Выпускной ч.3 гл.11

11

 

     Голод свирепствовал второй год. На деньги что-то купить было, практически, невозможно. На частном рынке цены взлетели до заоблачных высот. А того, что получали на талоны, хватало, от силы на 10 дней. Люди были измотаны бесконечными очередями. Начались голодные бунты.

     На комбинате принималось решение за решением, чтобы как-то помочь рабочим. Но, не смотря ни на что, производительность труда в производствах падала, количество самовольных прогулов росло, воровство процветало.

     Крылов пригласил к себе Бубнова.

     - Тихон Григорьевич, весна на носу, а по переносу подсобного хозяйства на остров ничего не сделано. Решение парткома не выполняется ни по одному пункту. Не сумеем организовать подсобное хозяйство на острове, люди с голоду помирать начнут.

     - Василий Михайлович, Вы же знаете, что все свободные рабочие заняты на строительстве бомбоубежища. Обстановка сложная, и охрана рабочих – вопрос первостепенный.

     - С голоду наши рабочие поумирают, и охранять будет некого. В прошлом году на действующем подсобном хозяйстве вырастили мизерный урожай. И тот весь разворовали. Рабочие ничего не получили. И остров – это единственный выход из положения. Не мне Вам объяснять.

     Крылов поднялся и начал медленно ходить по кабинету. Бубнов сидел за столом, теребя в руках рабочий журнал.

     - И семян такое количество мы тоже не найдём, - неуверенным голосом произнёс он.

     - Нужно думать. Обратитесь к частникам.

     - Не положено у частников покупать.

     - Ну, обменяйте на что-нибудь.

     - Не на что.

     - На ткань, хотя бы.

     - Да это же – преступление. За это можно статью схлопотать.

     Крылов резко повернулся к Бубнову и повысил голос.

     - А не преступление: выбрасывать неучтённый брак на свалку. Да, за эту некондицию частники завалят вас семенами. И ещё благодарить будут.

     Бубнов побледнел. Он уже получил от директора комбината выговор за брачную ткань, вывезенную на свалку. Теперь ещё и Крылов о том же.

     - Подумайте, Тихон Григорьевич, - продолжал секретарь парткома, - не сохраним рабочих – грош нам всем цена. И мы с Вами тут будем не нужны.

     - Мы обсудим этот вопрос на хозяйственном активе.

     - Обсуждайте. Только не тяните.

     Бубнов ушёл, а Крылов пригласил к себе секретаря комитета комсомола Максима Громова.

     - Максим, ты сможешь организовать с комсомольцами субботники по проведению посевных работ и охране подсобного хозяйства на острове?

     - Попробуем, Василий Михайлович.

     - Я на тебя надеюсь. Работал бы Калёнов, проблем бы не было, а эти всё чего-то тянут. Тележного скрипа боятся, а ещё руководители.

     Максим хихикнул. Первый раз он видел секретаря парткома таким возбуждённым и откровенным. А уж, если такого человека вывели из себя, значит: дела идут не так здорово.

     Максим вышел. Его проводила любопытным взглядом новая секретарша Крылова – Шура. Он оглянулся. Шура смутилась и начала что-то искать в столе.

     «Всё слышала», - подумал Максим, но не придал этому большого значения.

     Через месяц комсомольцы во главе с Максимом вручную перепахали весь остров, а ещё через два месяца рабочие начали получать добавку к зарплате в виде свежих овощей.

     Бубнов ходил угрюмый и перестал здороваться с Максимом. А через несколько месяцев ревизионная комиссия комбината нашла нарушения по уплате членских комсомольских взносов. Максим получил первый в своей жизни выговор, а Крылов стал ещё более замкнутым и недоверчивым.