Учитель. Глава 28.

Радости бабы Гали не было предела. Начисто игнорируя наши робкие просьбы утолить жажду, она безудержно плакала и по очереди стискивала нас в объятьях.

- Вернулись! - в перерывах между рыданиями восклицала баба Галя. - А я-то... Ночь не... спала... Думала: к утру не... вернетесь... Мужиков... соберу... Искать... Родненькие... вы мои... Живые...

Я успел заметить, как Серега удержался от обычного в таких случаях бахвальства.

Несмотря на наши успешные старания плавно превратить сцену встречи в сцену прощания, на пребывание в Чапаеве мы явно потратили больше времени, чем требовалось. Небо заволокло толстым слоем плоских свинцовых туч, подул ледяной, как в горах, ветер; первые мелкие капли дождя черными карандашными точками пометили пыльную дорогу. Серега выгнал машину на улицу и, недовольно ежась, принялся возиться с замком задних дверей.

- Баба Галя, - я сидел в кабине, открыв дверцу, поставив сапог на подножку, и задумчиво следил за тем, как секундная стрелка часов поспешно отмеряет круг за кругом. - Вы не помните, когда торф возили, ночью пускали поезда?

- А как же, Валерочка! - подтвердила баба Галя. - Почитай, круглые сутки работали... С перерывом часа в три... Паровоз-от в конце смены далеко за полночь к деревне подходил... Часа в два, почитай... А в пять - баржа... Витя мой, бывало, в ночную идет, так забежит к себе домой посреди ночи, перекусит, цветы мне у дверей оставит, и снова на работу... Трудно было, сынок, трудно... Не покладая рук работали...

- Все! - Серега заскочил в машину, хлопнул дверцей и пустил двигатель. - Вперед, вперед, за золотым руном! До свидания, баба Галя!

Дождь и ветер усиливались с каждой минутой. Хрупкая фигурка бабы Гали, машущая рукой вслед автомобилю, даже издали казалась вымокшей. "Дворники" бешено скребли ветровое стекло, но было видно, что им все труднее справляться со своей работой.

- Черт! - Серега напряженно следил за дорогой, раскисающей на глазах, подобно ленте папиросной бумаги. - Как бы паромы не отменили! Не улыбается мне еще сутки торчать в этой дыре!

Яркий зигзаг молнии, на мгновение осветившей все вокруг, подобно гигантской фотовспышке, моментально уступил место чудовищному удару грома, который отозвался в моей голове грохотом гибнущей планеты. В ту же секунду стемнело так, что, казалось, разбушевавшаяся небесная стихия в неудержимом гневе рванула рубильник, выключающий освещение всей Вселенной. Гул дождя, окружающего нас плотной матовой стеной, слился в сплошной металлический рев; ветер остервенело швырял в закрытые окна горсти упругой, как резина, воды; по крыше и бокам автомобиля дробно застучал град.

- Боже! - я еле расслышал полный ужаса серегин голос за дикой какофонией работающего на высоких оборотах двигателя и бушующей снаружи бури. - Что же это делается-то?!

Горящие фары освещали лишь короткий двухметровый отрезок дороги; не в силах пробиться сквозь пелену дождя, желтый электрический свет висел прямо перед машиной широким слепящим полотнищем. "УАЗик", идущий на обоих приводах, кидало из стороны в сторону, будто шлюпку, попавшую в океанский шторм.

- Сережа, давай остановимся! - Ольга, еле держась на жесткой скамейке, осторожно положила руку Сереге на плечо. - Мы собьемся с пути!

- Нет! - Серега дернулся. - Ни за что! Если мы остановимся, нам не выехать отсюда! Пока машина идет, будем ехать! Я не хочу оставаться здесь ни на минуту.

Град усиливался. Сначала он был размером с горошину, затем - с вишню... Хрясь! Здоровенная градина, похожая на шарик для пинг-понга, разлетелась вдребезги, ударившись о стальную рамку бокового окна. Я инстинктивно отшатнулся. По стеклу, напоминающему трясущееся желе - так густо стекала по нему дождевая вода - поползло что-то темное и пестрое, словно взболтанный в банке песок... Это была краска, содранная градом с крыши...

С гулким хлопком лопнула правая фара.

- Вот тебе и порадовались! - взвыл Серега, изо всех сил выправляя взбесившуюся машину. - Вырвались!

Две градины ударили в лобовое стекло. Одна с корнем вывернула "дворник", беспомощно размазывающий вязкую снежную кашу, другая оставила густую паутину трещин, закрывшую все поле зрения пассажира, сидящего рядом с водителем. Молнии сверкали почти беспрерывно.

- Сережа! - Юля пыталась достучаться до затуманенного сознания моего приятеля. - Мы уже слишком долго едем! Мы заблудились! Остановись, давай подождем!

- Да иди ты! - взвизгнул Серега, одарив всех нас дьявольски горящим взглядом. - Они побили мою машину! Они думают, что могут остановить меня! Чушь!

Бешеное состязание со стихийным бедствием продолжалось.

Другие произведения автора:

Учитель. Глава 27.

Тут сочетаются вонь и романтика

Фонарь Диогена