Учитель. Глава 19.

Дорога к паромной переправе лениво тянулась вдоль Усиры. Немыслимые по своему величию каскады террас постепенно сжимались и сглаживались, высота берега спадала, и вскоре мы ехали по шапке двухметрового песчаного обрыва, затянутого тонкими свалявшимися космами неприхотливых трав и оканчивающегося нешироким золотистым пляжиком. Мрачные ельники сменялись яркими салатовыми кудрями пойменных дубрав; кое-где, среди разреженного древостоя и на полянках-вырубках, могучими языками малахитово-черного пламени надменно темнели огромные можжевельники. Над противоположным берегом реки кружил одинокий коршун.

Серега покрутил ручку настройки радио. Безрезультатно. Мы по-прежнему находились в пределах досягаемости чертовой геопатогенной зоны.

Дорога свернула на причал, сложенный растрескавшимися бетонными плитами. Несколько человек, мрачных, худых, изможденных, молча дожидались парома, ползущего где-то на середине реки. Широкая гладь Усиры, слегка волнующаяся, поблескивающая золотыми монетами солнечных зайчиков, упиралась в угольно-черные домишки Чапаева, похожие на обломки поверженных береговых утесов. Прекрасная иллюстрация к книге "Последние дни России".

Паром тащили два дизельных буксира. На облупившихся боках, покрытых леопардовыми пятнами ржавчины, были гордо выведены названия: "Усира" и "Храбрый". Полосатые российские флаги, овеваемые клубами темно-серого дыма, мелко трепетали на ветру, и их невнятное лопотание смешивалось с хрипловатым гулом двигателей.

Развернувшись, паром с глухим стуком пришвартовался к плитам, два человека в штатском перекинули на берег мостки. Чапаево покидали старый "УАЗик" и полупустой вахтовый автобус.

Серега въехал по шатким металлическим конструкциям на грязную грузовую площадку и, развернувшись, занял место у левого борта.

- Негусто у них тут с объемами пассажирских перевозок, - заметил я, наблюдая за суетящимися у трапа рабочими. - Наверняка ужасно убыточный сервис.

- А ты хотел, чтобы тут миллиардеры рождались, - ехидно отозвался Серега.

Удар рынды возвестил о том, что мы отплываем. Зарычали дизели, всосавшие порцию горючего; паром медленно отделился от причала.

- Слышь, друг, - обратился Серега к рабочему, отсчитывая положенную за перевозку сумму, - а почему у вас тут радио не работает?

- Да хуй его знает! - с досадой ответствовал тот. - Говорят - положение такое, что волны не доходят... Брехня все это! Место тут недоброе... Знаешь, у нас ведь, старики рассказывают, богатая деревня была... До революции... Дворов на пятьсот, не меньше. Пристани паромные были - со зданиями, со скамейками, с расписаниями... А потом, как колхоз организовали, как пошли лес вокруг рубить да землю пахать - все... Дети умирать стали, народ заболел, скотина падала... Клуб построили - сгорел через три месяца... Магазин три года назад закрыли, невыгодно торговать стало. Правильно: народу-то в деревне - человек сорок, да и те - старики... Молодежь-то в город бежит... Разваливается колхоз... Мельницу продали, чтоб хоть как-то концы с концами свести... В этом году ни гектара пшеницы не засеяли... да и что сеять-то... Не растет ни хуя... А говорят - во всем Архипово Поле виновато...

- Что за Архипово Поле? - живо поинтересовался я.

И тут мужичок словно бы очнулся. Вздрогнув, он сунул деньги в карман, вручил Сереге билет и отошел от машины.

Катя развернула карту.

- Видишь, - она указала на Чапаево, - посреди деревни - площадка шириной метров пятьсот? Это и есть Архипово Поле. Говорят, в середине этого поля, когда оно еще таковым не являлось и было застроено, стоял домик, где жил некто Архип - одинокий мужик с незатейливым хозяйством. Однажды его дом без остатка провалился под землю. Образовалась яма. В испуге соседи ее оперативно засыпали, хотя, судя по всему, Архип был еще жив и просил о помощи. Думали, что ад открылся...Ну, а потом за несколько лет все окрестные хозяйства пришли в упадок. Люди умирали, скот валили болезни, дома рушились. Вот так и образовалось это поле. Чуть ли не полдеревни на нет свело... Там и сейчас вокруг этого поля дома заброшенные стоят.

- М-да, - задумчиво протянул Серега, сложив руки на баранку. - Никогда не подумал бы, что рядом с моим любимым городом имеются такие легендарные места...

Паром подходил к деревне.

Другие произведения автора:

Железный прут

Исповедь охотника на ведьм

Учитель. Глава 23.