Учитель. Глава 11.

Перевалив через небольшой барханчик, затянутый хрусткой камуфляжной сеткой высыхающих злаков и неприхотливых песчаных растений, мы плавно спустились на последнюю ступень гигантской природной лестницы и практически сразу оказались в нужном нам месте. Уютный ровненький участок, словно бы политый холодным зеленовато-пестрым желе разнотравья, поросший приземистыми, жесткими, как борода флибустьера, кустами шиповника с огромными, нежно-алыми, божественно ароматными брошами цветков, обрывался с обеих сторон узкими глубокими оврагами в черно-зеленую пучину леса. В одно из этих ущелий юрко сбегала хорошо протоптанная тропинка: наверняка там скрывался спуск к реке или лесному ручью. Человек никогда не станет разбивать лагерь далеко от воды...

На бивачной площадке царил полнейший беспорядок. Непогашенный костер, обросший пышной седой гривой пепла, лениво пускал сероватые струйки дыма. Пустые водочные бутылки, куски хлеба, дрова, палаточные колышки - все это, тщательно перемешанное, подобно хорошей порции винегрета, мертвым слоем устилало вытоптанную землю... Безмолвный памятник варварству. Человеческому варварству.

- Веселые здесь рыбачки, - саркастически процедил Серега. - Как-то один мой знакомый охотник сказал: "Если человек оставляет неприбранным дом, он - лентяй, но остается человеком. А если человек не приберет бивак - это уже не человек. Это - свинья". Что ж, ладно. По крайней мере, колышки делать не придется.

И, оборвав жизнь очередного комара, мой приятель рьяно принялся за дело по благоустройству места стоянки, своим примером являя огнедышащий энтузиазм и неуемную созидательную энергию.

Через полтора часа задорный потрескивающий огонек костра отбрасывал длинные, словно языки сказочных змеев, бледно-оранжевые, полупрозрачные блики на прибранный совместными усилиями лагерь, на аккуратно сложенную кучу дров, на выцветший брезентовый бок палатки - немого мифического стража, пропахшего лесом, землей и солнцем. Серега и Катя, оба в камуфляжах, сосредоточенно копошились в рюкзаках, пытаясь отыскать котел и пищевые запасы. Ольга с Юлей весело болтали, сидя на бревне и подставив ноги огню. Я, погруженный в мысли, молча докуривал сигарету. Сумерки сгущались.

- Вот! - торжествующий возглас Сереги вернул меня в реальный мир. - Я нашел его! Валерка, тебе идти за водой!

С этими словами мой приятель бесцеремонно сунул мне большой походный

котел и достал пачку "Беломора".

- Ладно, - я вздохнул и бросил окурок в костер. - Но если там, в овраге, меня утащит какое-нибудь паранормальное чудовище - виноват будешь ты.

- Валера, подожди! - Юля вскочила с бревна и напялила свою кепку. - Я тоже хочу посмотреть на чудовищ!

- За этим не надо далеко ходить! - уверенно заявил я. - Оглянись назад, посмотри на это существо в камуфляже. Самое типичное чудовище, дьявол в человеческом обличье, плюющий на жизнь и здоровье собственного друга. И знаешь, Юленька, я полагаю, что Серега - это единственный на всю округу генератор паранормальных явлений...

Пока я упражнялся в красноречии, а моя спутница благосклонно принимала сии претензии на остроумие, мы спустились на тропинку, уходящую почти отвесно вниз по крутому округлому склону и петляющую, точно особенно сложная слалом-лыжня, среди густых зарослей невысоких дубков, ежевики и шиповника. Мерзко гудели комары, отвратительно пахло застоявшейся водой и разлагающимися растениями.

У подножия обрыва тропинка свернула влево, огибая глубокую расщелину устья лесного ручья, и, прошмыгнув через очередной каньон, вывела нас на крохотный пляжик, со всех сторон ограниченный отвесными береговыми уступами из чистого песчаника. Полая вода, дожди, родники промыли в обрывах причудливые пещеры, украсив их стены загадочными, удивительно искусными изразцами и фресками. Чуть поодаль, почти у самой реки, словно статуи древней цивилизации, величественно возвышались двухметровые, бесформенные на первый взгляд, фигуры из неподвластных природным стихиям наиболее древних пластов песчаника.

Подле тяжелых ступней этих зловещих идолов, накрепко вросших в мокрый песок, лежал скелет коровы. Воды Усиры тихо пульсировали, нашептывая какое-то древнее восточное заклинание, и мягко ласкали выбеленные солнцем и ветром кости.

- Боже! - Юля глядела на меня широко раскрытыми глазами, в которых, молниеносно сменяя друг друга, мелькали то панический, первобытный ужас, то вселенское восхищение, то почти скептическое недоверие. - Неужели это - творение не рук человеческих?! Неужели эту безумную дикую красоту создала природа?!

- А как же! - авторитетно подтвердил я. - Искусство человеческое - это ни что иное, как стибренные у природы наброски. Причем, далеко не самые совершенные... Эх, жаль - фотоаппарат наверху остался. Хорошая картинка получилась бы, - и с этими словами я фамильярно потрепал одну из "статуй" по какой-то замысловатой округлости.

Холодный шершавый песчаник словно бы ударил меня током, и в ту же секунду я онемел, ослеп и оглох. В опустевшей голове, посреди черного вакуумного пространства, появился ослепительно горячий комок шаровой молнии и бесшумно взорвался, окатив с ног до головы обжигающей волной боли.

Я вспомнил свой последний поход на Урал. Идет снег, слегка морозит... Несложная горная тропа... Две скалы, похожие на вдов в траурных одеяниях, по обе стороны от нас... Мальчик-эвенк из моей группы... Он присел перед скалой, долго шептал что-то, потом положил на снег конфету... "Духи дороги! - звучал у меня в ушах его голос. - Духи дороги! Поклонитесь им! Поклонитесь! Так надо... Правильный путь!"

... Скала уходит из-под ног... Я не чувствую своего тела... Невыносимая, горячая, как доменная печь, боль сгибает пополам и не дает вздохнуть...

- Валера, с тобой все в порядке?

С Усиры дул свежий ветерок, река волновалась сильнее, плескаясь об отвесные

утесы берега и облизывая наши ноги. Юля испуганно вцепилась мне в локоть... Черт возьми, хотел бы я утонуть в этих глазищах...

- Да, по-моему, в порядке, - я расстегнул верхнюю пуговицу камуфляжа. - Просто вспомнил эпизод из моего светлого прошлого. И, должен заметить, если бы люди возвели язычество в ранг официальной религии, я б расстался с атеизмом раз и навсегда.

- Это невозможно, - мы одновременно заметили, что Юля все еще держит меня за руку; девушка запнулась на полуслове, чуть заметно смущенно улыбнулась и принялась поправлять волосы. - Язычество... Язычество еще из мифологии не выбралось...

- Ага, - я закурил и присел на валун. - А после того, как появилась религия, человек перестал быть человеком. Не зря ведь так и тянет туда, во времена Аттилы и грязных гуннов...

- Сегодня же купаться хотели, - Юля расположилась рядом и, наклонив голову, задумчиво уставилась на воду.

- Не думаю, чтобы кто-то горел желанием искупаться в усыпальнице фараона,- огонек сигареты висел в опускающейся тьме. - У меня лично такие ощущения... Хотя... завтра наверняка жарень будет... Скорчимся на берегу-то... На пляжике бы встать - самое то было.

- На пляжике не получается, - ответила Юля. - В городе днем сбрасывают воду, здесь слегка заливает...

- Валерка, мать твою-ю-ю! - зычный серегин голос в клочья разорвал вечернюю тишину. - Жрать не будем, да? Вода где?!

Мистически-чувственная атмосфера была разрушена. Да и разговоры, в общем, пошли какие-то разбросанные, отвлеченные, лишенные общей темы. А посему я втоптал окурок в жирное податливое тело мокрого пляжика и, захватив котел, направился к ручью, ртутной полоской тянувшемуся чуть поодаль.

Вода многочисленных родников, сочившихся из широкой груди коренного берега подобно волшебному молоку, питающему землю, леса, реки и озера, сливалась в единый узенький, но шустрый говорливый поток и промывала в зыбкой лесной почве, в шершавых костях материнского песчаника глубокий, как след от меча, каньон. Тоненькие деревца смыкали над ним свои кроны, навечно пряча от солнца стремительный прохладный ручеек - пульсирующий сосуд, всегда полный живительной влаги.

В одном месте рыбаки расширили узкое русло и приспособили кусок шифера на естественный уступ. С этих пор часть драгоценной воды шла на нужды человека.

Впрочем, получить немного сей божественной жидкости оказалось непросто даже после того, как люди заклеймили источник так называемым благоустройством, превратив еще одну сладкозвучную струнку природы в четко отлаженного слугу. Настоящий ураган комаров беспощадно и всесокрушающе обрушился на наши тела, стоило лишь нам с Юлей ступить под сень молодых кленов и дубков, растущих вдоль ручейка. Адское гудение заглушало немногочисленные вечерние звуки. Насекомые набивались в уши, путались в бровях и волосах, забирались в рукава и за шиворот, виртуозно прокусывали камуфляж и сплошной трепещущей вуалью покрывали кисти рук.

- Господи, откуда их тут столько? - Юля тщетно пыталась справиться с прибывающими легионами кровососов; счет убитых комаров шел на сотни, но меньше несносных насекомых не становилось. - Я же репеллентом мазалась, а им - хоть бы что! Сдувает их сюда, что ли?

- А по-моему, - из последних сил я старался сохранить присутствие духа и не кинуться прочь от этого дьявольского места, - подобные сюжеты... очень часто используют в фильмах ужасов. Не удивлюсь, если эти чертовы комары ядовиты или переносят какую-нибудь заразу вроде лепры или чумы.

Котел наполнялся катастрофически медленно.

- Это невозможно! - Юля с ужасом смотрела на открытый тюбик с репеллентом, сплошь облепленный комарами. - Они не боятся "Дэты"!

- Так я и думал, - подхватив проклятую тяжелую посудину с водой, я пулей вылетел из зарослей и, стряхивая на ходу остатки бульдогами вцепившихся насекомых, ненавязчиво, но решительно подтолкнул онемевшую от удивления девушку к тропинке. - Поспешим в лагерь, обрадуем остальных. Устроим коллективное сжигание бесполезных противомоскитных средств.

- Ненавижу энтомофауну и химическую промышленность! - беспомощно простонала Юля и, сунув в карман репеллент, решительно полезла наверх.

Почти стемнело. Густые, пахучие, словно сливовый джем, сумерки медленно пропитывали каждый камешек, каждую ложбинку, каждую клеточку организма. Казалось, невесомая, но прочная темно-фиолетовая паутина незаметно облекает меня в некую фантастическую субстанцию, неподвластную человеческим ощущениям, и тело мое, теряя границы, растворяется в окружающей природе, сверкающим ручейком вливаясь в дикую вселенскую гармонию... На полпути, не в силах противиться странному ощущению собственного ничтожества, я оглянулся назад и с замиранием сердца посмотрел туда, где оставался пляжик со зловещими каменными статуями. Первозданный хаос... Кстати, тогда, на Урале, я так и не последовал мудрому совету мальчика-эвенка...

Другие произведения автора:

Психоаналитик

Далекому сновидению

Учитель. Глава 23.