Пролетел почти год после печальных событий в семье Осташовых. Тяжёлым он был для Дмитрия. Часто видели его около могилы сына. То берёзки по весне высадил, то оградку новую с внуками смастерил в местной кузнице. Дома ждал его Сашка. Сидел на руках отца, прижавшись головкой, цепко держался за руку отца. Притихший, с грустными глазёнками, и становилось стыдно за свою слабость, понимал, что жить он должен долго, не бросать парнишку.

     Иван, кузнец местный, дивился способности Дмитрия красоту такую создавать. Предложил пойти к нему в кузницу поработать. Для своей семьи приработок и людям радость. Заказы со всех сторон посыпались. Жить народ лучше стал, забыв послевоенное лихолетье. 

     Старший сын Тимофея и Софьи служить пошёл в ту же часть, где служил Игнат. Становилось в селе традицией у новобранцев идти по стопам земляка погибшего. Службу несли свою достойно и завязалась дружба между частью и селом.

     Ещё год назад заметили досужие кумушки, как смотрел и оказывал знаки внимания Софье командир роты, в которой служил Игнат, капитан Валентин Кириллович. До самого отлёта находил повод около неё постоять или за столом посидеть. Красив чертовски капитан, глаз не оторвать. Но в его-то годах кто холостым бывает. Софья баба вольная, развелась с мужем, сама тянет лямку, поднимая трёх сыновей. От Тимофея алименты с гулькин нос, а троих и одеть, и обуть надо. Ещё в суд заявление подал на раздел имущества. Всякую совесть мужик потерял. Хорошо хоть дед внуков к труду приучил с детства, теперь в подмастерьях у него в кузнице работают. Придут со школы, уроки выучат и бегом в кузницу.

     Софья после развода расцвела красотой женской. Строчат с Зинаидой себе наряды по выкройкам из модных журналов. И не только себе, но и Наталье с Екатериной. Завидно глядеть на них другим бабёнкам. Привезут в клуб кино, они вырядятся и явятся. Красивее девчат местных. Наталья директором  школы стала, так больше в костюмы строгие одевается, а эти трое такие наряды себе шьют, каких и на артистках в кино не увидешь. Софье за сорок, а девкой смотрится. Стройна, с причёсочкой по моде, наряд, каких и в городе не купишь. 

     Дмитрий на годовщину из части гостей пригласил, те возьми и прилети.  Возглавил делегацию Валентин Кириллович, но уже в звании майора был и батальоном командовал. С ним два взводных командира и семеро солдат.

     Торжественно всё отвели. Столы опять в клубе накрыли, всё село приняло участие в подготовке. Пекли, варили и приносили на столы. Всем хотелось помочь. Опять дивились одному, не приехала Дарья.

     Майор сразу к Софье подошёл. Такими комплиментами одарил. Софья стоит, щёки румянцем запылали. Стройна, с причёсочкой по моде, наряд из ситца, как её не заметить. У кумушек от злости скулы свело от его слов, услышанных:

     - Расцвели вы, Софья, помолодели. Сын ваш в моём батальоне служит, вот письмецо передал. Молодец парень, продолжает дело дядьки. Прошу простить за откровенность, но разведён я больше года. Жена за другого вышла, дочь с ней, живут на Дальнем Востоке. Увёл жену мой сослуживец, не стал я им мешать. Прошлый раз спросил местных, сказали замужем вы, а сегодня говорят, что развелись. Времени на ухаживания у нас в вами нет, вы здесь, я там. Потому смело предлагаю выйти за меня замуж. Время на размышление вам сутки, пока мы здесь. Многое ваши глаза сказали и год назад, и сегодня. Признайтесь, ждали вы меня. Ничего обо мне не знали, а ждали. Я у вашего сына всё выпытал и разрешения попросил сделать вам предложение. Растерялся парень, но подумав, согласился. Теперь у младших хочу узнать. Откажут - увезу тайком.

     - Хорошие слова вы говорите, Валентин! То правда, год о вас думаю. В печальное время мы встретились. Стыдно признаться, но впервые в жизни такое со мной. Приду иногда к Иртышу, пореву о судьбе своей горькой, расскажу ему все мысли свои и к детям. Сорок пять скоро стукнет, может поздно любить-то? - грустно ответила Софья.

     - Знаю и лет сколько вам и жизнь вашу. Ровесники мы с вами. Не знаю, как дальше служба пойдёт. У нас, военных, непредсказуемая жизнь. Но не сомневайтесь, жить мы с вами будем хорошо и долго. Узнал от сына вашего об иске отца его. Порешить всё просто можно. Откажитесь от алиментов и этим покроете долг по его иску. Дом ваш надо для ребят сберечь. Мало ли где они захотят жить, повзрослев. Вижу их тягу к деду. Родные места к тому же манить будут. Поживут с нами, школу закончат, твёрдо их на ноги поставим и пусть выбирают. Хорошо бы с вашим свёкром, Дмитрием Игнатовичем, поговорить, что он нам посоветует.

     Стояли они втроём в стороне от людей. Долго говорили. Потом Дмитрий обнял расплакавшуюся Софью, прижал к себе, что-то ей сказал и рукой позвал детей её. Внимательно слушали они деда, согласно кивая белокурыми головами. Обняли мать, пожали руку Валентину. Мало было времени на сборы, улетали гости на следующий день, ближе к вечеру.

     Терялся народ в догадках куда поспешили Софья с сыновьями, захватив с собой и майора. Спросить бы, но не скажут. Всё стало ясным на следующий день. Многочисленное семейство Осташовых, приодетые, причёсанные, шли к сельскому совету у дверей которого их ждал майор со своей командой.

     Тянулась за ними толпа любопытных. Как было не идти? Софья такая нарядная, что пава вышагивала под ручку со своим средним сыном Данилом. Такая злость у местных кумушек на лицах. Дочерей замуж не могут выдать, а эта, брошенная, улыбнулась и, пожалуйте, господа хорошие, в сельсовет на регистрацию.

     Улетел вертолёт, увозя внуков и невестку, теперь уже бывшую. Дмитрий шёл к дому, когда увидел у памятника сыну одинокую женскую фигуру. Сидела на земле, прижавшись спиной к тонкой берёзке. Подойдя ближе, узнал Дарью. Она вроде спала, держа в руках узелок. Тронул за плечо со словами:

     - Да чего ты здесь-то? К сыну бы пошла...

     И сразу понял - не стало Дарьи. Проститься с сыном младшеньким приехала.
Сидел на скамейке напротив неё. Вся жизнь перед глазами пролетела. Кто-то подошёл, о чём-то стал расспрашивать, но он не слышал. Очнулся только когда Наталья со Степаном прибежали.

     На похороны Дарьи приехали Софья с детьми. Степанида не приехала, а Тимоха попал только к поминальному обеду. Вид у него был старика. Рассказал отцу о своей жизни. Дом у него гражданская жёнушка увела.

     - Обманула меня, стерва. Говорила, что ребёночка ждёт и хочет гарантий. Ты, мол, пока мы не расписались, продай мне дом. Оформили купчую, без денег, конечно.
Чтобы маманя в суд не подала. Новая хозяйка дома, купила за свои, кровные. Я и расписку написал на получение денег от продажи. А через неделю выперла нас с маманей на улицу и хахаля своего привела, от кого тот ребёнок. Мы с маманей к Стешке, а она и во двор не пустила. Жили где придётся. Я повесится хотел, маманя спасла, из петли вытащила.

     - Какой же ты, Тимофей, дурак, - не выдержала, сидевшая рядом с Дмитрием Софья. - Мы вечером уезжаем с сыновьями. Вот тебе ключи от дома, живи. Продать ты его не сможешь, запустишь - отмоем. Дочь у тебя растёт славная здесь. Бухнись в ножки к Екатерине, может примет, а нет, так хоть видеть девочку сможешь. 

     Да только опоздал Тимофей. После отъезда Софьи в город, бывший фельдшер, Сергей, приехал и первым делом к Екатерине. Предложение ей сделал, окольцевал, хотел и дочку её на себя записать, но она отказалась.

     - Не надо, Сергей. Замуж за тебя пойду, а Наташенька пусть Осташовой остаётся. Тимофеевна она, пусть так и остаётся. Вон сколько у неё братьев двоюродных и родных по отцу. Любят они сестрёнку, нянчить мне помогали. Запомни, Наталья Осташова моя лучшая подруга. Зинаида и Софья, что сёстры родные.

     И потекла река жизни дальше. Порой буйно, порой тихо. Росли Наташка и Сашка, учились, служили в армии сыновья Тимофея и Степана. Софья родила дочь, на радость мужу. Росла берёзка у памятника Игната. Старел Дмитрий, поседели виски у Натальи Николаевны. Пролетело двадцать лет...

Продолжение следует: