Понедельник или День после праздника

Все совпадения с вашей жизнью можно считать намеренными))))

Иван Копейкин. 

Иван Копейкин не любил понедельники. И дело даже не во всеобщем к ним отношении. Начало рабочей недели после выходных всегда напрягает. А если случился долгий праздник, который начался еще в начале месяца, продлился неделю, захватил воскресенье и перетек опять в понедельник ... Сплошная головная боль. 
Вообще, Копейкин много не пил. Но и мало тоже не получалось. Посудите сами: вот зиму пережили, весны дождались, техосмотр удачно пройден, дачный сезон открыт в день Труда и Весны. Затем: день рожденья любимой дочки, защита диплома жены-заочницы, еще пара вечеров, проведенных на пикниках или в гостях, и вот уже наступил совсем святой праздник – День Победы. Иван всегда в этот день пил исключительно горькую. За всех, кто не дожил и за тех, кому здоровье не позволяет праздновать. Не один пил, конечно, с тестем.
Так и в этот раз. Начали вчера под грохот парада из телевизора. Ну, и дальше по часовой стрелке: с приходящими и уходящими гостями, с мужиками в гараже (он у Копейкина, по счастью, всего в километре от дома). К вечеру опять с тестем под остатки прошлогодней квашенной капусты из бочки. Он в гараж пришел по наущению своей дочки, жены Ивана, Валентины. Копейкин за строгость не обижался на Валюшку, считал ее женщиной справедливой, тем более, беспокоилась она, чтобы муж этот километр без опасности для своей молодой жизни преодолел. 
К вечеру воскресенья зять с тестем добрались до дома в целости-сохранности, за что и выпили опять немного, да спать улеглись, успев порадоваться, что завтра не надо идти работу. Подаренный заботливыми депутатами законно-выходной понедельник, обещал быть спокойно-расслабленным. 
Проснулся Иван все же в шесть, вышел на балкон покурить, и задохнулся от счастья! В городе такая стояла тишина! В небе молодое солнце смеется - дразнится, а руку протяни с балкона – коснешься ветвей березы, что бродит соками, силушку набирает. А вон на столбе чайка, здоровая, как индюшка, сидит и тоже от счастья клювом дергает. Только бы не заорала, тишину не спугнула! Хорошо-то как!...
Не успел Копейкин и полсигареты вытянуть, явился тесть из своей комнаты. Летом он часа три всего спит, потом сидит на подоконнике спальни, белыми ночами через бинокль любуется, а за завтраком домашним дворовые новости докладывает. 
Вот и сегодня, явился на балкон к зятю, доложил: во сколько от Гальки из второго подъезда ушел ее любовник - директор школы. Как долго гуляли в доме напротив квартиры № 37, 49 и 78. Какой длинны была надета ночью юбка на соседке - пэтэушнице, за которой ухаживают чуть ли не все солдатики воинской части, что базируется в десяти километрах от города. И, значит, война неминуема.
Потом тесть достал красивую коньячную бутылку с золотой пробкой, в которой, вовсе не коньяк красивым таким цветом искрится, и поманил Ивана в сторону кухни: "Пока девки наши спят..."
Тесть, Василич по-домашнему, человек тоже Иваном очень уважаемый. Никогда с ним не случалось никаких конфликтов, поскольку мужчины в этой семье были очень схожи характерами. Ладили и в работе, и в семейных делах. Жили дружным колхозом. Разъехаться до сих пор не получилось, ибо средств на то не накопили. "Трешка" для трех поколений хотя и тесновата, но они как-то сжились, спелись, о другой жизни мечтать перестали. 
"Ну, Василич, наливай!" - такое вот было начало у этого понедельника. 
Эх, какую же душевную самогонку Иванов тесть гнать научился! Даже женщины, наконец, перестали ворчать на мужиков, оценив тонкий вкус домашнего напитка, ласково окрестили его "коньячком". И то верно, самогонка от Василича, пахла как самый дорогой коньяк и мякенько так в душу вливалась. Однажды на семейном совете мужчины порешили: суррогату в доме не бывать! -и поставили тогда первую брагу. Вот и в нынешний понедельник на столе кухни стояла бутыль на двадцать литров, а в ней зрел исходный продукт на "коньяк" ко всему летнему сезону. 
Обычно они ставили брагу под перчатку. Приятно, понимаете ли, смотреть, как на бутыле покачивается резиновая пятерня. Как будто бы голосует за скорую радость легкого бытия и дешевого пития. 
Хотя, конечно же, мешала эта конструкция на маленькой кухне. Тут и так не развернуться: техники всякой жена с тещей втиснули, шкафчиков понавешали. Двум, богатым телами, хозяйкам на кухне хрущевки приходиться быть изворотливыми. А если на кухню выйдут двое мужиков под крепким "шафе", да из тех, кто любит руками помахать в жарких разговорах... Домахались, вообщем, мужики в то утро. 
Василич раззадорился под "коньячок", вспоминая, как в армии служил, а это его любимая тема, что на День Победы, что на 23 февраля. Демонстрируя навыки в разворачивании гаубицы на сто восемьдесят градусов, размахнулся руками шире кухни и снес раздутую продуктами брожения бутыль на пол...
Это была бомба! Вместе со стеклами в разные стороны ударили пена, брага и все дурнопахнущие осадки. Окатило мебель, стены, потекло за плинтуса и под доски пола. Иван, спасаясь, упал на пол, заскользил по полу по бурой каше, приправленной стеклом, под стол. 
Прибежавшие на взрыв жена с тещей, застыли на пороге кухни. Не сразу сообразили, что произошло, но запах, да и плачевный вид кухни, подсказали, что все серьезно, и надо браться за тряпки. Всем сразу на такой площади не поместиться, потому Валюшка, охая и ахая, предложила, что сначала надо намыть пол, предотвращая попадание бражки к соседям, а потом уж все остальное. К ней решительно- виновато присоединился тесть с инструментом для снятия плинтусов. Самая дородная из всех теща пошла пить валокордин и делать смету на ремонт. Копейкину ничего не оставалось, как подавать ведра с водой из ванной, да бегать к нижней соседке на разведку. Там на звонки пока никто не отвечал, и потому стоимость соседского ущерба от потопа, пока оставалась под большим вопросом. 
А потом звякнул смской Иванов телефон. 
"Ну кто там еще?" - подумал он недовольно и 
открыл сообщение. Потом тихо сполз по стене, стирая с нее рубашкой бурую абстракцию .На дисплее расползались перед глазами строчки: «На ваш счет зачислены средства в сумме пятьсот тысяч рублей»… Пересчитал нули после пятерки раз, второй...
- Ох!... Екарный бабай!... – Вопль Копейкина, почему-то фальцетом, был услышан всеми: Василич поспешно разогнулся в углу за холодильником, Валюшка спросила: "Ну, что еще-то случилось?" Теща прибежала из зала, зажав в кулаке валокордин. Прискакала и Катюшка, дочка-внучка, прямо из постели. Потянула носом воздух, хотела скрыться, но потом все же стала протискиваться между обступившими Ивана родственниками, что толкались, читали, не веря глазам своим, опять и опять спрашивали: "Что за ерунда? Вань, дай еще посмотреть..." 
- Вот оно! – Тесть вдруг поднял палец к потолку, - дождались! Есть справедливость на свете! Сработала система!
- Какая такая система, ты о чем говоришь, старый? – это теща нависла над тестем, грозно постукивая железными бигуди, что в утренней суматохе забыла снять.
- Система справедливости! – Опять тыкнул пальцем в потолок Василич. – Я знал, что однажды какой-то шпиндель сработает, и мы получим сполна за все наши труды. 
- Папа, ты думаешь, это нам Бог послал? –Валюшка, обычно деликатная с родителями, сделала движение рукой, заканчивающееся где-то в области виска. Но крутануть кистью отцова любимица не решилась. Он в этот миг был непоколебимо уверенный в своей правоте:
- Ну, Бог, не Бог, а вот… Почитай, что там написано: «Поступил на вас счет платеж…» Значит, кем-то подписано и оплачено! – заявил тесть, ставя верную точку в разговоре. 
- Папууууля!!! Мы теперь богатенькие! –звонкий голос Катюшки раздался откуда-то снизу. Иван и не заметил, как дочурка влезла в тесный кружок вокруг телефона. Прыгала, обхватив отца двумя руками за левую ногу. Сама-то не выше «папулиного» ремня. – Мы теперь все купим: и смартфон, и компьютер новый! – Копейкин никогда еще не видел такого восторга в глазах дочки. 
- Катя, перестань кричать, – как можно строже сказал он. – Надо еще разобраться, откуда эти деньги. Я ведь даже лотерейный билет не покупал. 
- Может, ты купил, да забыл, Ваня? Ну, хоть ремонт сделаем... себе и соседям. – Теща с надеждой таращилась на счастливца сквозь толстые линзы очков. 
- Не было никакого билета! И на ипподроме я не играю! И ваучеры наши давно пропали! – Я не знаю, откуда эти деньги!!! – Иван был уже на грани срыва от нахлынувших за одно только утро событий. 
Еле переведя дух, побежал опять на балкон соображать, за какие такие заслуги «манна» на его карточку свалилась. Премия никакая не ожидалась - дай Бог зарплату вовремя на стройке получить. Подкупать его тоже вроде не за что, полномочиями не наделен. Выборы все прошли – прошумели. Иван свой бюллетень с чистой совестью испортил и куда положено всунул. Что еще? Кто-то отмывает через лоха деньги? Сумма для такого дела не велика, но тревожит…
А может, это оплата работы киллера? 
От этой мысли он похолодел, зашарил руками в поисках тестева «коньяка». А тот уже на балкон выскочил, участливо, не опасаясь жены, в стопку налил. За его спиной мелькнуло лицо тещи, но выстрела не последовало. "Все же какая она у меня тоже золотая! " - оценил Иван. 
Выпили с Васильевичем молча, как на поминках. Даже слово было произнести страшно. А мысли-то бродили… шевелились… И если одна нашептывала об одном: срочно бежать к банковскому автомату и снять деньги, то другая трезвонила совсем о другом: это не твое, и не смей брать! 
Иван и не смел… целых три часа. 

Зиночка Калинина

Ночь с воскресенья на понедельник Зинаида не спала. Слишком много было пережито именно в финале майских праздников. Сначала мая все было, как всегда. Особых планов на праздники она не строила: вот уже 2 года работала в маленьком продуктовом магазине, практически без выходных. А уж в праздники выматывалась так, обслуживая бесконечных и веселых покупателей, что к концу каждого дня еле добиралась до дома. Мама и сын давно научились обходиться без нее. 
Но сейчас хозяин вдруг расщедрился на два свободных для нее дня. На радостях Зиночка не знала, за что хвататься: завести ли в воскресенье генеральную уборку с мытьем окон, пойти ли в понедельник с сыном-подростком в давно обещанный поход или съездить на денек к подруге в соседний город, пока мама еще соглашается присмотреть за тринадцатилетним Шустриком, так в маленькой семье звали Сашку. Хотелось всего. А пуще всего, с книжкой проваляться эти два дня. 
Пусть она будет плохой матерью, но девятого, в воскресенье Зина собралась к подруге. Отвела Сашку к матери, что жила в доме напротив, проинструктировала их на предмет правильного поведения, прихватила не тяжелую сумку с незамысловатыми подарками Наташке, и отправилась на авто - железнодорожный вокзал. 
День задался жаркий. Уже с утра припекало почти по-летнему. У вокзала собралось довольно много народу: и местного населения, и пассажиров с дневного "питерского" поезда. Стрелки часов над входом уже показывали время отправления, однако автобуса так и не было. Стрелки сдвинулись на четверть часа, автобуса так и не было. Когда народ уже стал закипать, пришла работница автостанции и заявила: рейс отменяется по техническим причинам. Слово "техническим" было произнесено таким тоном, что все поняли: водитель напился. 
Дверь за вестницей захлопнулась быстрее, чем ее достигла взрывная волна крепкого мата в мужском исполнении и женского визга. У людей вовсе не так был распланирован праздничный день. 
И тут, как по команде, на площадь стали съезжаться легковые машины. Как будто "бомбилам" кто-то дал сигнал сверху. Появились они кстати, ехать-то людям в поселки района и за его пределы все же нужно было. Начались торг и посадка практически друг на друга. Пассажиры уже не злились, а на всякий случай, обнюхивая водителей, шутили, что лучше плохо ехать, чем хорошо стоять до следующего автобуса. Если он будет...
Зинаида попала в «Ауди» с двумя сильно загорелыми возрастными тетеньками, возвращающимися в свой поселок с курорта, с мужчиной, похожим на командировочного, и с водителем лет тридцати пяти, который смотрел вроде на нее, но, как будто мимо. Странный его взгляд настораживал, но выбора не было: крупные попутчицы почти затолкали ее в машину, усадили, как самую худую, между собой, придавили круглыми боками и густым духом крепких духов, явно не французского производства. 
Зинаида терпела. Ой, как она терпела! Окна тетки открывать боялись, чтобы не нахвататься сквозняка и не заболеть "после югов в период акклиматизации", и потому воздух в машине с каждым километром становился все гуще. Вдобавок они громко хохотали, вспоминая свои курортные впечатления, читай, похождения. Ладно хоть "об этом" говорили намеками и многозначительными паузами между приступами хохота. 
Когда через тридцать километров они высадились в поселке у единственного на весь район деревообрабатывающего комбината, Зинаида с облегчением распрямила руки-ноги, успев вдохнуть на остановке свежего воздуха. Следующим, через двадцать километров, попрощался командированный по делам торговли… Вид у него был несколько удрученный. Видимо, так подействовали на него рассказы задорных курортниц. О своем, что ли вспомнил? Или о своей? 
До подружкиного города оставалось еще километров пятнадцать, когда водитель такси, ни слова не говоря, вдруг резко свернул с дороги к лесу. Его вираж и молчание сильно озадачилои единственную пассажирку. Покурить в машине и то мужчины разрешения спрашивают, а тут свернул с дороги, едет медленно по разбитой колее и молчит. Выскакивать вон из «Ауди» вроде пока не было повода, но Зинаида стала готовиться к такому кульбиту. Она вспомнила странные глаза водителя: вроде смотрят на тебя, а как бы в сторону. Поругала себя за беспечность, сжалась на заднем сиденье... 
Водитель остановил машину, вышел. Все так же молча подошел к багажнику, открыл, затем захлопнул его. Распахнул дверь слева от пассажирки. И тут она увидела в руках мужчины ружье. Не понимая в оружии ничего, кроме того, что оно может стрелять, каждым своим, и без того истонченным нервом, ощутила дикий страх. Водитель смотрел на женщину своими странными глазами и все тянул паузу. Инстинктивно она еще и ноги поджала, крепко схватилась за колени руками. Что он от нее хочет? Варианты заметались в сжавшемся от страха мозгу. Денег в кошельке не много. Вряд ли он рассчитывал на другое. Золота на ней нет. Одежда более чем скромная. Что же? Черт!...Если не убьет, то… Но потом, все же, убьет?... Паника лишила сил. Узкой кости Зиночка даже сопротивляться насильнику не смогла бы. Голос и то, кажется, пропал. «Расслабьтесь и получите удовольствие…» Известная пошленькая шутка всплыла в памяти. Какое уж тут удовольствие… "Белье на мне такое простое… "
А он все молчал. 
Потом вдруг громко захохотал: «Да ладно!...Чего так испугалась? Давай, выходи! Постреляем немного. Я всегда здесь останавливаюсь". 
Зина чуть не разревелась: сцена вовсе не казалась шуточной. Видимо, чтобы сгладить ситуацию, водитель подал пассажирке крепкую руку. Сначала она хотела закричать на него, потребовать, чтобы вез дальше, или вовсе убежать поближе к трассе, ловить там попутку. Но, все же взяла себя в руки, успокоилась. Совсем уж дурой истеричной не хотелось показаться. Вышла из машины размяться, отдышаться на ветерке. 
Водитель прошел чуть вперед по тропинке на поляну. Пересек ее, вытащил из кустов изрядно побитый эмалированный таз, прислонил его к камню. Вернулся к краю поляны, достал из кармана патрон, зарядил ружье…Передал его Зинаиде... 
Об этом своем приключении уже через час, прихлебывая чай и тараща от запоздалого ужаса глаза, рассказывала Зиночка Наташке на ее красивой кухне. Та сочувственно тоже таращилась, ойкала. Зина, зная подругу, как облупленную, понимала, что больше развеселила ее, чем вызвала сочувствие. Наташка никогда ничего не воспринимала всерьез. Бросил ли очередной кавалер или разбила она машину, взятую в кредит – и это не вызывало у нее печали. Умела подружка и по бесконечным граблям изящно проскакать, и финансовые проблемы разрулить, не напрягая никого жалобами и просьбами взаймы. А уж для Зинаиды она и вовсе была эталоном женщины, которой любуются, но примеру ее не следуют. 
Наташка выглядела всегда феерически. Денег на вещи, маникюр, парикмахеров не жалела. Ругала Зиночку, что та на себе экономит и потому мужики ее в упор не видят. На что Зина могла бы аргументировано возразить, но не хотела касаться больного в истории похождений подруги. Просто кивала в ответ, как бы соглашаясь с разумной подружкой. 
Наташка уже позвонила своему мастеру, на утро понедельника заказала время под стрижку, маску и другие сопутствующие манипуляции. Настойчиво предлагала оплатить половину расходов на красоту подруги. Зина махала руками со сломанными ногтями, пытаясь вставить слово о своей кредитоспособности, но тут вопли обеих подружек прервал телефонный звонок. 
Плачущая на том конце провода мама сообщила, что Сашку забрали в полицию. 

Сашка, сын Зиночки

Сашка, он же Шурик, он же Шустрик, он же Санек, в свои тринадцать лет еще не знал, чего он хочет от жизни кроме удовольствий. Круг удовольствий в виду его возрастной незрелости был пока узок: лечь попозже, поспать подольше; позавтракать, пообедать, поужинать вкусной бабушкиной стряпней; сходить в школу, но без всякого там напряжения. Четверка по предметам была необязательным нормативом, а тройка вполне зачетной им самим. Спортом он не увлекался, но вот погонять на велосипеде по маленькому городку считал достаточной нагрузкой на молодые мышцы. Читать пока не полюбил, но освоил пространства интернета мгновенно, как только получил в подарок от матери компьютер со всеми причиндалами. Он знал, что матушка сделала подарок с корыстной целью: оторвать его от уличной компании, где вовсе не он верховодил, но пару раз уже попадал под общую раздачу. Вот как недавно. Случай потряс его до глубины еще детской души. 
В класс, прямо посреди урока математики, явились трое: один в штатском, молодая лейтенант - инспектор по делам несовершеннолетних, третий - местный участковый майор Николаев. Его в школе все знали, поскольку, что бы ни случилось, он узнавал обо всем первым. 
Вот и сейчас участковый взял слово, рассказал, что вчера за углом школы у пацана из младших классов был отобран сотовый телефон. Двое нападавших были не старше шестого класса. Одного мальчишка запомнил хорошо: на голове у грабителя была черная бейсболка с красной полосой. Участковый приказал всем мальчишкам надеть головные уборы и выйти к доске. 
Шурик похолодел: на его бейсболке тоже была, хоть и тоненькая, но красная полоска. Вытянул кепку из парты, водрузил на голову, медленно прошел за остальными к доске. В класс вошел ограбленный пацан. И вот пока младшеклассник ходил вдоль строя шестиклассников в бейсболках, Сашка пережил страшные ощущения. Он знал, что ничего плохого не сделал, что видел малявку в первый раз в жизни, но с каждым шагом потерпевшего в его сторону, ужас комом рос в нем: а вдруг палец малявки покажет на него? Вдруг та красная полоска была такой же? Вдруг... Это было состояние близкое к обмороку. 
Даже когда Шустрик рассказывал вечером о происшествии матери, он всегда делился с нею событиями дня, ему очень хотелось плакать. Так еще было страшно. Мама только и сказала: "Это знак тебе, сынок. Держись от этой компании подальше. И не сделаешь ничего, да виноватым окажешься". 
И он держался, осторожничал, пока в воскресенье, после городского митинга с салютом из боевых автоматов, в их дворе тоже не загремели выстрелы. 
В колодце двора стреляли часто и громко. Санька выглянул во двор, увидал с второго этажа знакомые макушки дворовых "лиходеев" , крикнул бабушке: "Я во двор, ба!" и выскочил из подъезда. Там Герыч, Махаля (очень странное прозвище для их северного городка), Батон и просто Васька били в асфальт петардами. С настроением били, так, что голоса возмущенных пенсионерок (вечное противостояние двух дворовых группировок) тонули в грохоте. Длилось это не долго. Карманы мальчишек опустели, грохот затих, но они продолжали стоять кучкой и громко хохотать. Шурка втиснулся  между Батоном и Махалёй, пошутил: "Постреляли? Теперь строем ходить будете, как на параде?" 
Махаля откликнулся: "Да меня никто не заставит строем ходить! В гробу видал! Ты что раньше не вышел? Больше бы петард было. Деньги есть?"
"Есть немного," - Шурка поморщился: планы на эти деньги у него были иные. Но пацаны тут же обступили его, громко предлагая закупиться и погрохотать на вечерней дискотеке. Во внутрь их, зная, как облупленных, не пустили бы, но покидать зажигалки через форточки танцевального зала было бы здорово. 
За гвалтом не заметили, как на вызов рассерженных бабулек подъехала серая "буханка"с синей полосой. Из нее вышли трое дюжих полицейских и направились к подросткам. Махаля, имея уже не один привод в полицию, очухался первым и рванул в сторону второго выезда со двора. За ним бросилась его мелкокриминальная троица. 
Сашка остался на месте. Не потому, что зазевался. Просто не чуял за собой вины. 
Теперь уже полицейские встали вокруг него: "Ну что? Вы тут совсем оборзели? Людям отдыхать мешаете?" - это самый старший из троих близко задышал на Сашку перегаром. 
- А я чего? Я только вышел. - Мальчишка попытался разорвать круг из стражей порядка. 
- А вот сейчас заберем тебя в отделение, там и расскажешь: кто откуда вышел. Марш в машину! - это было сказано таким тоном, что Сашка понял: влип. Когда ощутил на себе руки огромных мужиков в черной форме, вдруг забыл, что он уже почти взрослый парень. Заплакал, заорал, забился в истерике. Стоит сказать, что мамкин любимчик и впрямь зрел дольше своих сверстников. Ни ума пока не накопил, ни силы мальчишеской. Зато ростом вытянулся достаточно. Фигуркой ломкий, тщедушный, похожий на кузнечика - так его бабушка и называла. Протестуя против посадки его в УАЗик, раскинул длиннющие руки и ноги звездой и голосил что было мочи: "Не имеете права! Я ничего не сделал!"
Полицейские не ожидали такого: что б они, да не затолкали пацана в машину?! 
"Ах ты, сучонок! Мы тебе руки-ноги переломаем, а всунем!" 
"Переломают! " - мелькнуло в звенящей от собственного крика голове Шурки, и он заорал совсем уж благим матом. 
Тут даже бабушки - старушки, сначала радостно наблюдавшие за работой милиции, поняли, что происходит и тоже заголосили, подступая к месту боя троих бойцов с одним Шуриком.
– Да вы не того хватаете! Этот и вправду ни при чем! Оставьте его, или жалобу на вас напишем! - Вообще-то эти старушки приятельствовали с бабушкой Сашки. Сложившие обстоятельства начисто лишали их ее общества и возможности иногда узнать о своем будущем:- бабушка Марина баловалась гаданием. Потерять такую подругу... Или получить такого врага... 
Соседки воинственно замахали авоськами и сжатыми кулачками. Но тут Сашка сдался. Просто выдохся. Да и больно было от того, как милиционеры складывали его то пополам, то втрое. Позволил затолкать себя в машину, затих на потертом дермантине и только всхлипы напоминали еще об его истерике У патрульных хватило ума не пристегивать его наручниками: рука-тростинка легко проскочила бы сквозь железное кольцо, не задерживаясь. А детскими наручниками, слава Богу, милицию пока не оснастили. 
Пока ехали, чего только ни передумал Шурик: сказать или нет фамилию, чтоб мать не расстраивать? Прикинуться потерявшим память... Пригрозить личным адвокатом...
В отделение милиции вошли тихо, но уже через несколько минут по гулким и темным коридорам, пройдя по которым, сразу хочется признаться во всем, взяв на себя все преступления века, несся Сашкин вопль. Он заорал сразу же, как только "большой" полицейский вновь перегарно выдохнул на него: "Ну, щенок, теперь под протокол: имя, фамилия, адрес!"
Ор его услышали два этажа РОВД и "обезьянник" в подвале. 

Майор Николаев

Майор Владимир Николаев слыл в городке ментом "правильным". Так говорила о нем и шушера поменьше, и представители городского криминала покрупнее. Уважали его за справедливость, за его не стремление работать ради "галки", за умение разобраться в деталях. 
Благодаря ему многие несовершеннолетние не пошли "зону топтать" за первое правонарушение, а встали на путь исправления и превращения в приличных людей. Часто его решения и поступки шли в разрез с начальственными. Наверное, потому и оставался он участковым и майором в свои сорок лет. Наверное, потому и жена ушла, а он даже не удивился. Потосковал немного, потом успокоился и перенес заботы на единственного верного друга - кота Махно. Тот всегда ждал майора, сидя на подоконнике кухни. Встречал хозяина достойно, без голодного ора, лишь обтирался о ноги и мурлыкал басом. Порой, чувствуя своим кошачьим нутром, что тяжелый день выпал другу - человеку, старался облегчить его усталость: перебирал лапами, массажируя, в области солнечного сплетения, спину хозяина. Или просто лежал на майоре, точно зная, где у того болит. 
В праздники кот надолго оставался один. 
Вот и в эти дни, чего только у майора ни случилось на работе. 
Третьего мая, дачница Монькина нашла на своем участке неразорвавшийся минометный снаряд с военной поры. Полюбовалась отточенностью формы, тонким его оперением и захотела пристроить снаряд на пенек от старой яблони, как украшение для сада. 
Сейчас мода пошла старой утварью обставлять участки. Бывший тесть майора на бочках повернулся. Стащил весь старый хлам с округи, понасажал в бочки помидоры и огурцы, сделал из бочек альпийскую горку, задумал сделать многоуровневый фонтан. 
А эта бабка просто захотела поставить снаряд взрывателем вверх на пенек, а рядом - горшок с красными гвоздиками. Символично и трогательно. Мимо проходил сосед по даче, ему и похвасталась находкой. Сосед-тугодум лишь спросил: "А она точно не взорвется?" и пошел дальше. Женщина еще раз полюбовалась инсталляцией, подумала, положила снаряд в хозяйственную сумку и следующим рейсом дачного автобуса, поехала в полицию. 
Через 5 минут, как женщина положила свою находку на стол дежурной части, здание РОВД было полностью эвакуировано, все служащие и обитатели КПЗ, жители ближних домов, работники соседней автобазы были спешно отведены на безопасное расстояние. Решался вопрос, что делать с документацией РОВД. Идти и спасать бумаги никто не хотел даже по приказу. Если взрыв все же прогремит, от здания останется лишь кучка довоенного кирпича. Решили подождать специалистов - взрывников из соседнего городка. 
Когда опасность была уже позади, старший группы саперов в звании подполковника, подошел к дачнице Монькиной и сказал, что все пассажиры рейсового автобуса вместе с ней в рубашках родились. Одна неровность на дороге, и полетели бы они туда, "где яблоки на деревьях круглый год. И лопатой махать не надо" 
Монькина пошмыгала носом и хотела пообещать, что в случае новых находок, она будет их в лес подальше относить, но сдержалась. Значит, что-то включилось у нее в голове после этого случая. 
Пятого мая поступил вызов в блочную пятиэтажку на улице Ленина. Бдительная семейная пара заметила, что уже несколько часов одна из дверей квартиры на четвертом этаже приоткрыта, изнутри не слышно ни звука. Соседи, зная кому принадлежит квартира, покричали в дверь, потом вошли. Хозяйка лежала грудью в луже крови, носом в накренившимся тазу с водой. Руки за спиной покойницы были связаны бельевой веревкой. 
Соседи стремглав выскочили из квартиры и вызвали полицию. Уже к седьмому мая следователи сделали вывод: у преступления женский почерк. Стали перебирать связи погибшей и оказалось, что причастными к преступлению могут быть не просто близкие подруги жертвы, но и... любовницы. Лесбиянки в маленьком городке жили до сих пор скрытно, своим тесным кругом, занимались такси извозом. Шепотки по городу ходили, мол, потерпев фиаско в нормальной личной жизни, девки пошли иным путем: сменили ориентацию. 
И жили бы как хотели дальше, если бы одна другой не задолжала большую сумму денег. Тут и любовь забылась, и общий бизнес полетел в тартарары. Пытали должницу две мужиковатые подружки долго и больно. Резали, топили в тазу... Убивать, может и не хотели, да сердце бедолаги не выдержало. 
Майор Николаев, побывав на месте расправы как участковый, подумал: дети же у обеих. Как им-то жить после такого? Потом мысль, помелькав по лабиринтам, зацепилась за личное. Не нажили они с Оксанкой детей. Может, иначе бы все было. Так сына хочется...
Девятого мая с утра ловили всем отделением голого велосипедиста в бурке. Обычно дежурство на празднике в их городке ограничивается доставкой в РОВД перепивших и недопивших. Вторые всегда оказываются агрессивнее, выражают недовольство насильственным перемещением их тел с улиц или из личных квартир. Майор давно заметил, что поиздеваться над слабыми - это почему-то всеобщая забава у пьющего быдла. Жены, дети, соседи, не умеющие оказать сопротивления недоперепившему подонку, уповают только на милицию. Однако, увы, чаще всего заявление на говнюка не пишут, а только просят хоть часа три подержать его в обезьяннике. Мол, проспится, поймет, что был не прав. 
А тут... трезвый, по мнению свидетелей, но голый мужик на велосипеде, решил опаскудить святой праздник своим появлением на митинге. И почему в бурке? 
Митинг начинался в полдень. До этого времени неизвестный типчик держался в закоулках частного сектора. Люди, завидя его, удивлялись, строили разные версии и звонили в полицию. Но, вскоре он объявился в одном дворе городского микрорайона, в другом... А там дети гуляют и впечатлительные дамочки. Звонки посыпались градом в дежурку РОВД. 
Но пока наряд доезжал до Парковой, "казак", как тут же окрестили нарушителя, тропками и дорожками добирался до Железнодорожной. Кидались туда, он между домами выскакивал на Строительную. Усложняло поимки то, что часть улиц уже была оцеплена для прохождения праздничной колонны. Помогли любители интернета. Был брошен клич в соцсетях и нарушителя нравственности просто обложили флажками-сообщениями, куда тот движется. Встретили практически на подходе к центральной улице, завернули в его же бурку и, после проверки, сдали докторам. Сильно не здоровым на голову оказался человек. 
       Сегодня, в понедельник, майор Николаев успел поучаствовать в уничтожении приличных размеров маковой грядки у одного из домов в частном секторе. Дедок, хозяин участка, крестился и божился, что посадил мак за его природную красоту, а не как зелье. Протокол все же был составлен, дедом занялся отдел по борьбе с наркотиками. Серьезный отдел. 
Потом пришлось искать общий язык с товарищем, страдающим манией преследования. Очкарик лет тридцати заставил всю квартиру каким-то механическим хламом, старыми, еще ламповыми радиоприемниками. Ловил этим "оборудованием" "угрожающие сигналы от спецслужб" и городил еще более странные защитные устройства. К участковому обратилась сестра очкарика: фобия брата становилась угрожающей для окружающих. "Аппаратура" подключаемая к розеткам, искрила. По подъезду плыл вечный запах горелых проводов. Его Николаев унюхал еще на подступах к квартире. 
Очкарик оказался не буйным. Обрадовался почему-то участковому, но разговаривая лишь шепотом, посетовал: попал под колпак спецслужб, отказался на них работать и вот теперь ждет расплаты. Его или сгубят радиацией, или снайпер убьет: на крыше соседнего дома все время сверкает оптика, ходят люди. 
Послушав еще минут десять переучившегося историка (два высших, собирался получать третье образование), Николаев решил посетить крышу, что так напрягала квартиросъемщика. 
Через десять минут он уже стоял на соседнем доме. Прикинув, какое место лучше всего просматривается из окна бедолаги, двинулся туда и обнаружил... целую батарею из водочных бутылок и ящики. Такое вот "романтическое" местечко для пития устроили себе местные выпивохи. Как еще не дошло до смертоубийства? Надо бы сказать дворнику и закрыть на замок лаз на крышу. 
Николаев аж за три раза перенес тару подальше от "снайперской точки". Проходя двором, взял из багажника машины банку сливового сока в магазинном пакете, вновь поднялся к жертве спецслужб. 
- Слушай сюда! - тоже шепотом обратился к историку. - Точку снайперскую я заминировал. Сунется кто туда, костей не соберет. Теперь о радиации. У меня случайно в машине оказался секретный образец. Я его поставлю на антресоль и ты туда не лезь. Все работает автоматически. Улавливает малейшие частицы радиации. Через год приеду, сменю фильтры. 
С этими словами майор встал на стул, втиснул банку между оказавшимися там кстати соленьями. Плотно закрыл дверцы, с показным чувством выполненного долга пожал историку руку. Выйдя в подъезд, где ждала сестра тихопомешанного, посоветовал ей: 
- Вы уж с докторами решите вопрос поскорее. А то ведь придется свет во всей квартире отключать. Вы с ним живете?
Сестра, всхлипывая, мелко затрясла головой: "За что мне такое наказание?"
На этот вопрос Николаев не знал ответа. 
Только час назад вернулся майор в отделение, попил чаю из любимого стакана с подстаканником "Тройка зимняя", невесть какими путями попавшего в его кабинет много лет назад. Короткий его отдых прервался оглушительным воем, бившемся об стены общего коридора. Непонятно было, кто это так орал. На женщину не похоже, на маленького ребенка тоже. Фальцет разрывал уши. "Что за Витас у нас тут объявился?" - и пошел на звук, морщась от резкости. 
Именно в этот момент Сашка выдавал свои самые высокие ноты на очередной вопрос толстого мента. В какой-то момент, захватив воздуха побольше, мальчишка выдохнул не очередную руладу, а единственную за все время общения с правосудием, фразу: "У меня папа милиционер!" Почему он так решил сказать, Санек и потом, когда все закончилось, не смог бы объяснить. Но лицо толстого мгновенно позеленело. Он прохрипел: "Кто? Как фамилия?"
В это время в кабинет заглянул майор Николаев. 
Сашка увидев участкового, обрадовался, как родному и опять ляпнул неожиданное: "Вот мой папа!"
В кабинете повисла тишина. Майор тоже услышал эти слова. 
Мальчишку он запомнил с опознания в школе. С одного взгляда было понятно, что трусоват парнишка, но в хорошем смысле слова: не пойдет на криминал даже на "слабо". Вывернется, наврет чего-нибудь зачинщикам, но не пойдет. У школьной доски он выглядел не то что испуганным, а даже впавшим в кому. Про себя тогда Николаев посмеялся, но отметил, что процедура мальчишке пойдет на пользу. А здесь, в кабинете патрульной службы он выглядел и того смешнее: глаза уже косили от крика, руки - ноги ходили ходуном. Жалко его стало до чертиков. 
Сержант Семенов, а это он стал злым демоном для Санька, удивленно протянул: 
- Как так, Володь? Я и не знал, что у тебя сын есть. Знал, бы не стал забирать. Они там хулиганили с петардами. 
Санька пискнул: - Я не хулиганил! Подошел, а эти сразу стали хватать. 
Николаев не стал выдавать мальчишку, сказал как бы сердито: 
- Я забираю стервеца. Дома разберемся с его причастностью. Может и всыпать придется. 
Семенов, приняв все за чистую монету, задвигал папками на столе. 
- Извини еще раз, Володь. Свои же люди. 
"Какой я тебе свой? - подумал майор. - Поганой бы метлой тебя. Без родителей и ПДН разбираешься с несовершеннолетним", и увел Сашку из чистилища. 
Во дворе толпился служивый народ, обсуждая необычный концерт в стенах РОВД. Николаев постарался прикрыть Саньку собой. Втолкнул его в старенькую девятку, которая верна была майору в трудной службе на его же содержании. Только повернул ключ зажигания, на приборной панели брякнула рация: "Вниманию всех свободных экипажей! В банке на Гагарина инцидент с применением бейсбольных бит"
- Этого еще сегодня не хватало, проворчал Николаев и, забыв о Сашке на заднем сидении, рванул в центр города. 

Бабушка с битой. 

Иван Копейкин терпел в гараже ровно три часа, отключив телефон, чтобы семья не доставала, а потом мелкими шагами направился в сторону банковского автомата. Решил снять хоть какую-нибудь сумму и проверить по чеку реальность денег на счету. У денежных сундуков толпилось не много народа: праздничные дни закончились, а с ними и деньги у трудяг. Только набрал воздуха побольше в легкие, приготовился сунуть карту в щель автомата, за спиной раздался звон стекла. Оглянулся и оторопел: старушка за восемьдесят громила битой стекла банка налево и направо. Ловко так громила. Чувствовалось, что бабка была из того закаленного бедами поколения, что шло с вилами на танки. На половине банка стоял женский визг - это операторы метались по залу, спрятались от осколков. Клиенты сыпанули к дверям. Охранника в зале отродясь не было, но "тревожную" кнопку уже кто-то успел нажать. Не дотянувшись до дорогущего рекламного стенда, бабуся со всей своей силушки влупила по кнопке пожарной сигнализации. Противный трезвон заглушил крики бабки, а она что-то кричала, и визг девушек. Потом, видимо, кто-то догадался отключить сигнализацию, да и бабушка оказалась зажатой в угол двумя молодыми клиентами банка не из робких. Тут, наконец, все услышали ее шепелявый злой говорок. 
- Что ж вы, суки, делаете? Отбирайте у богатых, зачем же стариков грабить? Что ж вы Бога не боитесь совсем, падлы? Я б вас всех в военное время из пулемета положила б! 
- Да за что, бабушка? - пробасил державший ее. - Девки-то при чем? Ты ж их стеклами могла порезать. 
- При чем? Перевела четвертого числа сыну пятьсот тысяч на квартиру. Сказали, что за три дня дойдут. Сегодня десятое, а денег у него на счету нет! С утра сюда пришла, спросила, где деньги? Говорят - перечислены. Куда перечислены??? Кому в карман бабкины деньги ушли? Мало мы денег в этом банке потеряли в девяностые, так опять те же игры? 
Бабка попыталась дотянуться до биты, валявшейся на осколках стекла, но добровольные помощники полиции были сильнее и бабка повисла у них на руках. 
Сама полиция в лице майора Николаева и наряда патрульной службы уже входила в операционный зал. Сориентировавшись, попросил майор парней старушку отпустить, придерживая, усадил ее на стул. Он близко ее не знал, но помнил по ветеранским шествиям. Всегда шла в колонне с высоко поднятой, непокрытой головой. На груди - ряды орденов и медалей. И вот такой погром в банке устроила. 
Чтобы начать с чего-то, майор спросил: "Бита чья? Не Ваша же?"
- Какая бита? - бабка явно не знала, как называлось ее оружие. - А, дубина эта? Внук из Питера привез. Говорит, что уже не актуальна, а выбросить жалко. 
Николаев усмехнулся: вот и стала актуальным вещественным доказательством. 
- Бабушка, расскажите спокойно: Вам сын номер счета по интернету переслал? Сам его написал?
- Да какой у бабки интернет? - она, кажется, попыталась засмеяться, блеснув белоснежными протезами. - Диктовал по телефону цифры. Каждую переспрашивал, проверял, правильно ли записала. На следующий день еще раз проверили. Бумажку эту и отдала кассирше. - Бабуля к слову вспомнила о своих обидчицах и метнула сердитый взгляд в сторону стойки. - Пятьсот тысяч коту под хвост! Да чтоб вы сдохли! - Голосок ее зазвенел струной, готовой лопнуть. 
"Пятьсот тысяч..." Иван Копейкин стоял в проеме дверей операционного зала и теперь ушам не верил. Так это бабкины деньги он хотел пустить на ремонт! Спасибо, Боженька, что не дал украсть! 
Решительно шагнув вперед, положил свою карту на стол в стеклянных крошках. 
- Бабушка, вот Ваши деньги. Ошибочка вышла, они мне пришли. Зря Вы тут все погромили. Я бы и так отдал. - Не зная, что еще сказать, как нашкодивший пятиклассник, застыл с опущенной головой. 
Бабка запричитала со слезами, полезла обнимать Ивана, майора, потом кинулась к стойке кассы: "Девочки, Бога ради простите меня! Разум помутился, когда деньги пропали. Не лишние ведь! Копила столько лет.." Девушки все понимали, но старались держаться от нее подальше. 

Положив карту на стол, Иван такое облегчение испытал! Понимая, что заварушка, устроенная бабкой, еще не закончена, да и не могла она закончиться сию же минуту, он стал требовать встречи с управляющим банка. Хотя тот, сорванный с какой-то встречи, был уже на подходе. Быстро переговорил с Николаевым, как бы вывести бабку из-под серьезного наказания. Пошептались, решили, что банк не на столько сильно пострадал: страховка покроет потери в технике. А вот стекла вставить или восстановить наглядную агитацию можно и своими силами. Не мужик Копейкин что ли? Стеклорезом и молотком умеет управляться. Только материалы бабуле купить придется, когда деньги на ее счет вернуться. 
Полицейские дела Николаев пообещал взять на себя. Не рецидивиста же поймали с поличным - "божьего одуванчика", у которого сдали нервы. Копейкин читал в газете, как обиженный старичок однажды начальника пенсионного фонда за проволочку в делах из берданки подстрелил. Вот то дело посерьезнее будет, хотя ведь тоже оправдание старику найти можно. 
Тут и главный банкир объявился. Толстенький, гладкий такой, но аж синий лицом. Думал, в районном городишке без стрессов отсидеться? А вот тебе и бабушка с битой! 
Бабкины защитники тут же взяли в тиски банкира, провели в его же кабинет и выложили план выхода из стрессовой ситуации. Думаете, он посмел им возразить? Маленькими ручками замахал, деньги обещал вернуть на бабушкин счет сегодня же, и даже за счет банка закупить стекло. Это стало для всех троих приятной неожиданностью. Через два часа можно будет приступать к остеклению окон и дверей, а пока в зале будет приведена уборка. Писать заявление на заслуженного ветерана управляющий банком категорически отказался. Услышав последнее, Николаев и Копейкин подхватили бабушку под белые ручки, затолкали ее в майорову машину. 
"Ой, а ты тут как?" - Копейкин увидел в машине мальчишку из нижней, затопленной тестем квартиры. 
За него ответил Николаев:
- Я его домой подвожу. Мать с бабушкой, наверное, уже с ума сходят. Без телефона он, видите ли, гулять отправился. 
Копейкин понимающе хмыкнул: 
- Они умеют родителей поволновать. У меня самого дочка. Сейчас отмечусь дома, там у нас тоже ЧП, и обратно в банк. - Про подробности домашнего ЧП счел лучшим промолчать. Да они уже и к дому подъезжали. 
С другой стороны двора к их подъезду бежала миловидная женщина с взволнованным лицом и растрепанной рыжей косой. "Мама!" - пискнул Сашка и спрятался за водительское сиденье. 
- Не боись, Сашок, все разговоры я беру на себя! - Майор остановил машину, вышел, поздоровался с Зинаидой, представился, сказал ей что-то, показав на машину, потом дал сигнал мальчишке. Копейкин решил, что в этой сцене ему тоже придется поучаствовать, и присоединился к компании, входящей в подъезд. Забытая всеми бабуля воспользовалась моментом и шмыгнула в соседний подъезд. 
- Как-то у вас тут пахнет подозрительно, - это майор потянул воздух подъезда. Зинаида, тоже принюхиваясь, вставила ключ в замок двери. Распахнула ее и вдруг отшатнулась, посмотрела на номер квартиры: не ошиблась ли? Сквозняк вынес на нее и гостей такой сшибающий запах шмурдяка, что перешагнуть порог никто не решался. 
Трое из четверых не понимали, что происходит, и пришлось Копейкину, тут же на пороге, рассказать об утреннем происшествии. Так все и выложил в присутствии участкового. 
Только теперь, уже не слушая обещаний о возмещении стоимости ремонта, Зиночка решилась войти в прихожую, а затем и в кухню. "Ой!...Ай!...Да как же это?..." - Кажется, вопросы к сыну о его приводе в милицию оказались отложенными на неопределенное время. Но это не означало, что майор посчитал, что дело свое он уже сделал. Выпроводив Копейкина, взяв за плечи Сашку, вошел в квартиру с твердым намерением и с этой проблемой разобраться до конца. Его рабочий понедельник уже подошел к концу, но пусть кот Махно еще немного подождет. 
Кажется, вскоре у него в друзьях появится этот непоседливый, но вполне симпатичный мальчишка. 
Если Зиночка не будет против. 

Другие произведения автора:

Вы не мужчина! (монолог в маске)

Два Ангела

По дороге - в Храм