Новые
Меню
4
Наступил новый учебный год. Перекличка, школьная линейка, и Анну Сергеевну закружило делами. Подтянувшиеся за лето ученики заметно повзрослели. Ей приятна была встреча с классом. В общем-то, как и им тоже. Это было заметно. Завалив учительский стол цветами, ребята оживлённо спорили пока она решала организационные вопросы. Закончив их, Анна Сергеевна прикрыла дверь и обратилась к классу:
- Ну что... Поздравляю вас с началом нового и очень серьёзного для нас года. Впереди выпускные экзамены, и вся работа будет направлена на подготовку к этому важному событию. Желаю вам, чтобы ваши мечты сбылись, чтобы после окончания лицея все поступили в выбранные вузы. Надеюсь, что всё у вас получится. Класс наш сильный, серьёзный. Ну и... Мне приятно вас видеть.
- Нам тоже, - откликнулся Игорь Беседин. - Я, например, соскучился.
Анна Сергеевна вскинула глаза на Игоря: она заметила, что на линейке он пристально смотрел на неё.
- Игорь, а тебе я желаю личных высот в покорении химии. И поступления в вуз по этому направлению. Будем ждать появления нового доктора химических наук. Я точно буду этому рада. А теперь... Вместо запланированного урока знаний, я приглашаю вас на вечерний спектакль в театр «Старый Дом».
- О-о! - загудели ребята. - Здорово!
- А на какой спектакль идём? Надеюсь, что не на сказку про репку? - не удержался Игорь.
- Нет. И даже не на сказку про белого бычка. Мы идём на спектакль - «Очень простая история».
- И о чём эта история?
- О любви, - улыбнулась она. - Билеты куплены заранее. Надеюсь, что поедем все. Если останутся лишние билеты, то касса без проблем их примет. Желающих посмотреть сегодня спектакль будет больше, чем проданных билетов.
- Анна Сергеевна, спасибо. Деньги за билеты мы соберём, - откликнулась Оля Скворцова.
Вечером они с Данькой сидели в театре позади класса. Улыбаясь, они наблюдали как её ученики часто и с нескрываемым любопытством оглядываются на них. Особенно, Игорь Беседин.
- Ну и шалопаи они у тебя, - засмеялся Данила и кивнул в сторону Игоря. - Вон тот, особенно. Присутствует ревность во взгляде.
- Нет. Они у меня хорошие.
В один из дней в середине сентября, прямо на уроке позвонила мама. Аня протянула руку к телефону, чтобы сбросить вызов, но задержалась: мама могла звонить в такое время только в особом случае. Извинившись, она вышла из класса и взволнованная мама сообщила, что умер Тишка. Аня слегка задохнулась от этой новости и сдавленным голосом пробормотала в трубку:
- Как? Что?..
- Ой, Аня-я, - мать всхлипнула. - Тишка же жениться собрался. За четыре дня до свадьбы устроил мальчишник. Уехали вечером на машинах за речку, побыли там до рассвета и вернулись домой. Тишка не стал шарахаться по дому и будить родителей. Загнал отцову машину в гараж, прикрыл двери и улёгся на сиденье. Ночи-то сейчас прохладные, он и не заглушил машину, видно зябко было. Ну и всё, угорел, - мама протяжно всхлипнула в телефон. - Мать с отцом поутру встали скотину управлять. Пока коров подоили, пока проводили в стадо, следом - куры да поросята, да другие хлопоты, - Аня слушала подробный рассказ мамы и чувствовала наплывающую слабость. - Часов в десять уже хватились, что Тишка не встаёт. Мать пошла к нему в комнату, а его нету. Покричала отцу, тот поматерился, что Тишка загулял, и в гараж. У них дверь-то в гараж из ограды есть. Открыл, а там гарь и машина работает. Отец бегом из калитки на улицу и сразу ворота гаражные нараспашку. Заходить-то страшно, сам там упадёшь. Мать кричит на всю улицу: «Тишенька, сынок». Соседи сбежались. Мужики давай Тишку вытаскивать. Положили его рядом с гаражом на траву. Семёныч, старенький наш ветеринар, сердце да пульс давай слушать. Сказал, что вроде стучит. Тут фельдшерица прибежала, давай уколы Тишке ставить. Созвонилась с больницей районной, что везут. А по дороге Тишка умер. Хоть двери и приоткрытые в гараже были, да видно хватило ему. Вот такие дела.
Аня вернулась в класс растерянная и побледневшая. Присев на стул, она по привычке открыла и тут же закрыла журнал, слегка сдвинув его в сторону. Класс притих.
- Анна Сергеевна, что-то случилось? - спросила Лена, сидевшая за первой партой.
- Да, - она потёрла нос, стараясь унять противно рвущиеся слёзы. - Умер мой близкий друг. Хороший и добрый парень. Большой и добрый.
Данька взял выходной, а она отпросилась у директрисы, и утром в день похорон Тишки они уехали в деревню. Не верилось. Неосторожность, случайная нелепость и нет человека. Страшно.
«Тишка... Так глупо всё. И теперь тот день не вырвешь из календаря и не сотрёшь из памяти. Уже случилось, - она шумно вздохнула. - Тяжело матери и отцу. У них есть двери, в которые ты больше никогда не войдёшь».
Её огорчила и немного напугала встреча с бывшей теперь Тишкиной невестой. На кладбище, пробравшись к Ане через толпу, она сквозь зубы зло прошептала:
- Это ты виновата. Запомни. Он любил бы тебя всегда тебя. Ведьма ты.
- Зачем ты так? - растерянно спросила она. - Он был мне хорошим другом. С детства.
- Он любил тебя! Не меня, а тебя! Он сам так сказал парням на мальчишнике.
- Да-да... Я виновата. Ты успокойся. Пусть будет так, - Аня резко повернулась и пошла к кладбищенским воротам.
Данила стоял с отцом в стороне, и они о чём-то оживлённо разговаривали. Увидев её, он вышел следом. Аню захлёстывала обида. Почему так несправедливо? Господи, в чём она-то виновата? Заглянув в лицо, Данька обнял обеими руками и она разрыдалась, выпуская на волю скопившиеся слёзы.
- Ну-ну... Из-за него? Понимаю, жалко.
- Дань... Говорят же, что туда забирают лучших. Неправда, туда забирают разных. Только кому-то дали целую жизнь, а кто-то не успел её начать.
- Если сам себя не побережёшь, то никто за тебя это не сделает.
Уезжала она из деревни с осадком на душе, с виной по поводу своей причастности к Тишкиной гибели. Вроде и вины её нет, но ей сказали и она приняла. Всё... Даньке о том разговоре Аня не рассказала.
Накануне Нового Года, по программе обеспечения военных жильём и с помощью родителей и личных сбережений, Данила получил новую трёхкомнатную квартиру. Три дома для семей военнослужащих были построены в отдалённом районе между двух полос стоявшего неподалёку хвойного леса. В свободное от работы время Данила возил в квартиру всё необходимое для ремонта, жужжал там дрелью, что-то прибивал и монтировал. И не он один: весь дом стонал на разные лады от проводимого в нём обустройства. К концу ремонта Данила привёз большой надувной матрас, и они ночевали в квартире, отдавая всё свободное время на отделку. В первых числах февраля, в самые февральские метели, они перебрались в новое жильё окончательно. Оставшиеся мелкие работы их не смущали. Однокомнатную квартиру Данила сдал молодой семье с ребёнком.
Новые события настолько захватили, что они не замечали быстро бегущего времени. И только после переезда в новую квартиру, Аня почувствовала в себе некоторую озабоченность. Что-то точило её. Данька? Да нет... Он с таким усердием обустраивал быт в новой квартире, что от его былой хандры не осталось и следа. Напротив, он стал энергичен и спокоен, не было в нём той гнетущей тревоги, которая беспокоила. Что тогда?.. В школе всё в порядке, с мамой тоже. Аня перебирала возможные варианты своего волнения и даже пошутила однажды, упрекнув в этом Даньку.
- Похоже, что твоя хандра переселилась в меня. Такое чувство, что мне надо что-то сделать, а что - я не знаю.
- В квартиру, что-то хотела купить?
- Вроде нет.
- Ну и жди, - Данила улыбнулся. - Однажды накроет.
И её накрыло. Как током до пяток. Боже мой... Как она в хлопотах не заметила? Стоя посреди комнаты словно ошпаренная пришедшей в голову новостью, она растерянно прошептала:
- Дань... Как же так? Почему я не заметила?
- Продолжай, - Данила скручивал только что купленные кухонные шкафы. - Чего замолчала? - он с интересом взглянул на неё.
- Дань... Мне надо срочно к врачу. Срочно, - она кинулась к телефону и набрала номер женской консультации.
Записавшись на приём, через пару дней она побывала у врача и её сомнения подтвердились - она ждёт ребёнка. Растерянные и слегка озабоченные приятной новостью, они вышли на улицу и, взглянув друг на друга, неожиданно рассмеялись.
- Данька... Господи-и... Как я на выпускном-то буду? С животом?
- Значит, будешь с животом.
- Мы же планировали чуть позже.
- Ты планировала, а жизнь по-своему решила. Сама говорила, что в этом вопросе у нас нет права выбора.
- Неудобно. Ученики у меня взрослые.
- Неудобно, наверное, перед младшими. А старшие всё понимают. И вообще... С чего ты взяла, что это неудобно? Это приятно. Вот с этим и ходи.
- Ждём, Данька?
- Ждём, Анька. Очень ждём.
Это состояние стало для неё на самом деле приятным. Аня даже перестала резко ходить, словно внутри у неё поселился хрустальный шарик. Она пока ничего не чувствовала, но эта лёгкость стала управлять её поведением. Засыпая и просыпаясь с мыслью о растущем в ней ребёнке, она понимала: с каждым прожитым днём это нравится ей всё больше и больше. Пару раз Аня просыпалась от Данькиной руки, осторожно прижимающейся к животу.
- Дань... Ты ждёшь? - шептала она.
- Очень жду, - отвечал он ей шёпотом. - Спи. Рано ещё.
Первые два месяца прошли для Ани трудно. Во время уроков она стала чаще выходить из класса, возвращаясь с красным лицом и заметными слезами на глазах. Мальчишки задорно переглядывались между собой, а девочки, понимая её состояние, мило улыбались. Аня ничего не могла с собой поделать, на неё действовали даже запахи их духов.
Она свободно вздохнула, когда все мучительные проблемы постепенно затихли. Хорошо, что в это время Данила уходил в очередную командировку и его не было дома. Ане не хотелось, чтобы он видел её в таком неприглядном виде. Хотя, когда по возвращению она рассказала всё, то он со смехом ответил:
- Не зря тебя Ксюха дурёхой зовёт. Запомни, я люблю тебя всякую: больную, растрёпанную и невыспавшуюся. Любую.
Через месяц их с Данькой обрадовала и слегка озадачила очередная новость: после обследования оказалось, что ждут они двойню, близнецов. Он ходил и улыбался, а она выглядела слегка растерянной после такой новости. В конце апреля новое обследование подтвердило прежнее и им объявили, что ждут они мальчиков. Данька, если выразиться скромно, ходил сильно гордый. Потирая руки, он с видимым удовольствием хвалил себя и говорил, что грудь у него от гордости просто выворачивает. Он считал, что первым всё-таки должен быть сын. Он был уверен в этом. А тут сразу два! О чём он тут же нахвалился всем друзьям. Аня тоже пожаловалась подруге Ксюхе о своём счастье, при этом поплакавшись на ждущие её трудности. Ксюха в ответ велела не ныть и терпеливо ждать детей.
Но... Данька... Первые эмоции перемололись и улеглись. Ане казалось, что всё тревожное ушло, кроме этих неспокойных для неё командировок. Только однажды, она вновь заметила вернувшуюся в его взгляд тоску. Данила замыкался в себе, его взгляд становился застывшим, устремлённым в одну точку. Он стал часто уходить на балкон и подолгу стоять там, поглядывая в небо. Это пугало Аню, но она молчала, стараясь не нарушить его тишину. И всё-таки, однажды вечером она не выдержала и спросила:
- Дань, это от работы?
- Да-а... От всего. Сам себя порой не пойму. Чувство такое, словно не успел что-то сделать. Накрывает по полной, особенно ночью. И разобраться в этом не могу.
- Не пугай меня, - прижавшись к его спине, попросила она.
- Я машину хочу поменять, - Данила помолчал немного. - Скоро дети будут, и расходов на семью будет больше. Менять машину надо сейчас, потом можем не справиться.
- Так меняй.
- Свою продам, скопил немного денег, но маленько не хватает. Планы были до осени копить, а тут сразу всё изменилось.
- Давай, я у своих попрошу. Они помогут. Как-нибудь потихоньку отдадим.
- Неудобно, они на квартиру нам добавляли. Я рассчитывал на себя, не люблю просить в долг, - он повернулся к Ане. - Иди ко мне. Смотри, как там красиво. Сегодня небо звёздное и тёплый вечер.
- Да, тёплый. Последний день апреля.
- Не последний, а крайний. Скоро месяц выйдет из-за дома, - Данька прижал её к себе. - Красиво тут у нас, столько простора из окна.
- А маме завтра, я всё же позвоню.
- Нет. Давай до осени подождём, а там видно будет.
- Дань, а я детей хорошо чувствую.
- А я нет. Покажешь потом.
- Ты только не пугай меня. Я не хочу видеть тебя грустным.
Аня всё же позвонила маме. Если бы она знала, чем ей обернётся тот звонок. Но она позвонила... И мама, переговорив с отцом, сообщила, что они добавят денег на машину без всякой отдачи, только за ними нужно приехать. И ещё приказала, чтобы Аня сидела дома и не болталась по дорогам. В то время она была на больничном: врач нашёл у неё, какой-то повышенный тонус. Аня весь вечер просилась в деревню, но Данька не взял: дорога в пятьсот километров туда и обратно была бы для неё утомительной.
Раннее утро... Они с Данькой пили чай на кухне, продолжая разговор о её поездке в деревню. Получив очередное категорическое нет, Аня сидела с надутыми от обиды губами. Он пообещал, что вернётся домой после полудня, и убедил её, что детей всё же надо поберечь. И она согласилась. У двери Данька расцеловал её обиженные губы и вышел на площадку. Дожидаясь лифта, он застегнул куртку и повернулся к Ане.
- Приезжай, быстрее, - попросила она.
- Спи, иди, - махнув рукой и улыбнувшись, Данька задержал на ней взгляд и шагнул в открывшийся лифт.
Она постояла немного, прислушиваясь к звукам удаляющегося лифта, и закрыла двери квартиры. И она отдала бы всё на свете, чтобы вернуть его обратно.
Наступил новый учебный год. Перекличка, школьная линейка, и Анну Сергеевну закружило делами. Подтянувшиеся за лето ученики заметно повзрослели. Ей приятна была встреча с классом. В общем-то, как и им тоже. Это было заметно. Завалив учительский стол цветами, ребята оживлённо спорили пока она решала организационные вопросы. Закончив их, Анна Сергеевна прикрыла дверь и обратилась к классу:
- Ну что... Поздравляю вас с началом нового и очень серьёзного для нас года. Впереди выпускные экзамены, и вся работа будет направлена на подготовку к этому важному событию. Желаю вам, чтобы ваши мечты сбылись, чтобы после окончания лицея все поступили в выбранные вузы. Надеюсь, что всё у вас получится. Класс наш сильный, серьёзный. Ну и... Мне приятно вас видеть.
- Нам тоже, - откликнулся Игорь Беседин. - Я, например, соскучился.
Анна Сергеевна вскинула глаза на Игоря: она заметила, что на линейке он пристально смотрел на неё.
- Игорь, а тебе я желаю личных высот в покорении химии. И поступления в вуз по этому направлению. Будем ждать появления нового доктора химических наук. Я точно буду этому рада. А теперь... Вместо запланированного урока знаний, я приглашаю вас на вечерний спектакль в театр «Старый Дом».
- О-о! - загудели ребята. - Здорово!
- А на какой спектакль идём? Надеюсь, что не на сказку про репку? - не удержался Игорь.
- Нет. И даже не на сказку про белого бычка. Мы идём на спектакль - «Очень простая история».
- И о чём эта история?
- О любви, - улыбнулась она. - Билеты куплены заранее. Надеюсь, что поедем все. Если останутся лишние билеты, то касса без проблем их примет. Желающих посмотреть сегодня спектакль будет больше, чем проданных билетов.
- Анна Сергеевна, спасибо. Деньги за билеты мы соберём, - откликнулась Оля Скворцова.
Вечером они с Данькой сидели в театре позади класса. Улыбаясь, они наблюдали как её ученики часто и с нескрываемым любопытством оглядываются на них. Особенно, Игорь Беседин.
- Ну и шалопаи они у тебя, - засмеялся Данила и кивнул в сторону Игоря. - Вон тот, особенно. Присутствует ревность во взгляде.
- Нет. Они у меня хорошие.
В один из дней в середине сентября, прямо на уроке позвонила мама. Аня протянула руку к телефону, чтобы сбросить вызов, но задержалась: мама могла звонить в такое время только в особом случае. Извинившись, она вышла из класса и взволнованная мама сообщила, что умер Тишка. Аня слегка задохнулась от этой новости и сдавленным голосом пробормотала в трубку:
- Как? Что?..
- Ой, Аня-я, - мать всхлипнула. - Тишка же жениться собрался. За четыре дня до свадьбы устроил мальчишник. Уехали вечером на машинах за речку, побыли там до рассвета и вернулись домой. Тишка не стал шарахаться по дому и будить родителей. Загнал отцову машину в гараж, прикрыл двери и улёгся на сиденье. Ночи-то сейчас прохладные, он и не заглушил машину, видно зябко было. Ну и всё, угорел, - мама протяжно всхлипнула в телефон. - Мать с отцом поутру встали скотину управлять. Пока коров подоили, пока проводили в стадо, следом - куры да поросята, да другие хлопоты, - Аня слушала подробный рассказ мамы и чувствовала наплывающую слабость. - Часов в десять уже хватились, что Тишка не встаёт. Мать пошла к нему в комнату, а его нету. Покричала отцу, тот поматерился, что Тишка загулял, и в гараж. У них дверь-то в гараж из ограды есть. Открыл, а там гарь и машина работает. Отец бегом из калитки на улицу и сразу ворота гаражные нараспашку. Заходить-то страшно, сам там упадёшь. Мать кричит на всю улицу: «Тишенька, сынок». Соседи сбежались. Мужики давай Тишку вытаскивать. Положили его рядом с гаражом на траву. Семёныч, старенький наш ветеринар, сердце да пульс давай слушать. Сказал, что вроде стучит. Тут фельдшерица прибежала, давай уколы Тишке ставить. Созвонилась с больницей районной, что везут. А по дороге Тишка умер. Хоть двери и приоткрытые в гараже были, да видно хватило ему. Вот такие дела.
Аня вернулась в класс растерянная и побледневшая. Присев на стул, она по привычке открыла и тут же закрыла журнал, слегка сдвинув его в сторону. Класс притих.
- Анна Сергеевна, что-то случилось? - спросила Лена, сидевшая за первой партой.
- Да, - она потёрла нос, стараясь унять противно рвущиеся слёзы. - Умер мой близкий друг. Хороший и добрый парень. Большой и добрый.
Данька взял выходной, а она отпросилась у директрисы, и утром в день похорон Тишки они уехали в деревню. Не верилось. Неосторожность, случайная нелепость и нет человека. Страшно.
«Тишка... Так глупо всё. И теперь тот день не вырвешь из календаря и не сотрёшь из памяти. Уже случилось, - она шумно вздохнула. - Тяжело матери и отцу. У них есть двери, в которые ты больше никогда не войдёшь».
Её огорчила и немного напугала встреча с бывшей теперь Тишкиной невестой. На кладбище, пробравшись к Ане через толпу, она сквозь зубы зло прошептала:
- Это ты виновата. Запомни. Он любил бы тебя всегда тебя. Ведьма ты.
- Зачем ты так? - растерянно спросила она. - Он был мне хорошим другом. С детства.
- Он любил тебя! Не меня, а тебя! Он сам так сказал парням на мальчишнике.
- Да-да... Я виновата. Ты успокойся. Пусть будет так, - Аня резко повернулась и пошла к кладбищенским воротам.
Данила стоял с отцом в стороне, и они о чём-то оживлённо разговаривали. Увидев её, он вышел следом. Аню захлёстывала обида. Почему так несправедливо? Господи, в чём она-то виновата? Заглянув в лицо, Данька обнял обеими руками и она разрыдалась, выпуская на волю скопившиеся слёзы.
- Ну-ну... Из-за него? Понимаю, жалко.
- Дань... Говорят же, что туда забирают лучших. Неправда, туда забирают разных. Только кому-то дали целую жизнь, а кто-то не успел её начать.
- Если сам себя не побережёшь, то никто за тебя это не сделает.
Уезжала она из деревни с осадком на душе, с виной по поводу своей причастности к Тишкиной гибели. Вроде и вины её нет, но ей сказали и она приняла. Всё... Даньке о том разговоре Аня не рассказала.
Накануне Нового Года, по программе обеспечения военных жильём и с помощью родителей и личных сбережений, Данила получил новую трёхкомнатную квартиру. Три дома для семей военнослужащих были построены в отдалённом районе между двух полос стоявшего неподалёку хвойного леса. В свободное от работы время Данила возил в квартиру всё необходимое для ремонта, жужжал там дрелью, что-то прибивал и монтировал. И не он один: весь дом стонал на разные лады от проводимого в нём обустройства. К концу ремонта Данила привёз большой надувной матрас, и они ночевали в квартире, отдавая всё свободное время на отделку. В первых числах февраля, в самые февральские метели, они перебрались в новое жильё окончательно. Оставшиеся мелкие работы их не смущали. Однокомнатную квартиру Данила сдал молодой семье с ребёнком.
Новые события настолько захватили, что они не замечали быстро бегущего времени. И только после переезда в новую квартиру, Аня почувствовала в себе некоторую озабоченность. Что-то точило её. Данька? Да нет... Он с таким усердием обустраивал быт в новой квартире, что от его былой хандры не осталось и следа. Напротив, он стал энергичен и спокоен, не было в нём той гнетущей тревоги, которая беспокоила. Что тогда?.. В школе всё в порядке, с мамой тоже. Аня перебирала возможные варианты своего волнения и даже пошутила однажды, упрекнув в этом Даньку.
- Похоже, что твоя хандра переселилась в меня. Такое чувство, что мне надо что-то сделать, а что - я не знаю.
- В квартиру, что-то хотела купить?
- Вроде нет.
- Ну и жди, - Данила улыбнулся. - Однажды накроет.
И её накрыло. Как током до пяток. Боже мой... Как она в хлопотах не заметила? Стоя посреди комнаты словно ошпаренная пришедшей в голову новостью, она растерянно прошептала:
- Дань... Как же так? Почему я не заметила?
- Продолжай, - Данила скручивал только что купленные кухонные шкафы. - Чего замолчала? - он с интересом взглянул на неё.
- Дань... Мне надо срочно к врачу. Срочно, - она кинулась к телефону и набрала номер женской консультации.
Записавшись на приём, через пару дней она побывала у врача и её сомнения подтвердились - она ждёт ребёнка. Растерянные и слегка озабоченные приятной новостью, они вышли на улицу и, взглянув друг на друга, неожиданно рассмеялись.
- Данька... Господи-и... Как я на выпускном-то буду? С животом?
- Значит, будешь с животом.
- Мы же планировали чуть позже.
- Ты планировала, а жизнь по-своему решила. Сама говорила, что в этом вопросе у нас нет права выбора.
- Неудобно. Ученики у меня взрослые.
- Неудобно, наверное, перед младшими. А старшие всё понимают. И вообще... С чего ты взяла, что это неудобно? Это приятно. Вот с этим и ходи.
- Ждём, Данька?
- Ждём, Анька. Очень ждём.
Это состояние стало для неё на самом деле приятным. Аня даже перестала резко ходить, словно внутри у неё поселился хрустальный шарик. Она пока ничего не чувствовала, но эта лёгкость стала управлять её поведением. Засыпая и просыпаясь с мыслью о растущем в ней ребёнке, она понимала: с каждым прожитым днём это нравится ей всё больше и больше. Пару раз Аня просыпалась от Данькиной руки, осторожно прижимающейся к животу.
- Дань... Ты ждёшь? - шептала она.
- Очень жду, - отвечал он ей шёпотом. - Спи. Рано ещё.
Первые два месяца прошли для Ани трудно. Во время уроков она стала чаще выходить из класса, возвращаясь с красным лицом и заметными слезами на глазах. Мальчишки задорно переглядывались между собой, а девочки, понимая её состояние, мило улыбались. Аня ничего не могла с собой поделать, на неё действовали даже запахи их духов.
Она свободно вздохнула, когда все мучительные проблемы постепенно затихли. Хорошо, что в это время Данила уходил в очередную командировку и его не было дома. Ане не хотелось, чтобы он видел её в таком неприглядном виде. Хотя, когда по возвращению она рассказала всё, то он со смехом ответил:
- Не зря тебя Ксюха дурёхой зовёт. Запомни, я люблю тебя всякую: больную, растрёпанную и невыспавшуюся. Любую.
Через месяц их с Данькой обрадовала и слегка озадачила очередная новость: после обследования оказалось, что ждут они двойню, близнецов. Он ходил и улыбался, а она выглядела слегка растерянной после такой новости. В конце апреля новое обследование подтвердило прежнее и им объявили, что ждут они мальчиков. Данька, если выразиться скромно, ходил сильно гордый. Потирая руки, он с видимым удовольствием хвалил себя и говорил, что грудь у него от гордости просто выворачивает. Он считал, что первым всё-таки должен быть сын. Он был уверен в этом. А тут сразу два! О чём он тут же нахвалился всем друзьям. Аня тоже пожаловалась подруге Ксюхе о своём счастье, при этом поплакавшись на ждущие её трудности. Ксюха в ответ велела не ныть и терпеливо ждать детей.
Но... Данька... Первые эмоции перемололись и улеглись. Ане казалось, что всё тревожное ушло, кроме этих неспокойных для неё командировок. Только однажды, она вновь заметила вернувшуюся в его взгляд тоску. Данила замыкался в себе, его взгляд становился застывшим, устремлённым в одну точку. Он стал часто уходить на балкон и подолгу стоять там, поглядывая в небо. Это пугало Аню, но она молчала, стараясь не нарушить его тишину. И всё-таки, однажды вечером она не выдержала и спросила:
- Дань, это от работы?
- Да-а... От всего. Сам себя порой не пойму. Чувство такое, словно не успел что-то сделать. Накрывает по полной, особенно ночью. И разобраться в этом не могу.
- Не пугай меня, - прижавшись к его спине, попросила она.
- Я машину хочу поменять, - Данила помолчал немного. - Скоро дети будут, и расходов на семью будет больше. Менять машину надо сейчас, потом можем не справиться.
- Так меняй.
- Свою продам, скопил немного денег, но маленько не хватает. Планы были до осени копить, а тут сразу всё изменилось.
- Давай, я у своих попрошу. Они помогут. Как-нибудь потихоньку отдадим.
- Неудобно, они на квартиру нам добавляли. Я рассчитывал на себя, не люблю просить в долг, - он повернулся к Ане. - Иди ко мне. Смотри, как там красиво. Сегодня небо звёздное и тёплый вечер.
- Да, тёплый. Последний день апреля.
- Не последний, а крайний. Скоро месяц выйдет из-за дома, - Данька прижал её к себе. - Красиво тут у нас, столько простора из окна.
- А маме завтра, я всё же позвоню.
- Нет. Давай до осени подождём, а там видно будет.
- Дань, а я детей хорошо чувствую.
- А я нет. Покажешь потом.
- Ты только не пугай меня. Я не хочу видеть тебя грустным.
Аня всё же позвонила маме. Если бы она знала, чем ей обернётся тот звонок. Но она позвонила... И мама, переговорив с отцом, сообщила, что они добавят денег на машину без всякой отдачи, только за ними нужно приехать. И ещё приказала, чтобы Аня сидела дома и не болталась по дорогам. В то время она была на больничном: врач нашёл у неё, какой-то повышенный тонус. Аня весь вечер просилась в деревню, но Данька не взял: дорога в пятьсот километров туда и обратно была бы для неё утомительной.
Раннее утро... Они с Данькой пили чай на кухне, продолжая разговор о её поездке в деревню. Получив очередное категорическое нет, Аня сидела с надутыми от обиды губами. Он пообещал, что вернётся домой после полудня, и убедил её, что детей всё же надо поберечь. И она согласилась. У двери Данька расцеловал её обиженные губы и вышел на площадку. Дожидаясь лифта, он застегнул куртку и повернулся к Ане.
- Приезжай, быстрее, - попросила она.
- Спи, иди, - махнув рукой и улыбнувшись, Данька задержал на ней взгляд и шагнул в открывшийся лифт.
Она постояла немного, прислушиваясь к звукам удаляющегося лифта, и закрыла двери квартиры. И она отдала бы всё на свете, чтобы вернуть его обратно.
