Как будто, наконец, стало легче. Несмотря на то, что Аня ещё хворала, недомогание это было физическим: болели суставы, угнетала сильная слабость, но душевная боль отступила. Она была этому безмерно рада, рада тому, что вновь чувствовала ласковое августовское солнышко, могла смеяться, шутить. Мучительные переживания, связанные с разводом, постепенно уходили, уступая место природной весёлости, оптимизму и надежде.
          Перед прогулкой со своим белым пуделем женщина погляделась в зеркало и отметила, что цвет лица у неё значительно улучшился, а увядшая от переживаний красота возвращается. Наконец - то она вновь смотрела на своё отражение с удовольствием.
           Летний день был тихим, мягким и нежным. Тёплый ветерок бережно перебирал волосы, солнце ласково согревало. Рей, модно подстриженный, важно вышагивал рядом с хозяйкой, а она им любовалась и гордилась. Она была искренне благодарна этому замечательному существу, способному, даже в минуты отчаяния, отвлечь от тяжёлых переживаний и согреть душу. «Моя таблетка радости» с нежностью называла Аня своего питомца.

            После прогулки с собакой она отправилась в магазин. Во время пересечения небольшого скверика женщине вдруг показалось, что за ней наблюдают. Оглянувшись и увидев провожающего её взглядом молодого мужчину, она машинально ускорила шаг.  Мужчина  пошёл  за ней  и, поравнявшись,   несколько смущаясь,  предложил познакомиться.
           Аня  для себя отметила, что молодой человек был в её вкусе, но она  нередко терялась в подобных ситуациях, да и побаивалась уличных зна-комств, поэтому, вопреки  желанию, решила отказать. И только собралась это сделать, как поймала себя на ощущении, что лицо мужчины ей кажется  знакомым, особенно глаза. Они словно заставляли вспомнить событие  из не слишком далёкого  прошлого. Но какое?!  Она немного помедлила с ответом, а потом назвала своё имя.
 - Очень приятно, а я Никита. Вы, наверное, где-то здесь рядом живёте? Я вас вижу уже не в первый раз, чаще, правда, не одну, а с белым пуделем. Вы сами его так шикарно стрижёте?
- Сама, а он стричься терпеть не может. Зато потом ходит и воображает.
Отвечая, Аня старалась определить, сколько Никите лет: похоже, он был помоложе её, и  одновременно  вспомнить, где и когда раньше могла его видеть. Повеяло чем-то отдалённым и тёплым...
- Давайте поужинаем вместе сегодня вечером! Что вам поблизости нравится? Кафе? Ресторан? - Предложил мужчина как-то слёту и не совсем кстати для столь короткого знакомства.
- Не получится. Вечером я уезжаю в Москву к своей школьной подруге.
          Никита поинтересовался,  надолго ли она едет, даже предложил проводить, но получил отказ. Тогда, записав номер телефона на листке из записной книжки, он протянул его Ане и попросил: "Позвоните мне, когда вернётесь, я буду очень ждать!" Листок женщина взяла, но свои координаты не предложила. Просто растерялась. Никиту же смутило то, что в ответ её телефонного номера он не получил  и,  даже показалось, что от него  спешат отделаться. В предстоящую поездку новой знакомой в Москву не верилось.
           Ехать и впрямь  нужно было только через три дня. Просто,  Аня не хотела  выглядеть слишком уж легкомысленной и доступной и решила потянуть время. Листок с телефоном находился в кармане ветровки. Дома она забыла выложить его сразу, а ветровка угодила в стиральную машину. Запись стёрлась.
"Значит, не судьба!"  -  пыталась успокоить себя женщина, сильно расстро-ившись.

           Наступила осень. Закончились каникулы, а с ними пролетел и отпуск. Аня работала в школе учительницей английского языка. Хлопот в начале учебного года было достаточно, но, несмотря на это, ей часто вспоминался молодой человек по имени Никита, а в глубине души таилась надежда на возможную встречу с ним. И  желание встретиться вскоре, действительно, сбылось. К концу октября они, буквально, столкнулись лицом к лицу  неподалёку от её дома.
- Здравствуйте! Я так надеялся на ваш звонок, но, увы, напрасно.
- А я координаты ваши, к сожалению, утратила, выстирав куртку, в которой они находились.
          Аня вновь подумала о том, что он ей кого–то напоминает, и на этот раз решилась спросить.
- А вам не кажется, что мы когда-то раньше уже встречались?
- Да я и сам об этом думал и даже вспомнил имя женщины, похожей на вас. Её звали Ольгой.

          И он рассказал,  как  лет десять назад познакомился в ресторане с замужней женщиной, которая, сильно обидевшись за что - то на своего супруга, ушла с ним, можно сказать, «в никуда». И была она очень похожа на Аню, правда звали её иначе. При расставании он дал ей свой телефон и адрес, но она так и не объявилась. Найти человека в Ленинграде, зная одно только имя, было нереально.
- Вспомнила!  Представьте себе, ведь это была я! А я - то мучаюсь, пытаясь понять, где вас раньше видела! Я тогда листок с вашим телефоном настолько старательно запрятала от мужа, что и сама не нашла. А Ольгой  просто так назвалась,  даже и не знаю зачем, с перепуга, наверное.  В тот вечер  я вызывающе смело ушла из ресторана с незнакомым юношей, словно  для меня это было привычно.  На самом  деле такое со мной произошло впервые.
- Надо же, как мир тесен! - оживился Никита. И что интересно: всего десять лет назад мы познакомились на этой же самой земле, но в другом городе и в другой стране. Тогда мы даже представить себе не могли, сколько перемен за короткий срок может произойти!  А знаете, я очень жалел, что отпустил вас! Ругал себя и всё надеялся, что вы позвоните.
            Помните, с чего началось наше знакомство? Вы были немного навеселе и попросили огонька, чтобы закурить, а,  когда прикуривали, у вас из рук выпала сигарета, я предложил другую, но её вы тоже выронили. После чего заявили: «Всё, бросаю эту вредную привычку!». Удалось  бросить?  Кстати, у вас тогда были длинные волосы.
-  Да, довольно пошло всё выглядело. На самом деле я и не курила вовсе, а только притворялась, чтобы казаться модной, да и для смелости. А подстриглась я совсем недавно. Захотелось измениться.
          Аня хранила в памяти ту историю довольно долго, так как совершила  сгоряча несвойственный ей отчаянный поступок. Потом, конечно, забыла. А теперь всё вновь вспомнилось до мельчайших подробностей.

***
           Начало лета. Белые ночи. Ресторан на побережье Финского залива... Три молодые супружеские пары  решили повеселиться подальше от город-ской суеты. Они заняли столик в центре зала и сделали заказ.
              Посетителей в ресторане было много. Играла музыка. Танцевали. Были там и симпатичные дамочки, пришедшие без кавалеров. И, заметив это, мужья трёх молодых женщин повели себя очень бестактно. Они демонстративно увлеклись именно свободными  женщинами, приглашали их танцевать, заигрывали, шутили, не скупились на комплименты, а своим женам предоставили возможность развлекаться самим. Они даже не смотрели в их сторону и частенько выходили в другой танцевальный зал, чтобы чувствовать себя вполне независимыми
          Аня понимала,  что это  проделки Дениса. Она, к сожалению, уже привыкла к подобным беспардонным выходкам мужа, но жены его друзей недоумевали. Оставленные одни,  они сначала даже друг перед другом пытались скрыть, что обижены и обескуражены таким к себе отношением. Но, в конце концов, сидеть без внимания им наскучило, они подозвали официанта, заказали  шампанского, выпили, закурили и...  развеселились,  причём,  настолько, что повели себя даже несколько вызывающе, желая хоть этим привлечь к себе внимание не на шуту разгулявшихся мужей, но тщетно.  Привлекли они внимание вовсе не супругов, а мужчин, сидящих за столиками поблизости.  Их стали приглашать танцевать. От Ани, буквально, не отходил широкоплечий парень среднего роста с ярко-голубыми  глазами. Тогда она ещё подумала, что такие красивые глаза встречаются редко и что парень этот,  скорее всего, студент. Как выяснилось потом, он, действительно, учился на последнем курсе университета. Звали его Никитой, а Аня почему–то представилась Ольгой.
             Через некоторое время юноша  предложил ей прогуляться по берегу залива, а, поскольку она была пьяна и чувствовала себя в очередной раз незаслуженно обиженной, она согласилась, решив отомстить. Сначала  думала немного пройтись и вернуться, а потом слишком уж увлеклась и своей местью, и своей дерзостью, и  своим  очень симпатичным спутником. Количество выпитого шампанского такому настроению вполне способствовало.

               Никита вёл себя мило: всё время старался её развлечь,  рассказывал смешные истории, анекдоты,  даже читал стихи. По лицу его было видно, что он добрый и славный. Аню ничего не настораживало, напротив, ей было весело в непривычной роли безрассудной женщины. "Пусть Денис знает, что я больше не намерена терпеть от него подобных выходок!"- распаляла она себя.
Никита вдруг спросил:
- А ты с кем пришла в ресторан? С подругами?
- Нет, я с мужем и друзьями.
- Так тебя нужно отвести назад, тебя, наверное, ищут?!
- Нет, я туда не хочу, - ответила Аня, и сама испугалась: "Что я вытворяю?!"
                Но ей так хорошо было с Никитой!  Она чувствовала, что очень ему нравится. А  Денис, он ведь своим поведением уже не раз проявлял к жене полное пренебрежение. Аня понимала, что после сегодняшней её выходки они, вероятно, разойдутся, но сейчас думать об этом не хотела. Её опьянял романтично сказочный закат, шум и запах моря и её синеглазый спутник, с которым они бродили в обнимку и целовались.

              Вдруг  Никиту окликнули. Это были его друзья, те, что в ресторане танцевали с Аниными  подружками.
- Слушай, она ведь с мужем и её везде ищут! - прояснили они ситуацию.
- Тебя отвести обратно в ресторан? - ещё раз спросил Никита.
- Я же сказала, что не хочу!»  - ответила Аня решительно.

***

          В  дачный посёлок, куда все направились, идти  пришлось через лес. Только  хмель помогал женщине казаться уверенной и не умирать от страха. Ей вспомнилось, что прошлым летом об убийствах в этих местах писали газеты.
- Ребята, а вы меня не убьете? - всё же спросила она, выдавая свои  ужасающие опасения. - Если это случится, моя дочка останется сиротой.
- Не бойся, разве мы похожи на бандитов? Напротив, иди смело и считай, что мы твоя охрана.
          Аня поверила, успокоилась, но вскоре опять заволновалась, так как лес всё продолжался и продолжался. Начинало темнеть, и ей казалось, что идут они слишком долго.  «Тут явно что- то не так!» - с ужасом  думала она, но при этом покорно шла рядом с тремя, по сути, совсем незнакомыми мужчинами, уже не раз сожалея о собственной  глупости.
          Спустя некоторое время, лес они, к счастью, миновали. Постепенно стали   появляться деревянные домики, ограды. Бунтарка, наконец–то, вдохнула спокойно, осознав, что её жизнь теперь в безопасности. В посёлке все разошлись по своим дачам, а она осталась с Никитой.

          Аня была очень нежна в ту ночь, поскольку невероятно радовалась, что находится в уютном дачном домике, что жива и здорова и с ней только один из сопровождавших её мужчин. Пока она шла по лесу,  в голову лезли самые ужасные предположения. Она пережила за свой безрассудный поступок сильный страх и теперь готова была дарить Никите любовь только потому, что всё обошлось благополучно. Мысли о завтрашнем дне, о том, как муж воспримет её исчезновение, она от себя гнала. «Как хорошо, что  родители с дочкой  сейчас в Крыму. Страшно представить, что было бы с ними, если бы Денис вернулся из ресторана один!» Самобичеванию не было конца. Но через некоторое время, очень устав от переживаний, она  уснула.

         Проснувшись рано утром, женщина с ужасом вспомнила всё, что с ней приключилось. Рядом крепко спал чужой, незнакомый мужчина, и более всего не хотелось наблюдать его пробуждения. Она боялась презрения: «А как ещё можно отнестись к женщине, способной сбежать от мужа с первым встречным?!»  По природе довольно застенчивая, Аня сама пребывала в ужасе от вчерашнего поступка. «И что на меня нашло, вот сумасшедшая!» - Очень осторожно притянув к себе платье, лежавшее на кресле, она оделась и тихо, на цыпочках, стала пробираться к выходу.

          Дорога к ресторану ей была незнакома. Спросить некого. Вокруг - ни души. Очаровывало раннее летнее утро, пахло росой, наперебой щебетали птицы. Ветерок был лёгкий - лёгкий, заставлявший чуть подрагивать листочки. Только от этой красоты настроение не улучшалось. Впереди ждала встреча с супругом и выяснение отношений. Как оправдаться? Что говорить? Вчера «море по колено», а сегодня стыдно  да и страшновато.
          Она шла наугад, как ей казалось, по направлению к заливу. Вдруг за спиной послышались торопливые шаги. Женщина вздрогнула, но, оглянувшись, увидела догонявшего её Никиту. Он был расстроен: "Почему ты меня не разбудила, а ушла вот так, потихоньку!? Я бы  хоть накормил тебя завтраком! По какой причине ты решила сбежать, не попрощавшись?"  Затем он сказал настойчиво: "Пошли назад! Попьёшь чая, поговорим, потом я тебя провожу."
Аня послушалась, так как всё равно не знала, куда идти.
          В домике она попросила  Никиту дать ей  успокоительного. Кстати пришёлся пузырёк валерьянки, который был выпит почти полностью. Успокоившись, женщина стала судорожно обдумывать, как выпутаться из сложившейся ситуации, какую историю сочинить в своё оправдание.  Хоть Никита и пожелал быть рядом, она отказалась. Ведь ей нужно было, чтобы в придуманную ложь поверили.

          Они вместе вышли из дачного домика, и Ане захотелось его запомнить. Она с интересом стала разглядывать симпатичное и в то же время незамысловатое сооружение бирюзового цвета с белыми резными ставнями и, наконец, поняла, что прошедшей ночью, несмотря ни на что, ей здесь было очень хорошо!
           «Эту дачу построил мой отец, когда я был ребёнком, - пояснил Никита. И вдруг спросил: "А ты сюда ещё приедешь?"-  Аня  промолчала.
          По лесу они шли рядом, а около платформы  она попросила дальше её не  провожать. Он согласился: «Ладно, но я буду неподалёку, на всякий случай. Если нужно, приду на помощь».  И вдруг неожиданно  нежно взял её руку и поцеловал: "Только  очень прошу тебя, не исчезай совсем! Где ты живёшь!? Как тебя найти? Можно  позвонить!?"
          Когда он говорил это, его голубые глаза казались по- детски растерянными.  Аня ничего подобного не ожидала. Она была уверена, что для такого видного парня произошедшее было лишь рядовым приключением. Если бы она раньше поняла, что пробудила в юноше более серьезный интерес и нежные чувства к себе, то, наверное, повела бы себя иначе. Но сейчас, когда анализировать ситуацию  было уже некогда, поскольку в любой момент мог появиться Денис, Аня, вопреки желанию, решила скорее отделаться от своего спутника. «Дай мне номер своего телефона, я  позвоню сама, а сейчас, пожалуйста, не иди за мной».   - он послушался.
          И  действительно очень скоро на дороге появился муж со всей вчерашней  компанией.

***
          Никто в Ленинград не уехал. Её сначала долго искали, затем развели костёр и заночевали на берегу залива, а ранним утром опять возобновили поиски. Денис был очень бледен, а,  когда поравнялся с женой, лицо его сделалось просто белым. Аня заставила себя не бояться. Ударить её он не мог, а ругаться  вряд ли стал бы при посторонних.
- Ну и как ты всё это объяснишь!?- спросил он, как ей показалось, с несколько  напускной яростью. - Мы  тут в лесу все канавы облазили, боялись, что тебя убили.
- Не нужно было танцевать с другими женщинами целый вечер, если пришёл в ресторан с женой! Я тоже имею право на внимание! - ответила Аня, поражаясь своей смелости. У неё было ощущение, что она – это не она, а какая-то  другая женщина. Вот, если бы получалось всегда отвечать так, Денис, вероятно, относился бы к ней иначе, может, с большим  уважением. Жена до вчерашнего вечера казалась ему слишком мягкой и слабохарактерной, а ему нравились смелые и уверенные в себе женщины. - И куда вы все подевались? Я ушла погулять, а потом не могла вас найти, - продолжала  ловко врать Аня. - Хорошо, что у меня был с собой паспорт и деньги. Удалось снять на ночь комнату.
          Никаких документов и денег у неё с собой не было, и муж это знал.  Но,  как ни странно, он с удовольствием воспринял явную ложь и даже не-много успокоился. Гораздо больше возмущались его друзья.  А ещё  через какое-то время Денис и вовсе удивил всех, сказав примирительно:  "Ну что ж, путешественница, поехали домой отсыпаться!"

          Они попрощались, сели в такси и всю дорогу до дома молчали.
Такой развязки Аня не ожидала. Впоследствии она не раз думала о том, что лучше бы они развелись сразу после той  истории. Она больше не оправдывалась, а муж ни о чём и не спрашивал, видимо, понимая, что Аня внутренне готова к разрыву и стоит ему только начать её обвинять, она, не колеблясь, предложит развод. К этому шагу он тогда готов не был. Да и как он мог осуждать  жену за столь вызывающий поступок, если прекрасно понимал, что сам  спровоцировал его.  Постепенно и  она всё забыла, но, конечно, не сразу. Были мгновения, когда безумно хотелось позвонить Никите, но звонить было некуда, листок с его телефонами  бесследно исчез. Казалось,  женщина  хорошо помнила место, куда его спрятала, но, тем не менее, найти так и не смогла.

           А с Денисом семейная жизнь с самого начала не заладилась. Несмотря на то, что он долго добивался её, почти пять лет, женившись, отнюдь не стал носить любимую на руках, а, напротив, вёл себя так, словно мстил за пережитые ранее душевные муки. Она довольно скоро поняла, что муж совсем не такой добрый и нежный, каким казался, и, прожив с ним год, решила разойтись. Но решение, как выяснилось, созрело уже  поздно.  Аня  поняла, что  беременна.   Пришлось смириться.
          Конечно, в их жизни были и хорошие моменты, но всё очень осложнялось  характером и образом жизни Дениса. Материально он заботился о семье, отправлял  Аню с дочерью на отдых к морю, не жалел, по возможности, денег на продукты и вещи, а, главное, умел всё это достать. В остальном же,  жил своей жизнью: друзья, вечеринки, приходы домой за полночь были нормой. Аня не ругала мужа и не выясняла  с ним отношений, так как это было бесполезно: Денис прекрасно умел культивировать в ней чувство собственной вины в любых обстоятельствах и очень ловко оправдывал свое поведение то её холодностью, то безразличием, то бесхозяйственностью.   "Меня же дома никто не ждёт!" - любил повторять он.  Она  терялась от подобных нападок, порой пыталась возразить, но этим только усиливала обвинения в свой адрес. Муж настойчиво защищал свой далеко не семейный образ жизни.

          Наступило время, когда женщина, чтобы уберечься от нервного срыва, действительно сделалась равнодушной и невосприимчивой, а, супруг, почувствовав это,  вместо того, чтоб разобраться в ситуации, решил завести роман. Он заметил, что нравится  молодой сотруднице, дочери начальника предприятия, в котором  работает, и не стал упускать шанса. Отношения развивались стремительно. Новая избранница была  довольно симпатичной и уверенной в себе, что вполне соответствовало вкусу Дениса.  Его всё устраивало,  включая  и  высокий пост, занимаемый отцом Инны, так звали предмет его нового  увлечения. Это была фортуна! Довольно скоро он подал на развод.

          Разрыв  Аня переживала  мучительно. Пусть брак, особенно в последние годы, был всего лишь одиночеством вдвоём, но к такой жизни она уже привыкла, а к новой, самостоятельной была совершенно не готова. Она много и подолгу плакала, казалось,  этим слезам не будет конца. Плакала от обиды и потому, что скучала по бывшему мужу, и от жалости к себе. Она понимала, что одной растить и воспитывать дочку ей будет трудно. Её пугало безденежье, и ужасно больно и стыдно было ощущать себя брошенной. К моменту развода  ей  уже исполнилось тридцать шесть, и она считала, что вряд ли  будет когда-нибудь любима и счастлива.

           Вскоре пришло понимание того, что ей нужно ради дочери поскорее выйти из  тяжёлого душевного состояния и приспособиться к новым условиям жизни, но это давалось  с трудом. Всё же потихоньку Аня выкарабкивалась. Помогло решение изменить внешность. Она сделала модную короткую стрижку, безжалостно обрезав шикарные волосы, которые доставали до талии. Раньше она забирала их в узел, и ей это очень шло, подчёркивало женственность, но прибавляло строгости и лет. А со стрижкой она  стала выглядеть совсем как девчонка, но, при этом, словно  потеряла свою индивидуальность. И теперь предстояло воссоздать её уже в новом образе.
          К счастью, помог хороший вкус. Довольно быстро под причёску был стилизован гардероб и подобрана косметика, что выгодно подчеркнуло лучшее во внешности. Стрижка, конечно, сильно изменила, случалось, что даже соседи по дому не сразу  узнавали её.  Зато такая перемена очень помогла Аниному душевному состоянию. Казалось, что  со сменой длины волос, она, наконец, сбросила с себя тяжёлую ношу воспоминаний о долгих годах своего незавидного  замужества.
          Но всё же восстанавливалась она медленно и была благодарна тем редким дням, когда  удавалось не думать о Денисе, не вести с ним  мысленно бесконечных диалогов,  когда не захлёстывала обида. Лишь года через полтора после развода в ней, наконец, проснулся интерес к новой  неизведанной  самостоятельной жизни, и тогда в её облике стал появляться особый шарм, шарм  независимой женщины.

          Примерно в это же время Аня стала замечать, что на неё всё больше и больше заглядываются мужчины. Её это забавляло и вселяло уверенность. Однажды в троллейбусе она заметила на себе пристальный взгляд военного, лет сорока, а,  когда сошла, увидела, что он вышел следом. Приблизившись к ней и извинившись, офицер сказал:
- Поверьте, я женат и не буду приставать к вам  с предложением познако-миться. Я просто хочу сказать, что в своей жизни не видел более красивой женщины!
- Спасибо, - ответила Аня, и они расстались.
           Она была искренне благодарна за такие слова, на неё исцеляюще стали действовать комплименты и восторженные взгляды мужчин. Знаки внимания помогали ощутить почву под ногами и победить неуверенность в себе.

         Незадолго  до этого случая на перемене дочка зашла в учительскую и попросила маму не задерживаться на работе, объяснив,  что вечером по первой программе пойдёт  «Москва слезам не верит», и ей хочется, чтобы они посмотрели этот фильм вместе.
         А дома, когда они, поужинав, уселись перед экраном, Аня впервые за прошедшее  после злополучного развода время  ощутила состояние радости и покоя, отдыхая душой.  К концу фильма Иришка стала выразительно смотреть то на экран, то на неё, словно обнадёживая и подбадривая, а потом сказала: « Вот видишь, и ты тоже обязательно встретишь хорошего человека, который  будет любить тебя, а не обижать, как папа».

          Именно в тот вечер Аня мысленно примирилась с бывшим мужем, попросила у него прощения и сама простила, более того,  вполне искренне пожелала  ему счастья.  Прокручивая в памяти совместно прожитые годы, она приходила к выводу, что была неправа во многом.   Прежде всего, нельзя было в благодарность за любовь и из желания наградить за верность и преданность  вступать в брак. Этот  необдуманный шаг озлобил, даже унизил чувства  Дениса.  Может,  сначала он  ничего такого не осознавал, но со временем понял, и многие годы словно мстил, сделавшись совершенно иным человеком. Но всё же до встречи с Инной  он любил её, и она это чувствовала. Ей тоже хотелось полюбить, только резкие перемены в его характере  тому  помешали, хотя   привязанность Ани к мужу была сильной,  ведь они знали друг друга  со школьных лет.   Желание  проанализировать  семейную жизнь появилось   в конце  весны, когда, наконец,  она  смогла абстрагироваться  от сильных  переживаний.  А летом произошла встреча  с Никитой, как выяснилось,  уже во второй раз. В глубине души женщина как-то связывала добрые пожелания бывшему супругу  и последовавшую за ними встречу с понравившимся ей мужчиной, оказавшимся ещё и старым знакомым. Она восприняла эту встречу, как награду за попытку проанализировать семейные отношения  и  преодолеть обиду.

***
          
          После последней  встречи  с  Никитой прошло три дня. Подходила к концу  рабочая неделя. Звонил он ежедневно около  восьми вечера. Аня искренне радовалась этим  звонкам, ждала их. Они были как подарок судьбы.
          А в пятницу он позвонил ещё и утром, пожелал удачного дня и пригласил Аню с дочкой на следующий день за город полюбоваться природой и подышать свежим воздухом. Иришка не могла поехать из-за простуды. Аня же с удовольствием приняла приглашение.

          С погодой им сначала не повезло. Накануне было довольно тепло и светило солнце, а в субботу с самого утра лил  дождь.  Тем не менее, в назначенный час у подъезда стояла темно- зелёная девятка.
- Ну и погодка, - сказал Никита, встречая Аню и открывая ей дверцу машины.
- Так, может быть, не поедем?
- Я предлагаю такой план. Поедем в Зеленогорск, в тот самый ресторан, в котором мы познакомились десять лет назад. Посидим там, перекусим, повспоминаем, а потом можно погулять. Дальше - по настроению. Не всё же время будет  дождь!
- А ресторан тот сохранился?
- Да, я недавно обнаружил это к своему удовольствию. Интерьер поменялся, но что-то из прошлого осталось, увидите.
- Очень любопытно, поехали! - Аня пристегнула ремень.- А не сложно ехать в такую погоду? Дождь, кажется, всё усиливается.
- Не беспокойтесь. Я за рулём увереннее себя чувствую, чем на ногах, - по-шутил Никита. - Уже девять лет водительского стажа и,  практически,  не-прерывного!
Аня кокетливо забросила ногу на ногу, оголив  красивые коленки, но затем быстро одёрнула плащ и села иначе. Тем не менее, она заметила, как взгляд  Никиты успел скользнуть по её ногам.   
    
            Ресторанчик, действительно, стоял на прежнем месте. Только здание, как будто стало ниже и поблекло. Внутри, видимо, недавно  был ремонт. Чисто, уютно, комфортно. Мебель, конечно, другая, по - новому оформлены окна и стены, а в остальном всё, как и раньше. В том же месте танцевальная площадка, остались  белые колонны, как отзвук советского времени, правда, не стало второго зала. Объём ресторана уменьшился. Аня начала оглядываться, всматриваясь в незатейливый интерьер, а Никита забеспокоился:
- Вам тут не нравится?
- Что вы, здесь мило! Просто, я стараюсь что-нибудь вспомнить, оттого и верчусь.  Мы танцевали вон там.  А столик наш был, примерно,  здесь, а ваш -  правее.
- А почему, собственно, «ваш»? Десять лет знакомства, по – моему, позволяют нам давно перейти на «ты».
 - Хорошая идея! Спасибо, что меня сюда привёз.
Подошёл официант. Никита с согласия Ани сделал заказ.
- Как жаль, что сейчас день и нельзя потанцевать!- пожалела она.
- Подожди, я узнаю, может быть, и можно.
-  Не нужно, я пошутила! Я всё думаю, ну и отчаянной я была тогда, десять лет назад, когда ушла из ресторана. Это был, конечно, протест, но моя выходка могла бы мне и  близким  дорого стоить, например, если бы на твоём месте оказался маньяк.
- Да я и сам об этом думал. Тебе со мной повезло!
- Это верно.

          Пока они сидели в ресторане, закончился дождь, и робко выглянуло солнце.  Никита, как и тогда, десять лет назад, предложил прогуляться у побережья Финского залива. Стояла роскошная осень. Пышное разноцветье листвы, сочная зелень хвои, шум волн и внутреннее ощущения душевного тепла и комфорта - всё это создавало иллюзию какой-то нереальности, сказки, дивного сна наяву!
         Никита обнял Аню за плечи, а она доверчиво прижалась к нему, жадно впитывая в себя каждое мгновение. Так и дошли  они до то самой  дачи, где провели когда-то вместе ночь.
- Я  растоплю печь, станет тепло,  напою тебя чаем и пригоню машину. Ты не против?
- Не против.  Посмотрю телевизор, поваляюсь на диване.
- А мне можно будет присоединиться? Или давай изменим план, сначала поваляемся, а всё остальное потом.
- Не нужно торопиться! Лучше всё по порядку, - засмеялась Аня
- Тогда, вот чай, а я ненадолго исчезну.
           Когда он ушёл, Аня  вышла  на кухню помыть чашку. Отметив, что везде очень чистенько и уютно, она  вернулась в комнату, прилегла  на диван и неожиданно для себя  уснула.

***
          Сон нарушил звук въезжавшего на территорию  дачи автомобиля. Женщина решила, что это Никита,  и, быстро вскочив, подошла к зеркалу поправить причёску. С удовольствием отметив, что на редкость хорошо выглядит, она приоткрыла шторку окна. Из машины, вовсе не Никитиной, выходил высокий мужчина. Он обошёл автомобиль и открыл правую дверцу, из которой грациозно выплыла несколько полноватая брюнетка. "Кто же это?!"- недоумевала Аня. Никита не предупредил, что ждёт гостей. Она вдруг поймала себя на мысли о том, что толком и не расспросила его о личной жизни. Так, в общих чертах, из разговоров поняла только, что он в разводе.
          К счастью, тут же подъехал и сам Никита. Брюнетка радостно броси-лась ему на шею и поцеловала в щёку, а мужчина протянул руку и обнял, похлопав по плечу. Никита выглядел озадаченным, хоть видно было, что он обрадован встрече. Они постояли несколько минут, поговорили о чём-то и направились к дому.
- Знакомьтесь, - сказал Никита, беря Аню за руку. - Впрочем, Коля, ты с этой милой женщиной  уже знаком. Ну-ка приглядись, может, вспомнишь?
- Кажется, мы где-то встречались! Но... Не припоминаю.
- А я помню, - смущённо улыбнулась Аня. - В один "памятный" вечер, десять лет назад, вы  были с Никитой  в ресторанчике, а оттуда мы все вместе направились в сторону дачи. Вы ещё всё переживали за меня и говорили, что меня нужно отвести назад. В ресторане ведь оставались мой муж и друзья.
- Вот оно что! Та женщина с роскошными волосами - это вы? Вам и со стрижкой очень хорошо, а всё же напрасно не пожалели такую красоту. Но как вы нашлись? Никита всё сокрушался, что не узнал вашего адреса.
- Представляешь, случайная встреча, совершенно случайная через десять лет, - пояснил Никита.
- Ну, случайностей таких в жизни не бывает. Вероятно, это судьба, - подытожил Николай.

          Вскоре мужчины занялись на кухне, желая удивить женщин своими  кулинарными способностями. А женщины  стали общаться между собой, правда ,  довольно сдержанно. Аня никак не могла избавиться от какого-то непонятного напряжения при разговоре с Зоей, так звали новую знакомую. Ей казалось, что та смотрит на неё слишком уж пристально, оценивающе и, как бы желая найти недостатки. К счастью, их позвали к столу, который был сервирован не по- дачному  красиво.
- Какая красота! - воскликнула Аня. - Жаль, что я ещё не успела проголодаться после ресторана!
 Зоя метнула в её сторону  недовольный взгляд, и та осеклась, решив впредь говорить поменьше.
- Никита, а ты давно с сыном виделся? - спросила вдруг Зоя. - Как у него дела в школе? Оценки  им уже ставят? Он первоклассник, - пояснила она.
- Да всё нормально, в школе ему пока нравится. - Никита этим коротким  ответом дал Зое  понять, что не хочет продолжать разговор на затронутую тему.

           В процессе застолья, на котором он не пил, поскольку предстояло сесть за руль, а остальные позволили себе расслабиться  коньяком и сухим  вином, неловкость и напряжение между дамами прошло. Было довольно весело, танцевали под магнитофон, блистали остроумием и знанием  хороших анекдотов.  Ближе к вечеру Аня напомнила, что дома её ждёт дочь, которая нездорова.  И вскоре они вдвоём уехали, оставив парочку на даче.

***
            В машине Аня, улыбнувшись, сказала: «Какой замечательный день! Я так отдохнула, повеселилась! Спасибо тебе», -  и  погладила Никиту по щеке.  «Проведи ещё по щеке. Пальцы у тебя такие нежные!» - попросил он. Волна взаимного притяжения всё более и более захватывала их. Они буквально кожей ощущали её,  но не спешили, стараясь сильнее и ярче прочувствовать эти мгновения предвкушения близости. Вскоре машина остановилась у дома Ани, а вот расстаться не получалось ещё долго. Стемнело, зажглись фонари, а они всё сидели  и целовались. "Мне словно двадцать лет!"- с радостным удивлением думала  женщина. Она с упоением отвечала на ласку, осознавая, что руки её впервые в жизни так сильно жаждут объятий, а губы поцелуев.  Но пришлось всё же вернуться в реальность и отправиться домой. Никита пообещал позвонить через час. Ровно через час, минута в минуту, в квартире раздался звонок.

- Анечка, можно к тебе? Я так соскучился! - Голос Никиты был взволнованным.
- Я тоже, - прошептала Аня, - подождать  придётся,  пока Иришка заснёт. Я позвоню.
Но Ириша  днём хорошо выспалась, и теперь идти спать не торопилась. Увидеться влюблённые смогли только во втором часу ночи.

          Это было незабываемое свидание! Словно какое-то невидимое про-странство захватило их целиком и унесло в свои волнующие  беспредельные дали. Всё повседневное, сиюминутное отступило и не мешало этому испепеляющему и одновременно исцеляющему душу и тело полёту. Их Сердца переполняла радость, разбавленная почему-то горьковато -  щемящей грустью.
«Боже, как хорошо!» - произнесла  Аня, очнувшись. Никита улыбнулся и поцеловал ей руку.
          Ушёл он уже под утро. Оставалось всего два часа, чтобы вздремнуть перед работой, но не спалось. В воображении  женщина продолжала купаться в сказочно нежной ласке. Ей вспоминались сбивчивые слова восторга и благодарности, которыми они обменивались, а главное, её обволакивало ранее не знакомое состояние чего-то бесконечного, нереального и прекрасного.
           Но в действительность вскоре пришлось вернуться. На письменном столе надрывно зазвенел будильник.

          Вечером Аня, как обычно, только с ещё большим трепетом и нетерпением, ждала звонка, но телефон молчал. Тогда она решила позвонить сама. Ей ответил молодой женский голос. В растерянности она бросила трубку.
          Прошла неделя. Никита так и не объявился. Что пережила Аня за это время,  трудно передать словами! Она не могла даже предположить  подобной ситуации. Всё ведь так хорошо складывалось! До их последней встречи Никита звонил, практически,  ежедневно.
          Это походило на страшный сон!  От слёз болели глаза, от непонимания  и  унижения болело сердце. Однажды она даже  выпила в один присест  бутылку  вина, чтобы забыться и уснуть, так как бессонница безжалостно отнимала силы. «Проведённая вместе ночь ещё ни к чему мужчину не обязывает. Вот дура!  Развесила уши!  Поверила в чудеса! А чудес-то и не бывает!»- женщина зло посмеивалась над своей наивностью уже не в юном возрасте.  И именно в один из таких моментов отчаяния и самобичевания раздался звонок. Аня услышала в  телефонной трубке голос Никиты.
- Здравствуй! - Потом последовала небольшая пауза. - Ты извини, что я долго не звонил. Тут такие обстоятельства....  Ты слушаешь?
- Слушаю, - тихо произнесла Аня. Её сердце чувствовало, что Никита скажет сейчас что-то, от чего ей будет больно.
- Аня, прости, ко мне вернулись жена и сын.  Я не ожидал. Пришёл  с работы, а они дома. Сыну семь лет. Он так радуется, что мы снова все вместе, от меня не отходит. О нас с тобой Марине, так жену зовут, рассказала Зоя, ну, помнишь, на даче... Они давно уже знакомы и даже когда-то дружили. После её сообщения жена решила вернуться. Мы с ней были в процессе развода. Я не звонил потому, что был растерян. Не знал, как поступить. Мне было нелегко, поверь, но теперь я решил...
- Что? - раздалось в трубку.
- Анечка, я решил всё же ещё попробовать. Может, всё поправимо. У нас ведь Серёжка!
- А как же я? - спросила Аня. - Но потом сама себе и ответила. - Какой глу-пый вопрос! Причём тут я?  Знакомы-то без году неделю, если не считать той встречи десять лет назад! - она положила трубку.

   ***      
          Ну, вот и всё. Больше нечего ждать. Это последний звонок. А всё же позвонил!  Если бы просто пропал, то было бы на душе ещё более скверно. Он просто слабовольный  человек? Или любящий отец и муж?  Отчего они расстались? Кто инициатор: он или жена?» У Ани было двоякое отношение к тому, что произошло. С одной стороны,  боль обиды из-за обманутых надежд,  а с другой - невольное оправдание Никиты: «А как ему поступить? Выгнать ребёнка? Показать, что для него чужая тётя важнее? Да и вообще, значит ли она всерьёз хоть что-нибудь для него? Просто временное увлечение, которое отвлекло от семейных неурядиц».
          Влезать в чужую семью Аня не хотела. Она знала, что для большинства так называемых любовниц эта незавидная роль - дорога в никуда. А главное, развод она испытала сама и искренне никому не желала подобных переживаний. Но всё же ей не терпелось  увидеть Никиту, обнять… «Похоже, я вопреки здравому смыслу, полюбила! Я чувствую, что он порядочный и что нравлюсь ему, и что он думает обо мне! И никто не запретит так чувствовать!».
 Встречи ничто не предвещало. Звонить и напоминать о себе она не собиралась.  Просто стала жить воспоминаниями о чудных свиданиях и говорить себе: «Ну и пусть обстоятельства нас разлучили, а я всё равно люблю», и от этих мыслей, как ни странно, на душе  становилось легче.  Ей казалось, что она слышит Никитин голос: «Я тоже очень люблю тебя, Анечка». А в душе теплились  смутные надежды.

          На работе она  стала рассеянной и невнимательной, допускала ранее не свойственные ей мелкие оплошности. Хорошо, что подстраховывали сотрудницы, сочувствуя ей в переживаниях. К счастью, в коллективе были тёплые, доверительные отношения.
- Ань, а хочешь, я тебя с мужчиной  порядочным познакомлю? - как-то предложила одна из учительниц. - Ты ему наверняка  понравишься, он наш сосед по даче. Знаю, что находится в поисках спутницы жизни.  Он в разводе и уже давненько. Военный. Работает  в НИИ. Остроумный, серьёзный, вроде, не курящий. Пьяным не видела. Соглашайся, я от души! Муж мой его хвалит, они рыбачат вместе иногда в выходные.
          Ане было настолько грустно и одиноко, что она согласилась, решив, что как-то отвлечётся от тоски. Необходимо было переключиться и выйти из транса.

          Вечером раздался звонок.
- Здравствуйте, Аня. Меня зовут Александр. Мне телефон этот Ирина Ви-тальевна  дала с вашего позволения. Она так много о вас рассказывала, что мне захотелось побыстрее увидеться. Вы не против, если мы познакомимся?
- Не против, - довольно безразличным тоном ответила  Аня.
- Тогда завтра? Где? Я могу за вами заехать на работу. Посидим в каком-нибудь кафе, пообщаемся.
- Завтра?
- Ну да, а что тянуть? Ну, если завтра не можете, назначайте день.
- Да, вобщем-то, можно и завтра. Я в пять освобожусь.

          Аня согласилась вопреки желанию. Её не интересовал никто, кроме Никиты. Но она благоразумно вспомнила  поговорку: «Клин клином вышибают» и понадеялась на чудо.  "Ну, хотя бы не каждую минуту страдать от воспоминаний, хотя бы на короткое время забыться, отвлечься, не тянуться к нему, не мечтать о встрече!»  Мысли о Никите становились всё навязчивее. Было ощущение, что она тяжело заболела этим человеком, словно он вошёл в её плоть и кровь и присутствует там ежесекундно. И душой, казалось, он тоже был всегда рядом.

   ***                                       
          Она уже заканчивала проверку контрольных работ, когда, ровно в семнадцать ноль - ноль, напротив окна учительской остановилась "Лада". Из неё вышел коренастый мужчина, роста немного ниже среднего, и внешне, скорее, похожий на человека гуманитарной профессии, чем на военнослужащего. У него была  удлиненная стрижка, и, почему-то Ане это бросилось в глаза, кривоватые ноги. Держался мужчина довольно уверенно, но чувствовалось, что это маска, за которой скрывалось смущение. Так как он поглядывал то на часы, то на окна школы, нетрудно было догадаться, что это Александр. Что-то было в нём основательное и вызывающее доверие, располагающее, но всё же Ане он не приглянулся: «Чужой, не привлекательный, хотя, не лишён обаяния». Она надела куртку, и, без особого энтузиазма, отправилась знакомиться.

          Хозяин "Лады" узнал её сразу. Он  заглянул в свой автомобиль и достал оттуда  розу.
- Это вам. Вы ведь Аня?
- Да, спасибо большое.
- Знаете, я всё пытался вас себе представить. Я не лукавлю. Меня Ирина за-интриговала сильно. Я её просил описать вашу внешность, а она мне на это ответила кратко, но ёмко: «Уверена, что её внешность тебя не разочарует». И всё, больше по этому поводу она ничего не сказала, хоть я и настаивал.  Поэтому мне захотелось вас быстрее увидеть. Любопытство замучило. Ну, Ирина! Попадание в десятку! Такая внешность может только очаровать!
- Благодарю.  А вас я несколько другим представляла. Вы на военного не очень похожи. Больше, пожалуй, на художника или ... на писателя.
- Это из-за длины волос. Я только что из отпуска. Решил всех удивить. Завтра подстригусь. А художником я мечтал стать, собирался  даже поступать в "Муху", но потом не решился. Я потомственный военный. Видно, гены…  Предлагайте, куда пойдём!
- Ну, можно за город поехать погулять, а можно в кино или кафе...
- Предлагаю для начала - в китайский ресторанчик. Его открыли недавно. Умеете палочками есть?
- Нет, а что иначе нельзя?
Можно, наверное. Я в китайском сам ещё не был. Будем вместе постигать премудрости восточной кухни.
- Согласна.
- Тогда...  Прошу в машину!
           Ехали молча. Словоохотливость Александра несколько улетучилась. Правда, он объяснил, что за рулём всего неделю и предпочитает не отвлекаться. А Аня опять ушла в думы о Никите и о том, что гораздо лучше бы ей сейчас было дома.

          Китайские рестораны ещё только начинали открываться в Петербурге.
Тот, в который они приехали, находился в центре города.  Настроение у Ани, вопреки  её ожиданиям, изменилось в лучшую сторону. Возможно, от обстановки. Интерьер ресторана был  умиротворяющий, успокаивающий. Китайские фонарики мягко освещали помещение, на столах белели скатерти, мерцали свечи в экзотических подсвечниках, красные бархатные подушечки на сиденьях располагали к отдыху. Она как-то расслабилась, успокоилась, тем  более, что её новый знакомый снова разговорился, стал шутить. В общении  он казался лёгким. Последнее время Аня словно не чувствовала вкуса пищи, аппетита не было вовсе, а тут с удовольствием попробовала утку по-пекински, запечённые баклажаны и что-то ещё. Даже выпила бокал вина.  Пару часов пролетели незаметно. Потом, узнав адрес,  Александр отвёз её домой.  Они  условились созвониться в конце недели, чтобы договориться о следующей  встрече.    

          Дочка ещё делала уроки.
- Мама, почему ты мне не сказала, что задержишься? Я волновалась, – уп-рекнула она.  - Кстати, тебе звонил мужчина, по-моему, это Никита. Раньше он звонил часто, а теперь редко. Что, поссорились?
- Да нет, они с женой помирились. Теперь времени нет звонить. Теперь ему не до меня.
А что он сказал? – Аня казалась внешне спокойна, но внутри её всё клокотало. Сердце отчаянно билось то от радости, то от страха перед предстоящим разговором, то от надежды.
- Сказал, что перезвонит позже. Надо же, с женой помирился, жаль! Красивый мужчина. Да, мам, ещё папа звонил, приглашал меня на выходные. Как ты думаешь, соглашаться?
- А сама-то хочешь к нему?
- Любопытно, они щенка купили породистого.

          Обычно сердце у Ани сжималось от ревности и обиды, когда дочка проявляла большой интерес к отцу и его новой жизни. А сейчас она даже обрадовалась тому, что в выходные Иришку займут, а, значит, можно будет распорядиться временем по своему усмотрению. "Красивый мужчина!"  Ишь ты, пигалица, - вспомнились  слова дочери.
- Ну, так съезди к папе, расскажешь потом мне про щенка.
          Аня стала с замиранием сердца  ждать звонка Никиты:  «Ну, звони же скорее!» - мысленно торопила она его. О Саше она уже не вспоминала, хотя от знакомства и проведённого вечера осталось тёплое впечатление. Примерно через час зазвонил телефон.
- Слушаю, - произнесла Аня дрогнувшим голосом.
- Анечка, извини, что побеспокоил, но я так соскучился!  Все мысли только о тебе!  Хожу, как неприкаянный. Решил хоть голос твой услышать. Ты не молчи. Ну, хочешь, пошли меня подальше, только  скажи что-нибудь!
 - Никита, а ты где? Ты откуда звонишь?
- Из таксофона. Я, кстати, от тебя недалеко. Может, спустишься? Посидим в машине, поговорим.
- Хорошо, минут через десять буду.

          Аня не хотела в эти минуты задумываться о  чувстве собственного достоинства, она не собиралась упрекать Никиту и призывать к каким-то решительным действиям, вроде развода с женой. Она просто безумно хотела его видеть, раствориться в его взгляде, его объятиях, хотела ещё раз испытать ощущение беспредельного счастья, полёта и юности, надеясь на то, что остальное  разрулится само собой.
           Они долго не могли оторваться друг от друга, словно не виделись целую вечность. Какие тут разговоры, разговаривать и вовсе было некогда!
Но через некоторое время Никита  начал тревожно поглядывать на часы.  У Ани защемило сердце.
- Знаешь, Анечка, а я, оказывается, слабак.  Хотел забыть тебя, но чувствую, что не в силах. Как магнитом к тебе тянет. Я на днях позвоню, и мы увидимся, хорошо? Как насчёт субботы? В субботу Иришка у бабушки?
- Нет, она к отцу в гости едет,- ответила Аня.  Вобщем, её дома не будет.
-  А как у тебя дома? Всё наладилось?
- Не всё, как видишь, раз я здесь, с тобой.
           Гордость Ани очень страдала. Ведь ощущать себя женщиной второго плана, без права на время любимого, было тяжело. Но она понимала, что если сейчас откажется от свидания, другой возможности увидеться  может и не быть. Тогда она снова начнёт мучительно скучать.
          Только дома ей вспомнилось, что накануне выходных должен позво-нить  Александр, ведь они хотели посоветоваться, где можно интересно провести время. Предлог отказаться от встречи, конечно бы, нашёлся, но с этим Аня решила не торопиться, хотя от сложившейся ситуации было не по себе.

***
           В школе на большой перемене её разыскала Ирина Витальевна.
- Послушай, сосед, похоже, в тебя влюбился с первого взгляда. Он звонил и благодарил  за инициативу вас познакомить. А он разборчивый,  я-то знаю.  Про тебя, знаешь, что сказал? Передаю  в точности: «Конечно, за одну встречу  не разберёшься, но душой чувствую, что моё. А первое впечатление обычно самое верное». Знаешь, Аня, ты его не теряй. Сейчас приличных мужиков женщинам под сороковник найти  трудно. Возраста он примерно твоего, года на четыре старше, не больше. Руки золотые. Дачу двухэтажную сам строит. Красивый дом очень, уютный.  У него есть дочка от первого брака. Алименты платит, помогает в учёбе.  Ей лет тринадцать или четырнадцать. Да ты, вижу, и не обрадована!  Что, не понравился?
- А что с женой развелись?
- Загуляла она с его ближайшим другом. Он не простил её, да и друга тоже.
Но они уже давно в разводе. А тебе-то он как?
- Да пока никак, но вам большое спасибо. Он интересный человек...  Толь-ко…  мне Никита звонил. Мы встречались.
- И что, теперь с ним будешь? Он от жены ушёл?
- Нет, но мне сейчас это и не важно, главное -  видеть его.
- Дурочка ты, прости уж за такое слово. Женатый мужчина заряжается эмоциями от любовниц, а зарплату-то жене отдаёт. Любовница частенько на последнем месте. С женатым встречаться - зря душу рвать. Он, весь обласканный тобой, будет к жене возвращаться с чувством вины и оттого её во всём ублажать. Так что ты ещё будешь латать бреши чужого брака. Ох, Аня!-
Ирина Витальевна на минуту отвлеклась от разговора и задумалась, словно что-то вспоминая. На её лице появилась отстранённая улыбка.  - Впрочем, иной раз всё башкой-то понимаешь про мужчину: и что стоящий, и что хороший, а руки обнять не тянутся. А другой, будто бы, ну совсем не вариант, а увидишь и замрёшь на месте, прямо до обморока доходит...
-  У вас такое было?
- Было, Анечка. Как живой только осталась! Но ни вспоминать, ни рассказывать не хочу. Стыдно собственной глупости.
           Прозвенел звонок.  Учительницы  разошлись по своим кабинетам.

           Ане нравилась её работа. Это был выбор души. На уроке она умела отвлечься от всего постороннего и полностью отдаться учебному процессу. Преподавала интересно, зажигательно, увлечённо, экспериментируя и используя новые методики, вырабатывая свой собственный стиль. А главное, искренне любила своих учеников, хоть была требовательна и строга к ним. И, несмотря на то, что школа, где она работала, не являлась школой с углублённым изучением иностранного, многие её ученики говорили на английском гораздо лучше тех, кто обучался в специализированных школах.
          Аня создала  театр, где  спектакли ставились на английском языке. Сценарии разрабатывала сама. Это были нередко спектакли по мотивам известных классических произведений, и ребята в них играли на удивление вдохновенно, как настоящие артисты.
Она горела на работе и прививала это горение другим педагогам. Даже сейчас, когда душа её находилась в смятении от неурядиц в личной жизни, за дверью своего кабинета она, практически, полностью переключалась. Творческий подход к преподаванию был спасительной соломинкой и во время развода, и сейчас. Грело и то, что многие ребята её просто обожали. Мальчишки нередко даже влюблялись.
          Но, когда заканчивались уроки, Аня вновь возвращалась к своим переживаниям по поводу того, как неожиданно печально для неё повернулись отношения с Никитой. А больше всего она страдала потому, что не в силах была что-то изменить, словно и не являлась хозяйкой своей судьбы.

          В пятницу вечером  позвонил Саша.
- Здравствуйте. Как наш договор по поводу выходных?
Вы программу придумали? Если нет, могу предложить свою.
- Саша, здравствуйте, я свободна буду только в воскресенье во второй половине дня.  А какая у вас программа?
- Ну, если вы не против,  я бы хотел с дочкой вашей познакомиться. Надеюсь, нас не зря судьба свела, поэтому мне очень важно заслужить её доверие. Она любит цирк? Кстати, а вы любите?
- Любила в детстве. А Ира в выходные у своего отца будет в гостях, он её только вечером привезёт. Вы позвоните в воскресенье, после одиннадцати утра, тогда мы всё и решим, хорошо.
- Договорились! Чувствую, что-то не так с вашим настроением. Надеюсь, не мой звонок  его испортил?
- Напротив, я даже рада, что вы позвонили.
- Ну, тогда до воскресенья? Да, Аня, если какие трудности в хозяйстве, что-то починить, ну утюг, например, обращайтесь смело. И ещё, если  не против, перейдём на «ты». Мы уже много часов знакомы.
- Конечно, не против.  А за предложение помочь - спасибо. У меня как раз вчера утюг сломался, но я его уже в ремонт отнесла.

          Аня рада была этому звонку, потому  что реальность взаимоотношений с Никитой была неопределённой и пугающей. Хотелось какой-то опоры.  Саша  же создавал впечатление мужественного человека,  и  внешность его не вызывала у Ани неприязни. Просто,  сильно тянуло к другому мужчине, и он тут был, к сожалению, не конкурент. Здравый смысл подсказывал попробовать как-то приспособиться к ситуации, потянуть время и постепенно во всём разобраться.
          Буквально через полчаса,  опять зазвонил телефон. Аня услышала в трубке голос Никиты. Так скоро она не ждала его звонка.

-  Здравствуй.  Как ты?  Вот бы увидеться! Я скучаю, честно!  Прости, что так всё вышло.  Я не ожидал... Не ожидал, что они вернутся.  Я поговорю с женой, ведь так продолжаться не может!  Думал, сумею тебя забыть, как – то спасти брак, но нет - бесполезно. Полюбил  уже.
- Правда? А я тоже очень скучаю! Знаешь, завтра утром, часов в одинна-дцать, Денис, мой бывший муж, приедет за дочкой. Потом я буду дома одна. Ты около двенадцати позвони, хорошо? Безумно хочу тебя видеть!

          «Ну вот, я же чувствовала, что мы  связаны незримой нитью, и изме-нить  ситуацию уже трудно. Никита хороший человек. Ему, конечно, жаль сына, но, может быть, он всё правильно сумеет объяснить. Не хочется никому делать больно, а ведь и любовь имеет свои права!». Аня рассуждал сама с собой, пытаясь оправдаться  перед совестью, и безумно радовалась предстоящей встрече. Время опять словно остановилось, наступило чудное состояние предвкушения  свидания.

***
          А субботнее утро началось со звонка бывшего мужа, который  предупредил, что вскоре выезжает за дочкой.
- Ты зайдёшь  или нам выйти минут через тридцать? А, может, вместе чаю попьём? - зачем-то предложила Аня.
- С удовольствием, -  неожиданно согласился он.
          Через секунду  она уже ругала себя за необдуманное приглашение.  Ей  не хотелось тратить время ни на чаепитие, ни на разговоры. Да и о чём говорить?  Столько времени, практически,  совсем не общались. Чужие уже люди!

          Бывший супруг вошёл, разделся, обул свои тапочки.  Аня их не выкинула, просто убрала вглубь тумбочки. Он передвигался по квартире по-хозяйски, словно и не уходил вовсе, словно всё было по-прежнему. Минут на десять возникло  ощущение, что они трое - семья, и от этого стало вроде даже тепло на душе. «Странно это, - подумала Аня. - Наверное, что-то дома с женой у него не ладится».
          Но только она закрыла за Денисом и дочкой дверь, как вся замерла в ожидании звонка.

          Потом была встреча с Никитой,  столь желаемая и долгожданная. Они не могли оторваться друг от друга ни взглядами, ни прикосновениями. Каждая секунда казалась восторгом, счастьем, словно омовением в источнике грёз. Они наслаждались свободой выражения захлестнувших их  обоих чувств.
- Как нереально хорошо с тобой! Как же я люблю тебя! - говорил, обнимая её, Никита.
- А я-то как! - отвечала Аня.

          Время летело незаметно. Вот уже они оделись, сели за стол, открыли бутылочку  вина. Нужно было всё обсудить и принять решение. Наконец, Никита заговорил на волнующую обоих тему.
- Анечка, я обязательно исполню, что обещал, но позволь -  через несколько дней. У Серёжки День рождения! Не хочется омрачать ему праздник. Пойми и не огорчайся!
- Я понимаю, - ответила Аня, но от обиды ком подступил к горлу. Она едва не расплакалась.
          Прощальные объятия, поцелуи, всё это было уже как-то грустно. Никита чувствовал себя виноватым и старался не глядеть ей в глаза, он смотрел словно сквозь  неё. «Я позвоню, не скучай», - пообещал он и уехал.

          Как невыносимо тяжело, как больно было расставаться с любимым  после такой встречи и понимать, что она опять одна  и что даже позвонить, когда захочется, нет возможности, вроде как права не имеет, и что нужно теперь ждать, когда  позвонят ей. Аня подошла к столу, где в вазе стояли принесённые Никитой прекрасные алые розы, и тихо заплакала. Она одновременно и верила, и сомневалась в перспективах их дальнейшей совместной жизни.

          Из оцепенения её опять вывел телефонный звонок.  Теперь на проводе был Александр.  На минутку стало даже весело от мысли,  что за сегодняшний день ей звонит уже третий мужчина.
- Здравствуйте, мадам, я вас не потревожил?  Может, вы отдыхали, всё же выходной?  Ну, когда уже мы, наконец, встретимся? Верите, я скучаю.
 Извини, Анечка, что балагурю, помню, конечно, ты просила позвонить в воскресенье, но я не выдержал. Как дела? Чем занимаешься?
«Знал бы,  чем я ещё совсем недавно занималась, так не звонил бы сейчас», -  подумала Аня. И всё же звонок её обрадовал. Хотелось кому-то быть нужной.
-  Саша, здравствуй. Я сейчас не занята и не отдыхаю, можно пообщаться.
- Тогда давай начистоту. Я сказал, что скучаю, а ты?
- Начистоту? И да, и нет, скорее нет, но звонку рада.
- Вот идиот! Задал глупый вопрос, да ещё попросил ответа начистоту. Век живи, век учись! Однако, мадам, объяснитесь теперь уже яснее. Добивайте уж!
- Я пока не разобралась. Ты мне, как человек,  понравился. В тебе чувствуется твердый мужской характер, с тобой интересно и надёжно как-то. Всё, что касается рассудка, во мне - за, но душа пока  не ликует. Да мы и встречались-то всего ничего. Правда, обычно такое сразу чувствуешь.
- Понятно.  Похоже, это ещё не совсем поворот от ворот, хоть уже, практически,  почти  пресловутое предложение дружбы. Но я всё ещё лелею надежду. А на свидание завтра я могу надеяться? На безобидное, пионерское, романтическое свидание?

- Романтическое подойдёт.  Завтра я свободна, но только часов до шести вечера.  С утра подготовлюсь к урокам. Около одиннадцати освобожусь.
- Хочешь посмотреть мою дачу? Да и воздухом подышать? Там, действи-тельно, хорошо, причём, в любое время года
          Аня подумала: «Ну вот, опять дача. Хотя, почему бы и не прогуляться?».  Она согласилась на поездку снова,  вопреки желанию.  Ей хотелось сначала отказать Саше, но не потому, что он ей безнадёжно не нравился, что-то в нём даже импонировало её вкусу, а потому, что она не любила фальши и не хотела морочить голову этому, видимо, неплохому  человеку, ведь она постоянно думала  о другом мужчине. Просто, именно сейчас Ане было особенно тоскливо одной, и она  не знала, что с этим делать.

***
          В воскресное утро она довольно быстро проверила контрольные работы, написала планы уроков и занялась макияжем.  Наложила на веки нежно - голубые тени, подкрасила ресницы, нанесла румяна, затем стёрла лишнее ватным тампоном.  Делала это она искусно, лишь подчёркивая нужное, придавая чертам живость и свежесть, но ни в коем случае не излишнюю яркость. Потом Аня стала выбирать подходящую одежду для поездки на дачу и остановилась на синих джинсах и тонкой шерсти голубом джемпере. Наряд явно был к лицу да и к фигуре тоже.

          Саша заехал к двенадцати. Аню ожидал "сюрприз".  В его машине сидела дама лет шестидесяти пяти на вид, в несколько старомодной, но с явной претензией на пикантность черной шляпке.
- Знакомьтесь, - он распахнул  дверцу машины, – это Лизавета Фёдоровна, моя маменька. А это Аня. Ну что, мама, удовлетворила своё любопытство?
          Елизавета Фёдоровна буквально пронзила Аню пристальным, хитро – приветливым  взглядом.  А той  показалось, что внешне  она  сильно напоминает  актрису Фаину Раневскую в фильме " Подкидыш", особенно в тех смешных эпизодах, где героиня  повторяет: «Муля, не нервируй меня!».
- Аня, садись вперёд,  со мной.  Мама сзади одна не соскучится.  - Да, мам?
- Конечно. Сидите рядом, - согласилась Елизавета Фёдоровна.

- Машину Саша вёл аккуратно и сосредоточенно. Разговаривал немного. А  его мама  вдруг неожиданно с молодым азартом предложила обогнать впереди идущую легковушку
- Чего тянется? А ещё иномарка. Санька, обойди!
- Матушка, не говори ерунды под руку, не видишь что ли, здесь обгонять нельзя. И вообще…  Мы же договаривались….
- Молчу,  молчу, сынок, как рыба об лёд. -  Аня, а вы машину водите? Я раньше мечтала, но не довелось.
- И, слава Богу! С твоим темпераментом только машину и водить! – заметил Саша.
- Нет, я не умею. И не думала никогда учиться этому.  Мне кажется, я буду бояться,  - ответила Аня Елизавете Фёдоровне.  -  Как хорошо-то за чертой города! Сосны, ели вдоль дороги. Красота! А долго ехать до вашей дачи? Вы ведь рядом с Ириной Витальевной?  У неё дача, кажется, недалеко от Рощино. Она приглашала в начале осени за грибами, но я не смогла поехать.
- Ещё минут тридцать езды. Мы с Ириной соседи, дома почти  рядом. У нас восемь соток, а у них поболе будет. Посмотришь, какой я дом строю. Первый этаж  вполне жилой. Сейчас это моё главное увлечение. Зимой всё рассчитываю,  черчу, планирую, а весной, летом, осенью строю.  Мы сегодня обязательно к заливу сходим прогуляться.  Там славно дышится. Почувствуешь себя хорошо отдохнувшей.
 
          Сашина дача, действительно, удивила Аню. Это была кирпичная двухэтажная  постройка в готическом стиле, напоминающая частные домики в Юрмале. Участок изумлял аккуратностью очертаний.  Порядок, несмотря на то, что ещё вовсю шло строительство, был поразительный.
- Как у вас тут необычно и аккуратно! - Даже не ожидала! -  восхитилась Аня.
- Мы с маманькой стараемся, - ответил Саша, явно довольный произведён-ным впечатлением.
- Да я - то что! Я только приготовить  да посуду помыть, да огурчики летом и кабачки полить, и цветочки на клумбах развести. А остальное - он один.
 -  Хочу всё тут достроить и переехать насовсем, когда уйду на военную пенсию. Наши городские клетушки не достойны называться человеческим жильём. Может, и ты, Анечка, присоединишься?
- Не знаю. Здесь работы ещё надолго хватит. Время есть подумать.
- Конечно,  подумай.

          Они вошли в дом. На первом этаже находилась прихожая и просторная кухня. Там же были  и две небольшие квадратные комнатки, уютно и просто обставленные.
- Моем руки и обедать!  - скомандовала Елизавета Фёдоровна. -  Вчера всё приготовила и упаковала. Сейчас быстро разогреем да и разложим. Аня, помогайте!  Аня расстелила скатерть и стала накрывать на стол
- Как насчёт коньячка? У меня хороший здесь припасён. Санька не будет, ему машину вести, а нам, почему бы не выпить за знакомство? -  хозяйка  достала из серванта бутылочку "Плиски". - Будете, Аня?
- Не откажусь, спасибо.
Ну,  садимся. Саня, наливай!

          Аня не чувствовала скованности в общении с Елизаветой Фёдоровной, но понимала, что на Сашину жизнь влияние матери огромно.
- Саня, твой баян ведь здесь? Он у меня в детстве в школе музыкальной учился. На баяне неплохо играл. Но это давно было. Мы баян сюда привезли, чтобы в квартире место не занимал. Всё ж память.  Может, сыграешь? Или уже совсем всё забыл? - настойчиво предложила она сыну.
-  Ну, если взять во внимание, что я толком не играл уже лет двадцать пять, то, вероятно, забыл, - ответил Саша и всё же пошёл за баяном. – Надо же, впервые за столько лет вдруг появился кураж помузицировать.  Аня, это твоя вина!
- Ишь ты, ловелас! Немолодой уже, а туда же.
- Ты что, мам, я ещё вполне в соку мужик.
-  От скромности не умрёшь! Ну играй "Тальяночку!"
          Саша заиграл сначала тихо, потом громче и уверенней. Понятно было, что по поводу двадцати пяти он слукавил. Он играл с удовольствием, изредка ошибаясь и быстро поправляя ошибки. Постепенно войдя в раж, он исполнил ещё несколько военных и послевоенных песен и даже очень неплохо спел  «Крыша  дома твоего»  Юрия Антонова.   «Кроме мамы, мои музыкальные таланты никому не интересны, потому и репертуар под неё. Ну ладно, вы тут поговорите, похлопочите, а мне нужно кое - что поделать,  раз уж приехал. Через час, полтора пойдём к морю».  Саша по деревянной строительной лестнице легко и привычно взобрался на второй этаж, который находился в ра-бочем состоянии.

          Елизавета Фёдоровна  повела беседу:
- Ну,  расскажите о себе. Мне же интересно, с кем мой сын встречается. О том, что вы преподаватель английского, я знаю. Вы о личной жизни расскажите! Давно в разводе?
- Уже скоро два года. У меня дочка школьница.
- Мы с Сашиным отцом тоже разошлись, когда он ещё в школе учился. Больше я замуж не выходила, боялась  ранить сына, а теперь жалею. Был бы у меня сейчас мой старик, я бы Саньку в покое оставила, а то пристаю постоянно со своим любопытством, опекаю как маленького. Как он только терпит?!
- Чувствуется, сын вас очень любит и ценит. Вы так интересно, так довери-тельно и с юмором общаетесь!
- О, юмор – это у нас семейное! А вам Саша нравится? Искренне?
- Мы ещё мало знакомы… Он приятный, надёжный, чувствуется, весёлый, умный...
- Он отличный мужик, только невезучий. Жена в его друга влюбилась. Разошлись. Сашка так переживал! Стал даже попивать, но опомнился, бросил вовремя. Увлёкся постройкой дома. До вас после развода ни с кем, похоже, серьёзно  не встречался, хоть его и пытались знакомить.  А вы ему очень нравитесь, я - то вижу. Желаю, чтобы у вас всё сложилось. Правда, чует моё материнское сердце, что вы не слишком-то влюблены, но, надеюсь, это пока.  Советую к нему получше  приглядеться.
           Вскоре подошёл Саша и пригласил дам прогуляться к заливу.
- Идите вдвоём, что я мешаться буду. К тому же у меня дома есть дела, - отказалась Елизавета Фёдоровна.

***

           Берег был не привычный, пляжный, обустроенный, а дикий с валунами, высокой травой  и откосами оврагов. Кромка песка пролегала лишь вдоль воды. Рядом с заливом ветер казался довольно резким, поэтому прогуливаться решили в зоне лесопарка. Смесь морского и лесного воздуха действовала освежающе.

          Саша взял Аню за руку. Она не сопротивлялась, но внутренне поморщилась.  Понимая, что если покажет своё настроение, то будет выглядеть нелепо и смешно, она подыграла: улыбнулась и ответила на рукопожатие. Саша притянул её к себе и поцеловал.  Пришлось опять притворяться,  пытаясь  ответить и на поцелуй  тоже. Но он вдруг рассмеялся:
 - Аня, ну ты действительно, как пионерка! Вся напряглась. Не бойся, про-должения не будет. На сегодня с тебя хватит. У тебя, кроме бывшего мужа, что не было мужчин?!
- А у тебя что, кроме бывшей жены,  не было женщин?! - выкрутилась Аня, ответив вопросом на вопрос. Саша ухмыльнулся, и тему решили  закрыть.
- Я тебя сфотографирую. Здесь много живописных мест. Получишься потрясающе!  Фотоаппарат  предпочитаю старого образца, не удивляйся. Я со школы фотографией увлекался, кружок посещал. Встань-ка вот сюда, - Саша выбрал милый уголок между сосной и большим красивой формы камнем.  Аня  умела позировать, с детства приучил отец, тоже всерьёз увлекавшийся фотографией.
–  Ты молодец, перед камерой, как рыба в воде, никакого напряжения!
Саша щёлкал и щёлкал. А она  рада была тому, что он увлечённо  переключился на фотосъёмку и не делает  больше попыток обниматься. Так, фотографируясь и беседуя, они подошли к даче.
- Ну как, молодёжь, прогулка? -  поинтересовалась Елизавета Фёдоровна.
- Здорово здесь у вас! - ответила Аня.
Они сели за уже накрытый к чаю стол, а после чаепития отправились в об-ратный путь.

          Всё  время  пребывания на даче  Аня  ни на минуту не забывала о Никите.  Смена обстановки только обострила чувство тоски по нему. Обмануть себя  не удавалось. Стыдно было перед Сашей, перед его мамой.  Она была неприятна сама себе: «Всё, хватит!  Нужно поговорить и  прекратить это!».

          Саша отвёз домой Елизавету Фёдоровну и  поехал провожать  гостью.
- Не пригласишь? – спросил он её у дома.
- Не приглашу, извини. Не все тетрадки проверила.  Да и вообще... Прости, Саша, я зря морочу тебе голову. Ты мне нравишься, но люблю я другого, к большому моему сожалению. Я думала, что познакомлюсь с тобой и как-то перебью…  Не получается!  Вот такая я глупая женщина!  Прости за потраченное время и  поверь, перед мамой твоей ужасно неудобно. Она славная.
- А почему, к большому сожалению-то любишь другого, а не к счастью? – спросил Саша, заметно побледнев.
- Женат он, но вроде обещал развестись?
- А дети есть?
- Сын  первоклассник.
- Тогда разведётся вряд ли. Аня, это тупик, ты понимаешь? Это время, украденное у нормальной жизни! Хотя вольному воля, извини, я поеду.
          Женщина  смотрела вслед  уходящей машине до тех пор,  пока та не скрылась из виду.  – «Ну и дурочка ты, Анюта! - вздохнув горько и в то же время с каким-то облегчением, сказала она  себе и вошла в подъезд.


Гл. 3. 
                  

          «Саша больше никогда не позвонит, а ведь жаль... Может, нужно было не торопить события, может, как-то всё бы и уладилось. Но не могу! Поцелуи эти! Не готова! Не хочу! А притворяться тошно! И всё же чувствую, что полная  дура.  Ладно, хватит!  Сделанное назад  не воротишь!» - Аня опустилась в кресло и сидела, не двигаясь, некоторое время.
- Мам, ты что такая заторможенная?  - удивлённо спросила Ира. Между прочим, твоя любовь звонила. Аж четыре раза!  Я имею в виду Никиту. Ты ведь в него влюблена!  Голос только  какой-то у него был потерянный. Или мне показалось...
- Перезвонит ещё? 
- Нет, сказал, что сегодня уже не сможет. Завтра или в другой день, я не поняла. А ты откуда вернулась?
-  На дачу приглашали. Подышала воздухом. Сама -то  как отдохнула у отца?
- Мы с ним пельмени лепили, и его новая - тоже. Такая цаца! Только шмотки и меняет. Потом все объедались, с пёсиком играли. Да, папа мне  кофточку подарил. Сейчас примерю! Это они из Болгарии привезли.
           Иришка примерила обновку: бежевую тонкую кофточку с вышивкой. Ей она шла, но была явно великовата. «Наверное, себе купила цаца-то, да потом не понравилась, так Ире отдала», - подумала Аня с раздражением. Она не переставала ревновать дочку к мужу и его новой жене, хотя ругала себя за это и старалась скрывать свою слабость.
- Хорошая кофточка.  Но -  на вырост. Велико. Через годик-другой  как раз будет.

           Аню мучили нерадостные предчувствия: «Чем Никита был встрево-жен? Почему не может перезвонить  сегодня?»
          Несмотря на многократные попытки дозвониться, он вдруг опять за-молчал и надолго. Александр, естественно, тоже не проявлялся, и а Аня не раз ловила себя на мысли, что жалеет об этом. Однажды она даже набрала  номер его телефона. Трубку взяла Елизавета Фёдоровна.
- А, это вы, милочка. Сына нет дома. И вот о чём я вас попрошу, не звоните  больше сюда.  Издеваться над  его чувствами я не позволю. И ещё добавлю, что вы глупая женщина, и мне вас жаль, -  она повесила трубку.
«Это похоже на правду!» - с горечью подумала  Аня.

***
          Прошло более недели. Она уже отчаялась ждать весточки от Никиты и за это время истосковалась так, что похудела на целый размер. Пришлось ушивать каждодневную одежду.  На душе было пасмурно, а желание увидеть его становилось всё навязчивей и болезненней. И что сулило это за адское, неуправляемое, вопреки рассудку, притяжение, осознать Аня никак не могла:  «Неужели именно этот плен, эту одержимость, этот душевный и телесный недуг, эту почти что наркотическую зависимость и называют любовью?! Да лучше бы её и не знать никогда! Хотя, наверное, не лучше.  Но, что же делать?  Обещал поговорить с женой, а сам исчез, ничего не объяснив!  Видно, пообещал то, чего исполнить не в силах. Тогда зачем искал?!»  Ане хотелось забыться, освободиться от переживаний  и вновь порадоваться солнышку и вольному ветру, но она всё больше уходила в тоску. Дочка начала поглядывать на мать с тревогой.
          И вот, когда она уже, практически, отчаялась ждать, Никита вдруг объявился. Причём, позвонил сразу в дверь, не предупредив по телефону, что собирается прийти. Аня только вернулась с работы, так что врасплох, в смысле внешнего вида, он её не застал, а вполне мог бы. Она в последнее время стала мало следить за собой и по дому слонялась порой непричесан-ной, в старом халате.
- Ты почему не предупредил? - попыталась Аня  начать с упрёка, но радость от  появления столь желанного гостя была настолько велика, что она рухнула обессилено в его объятия. Никита, видимо, не ожидал такой реакции на своё внезапное появление.  Он тоже был очень встревожен и в ответ крепко сжал Анины плечи, словно боясь, что её у него отнимут.
- Как я скучала! Я думала, ты исчез навсегда!
- Ну что ты, Анечка. Хотя, может, это для тебя было бы лучше...
- Почему? Перестань говорить загадками! Ну что ж мы на пороге-то стоим? Заходи, я одна. И давай начистоту, что случилось?
- Случилось…  Я звонил тебе, но не застал. С дочкой разговаривал. Хотел уже тогда всё рассказать.  Но…  вдруг мне показалось, что ты не одна, то есть, что ты у кого-то в гостях или у тебя гости. Ну, вобщем, что у тебя другой. Ты, конечно, имеешь право, я ведь сам женат. Но мне от этих мыслей так жутко стало, что я напился. А потом понял окончательно: всё равно без тебя не могу, хоть режь!  Я и сейчас без предупреждения пришёл, потому что думал того мужика у тебя застать и разом всё решить, убедившись,  что я у тебя не единственный. Тогда  легче было бы оторваться!
- А я-то все глаза проплакала,  жду тебя и жду. Какой ты,  оказывается, ревнивый! - сказала Аня, а сама подумала: "Ну и интуиция!"
- Страшно ревнивый! Знаю, что права не имею, а ревную, прямо, как Отелло.
- Так с тобой опасно?  А помнишь, ты хотел с женой поговорить?  Пойми, я не желаю никому горя, но ведь и так нельзя!
- Я,  правда,  хотел.  Позвал её. Так и сказал: «Нам нужно серьёзно поговорить», а она меня перебила: «Да, очень серьёзно, и я начну первая. Я беременна. Срок ещё очень маленький, и не кстати сейчас, вроде, но я решила, что буду рожать. А как ты на это смотришь?" - Я и обомлел, даже  заикаться начал. Вот такая суровая правда!
- Понятно...   Это … это… это.. это кошмар какой-то! А мне что делать?! А нам как быть с нашими чувствами? Может, ты и жену тоже ревнуешь?
- Не ревную. Сына люблю очень, а она всё же его мать.
- Скоро будет матерью и второго ребенка. Нет ни единого шанса!  Наверное, действительно, тебе было бы лучше вовсе не приходить! Ведь когда-то я всё же переболела бы и, наконец, успокоилась!
- Я уйду, если так лучше...
- Не лучше, чёрт возьми! Не лучше, к великому моему сожалению. Люблю я тебя!
- Слушай, Анечка, а дочка скоро придёт?  Может, у нас есть время?- перевёл  разговор Никита, воспользовавшись такими  признаниями.
- Она на кружке. Часа через два будет, не раньше.
Когда они произносили эти слова, то сами, того не контролируя, уже сбрасывали с себя одежду...

        А потом пошли регулярные встречи два, три раза в неделю, которые были одновременно и счастливыми, и горькими. Вернее, горькими для Ани были разлуки.  Тоска по Никите мучила  порой невыносимо.

***
                 Через восемь месяцев в семье возлюбленного появился  второй сын.  Мальчик рос  болезненным,  страдал тяжёлой формой аллергии. Ане не раз приходилось принимать участие в поисках редких лекарств и хороших специалистов. Среди родителей её учеников были и работники аптечных сетей, и врачи. Не всегда было удобно обращаться к ним с просьбами, ведь это обязывало уделять особое внимание именно их детям, выделяя среди других. Но Никита так сильно переживал за сына, что не помочь, она не могла.
          Чувства их крепли, несмотря ни на какие обстоятельства. Страсть и нежность с годами не утихали, а потребность друг в друге всё росла. Между ними стало всё как-то многогранней, тоньше и ... мучительней. Мучительней, из-за безысходной невозможности  быть всегда рядом, а этого хотелось обоим. Правда, однажды им удалось вместе провести целый отпуск, и счастливее этой поры, казалось, не было ничего и никогда. Но повторять подобный опыт они не пытались, настолько жестоким и тяжёлым оказалось возвращение домой: предстоящая разлука и искусственно создаваемое отчуждение.
          Рядиться опять в прежние "одежды" обстоятельств, испытывать постоянное одиночество в праздники и выходные, раздирающюю  душу ревность и пытаться справиться с этим, так как иное означало потерять Никиту - всё это было для Ани необыкновенно трудно. Но она скрупулёзно взвешивала на воображаемых жизненных весах всё "за" такую жизнь и "против", и "за" всегда побеждало.
          Аня старалась уйти в работу. Брала максимальное количество часов. Продолжала ставить спектакли, которые имели огромный успех у родителей, учителей, учеников.  Их приезжали смотреть  из других школ и  из районных методических кабинетов. Анины открытые уроки славились на весь город. Всё это было отдушиной и возможностью отключиться от неопределённости в личной жизни, которая сильно  угнетала.
          Никита же, несмотря на то, что был семейным человеком, безумно её ревновал и,  как-то раз,  из-за этого даже попал в больницу:  подскочил сахар.
Ане  мужчины нередко оказывали знаки внимания, и,  он  переживал это очень  болезненно.  Повод  для подобных переживаний даже  не требовался. Она была  свободной, обаятельной, и уже одно это становилось причиной для  ревности.
 
           Наступило время , когда  женщина ещё раз тщательно взвесила все "за" и "против" на своих "жизненных весах", и они склонились в сторону "против".  «Не могу так больше! Нужно рвать отношения! Я сумею, справ-люсь! Не сразу, конечно. Сначала будет очень тяжело, зато когда-нибудь потом - легче. Ради этого "потом" - стоит рискнуть. Я ведь тоже хочу семью, хочу моего, а не чужого мужа, хочу быть с ним в отпуске, в новогоднюю ночь...  Это постоянное вздрагивание от звонка, эта конспирация, чтобы не навредить семье Никиты, это бесправие...  Как я от всего устала! По-моему, кроме усталости, я  уже ничего не чувствую!  А у него - семья, сыновья, у него есть всё, что необходимо для жизни, в которой я явно лишняя!  Эти рассуждения с собой всё больше занимали Аню и начинали перерастать в убеждения.  Наконец, она решилась на разрыв.

          Настал день, когда она объявила о своём решении Никите и сразу обмерла  в ожидании его реакции.   Наверное, хотелось  слов:  « Я  без тебя не могу!  Одумайся!  Не уходи!»  Ну, вобщем, чего-то в этом роде. Но Никита слушал её тихо, почти спокойно и не возражал. Сказал только:
- Помни,  ты сама это решила. Неволить не стану.  Я, как любил, так  любить  буду. Но ты имеешь право на полноценную личную жизнь.  Я всё понимаю да и всегда понимал. Просто старался не думать о том, что наш разрыв когда-нибудь неизбежно  произойдёт.
           Аня, слушая его слова, готова была уже просить прощения и повер-нуть всё вспять. Она очень испугалась того, что последует за её решением. Но интуиция подсказала, что нужно сдержаться, промолчать.
- Я тоже люблю тебя и любить буду, но больше так не могу", -  после не-большой паузы ответила она тихо.
- Прощай, -  сказал Никита и направился к двери
- Прощай, - ответила Аня и пошла его проводить.
          Эта была их последняя встреча.

          Аня тщательно подготовилась к такому трудному для себя шагу. Зимние каникулы освободили её время, ещё неделю она взяла за свой счёт. Путёвка в санаторий лежала на столе, вещи  уже были  собраны. Выезд планировался на следующий день после  объяснения.

          Санаторий  «Ольшаники»  находился в живописном уголке Карельского перешейка, на берегу озера, в пятидесяти километрах от Петербурга, на месте старинной финской деревни. Места и впрямь были благодатные. Их очень хвалили учителя, которым посчастливилось там  отдыхать.  Ане понравился курорт. В главном здании – основательный,  в стиле ретро, дизайн советских времён. Очень чисто. Помещения большие, коридоры широкие, номера просторные. А за окном сосны, ели, снег, озеро и солнце - красота!
          Первые дни она искусственно отвлекала себя от воспоминаний. Было очень тяжело. Тренажёрный зал, бассейн, библиотека, прогулки, чтение помогали мало. Но через неделю стало происходить что-то незнакомое в душе. Аня удивилась: "Неужели оторвалась?! Неужели получилось?! Какая я всё-таки молодец! Я почти целый день была свободной! Душа совсем не болела! Значит, решение моё было правильным!" Она наслаждалась посетившему, наконец, её покою.  Как будто оборвалась нить, накрепко соединявшая её с Никитой, и не дававшая возможности жить отдельной от него жизнью. К концу пребывания в санатории она  почувствовала себя окрепшей, но удивляться тому, что так быстро ощутила  перемены в настроении, не переставала.

***
          В школе пришлось нагонять упущенное по программе. Работа поглощала полностью. Несколько разработок методик ведения уроков Ани были напечатаны в новом пособии для учителей, и она получила первый гонорар, которым очень гордилась, не на показ, конечно. Этот гонорар был невелик, но необыкновенно ценен и приятен для души.
           Никита не звонил. От этого сердце всё же щемило. Правда, это были иные, ранее незнакомые ощущения. Всё время чувствовалось незримое присутствие любимого, но оно было вроде бы отстранённым, не давящим, не мучающим, совсем иным. Разлука перестала восприниматься так болезненно, как раньше. Аня словно оживала, словно выздоравливала от зависимости, от сильнейшего притяжения, называемого любовью. "У него, наверное, тоже так же, как и у меня. Как он? Где? Чем занят?  Неужели почти или совсем не вспоминает? Ну и пусть! Всё равно у нас было то, чего, не испытав, не поймёшь истинный вкус жизни! Я об этом никогда не пожалею!"

          Наступил " День Святого Валентина". Аня подосадовала: " Мог бы всё же позвонить или прислать открытку!". Ей стало как-то не по себе. Потом наступил День Восьмого марта. Опять тишина.
          «Неужели шесть лет наших отношений не дали мне право даже на получение поздравления? Может, Никита просто пользовался моими чувствами, чтобы как-то разнообразить свою жизнь? Нет, не верю!»
          Воспоминания о встречах становились частыми, а разочарование по поводу собственной доверчивости   болезненными.  Нитей, связывающих  их единым дыханием, единым порывом,  единой болью разлуки, так остро, как раньше,  Аня уже не ощущала.  «Но ведь можно в память о прошлом, хотя бы остаться добрыми друзьями! Что ж, в День рождения его, в июле, я сама  позвоню и ... выскажу всё. А пока нужно отвыкать, нужно  становиться свободной!».

***
          Вскоре Ане предложили принять участие в создании серьёзного пособия для учителей, где ей отвели целый раздел. Работа предстояла нелёгкой, но очень интересной. Она мысленно уже начала сосредотачиваться на ней. Появились новые идеи.  Потом совершенно неожиданно её пригласили перейти из школы в районный методический кабинет.  Это место обещало перспективы в карьере и предполагало интересную  деятельность, позволяющую изучать и совершенствовать современные педагогические находки.  Аня была  польщена и заинтригована. Но расставаться со школой?! С этим маленьким и таким родным сердцу миром, с детьми?!  С ответом её не торопили, но просили принять решение не позже мая.
          И к маю она определилась,  решив попробовать себя на новом поприще, тем более, что совсем небольшое, чисто символическое, количество часов ей оставили.  В  этом учебном году выпускались во взрослую жизнь  её «родненькие». Так она называла  ребят,  у которых с пятого была классным руководителем и которые являлись предметом её гордости.
           Вот уж и прозвенел последний звонок….  Прошли выпускные экзамены….  А потом были и радость по поводу окончания школы, и слёзы прощания...  За всем этим последовал отпуск. До вступления в новую должность можно было ещё немного отдохнуть.

          Аня ждала Дня рождения Никиты. Ей не терпелось услышать его голос. Она скучала, хотя возвращаться к прошлым отношениям   не собиралась. То ли поостыла? То ли переборола себя? Она думала о других добрых и душевных отношениях, какие устанавливаются между близкими друзьями. Ей хотелось узнать, как у Никиты дела, как его младший сынишка, перестал ли болеть,  чем увлекается?  И ещё хотелось узнать, вспоминает ли Никита её.

          Двадцать третьего июля она проснулась с особым настроем. Осталось дождаться двух часов. Почему-то именно в два Ане хотелось произнести свою поздравительную речь. К этому времени вдруг сильно забилось сердце и застучало в висках. "Волнуюсь очень, -  поняла она, а трубку уже брала, практически, дрожащей рукой.
- Слушаю вас, - ответила секретарь.
           Никита работал к тому времени  старшим технологом производства на заводе при институте целлюлозной промышленности. Кроме этого, он совместно с финской фирмой создал небольшое частное предприятие, тоже на базе НИИ, где преуспевал.
 - Будьте добры, Никиту Вячеславовича, - Аня старалась говорить как можно спокойнее.
-  Его нет, - последовал ответ.
-  А когда будет?
- Его не будет.
- Он перешёл на другую работу?
- Да, перешёл. Только не на другую работу, а, к сожалению, в иной мир. Никита Вячеславович умер
          От ужаса подобной информации Аня уронила трубку.  Её заколотило в ознобе, в  глазах стало темно.

Гл. 4
                      
          Очнувшись,  она  остановила взгляд  на настенных часах. Стрелки показывали пятнадцать минут третьего. Значит,  отключилась она где-то минут на десять. «Умер! Никита умер? Нет, не верю! Так не должно быть! Это какая-то ошибка или чья-то нелепая шутка!»  Аня  позвонила повторно.
- Секретарь главного технолога у телефона," - раздался голос секретарши.
- Соедините с главным технологом, пожалуйста.
- Как вас представить?
- Я... из газеты... "Новости Петербурга".  Я - журналист.
- Скажите, это вы десять минут назад звонили? Я голос запомнила.
- Да, а в чём проблема?
- Вы, кажется, спрашивали Никиту Вячеславовича. Так вот, на этой должности сейчас другой человек. Соединить?
- Девушка, извините, вы сказали, что Никита Вячеславович умер. Я не ослышалась?
- Не ослышались. Он умер в январе, вернее, пятого января. А вы... простите, не Анна? Мне голос ваш знаком.
- Да, меня так зовут.  Разве вы меня знаете?
- Знаю немножко.  Я - Зоя. Мы  встречались у Никиты на даче, вы, конечно, меня уже  забыли.
- Зоя…  Нет, помню. Я не знала, что вы работаете  с Никитой...  То есть,  у Никиты... Вернее, работали...
- Я как раз в начале декабря сюда перешла из другого отдела.  Ну, это всё не телефонный разговор. Мне нужно вас обязательно увидеть.  Есть, что  рассказать. Мы можем как-то встретиться?
- Да, конечно. Куда подъехать? Я готова в любое время.
- Давайте  завтра. Я должна кое-что передать, и это "кое-что" у меня дома.  В мой обеденный перерыв увидимся у метро "Лиговский проспект". У вас нет случайно мобильного телефона? Удобная вещь. Я приобрела.
- Есть, - Аня как раз недавно купила мобильник на свой первый гонорар.
Женщины обменялись координатами и окончательно обсудили детали встречи.
           По окончании разговора в трубке раздались короткие гудки, и Аня опять вся обмерла, вспоминая услышанную страшную новость. «Умер в январе...   Именно тогда, в январе,  когда я отдыхала в санатории, словно оборвалась ниточка, освободившая  меня от сильнейшего, невыносимого и одновременно  такого сладостного притяжения! Именно тогда мне показалось, что я сумела оторваться.  Я ещё похвалила себя и стала, наконец, отдыхать, наслаждаться природой и тишиной. А ниточка-то вот как, оказывается, оборвалась! Ах, Никита, Никита! Что же случилось? Неужели в этом моя вина? Не дай Бог!   Может, авария?" А мир для Ани словно опустел...

***
           Ночью  ей удалось заснуть едва ли на полчаса. В висках стучало, сердцебиение было учащённым, и сладить с этим не помогали ни капли, ни таблетки. Память навязчиво пролистывала  их встречи  от  первой и до самой последней в подробностях, буквально,  поминутных. А в тот небольшой промежуток времени, когда всё же удалось поспать, Никита  явился ей  во сне. 
            Они бродили по той самой набережной в Сочи, где прогуливались во время их единственного в жизни совместно проведённого отпуска. Никита держал Аню за руку и  о чём-то весело рассказывал. Потом вдруг произнёс: " Ну всё, мне пора. А вон и мой самолёт."  И, действительно: чуть вдали Аня увидела взлётную полосу, сияющую мягким, нереально насыщенным светом. Причём, источник этого сказочного света  нигде не просматривался. А посреди взлётной полосы стоял необычный самолёт.  Он был двухэтажный, округлой формы,  с множеством разноцветных крыльев.
          "Меня ждут, прощай, - Никита с нежно поцеловал её в губы, после чего она сразу проснулась с ощущением этого поцелуя и... ощущением тепла руки Никиты. Руку его Аня не отпускала до последнего мгновения, удерживала, как только могла, но её пальцы вдруг разжались сами собой.

          "Этого не может быть просто сном! То, что мне снилось,  реальнее всякой реальности! Это была встреча! Я всё так живо ощущала, ощущала каждой клеточкой! Спасибо тебе, Никита, за этот подарок. Ты мне хотел напомнить о наших чувствах и о вечности наших душ.  Я поняла. И поняла, что в церковь надо.  Закажу панихиду, сорокоуст и... узнаю, что ещё необходимо. Прости меня, родной, я буду молиться о твоей душе и каяться за нас обоих"

          Аня побывала  в церкви и выполнила обещанное, после чего ей стало чуть  легче. Подходило время встречи с Зоей.  С той самой Зоей, которая однажды вторглась в их жизнь и разрушила все планы, с Зоей, тем не менее, разговаривающей вчера с Аней с сочувствием и пониманием, словно друг. О чём же столь сокровенном она хотела поведать?

          В условленное время Аня подошла к метро. Женщины созвонились и встретились. Зоя смотрелась дамой респектабельной, не лишённой некоторого шарма, тире апломба. Секретаршам крупных начальников бывает свойственен этот апломб причастности к миру значимых персон. Нередко они напускают на себя куда больше величия, чем их шефы.
 - Здравствуйте, Аня. Я вас сразу узнала, - заговорила она первой. Вы всё такая же красивая. Понимаю Никиту. Вот только повод для нашей встречи слишком уж не радостный. Может, посидим где-нибудь за чашкой кофе. Не хочется разговаривать на улице, шумно очень,  да и дождик усиливается.
- Да, конечно. Мы с Никитой здесь недалеко в одно кафе заходили, пойдёмте, покажу, если хотите.
          Они уселись в уютном кафе и заговорили на тему, ради которой встретились.
- Скажите, как всё случилось, я теряюсь в догадках? Какой-нибудь несчастный случай? Никита мне никогда не жаловался на здоровье!
- Да, как сказать...  Тут всё наслоилось.  Много всего одновременно  у него произошло...  Умер он от инфаркта. Плохо стало прямо на работе, и... не довезли  до больницы. Сначала у него тяжело заболел младшенький, он часто болеет, а тут еле спасли, сильнейшая аллергическая реакция. Потом в больницу попала жена с подозрением на онкологию. Прооперировали, и, слава Богу, ужасный диагноз не подтвердился. Никита весь издёргался, и вдруг ещё и на работе у нас Ч.П. произошло. Человек в больницу попал из-за неполадок с оборудованием. Стали искать виновных. Ему опять  досталось, хоть он добивался нового оборудования уже давно.  Врачи "Скорой помощи" очень бились, отчаянно старались  помочь, но не смогли и повезли его в клинику.  Я тогда  подошла к Никитиному рабочему столу, чтобы выдвинутый ящик задвинуть на место, и увидела там ....
- Что?
- Да ваше фото! Я вас сразу узнала... Вспомнила нашу встречу на даче. Я взяла фото себе, чтобы не было лишних разговоров. Хотела потом, когда он поправится, на место положить. А через час позвонили, что умер... 
- Вот, - Зоя открыла сумочку и достала фотографию Ани времени их совместного с Никитой незабываемого отпуска. - Посмотрите, что написано на обратной стороне: "Самое лучшее время моей жизни".  Зачем он это написал? Ведь жена  могла увидеть или кто ещё из родных! Представляете их состояние? Хорошо, что я спрятала.   
 
           Аня беззвучно плакала, слёзы текли, не переставая, всё время рассказа. Но она даже радовалась, что, наконец-то, у неё появились слёзы, принесшие  некоторое облегчение.  Стало легче  и  потому, что,  слушая Зою,  она поняла  истинную причину сердечного приступа  Никиты,  за которым последовала смерть.   Вряд ли   это была только  её вина. Всё, действительно, навалилось на него сразу. Она корила  себя: «Как раз тогда, когда я должна была поддержать, находиться рядом, я прогуливалась по санаторию и наслаждалась своим мнимым освобождением от пут любви.  Я обижалась на него, а  он ... Ведь  просто не мог иначе!  Так  сложилось всё  в нашей судьбе! Причём, возможно, благодаря этой, сидящей напротив,  женщине».
          Зоя, видимо, кожей чувствовала  молчаливое осуждение в свой адрес:
- Я ещё потому захотела в вами встретиться, чтобы покаяться. Я тогда вторглась в вашу жизненную ситуацию. Я не думала, что всё так серьёзно. Мне захотелось помочь сохранить  семью. Маринка ведь только из-за упрямства всю эту историю с разводом затеяла, хотела напугать мужа. В чём-то он ей не уступил. По-настоящему она расходиться и не думала. Она была уверена, что в любой момент сможет всё исправить. А тут вы! Я её и предупредила. Они сразу домой с сыном вернулись. А потом она ему  второго родила, чтобы  уж никуда не дёргался. У меня самой семьи тогда не было, да и сейчас лишь на бумаге, а была я на даче с Никитиным другом, моим тогда любовником.  Потом он развёлся, но счастья у нас так и не получилось. Да, что обо мне! Простите!  Прости и ты, Никита, если можешь! -  Зоя поглядела в небо. - Ну вот и всё, о чём я вам хотела рассказать. Да, здесь, - Зоя достала листок, - я написала, где он похоронен. Вы, наверное, захотите  навестить. Только осторожно, чтобы не было дополнительной травмы близким. Представляете, два сыночка без отца остались! Бедные мальчишки! Он был прекрасным отцом.
          Во время разговора с Аней апломб собеседницы  совершенно улету-чился, в её взгляде больше не чувствовалось напыщенной секретарской важности. Она казалась простой, искренней и взволнованной.
- Ну, если что нужно будет...  Мало ли вдруг? Звоните.  Телефоны мои знаете. Удачи и, вопреки всему, женского счастья!
- Какое уж тут счастье! - вздохнула Аня, и женщины расстались.

***
          Похоронили Никиту на кладбище "Девятого января", рядом с его от-цом. Удивило совпадение: там же была похоронена пятнадцать лет назад и Анина бабушка. "Теперь буду к обоим сюда приходить!" - подумала Аня, когда посещала Никитину могилу. И тут огромный мир оказался тесен. Столько кладбищ в городе, а два дорогих ей человека оказались на одном и даже невдалеке друг от друга. В  реальность произошедшего никак не верилось. До сих пор всё казалось нелепой ошибкой. Душа ежесекундно явно ощущала присутствие Никиты, словно он был на расстоянии вытянутой руки, только почему-то невидим. Это походило на наваждение.

          Аня опустилась на находящуюся неподалёку скамейку и достала фотографию. Ей вспомнилась эта съёмка. Она была запечатлена во весь рост у ствола высокой пальмы. Волосы, ещё влажные от купания, немного растрепались на ветру.  Время было обеденное.  Вместе с Никитой они шли тогда в небольшой уютный ресторанчик, к которому за отпуск привыкли.  Путь лежал по тенистой аллее из высоких  ветвистых клёнов, кронами касавшихся друг друга.  Аня хорошо помнила, что именно на той аллее  всегда чувствовала одно и то же.  Она всё время восклицала, конечно, не вслух, а внутри себя: "Неужели это правда?!  Неужели я иду по такой райской красоте и так спокойно, так гордо, так уверенно с моим любимым мужчиной, который, наконец-то, принадлежит только мне одной?! И его ни с кем не нужно делить! Пусть это недолго, но это же есть! Это происходит! И это просто чудо!"  Она  жадно впитывала в себя каждый миг подаренного судьбой краткого счастья.
          А Никита баловал её  то прогулками на пароходе, то вкусными ресторанными блюдами, то какими-то обновками. Он подарил ей красивый, лазоревого цвета купальник, сарафанчик с открытыми плечами, в котором она была запечатлена на фото, шляпку от солнца и кучу летних  футболок. Он удивлялся тому, как ей всё было к лицу, и делал подарки с явным удовольствием.
           Снимки того периода жизни хранились у Ани дома. Никита, конечно, такого позволить  себе не мог. Зато, когда он приходил, они нередко с интересом листали альбом и вспоминали в деталях те незабываемые дни. Аня даже не догадывалась, что одна  фотография всё же находилась у него на работе. Она поглядела вновь на оборотную сторону снимка и прочитала: «Самое лучшее время моей жизни».  Опять подступили и начали душить слёзы, защемило сердце. Пришлось положить под язык валидол. Теперь он постоянно хранился в сумочке. Сердце стало часто напоминать о себе.

          А потом была клиника. Нервное отделение Мариинской больницы, где Аня пролежала две недели. «Скорую» ей дочка вызвала из-за  сильно подскочившего давления, и, к счастью, вовремя. Повышенное давление, длительные изнуряющие головные боли, бессонница, навязчивые сердечные боли оказались  следствием сильного нервного  потрясения.
          Ночью в больнице, после укола снотворного, Аню нередко беспокоили неприятные, даже страшные, сны, содержание которых поутру вспоминать не хотелось. А один сон она запомнила очень чётко. Потому, что это был не сон из серии её ночных кошмаров, а, совсем наоборот, светлый и добрый, в котором она вновь встретилась с Никитой.

          Никита сидел в кресле, любимом Анином комфортном кресле, в котором она  особенно зимой любила вальяжно расположиться, накинув плед или шаль. Его руки лежали на подлокотниках. Но не было ощущения, что он отдыхает. Наоборот, во всей его позе чувствовалось напряжение. Он очень пристально глядел Ане в глаза. Тревожность взгляда она ощущала явно, но себя рядом  во  сне не видела. Казалось, он ей хочет что-то внушить, от чего-то предостеречь. Но от чего?  Ещё Аню поразил его облик. Да, это был, несомненно,  Никита. Его тёмные волосы с классическим зачёсом на правую сторону,  сине-серые глаза,  рельефный торс...   Ноги его  облегали  элегантные  велюровые брюки, а верхняя часть тела оставалась оголённой. Чёрные волосы на груди образовывали крест. Аня всегда любовалась этим крестом, как каким-то чудом.  Ямочка на подбородке  придавала Никите особую мужественность и импозантность...  Всё это  было так знакомо, так любимо, так желанно!
          Но линия ног казалась какой-то нереально плавной, пластичной, невесомой. Ступни, а на нём была в обувь из тончайшей кожи, виделись более узкими, удлинёнными и тоже, словно невесомыми. Тело обрисовывалось округло, мягко и не объёмно. Далеко не так явно, как в жизни, играли мышцы. Когда-то Никита серьёзно занимался конькобежным спортом, был даже чемпионом Ленинграда. Этот вид спорта, видимо, способствовал формированию прекрасной мужской фигуры и осанки. Но во  сне очертание его лица и тела были особыми.  Им не хватало плоти, чувственности. Ане подумалось, что это он, Никита, но из иного мира.  «Почему он так смотрел?  О чём хотел предупредить?»          
          Разгадка же, как ей показалось, пришла очень скоро и помогла  принять важное решение. Поступок, следующий за ним, удивил многих. Более того, он вызвал не только негодование в представительных педагогических кругах, но и осуждение  и даже обвинение в безответственности, что  предвещало крах возможной  карьеры. Но об этом шаге Аня в дальнейшем  никогда не пожалела.

***
          Её раньше особо не привлекала мистика, она не пыталась запоминать содержание своих сновидений и, тем более, придавать происходящему в них  какое-то серьёзное значение. Был даже один сон, который в течение жизни повторялся неоднократно, но и он вызывал у Ани только удивление, не более. Конечно, она  слышала о вещих снах, но была уверена, что, если такие и видятся кому-то, то эти "кто-то" совершенно особые люди, с необычайно тонкой духовной структурой и какими-то не присущими ей способностями.
 Вот только о сновидениях, где являлся Никита, так думать не хотелось. Не хотелось  считать их всего лишь плодом болезненного эмоционального со-стояния, плодом  подспудных желаний не терять любимого, не расставаться с ним навсегда, а хоть так, хоть во сне, иногда видеться. Ведь это было огромным утешением, которое дарило словно бы  надежду душе.
          Ощущение, что Никита хотел о чём-то предупредить через устремлённый на неё тревожный взгляд, навёл Аню на размышления  по поводу  нового назначения.  Пора было уже приступать к работе, но она заболела. Правда, её ждали, сохраняя место.  Подумав,  она решила  отказаться от предложения, решила,  что именно это хотел подсказать ей Никита. Она, конечно, гордилась тем, что её возможности, как педагога, высоко оценили, но...   
          Школа для Ани была особым миром, особой страной, особой средой обитания.  Без этих нагрузок, классных часов, встреч, диспутов, праздников,  спектаклей, наконец, без её любимцев и, наоборот, трудных учеников, с которыми она всё же умела ладить и справляться - без всего этого в полном объёме Аня не представляла своего существования. А, тем более, не представляла его теперь, когда не было в живых Никиты и когда только привычная, кропотливая и любимая работа могла вытащить её из лап депрессии.
          Она вышла в закуток коридора, где обычно прохаживалось меньше больных, села в обтянутое дерматином кресло и набрала номер методического отдела района. Ответила секретарь, которая быстро соединила её с заведующей. Идея привлечь Аню к работе методиста принадлежала именно ей.
         
          Голос Ани невольно дрожал. Конечно же, не хотелось подводить тех, кто верил в неё и, похоже, желал добра. Было ужасно стыдно, но она всё же произнесла, поздоровавшись:
- Лилия Александровна, я очень благодарна вам за доверие, но я не могу, в связи с новыми жизненными обстоятельствами, перейти работать из школы в методический кабинет.
- Не беспокойтесь, Анна Сергеевна, мы в курсе, что вы больны, мы подож-дём, выздоравливайте. До начала учебного года ещё есть время.
- Нет, вы не поняли, я вообще отказываюсь от этой должности, я хочу остаться в школе  учителем, как раньше.
- Но зачем же вы соглашались? Мы на вас рассчитывали, других не приглашали, хоть желающих немало. Это несерьёзно, Анна Сергеевна! Я от вас такого никак не ожидала! Неволить, а, тем более, упрашивать, конечно, мы не станем, только в другой раз уже не позовём, запомните. Ну что ж, поправляйтесь! - Пожелание  это было произнесено более,  чем холодно, после чего в трубке раздались короткие гудки.
          Ане стало ещё более стыдно и неприятно, и, тем не менее, она испытывала чувство облегчения, словно сбросила с плеч ненужную, обременяющую ношу. «Спасибо, Никита. Я выполнила твоё пожелание. Я уверена, что поняла его правильно. И теперь мне намного легче. Приходи когда-нибудь ещё»,  - проговорила она про себя и направилась в палату.

          После выписки из больницы по настоянию родителей пришлось  ехать в Евпаторию. Там, недалеко от моря, поселилась несколько лет назад  любимая школьная подруга. Когда умерла свекровь, им с мужем в наследство достался  небольшой уютный,  требующий, правда,  немалых вложений в обустройство и ремонт домик. Нина работала массажисткой в пансионате. Её умения вполне заслуженно и быстро оценили. Помимо официальных  были  и  частные клиенты. Зарабатывала она немало.  Благоустройство жилья  шло полным ходом. А к этому лету большая его часть уже была отремонтированной и комфортной.  Нина  давно мечтала увидеть Аню и  настоятельно приглашала её к себе, заманивая морем, красивыми видами и массажем.  И всё же на  поездку после больницы  не было настроя, пришлось перебороть себя и, вопреки желанию, приобрести билет.

        5 гл.                     

              Под стук колёс опять нахлынули воспоминания.  Вспомнилось, как позапрошлым летом они с Никтой ездили за город на живописное озеро. Там у него были свои места, облюбованные для рыбалки. Однажды, уходя, он вдруг спохватился: «Какая ж ты у меня бледная, просто зелёная! Устала от своей школы капитально! Нужно тебе срочно на природу!».
-  Когда?  Экзамены...  До конца июня я не выездная.
-  Конец июня уже скоро, и я тебе такие места покажу! О них мало, кто знает.
Ане действительно нездоровилось, сказывалось переутомление. И на природу хотелось очень!

           Как только начался отпуск, в первую же субботу, уже под вечер, они в Никитиной  зелёной девятке мчались к лесному озеру.  Аня надела новый, красиво облегающий фигуру велюровый спортивный костюм нежно - фиолетового цвета, и Никита при каждой возможности, восхищённо окидывая её взглядом, напевал: «Ах, какая женщина, какая женщина, мне б такую!»
          На озере её ждал целый фейерверк впечатлений.  Поразила  тщатель-ность подготовки к  пикнику. Был и дымящийся шашлык по личному рецепту, и отборные гроздья винограда, и большое круглое блюдо с овощами, и шампанское «Брют», которое дегустировала сначала только Аня, а потом к их компании присоединилась неожиданно ещё пара. Конечно, больше бы  хотелось провести время без свидетелей, но не получилось. Видимо, эти места нравились и другим.

           Природа действительно поражала красотой! Величественное озеро окутывала  лёгкая туманная дымка. Противоположный берег то плавно тя-нулся по кругу, то вдруг углублялся, вытягиваясь, петляя и образовывая дополнительные живописные изгибы, по форме напоминающие огромные капли. В небе кружились птицы. На воде играла рябь. Иногда близко подплывали утки: серенькие самочки и сочного окраса  зеленоглавые селезни. Аня, любуясь, подкармливала их.
          А вокруг белизной стволов сияли высоченные берёзы. В стройности и монументальности им не уступали сосны, между которыми пробирались к солнышку, дрожа листочками, совсем ещё низенькие молодые осинки. Над озером нежно и романтично нависали ивы. Воздух вперемежку с дымком был не просто свеж, но и необычайно ароматен и вкусен!

          Никита принёс гитару. Играл он прекрасно, а ещё лучше пел. Ему довелось в юности даже быть солистом "Ансамбля песни и пляски Советской Армии". По призыву-то он попал в ракетные войска, но когда выявился яркий талант, его перевели в знаменитый  "Ансамбль имени Александрова". "Служилось мне интересно и весело! - вспоминал он, рассказывая о гастролях в разных точках Союза и в ГДР. Но стать певцом всерьёз, сделать это поприще профессией ему никогда в голову не приходило.
          Аня с улыбкой вспоминала, как им в тот вечер хотелось уединиться, и они всё же урвали момент, успев всласть нацеловаться, когда парочка отплыла далеко от берега. Соседи по отдыху, будучи законными супругами, даже не подозревали, что могут мешать, уверенные в том, что перед ними тоже люди, находящиеся в браке.
          Вода в озере казалась поначалу прохладной, бодрящей, а потом мягкой и тёплой, словно парное молоко. Аня вдоволь наплавалась. Это было одно из её любимых занятий с детства. В тот летний вечер они с Никитой даже попытались соревноваться в скорости, и  она  вначале, практически, не уступала, но только на  самых первых секундах, а, когда значительно отстала, крикнула:  "Сдаюсь! Возвращайся!" Никита вернулся, и они опять не могли разомкнуть объятий.

          Колёса однообразно стучали...  Ане не хотелось спускаться с верхней полки и принимать участие в разговорах соседей по купе. Читать тоже не получалось. Она прикрывала глаза и погружалась в совсем ещё не далёкое прошлое, в то прошлое, в котором он был жив и был рядом.
 
          Пришла на память и другая история. Тогда они с Иришкой сильно заболели. Температура у обеих зашкаливала под тридцать девять. Никита стал приезжать каждое утро перед работой, чтобы выгулять Рея. Вечером он тоже появлялся с лекарствами, провизией, готовил им что-то поесть на следующий день, опять выходил с собакой и уезжал домой. Это продолжалось всего неделю, но как же это было приятно, как помогло Ане и физически, и морально.
           Припоминалось не только хорошее, но и грустное, обидное. Например, душераздирающая ревность к правам жены на Никиту.  Вызывали боль мучившие  постоянно  мысли по поводу своей унизительной роли. Припоминались обиды  на то, что Никита иногда начинал вроде бы невзначай рассказывать о жене, как о доброй женщине, хорошей матери и,  вобщем - то, близком ему человеке. Зачем? Ведь Ане это было так больно слышать?!
            Она вспомнила, как однажды плакала, конечно, без свидетелей из-за того, что он  под Новый год, подарив ей довольно скромный набор косметики, жаловался на сильную усталость в связи с поисками красивой дублёнки законной  жене к празднику.  В ту пору Ане не раз казалось, что Никита её нарочно дразнит и даже унижает, таким образом,  напоминая о пресловутом втором месте, очерчивая некую границу в их взаимоотношениях, за которую ей ступать запрещено. А теперь думалось, что она просто лепила из мухи слона.  И что, если бы сказала ему о желании тоже иметь эту чёртову дублёнку, Никита и ей бы купил, наверняка. Может, не сразу, но купил бы. Просто она редко о чём-то просила.
          Много ещё вспоминалось под размеренный стук колёс, а иной  раз в этом  повторяющемся звуке слышалось: Ни-ки-та, Ни-ки-та, Ни-ки-та...

         
***
          Нина  устроила подруге,  поистине,  торжественную встречу!  Они с мужем  вручили ей  на перроне  огромный  букет цветов, посадили в иномарку и привезли домой, где стол ломился от всяческих изысков и сиял белоснежной скатертью, хрустальными бокалами и  экзотическими  фарфоровыми  вазочками, полными фруктов.
- Ребята, вы прямо, как королеву, меня чествуете! Зачем так-то?! Даже не-ловко. Ну и искусница ты, Нина! До сих пор помню твои салаты и торты! Никто из нас лучше не мог приготовить. А как красиво у вас в саду, сколько роз! И в доме так здорово, уютно так!
- Розы - моя слабость, а что касается всего остального в саду, это Олежек, и отделка дома вся тоже его руками, и дизайн.  Я работаю с утра до позднего вечера. Времени у него  больше, чем у меня, да и умений, конечно.
         Олег провёл за столом около получаса и ушёл  заниматься очередными  делами  по благоустройству.  Подруги же расслабились, выпив явно чуток лишнего, и стали вспоминать песни своего пионерского детства:  «По долинам и по взгорьям шла дивизия вперёд...».
- Ань, помнишь, как мы искренне страной своей гордились, как трепетно в пионеры вступали у Вечного огня, как потом в комсомол? А теперь оказывается, всё это фигня была. И нет страны, и врозь все! То, что к ней относилось, СНГ теперь называется. Разве могли мы себе такое представить?! Правда, сейчас во многом легче стало, нет этих жутких очередей за продуктами, за шмотками, из-за которых давка вечно у прилавков была,  нет  дурацких  номеров  очереди на ладонях.  Я помню, однажды  сапоги купила в «Гостинке», так у меня их менты отняли».
- Как отняли? Ты не рассказывала?
- Не рассказывала, потому что стыдно было сознаться, что в такое вляпалась, да и обидно, и страшно даже вспоминать-то. Представляешь, бесцеремонно отобрали у девчонки  покупку да ещё смеялись! Я за ней пять часов  в очереди отстояла!  Деньги, правда, отдали по чеку. Честные всё же оказались, сволочи. Там было место одно нелюдимое,  в переходе между отделами. Я по нему шла. А они, окружив меня, сказали: «Пройдёмте». И… забрали мою коробку, вроде, чтобы проверить. Видно, жене один из них сапоги  хотел  достать, а стоять в очереди нельзя при исполнении, да и лень.
- А, может, переодетые? 
- Да нет, настоящие, при исполнении. Это было видно. Да и денег переодетые не отдали бы.  Но, в основном, многое классно было! Была юность, мечты, влюблённость…  Помнишь,  как я в своего Олежку насмерть втюрилась!
- Да уж, конечно, помню! Столько охов и вздохов! Столько слёз и грёз! А потом я у вас на свадьбе свидетельницей была и так злилась на него, что он лучшую подругу  у меня отнял.
          Аня отвлеклась на воспоминания о детстве и юности.  А про себя отметила, что может уже переключаться, может думать не только о Никите, не только страдать, а даже иногда улыбаться и шутить, пусть пока под воздействием вина,  но всё же… Ощущение уюта и душевного тепла от радушной встречи успокаивающе подействовало на неё. В предложенной  ей небольшой комнатке, обшитой  вагонкой,  с  Ниниными акварельными рисунками на стенах,  всё располагало к спокойствию.  Ночью Ане  удалось довольно легко уснуть.    
          Разбудило её тёплое солнышко, ласково осветившее комнату. Она зажмурилась, потянулась и подошла к окну, поглядеть, куда оно выходит: в сад или на проезжую часть, так как слышался гул машин. Вскоре зашла Нина с подносом, издававшим ароматы персиков, дыни и винограда.
- Вот витамины, ешь! Как спалось?
- Спалось, спасибо. Последнее время сон для меня, вернее , бессонница, была серьёзной проблемой. Ты же знаешь, я лежала в больнице.
- Знаю, но об этом потом. Сейчас старайся грустное, тяжёлое вспоминать реже.
- Если бы знать, как этого добиться?! А море далеко? Я не совсем поняла, когда ехали.
- Да нет, идти медленным шагом минут двадцать, не больше, даже, пожалуй, меньше. А пляж у нас какой! Мягкий, песчаный! Сейчас позавтракаем, я тебя отвезу. Потом,  на работу.  Вот ключи. Сама будешь хозяйничать. Всё необходимое в холодильнике.
           После завтрака подруга повезла Аню к морю. На машине это было почти мгновенно. «Да, Анюта, ты за вещичками - то присматривай, а то в купальнике домой пойдёшь. Здесь такое бывает. Иной раз украдут, а иной раз просто пацаны переложат вещи, чтобы, как они сейчас говорят, поприкалываться. Надеюсь, денег не взяла много? Лучше, и вообще не бери. Дома оставляй.  И смотри, не сгори.  На прямом солнце сначала только десять минут, не больше!»

          Аня взяла на прокат шезлонг,  зонт и расположилась на берегу.  Она  вся закрылась парео,  шляпой с огромными полями, так как сгореть, действительно, боялась.  Чувствительная кожа её  несколько раз уже испытывала на себе обжигающее  действие солнечных лучей, отчего потом приходилось мучиться.
          Тёмно-серый, переходящий в жёлтый, мелкий, нагретый солнцем пе-сок, мерный шум моря, насыщенный озоном воздух, радостные детские голоса - всё это словно вводило в некий транс. Ни о чём не хотелось думать, хотелось просто слушать и созерцать или дремать, прикрыв газа. Но прошло какое-то время, и Аня решила поплавать. Вспомнив предупреждение подруги, она обратилась к загорающему рядом прикрывшему лицо кепкой мужчине.
- Простите, вы не приглядите за моими вещами?  Я хочу искупаться, я недолго.
- Пожалуйста, конечно, - ответил он, убрав кепку с лица, на котором тут же выразилось радостное недоумение:
 - Не может быть! Аня?!  Неужели это Вы?! Глазам своим не верю! Живём в одном городе, а встретились здесь! И через столько лет! Надо же, как мир тесен!
- Саша? Вот это встреча! Я тоже не ожидала, что такое бывает! Фантастика!

***                                    
          Аня ощутила волну радости от этой, казалось бы, невероятной встречи. А от слов: «Надо же, как мир тесен!» кольнуло в сердце. Когда – то Никита, встретившись через десять лет после их первого спонтанного свидания, произнёс те же слова.  Встреча с Сашей в Евпатории казалась настолько загадочной, что даже в пресловутые  жизненные совпадения не верилось.

           Нередко, оставаясь одна в праздничные и выходные дни,  Аня, глядя в окно,  вздрагивала при появлении тёмно-зелёной девятки, а последние годы, когда Никита сменил машину, стального цвета "Фольксвагена". Потом она очередной раз убеждалась в тщетности своих мучительных ожиданий. И тогда думала о том, что хорошо бы было позвонить Саше, встретиться с ним и скрасить давящее душу одиночество. Она сожалела, что не сумела, как другие, более приспособленные к жизни женщины, совместить полезное и приятное, а предпочла ясность, без полутонов,  потому-то и пришлось прервать отношения, которые могли иметь развитие. Ну что случилось, то случилось!
           Когда  Аня решила расстаться  с Никитой, где-то затеплилась надежда, что вот пройдёт время, затянется рана, и она наберёт номер Сашиного телефона, спросит, как у него сложилась жизнь, появилась ли новая семья, как Елизавета Фёдоровна? Поговорит без всяких надежд. Просто, ей действительно хотелось всё это знать. Аня долго помнила искреннее тепло и восхищение его взгляда, направленного на неё,  помнила его остроумие, смех,  умение ухаживать, игру на баяне….   И вот эта странная встреча именно тогда, когда она была просто необходима!  Когда хотелось именно его поддержки! Почему-то именно его!
- Да, Анечка, фантастика! Чего не ожидал более всего, так это вас здесь, на этом пляже, встретить. То есть не то, что не ожидал, я и предположить такое не мог. А вы не изменились совсем, только ещё помолодели и похудели. Похудели, пожалуй, даже излишне. И ещё, извините за прямоту, выглядите вы несколько уставшей, я бы сказал,  измученной. Всё ли в порядке? Как дочка? Впрочем, если вы не собираетесь больше исчезать, мы обо всём успеем поговорить. Хотели искупаться, так идите. А я подожду и  пригляжу за вещичками.

          Аня  направилась  к морю. На ней был лазоревый купальник, когда-то подаренный Никитой. Он очень выгодно подчёркивал её фигуру, но тогда, а не сейчас. Поскольку она сильно похудела, купальник теперь ей нужен был явно меньшего размера. Она  поняла это только в раздевалке и вечером решила пройтись по магазинам в поисках обновки. «Да, видок у меня ещё тот!», - подумала она, ощущая спиной пристальный Сашин взгляд.  Но почему-то ей не захотелось использовать элегантность своей походки для отвлечения от некоторых изъянов наряда и излишней худобы. Красивой,  летящей женственной поступью её восхищались многие мужчины и не скупились на комплименты. Но сейчас она шла как-то вяло, устало, расслабленно... Ей нравилось быть такой, какая она есть сегодня, и ничего не приукрашивать. Она чувствовала, что с Сашей может себе это позволить.
           Когда, наплававшись вволю, Аня вернулась, купаться пошёл Алек-сандр. Она тоже поглядела ему вслед и подумала: «Надо же, мне когда-то казалось, что у него кривоватые ноги и он небольшого роста. Да нет, рост,  практически, средний и ноги, как ноги. Сильные мужские ноги. И сложён неплохо».
- Ну что, попьём кофейку или чего-нибудь покрепче за встречу? Шампанского? Здесь кафешка неплохая на побережье.  Как вы на это смотрите? - предложил Саша, возвратившись.
- Пожалуй, неплохая идея. Да и нельзя в первый раз долго на пляже.
          Приняв душ в душевых кабинках, они пошли вдоль берега, и Аня довольно скоро увидела вывеску "Кафе "Грот". Оно напоминало по форме экзотическую пещеру в скале. Чтобы войти, нужно было преодолеть несколько крутых ступенек вниз. Саша подал руку

         Внутри было приятно, мягкий рассеянный приглушённый свет, дере-вянные круглые столики, вазочки с живыми цветами - всё это создавало хорошее настроение.
- А помните, Саша, как мы в китайский ресторан ходили? Так всё сказочно казалось. Тогда ведь их мало очень было, а теперь прямо, как грибы растут. В каждом районе пооткрывались.
- Да, китайцы проворные ребята, не теряются. Ну,  давайте изучать меню.
 - Я - только чай, ну, может, ещё десерт.  Подруга плотно накормила. Не проголодалась ещё.
 - Тогда по части  шампанского, не против?
 - Нисколечко!
 -  Вы у подруги,  а  я у тётушки, маминой родной сестры, остановился. Они близнецы. Внешне похожи всегда были, а характеры - совершенно разные.
- Были?
- Да, мама умерла два года назад.
-  Очень сочувствую!  Милая женщина, весёлая, умная!  Вы так интересно общались!
- Анечка, а у вас как всё сложилось? Наверное, замужем?  Как та история, ну помните... он ещё был женат.
 - Конечно, помню. Мы встречались почти шесть лет, а зимой этого года  его не стало, не дожил  и до сорока трёх.
- Отчего? Простите за любопытство.  Поверьте, я вам тоже искренне сочувствую. Вы от этого так похудели? Переживали очень?
- Да, в больнице лежала. Вот,  приехала к морю, немного в себя прийти. В школе даже разрешили до десятого сентября задержаться. Потом нагоню. Так что сюда - на две недели.  Умер он от инфаркта. А вы, Саша, устроили свою личную жизнь?
- Это,  смотря  что считать личной жизнью? Я свободен и уже дед. Моя  дочка рано замуж вышла, родила в восемнадцать лет. Так что, теперь у меня внук Артём. Ему скоро год.
- Поздравляю!  Как  ваша дача? Достроили тот чудный дом?
- Представляете, до сих пор достраиваю. Вернее, занимаюсь внутренней отделкой. После маминой смерти долго ничего не хотелось там делать, даже ездить туда не мог.  Потом переборол себя. Вобщем, увидите. Ведь вы приедете посмотреть?
- Конечно. Мне интересно. А как служба?
-  Не служу.  В запасе  и уже давненько. Я сейчас на одном производстве работаю, его мой школьный товарищ открыл. Медицинскую технику выпускаем. Я разрабатываю новое оборудование, есть даже и ноу - хау.  Интересно, и зарплата вполне достойная. А собственно, почему мы на "вы". Мы уже на "ты" были. Может, опять перейдём?
-  Конечно.
          Выйдя из кафе, они направились к дому Нины. Саша хорошо знал архитектуру и историю Евпатории, поэтому увлечённо делился своими познаниями.  Потом они обменялись номерами телефонов и расстались до вечера.
       
***
          Но к вечеру Аня вдруг почувствовала себя плохо. Её зазнобило, разболелась голова, поднялась температура. Пришлось выпить лекарство и лечь.
           Зазвонил мобильный. Саша предлагал прогуляться по городу, а потом зайти в гости. Тётушка  приглашала, услышав рассказ о неожиданной встрече со старой знакомой на пляже.
 
-  Извини, я приболела, температура, озноб. Отчего, не знаю. Сейчас Нина придёт, она медик, будем разбираться. Не подумай, что без причины отказываюсь. Я бы с большим удовольствием. Но…  сегодня не судьба. Даже обидно!
-  Ну что ж, жаль! Тогда лечись.  Позвоню завтра и, если не увидимся на море,  зайду навестить, хорошо?
- Идёт, только подругу предупрежу.
          Около семи часов Нина  пришла с работы и заглянула в Анину комнату.
- Что, устала, наплавалась?
- Угадала.  А теперь температура и  подташнивает. Наверное, перегрелась или нагрузку на сердце при плавании дала большую. Вот валяюсь...
- У меня рецепт есть потрясающий! Если болезнь вначале, не запущена, по-правишься за день! Сейчас сделаю отвар из трав.
Нина вышла, а Аня попробовала подняться, но не позволила слабость.  Лоб был в испарине,  температура  после  таблетки  резко упала. 
          Через полчаса она выпила чашку  предложенного подругой отвара.  Потом  Нина очень легко помассировала  ей спину и ноги, практически, погладила. Это был расслабляющий,  очень приятный массаж, после которого Аня тут же провалилась в сон.

***
          И снова ей приснился Никита. Сначала они ехали довольно  долго на необычном, в два этажа, туристском автобусе.  Причём, на первом этаже были мягкие компактные  кресла с фигурными ножками, миниатюрные  круглые столики и небольшие в золоченых рамах настенные зеркала. Всё выглядело очень изящно.
          Аня  погляделась в зеркало и не узнала своего отражения. Оттуда на неё глядела темноволосая кудрявая женщина, лет тридцати, с очень большими миндалевидными светло - карими глазами, в ослепительно белом платье. Такого наряда в своём гардеробе она никогда не имела, да и лицо женщины ей было не знакомо. Но, тем не менее, сомнений в том, что это её собственное отражение, правда, словно в  каком - то ином измерении, не возникало.
           Из окошек  автобуса, похожих на иллюминаторы, видны были красивые, одинаковых очертаний изгибы зелёных холмов. Не было ни  деревьев, ни строений. Только бесконечные холмы с невысокой, ровной, словно подстриженной травой.
          Через некоторое время они с Никитой поднялись по ступенькам на второй этаж. Там в два ряда располагались узкие  диванчики,  на ножках, с ажурной резьбой.
-  Можно прилечь? – спросила Аня.
- Конечно, и прилечь отдохнуть, и поспать, - ответил Никита.
- Странно, - я думала, ты  умер, так переживала, а ты живой. А, может, мне это снится? Но всё так реально! И почему я странно выгляжу? На себя не похожа?!  - Аня задавала эти вопросы одновременно и Никите, который отмалчивался, и себе самой, но ответов на них не находила.
 
          Вскоре автобус остановился. Они вышли и оказались в парке. Там по одиночке  прогуливались птицы, напоминавшие павлинов и розовых фламинго. Деревья были невысокими,  немного выше карликовых, с пышными шарообразными кронами. Трава под ногами и листва изумляли насыщенностью сочных изумрудных оттенков. Абсолютно прямые, ровные и широкие тропинки располагались параллельно.  Они  с Никитой шли, держась за руки, как близкие, очень родные люди, и Аню не покидало ранее неведомое ощущение душевной благодати.

          Парковая тропа заканчивалась. За ней, в отдалении, виднелась деревня с храмом. Собственно, других построек: изб, например, в ней и не было. Только белоснежный храм с золочёными куполами и зелёные поля вокруг. По полям  группами, беседуя между собой, ходили празднично одетые люди. Ане захотелось подойти поближе, чтобы рассмотреть их, и они  направились к  деревне.
           Видимо, там  был  праздник.  Люди водили хороводы, оживлённо разговаривали, улыбались.  Бегали  среди них и дети, в основном, лет пяти – семи, а вот пожилые  люди, старики  Ане на пути  не встречались. Взрослым же было от двадцати до сорока. На женщинах сияли  белизной блузки, и поражали яркостью своей расцветки широкие юбки. Головы некоторых украшали шелковые или ситцевые платочки или венки из цветов. Статные мужчины, одетые в тонкие льняные косоворотки: бирюзовые, алые, золотисто - жёлтые, были примерно одного роста.

          И всё же одно строение: деревянная резная беседка, встретилась им на пути.  Рядом с этой беседкой стоял необыкновенно красивый белый конь с умными и грустными карими глазами. А в беседке сидел мужчина, чем – то сильно опечаленный и явно не принимавший в празднике никакого участия, как бы отстранённый от всеобщей радости. В нём Аня узнала своего дядю и тут же вспомнила, что он давно умер. Но сейчас она видела его живым, здоровым, молодым,  только растерянным и крайне одиноким. «Дядя Гена, это вы? А почему вы один?»  Но он молчал. У Ани сжалось сердце от жалости к дядюшке, бывшему врачу - кардиологу, профессору медицины, когда-то блиставшему остроумием и считавшемуся отличным специалистом.
           Постояв некоторое время у беседки, они с Никитой отправились дальше. И  постепенно дошли до автобусной остановки, обозначенной небольшой круглой песчаной площадкой, в центре которой было ярко – синей краской написано какое-то слово. Аня хотела прочитать его, стала вглядываться в буквы, но поняла, что они ей незнакомы.  Буквы напоминали, скорее, геометрические фигуры: многоугольники, треугольники, овалы, которые переплетались между собой.  Но в том, что это именно буквы, Аня не сомневалась.
Ей хотелось скорее прочесть и перевести слово.
- Здесь написано «Пока», - пояснил Никита.
- "Пока" в смысле прощания? Или в смысле до поры до времени? - Аня, обычно, читая что-то на иностранном языке  или переводя, всегда очень трепетно относилась к контекстному значению слов.
- В обоих смыслах.
От такого ответа ей стало тревожно и страшно.
- А теперь, куда мы поедем?
- Ты поедешь одна. Ты должна меня отпустить.
-  Нет! Аня крепко прижалась к Никите, но он отодвинулся. А потом  взял её  руку, повернул ладонью вверх и нежно поцеловал. В его поцелуе чувствовалась благодарность и ещё что-то трепетное, тёплое, почти отцовское.  Больше ничего она не успела произнести. Подошёл небольшой оранжевый  автобус.
- Всё будет хорошо!  Иди, - сказал Никита.   Аня  безропотно вошла в салон.  И ... проснулась! А рука  опять  долго хранила прикосновение его губ.

***
          Проснувшись, она  стала перебирать в памяти детали ночного сна, пытаясь понять  заключённые в нём символы.  «Ты поедешь одна. Ты должна  меня отпустить...»  Слова Никиты словно вмещали информацию о том, что он знает об их встрече с Сашей и что, видимо, рад этой встрече и одобряет её. Ане вспомнилась бабушка, которая за мгновение до смерти тихо выдохнула: «Отпустите!" Это было последнее, что произнесли её губы.
           «Значит, Никитушка, я тебя удерживаю рядом потому, что тоскую, и от этого тебе тяжело? Твоя душа не может полностью освободиться и погрузиться в новое состояние?  А встреча с Сашей? Да не ты ли это устроил?!» Аня задавала ему вопросы, на которые сама и отвечала. Ведь и правда, ей совсем не хотелось ехать в Евпаторию, не хотелось портить подруге настроение своим кислым видом  да и, вообще, не только ехать в Крым, но и из дома выходить не было желания. А потом как-то сразу она вдруг собралась, купила билет и оказалась в поезде. Словно всё за неё само решилось.

           Ане вспомнилось, что Никита во сне казался моложе, чем был тогда, когда они попрощались в её квартире. Потом в памяти ожила, как будто знакомая, но одновременно  совершенно необычная природа. Изумрудно - малахитовый цвет травы, волнистые линии  холмов одинаковых очертаний, шарообразные деревья одной высоты и гуляющие по парку птицы – это было так красиво! А вдали от празднично одетых людей, в резной беседке, грустили  дядя Гена и его белый конь с пронзительными шоколадными глазами.
           Вдруг Аню словно осенило. Перед отъездом она была в небольшой церкви, построенной в начале двадцатого века. Этот храм, в честь святых Апостолов Петра и Павла, с некоторых пор стал родным. Её душа там  нашла приют. Она, как обычно, подала записку об упокоении, но именно в этот раз имя дяди вписать забыла, а когда ставила свечи перед распятием, то тоже о нём не вспомнила.  «Так вот отчего он был печален? Значит, для них там наше поминание очень - очень важно! А конь? Здесь, на земле, у дяди всегда были собаки, а там, видимо, он полюбил коней?»
            Ещё она спрашивала себя: «Почему во сне я так выглядела? Никиту узнала, дядюшку узнала, а себя - нет. Да и узнать было невозможно! В зеркале появилось отражение другой  женщины: маленькой, кудрявой, с огромными,  по - вселенски  бездонными глазами!»
          
          Зазвонил мобильный.
- Анечка, как ты? Нужна помощь? Я в аптеку слетаю, в магазин, да, куда надо!
- Саша, мне намного лучше. Я, наверное, и на пляж смогу прийти. Сейчас ничего не болит. Ночью сон очень интересный снился, а проснулась и - здорова.
- Не простой сон, видимо!
-  Ты, что в такое веришь?
- Не верил, но после смерти матушки поверил. Она вначале часто в снах приходила.  Я раньше церковь посещал изредка, от случая к случаю, а, когда она умерла, стал там чаще бывать. Мне подсказали, что нужно обязательно приходить с дарами  накануне «Родительских суббот»  на службу,  которая называется  «Парастас».  Я так и сделал,  и после первого же раза  мне мама приснилась.  Смотрит  в глаза и говорит: «Спасибо, сынок, что не забываешь!» Представляешь?!  Даже не по себе стало. Теперь такие церковные праздники стараюсь не пропускать.
- Надо же! А мне дядя снился, и всё как раз наоборот. Дал понять, что я его забывать стала.
 - Всё это, верь, не верь, а походит на знаки. И наша встреча тоже. Не удивляйся, Анечка, я проснулся сегодня с мыслью о том, что если мне в этот раз повезёт  и ты никуда не исчезнешь и, если вдруг согласишься выйти за меня замуж, то я, возможно, буду настаивать на венчании.
          От этих неожиданных слов Аня на мгновение потеряла дар речи. Возникла пауза.
- Алло? У тебя что, шок? Да, Анечка, да, не сомневайся – это предложение! И не бойся. Совсем не обязательно отвечать сразу. Времени сколько угодно может пройти, но оно останется в силе. Знаешь, я ведь не верю в случайность нашей повторной встречи.
-  Я тоже!
- Это уже тянет на намёк, что ответ может быть положительным? 
- Тянет, но пока ещё не сильно. Время подскажет.
- Ах, время! У нас его, вернее, у меня, для таких решений осталось немного. Всё больше холостяцкая жизнь в сети затягивает. Ну,  раз уж я тебя встретил, я из них вырвусь. Да, если хочешь на пляж, я зайду за тобой. Мало ли, голова закружится! Ведь вчера так плохо было!
- Мне надо ещё пройтись по магазинам, купальник посмотреть. Мой великоват стал, неважно сидит.
- Не заметил, когда вчера твоей фигуркой любовался. Могу сопроводить по магазинам.
- Это я привыкла делать одна.
- Так отвыкай!
- Сразу не получится. Давай встретимся в одиннадцать на том же месте.

                  Аня спустилась на кухню позавтракать и выпить чашечку кофе. Сквозь лёгкую ткань занавесок проникало горячее южное солнце. Она подошла к окну и, глядя в голубое пространство неба, произнесла неслышно, сердцем: "Я отпускаю тебя, милый, отпускаю в твой новый путь. И спасибо тебе. Как хорошо, что ты у меня был! Я знаю, наши чувства неповторимы, как бы ни сложилась в дальнейшем моя судьба!  А там...  Может, мы ещё и встретимся, ведь мир тесен.