Платон отошёл в сторону, встречались редко, рождение ребёнка его явно не радовало. Одно дело женщина, братки смотрели на это спокойно, а вот дети. Не пристало такому пахану обрастать семейством, не по понятиям это было. Долго не давал о себе знать. Пришёл поздней ночью, трезвёхонький, а качало будто литр самогона выпил. Посидел у стола, долго разглядывая Алёну потемневшим глазами, прежде чем выдавил из себя:
- Не надо нам с тобой детей. Всякую свободу скрутят. Пойми, не моя это жизнь пелёнки в корыте стирать. Договорился я тут с одной акушеркой, сделает всё, как положено, чтобы и потом детей в помине не было. Нам уезжать надо на новое место, на юга подаваться.
Алёну будто кипятком обдало. Встала из-за стола, прислонилась к стене спиной. Слова в горле комом застряли. Смотрела на него и катились горькие слёзы по щекам ручьями.
- С какой это стати ты за меня решения принимаешь? Вроде, не муж ты мне. И с чего ты решил, что соглашусь дитя из себя выскабливать? Мой это ребёнок! Без отца вырастит. Все слова о любви твоей вечной выброшу из сердца своего, тебя забуду и никогда не напомню ни о себе, ни о ребёнке своём. Мне как, из дома съехать? Так завтра поутру и уйдём с Иваном Игнатьевичем. Мир не без добрых людей, найдём где жить.
- Да причём тут дом! Он тебе по праву достался, ни у кого нет никаких претензий. От камушек ты отказалась. Если помнишь, то сама на детский дом решила направить, а дом твой, что хочешь с ним, то и делай. Не услышала ты меня, не захотела услышать! Другая у меня жизнь. Не дано мне семейством обрастать, - перешёл Платон на крик.
- Так кто же против? Нужна свобода - выбирай её! Только решать за меня ничего не надо! Услышала я тебя. Надо драпать из города, беги! Я путами для тебя не стану. О ребёнке забудь! Вон городские начальники решили, что нагуляла я дитя от московских проверяющих, так я и отнекиваться не стала. Пусть так и думают, мне..., - не успела Алёна договорить, а Платон уже калитку за собой закрывал.
Время спешило вперёд, отсчитывая дни, недели, месяцы. Алёна с головой ушла в заботы о будущей своей жизни с малышом на руках. В детском доме появляться Алёне не хотелось. Жили вдвоём с Иваном Игнатьевичем. Питание было скудное, картошка да припасы капусты, что засолили по осени. Все так жили, время такое было. Казалось, мир забыл о ней, отвернулся, осуждая. Глаша попыталась из своего пайка долю выделить, но натолкнулась на решительный отказ Алёны. Там двое малышей росли.
Изредка заходил Мишаня. Взгляд отводил в сторону, на все вопросы о Платоне отвечал уклончиво. Алёна и спрашивать перестала.
С трудом дожили с Иваном Игнатьевичем до весны. Огород засадили, жить стало полегче. Кое-что из зелени продавать удавалось и устраивали тогда пир из затирухи, приправленной салом купленным. Благодарна была Алёна судьбе за этого заботливого пожилого человека. Относился к ней что отец родной, работал на огороде сам, оберегая её от тяжёлой работы.
- Тебе сейчас, Алёнушка, поберечься надо. Слаба очень, подкормить бы надо тебя перед родами, дочка.
Лунными бессонными ночами, глядя в светившееся окно, думала Алёна о судьбе своей. Старалась не плакать, боясь навредить будущему ребёнку. Всё больше ловила себя на мысли о дочери, маленькой девочке, с которой пойдут они по жизни дальше.
В один из тихих вечеров сидели с Иваном Игнатьевичем на крыльце, уставшие после тяжёлой работы. Старик долго молчал, да и о чём было говорить, всё было переговорено за долгие зимние вечера. Откровенничал он. Алёна о себе ничего не рассказывала, не хотелось вспоминать и боязно было перед кем-нибудь открываться. Предложение Ивана Игнатьевича прозвучало неожиданно:
- А не расписаться ли нам с тобой, Алёна? Не подумай чего плохого про старика, не в мужья к тебе набиваюсь, о ребёнке сердце болит. Фамилия моя Лазарев, звучная и зовут Иваном. Вот родится малец, назовёшь его Александром и пойдёт по дорогам жизни Александр Иванович Лазарев с гордо поднятой головой, не какая-то там безотцовщина с прочерком в графе отца. Не спеши, дочка, с ответом. Подумай хорошо. Не о себе пекись, о сыне думать надо. Ему жить жизнь, и с того, как он войдёт в неё, такой она и будет. А на людские пересуды, что за старика пошла, внимания не обращай.
Предложение этого пожилого человека рвануло в сердце болью. Не отец, а посторонний человек заботился о её будущем ребёнке. Хотя какой он посторонний, за короткое время стал роднее всех родных.
Тихо, никому ничего не говоря, в июне расписались в районном загсе. Ничему не удивилась и служащая, регистрирующая брак, всякого повидала в жизни, отметила только про себя, что молодожён по-отечески опекал свою избранницу, знать чужой грех прикрывал. Да и какой это грех! Побежит по дорожке новый человечек, быть бы только ему счастливее своих родителей.
В конце июля родила сына, слабенького, крикливого, как две капли похожего на неё, будто и не было у него отца или другой какой родни. Роды принял Иван Игнатьевич, не на чем было довезти до больницы, ночь стояла тёмная. Жизнь другая началась.
Алёна устроилась на работу на завод, там рук не хватало, приняли Алёну Лазареву на склад готовой продукции. Возвращаться на прежнюю работу даже мысли не было, уходила от прошлого, не оглядываясь. Сына оставляла на Ивана Игнатьевича. Рано уходила, поздно возвращалась домой. Сашка встречал радостным повизгиванием, тянул ручонки, слюнявил щёки своими поцелуями. И не было большего счастья на земле. Там, далеко на западе, шли бои, очищая землю от врага ненавистного, гибли люди.
Вот и в их дом постучала беда, похоронки на сыновей пришли одна за другой. Иван Игнатьевич неминуемо свалился бы от таких новостей, но на руках был Сашка и забота о малыше была сильнее всех лекарств от боли в сердце.
Отгремели салюты победы. Возвращались с войны мужики. Пополнялись ряда милиционеров, ставя заслон воровскому беспределу.
О Платоне по-прежнему не было вестей. Мишаня случайно погиб в перестрелке. Новый директор детского дома предложил Глаше уйти с работы, не желая терпеть рядом жену погибшего вора.
Алёна понимала, что прошлое не оставит её в покое и решила уехать куда подальше ради будущей жизни сына. Удачно продала дом, купила билеты и покатили они втроём на Дальний восток.
Владивосток встретил дождливым днём. На несколько дней сняли комнату в частном доме. Хозяйка, женщина преклонного возраста, жила одна в большом доме. Пятерых сыновей война забрала. Один был женат, но, как только пришла похоронка, невестка ушла, выйдя замуж за торгового работника. Узнав от Ивана Игнатьевича о намерении домик купить, предложила свой. Решила к родным переехать в далёкий Мурманск. Цену назвала скромную, обветшал дом немного без сыновних рук. Собралась хозяюшка быстро в дорогу, едва оформив все нужные документы.
Многое переделали в доме Алёна с Иваном Игнатьевичем. Огород у дома привели в порядок, маленькую тепличку смастерили, на годы устраивали свою жизнь. Работа нашлась для Алёны интересная в порту, куда прибывал иностранный флот, доставлявший в город грузы по ленд-лизу. Жизнь стала налаживаться.
На новом месте жизнь изменилась. Сашка называл Ивана Игнатьевича папой, но никому и в голову не приходило вопросы задавать. Годы брали своё, сердечные приступы у Ивана Игнатьевича участились и вскоре он угас на руках Алёны.
Сашка рос ласковым, добрым мальчишкой. Пошёл в школу уже обученный грамоте. На вопрос учительницы кто его научил, гордо ответил:
- Папа! Иван Игнатьевич Лазарев. Мой любимый папа. Он и считать меня научил.
Незаметно пролетели годы. Сашка закончил школу с золотой медалью, поступил в Тихоокеанское высшее военно-морское училище.
Красавец парень рос, форма курсантская только подчеркнула эту красоту. Дома бывал изредка, но многое успевал сделать. Иногда с друзьями приходил. Алёна загодя готовила угощения на всех. В большом доме места всем хватало.
Как-то вечером возвращалась домой по своей тёмной улице. Услышала шаги за спиной крадущиеся, обернулась резко навстречу.
Перед ней стоял Платон. Постаревший, давно не стриженный, в кургузом бушлате, смотрелся жалким стариком. Стоял, ухватившись одной рукой за её сумку, а другую прятал в рукаве. Не узнал. А она его сразу узнала:
- Что, Платон, с алмазов на бабьи сумки перешёл? С бабами легче на старости лет справляться?
От её слов Платон вздрогнул, как от удара хлыста по лицу. Не признал в этой разодетой дамочке Алёну, хотя и проехал с ней в освещённом автобусе с другого конца города. Одежду дорогую видел, серьги в ушах, сумочку импортную в руках, а её самою и не признал. Стоял растерявшийся молча.
- Мне что, Платон, только сумку отдать с серьгами или и пальто тоже снимать? Бери! Не стесняйся! И не прячь нож в рукаве! Что же ты так опустился, Платоша? Гоголем ходил, а теперь от тебя смертью тянет.
- Ты что, живёшь где-то рядом? Может пустишь в дом отсидеться на пару деньков? Я неделю назад как откинулся. Пятнадцать годков чалился. Там, сама понимаешь, не райская жизнь, лоск былой не сохранишь, - ответил, наконец опомнившийся, Платон.
Стояли недалеко от её дома, во дворе были слышны голоса сына и его друзей, коловших дрова и складывающих их в поленницу.
Сашка, услышав голос матери, вышел из калитки, вглядываясь в темноту прокричал:
- Мам, ты чего домой не идёшь? Мы с ребятами уже и стол накрыли твоими угощениями. Ты с кем это там беседы ведёшь?
- Сейчас я, сынок! Знакомого случайно встретила. Да мы уже поговорили, - ответила Алена.
- Сын значит у тебя. В форме, видать милицейский, не разгляжу отсюда, зрение совсем потерял. Пойду я. Не поминай лихом! -тихим голосом сказал Платон и быстро стал удаляться.
После ужина, прибрав со стола, Алёна ушла к себе в комнату, дав волю слезам своим. Память рисовала картинки из прошлой жизни. Только не могла теперь понять, как могла полюбить Платона? Знала ведь кто он был, знала! Надеялась рождением сына привязать и от братвы отлучить. Были такие мысли, были! Думала поймёт он всё паскудство жизни воровской, встанет на другую дорожку, которая спасёт и в люди выведет. Да, видно, права пословица про горбатого, которого только могила исправит. Столько лет в сердце заноза торчала, не давая видеть восхищённые взгляды мужчин. Увидев Платона, вдруг поняла, куда бы завела его дорога, к каким бедам привела бы она и сына. Зябко на сердце стало и пусто.
А дороги бежали дальше, принося радость видеть каким вырос сын, получивший назначение в другой конец страны огромной. Обещал забрать с собой, но сердцем Алёна понимала - жить им теперь в долгих разлуках.
Продолжение следует...
Copyright: 30 августа 2015 года.
Свидетельство о публикации №215083000929
Другие произведения автора:
Правда и честь...
И это, вместо - Спасибо страна!
Прощай, мой Август, друг любезный!
Это произведение понравилось:
Новые
Меню
Спасибо, Надюша, 
за интересную, но грустную историю... Отважная она, Алёна! Но через какие испытания пришлось ей пройти... Замечательно назвала ты это произведение - действительно, дороги выбирают нас...всё предначертано свыше...
