Братья

 Братья  Гилёвы, Василий и Мефодий, проснулись очень рано. Они не выспались. Забот у них было много. Мефодий должен был собрать товар на Екатерининскую ярмарку, которая проходила ежегодно в городе Бийске, и увезти  на золотые прииски хлеб, и перегнать туда лошадей и рогатый скот. Василий же готовил на Ирбитскую ярмарку шкурки сурка, белки, соболя, масло коровье, сало, кожи, табак, мед и воск. Воск был в ходу, его перетапливали на свечи. 

       Это были бийские купцы - чуйцы. Василий Гилёв ещё вместе с Иваном Хабаровым  начинал торговать на северной окраине Чуйской степи – у Красной горы. Вскоре к ним присоединились бийские купцы Мальцев, Кузнецов.  Гилёвы должны по весне выехать после закупки товаров на Ирбитской  ярмарке в Кош-Агач  с большим обозом. У Гилёвых  была там торговая  фактория. Заимки у них находились также в  Онгудае.  Они вели   приграничную торговлю с китайцами и скупали пушнину и скот у коренного населения Горного Алтая.

       Проживали Гилёвы по улице Успенской в двухэтажном особняке. Жилое здание одно из первых было построено из кирпича. Постройки у них еще велись, строили амбары, склады для товаров, засаживался сад, в середине строилась беседка. Также на средства Гилёвых  строилось первое Владимирское женское училище, которое содержалось ими четыре года.

      Василий Алексеевич, позевывая, взглянул в окно и увидел, как служивый казак посреди улицы  вытаскивал из грязи таратайку. Он хлестал лошадь кнутом, та металась из стороны в сторону, обдавая казака грязью.

      - Тудыт твою в качель! У, язви тебя! Разносился его густой пьяный бас. В этот утренний час улица была пустая. Грязь крепко засосала колёса таратайки, казак был зол, но ничего не мог поделать и  от   беспомощности становился всё яростнее и злей.

      - Да это же из служивых казаков Бериглаз,- сказал Василий подошедшему брату. Мефодий был младше брата на девять лет, ему только исполнилось тридцать лет. Был он смугл  лицом и отличался буйным характером. Мефодий, надевая на ходу синюю рубашку-косоворотку из ситца в белый горошек, взглянул в окно.

     - Надо кликнуть ему подмогу, смотри, как измучился,- продолжал Василий.     

     -  Ладно тебе, все о ком-то заботишься. Сам выберется, разве не видишь, какой он здоровый, - ответил брату Мефодий.

     -  Пошли лучше отдыхать, день будет трудным, - и пошел в спальню. Вслед за ним отправился и Василий.

     От шума проснулась их мать, Дарья Никитична, купеческая вдова. Ей исполнилось шестьдесят пять лет. Это была дородная, рассудительная и деловитая женщина. Она владела самым крупным предприятием в городе по выделке кож. 

     Прибыл вестовой с бумагами. Один документ – о разрешении Василию Алексеевичу Гилёву поездки в Монголию в город Кобдо для установления прямых торговых связей от Томского губернатора Г. Лерхе, другой документ – свидетельства, купца первой гильдии Василию Алексеевичу и купца второй гильдии Мефодию Алексеевичу. 

     Во дворе уже толкались работные люди, приказчик Иван давал распоряжения. Застучали топоры и зазвенели пилы. Приказчик Иван был проворным и сообразительным мужиком. Про него говорили: «Мужик с головой». Братья его ценили, и жалованье платили исправно, видя в нем толк.            

     Пришла горничная Мария, белокурая девушка лет двадцати пяти и толстая баба, одетая в полотняное платье и  в передник – это кухарка  Матрена. Закончилась Страстная  неделя Великого поста, начиналась пасха. Заранее были  сварены и покрашены яйца, испечён кулич, осталось приготовить молочную пищу. Дарья Никитична дала прислуге указания и подошла к сыновьям.

     - Вот он долгожданный документ, хватит торговать нелегально. Сколько можно ездить в Монголию без разрешения и рисковать, - показывая его Дарье Никитичне, сказал Василий. А та, достав кружевной платочек, чихнула в него, да так, что в шкафу зазвенела дорогая  посуда.

     - Вот, правда, - подтвердила  матушка. Прочитав документ, Мефодий выразил свое мнение:

      - Теперь в Монголию будем ездить с разрешением. Ох, и развернем там торговлю! Я буду скупать  скот в Монголии…

      А Василий добавил:

     - Нельзя так же терять связи в Кош-Агаче, особенно с  китайцами, не говоря уже об  алтайцах.

     Мефодий, откинувшись в старинном кресле, мечтательно произнёс:

     -  Купим скот, оставим его зимовать до следующего лета, а там, глядишь, приплод будет – чистый барыш, а так можно договориться и на несколько лет.

     -  Надо только верных людей  оставлять на заимках, чтобы товар не задерживался и исправно в Бийск поставлялся, - сказал Василий матери и брату.

     -  То-то же – подхватила она. – Свои люди везде нужны. Вот и в Кобдо торговую факторию вам строить нужно.

     -  Верно, маменька! – согласился Мефодий.

     Кухарка позвала к столу завтракать. Были приготовлены пироги с мясом, картофелем и грибами. На столе стоял самовар. Пили горячий чай с пирогами. Настроение у всех было приподнятое. За столом продолжали разговор.

     -  На ярмарках закупим мануфактурного, галантерейного и мелочного разного товара и будем обменивать у китайцев, монголов и алтайцев пушнину и скот, - говорил Василий.

     - Особенно сурковые шкурки на ярмарке большой спрос имеют, - сказал Мефодий, с аппетитом откусывая пирог и припевая чай.

      А Дарья Никитична, раскрасневшись от чая, давая советы, приговаривала:

      -  Ценятся ткани китайские, шёлк и порча, а также чай, серебро.

      -  А из людей надо взять с собой Константина Ивановича Кузнецова. Хотя он мещанин, но в торговле разумеет, - говорил Василий

       -  А характер-то, у него какой? – возразил Мефодий.

       -  Я слышала, буйный! – сказала Дарья Никитична.

       -  А где такого приказчика как Константин Иванович найдешь? Вот и у Мефодия характер такой же.

       -  Да Иван наш, чем плох, - возразила матушка, - ведь не берете же его на Ирбитскую ярмарку.

       -  Он здесь нужней, да и вам помощник  нужен, а в Монголию людей верных  наберем, - ответил Василий.

       -  Кузьминых-то не забудьте, Григория Ивановича и Тимофея Ивановича  - толковые люди. Хоть и молодые, а в торговле успех имеют, - продолжала Дарья Никитична, - вот и Васенев приехал, надо сходить к нему пригласить к нам на службу. У него богатый опыт в торговле. Необходимо сейчас    нужных людей  собрать для поездки в  Монголию. Братья согласно закивали головами.

       Зазвенели колокола Успенской церкви. Дарья Никитична засобиралась в церковь, Мефодий вышел во двор, посмотреть, как работают люди. А Василий пошел в библиотеку. Надо сказать, что у Гилёвых была самая большая в городе библиотека. В ней насчитывалось много томов разной литературы. Василий Алексеевич занимался благотворительностью, был членом благотворительного общества и поддерживал связи с образованными людьми. В его доме бывал известный  путешественник и ученый Григорий Николаевич Потанин.

   Он готовился к первой экспедиции в Монголию. Василий Алексеевич и Иван Петрович Котельников, тоже бийский купец, оказывали постоянное содействие изучению Монголии, помогали Григорию Николаевичу во время путешествия по Монголии.

      Василий Алексеевич в библиотеке положил документы в стол, взял томик Тургенева «Дворянское гнездо» и начал читать. Со двора доносились грубые окрики брата. Оторвавшись от чтения, он размечтался: 

     - Надо Мефодия женить, глядишь, характер у него изменится, - промелькнула у него мысль. Было слышно, как во дворе брат допекал приказчика Ивана. Василий отложил книгу, пошел переодеться. Он надел красную из ситца рубашку, черную поддевку, лакированные сапоги, фуражку, достал карманные серебряные часы на цепочке, посмотрел на время и вышел во двор.

      - Эй, Мефодий! Хватит разговаривать с Иваном, - крикнул он брату.

      - Всегда ты за него заступаешься. А он, каналья, распустил народ.

      - Ведь уже обед, - сказал Василий, - да и Пасха.

      - Ладно, пошли, - и братья вышли на Успенскую улицу.

      Торговые лавки Гилёвых начинались в конце Успенской улицы. В лавках было полно народу, и товар пользовался большим спросом.

       Особенно в ходу были ткани, обувь, мелкая утварь, пушнина. Проворный старший приказчик Константин Иванович отмеривал ситец, шёлк, полотно, лён. Константин Иванович, увидев хозяев, низко поклонился:

      - Милости просим-с, Василий Алексеевич и Мефодий Алексеевич, пройтись и посмотреть торговлю. 

      Посчитав барыш, братья остались довольны.

      К вечеру братья Гилёвы засобирались в дом купеческого собрания. Там уже были бийские купцы: Васенёв и Ассанов, а также Котельников, Морозов, Сычевы и другие. Василий Алексеевич предложил Алексею Даниловичу Васенёву выгодную работу – перейти к ним на службу и возглавить монгольское отделение фирмы.  Алексей Данилович, поговорив с Котельниковым, тут же отказался, так как Котельников советовал ему самому открыть собственное дело, пообещав ему отпустить в кредит товаров на несколько тысяч рублей. Купцы поздравили братьев Гилёвых о назначении. Василий Алексеевич зачитал документ от томского губернатора о разрешении торговли в Монголии. Все зашумели, одобряя его. Затем Василий Алексеевич сказал:

        - Необходимо выбрать старшин для торгового общества в Кобдо и в Улясутае.

        -  Вы не возьметесь за это, Василий Алексеевич? – громко сказал Васенёв, - У вас богатый опыт, вы были первопроходцем. 

        -   Хоть я и являюсь одним из основателей русской торговли с Монголией, но первым был Иван Хабаров, который ежегодно ездил в Чуйскую долину на ярмарку менять товар. Здесь нужен человек, который был бы полностью ответсвенен за порученное дело. Я предлагаю назначить старшиной в город Кобдо Николая Ивановича Ассанова. Все поддержали и проголосовали единогласно.

       А в Улясутае, русской колонии, выбрали старшиной для торгового общества Васенёва Алексея Даниловича. Василий Алексеевич должен совершить поездку в Монголию для установления прямых торговых связей. Также купцами обсуждался вопрос об улучшении Чуйской тропы. Хотя бы  ее перестроить  с  вьючной в колесную. Наиболее сложным был участок от Онгудая до Кош-Агача, где была узкая горная тропа, вьющаяся по крутым, нависшим над рекой склонам.

       - Проезжая по таким путям, самый искусный наездник рискует на каждом шагу упасть с лошади и разбиться до смерти, - говорили бывалые люди. Особенно трудно было передвижение по тракту ранней весной и поздней осенью. Когда тропа покрывалась льдом, и спуски были очень опасны. Чтобы ездить по таким дорогам с товаром, требовалось немалое мастерство и хладнокровие. А чтобы перестроить тропу, нужны  были деньги. Купцами было решено собрать деньги для строительства дороги от Бийска до Онгудая,  а это 225 верст. Купцы не поскупились и выложили большую сумму денег.

     Василий Алексеевич начал собираться в поездку в Монголию. Собрав   нужные вещи,  он с верными ему людьми на лошадях отправился в дорогу. Этот трудный  путь по Чуйской тропе он проделывал не раз. Сначала он добрался до Кош-Агача. Там его встретил Копылов Павел Андреевич, отставной чиновник, титулярный советник. Он находился в отставке и был на службе у Гилевых. Василий Алексеевич попросил  Павла Андреевича некоторое время возглавить отделение фирмы в  Кош-Агаче. Он согласился.

     Дальше поездка шла в Ургу, где находилось русское консульство. Затем Василий Алексеевич вместе с русским консулом встретился с монгольскими представителями торговли. Заключив договор, он прибыл в город Кобдо, для строительства торговой фактории. Здесь же обосновались бийские купцы Иван Котельников, Яков Мокин и Иван Антропов. В центре города было построено помещение, состоящее из одной комнаты, приблизительно в четыре квадратных аршина с двумя дверями: одной на запад, выходящей во двор, и другой на север, соединяющей комнаты с кладовой, через которую был проход в лавку. В южной стене было проделано некоторое подобие русского окна, вышиною  ; аршина, северная сторона была занята кроватью, в северно-западном углу между дверью и кроватью помещалась каменная печь. Василия Алексеевича застала зима в Кобдо. Морозы в Монголии достигают тридцати градусов, бывает и ниже. Дрова там большой дефицит, поэтому топят печи кизяками. Печь столь же быстро поднимала температуру комнаты до двадцати пяти градусов, как и быстро, остывала до семи-восьми градусов. Ночью же в этой комнате буквально замерзала вода. 

      Мефодий  Алексеевич за то время, которое был в Монголии, успел увезти хлеб на  казенные  золотые прииски, перегнал туда лошадей и рогатый скот. Так прошел год. Наступила весна. Приехал к весенней ярмарке  Василий  Алексеевич. В городе каждый год  проводятся две-три ярмарки, продолжительностью одна - две недели. Ярмарки сыграли  большую роль в формировании алтайского рынка и местной торговли. На Алтае ярмарки являлись основным звеном   складывающейся торговой сети.  Торговля осуществлялась оптом, носила меновой характер, широко практиковали кредит. Цены на товары были  не постоянные и образовывались произвольно. Промышленные изделия были выше в цене, чем  сельскохозяйственные. Все торговые операции были в руках у торгово-ростовщического капитала.

       На Сенной улице был пустырь, где собиралось много народа. Со стороны город был  весь деревянный и напоминал большое село. С окрестных земель крестьяне привозили лук, редиску, картофель, колбу. Ремесленников в городе было мало, поэтому сюда стремились со своим товаром многие мастеровые. Мещане занимались пчеловодством и табаководством, на ярмарке продавался мед, воск и табак. В стороне купцы продавали скот и лошадей, к ним приценивались казаки, купцы, крестьяне. Торговые лавки  стояли рядами. Сначала  лавки с хлебом, пряниками, конфетами, затем шли лавки с молочными продуктами, а дальше другие. На ярмарке сливочное масло  доходило до самых низких цен. Кого только здесь не было: свободные крестьяне и беглые люди, служивые казаки и переселенцы, разночинцы и староверы, которые спорили, толкались, шумели, торговались, меняли товар на товар. Люди пили квас, вино, медок. Молодые катались на качелях и цветной карусели. Здесь не смолкала гармошка, играл весельчак Шурик, местный гармонист. Артисты и музыканты звонкими голосами зазывали на свои представления. Здесь происходили кулачные бои и борьба. Приезжали сюда торговать иностранные фирмы  из Дании, Англии, Германии, Америки. Купцов в городе своих  было много, а  приезжих еще больше. Сюда наезживали колыванские, томские, иркутские, ирбитские и другие купцы. Много было алтайцев, монголов,  китайцев и все со своим товаром. Чего только там не было! С раннего утра зазывалы в разноцветных костюмах приглашали честной народ посетить ярмарку.  Здесь и Гилёвы успешно торговали. Проворные приказчики успевали отмеривать многие метры тканей. У Гилёвых было много разного товара, особенно скобяных и кожевенных изделий.

     Братья Гилёвы стояли у китайской лавки. Они хотели обменять большую партию товаров на китайский шелк, серебро, чай. Китайский купец  был им знаком. Его звали Линь Сю. Он все время кивал им головой, соглашаясь, но братья рядились.  

      Вдруг Мефодий увидел девушку. Глаза их встретились. Он не мог от нее отвести взгляд, как завороженный, смотрел, не отрываясь от ее лучистых голубых глаз. Оторвавшись от взгляда девушки, он растерянно спросил у брата:

      - Эта барышня в синей кофточке, кто она?

      - Сейчас узнаем, - ответил Василий и, купив медовых пряников, подошел к девушке.

      - Барышня, молодой купец, который стоит у китайской. лавки, дарит вам гостинец. С кем имею честь разговаривать?

      Девушка, засмущавшись, ответила:

      - Александра Герасимовна, дочь местного мещанина Кузнецова  Герасима Александровича.

      - Очень  приятно познакомиться. Мы Гилёвы, я Василий, а это мой брат Мефодий. Он хотел бы с вами познакомиться.

      - Пусть приходит на вечерки в район Казанки по улице Иркутской, - назвав номер дома, она скрылась в толпе.

      - Да это же дочь Кузнецова, родственника Константина Ивановича, - сказал Василий  брату.

      - Что, понравилась?

      - Да.

      - Ну, не зевай, собирайся на вечерки.

      Целый день Мефодий думал об Александре Герасимовне.

      - Скорей бы вечер настал, а то душно что-то, - говорил он матери. А та, догадываясь, почему сын вдруг изменился, улыбалась и тихонько вздыхала, вспоминая  свою молодость. Вечером Мефодий привел в порядок свою бородку, надел синюю косоворотку, лакированные сапоги. Набрав конфет, гостинцев, пошел на свидание.

     На посиделках парни и девушки сидели, щелкали семечки. Богатые    женихи  угощали    своих невест конфетами, пряниками и кедровыми орехами. Была там и Александра Герасимовна в красном сарафане и в вышитой белой блузке. Большие голубые глаза и тонкие губы придавали ее лицу особую привлекательность. Ее белая кожа была нежна и чиста. Мефодий робко подошел к ней, поздоровался.

      - Здравствуйте, - сказала Александра Герасимовна. Она встала, дала ему ручку, и они пошли погулять. Мефодий угощал ее конфетами. Разговор не получался. Каждый о своем думал. Когда Мефодий провожал ее до дома, у ворот она так ласково посмотрела на него, что Мефодий сконфузился, что-то хотел сказать, но к горлу подкатился комок, и он закашлялся.

       - Что с вами? – спросила  Александра.

       - Д а так что-то, ничего, - ответил  Мефодий и, опустив глаза, сказал:

       - На неделе я снова приду.

       - Приходите, я буду ждать, - сказала она и вошла в дом.  Мефодий бодро зашагал домой, на душе было радостно.

       К каждому свиданию он теперь готовился тщательно, выбирал костюмы, чистил сам сапоги, надевал поддевку, фуражку, покупал подарки для невесты и, встречаясь с Александрой Герасимовной, все больше проникался уважением к ней. Она отвечала тем же. Как-то во время обеда Василий Алексеевич сказал: 

       - Пора засылать сватов к Кузнецовым. Александра Герасимовна на выданье, чем не невеста   Мефодию, он по ней сохнет.      

       Дарья Никитична поддержала разговор:

      -  Вот и хорошо, как раз праздник. На Красную горку и свадьбу сыграем.

      Мефодий покраснел и сказал:

      -  Люба мне Александра Герасимовна. О ней только и думаю.

     Гилёвы послали сватов к Кузнецовым. На следующий день сватья  Фёкла Алексеевна  с разрешения хозяйки решила  ехать свататься к Кузнецовым. Василий Алексеевич вышел распорядиться, чтобы нарядили лошадей в богатую узду, а Мефодий пошел надевать костюм. Через час все было готово, и лошади, позванивая бубенчиками и колокольчиками, выехали с Успенской улицы по направлению улицы Иркутской.

     Кузнецовы уже  ждали жениха. И вот послышались бубенчики.

     - Едут Гилёвы, – послышался голос. Все забегали, засуетились.

     На вороных орловских рысаках ехал жених, на облучке сидели два мальчика с иконами, одетые в нарядные костюмы. На второй паре гнедых коней – сваты, а на буланых лошадях ехали Дарья Никитична и Василий Алексеевич. Александра Герасимовна преподнесла подарки жениху и Василию Алексеевичу. Мефодий раздал конфеты, орехи. Сели поговорить о свадьбе. Спросили согласие жениха и невесты. Решили венчаться в Успенской церкви на праздник Красной горки.

    Неделя  прошла в приготовлениях к свадьбе. Мефодий Алексеевич заказал для невесты свадебное платье у Гуньковой  Анны, местной портнихи, которая шила для богатых купцов. Купил в лавке купца Сычева обручальные кольца.  К свадьбе было все готово, и этот долгожданный день настал. Первым уехал в церковь жених, чтобы договориться с батюшкой о венчании. Мефодий, договорившись о венчании с отцом Иоанном Соколовым, ждал невесту на паперти.

И вот подкатила роскошная пара вороных коней в золотой узде, ярко сверкающей на солнце. Это приехала Александра Герасимовна в пышном белоснежном платье, а вслед и все остальные. От вида невесты Мефодий растерялся, но как учили сваты, подошел с правой стороны и взял ее за руку. Подошел к ним и отец Иоанн. Он повел их в церковь к аналою, где находился крест и евангелие. После венчания молодых супругов все поздравляли.

  Свадьба у Гилёвых была пышная, веселая. На столах чего только не было. Ели блины из гречневой крупы с икрой, с маслом конопляным и сливочным. Заводили сдобное тесто из ореховой муки, делали хворост и горку. На столе возле жениха и невесты стоял большой торт, оснащенный грецким орехом и залитый растопленным медом. Были расставлены пироги из чебака, осетра, хариуса. Подавалась уха из стерляди. Стояли подносы с зажаренными поросятами, начиненными яблоками. Разносили кувшины, заполненные вином и пивом, а так же напиток медок. Приглашённых людей было много. Не смолкала гармошка, играл гармонист Шурик. На всех свадьбах испытывали невесту, не обошла этой участи и Александра, ее заставили стряпать из гречневой муки блины. На пол сыпали мусор, кидали посуду, которая разбивалась па счастье молодых. Затем бросали деньги, заставляя жениха и невесту убирать мусор, не давая собирать деньги. Люди навеселе не раз кричали: «Горько», заставляя целоваться жениха с невестой. На третий день гуляли у свекрови. Сноха преподнесла вышитую косоворотку Василию Алексеевичу, а свекрови красивый вышитый передник. Герасим Александрович вручил жениху свадебный подарок рог марала и напомнил обязанности супругов:

 - Муж обязан самоотверженно любить жену, а жена обязана добровольно, то есть с любовью, повиноваться мужу. Поэтому супруги должны всю жизнь хранить взаимную любовь и уважение, взаимную преданность и верность. Все с этим согласились и закричали «Горько».

  После свадьбы супруги посчитали приданое, оно оказалось большим. Дарья Никитична отдала Мефодию кожевенный завод. Молодые решили жить у Гилёвых. Дом был большой, комнат всем хватало.

  Василий Алексеевич поехал после свадьбы на Ирбитскую ярмарку закупить для Монголии товар. До Ирбита дорога дальняя, взяв с собой нужных людей, Василий Алексеевич с другими купцами выехал из города. Прибыв на ярмарку, купцы закупили текстильных, галантерейных, металлических изделий и караваном прибыли в Бийск. Василий Алексеевич, немного отдохнув после дальней дороги, отправился через Вихоревскую переправу на Чуйскую тропу в Монголию с большим обозом разного товара. Прибыв в Монголию, часть товара распродали в городе Кобдо, а часть развезли приказчики Кузнецовы, Кузьмины по стоянкам кочевников-монголов, где они на всякие безделушки выменивали шерсть, шкурки сурка, конский волос и другую продукцию скотоводческого хозяйства. Скупленное сырье стягивалось в Кобдо, а оттуда через поверенных людей вьючными караванами по Чуйской тропе отправлялось в Бийск. Мефодий помогал брату. Он нанимал поденщиков, чтобы они перегоняли скот в Бийск. По пути Мефодий торговал с местным населением, скупая у них пушнину, скот, шерсть, кожи. Торговый оборот с каждым годом увеличивался, хотя еще было плохое состояние Чуйского пути, тормозила развитие торговли и конкуренция китайских купцов, потому что взаимоотношения между китайцами и монголами были вассальными. Монголия была зависима от Китая. И  контракты русских купцов с предприимчивыми монголами были невозможны без китайских чиновников.  Китайские купцы не намерены были делиться прибылями с русскими коммерсантами, и вели борьбу за господство на монгольском рынке. Они старались отучить население Монголии от русских товаров. 

Непосредственной связи между купцами русскими и китайскими не было, что стесняло выгодную для обеих сторон торговлю. Если между простыми людьми был честный обмен товарами, то купцы, торговавшие в основном с местным населением, всячески обманывали его, получая на безделушки и украшения продукты хозяйства, сурковые и соболиные шкурки, продукты скотоводства, рогатый скот, баранов, лошадей. Торговлю с Монголией вели в основном предприниматели Бийска и Бийского уезда - известные уже в Сибири купцы: Ассанов, Бодунов, Васенев, Игнатьев, Котельников, Мокин и другие. Самостоятельно так же уже стали торговать и братья Кузнецовы, Кузьмины, Копылов.

     Мефодий был еще в дороге, когда у Александры Герасимовны родилась дочь. Дарья Никитична сказала:

    - Какая смугленькая девочка, видать в деда Кузнецова Герасима Александровича пошла.

 Мефодий узнав о рождении дочери, был доволен и счастлив. Приехав, домой, он глаз не отрывал от дочери, все смотрел и разговаривал с ней. Дочь назвали Анной.

    Прошло три года. Родилась вторая дочь Агния. По словам Дарьи Никитичны - это сущий огонь. Она своим криком весь дом на ноги поставит, никому покоя не даст. Мефодий все так же был в разъездах, скупал скот в Монголии, поставляя сырье для кожевенного завода. Дома находился мало. Дети росли на попечении Александры Герасимовны и Дарьи Никитичны. Они бегали по комнатам, создавая шум. Анну одевали в белое платье, а Агнию в розовое. Когда братья собрались зимой дома, умерла Дарья Никитична, прожив восемьдесят один год. Похоронили ее рядом с мужем.

     В это время в доме Гилёвых жил Потанин со своей женой, готовясь ко второй экспедиции. Григорий Николаевич был худощавый, с бородкой. Его выразительные глаза смотрели проницательно. Братья ему всячески помогали. А по весне вместе с купцами Потанин с женой отправились в Кош-Агач, в Монголию изучать географию этих мест, собирать этнографический и фольклорный материал, гербарии, зоологические коллекции.

 Возвращаясь из Монголии, Мефодий заехал в одно алтайское поселение, там был оставлен им с прошлого года купленный скот. Наняв поденщиков, он хотел его перегнать в Бийск. Поденщики собрали скот в стадо. Вдруг Мефодий увидел алтайку, ведущую со стада свою корову. Не разобравшись, Мефодий вскочил на коня и подъехал к ней. Алтайка пыталась объяснить купцу, но Мефодий разъярился и ее ударил. Женщина упала и ушиблась на смерть. Мефодий даже не посмотрел на ее состояние, забрал корову, вернул ее в стадо, затем уехал домой. Дошел этот слух до бийского полицейского исправника. Братья отдыхали дома, когда явился Замятин.

 - Что же вы, Мефодий Алексеевич, сделали? Убили алтайку.

Мефодий покраснел: - Как убил!?

 -Вот смотрите, - донесение местных жителей, - и подает исписанную бумагу с подписями.

 -Что делать? Чтобы донесение не пошло в действие. - Думайте сами! Я должен арестовать вас, Мефодий Алексеевич.

 Посоветовавшись, братья выложили исправнику триста рублей, чтобы это дело приостановить. Исправник согласился, и на этом дело было закончено, но на этой почве между братьями произошла ссора. Мефодий Алексеевич переехал жить к Кузнецовым. У Александры Герасимовны родилась дочь Лидия.

     После раздора торговые дела Гилёвых становились все хуже и хуже. В Монголии сократилось поголовье скота из-за болезни чумы. Эта болезнь дошла и до Бийского уезда. Не стали цениться шкурки сурка, так как они перестали пользоваться спросом в Европе. Василий Алексеевич часто болел, сказалось подорванное в Монголии здоровье, да и у Мефодия Алексеевича здоровье пошатнулось. Часто вспоминал Василий Алексеевич о восстании дунган в Кобдо. Досталось тогда купцам, а ему всех больше, ему перебили обе руки. Ездить в Монголию торговать, уже не было сил. Торговые дела дошли до того, что даже свой дом пришлось сдать в аренду. Гилёвы обанкротились. Василий Алексеевич умер, а через год умер и Мефодий Алексеевич. Прошло двенадцать лет. На средства комитета сибирской железной дороги был перестроен Чуйский путь из вьючной тропы в колесную дорогу. Это позволило существенно повысить объем перевозимых грузов, и размер ежегодных торговых оборотов в то время составлял в среднем два с половиной миллиона рублей. Так было до первой мировой войны. В войну торговые отношения с Монголией утратили свое значение.

  1998г.