АТМОСФЕРНОЕ ЯВЛЕНИЕ НЕОБЫЧНОГО ПОРЯДКА. (Глава первая).

/Фантазия – размышление/.

«Физическая реальность» -   это всего лишь иллюзия,

исключительно имеющее существование в наших мозгах».

ЧАСТЬ  ПЕРВАЯ.

1.

Было уже не так темно, а вернее, светало, когда нечто невообразимое, разорвав напополам яркой флюоресцирующей вспышкой света безмятежно дремлющее пространство, медленно вошло в атмосферу космического тела, известного в Божественном Свете Творца как планета Земля. Впрочем, этот процесс можно было бы определить и иначе, к примеру, как атмосферное явление необычного порядка, предположим, такое, как сполохи зарниц или же проблески молний во время грозы.

Но в данный момент грозы вроде бы не наблюдалось, как не было даже намёка на какой-нибудь лёгкий и освежающий дождик. Кстати, это невообразимое, а точнее, я, ваш покорный слуга, не выбирал, куда мне опуститься. Какая разница!

Между прочим, в мироздании есть силы, которые и без того уже самодостаточны, чтобы в любой плоскости бытия определять практически всё без исключения, а также самостоятельно в подвластном им пространстве корректировать то или иное действие. Ведь именно от них и зависят, как зарождение, так и исход предстоящих всему событий, их сбалансированность и единство в этой огромной и бесконечной Вселенной. В некой степени к подобным силам принадлежу и я. Что поделаешь – так получилось. Не я выбирал - кем мне быть. На достаточно высоком уровне это решили и без меня. Мол, ты всего лишь статист. И не более. А я и не возражал. Иногда все же неплохо, когда за тебя кто-то думает и иногда решает, я имею в виду в глобальном масштабе. 

По мере приближения к земле я, выглядевший вначале всего лишь смутным и неопределённым контуром, отражающим, как прошлое, так и настоящее, и, возможно, даже недалёкое будущее, неожиданно чётко определился. И вскоре, как бы опровергая все законы земного притяжения, на поверхность планеты плавно и паря в воздухе, опустилось существо, наделённое по всем признакам особенностями мужского пола. Впрочем, с таким же успехом я мог бы быть и женщиной, что, конечно, было б весьма забавным. Но за всё время своего нахождения в Системе я уже как-то свыкся с образом мужчины, сильным и напористым, но одновременно простым и наивным, привык мыслить, как мужчина, ну и всё там остальное. В общем, вы меня понимаете. К тому, сложный образ женщины требует более глубокого и, так сказать, детального рассмотрения.

Мои босые ноги легко коснулись шершавых колосьев пшеницы, и те под тяжестью моего тела, вначале невесомого, как бы состоящего из сплошного эфира, а только уже после обретшего восхитительную тяжесть, обречено надломились, сочно вздохнув, и я неожиданно, утратив равновесие, упал навзничь, раскинув в стороны руки.

От прикосновения влажных по утренней росе колосьев одежда, которая была на мне – холщовая свободного покроя долгополая рубаха, перепоясанная обрывком грубой верёвки, - мгновенно намокла. Но я даже и не подумал вскочить – с чего бы это? - ибо мне по нраву пришлось ощущение неожиданной прохлады, охватившей в одно мгновение всю мою сущность. И я облегчённо вздохнул. Возможно, от того, что моё приземление, закончилось весьма удачно, так сказать, без сучка и задоринки, и без видимых последствий. А, возможно, и совсем по иному поводу.

Я лежал на спине и, прищурившись, смотрел на то, как в серовато-голубом с красными прожилками небе, медленно затягивается дыра, откуда ещё несколько мгновений тому произошло моё удивительное схождение. Со стороны это действие можно было принять за что угодно, например, небольшую прореху, пробитую каким-нибудь глупым и неосторожным метеоритом, что, правда, никак не соответствовало существующим в природе этой планеты законам. Ведь здесь даже небольшое инородное тело, едва оказавшееся в атмосфере, просто распылило бы на невидимые глазу мельчайшие или мелкие фрагменты, и те вряд ли бы оставили за собой след, подобный тому, что сейчас наблюдался чуть выше линии горизонта. Впрочем, метеорит мог бы быть и внушительных размеров, но тогда он своим падением вызвал бы совсем иной резонанс, который просто невозможно было бы скрыть или как-то завуалировать. А так ничего невообразимого не случилось. Даже если кто-нибудь сторонний и наблюдал за столь странным явлением, то он так ничего б и не понял: непонятное, если и будит воображение, то никогда не дает ясной полноты всей картины, - а на догадках, как известно, истины познать никак нельзя. Истина требует более глубокого анализа. Или точнее, что именно каждый из нас понимает под этим понятием.

И как только пространство восстановилось, странным образом умолкший во время этого удивительного действия животный и растительный мир вновь ожил, словно очнулся. Стайки птиц, легионы кузнечиков и всевозможной мошкары весело и даже навязчиво взвились надо мной, поражая моё воображение разноголосицей щебета, стрекота и жужжанья, что, впрочем, вызвало у меня лёгкое раздражение. И дело было не в том, что я не пришлось по нраву столь бурное проявление радости, а что мой совершенный мозг и, кстати, не менее совершенное тело ещё не успели, как следует настроиться на соответствующую для этого мира вибрацию и частоту звуков. Откуда я только что прибыл, частота вибраций была слишком высокой, и поэтому требовалось некое время, чтобы установилась определённая плотность и соответственный тому диапазон частот. Короче, оболочке плоти, в которую на данный момент я был обличён, требовался совершенно иной уровень восприятия.

Когда всё пришло в норму, а точнее, мои тело и мозг настроились на нужную им частоту, я решил – пора. Впрочем, что мне стоило ещё хотя бы несколько минут себе в удовольствие покачаться на вызванном внезапным падением импровизированном ложе, наслаждаясь охватившей мои отяжелевшие члены истомой и вдыхая волшебный аромат растревоженного пространства, - спешить пока некуда. Ну что мне какое-то время! Я вне любого времени. Это для человеческих существ, населяющих ту или иную Иллюзию, время сокровище, которое постоянно ускользает из рук, я же, если это будет соответствовать Программе, могу корректировать время – мгновения, секунды, минуты, часы, дни, а то и месяцы - под себя и даже на своё усмотрение.

Но больше лежать не имело особого смысла. Хотя какой может быть смысл в бездействии, если только, конечно, для этого не задействованы какие-нибудь глубокие мыслительные процессы, к примеру, для самосовершенствования. В общем, меланхолично стряхнув прилипшие соломинки с немного измятого рубища, я медленно приподнялся с земли, а затем внимательно осмотрелся по сторонам.

Местность была явно незнакомой. Впрочем, этого и следовало ожидать, учитывая некоторые особенности: моё спонтанное появление и что удивительно – в качестве взрослой особи. Обычно внедрение в созданную Системой Программу происходило поэтапно, начиная с процесса зачатия. Это, прежде всего, было нужно для более совершенной акклиматизации с окружающей средой и в первую очередь – с действительностью. Но сейчас, минуя многочисленные этапы самопознания, случилось действительно нечто невообразимое. Впрочем, так, наверное, было необходимо. Иногда Система допускает подобное изменение в Программе.

На западе маячил темно-синий лес, высокий, дремучий, стоявший плотно малахитовой стеной, разнообразный, большой частью с уходящими ввысь пирамидальными деревьями. Потом я бросил взгляд на север – туда убегало, сгибаясь под тяжестью спелых колосьев золотистое пшеничное поле. Подобная картина наблюдалась и на востоке. А вот на юге, теряясь в дымке легкого тумана, виднелись очертания каких-то строений. И если следовать логике, то туда мне и следовало бы направить свои стопы. Раз есть строения, значит, там должны быть и люди. Ведь именно ради людей, точнее, человечества в целом, я снова здесь, в этой Иллюзии.

Но прежде чем двинуться в путь, я напряг свой совершенный мозг, чтобы хотя бы приблизительно определиться с координатами местоположения.

Видение было мгновенным, но не очень определённым: если отталкиваться от экватора, то где-то в северном регионе, и, если верить Программе, здесь на данный момент не должно быть никакой цивилизации – дикие непроходимые леса, не больше, не меньше. Но как же тогда понимать окультуренные поля и маячившие вдали строения? Вряд ли это особого рода галлюцинация. Значит что-то совершенно иное. Но вот что?

В общем, пока я решил не строить всевозможных гипотез и догадок: скоро Программа, заложенная в моё сознание, сама по себе обязательно найдёт и укажет мне причину этого несоответствия.

Я уже где-то с полчаса шёл вдоль неровной кромки пшеничного поля, которому, казалось, как и лесу, что вплотную подступал к этому полю, не было конца и края, но так и не сумел понять, где я нахожусь и в какой временной отрезок – прошлое или будущее? скорей всего в будущее -забросила меня Программа, что было уже более чем странно. Такое со мной впервые. А может здесь имеет место совершенно иное восприятие реальности? И значит, в этой плоскости бытия произошли такие изменения, что я пока просто не в состоянии постичь их своим разумом. Впрочем, может быть и такое, что где-то в самой Программе произошёл какой-то непредсказуемый сбой, - вот она и выдаёт не то, что нужно. Правда, в это вериться с трудом. Всё, что создано Системой совершенно, и иначе быть не может. И если усомниться в Системе, то значит - усомниться во всём.

Внезапно поле, как и лес, резко оборвались, и я вышел к пойме широкой и излучистой реки. Несколько секунд я постоял как бы в раздумье, а затем неспешно спустился вниз по пологому песчаному берегу к бегущему произвольно согласно руслу потоку. Вода в реке была тёмной, можно даже сказать мутной, в каких-то грязноватых маслянистых разводах и билась сердито о кромку неровного берега бледно-серебристыми дрожащими волнами, извиваясь при этом мелкими пенистыми барашками.

И всё же, несмотря на непрозрачность струящейся воды, ясно просматривался тот образ, которым меня снабдила на этот раз Программа, кстати, показавшийся мне чем-то смутно знакомым. Короче, это был мужчина чуть старше тридцати лет, если брать в рассчёт временное отложение существующей плоскости бытия, худощавый, но крепко и ладно сбитый, роста чуть выше среднего. Глаза были большие, добрые, нос прямой, с горбинкой, темно-русые волнистые волосы достигали едва не до плеч, такого же цвета были усы и небольшая клинышком бородка.

Так, приехали. Это был сосуд, в который меня когда-то облачили подчас моей последней активации. Сосуд, который сыграл свою определённую роль, и к которому мне вряд ли бы хотелось когда-нибудь вернуться по своей воле. Вот только кто-то из «разумников» в Системе, и,  скорей всего, с большого бодуна, посчитал, что это очень даже возможно. Но тогда почему подобное знание мне не было заложено в Программу? Да, странности на каждом шагу. Интересно, что же будет дальше?

Я наклонился к реке и, зачерпнув рукой в горсть воды, поднёс эту ничего пока не выражающую жидкость к своему лицу. Вода пахла не то чтобы отвратно, но как-то уж мерзковато, поскольку была насыщена чем-то резким и даже отталкивающим. В общем, для питья она явно не годилась. Как и не годилась для омовения тела, разве только что ног. Да и то нежелательно. Интересно, чем это люди сумели так испоганить то, без чего их жизнь просто невозможна? А то, что в этом повинны именно человеческие существа, я нисколько не сомневаюсь. Насколько я знаю человеческую породу, люди способны ещё и не на такое.

Я покачал осуждающе головой и тронулся дальше в путь, уже вдоль берега реки. Мои босые ступни легко касались поверхности земли, зрительно даже создавалось впечатление, что я плыву по воздуху, что, кстати, в моём духе – создавать образность даже там, где меня никто не видит. Но именно сегодня ощущение, что эта земля уже когда-то имела возможность чувствовать мою лёгкую, но решительную и твёрдую поступь, усилилось стократно, и каждый поставленный мной шаг воспринимался ей, как нечто должное. Каждая травинка, каждая песчинка чувственно дрожали и вибрировали, ощущая на себе моё явно божественное присутствие. Божественное! И тут я не утрирую. Что есть, то есть.

Я шел неторопливо, размеренно, отбросив всякую суетность и опираясь на грубый почерневший от давнего использования посох, и вскоре, поднявшись по небольшому скользкому от росы откосу вверх, ступил на широкую странного покрытия дорогу, где и остановился. Вначале я осмотрелся по сторонам, не заметив никого и ничего подозрительного, а затем, присев на корточки, коснулся ладонью поверхности дорожного полотна. Оно было твердым, кое-где гладким, но больше шершавым, ребристым и приятно холодило, правда, пахло резко и отталкивающе, почти так же как и вода в реке, но ещё более мерзко.

Удивительно, чем ближе к цивилизации, тем гаже. А ведь вначале, едва я коснулся поверхности этой реальности, чувственно осязая устремившееся к моему духу пространство – небо, солнце, пшеничное поле, деревья, - я возликовал, как мальчишка: я снова здесь, я снова дышу полной грудью свежим опьяняющим каждую жилочку моего тела воздухом, снова наслаждаюсь этими чарующими и радующими глаз красотами. Правда, в неожиданной интерпретации – слишком уж много разнообразной зелени, что в принципе и неплохо, небо низкое, временами тяжёлое, но очень мало пустот, всё заполнено каким-то странным содержанием, дышит этим содержанием, словно сама природа предрасполагает к этому. До этого в моём сознании был закреплён совершенно иной образ восприятия пространства: горы, пески, оазисы среди этих песков, и небо - чистое, бездонное, чем-то взывающее к Вечности. Что ж, теперь придётся привыкать к тому, что есть. Впрочем, торжество природы хорошо в любом её проявлении. Это Истина.

Вдруг послышался какой-то оглушительный и дребезжащий рёв, прервав внезапно мои размышления, и мимо меня, вильнув немного в сторону, на огромной, просто ошеломляющей скорости пронеслась странного вида крытая повозка, обдав всё вокруг удушающего вида смрадом.

«Фу! Ну, теперь понятно, почему так отвратно пахнет дорога», - подумал я, и от греха подальше отступил на обочину – вдруг следующий колесничий окажется не столь расторопным. Хоть я и совершенен, но облачённый в биологическую плоть, подвержен, как и все индивиды в этой плоскости бытия, любому, абсолютно любому физическому насилию извне.

Уж если даже одна ничтожная повозка производит столько шума и не менее зловещего смрада на локоть открытого пространства, то страшно представить, сколько нечто подобного ещё может быть, если вдруг этих повозок соберется, к примеру, хотя бы с небольшой обоз. Ужас! Неужели теперь эта Созданная Системой Иллюзия вся такова? Хотя вряд ли. Ведь всего в часе ходьбы отсюда среди пшеничного поля единение с природой было не только ощутимым, но и внушающим оптимизм. Это, видимо, ближе к городу, а точнее, к людям, засилье техногенной среды даёт о себе знать в полную силу. Впрочем, так было всегда.

Следует признать, я никогда не любил больших городов с их развитой инфраструктурой. Может за то, что там нет особого ощущения пространства, а сплошное коловращение плотно спрессованной массы человеческих существ и всего, что те создают своим присутствием, затормаживает, что явно факт, формирование любого осознанного мышления. Так что, исходя из этого, мне больше по нраву небольшие поселения. К тому, там и люди эмоциональнее что ли, проще, податливее, добрее, и мягкие, как глина. Лепи из них, что хочешь, они без сопротивления примут любую необходимую тебе форму. Впрочем, человеческие существа, чтобы из себя те не представляли, практически все без исключения, подвержены эмоциям, и значит, на любом уровне своего подсознания способны воспринимать каждую созданную Программой Иллюзию, как особого рода реальность. Ведь человеческие эмоции - это не любовь и даже не эмпатия, а всего лишь ряд запрограммированных реакций, которыми можно манипулировать практически на любом уровне. Кстати, редко можно встретить кого-то, кто осознаёт реальность как нечто иное. За мою бытность мне встретилось всего лишь несколько подобных индивидов, которых практически так и не удалось подвергнуть тотальной обработке. Впрочем, я и не пытался. Зачем? Они так и остались каждый при своём мнении на простые и сложные вещи, и окружающую их действительность. Но и не выдержали этой действительности, она их поглотила, а затем просто уничтожила.

И тут я вздрогнул. Действительность! Вот в чём причина моего неведения окружающей среды. А это означает только одно: в моё сознание просто не было вложено знание об некоторых особенностях, а в конкретном случае - о той плоскости Бытия, где я сейчас нахожусь. И, конечно же, что удивительно, без изменения была оставлена та Программа, которая была задействована до этого. Тут впору предположить, что на этот раз кто-то и зачем-то решил использовать меня втёмную. Неожиданное предположение, но вполне возможное. Ведь, кажется, когда-то я желал нечто подобного, осознанно настаивая на полноте свободы и праве выбора. А что? Кому-то это позволено, а я ущербный что ли? Что ж, раз настаивал, вот теперь и получай, В общем, дерзай и твори. Короче, создавай на своё усмотрение, что только твоей душе угодно, а вот мы, нисколько не вмешиваясь в этот созидательный процесс, посмотрим, как ты с этим справишься. Тут тебе не только будет предоставлена уникальная возможность реализовать свои амбиции, способности, а ещё кое-что значительно большее.

Но тогда почему меня не поставили об этом в известность, тем более, не указав более подробной точки отсчёта?

Впервые я почувствовал себя, как бы образно говоря, не в своей тарелке, что даже растерялся. Но это длилось всего лишь мгновение, ибо я сразу взял себя в руки. Ну и что с того, что я не знаю в определённом порядке основных реалий этой плоскости бытия, её недавнего прошлого, настоящего и даже близкого грядущего. Зато у меня есть знания, которым позавидует любой смертный, и не только – знания, в которых вся мудрость Веков от сотворения мира, а может быть, даже самой Вселенной. Впрочем, так далеко в глубины своей совершенной памяти я ещё никогда не забирался, не было, так сказать, повода. Но сейчас этот повод предоставлен, и значит, я могу распоряжаться знаниями так, как мне заблагорассудится. И никто не будет надо мной довлеть, нависать, подавляя своим авторитетом.

Свобода! И право выбора.

Да, тут было от чего возликовать. Впору запрыгать от радости, как мальчишка на одной ножке. И что греха таить, меня, будто пробудило для новых решительных действий, мыслей и идей, а главное - новых слов. Я, между прочим, всегда, сколько себя помню, любил поговорить, неважно о чём, будь это высокие прописные истины или же обычный пустой трёп. Главное, чтобы для этого был идеальный собеседник, такой, который не только выслушает меня, не перебивая, но и сам порадует и удостоит каким-нибудь содержательным монологом. Кстати, редко какое человеческое существо усваивает не только порядок слов, но и скрытую в них мудрость, всё зависит от степени осознания того с создаваемой реальностью. На удивление мне попадались те ещё экземпляры, словно кто-то подсовывал их специально, и которых приходилось разбалтывать на откровенность, приложив ряд соответствующих усилий. Правда, потом тех индивидов было уже не остановить – риторика и патетика становились частью их бренного существования. Теперь это, так сказать, в прошлом, и сейчас я могу позволить выбирать себе собеседника сам, игнорируя даже их значимость и положение в обществе, и на этот раз не особо придерживаясь установленной Системой Программы. И всё для достижения определённой цели. Правда, в чём будет эта цель, я пока ещё не определился. Для этого не хватает самого главного: общих тенденций исторического момента. Но это дело поправимое, достаточно лишь найти какой-нибудь подходящий объект, а то - и несколько, чего мелочиться. Для чего? В первую очередь, чтобы получить нужную мне информацию – связующее звено о свойствах этой реалии. А за остальным дело не станет.

Короче, я, взбодрённый  предположением – лучше уж это, чем ничего, - снова продолжил свой путь, всё так же, как и до этого, не торопясь, размеренным шагом, спешить мне было некуда, и даже не обращая никакого внимания на проносящиеся мимо меня повозки и колесницы. Кто управлял этими странными экипажами, я не видел, слишком уж быстро они проносились, оставляя после себя клубы едкой пыли и угарного дыма. Впрочем, я и не всматривался. Зачем? Тем более с владельцами столь омерзительных средств передвижения мне не очень-то и хотелось вступать в контакт. У меня даже сложилось определённое мнение: человеческие существа, управляющие подобной мерзостью, вряд ли сумеют дать мне то, в чём я сейчас испытываю потребность. Уже одно то, что те посредством своих транспортных средств отравляют окружающее вокруг себя пространство, указывало на ограниченность их скудного разума – ведь отравляя природу, которая является частью их энергетического баланса, они в первую очередь отравляют себя, а в целом - свою сущность.

Другие произведения автора:

УМИРАЮЩИЙ ЗВЕРЬ БЫСТР...

ЧЕРТОВСКИ ХОЧЕТСЯ ЛЮБВИ...

ЦЕПЬЮ ЗОЛОТОЙ...

Это произведение понравилось:

Эльвира Халикова

*******

Александр Коткас

Галина Высоцкая

Таня Бережная

Андрей Писной