Восток Дальний и Ближний часть 6

                          Восток Дальний и Ближний часть 6

 

Утром Офир ушёл на работу. Иван тоже не спит. Оля и говорит отцу: «ну, что там с вареньем. А то Офир, да Итайчик, не любят свежею клюкву. И я одна всё съем. А так хоть и они попробуют варенья.

   - На стакан ягоды, два стакана сахара: отмеряй!

   Они быстро справились с этой работой. Поставили кастрюлю на огонь. И что бы сахар там не пригорал, туда стакан воды плеснули.

   - Теперь надо крышечкой слегка прикрыть. А то ягодка стрелять будет. Нагреется она на огне и от сока лопаться начнёт.

   - Так что дочка, мы с тобой под обстрелом долго будем. И надо помешивать её ложкой или деревянной лопаткой.

   Действие пошло! И началась пальба такая, что кастрюля подпрыгивала на плите? Как живая. Но это всё предрассудки, процесс «идёт на славу!»

  - А что бы зря время не терять, то мы и блинов с тобой испечём. Всё как в России у нас будет.

    Завели они теста на молоке, и давай блинчики стряпать. И всё у них красиво, да ловко получается. Горка с блинами всё растёт на тарелке.

   Тут и Итай проснулся. И Астра к ним «подтянулась». В итоге все они на кухне собрались. Хоть и ругает собаку хозяйка, но та потихоньку Ивану руку лизнёт, так умильно подачку просит.

   А у Итая она совсем по-свойски, «каждый блин «одолжить сможет». Тот только отвернулся в сторону, что он маленький понимает. И всё: «ушёл блинчик», или «опять ушёл!» - Что ты с ней сделаешь.

   - Астра на балкон,  немедленно!

   Та с виноватым видом удаляется на балкон. И вся её сущность возмущается: «я одна у вас, а вы все, меня одну прокормить не можете: «позор вам!»

   - Сейчас ты у меня получишь! – они хорошо понимают друг друга, и без слов. Астра член их семьи, и для Итая вторая мама. Но и у неё, как у всех собак, есть свои достоинства и слабости. Сейчас она тоже маленький ребёнок. И люди должны это понимать.

   Пока Ольга угощалась блинами с вареньем: «очень вкусно было». То папа предложил, заранее замоченный в воде сухой папоротник, что его друг Саша Че передал. Приготовить для зажарки.

   Тот уже размок в воде, и принял свой обычный таёжный вид. Его запах, этого уникального по своим лечебным свойствам растения. Перебил все другие запахи  комнаты, и заполнил её. В Японии он на вес золота ценится.

   Иван взял в руки большой нож, и давай папоротник резать на части. А потом, «всё это «дело»,  на сковороду поместил.

   Хоть Саша Че, и не выдал ему «полного состава ингредиентов» корейского рецепта, «очень стойкий оказался парнишка». – И кто бы мог подумать, что он такой «бронированный»? Или «упорный товарищ»: тут трудно разобраться. Но главное суть всего в том:

   Не захотел тот Ивану выдавать «свою коммерческую тайну». И до смешного дошла ситуация, а потом, как всегда начала зашкаливать!  Дома такого кино, не придумаешь, и тем более не увидишь. Там люди не те, зато на работе….

 Товарищи по работе это оценили по-своему. С присущей им прямотой, и логикой: «и не такие герои у нас ломались». - Подумаешь Саша Че? Но не Чегевара же он!

   - Тот действительно герой: всей Латинской Америки, Африки, и даже Советского Союза! – А этот товарищ……определённо сломается.

   Это два его лучших друга так рассуждают: Фюрер, и Пётр Павлович Иваненко. Возможно, что последний даже Паульсович, а не Павлович. «Герой-разведчик с огромнейшим трудовым стажем».

   Всё это из достоверных сведений самого Фюрера, а тот зря болтать не будет». Всё высчитал он: сопоставил все даты, прочее, и прочее, и получилось у него так, ……

    Но лучше к нему мягче обращаться: называть Пётр Павлович и не иначе, не обострять, и так всю сложную ситуацию. А то потом исчезали люди, и до сих пор их ищут! – Это к слову пришлось.

   Именно за его исполнительность, и ценит его начальство на работе: он безупречен, в любом деле. Пунктуален, как немец. Иногда и говорит по-немецки. Когда забывается. Что ещё раз подтверждает «версию Фюрера». Что немец он, но лучше в их тайны……не вникать!

   - Куда он денется, наш геройский Саша? Всё скажет нам, как миленький. Даже с радостью на глазах заговорит: всё, и всех, выдаст! Для этого есть горячий утюг, и паяльник! Есть и другие проверенные современные «игрушки».

   Даже у видавшего всякие виды, бывалого охотника Саши Че, который медведей настрелял, да кабанов навалил больше чем у них пальцев, на руках и ногах вместе взятых. То и он, как у нас говорят добрые люди, от такого расклада: «о-пу-пел».

   А глаза Саши стали круглыми, как у «матёрой» совы на охоте: фарами светит! Без всякого хирургического вмешательства они легко округлились.

   - Теперь я вас накормлю: мясом, рыбой, грибами, да разными деликатесами из корейской кухни! Да так накормлю, что вы у меня быстро,  «как рыбки в аквариуме к верху брюшками всплывёте». Попомните мою доброту: «рыцари плаща и кинжала!»

   - Сашенька! Ты что шуток не понимаешь? - это Иваненко «красиво напевает», хитрит он.

   - Если бы ты знал наш Дмитриевич, как мы тебя, все уважаем здесь! Тебе и цены нет Сашенька! Ты самородок наш бесценный!

   - Это Ванька Петров всегда нас с толку сбивает, да Гришка Распутин: одного поля ягода!

   - А мы не при делах с Юрасиком, нашим Фюрерочком: мы святые люди! - Фёдор Иванович может подтвердить это!

   - Конечно святые! Куриных пупков нечищеных, полную кастрюлю наварили. Так вода в кастрюле, что лошадь:  «от зелени «дыбом поднялась».  И-го-го! Фёдор Иванович!

   - Страшнее илистого дна, самой грязной  канализации это варево получилось: и чуть кушать не заставили! – Святые люди!

  Так что не пришлось тогда Ивану что-то узнать про ингредиенты корейской кухни. И им, не выдал Саша тайну. А больше и «пытать его» было некому. Уже не было таких желающих, «пытать Сашу», раз «знатные» мастера отказались.

   - Готовым папоротником накормлю вас, сколько в утробу влезет, а как готовят его, я не знаю…. Это Саша в своё оправдание.

   Однако приготовления этого национального корейского блюда, шло своим логическим путем дальше.  А то, чего там не хватает по вкусу. И мы вообще не знаем, что это такое, было у корейцев?  То будем искать у нас, свою достойную замену.

   Да тут и искать нечего! На Руси она всегда была известна людям: сало,  мясо, да морковочка. Любой вегетарианский продукт так украсят они, что пальчики оближешь. Да ещё лучок, и перчик по вкусу.

    Нежится папоротник  на плите, тонким ароматом исходит, так он блаженствует там. И, как не хотела переедать Ольга, но отказаться от пробы такого блюда у неё не хватило сил.

   - Так вкусно папа! Я как в детстве своём побывала. Мы его с тобой возле завода КПД собирали, там у нас дача была. И черемша там росла: сочная да вкусная. – Я всё помню!

   - Объедение!

   - Дяде Саше спасибо, да его маме, что угостили нас так вкусно. Здоровья им да счастья желаю. Спасибо родные!

   После отдыха они дружненько пошли прогуляться по городу. Итайчик в коляске сидит, дедушка его катит по дорожке, Ольга рядом идёт. Пальмовая аллея благоухает непонятным, и тонким ароматом, это спеют финики. По земле их много валяется.

    Иван никогда бы не подумал, что так будет гулять среди роскоши пальм. И финики кругом. И на дереве и под деревом.

    Помнит Петров, как со своими «однокашниками», они часто бегали в «большой» гастроном, что недалеко от первой школы был. Они тогда совсем маленькие были. И сладкого им очень хотелось отведать. А там сушёные финики всегда продавались.

    Какими сладкими, «как мёд» они казались детям. И главное, что копейки стоили. Можно было вдоволь накушаться этой сладости.

   А вот совсем молодое деревце растёт, на наш дуб сильно похожее, только листва мельче, прямо чудо какое-то. На Ивана сразу домом пахнуло, суровой красотой его далёкой Родины. Невольно он ищет компромиссы. Но всё ухожено, и благоухает.

   Здесь под каждое дерево и кустик есть полив, труба подходит. Значит, всё в Израиле приживётся, что ни посади. Тут чудес, со всего света хватает.

   Фонтан грациозно низвергается в бассейн. А для большего фурора, мастер устроил там водопад. Всё тут, как в сказке живёт. И стайка золотых рыб, пучит на Ивана свои томные глаза -  телескопы. Веерами своих хвостов вяло обмахивается. Истомились они, как на знатном приёме «у морского владыки». Однако тот не торопится их принимать.

    А сколько в этих «господах» важности? Иван невольно улыбается. А те вдруг, в него свои воздушные пузыри начинают «пулять». Совсем по-детски себя ведут. Не ожидал он такого поворота событий. Вроде ничем их не обидел.

   Итайчик тоже решил с «господами»  разобраться. Ему бы только к воде  добраться. А там он сам управится, и без дедушки. Но рыбы быстро поменяли свою дислокацию, ушли на глубину. Совсем как на фронте ловко двигаются.

   Оказывается, что с другой стороны к ним кот крадется: «знатный хам, и пройдоха». Он там, в засаде сидел, и как-то выдал себя. Давний их враг, и предмет «их обожания», глаз с него не сводят». А Иван для них не опасен, и они это знают. Тут своя жизнь идёт, нам малопонятная. – «Но зато коты везде одинаковые!»

   Рядом детский комплекс. Тут всё продумано. Их везде много таких площадок. И в магазинах, и на улице. Всё там работает, всё цело: на радость детям и их родителям. Ничего здоровью не угрожает.

   Тут думают о детях, это будущее их страны. А у нас к этому просто относятся: никак! И это в богатейшей, нефтедобывающей стране мира. Парадокс очевиден, и Иван «чешет свою репу». Да-ааа!

   Присели все отдохнуть. И Оля говорит отцу: «позвони своей Татьяне Евгеньевне! Нехорошо так делать! И она там за тебя переживает! Я тебе наберу номер.

   В Биробиджане раннее утро. Осень сейчас, и уже снег лежит. Собственно и говорить в такую пору не о чем. Разве что сказать: доброе утро!

    Но у него не так всё получается, не хочется ему первому кланяться. Гордость не позволяет это сделать. Отсюда и коломбур идёт.

   - Здравствуй «солнце моё пучеглазое»: холодно, и тепла нет.

   - На календаре осень, и на душе моей снег лежит, и не тает……

   Знает Татьяна хорошо Ивана, и знает она, что он дурачится сейчас. Но и у неё своя гордость имеется. Раз он себя так ведёт, то и мы ему поможем – «быть глупым!»

   А тот уже «упивается лирикой», главное, что его слушают там: «его заумные серенады».

    - Улетели ласточки-невесточки. И нет мне привета, ни весточки….Это он про осень так.

  Но Татьяна ведёт свою игру, по женской логике. Та всегда беспроигрышная: бей по слабому месту. То есть коленкой по…….

    - Какие тебе тут ласточки-невесточки? Какие тут весточки Вася? Это Биробиджан.

   - Те уже давно в Израиль улетели! Твои ласточки-невесточки!

   - Похоже мне, что ты там «совсем закабанел»,  Вася!». И меня за дур-р-ру  принимаешь?!

    Что ответить Ивану на такой обвал эмоций:

   - Сама ты Вася! Микстура недопитая!

   На этом всё хорошее дело, так невесело, и закончилось. Их «весёлое» противостояние, глупо, но продолжается.

   - Два ноль в твою пользу, а за Васю ты ещё ответишь: «солнце пучеглазое»! Только до дома доберусь!

   - Видит дочка, что отец совсем ошалел от неприятного разговора, и поняла, что «самолёт» надо уводить на запасной аэродром». Иначе катастрофа будет.

   - Таня давно не звонила, давай ей позвоним папа! Я никак до неё дозвониться не могла.

   - Конечно надо!

   И чем больше разговаривала Ольга по телефону, тем больше её лицо светлело.

   - Ура! Ты уже дедушкой стал. Ещё утром девочка родилась!

   - У Ивана слёзы на глазах. Теперь и Танечки всё, как людей. Так быстро время летит, а она всё училась.

   Тут и Итай покинул все свои дела, и срочно к дедушке на коленки забрался: «деда!»

   - Родные вы мои! Только ради вас, и стоит жить на этом свете!

   - Не смотря ни на какие трудности - жить: что бы вы дальше жили! – А внук ему глаза утирает.

    Вечером поехали в Израильскую больницу. По дороге заехали в магазин, и Ольга там купила разных подарков для Тани и малышки.

   У Ивана уже заранее был припасён внучке подарок. Они со своей Татьяной ещё дома купили маленькое и нарядное платьице. Но «до поры, до времени» дочери его не показывали.

   - Какое красивое! – это Оля так восторгается. – Как куколка будет у нас.

   А пока они идут по коридорам больницы. Это целый город, настолько она большая. Нет, не то слово: огромнейшая, или бескрайняя! Всё здесь сделано по-европейским стандартом. И Ивану остаётся только ахать, да удивляться. Куда ему деревне, всё это «великолепие ума человеческого» видеть: «он и сам только от сохи оторвался»

   Но тяжелее всего было, когда ему пришлось искать палату дочери. Сказали ему номер палаты, показали направление, и всё! Один иди Ваня: ищи!

   А там переходы непонятные, да закоулки разные. И главное, что никто по-русски, ничего не понимает. Все отвечают ему на иврите, или просто руками разводят.

   Казалось бы, что всё тут, так просто: иди, да иди себе! Но за границей так не бывает.

   Почувствовала,  наверно доченька, что папа заблудился где-то в переходах, и сама навстречу ему вышла.

   Стоит она вся бледненькая. А большой и красивый её халат, сейчас всю белизну лица подчеркивает. Но и там, не так всё «бледно» смотрится.

   Глаза её васильковые. Да пшеничные волосы. Сейчас, как степь, простором русской души на него пахнули. Излучают всю доброту её.  Она счастлива, его доченька: его Россия синеокая. Она уже мама!

   - Папа я здесь!

   - Тебе нельзя ходить Танечка!

   - Я потихоньку!

   - Пойдём, посмотришь свою внучку дедушка.

   На Ивана смотрит малышка, глаза её черны, как и волосы. Что она там понимает маленькая: но та, похоже, улыбается дедушке. Значит, понимает его!

   - Я хочу, что бы ты её на руки взял. Пусть она твоей энергией зарядится: у тебя сила большая, и чистая. Я это знаю.

   - Я помню, как тебе соседка наша. Свою внучку приносила. Особенно когда ты после проруби, очередного зимнего купания домой приходил.

   - Подержи Иван, пусть ребёнок возле твоей чистой души погреется!

   - Как она сейчас, та девочка? – Таня спрашивает.

   - Такая красавица вымахала, что берёзка стройная да весёлая.

   - Заря-зареница! - иначе я её и не зову теперь! - Красавица она!

   - Я вас всех вынянчил.

    - Иван осторожно берёт под головку и спинку, «свою маленькую крошку». Она действительно часть его души. Поднял внученьку свою. И к широкой груди прислонил.

   - Губы твои папа, да и бровки твои! Уже свой характер показывает!

   - Расти здоровенькая, да счастливая!

   - Пусть всё в твоей жизни ладится! – осторожно поцеловал внучку.

   И Танин муж Асси, рядом с ними. В Израиле это дозволено. Поцеловал Иван и детей своих. Пусть всегда будут такими же счастливыми, как сейчас они. Всю свою жизнь!

   - Я тебе обещала папа, что ты первый из всех родных подержишь свою внучку. Так оно и получилось сейчас. Я этого сильно хотела: то, что мне всю жизнь не хватало

   - Я очень тебе благодарен Танечка, и задумался. - Тяжело тебе в жизни пришлось, но ты душой не огрубела. И я тебе ничем не мог помочь. - Прости, что так уже получилось у нас!

   - А это акушерка, что роды у меня принимала, – показывает Таня на миловидную невысокую женщину. И что-то ей с улыбкой, говорит на иврите. Наверно отца представляет.

   - Танечка скажи ей, пожалуйста, что я издалека прилетел, с Дальнего Востока, пожелать ей счастья и здоровья!

   Таня ей всё переводит. Видно по лицу женщины, что та счастлива сейчас. Она честно выполнила свой долг. И сейчас приятно ей все это слышать.

   - Я от чистого сердца вам благодарен! – взял Иван небольшие руки этой женщины, в свои натруженные огрубевшие руки, и поцеловал их.

   - Спасибо тебе родная, за внучку!

   - Я не знаю, как вы это воспримите, но иначе я поступить не могу!

   Рядом стояли её подруги по работе. Они правильно всё поняли, и восхитились сейчас «мужской доблестью» дедушки. Не часто такое бывает даже здесь. Но бывает. И для них это тоже счастье! Оценка их труда, и человечности.

   Интересно всё в жизни получается. Не зря старые люди говорят, что мало счастья не бывает. И тут, для всех его «с избытком» хватило.

   - Мама тоже приедет с Наташей сегодня. – это Таня говорит отцу.

   Но Иван не слышит ничего: «прости Танечка», - это он мысленно ей говорит. – Сегодня у меня праздник, и я не хочу омрачать его. Но это долгий и трудный разговор.

   А дома пришло время удивляться Офиру. Ему, как всегда, достаётся больше всех. Только пришёл он с работы, и сразу же в больницу поехали. И покушать ему бедному некогда.

   - Сегодня будешь кушать, то, что папа нам приготовил. А он знаешь, как готовить умеет?! Наши  Биробиджанские деликатесы!

   - Спасибо папа!

   - Рано ещё говорить спасибо дорогой, отведай сначала!

   - Кушает Офир национальное корейское блюдо, в папином приготовлении, и очень ему оно нравится. Но ещё бы не понравилось?  С мясом всё будет вкусно: любое блюдо и любой кухни! А, как же иначе?

   - А вот блинчики с вареньем, он сам распробовал, без всякой рекламы. Палец вверх показывает: очень вкусно!

   - Вот так папа, герой он у нас! Он всё делать может, руки у него золотые!

   - Как мы с ним грибы собирали, что на деревьях растут на дубах. Так мы их еле достали тогда, так они высоко «залезли» на дерево, но очень вкусные они!

  - Мы ещё папоротник возле дачи собирали с отцом Офир, его там много росло. И даже черемша росла!

   Ольге приятно всё это вспомнить. Она маленькая тогда была, и эти бесценные для неё «кадры», на всю жизнь в её мозгу «отпечатались». Она снова в своём детстве побывала.

   - Ты у меня молодец: Оля хорошая! – это Офир расхваливает жену. Тут и Итайчик срочно «прилепился» к маме. И Альфа, так же срочно присоседилась. Осталось только их сфотографировать, что и было сделано Иваном на память. Затем все разошлись по своим комнатам спать.

   Завтра у Петрова День рождения. А сегодня у Ивана, исключительно хороший день. Пусть и завтра он, так же хорошо продолжается. В Израиле это конечно будет заметнее, чем в Биробиджане. Там у него, всегда примерно по одному сценарию проходило.

   Иван с детства старался уйти из школы в этот день. Или вообще не ходил, сразу же шёл мимо школы к речке. Садился там, на берегу Биры, и долго смотрел в её светлые воды. Как свою книгу судьбы читал. А там все написано, и листать её не надо, только смотри в воду.

   А она вот взяла и потемнела, вместе с небом рассердилась на него. А тут вот вода со всего разбега, весело целует его в лицо. Да так ловко приложилась, что только диву даёшься.

   И уже расплывается на воде «поцелуя узор». Это всего лишь сладкий миг в его жизни, и его не вернёшь, как ни старайся.

   А вот тут красная девица ему улыбается, заманивает его, у неё такое предназначение в жизни. Протянул к ней руку Иван. А она в омут ушла, отодвинулась от него, дразнит так парня. Не лезет он туда, что-то сдерживает, это его добрые ангелы хранители. Но не  везде они могут повлиять на его судьбу. Однако и без своей помощи не оставляют Ивана.

   Вот осенний листок попал в воронку, и «захлёбывается» там», стылой осенней водой. Иван срочно протягивает руку, и выводит его на тихую воду. «И тебе надо помочь малыш, у тебя своя дорога в жизни, плыви потихоньку».

   - Я твоя стихия! – снова дразнится вода, и в лицо его целует уже весёлым каскадом, хрустальных брызг.

   - Кто так сможет ещё? Посмотри, какая я весёлая, да пригожая! - И по воде уже расплывается множество «улыбчивых узоров». В бездне омута тают её романтические поцелуи. - Это вода-невеста так играется.

   - Ах ты, шутница: «миловаться вздумала!» - Наклоняется к ней Иван поцеловать шалунью, но та испуганно отстранилась от него. И это ему нравится.

   - И ты боишься?! – весело Ивану. -  Зато я с твоего лица чистой водицы испил. Зря люди говорят, что с лица воды не пить. Как их теперь понимать?

   Но самое интересное, что именно там, его любимой осенью, Ивану были навеяны такие незабываемые для него слова. Они просто врезались в его память навечно: «усну в обнимку с осенью своей, что постелила мне постель». Наверно именно так всё и будет когда-то в его жизни, никто этого не знает. Надо отдохнуть.

   А утром Ольга с Офиром, поздравляют своего папу с Днём рождения. Днём его Ангела. И красивую рубашку ему дарят: «ты будешь у нас самый красивый папа!» Целуют его. Тут и Альфа не растерялась: она готова расцеловать «папочку».  Добралась до  бесплатного аттракциона, и она артистка, да её ещё какая ловкая!

   - Не выставляйся! – это её Ольга одергивает, но уже припоздала она. – Утирается Петров.

   Все его дети поздравили Ивана по телефону. А Таня, та вообще удивила. Никто бы и не подумал, что такое возможно. По крайней мере, сам Иван.

   - Мы сегодня в кафе пойдём. К вечеру у моря соберёмся.

   - Как такое возможно?

   - У нас в больницах долго не держат. У меня всё нормально, через час дома будем!

   - Ты рад?

   - Не то слово, я не могу в это поверить!

   Только Саша, предупредил отца, что не сможет там быть.

   - Папа я дома что-нибудь тебе приготовлю с друзьями. Ты ко мне приедешь?

   - Сынок! Я постараюсь, но ты ведь в другом городе живёшь?

   - Оля с Офиром тебя привезут: «тогда конечно!»

   И ещё одно радостное событие, звонит ему Прокудин Анатолий Петрович, его добрый друг из Хабаровска.

    - Дорогой ты мой Иванушка! В старину родители своим детям, в День рождения, так любя говорили. Учили их уму разуму, добра им желали.

                                    До ста лет живи да красуйся: в деле не рисуйся,

                                    Всегда вставай рано, и честно живи, без обмана.

                                    Своих родителей почитай, старых людей уважай.

                                    А пойдёт по Руси молва: нам героя Земля родила!

                                    Тогда Бог и тебя увидит, и нас здоровьем не обидит.

                                    А пойдёшь дорогой маленькой, сам будешь старенький:

                                    Здоровья нет, и счастья нет, а на шее только - гнет.

                                    Не зря соловей восхваляет лето, и ты помни всё это….

   Умеет Петрович красиво говорить, в том ему не откажешь. В эту пору его глаза сверкают задором и синевой, лазурью неба чистого.

   Человек большой души. Старый моряк! А, как известно: большому кораблю, большое плавание. Именно он встречал Ивана в Хабаровске с электрички, отвёз его в аэропорт, и посадил в самолёт. Это несколько незабываемых часов их общения. Каждый такой час за год идёт, если не больше.

   Когда-то они все вместе работали в Биробиджане, в одной команде: Федя Чирич, Юра Гребенников: он же знаменитый Фюрер, и не менее знаменитый Пётр Павлович, Толя Костыря, Иван Петров, и Гришка Распутин: - гвардейский был караул. И в быту им скучать не приходилось.

   - Как там Григорий наш, всё пишет?

   - Съедают его местные «баснописцы», прямо войну ему объявили. Стыдно за них. Один он такой бессребреник, всё работает, для города старается. Уже больше всех книг в городе издал. Много хороших людей вспомнил, значимых для нашего города, и красиво это сделал. А они ему всё «в лицо норовят плюнуть». Стараются деятели культуры!

   Вышел альманах про Биробиджан, уже одиннадцатый номер. Но даже одной строчки про Распутина нигде нет. Получается, что он для города вообще не существует. Разве это справедливо? И так, все годы идёт.

   Даже презентацию книги. Хотя это большое событие не только для города, а для всей России. Не хотят они делать. Именно свою работу. - И это не один раз так было. Это уже нормой стало.

   Три раза Распутин побеждал в конкурсе «Фортуна», на приз мэра города. И все три раза этот приз. Под любым предлогом ему не вручали: «чудеса творили», и никому не стыдно за это!

   И если бы не такие люди, как Виктор Дмитриевич Горелов в Биробиджане, и Николай Тихонович Кабушкин в Хабаровске, а это «бесспорные авторитеты» Дальневосточной, и Российской литературы. Кристально честные люди. То нашего Гришку давно бы, красиво ухайдакали, местные «со-литёры».

   «Зажрались те в утробе ЕАО». Своё государство там устроили. Не о России, а о себе больше думают - паразиты. Вот и нет сейчас в ЕАО порядка. Раньше по-другому было.

    Доберётся и сюда Путин Владимир Владимирович. К Хабаровскому краю, наглухо пристегнёт ЕАО, «как пуговицу к штанам».

   Так всегда было в России. И порядок был. А то прореха большая образовалась. И последнее наводнение всё показало.

    Это все равно, что идти вперёд, а  «штаны руками поддерживать». Что мы и делаем всё время.  А что мы там несём? Их целое правительство тут! И прихлебатели рядом. 

   - Надо всех их поимённо перечислить, для истории. И он это сделает. Если Путин ещё раньше не уберёт их.

   Сколько хватит у Распутина терпения? Ведь все его «друзья», при  власти находятся, какой-то пост там занимают. А он один! И трудится.

   - Да Иван, расстроил ты меня не на шутку, - взволнован Анатолий Петрович. Седые его волосы на голове ощетинились ежиком: «не отдавайте там Григория Распутина в обиду, он редкий человек. И сколько ещё хорошего он, для всей России сделает, не только для ЕАО. Это его малая Родина. Он искренне любит её. И о доме своём пишет. Он самородок.

   - Рассказывал он мне, про тебя Петрович, как тебе на охоте, твою резиновую  утку,  всю изрешетили дробью охотники. Да так, что утонула она бедная: «было такое?»

   - Да ещё, как было! Ай да Гришка молодец! Всё помнит!

   - Взял я свою двустволку. И говорю Григорию. Я сейчас на озерко схожу, да вечернюю зорьку встречу. А ты здесь по хозяйству побудешь. Тот не против этого: иди, дорогой!

   - Только смотри не стреляй по резиновым уткам, мне ещё мой дед так в детстве говорил. И, точно сглазил он. Лучше бы ничего не говорил.

   - А я только новую подсадную, резиновую  утку купил. Она красавица такая, не налюбуешься на неё:  совсем, как живая смотрится.

   - Уж на неё-то, это уже точно, утки «валом сыпаться» будут». Так  моя душа «пылает» от азарта, что петь хочется. И в моём «воспалённом мозгу», почему-то такой напев «крутится»: «а утки кря-кря, ты парень зря-зря….

   Так оно и получилось на самом деле, видать всё к этому и шло. И не надо было мне туда ходить: всё было бы прекрасно. А то: попал я «в переделку».

    - Точнее сказать: я оказался в нужном месте, и в нужное время. Так все сейчас мудро говорят. 

    Но охотничья страсть штука сильная. И сам я, уже, как утка лечу на вечернюю зорьку.

   А пока моя покупка, в рюкзаке затаилась: «ей милой, и «крякнуть некогда». Со мной она «торопится» на озеро. Не дождётся своего звёздного часа. – «Ох, и уток мы настреляем!» - Это я по ходу с ней, как с живой разговариваю.

   Тут ничего странного нет. Охота она штука серьезная и при этом – «очень не серьёзная». Во всё тут поверишь: дерево, камень, и так далее.  Все приметы уважать будешь. А если всё рассказать……..

    Так с прибаутками, мы и до озера  со своей покупкой добрались. А там охотников не наблюдается. То, что нам, и надо было.

   Достал я свою уточку из рюкзака. И на просторе  «порезвиться»,  да на «мягких волнах» понежиться». Посадил её на воду.  На грузах она там «довольная» стоит, и как живая на ветру  шевелится.

    Там не глубоко было, дно каменистое, можно в болотных сапогах спокойно ходить.

 Любят утки такие тихие кормовые озёра, покрытые тонкой ряской. Бывает, что как очумелые они туда летят. И, как горох с неба сыпятся, чуть ли не на голову охотника.

    Ясное дело, что тут у меня беспроигрышный вариант. Сиди в своей засаде, покрякивай, и не высовывайся!  Что я и сделал: кря-кря-кря!

   - Тут кряковый селезень, красавец такой. С ходу на воду «падает», и к моей уточке гордо плывёт. Я его и срезал с одного выстрела. А тут и второй, запоздалый селезень в воду «падает». Я и второго достал.

   - Вот так удача!  Везёт мне сегодня.

   - Достал я своих уток, в рюкзак положил. А потом, очень тихо стало. Видать, что задремал я. И опять мне снится тот «мудрый селезень:  ты парень зря-зря…и так далее». Вот и говорят, что пророческих снов не бывает.

   - Ну, сейчас я тебя достану! - от обиды я ему так говорю. И с ружья в него целюсь.

   И тут два выстрела звучат: один, за другим! Кто стрелял, я спросонья не могу понять.

   - Моя бедная резиновая уточка на воде подлетела от первого выстрела. Тут же в лёт, её вторым добили. Она на воде и завернулась набок.

   - Вижу я, что два молодых охотника почти напротив меня стоят. И уже второй, решетит мою подсадную утку. Зачем?

   - Они, что, не видят резиновую утку? И меня не видят? Или нарочно так стреляют?

   - Со злости я стреляю вверх, что бы прекратить это безобразие. Трёхэтажные  маты со всех сторон летят, как «горох» сыпятся. Чуть не до рукопашной у нас дело дошло.

   - А тут смотрю, Григорий ко мне бежит. Кое-как мы во всём разобрались.

   - Говорят, что нечаянно всё получилось. Вот и разберись тут на охоте, когда все с оружием ходят. И всем стрелять хочется. А если почти в тебя стреляют, то во все чудеса тут поверишь. И не поверишь……

   - А уточка моя новая, красавица и умница, вся в решето перебита: «живого места на ней нет». Так и выбросил я её с досады в озеро. Такую уже не заклеишь.

   - Такой геройский человек Анатолий Петрович Прокудин, - конечно приятно Ивану его поздравление.

   - Как полетишь домой  Ваня, то обязательно мне сообщи, по высшему классу тебя в Хабаровске встречу.

   А к вечеру все родные собрались в кафе, на берегу Средиземного моря. Только Саши не было, отзвонился он, что не будет его. И всех в гости дома ждёт, свои «коронные» блюда готовит. Уже из еврейской кухни.

   Целуют своего отца дети. Все поздравляют его с Днём рождения. Не это ли, для него счастье. А два внучонка его в своих красивых колясках, тихоньнько посапывают, и сил набираются.

   А сколько он сам его недополучил, этого счастья? А дети его? И того меньше.

   - И кто тут виноват? - наверно оба родителя. Теперь только Бог их рассудит. А их детям, жить надо дальше!

   - Хорошо, что они пошли своим путём, и выстроили его иначе, чем мама, сблизились с отцом.

   Носят официанты новые блюда. А Иван пошёл к морю искупаться. Без воды он не может, это его Стихия. В ней он родился, и вырос. И в горе и радости, она его всегда принимала.

   Валят Ивана с ног большие волны, и он вволю играется с ними. Сейчас не сезон тут, и людей очень мало. Но не это главное сейчас для Петрова. Душа его летать хочет, на взлёте она, и это уже возможно. Накупался Петров и к своим детям вернулся.

   - Тебе не холодно папочка!? – Это Татьяна заботится о своём отце, не лето на дворе.

   - У нас дома уже снег лежит, так что я здесь с удовольствием купаюсь. Тридцать градусов для нас разгар красного лета. Мечта курортника!

   - А зима придёт, то и в проруби купаться будем!

   - Татьяна с улыбкой переводит своему мужу Асси.

   - Очень холодно!  - морщится тот, для него это самое ужасное, что может быть на свете: как можно зимой купаться? Сейчас уже утром холодно. Смуглое лицо его бледнеет.

   Опять угощают отца различными кушаньями, хотя кушать уже некуда: папа ешь!

   - Надо к Саше заехать, он ждёт, и там тоже придётся садиться за стол, – это папа оправдывается.

   Пришло время прощаться. И Иван спрашивает Татьяну: как внучку назвали? Та не хочет обидеть своего отца, и понурила свои синие глаза.

   - Ты не обижайся папа, мы её с Асси: Офир назвали. Это имя вроде нашего Саши, что женское, что мужское имя.

   - У него брат родной недавно умер, в честь его и назвали.

   - Да! – это предлог уважительный. И у русских такое правило есть, что бы память осталась,  – это Петров своим детям говорит. – А я хотел Алёнкой назвать!

   - Ну, что же, это ваше право! Вам жить дальше, живите дружно! - И пожал Асси руку.

   Поцеловал он свою крошечку внучку в щёчку, а та к нему ручонки протягивает. Даже во сне что-то почувствовала. « Всё равно моя кровь сказывается. Дождался я тебя!»

   - Двадцать седьмого папа мы ждём тебя в гости. И родители Асси будут!

   - Обязательно буду Танечка!

   С тем и разъехались они в разные стороны. Саша в другом городе живёт. И ехать туда минут двадцать, а может и того меньше. Но там уже ждут их.

   Как понял Иван это товарищи по работе его сына. Они сами из России, и в Израиле по разным причинам оказались. Александр художник, а Олег строитель. Теперь они в одной бригаде работают, и разные халтурки делают.

   По годам они конечно старше сына, но как говорится: друзей по годам не выбирают, а по уму. Они Саше помогли и стол накрыть, и видно, что он полностью им доверяет.

   В другой комнате Сашина постель, и боксёрский мешок для тренировок. Иван с хода провёл серию ударов. Как он может пройти мимо своей молодости. Уклончик, и ещё серия ударов. Завершает всю комбинацию удар коленкой, затем головой!

   - Папа, да ты у нас мастер! – это Ольга восхищается своим отцом.

   - Ну, папка, не думал я, что ты так можешь! – это Саша.

   - Батя у тебя, что надо! – его друзья! – Молодец он.

   Посидели все за столом почествовали отца, и стали все расставаться. Художник говорит Ивану.

   - Я честно скажу тебе. Что я улетел бы в Россию не задумываясь, будь на то моя воля. Но, как говорится: «кота блохи не пускают, держат его силой».

   - Так уже жизнь моя перепуталась, что одной жизни мало, что бы всё распутать. И слёзы у него на глазах наворачиваются. К семье хочется!

   А Олег, ему своё говорит. Ему сейчас, как говорится всё до лампочки:

   - Везде хорошо, где нас нет! Я отсюда никуда. И там, и здесь, - я никому не нужен! Радость у меня одна, что живу: да и ладно.

   Проводили всех гостей: и Иван у Саши остался ночевать. Завтра Офир с Ольгой после работы его заберут. Надо у всех детей ему побыть, никого не обидеть.

   - Квартиры здесь дорогие, и работать много надо. А так что здесь не жить, сказка кругом.

   - Папка я узнавал, ты можешь здесь жить в Израиле. Тебе дадут гражданство, потому что мы твои дети. И уже давно здесь живём.

   - Сынок! Я не смогу здесь жить. Моя душа там в России. Я уже скучаю по дому, а там снег лежит. Это о чём-то говорит?

   - Папка я же тебе, как лучше  хочу!?

   - Хорошо только дома бывает!

   - Ты помнишь Саша, как мы с тобой ездили на речку Икуру на велосипеде, и ловили сомов, да карасей руками. Так чуть не ведро рыбы поймали. Ты тогда маленький был.

   - Конечно, папка помню, все на нас смотрели как на победителей. Наш триумф очевиден.

   - А ты помнишь, как мы по дамбе ехали за земляникой. И я ногу нечаянно засунул в велосипедное колесо, прямо в спицы нога пролезла.

   - Сильно я тогда испугался за тебя Саша. Хорошо, что у тебя косточки гибкие были и нога только спицами поцарапалась. Ногу вытащили, а потом дальше поехали. А у меня тогда чуть седые волосы не появились. Вот где по-настоящему испугался!

   - Давай Саша спать, а то тебе рано на работу идти. Тебе сынок отдохнуть надо.

   - Да я долго не буду работать,  в обед уже дома буду. Сходим с тобой погуляем по городу. Покажу тебе красивые места, по магазинам походим.

   Утром Саша перекусил и убежал на работу. А папа ждал своего сына за телевизором.

   Потом приготовил обед. Вместе покушали с Сашей. И пошли гулять по городу.

  Народу было немного, наверно основная масса людей ещё работала. И вот уже на переходе из одного магазина в другой. Иван видит, что впереди происходит какая-то возня. Группа людей громко, что-то там выясняет.

   И в тот момент, когда они проходили мимо. Из толпы вырывается «бомжеватый» мужичок на костылях, и кидается к Петровым. Именно к ним и не иначе. Он напуган.

   - Кто здесь говорит по-русски – помогите!

   Его преследователи замерли на месте, и все смотрят на Петровых. Иван готов помочь мужичку, и уже останавливается. Это его долг помочь больному человеку.

   - Папка разводят! – это Саша отцу. – Не останавливайся!

   Он не на шутку взволнован: «здесь такое часто бывает!» Иди прямо!

   Что делать Ивану, он сейчас, как рыба глушённый: «чудеса здесь творятся!» Не в его правилах проходить мимо людей, которым нужна его помощь. Но это чужая страна. Он и сам здесь никто.

   Досадно разводит он руками в стороны, и смотрит прямо в лицо инвалида. Там большие глаза, но какие-то они непонятные. Как у нас говорят: «мутные». А Саша упорно движет его вперёд: «разводят папка». Здесь такое часто бывает: «идём»!

   Санька что-то на иврите говорит толпе, но всё это мимоходом. Те так и остались, все на своих местах. Какая-то там сложная комбинация. И всё же, Иван тихо роняет: прости земляк! Я сам ничего не понимаю!

   Помнит он, как такое было в России. Давно это было, ещё в его молодости. Иван вечером домой возвращается от своего флотского друга. Конечно, они наговорились там хорошо, и выпили нормально, но всё в норме было, не больше того.

   А тут у инвалида с палочкой, бутылки с вином забирают. А тогда со спиртным плохо было, в очередях людей насмерть давили. Горбачёвской  реформой всё это называли. Губили людей заживо.

   Так и инвалид,  со своей порцией вина до дома тихонько  добирался. И уже возле дома «химики» его перехватили. Это заключённые, которые работали свободно на заводе, добросовестно выполняли государственный план. Всё лучше, чем в тюрьме сидеть. И им выпить захотелось.

   - Помогите! - кричит инвалид. Обидно ему вино отдавать, так тяжело оно ему досталось в огромной и безумной очереди. Выкинули его оттуда, но уже с вином, как изжёванную папиросу, осталось только ногой растоптать.

   - А ты иди! А то и тебе в рыло дадим, - это уже Ивану. А  он тогда молодой был и сильный. И хоть тех трое, Петрова это не страшит. Он уверен в своих силах. Мелковаты воры для него. Можно  и их поучить  «уму разуму» И он их «метелит». А что ещё с ними делать, наглеть не надо. Но плохо когда недооцениваешь своего противника. Это грубейшая тактическая ошибка в спорте, и всей жизни.

   Разбил один бутылку, «крысёнок». И с этой своеобразной «стеклянной розочкой» идёт на Ивана. Тот не убежал, сделал уклон в сторону, и прямой правый удар обрушил на челюсть противника. Того, как волной смыло.

   Разбежались «химики», не хотят они «красоваться в таких делах, да ещё на улице. А тот мужик инвалид и говорит Ивану: «а что у тебя рука в крови». Даже не заметил Иван, как осколком бутылки поранил свою руку. Рана вроде небольшая, но глубокая, и кровь из неё сильно хлещет.

   Зашли они к этому мужику домой, тот рядом жил, перевязали Ивану руку. И тот своего  спасителя угостить хочет, бутылку вина на стол ставит.

   Так и познакомились они. Руку перевязали плохо. И пока Иван до дома добрался, то чуть без руки не остался, столько много крови потерял. Но и тогда всё обошлось. Здоровый он был, и дерзкий. Молодость!

    Но и сейчас не жалеет он, что защитил тогда человека. А тут, как-то совестно Ивану, вроде струсил он. И даже на ум приходит, уже забытая песня его детства. Тяжёлых, но патриотичных шестидесятых годов, «про смоленского мальчишку Ивана». И то, только обрывки возникают. Всю песню он уже не вспомнит никогда. Но и то, что помнит,  за душу сильно берёт. Военная, и послевоенная судьба русских детей. Иван пытается выстроить все слова в логический ряд. Ему обязательно надо докопаться до истины, она где-то там в этой песне…..

   - … семья под Смоленском жила. Её в сорок первом война забрала. Её в сорок первом, война забрала, в замен не дала ничего…

   - Давно на чужбину заброшенный, заброшенный: всё бродит он, все бродит он! И знает всего лишь о Родине, что Родины нет у него!

  … Рекламы в лицо ему плещут огнём….А он помнит немножко ветлу под окошком…Смоленский мальчишка Иван. – Одни обрывки.….. Здороваться левою, здороваться левою, а правую руку в карман. И заканчивается песня мудро, это бесспорная заслуга автора: по его мнению Россия никогда не умирала! И не умрёт!

   - Давно на чужбину  заброшенный, заброшенный: всё бродит он, всё бродит он! И знает всего лишь о Родине, что Родина есть у него!  -  А что происходит сейчас?

   - Они все вместе там. Не обижайся на меня папка, что я тебя так грубо остановил. И кричал на тебя, это от души всё! Так надо было! Ты многое здесь не поймёшь, тут не русским надо быть!

   Ивану, конечно, всё это неприятно: и не понятно. И осадок плохой остался. Но когда они, через несколько дней с Сашей проходили здесь же. То и этот мужичок на костылях, и многие из той компании были уже на своём месте. Понял Иван, что это место их работы.

   Посмотрели они в лицо друг другу, но по-русски никто из них не заговорил, только глаза отвели в сторону: прости земляк! – «Бог простит!»  Но не сказали ничего.

   У Дмитрия квартира немного меньше чем у Саши, но та же беда, очень дорого стоит. А так ничего жить можно и там. Хотя  работать много приходится. Рано поднимается сын в пять часов утра, завтракает и уходит на работу. А приходит только после  восьми часов вечера. Поужинал и спать, надо силы сохранить.

   - Вот так батя, я здесь и живу!  Свободного времени почти не бывает. Пятница короткий рабочий день, а суббота шабат – отдыхаем. Воскресенье работаем.

   Всё, что хочешь, бери в холодильнике и кушай. Хозяйничай сам. Смотри телевизор. Можешь сходить в магазин, он через дорогу. Купи себе, что хочешь покушать, деньги на холодильнике. Телефон у тебя есть, можешь мне позвонить, или Ольге.

    - Как там тётя Надя поживает. Я помню, как вы водили меня на танцы в колледж Культуры. Я очень жалею, что уехал в Израиль, а душа моя в Биробиджане осталась. Но уже поздно что-то менять в моей жизни.

   Тётя Надя живёт в Амурске, где дядя Игорь, её брат проживает. Ты его тоже помнишь. Он очень хороший человек. Простые и добрые люди.

   У тёти Нади сложный перелом бедра, ей нужен был постоянный  уход. Поэтому они продали квартиру в Биробиджане, и купили рядом с Игорем в Амурске. Иначе ему трудно было ухаживать за сестрой, тётей Надей. Я чем смог, тем и помог им. Иначе нельзя было мне поступить.

   Сейчас она ходит с палочкой. Всех вас  помнит, и привет вам передаёт. Я по праздникам звоню им, и они звонят мне. Нет у нас обиды, друг на друга. Скорее всего, тут виноваты: «третьи лица!» Или это  судьба такая! Как свела нас неожиданно легко, так и развела  на всю жизнь.

   Я их Дима за родных считаю. Они для меня много сделали хорошего. Когда я с твоей мамой развелся:  ни кола, ни двора у меня не было. Всё, как у того латыша……

   Да вы и сами всё знаете и помните. Но не это главное, для мужика - его душа важнее. Они столько «помоев» на меня вылили! Потом растоптать захотели. А Надя поддержала меня, сама на суд пришла. И я не ожидал этого.

   Судья не раз спрашивала меня: вам, что плохо гражданин? Тогда нога моя, чуть не выше головы подпрыгивала, усидеть на месте не мог. Так я нервничал.  И это с моим железным здоровьем. – Нет, всё нормально!

   После суда Надя сама мне говорит: выпей Иван! Иначе это всё плохо кончится, и деньги дает. И я тут же полбутылки водки в себя заливаю, прямо из горлышка, как воду лью. Как говорится: «клин клином вышибаю». 

    Присел я на скамеечку, как старичок весь разбитый, а она рядом со мной сидит. Она всегда красиво одевалась. И я весь, на виду сейчас: «черненький», да грязненький. Приятного мало смотреть.  Так и к жизни вернулся. Задумался! Теперь уже больше двадцати лет спиртное не пью.

   Дядя Игорь мне красивый охотничий нож подарил, что сам сделал. Для меня это самый ценный подарок в жизни. Я с ним  уже столько много исходил по тайге, что и самому не верится. Так быстро года летят. А нож этот как в руку влитой, но всего не предусмотришь. Один раз на рыбалке он выпал у меня в воду, так я несколько дней там нырял пока нож не достал. В тайге в первую очередь всегда нужны: нож и спички. И тогда человек может быть человеком, в полном смысле этого слова.

   А тётю Надю, и Саша хвалит и Оля. И для них она много чего хорошего сделала. Дети никогда такого не забывают!

   - Папа передай ей привет обязательно. Я её очень уважаю, и спасибо ей огромное: за всё то что она сделала для меня. – Не забудь отец!

Другие произведения автора:

Мои забытые сказания. Мухоморы

Как поссорились два друга

ЧЕРТЕНОК