Убийственная ложь

 

 

 

Николай Сухомозский

 

УБИЙСТВЕННАЯ ЛОЖЬ

 

«Не бойся бога – бойся самого себя.

Ад и рай находятся

в твоей собственной душе».

(Пьер Марешаль).

 

I

Отчего человек так глуп? Крид Пашоат, совладелец небольшой фирмы, надо сказать, небезуспешно торгующей подержанными автомобилями, задал себе этот вопрос не случайно. На него «накатило». Подобное состояние в последнее время охватывало его после каждого визита к любовнице.

Действительно, что сногсшибательного он нашел в юной креолке?

Ну, стройна. Ну, с приклеенной многообещающей улыбкой. Ну, молода до неприличия, если учесть его собственный возраст. Да еще она прекрасно играет на чаранго.  И – точка.

Если же вспоминать недостатки, перечень будет куда длиннее!

Во-первых, глупа до ломоты в зубах – зачем ей извилины при таких изгибах?

Во-вторых, алчна до невозможности. Боже, как опротивело кокетливо-приторное: «А что папа сегодня принес своей милашке?»

В-третьих, донельзя самоуверенна, если не сказать, склонна к ненавязчивому шантажу, когда дело доходит до подарков.

В-четвертых, раздражает бесконечными капризами: то не может заниматься «этим» без презерватива, то требует снять «надоевшую резинку».

В-пятых… Впрочем, к чему этот сексуальный дебет с кредитом? Разве недостаточно первых четырех аргументов, дабы бежать от Элен без оглядки?!

...Обидно, но злой сексуальный рок преследует его постоянно. Вот и с итальянской туристкой разве не форменный казус? А какова, однако, бестия!

Крепко сбитая фигура, чуть подкрашенный «бантик» губ. Стройные бедра, едва прикрытые короткой кожаной юбкой. В каждом движении – невероятная упругость.

«Не тело, а батут!», – мелькнула мысль. – Вот бы выполнить на нем несколько упражнений серии ультра-си». 

И надо же, в этот момент поразившая его воображение незнакомка начала растерянно оглядываться по сторонам, явно в поисках помощи. В мгновенье ока подлетевший к прилавку Крид предложил свои услуги. Оказалось, туристка никак не могла взять в толк, почему торговка отказывается продать ей понравившуюся. Криду сразу понял, что синьорина, как отрекомендовалась незнакомка, хочет приобрести приглянувшуюся шляпу-котелок, находящуюся в личной собственности пожилой индианки. Несложные переговоры и сотня песо сверху разрешили проблему.

Обрадованная дочь Аппенинского полуострова пригласила «посредника» в отель - отведать миндаля и фундука, предусмотрительно прихваченного с далекой родины:

– Вкус – неземной!

И улыбнулась обворожительно:

– Не бойся! Леттура!1  – ткнула себя пальцем в высоко вздымающуюся грудь, видимо, давая понять, что она – не девица легкого поведения, а замужняя матронесса. – А ты будешь мой боливийский Баббо Натале.2

В номере она жарко прижалась к Криду и что есть силы рванула застежку-молнию его брюк. Чтобы через мгновенье восхищенно воскликнуть:

– Мама миа, какой «фундук»!!! Такого я, наверное, еще никогда не пробовала!

В секунду сбросила с себя одежды и с томным возгласом ничком упала на постель. Не стал тянуть резинку своих трусов и Крид. Тем более, «фундук» явно жаждал немедленного и более тесного знакомства с азартной европейкой.

– Боже! – вскрикнула та, едва «торговый посредник» улегся между ее соблазнительных бедер, голосом, от которого вздрогнула даже занавеска на окне.

Увы, громкий вопль испугал Крида. Результат – «фундук» сдулся до размеров завязи.

– Милый, что такое?! Твой «орех»… меня… не любить? Почему такой маленький?

– Немножечко испугался крика, дорогая!

– Моменто! – перебила партнерша. – Я отказываюсь понимать. Объясни, пожалуйста! Вы в Боливии делаете «это» совсем-совсем тихо? Как на кладбище, да?!

– Ну, не как на кладбище, а как на поминках! – смягчил тираду итальянки Крид.

И чтобы дама не сомневалась, добавил:

– Народный обычай!

– О-о, я понимай! Фольклор! Хорошо, не раскрою рта, как … как … форель!

Выпили по стаканчику воистину божественного напитка.

– Нравится?

– Очень! – не погрешил против истины Крид.

Дама тут же порывисто обняла своего мачо:

– Попробуем снова?! Я вижу, орех уже готов к посадке ...в лунка.

Крид с радостью согласился, чувствуя жажду немедленной реабилитации.

– Давай так! – сказала итальянка, вставая на четвереньки. – Поверь, я буду молчать, как … член Корпуса добровольцев свободы... на допрос  ...гестапо. 

И чтобы выглядеть максимально убедительно, демонстративно прикусила нижнюю губу.

Крид взобрался на кровать. Раздвинув прелестные ягодицы, осторожно приблизил свой «фундук» к алевшему среди черноты волос лепестку, готовясь плавно в него войти. Однако именно в этот момент хозяйка номера, глухо замычав, резко подалась навстречу движению мужчины, ускоряя вожделенное соитие. От неожиданности он подался назад и упал, сильно ударившись затылком о спинку кровати. От боли «фундук» снова «осыпался».

Удивленная итальянка во все глаза уставилась на незадачливого партнера:

– Синьор инвалидо?!

– Нет, нет, все в порядке! – поспешил успокоить ее Крид, скосив взгляд в поисках брюк и сандалий. – Ты посиди пару минут, а я выскочу ...возьму … возьму, – замялся в поисках уважительной причины столь позорного ретирования, – … для «фундука»… аптека…

– Презерватив? Не нужно! Я – уважаемая …леттура. Болезнь… нет!

– Ноу презерватив – лекарство! – сказал Крид, натягивая футболку.

– Какое лекарство? – недоумевающе спросила итальянка.

– Для моего несчастного «инвалидо»! – уже с порога бросил через плечо Крид, проклиная все на свете.

Да, с женщинами ему везло не очень. Хотя мужчиной был хоть куда – симпатичным, не лезущим за словом в карман, не жадным. Да и касаемо внутрикальсонных достоинств, то, увидев оные, дамы, как правило, приходили в неуемный восторг.

Один из друзей во время посещения бани, помнится, даже сострил: если бы «инструмент» отстегивался, Крид мог бы сколотить приличный капитал. Сдавая напрокат свое мужское достоинство, а не автомобили.

...Ну, а нынешняя любовница? Она, хотя техникой владела на уровне высшего пилотажа, нисколечко не удовлетворяет его в постели. Безусловно, любому другому хватило бы за глаза! Но он устроен по-иному. Грош цена тибетской суперпозе, если не чувствуют каждую клеточку его «я» – НЕ ТЕЛОМ, а ДУШОЙ.

 

II

С Элен сошелся после шестилетнего воздержания от утех на стороне. Что толкнуло в объятия восемнадцатилетней куклы, объяснить толком не мог. Не иначе к старости бес влез в ребро и получил там, как минимум, вид на жительство. Или он, как всегда, слишком к себе строг в этом отношении?

Познакомились они на каком-то крутом фуршете. Не зная, как поинтереснее скоротать время, обратил внимание на юную особу, судя по всему, восторга от происходившего тоже не испытывающую. Стройна, чувствовалось, – игрива: этакий мустанг в кашемировой юбке.

Откровенная скука их и сблизила. А несколько бокалов вина процессу поспособствовали. И Крид, пренебрегая неписаным правилом держаться от страстных натур подальше, рискнул пригласить даму на танец, благо как раз зазвучала зажигательная музыка.

– Вы одна? – поинтересовался, закладывая очередное «па», как бы между прочим, но с дальним прицелом.

–  Как перст! – кисть партнерши, расслабленно лежащая на его плече, чуть заметно сжалась. Или ему показалось?

Однако был уверен, что не ошибается.

Заложили еще несколько виражей по залу, прежде чем он решился продолжить скользкий и от этого крайне щекочущий нервы разговор.

– Давно в нашем городе?

– С момента зачатия! – Элен с новым знакомым, судя по всему, церемониться не собиралась.

Крид опешил, но всего лишь на секунду-другую. Можно не сомневаться: если беседу начинают в столь фривольном тоне, значит, победа гарантирована.

– И где вы столько лет скрывались?

– Сколько «столько»?! – деланно возмутилась партнерша. И теснее прижавшись к нему грудью, томно, предварительно округлив до немыслимых размеров глаза, спросила:

– Неужели малышка Элен настолько стара?

– Я вовсе не возраст имел в виду, – включился в глупую игру Крид.

– А что?

– То, что каждый день, когда ваши поклонники не имеют счастья вас лицезреть, должен засчитываться им за год.

– А вы что, тоже принадлежите к их числу? – невинные глаза Элен вопрошающе уставились на случайного знакомца.

Что оставалось делать? Ответить отрицательно, означало, что подходящий к завершению танец, как пить дать, может оказаться последним. Скучать же дальше в одиночестве не хотелось!

– О чем задумались? Как бы получше соврать?!

Спуску она мужчинам не давала – это уж точно!

– Нет! Просто иногда правду сказать куда труднее, чем ложь.

– Неужели?! – трудно было понять, искренне девушка удивляется или над ним подтрунивает.

– Вы не верите?

– Отчего же? Охотно! ...Итак, мы остановились на том, что иногда правду выразить весьма непросто. Так в чем ваша правда, и отчего возникли затруднения?

– Понимаете, – промямлил Крид, – вы мне действительно понравились сразу, как только появились в поле зрения...

– Надо же! Ну и какой из этого следует вывод?

Музыка перед этим умолкла, и они отошли к огромной кадке с карликовым кипарисом. Элен держала в руке бокал с только вошедшим в моду «Лимури» и с явным интересом наблюдала за собеседником. Не забывая при этом регулярно пригубливать напиток, соблазнительно проводя языком по нижней губе. Отнюдь не случайно?!

 Крид на мгновение даже зажмурился – настолько эротичной выглядела сцена. А буйная фантазия рисовала другой интерьер. С его, естественно, участием.

Вот Элен медленно раздевается. Вот подходит к нему и становится на колени. Вот весьма искушенно проводит змейкой-язычком, но уже не по краю бокала, а по краю восставшей плоти. Вот…

– Долго собираетесь молчать?! ...Что из сказанного минуту назад следует? – проявляла нетерпение Элен.

– А следует то, что…

В этот момент какая-то женщина пригласила его новую знакомую к столику со сладостями. Крид, в свою очередь, двинулся к группке мужчин, с жаром обсуждавших результаты позавчерашнего боксерского поединка.

Вскоре безотчётно поискал взглядом Элен. Той нигде не было. Ушла? Через запасной выход? Однако зачем молодой девушке покидать вечеринку тайно да еще столь странным образом?!

– Вы случайно не меня ищете? – он едва не подпрыгнул от неожиданности, услышав сзади вкрадчивый голос.

– Догадаться, по-моему, не трудно.

– А я нарочно спряталась! – рассмеялась Элен. – Решила за вами понаблюдать.

– Затея удалась с блеском! Но обманывать нехорошо...

– Да ладно, не дуйтесь! Просто не подумала, что вы можете так испугаться, когда я подкрадусь сзади.

– Вовсе я не испугался, нечего выдумывать!

– Увидели бы себя в зеркале, не стали бы отнекиваться. Впрочем, принесите лучше фужер вина. Да не забудьте о собственной персоне! И я жду ответа на свой вопрос.

– ?!

– Не прикидывайтесь! Вы все прекрасно помните!

– Увы... Однако обещаю: по пути к стойке бара напрягу извилины.

– Так и быть, напомню. Итак, вернувшись, вы должны быть готовыми объяснить заинтригованной даме, какой вывод следует из того факта, что я вам нравлюсь?

Надо ли говорить, что с фуршета они уехали вместе, дабы провести ночь в небольшом, но уютном домике на берегу речного залива.

Их связь продолжалась уже около восьми месяцев. И если бы только кто мог представить, как ему надоела! Однако тянул с открытым разрывом, втайне надеясь, что Элен сама найдет партнера моложе и, следовательно, перспективнее, дав Криду от ворот поворот.

Увы, время шло, а ситуация не менялась. И он, наконец, решил сжечь мосты, не уповая на слепой случай, дав любовнице уже при следующем свидании отставку. Ибо окончательно понял: ни одна из десятка с небольшим пассий, которыми он когда-либо обладал, не принесла ему того морального удовлетворения и душевного равновесия, которые давала – да, да! – жена.

«Марон – любительницу макарон» выбрал без малейшего давления с ее стороны.

И переспали они впервые только после того, как вернулись из церкви, где состоялся обряд бракосочетания. Интимная сторона жизни складывалась чудесно. Да вот иногда Крид жаждал большего, а именно: новую самку. И всякий раз запретный плод оказывался не таким сладким, как представлялось.

Так не глупо ли ему, как сопливому мальчишке, ИСКАТЬ ДАВНО НАЙДЕННОЕ?

 

III

К счастью (как мало, оказывается, для него иногда надо!), все обошлось без истерик, вполне даже пристойно со стороны любовницы. Более того, в голосе Элен сквозило чуточку уязвившее Крида равнодушие:

– Я сама хотела тебе это предложить. К чему продолжать связь, если она не в радость?

– Но ты ведь совсем недавно утверждала, что любишь меня. Когда же лгала: тогда или сейчас?

– Разве это имеет какое-нибудь значение?

– Для кого как!

– Очень уж ты, милый, по жене, сам того не замечая, убивался! Иногда я боялась, как бы в порыве страсти не назвал меня Марон. Думаешь, приятно иметь такого наездника?

– Уж какой есть!

– Самое грустное, что ты ни мгновенья мне не принадлежал. Моей не была даже самая маленькая частичка тебя! Если бы ты только мог представить, насколько это тяжело!

– Только давай без излишних сантиментов!

– Прости! И будь счастлив! Я, правда, этого хочу!

Они подошли к двери.

– Ну, не поминай лихом! – Крид попытался придать голосу бодрости, однако у него это получилось фальшиво.

– Я бы очень хотела вообще тебя никогда не вспоминать, однако, боюсь, не получится!

– А ты постарайся! – ему показалась, что в данной ситуации лучше быть грубым.

– Спасибо за совет! Была бы рада ему последовать. Увы, хочется в рай, да грехи не пускают!

«Черт, сейчас начнутся избитые сетования на проявленную неблагодарность, неспособность оценить по достоинству ту, спать с которой, видите ли, выпало несравненное счастье, – подумал Крид. – Так что надо побыстрее сматываться».

– ...Ничто не вечно под Луной! – заключил он, переступив порог, который на протяжении восьми месяцев наверняка не раз скрипел под рифленой тяжестью его ботинок.

– Прощай!

– Прощай!

– Крид, мне кажется, что ты еще пожалеешь!

– Элен, ты мне угрожаешь?!

Вместо ответа расслышал лишь громкий щелчок замка.

«Малышка могла иметь в виду совсем иное, – размышлял, влезая в автомобиль. – Например, то, что другой такой я не найду и вскоре стану кусать локти, сожалея о разрыве. Скорее всего, так оно и есть…

Нет, СКАЗАННОЕ – вовсе НЕ УГРОЗА! – успокоил себя.

 

IV

Криду нестерпимо захотелось увидеть жену, которой, надо честно признаться, он уделял мало внимания. Набрал номер. Ответа не последовало. «Скорее всего, ушла в магазин или в кино на дневной сеанс», – сделал логичный вывод. И повернул ключ в замке зажигания.

Неторопливая езда располагала к размышлениям о превратностях любви. И в нем все сильнее крепла уверенность: дороже супруги для него человека нет. Глупо глушить в себе чувство, стесняясь признаться в нем даже себе самому.

Стало немного совестно... Ибо он не всегда был к ней элементарно внимательным. И вовсе не потому, что охладел, нет. Скорее, привык, ну… как к воздуху, без которого вмиг задохнешься, но которого не замечаешь, пока в один, далеко не прекрасный момент, не наступит кислородное голодание.

И в обществе – стыд и срам! – вдвоем они уже почти не появляются.

Крид повернул на проспект Прадо и покатил в направлении площади Мурильо. Прежде чем ехать домой, не помешает заскочить в офис.

...И вдруг на него снизошло озарение: свое предназначение и смысл существования Марон видит в служении ему, любимому!

Кто там из поэтов ошибся, утверждая сакраментальное  «Нам НЕ ДАНО ПРЕДУГАДАТЬ»?

 

V

Два часа промелькнули – не успел оглянуться: забот оказалось, что называется, полон рот. Да еще и через губу свисало. Вертелся, как белка в колесе. Поставив секретаршу в известность, что больше сегодня не появится, удалился, весело насвистывая. А что?! Радоваться каждой секунде, так радоваться!

Его бордовый «Сиг» новизной не блистал. Но это уже, как говорится, честь марки. И таким образом отчасти куется реноме фирмы: было бы странным, если бы торговец подержанными автомобилями раскатывал на новехонькой машине. Реклама, она – чем оригинальнее, тем эффективнее и эффектнее.

У супермаркета притормозил. Опустив боковое стекло, сунул монету в один из автоматов и получил взамен великолепный букет прекрасных в своей первозданной чистоте желтых кантуту.  Вот обрадуется Марон: цветы, украшающие национальный флаг государства, у нее – любимые.

Дома супруги, к его величайшему огорчению, не оказалось. «Ничего, – успокоил себя, – все, что ни делается – к лучшему. Успею тряхнуть стариной и приготовлю омлет с овощами. Под охлажденный херес –  в самый раз».

Господи, какое, оказывается, это чудо – осознавать, что ЖЕНА тебя ЛЮБИТ!

 

VI

Телефонный звонок настиг хозяина квартиры на полпути к кухне. Пришлось сдать назад: вдруг Марон или выгодный клиент?

– Алло!

– Синьор Пашоат? – послышалась испанская речь с предположительно немецким акцентом.

– Да!

– «Международная служба нравственности». Подотдел «Гименей». Частный сыск.

– Чем обязан?

– Примите донесение!

– Какое, дьявол вас дери, донесение?! Я, в конце концов…

– Понимаю, понимаю! Однако ситуация в корне изменилась, и мы вынуждены, вопреки ранее достигнутой договоренности, некоторое время передавать информацию по телефону. Ежедневно, в это же, запомните, время! Заранее просим извинить за неудобства. И все вопросы – к шефу. А у меня, пожалуйста, не отнимайте драгоценное время!

– Это черт знает что такое! – чайником вскипел окончательно сбитый с толку Крид.

– Я же вам ясно сказал: отношения выясняйте с руководством, а меня от вздорных филиппик избавьте! Не морочьте голову! Записывающее устройство включили?

«Чушь собачья, – ничего не понимал Крид. – Или?.. Что если Марон каким-то образом прослышала о его шашнях с Элен и прибегла, движимая чувством ревности, к услугам богом проклятой «Службы нравственности»? Маловероятно и все же…».

Мамбой метнулся к секретеру, схватил цифровой диктофон. Воткнул отводной шнур в соответствующее гнездо. И выдохнул:

– Я готов! – Как вас там… м-м-м… величать?

– Не важно! Мы не на дипломатическом рауте. Начинаем?

– Да!

Щелкнул невидимый переключатель:

– «Донесение номер четыре. Сегодня, первого апреля, Марон Пашоат посетила парикмахерскую, плавательный бассейн и супермаркет «Джоконда». Потом перекусила в «Макдональдсе». Привел ее туда мужчина приятной наружности с бицепсами хорошо тренированного атлета, личность которого нами устанавливается. Судя по некоторым косвенным данным, их встреча не была ни первой, ни случайной.

Около шестнадцати часов пара расстались. Дама направилась в магазин полуфабрикатов, а джентльмен уехал на скачки.

Наблюдение за объектом продолжается…»

Гнетущее молчание длилось не более секунды, и в трубке снова раздался тот же астматический баритон:

– До завтра, господин Крид! До семнадцати ноль-ноль. Не забывайте, ситуация изменилась, и у нас не остается иного выхода, как надиктовывать добытые сведения лично. Понимаю, какая это моральная пытка! Соболезную, но ничем помочь не в силах. Производственные сложности. Хотя … рискните обратиться к шефу, может, он что-нибудь придумает.

Короткие гудки отбоя.

Звучащие, как похоронные трубы...

Отец небесный, что же происходит?! Дурной сон? Крид ущипнул себя за щеку и едва не вскрикнул от боли.

Может, у него поехала крыша? Тоже непохоже.

Так что же выходит: услышанное – правда?!!

По тормозам, старик, не рви с места в карьер! Для начала – где успокоительное? Две, нет, три капсулы наверняка помогут с достаточной дозой объективности отличить праведное от грешного. Нужно, не метая бисера перед воображаемым соперником, пораскинуть мозгами, приставив, как в таких случаях острит его друг Поль, пенис к носу.

А, собственно, что за надобность в подобных размышлениях? И о чем? О том, что Марон побывала в бассейне, парикмахерской и перекусила с кем-то из своих знакомых в ресторане, будь он неладен, быстрого питания?! Это ли не трагедия?

В ком, в ком, а в жене Крид был уверен на все сто. Никакая грязь к ней не пристанет. Вот так, господа из занюханной ревнивцами «Международной службы нравственности»!

Но как разгадать загадку позаковыристей: почему они позвонили именно ему? Ведь, насколько помнится, никуда ни с какими просьбами (тем более, подобного рода!) он не обращался.

И более чем интересно: КТО, в таком случае, ПРИНЯЛ ТРИ предыдущих ДОНЕСЕНИЯ?

 

VII

Червь сомнения не давал покоя. Пробудив его давний «психический пунктик». Дело в том, что Крид буквально в каждом подозревал потенциального лжеца и обманщика. И поделать с собой ничего не мог. Даже в «мирное время». Хотя прекрасно осознавал, откуда у «бяки» растут ноги.

Едва ему исполнилось четыре года, как мать сбежала с другим. Покидала дом в отсутствие мужа. Сынишка спросил:

– Ты далеко?

– Очень! – ответила та.

– А когда вернешься?

– Скоро!

– Как скоро? – упорствовал, будто почуяв неладное, малыш.

Женщина показала на дверной косяк, где ежегодно ставили зарубки, обозначая, на сколько подрос первенец:

– Как только вырастешь еще на одну отметину!

– Правда?!

– Правда, сыночек! Как ты можешь сомневаться?

– Ты не обманешь? – не унимался Крид.

– Что ты, моя кровинушка! Я обязательно вернусь и привезу тебе кучу красивых игрушек.

Случилось так, что ближайший год малышу было не до игрушек. Он тяжело заболел и оказался прикованным к постели. Студент-медик, которого смог пригласить отец, учитывая их доходы, не исключал нервного срыва, сказавшемся на опорно-двигательном аппарате. Единственными живыми существами, скрашивающими будни мальчика, те долгие одиннадцать месяцев были две мухи.

Сначала, правда, их было значительно больше, но постепенно остальные куда-то исчезли.

Крид не раз пытался угадать судьбу пропавших без вести. То ему казалось, что мухам попросту надоели скука и убожество, царящие в лачуге, и они отправились в места более оживленные, к примеру, на богатую – и уже одним этим веселую! – свадьбу. То представлял, как его крылатые друзья гибнут в кровавой навозной разборке, уступив более сильному противнику. Случалось, Криду становилось их жаль настолько, что он начинал плакать, прощая коварную измену.

И затем тихо радоваться, что эти две не бросили в трудную минуту. «Повезло, что встретил именно их!? – размышлял малолетний философ. – Ведь запросто могли улететь, к примеру, в роскошный особняк на улице Мурильо – тамошнем баке с отходами еды куда больше, чем в нашем давно не работающем холодильнике».

А однажды малый случайно через полуоткрытое окно услышал, как отец унижался перед толстой соседкой Санхи:

– Неужели тебе тяжело переступить порог моего дома?

– Да что-то опять нездоровилось, – притворно вздыхала та.

– Да хоть пару раз на день! Большего не прошу.

– Сколько втолковывать в твою глупую башку: не вернется твоя женушка и не надейся!

Крид накрыл голову подушкой, дабы не выкрикнуть что-нибудь обидное в адрес старой жабы. Мама обязательно приедет – она обещала. Когда он подрастет на одну зарубку. Может, уже и подрос, только как измерить, если он уже несколько месяцев не встает с постели? Да и мама бы появилась, если бы он перерос зарубку, а так, видно, еще малость не хватает.

…С тех пор прошло без малого четыре десятилетия. «Лживую» зарубку он перерос более чем вдвое (та едва доставала до гульфика), а мать, увы, так и не появилась.

Предательство самого дорогого человека наложило на его психику неизгладимый отпечаток. С тех пор, даже став взрослым, Крид любой чужой поступок, каждое услышанное слово подвергал сомнению, ни единому человеку изначально не верил. Даже вырастившему отцу, когда тот еще был жив.

Для него, наконец понявшего, что она обманула с о з н а т е л ь н о, мир превратился в Океан Лжи.

Знала бы мать, какую ПРОБОИНУ в ПСИХИКЕ сына проделала, может, хоть сейчас, если жива, сдержала бы слово и появилась – пусть на минуту.

 

VIII

Приди в себя, болван! Сегодня же первое апреля. День дураков!

Точно, его разыграл кто-нибудь из приятелей! Ну, погодите, рахитики несчастные, вы свое получите!

Хотя…

Вряд ли среди друзей найдется способный «пошутить» столь кровожадным образом. Мысленно перебрал с десяток имен – на роль горе-«приколиста» не подходил ни один.

Личные враги? Однако их у него, на первый взгляд, как бы и не было…

А что, если… Если это – штучки-дрючки экзальтированной любовницы-креолки, получившей отставку? Так сказать, своеобразная месть! Недаром, как только речь во время их встреч заходила о Марон (что, кстати, случалось крайне редко), Элен неизменно заявляла:

– Знаем мы этих записных чистюль! Большинство сами по уши в дерьме, а строят из себя святош и недотрог.

Вот, предчувствуя неизбежный разрыв, и решила насолить подобным образом – такой вариант не исключен. Особенно, если учитывать ее последнюю фразу насчет того, что ему еще придется пожалеть.

Да, еще помнится, девушка невзначай упоминала фамилию своего знакомого – некоего Жавиго. Связанного, если не изменяет память, со светской тусовкой. Может, тот надоумил ее устроить экс-любовнику гадость позабористее?

Нулти – вот кому нужно немедленно позвонить! Друг-журналист обязательно придет на выручку. Меньше чем через минуту телефонистка уже соединяла Крида с редакцией «Таймс Боливиана».

– О-о, Крид! Рад тебя, ежели не лицезреть, то хотя бы слышать! – Нулти, судя по интонации, пребывал в отличном расположении духа. – Как поживаешь?

– По-прежнему как птичка – клюю по зернышку!

– Слышал-слышал! Смотри только, чтобы клюв не прищемило!

– Ты уже, подлец, в курсе моей предстоящей сделки со списанными армейскими грузовиками?!

– Не совсем. Однако сравнение с грузовиком – в самый раз. Задний мост у нее – что надо!

– Я что-то не врубаюсь! Ты – не о бизнесе?

– На кой хрен мне твой бизнес, старина! Я – об Элен.

– Ты переквалифицировался в любители подглядывать в замочные скважины? Или распространителя сплетен?

– Шила в мешке не утаишь, дорогой! Особенно, если это «шило» годится не только на мыло.

– Тут у тебя откровенный прокол, Нулти! Кстати, не делающий чести лучшей журналистской ищейке страны.

– Ладно, хватит! Меня на мякине не проведешь! Да и нюха еще не потерял.

– А вот и ошибаешься!

– Да ну? Так я и поверил!

– Серьезно! Меня с Элен уже ничего не связывает.

– Дала отставку?

– Нет, инициатором разрыва выступил я.

Нулти удивленно присвистнул. После непродолжительной паузы задумчиво произнес:

– Окажись я на твоем месте, столь опрометчивого шага не совершил бы.

– Почему? Или ты считаешь, что всякая интрижка должна длиться вечность?

– Ни в коем случае!

– Тогда как понимать твои слова?

– В самом что ни на есть прямом смысле. Я бы без шибко основательных причин такую красотку ни за что не оставил. Разве что под пытками.

– Увы, так все и произошло!

– И кто тебя пытал? Случайно, не Марон?!

– Окстись! Возможно, ты станешь смеяться, но это были пытки собственной совести.

– При первой же встрече пожму твою мужественную длань. Воистину от такой жены, как Марон, бегать на сторону грешно! Но, собственно, не исповедоваться же ты собирался, позвонив?

– Естественно! У меня к тебе вопрос. Только не роняй, пожалуйста, трубки: он косвенным образом связан …с Элен.

– Не тяни резину! Мне еще сдавать в номер пару тысяч знаков. Без пробелов. Тебе это о чем-нибудь говорит?

– О том, что «золотое перо» невероятно устало. Скажи, ты что-нибудь слышал о парне по фамилии Жавиго?

– Разве остался в этом городе хоть один житель, о котором бы я чего-нибудь не слышал?

– Наверное, нет!

– То-то же! Что тебя интересует конкретно?

– В общих чертах – что за субъект?

– Если бы колонку «Светской хроники» (слава Богу, ее веду не я!) нашей газеты ты читал столь же регулярно и внимательно, как «Биржевые новости», то наверняка сейчас не отнимал бы у меня времени.

– Ужин за мной! С самым лучшим мартелем.

– Ограничимся текилой. А теперь – к делу. Жавиго – автор и постановщик скандальных эротических шоу, нередко граничащих с порнографией. Но зачем тебе такие подробности?!

– Потом объясню! А скажи, в более неблаговидных делах он замечен не был?

– А, ты вот о чем, старина! Как я сразу не догадался!

– Тебе еще сдавать пару тысяч знаков! Не забыл?

– Незамедлительно кладу трубку! Договорим завтра!

– Не будь скотиной!

– А ты прекрати подкалывать!

– Уже прекратил!

– Парень якобы имел отношение к истории с шантажом. Но доказать ничего не удалось. Кстати, если мне не изменяет память, Элен в то время танцевала в одном из его кордебалетов.

– Час от часу не легче! – если бы друзья беседовали по видеотелефону, Нулти увидел бы, с каким ожесточением Крид чешет затылок.

– Теперь абсолютно ничего не понимаю я!

– Спасибо за информацию, дружище! А объясню что к чему я тебе позже. Сначала сам до конца разберусь.

– На правах старинного приятеля позволю себе задать еще один вопрос: неужели Элен после разрыва решилась тебя шантажировать? Если желаешь, можешь не отвечать.

– Честное слово, сам толком не знаю!

–Если возникнет нужда в дополнительной информации, обращайся! Я немного покопаюсь в той старой истории. А сейчас помчался клепать свои знаки.

Крид невидяще уставился в аквариум – это его обычно успокаивало. Означает ли произошедшее то, что он попал в лапы вымогателей? И если да, то что предпринять?

Главное, конечно, сохранить все в тайне от Марон: слишком много боли принесет ей известие о злополучных похождениях неверного супруга. Однако именно на подобную реакцию и рассчитывают шантажисты всех мастей. Огласка – вот чего больше всего опасаются их жертвы. Значит, выхода нет?

Как далеко готова пойти Элен? И чего они с Жавиго, если он здесь замешан, добиваются? Денег? В таком случае изо дня на день следует ожидать ультиматума с указанием вожделенной суммы.

Или расчет делается на его разрыв с Марон? Маловероятно. Ведь в таком случае им не видать денег. Впрочем, есть натуры, которым принцип – дороже бабок. Не из них ли его недавняя пассия?

Поехать к ней? Пригрозить полицией? А она ответит:

– Вот ты уже и пожалел! Вали отсюда на все четыре стороны – хоть в полицию, хоть к черту на кулички.

И победно рассмеется в лицо.

Убить мерзавку? Смерти она, не исключено, заслуживает. Однако если действует в паре с Жавиго, останется свидетель. Как быть с ним?

Тоже отправить к праотцам? Не слишком ли много жертв? Да и не сможет он лишить жизни другого.

И, вообще, неразумно пороть горячку, не ведая, КАКУЮ ЦЕЛЬ ПРЕСЛЕДУЮТ ШАНТАЖИСТЫ.

 

IX

Стоп! А если ему звонил никакой не детектив, а партнер Элен по разводилову, это самый Жавиго? Необходимо выяснить. Немедленно!

Где телефонный справочник? Ага, вот она – «Международная служба нравственности», сеть которой, насколько он знал, уже давно буквально опутала планету. Головной офис подотдела «Гименей» – есть. Судя по коду, находится он за пределами Боливии, что при нынешнем уровне глобализации – абсолютно не удивительно.

Мгновение, и в трубке звучит мелодичный женский голос:

– Слушаю!

– Говорит ваш клиент Крид Пашоат! Извините, что вынужден побеспокоить.

– Ничего страшного! Мы всегда готовы оказать любезность заказчику.

– Понимаете, у меня куда-то запропастилась записная книжка. С моей фамилией на обложке. Будьте добры, посмотрите не оставил ли по рассеянности ее несколько дней назад у вас?

– Минуточку, не кладите трубку…

Вот он – момент истины!

– Алло, господин Пашоат! К сожалению, приходится вас огорчить. Заказ оформлен по всем правилам, заявление на месте, чек об оплате – приложен. Однако записной книжки я не обнаружила. Не видел ее и никто из находящихся в данный  момент в офисе сотрудников. Так что, простите за тривиальный совет: поищите внимательнее пропажу в другом месте.

И будто почувствовав его растерянность, добавила:

– Можете не сомневаться в том, что я сказала. Если бы вы оставили записную книжку у нас, она бы никуда не делась. У нас никогда ничего не пропадает. Даже крупные суммы денег – случается, их тоже забывают. Я здесь работаю вот уже десять лет и подобного конфуза не припомню.

Час от часу не легче. Выходит, если это не дружеская шутка, то проделка Элен. А если нет, то... Самая настоящая правда ...о Марон.

ГОЛОВА у Крида ШЛА КРУГОМ.

 

X

Набрал новый номер. Если бы телефон чувствовал боль, он наверняка бы оглушил своей жалобной трелью округу, настолько бесцеремонно Крид обошелся с ни в чем не повинным аппаратом. «К сожалению, я не могу сейчас взять трубку. Оставьте сообщение на автоответчике. Вернувшись из поездки, я вам обязательно перезвоню». Выходит, Элен уже нет в городе…

Или это просто уловка, и любительница терзать струны чаранго преспокойно валяется на тахте? Не исключено, вместе с пройдохой Жавиго...

Впрочем, могла и уехать. В таком случае, он лишен малейшей возможности предпринять какие-либо шаги, дабы оградить себя и жену от посягательств гнусных ублюдков.

Спокойно! Совсем, что ли, сбрендил? Не это главное! Ибо независимо от того, кто затеял грязную игру и где он в данный момент находится, факт остается фактом: Марон не такая уж ...и преданная супруга.

А может, ее шашни давно известны другим и только он, как водится, ни о чем не подозревает? Что если именно рога, украшающие его голову, подвигли Элен на шантаж? И вовсе она не намеревалась предавать гласности их связь, а возжелала открыть ему глаза на благоверную? Такой вот изящный каприз. Хлебайте, мол, свое счастье хоть большой ложкой, хоть половником!

Кстати, как это Элен не раз отзывалась о замужних записных чистюлях? «Сами по уши в дерьме».

А что, если она недалеко от истины?!

Или, более того, ее прекрасно знала?! Безусловно, могла выложить горькую правду, в глаза в момент разрыва. Но эффект, несомненно, был бы утерян. А так – каков финал! Интересно, роли расписывал Жавиго, или Элен столь удачно сымпровизировала сама?

Да какое это, в конце концов, для него имеет значение? Или имеет?! Боже, за что ему эта невыносимая кара: две самые крупные пробоины в суденышке Правды сделали два самых близких человека – мать и жена!

Похоже, башка совсем ничего не соображает. Стакан холодной воды – вот что остудит дымящиеся от перенапряжения извилины.

Крид медленно, словно во сне, подошел к холодильнику, достал баночку «Райоги №4».

Открывая, едва не порезал палец. Жадно, в три глотка, втянул в себя ледяную влагу. Бушующий в душе огонь та, конечно, не погасила. Однако пыла заметно поубавила.

Во всяком случае, искры из глаз уже не летели. Простояв несколько минут, будто истукан, у мойки, скрестил руки на груди – еще один способ сосредоточиться.

– Анекдот! – произнес вслух.

Люди, его достаточно хорошо знающие, объяснили бы, что речь в данном случае идет вовсе не о забавном, смешном и кратком рассказе. Сие выражение в устах Крида обычно звучало, синонимом аристотелевской «Эврики».

– Именно так: не должно быть отвергнуто ни одно разумное предположение. С этого и следует начать. Ибо Элен с Жавиго к данной истории могут не иметь ни малейшего отношения!

Тогда что все происходит?!

Почему, к примеру, не допустить, в Глобальной Компьютерной Сети появился очередной вирус? В итоге персональные данные Крида благополучно перекочевали из вычислительных блоков, скажем, Налогового управления в аналогичные, но уже «Международной службы нравственности». И слегка «двинутая» машина оформила слежку за его ни в чем не повинной супругой. Писали же газеты о вопиющей ошибке, когда компьютер вполне официально отправил приглашение на заседание «Общества сатанистов» пресвитеру одной из англиканских церквей.

Так что сейчас самое время еще раз перезвонить частным ищейкам и вставить им в одно место фитиль покрупнее – пусть аккуратнее обихаживают долбанную электронику. А то господин Пашоат, хорошенько поразмыслив, еще и кругленькую сумму по суду взыщет – за нанесение морального ущерба.

Лопух! Что это изменит? Пусть все произошло так, как он сейчас предположил, и слежка действительно оформлена ошибочно. Но ведь факт – налицо! Марон видели в компании некоего синьора – и тут ошибка исключена!

– …Ты так рано, милый? – Крид подскочил в кресле от неожиданности, услышав голос супруги.

– Как видишь, – только и выдавил из себя.

– А почему не предупредил? – обиженно пожала плечами Марон. – Я бы к твоему приходу приготовила какую-нибудь вкуснятину.

– Получилось чисто случайно. Кстати…

Марон смотрела на него неестественно широко открытыми глазами. У Крида внутри похолодело: неужели, в самом деле, конец семейной идиллии?

– Это мне? – Марон, между тем, удивленно прижала к лицу букет, о котором он начисто забыл.

– А кому же еще? – смущенный нечаянной и искренней радостью жены, несколько грубовато ответил Крид.

Уже за ужином как можно безразличнее спросил:

– Как провела день? Сильно устала?

– Совсем немножко, милый! А чем занималась? О, программа обширной не получилась! Зашла в Кафедральный собор, помолилась богоматери Канделярии.  А остальное время провела у Лилиан. Ты же знаешь, после болезни бедняжка практически не выходит из дома, и мне пришлось отвлекать ее от грустных мыслей. Впрочем, не скажу, что преуспела: депрессия у несчастной продолжается.

– Хоть обедом она тебя накормила? – застыл в стойке охотничьего сеттера, будто боясь вспугнуть диковинную птицу.

И внутренне сжался, услышав обескураживающее:

– Не пытайся меня подловить, ничего не выйдет!

– Что ты имеешь в виду? – голос предательски дрогнул.

– Твои систематические разглагольствования по поводу грозящей населению планеты язве желудка. Именно поэтому я у Лилиан лишь перекусила. Диетически. Дальние родственники передали ей чуньо.

Крид едва не впервые за совместную жизнь пребывал в глубоком недоумении: супруга его обманула. Даже если сказала полуправду.

Это сути дела не меняет. Наоборот, еще более усугубляет ситуацию. Ведь ложь бывает следствием заблуждения, а полуправда – никогда. Она, как и хорошо организованное преступление, заранее тщательно и до мелочей продумывается.

В профессионализме агентов «Международной службы нравственности» он не сомневался: супруга обедала в «Макдональдсе», как они доложили, а не у подруги, как его пыталась уверить только что.

А ведь он ей, вопреки всему, до этой минуты все еще верил, как… как… Впрочем, тут захромают любые сравнения.

И разве недостаточно того, что он просто верил?

Следовательно, необходимо обязательно – и чем быстрее, тем лучше – получить ответ на более чем коварный вопрос, а именно: ПОЧЕМУ СОЛГАЛА ЖЕНА?

 

XI

Весь следующий день он извивался, словно угорь на горячей сковородке. Сомнения ежом царапали сердце. Пусть неглубоко, однако больно: каждая ранка остро саднила.

Несколько раз порывался позвонить Элен. И удерживал готовую поднять телефонную трубку кисть. Рациональное у него превалировало над эмоциональным.

Наскоро перекусил в компании участников только что заключенной сделки – таково неписаное правило деловых людей калибра чуть выше среднего. Уходя утром из дома, предупредил об этом Марон: зачем той лишние кулинарные хлопоты? Супруга, как делала это нередко, особенно, в последнее время, поинтересовалась: поздно ли он вернется?

– Не ранее семи! – слукавил Крид, зная, что дома будет к пяти. Дабы со страхом и мучительной надеждой ждать звонка из, будь она неладна, «Международной службы нравственности».

– Хорошо, милый!

Все, как всегда.

Все?

Как всегда?!

Сам того не заметив, перестал «сушить мозги» над проблемой, которая еще вчера не давала покоя: с чьей подачи «Служба» села на хвост Марон? К собственному стыду, в подсознании все настойчивее, словно черт из табакерки, возникал вопрос, от которого перехватывало дыхание: а что, если...? И немели пальцы рук, а кровь толчками пульсировала по венам, будто хотела вырваться из тяжких и порядком опротивевших ей телесных оков.

«Ну что ты себя терзаешь? – пытался восстановить душевное равновесие. – Марон – вне подозрений».

Увы, остатки благоразумия испарялись из головы с той же скоростью, с которой хорошо выученная банда «крутых» исчезает с места очередной «разборки». И серной кислотой мозг обжигало сакраментальное: «А что, если...»

Странно, он никогда не причислял себя к ревнивцам. Думал ли хоть когда-нибудь о гипотетической измене жены? Как и всякий нормальный мужчина – не единожды. И как всякого уважающего себя супруга, перспектива стать «рогатым» его, естественно, не прельщала. Но он оставлял за женщиной, не исключая собственной половины, право на ошибку. Правда, единственную... Ее можно понять и простить. Не больше…

Что же касается умысла, да еще повторяющегося многократно, тут ни о каком прощении и речи быть не может.

О чем, бишь, он? Хватит себя изводить! Что за мрачные прогнозы? Откуда столько пессимизма?

Могла же Марон познакомиться с кем-нибудь и позволить себе перекусить в его компании. Ничего в этом странного или, тем более, страшного, нет. Думать о другом – чистый невроз извилин. Супругу же она ничего не рассказала в силу малозначительности эпизода, держать в памяти который, а, тем более, о нем толковать – пустая трата времени.

После ленча Крид сделал пару межконтинентальных звонков, принял инспектора страховой компании, не забыл поздравить бухгалтера с днем ангела, вручив ему пакет с премиальными. Но полностью погрузиться в работу, как ни старался, не получалось. Тайный червь сомнений неотступно точил душу, грыз сердце.

И без четверти пять, как задумал, уже пребывал дома. В темпе переоделся, принял душ, натянул пижаму. Украдкой бросил взгляд на циферблат настенного хронометра в виде дворца Вильяверде, подаренного ему женой на прошлый день рождения…

Прозвучит проклятый звонок или нет?

Правда или розыгрыш?

Изощренная ПРОВОКАЦИЯ или чья-то подлая МЕСТЬ?        

 

XII

Трель гулким эхом прозвучала ровно в семнадцать ноль-ноль. Все еще борясь с самим собой, дрожащей рукой поднял трубку. Откровенно говоря, слепо надеялся услышать голос жены или кого-нибудь из приятелей. Пусть даже кто-то ошибется номером! Увы, чуда не произошло.

– Крид Пашоат?

– Да!

– «Международная служба нравственности». Примите очередное донесение…

Его молчание, видимо, вызвало на той стороне провода неудовольствие, ибо с плохо скрываемыми нотками легкого раздражения голос уточнил:

– Вы готовы?

– Да, – не сказал, прошелестел вдруг омертвевшими губами Крид.

– «Донесение номер пять. Сегодня, второго апреля, интересующий вас объект посетил неприметную лавку по продаже оружия на восточной окраине города. Внимательно ознакомилась с каталогом и прейскурантом, условиями приобретения специфического товара. Заказа, правда, не оформила. Сказала, что подумает и зайдет позже.

После этого отправилась на почтовое отделение, где приобрела стандартную упаковку для пересылки тортов. Спустя час с небольшим встретилась в мотеле с господином, упоминавшимся в предыдущем донесении. Кое-какую информацию о нем мы уже имеем. Профессиональный, но не очень удачливый игрок в регби. Тридцать четыре года, холост, вредных привычек вроде неумеренного употребления алкоголя или увлечения наркотиками не имеет.

Дополнительными сведениями по Бобу Сентону пока не располагаем – слишком мало прошло времени, чтобы их раздобыть.

Наблюдение продолжается…»

И невероятный кошмар – тоже. Господи, как смешно они с Марон выглядят в глазах окружающих! Благопристойная семейная пара, за внешней респектабельностью которой скрывается полнейшее пренебрежение элементарными этическими нормами. Как они после всего посмотрят друг другу в глаза? Смогут ли остаться вместе?

Даже если так, придется переехать в другой город, а, может, и страну, где их никто не знает. И начинать выстраивать отношения с нуля. Придется нелегко, но иного выхода, пожалуй, не существует.

Любопытно было бы взглянуть на этого Боба Сентона. Кто он такой? Чем увлек Марон? И как давно продолжается порочная связь?

«Взглянуть»… А почему бы и нет? Задуманное можно попытаться осуществить. Как ему не пришла подобная мысль накануне, сразу после того, как первый раз разговаривал с «Международной службой нравственности»?! Слежка в такой ситуации – едва не лучшее оружие. О том, насколько она нравственна, рассуждать не приходилось.

Снова дал о себе знать телефон. Похоже, квартира превращается в городской коммутатор. С некоторым опасением поднял трубку.

– Алло! Слушаю!

– Простите, синьор Пашоат за беспокойство, это Тейда!

– Не думаю, что вы бы стали тревожить меня по мелочам! – ответил своей секретарше. – Что случилось?

– Вас очень настойчиво разыскивает по телефону некая Элен. Утверждает, что у нее очень важное и срочное дело.

– А хотя бы намекнула, в чем оно заключается?

– На мои вопросы отвечать наотрез отказалась. Но мне показалась, дама изрядно взволнована.

– Если …Элен свяжется с вами еще раз, дайте ей мой домашний номер.

– Поняла, шеф! Будет сделано!

Итак, за всей этой заварухой стоит его отставленная любовница. И рискованная игра продолжается...

В этот момент некстати запищал мобильник. Крид посмотрел на экран. По нему побежала строка: «Появились новые сведения по интересовавшей тебя персоне. Довольно, кстати, неожиданные. Извини, что нам не удалось переговорить. Срочное задание – мчусь на машине из города. Нулти».

Теперь Крид понимал, насколько был прав, когда, изменяя жене, твердо придерживался неписаного правила: она ни при каких обстоятельствах даже подозревать о его не безобидных «закидонах» не должна. Слишком больно чувствовать себя обманутым самым близким человеком.

– …Ты опять раньше? – что-то тягучее и невероятно вязкое, казалось, наполнило комнату и сквозь эту субстанцию, как сквозь вату, в его сознание проник голос супруги.

Сколько, интересно, он просидел в состоянии полукомы? Минуту, час, полтора? Впрочем, разве это столь важно в данной ситуации? Увы, актуально до чрезвычайности другое: что происходит?

Однако первым делом надо взять себя в руки, чтобы Марон, не дай бог, ничего не заподозрила.

– Обед с посредниками затянулся, и я решил больше не возвращаться на работу. Какой прок? Да и голова побаливает.

– Может, пригласить доктора?

– Не стоит! Убежден: недомогание скоро пройдет. Просто нервишки самую малость расшалились.

– С чего бы? – удивилась Марон.

– Да со сделкой получилось не совсем то, на что я, откровенно говоря, изначально рассчитывал.

– Что-нибудь серьезное?

– Да нет! Упустили пару тысяч монет. Не смертельная потеря.

– Однако со здоровьем шутки плохи. Может, все-таки покажешься врачу?

– Пустяки, поверь мне, милая! И давай оставим эту тему, хорошо? Кстати, к Лилиан сегодня не заглядывала?

– Конечно! Она передает тебе огромный, размером с холм Сапокачи,  привет. И настоятельно приглашает нас на партию в бридж.

– Спасибо! Кстати, как она там себя чувствует?

– Уже лучше – суди хотя бы по тому, что у нее проснулась тяга к игре. Сказалось, видимо, то, что я сегодня провела с нею практически целый день. Мне, кстати,  удалось вытянуть ее в ателье дамских шляпок. Побродили немного и по улицам. Погода, знаешь, сегодня располагает к неторопливым прогулкам…

Конца фразы Крид уже не слышал – лежал, накрывшись с головой пледом. Его вдруг охватила немыслимая апатия. Не хотелось ничего – ровным счетом.

Не возмущало даже БЕСПАРДОННОЕ ВРАНЬЕ БЛАГОВЕРНОЙ.

 

XIII

Первое, что сделал, явившись на следующий день в офис, позвонил Лилиан.

– Привет! Хватит дрыхнуть! Ладно, ладно, не возмущайся, лучше вежливо поприветствуй папашу Крида. Молодчина, завидую Полю. Какие тут шутки?! Хрустальная правда! Вот видишь, уже оттаяла. Почему так рано? Во-первых, смотря для кого рано, а для кого и нет. А во-вторых, на весь день до вечера уезжаю по не терпящим отсрочки делам...

Беспокою по поводу твоего приглашения переброситься в картишки. Мы с Марон, конечно, четырьмя руками – за. Но как Поль? Ты уже перетолковала с ним? Ведь ему, насколько я в курсе, сейчас весьма непросто выкроить час-другой для праздного времяпрепровождения. А, скажу честно, хотелось бы не только сгонять партию-другую, но и заветную бутылочку раздавить. Так что давайте, определяйтесь и звякайте. Договорились?

– А что определяться? Сейчас я его спрошу. Эй, Поль, сколько ты там еще будешь плескаться?! Тюленем станешь! Крид интересуется, когда мы сможем их принять? Видимо, не терпится выиграть у тебя сотню-другую песо. Сегодня? А ты сможешь? Знаю, что не мое дело, но что, уже и поинтересоваться нельзя? Много говорю? Зато из тебя лишнего слова не вытянешь!

– Алло, Лилиан! – попытался было докричаться Крид, однако это не удалось. Что ж, придется выслушать беззлобную перепалку супругов до конца.

Наконец о нем вспомнили.

– Крид, ты еще не повесил трубку? Вот и хорошо! А то у моего пока добьешься ответа! В общем, ждем вас вечером!

Значит, нужную информацию у подруги Марон необходимо выведать сейчас. Потом будет куда сложнее.

– Кстати, забыл поинтересоваться, как вы там вчера с моей? Всем косточки перемыли? Не успели? Так я и поверил, держи чульо1  шире! Всего …дцать минут? И то по телефону?!!

Ну, не огорчайся, еще наверстаете упущенное! Привет Полю! И – до встречи!

Итак, интуиция его не подвела – МАРОН, против очевидного не попрешь, в очередной раз ОБМАНУЛА.

 

XIV

Секретарша, несколько раз обратившаяся к шефу и так и не получившая ответа, оставила кабинет в полнейшем недоумении. Через какое-то время, собрав не терпящие отлагательства бумаги в папку, осторожно заглянула снова. Крид сидел, обхватив голову руками, не реагируя на скрипнувшую дверь. Женщина осторожно кашлянула.

– А, это вы, Тейда?! Проходите, садитесь. Что у вас?

– Вот банковские документы, а вот – служебная корреспонденция.

– Давайте, я просмотрю чуть позже.

С шефом явно происходит что-то непонятное. Будто подменили. Однако ее дело – маленькое: сопеть в две дырочки. Совать нос в дела начальства, тем более, явно неблагополучные, она не намерена.

Крид поднялся с кресла, подошел к распахнутому окну. Через дорогу кипела стройка: возводили многоэтажный жилой дом. Башенный кран как раз поднимал плиту перекрытия. Рабочий в спецовке и каске о чем-то переговаривался с крановщиком по сотовому: видимо, координировал действия. Вот плита ровнехонько легла на место, образовав потолок квартиры. Засуетились сварщики, посыпались искры.

Дом рос буквально на глазах. Совсем недавно здесь был пустырь, и Крид с компаньоном прикидывали, во что им обойдется десяток-другой акров земли, чтобы расширить бизнес. И, пожалуйста, еще месяц-полтора и в дом въедут первые жильцы. Не исключено, одну из квартир приобретет некая молодая особа. Которая в точности, как Элен, станет шантажировать своего любовника. Или, еще похлестче: там станет жить средних лет мужчина-убийца и его пути с Кридом спустя несколько лет или месяцев невероятным образом пересекутся. А он стоит сейчас, смотрит и не ведает, что именно оттуда беззастенчиво пожалует его смерть – в виде небольшой дырочки во лбу.

Так-то оно так – в жизни все возможно и ни один из вариантов не исключен. Однако, похоже, из-за страстей, разыгравшихся в последние дни, в его голове образовалась не одна дырочка, сквозь которую вытекают остатки здравого смысла. На кой ляд ему сдалась эта новостройка со всеми ее квартирами? Вкупе с жильцами, которые их выкупят?! Куда важнее то, что он услышал от Лилиан.

Да и звонок любовницы в офис многого стоит. Скорее-скорее ПЕРЕГОВОРИТЬ с ШАНТАЖИСТКОЙ!

 

XV

Бог, похоже, сжалился над ним. Приоткрылась дверь, и Тейда доложила:

– На проводе – ваша знакомая!

– Добрый день! – официально произнес в трубку. – У аппарата – Крид Пашоат! Чем могу служить?

– Здравствуй, Крид! Это Элен.

– Не сказал бы, что рад тебя слышать, – сыграл втемную, – однако...

– Что случилось?! Разве мы расстались врагами?

– А ты считаешь – друзьями?

– Во всяком случае, не вижу причин для ледяного тона. Вспомни, каким он был хотя бы несколько дней назад.

– За это время много воды утекло. Ты это прекрасно сама знаешь!

– Неужели настолько много, что твоя душа превратилась в выжженную солнцем пустыню?

– Ты недалека от истины!

– Разве я дала повод для такого уничижения?

– Элен, давай не начинать сначала. Мы обо всем уже поговорили. И, насколько я помню, пришли к взаимоприемлемому решению.

– Безусловно! Однако…

– Чего ты хочешь?

Несколько мгновений трубка молчала. Потом Элен выпалила:

– Денег!

– Каких денег? – Крид заранее подготовил себя к подобному развитию событий, но прикинулся простодушным непонимайлом.

– Самых обычных! Причем в любых купюрах.

– Зачем они тебе? И почему именно я должен выступить в роли кредитора?

– Прости, что не могу ответить на первый вопрос! А почему выбор пал на тебя? Все очень просто: мне больше не к кому обратиться со столь конфиденциальной просьбой. Понимаешь, я не хочу допустить огласки. А на тебя – надеюсь. И в смысле денег, и в смысле не распространения неких сведений. Могла бы взять у одного не чужого мне человека, да тот сейчас на мели.

– А я тут причем? Нас ведь, кажется, уже ровным счетом ничего не связывает.

– Ошибаешься! – немного помедлив, произнесла Элен.

– Мы ведь с тобой не в «Скрытую камеру» играем. Перестань напускать таинственность! Не то я кладу трубку.

– Неужели сможешь?

– Сейчас узнаешь! Даю ровно десять секунд: или ты мне все объясняешь толком, или разговор окончен.

– Какой ты стал непонятливый! Мне нужны деньги. Что тут объяснять?

Крид решил несколько изменить тактику: может, так удастся добиться большего?

– Сколько? – уточнил он, чем, судя по едва различимой реакции, обрадовал собеседницу.

– Сто тысяч песо. Наличными!

– Никак решила организовать подпольный бизнес?

– Нет! Однако эта сумма необходима мне до зарезу. И надеюсь: ты мне не откажешь.

– Откуда такая уверенность?

– Нас ведь многое связывает, Крид!

– Связывало!

– Заблуждаешься! И связывает.

– Разве только воспоминания.

– И они – тоже! Но имеются и другие обстоятельства…

– Уж не Жавиго ли перед этим звонком тебя натаскивал? И не его ли ты имела в виду под близким человеком, у которого могла бы взять денег, если бы он не сидел на мели?

Элен умолкла. Потом в трубке снова прозвучал неуверенный голос:

– А ты откуда его знаешь?

– Оттуда! А ты – откуда?

Собеседница снова помедлила:

– Я у него некоторое время назад работала.

– И многому научилась?

– Какое это имеет значение? Однако если тебя очень интересует данный вопрос, отвечу: слишком большой удачей дни, проведенные в кордебалете, не считаю. Но и ничего плохого сказать не могу. Ты удовлетворен?

– А как ты думаешь?

– Я по этому поводу давно уже ничего не думаю. Так себе, не  слишком сильная строка в биографии...

– Но ты мне так и не сказала, зачем понадобились деньги? Да еще такая сумма!

– Я же просила: не будем об этом. Когда-нибудь обязательно узнаешь. Однако не сейчас...

– А что произойдет, если я денег тебе не ссужу?

– Дилемма передо мной стоит более чем сложная: если деньги дашь, погибнуть может один, если откажешь – двое.

– На что ты намекаешь? И кого имеешь в виду?

– Какая разница?

– Это шантаж?

– Как ты можешь?!

– Может, скажешь, что и к слежке за Марон не имеешь никакого отношения?

– Какой слежке, Крид?

– Не прикидывайся ягненком!

– Если ты имеешь в виду Жавиго…

– Именно этого голубчика!

– Ах, так! Да, я виновата. Просила его выследить твою супругу…

– Ну, и дрянь ты!

– Понимаю, что заслуживаю такого эпитета. Особенно если учесть, что я просила Жавиго твою супругу еще и сфотографировать.

– Сфотографировать?!

– Прости, если тебе это неприятно.

– Ты от скромности не умрешь! Неприятно?! Не слишком ли мягко сказано?

– Понимаешь, это случилось вскоре после нашего знакомства. Не знаю, почему, но я хотела знать, как выглядит твоя жена. Конечно, могла организовать случайную встречу на улице, о которой бы она и не подозревала. Но, ты, наверное, опять не поверишь, отчаянно трусила. Чувствовала, что не посмею поднять на нее глаза. И тогда попросила Жавиго о небольшой услуге. Понимаешь, я должна была увидеть ее хотя бы на картонке!

– Вздор!

– Для мужчины, наверное, так и есть. Но не для женщины.

– Ну, а потом вы с Жавиго решили довести дело до логического завершения?

– О чем ты?

– Все о нем же!

– О Жавиго?

– Нет, о шантаже! И ста тысячах песо.

– Разве моя просьба смахивает на вымогательство?

– Еще как!

– Вот не ожидала, что ты в обычной житейской ситуации усмотришь жуткий криминал. Но если тебе все едино, останусь я в живых или нет, что ж, извини!

– Даже если твоей жизни кто-то или что-то угрожает, обратилась не по адресу. Подсказать номер полицейского участка?

– Благодарю покорно! Это твое последнее слово?

– Только не пытайся снова меня шантажировать!

– Крид, ты здоров?!

– Настолько, насколько позволяет ситуация!

– У тебя неприятности?!

– Исключительно благодаря твоей персоне!

– Ничего не понимаю! На разрыве ведь настоял ты. Я его не хотела!

«Она сказала о двух трупах, – зажглось в подсознании табло «Внимание!» – И назвала одной из возможных жертв себя. Кто же второй?»

Идиот! Да тебя, пугая, просто пытаются провести на мякине.

– Ладно, хватит о грустном! Кстати, откуда ты звонишь? Ведь твой автоответчик утверждает, что хозяйки в городе нет.

– Я в Санта-Крусе.

– И что там делаешь?

– …Занимаюсь шантажом!

– В таком случае готов предоставить необходимую сумму.

– Правда?! – обрадовалась Элен.

– Святая!

– Ты даже не представляешь, как я рада!

– Вот и хорошо. Но почему обязательно наличными?

– Так нужно! И не спрашивай больше ни о чем! Умоляю…

– Хорошо! Однако ты прекрасно знаешь: такие суммы нормальные люди дома не держат. Обычно нужно определенное время, чтобы их собрать.

Голос собеседницы погрустнел:

– И как много займет процедура?

– Тебе невероятно повезло. Мы с партнером собирались провернуть одну операцию с земельным участком да опоздали. И деньги остались лежать в сейфе. Так что я готов кредитовать тебя немедленно. Но каким образом сто тысяч попадет в Санта-Крус? Я их при всем желании привезти не смогу – обстоятельства требуют безотлагательного пребывания в Ла-Пасе. Так что приезжай за деньгами сама.

– Исключено! И снова не спрашивай почему. Поверь, так нужно. Но с передачей проблем не возникнет. Я немедленно перезвоню Жавиго, и он сделает мне одолжение: возьмет деньги и привезет их в Санта-Крус.

– Договорились!

– Еще раз – спасибо..., милый! И – до свидания!

Оставшись наедине с собой, Крид с удивлением обнаружил, что, несмотря на долгий разговор, информации к размышлению выудил всего ничего. Если не считать местонахождения Элен, которое теперь известно. Но что это давало?

Да и в самом ли деле она в Санта-Крусе? С таким же успехом могла преспокойно звонить из любого другого города.

Попытаться выяснить с помощью телефонистки? Однако Элен наверняка набирала номер его офиса из автомата.

С некоторой натяжкой к успеху можно отнести тот факт, что нашла подтверждение версия о тесной связи экс-любовницы и пройдохи Жавиго.

Так что некогда СИДЕТЬ СЛОЖА РУКИ…

 

XVI

Бросил взгляд на часы. Через несколько минут – деловая встреча в собственном кабинете. Люди, наверное, уже подошли. По ее завершению он еще раз всесторонне обмозгует ситуацию.

Распахнул дверь:

– Прошу!

Собравшиеся тут же гуськом потянулись из приемной. Тейда с некоторым изумлением отметила, что шеф в общем как бы пришел в себя и, как ей показалось, вновь пребывает в форме.

Однако опытная секретарша в этот раз ошиблась. В душе Крида правил бал невероятный сумбур, а мысли то и дело норовили унестись в, будь он проклят, Санта-Крус.

К счастью, он вовремя реагировал на реплики и даже без запинки произнес заключительное слово. Взял себя в руки настолько, что вряд ли кто из присутствующих заметил, что мысленно он гребет в ином направлении.

– Больше никого сегодня не принимаю! – предупредил секретаршу. – Необходимо серьезно поработать с документами.

Итак, что он имеет? Уйму вопросов, на которые необходимо получить ответы. Их следует разделить на две группы.

Первая – та, что касается «займа».

Вторая – обстоятельства, вынуждающие его супругу безбожно врать.

Проанализируем г р у п п у №1.

Случайно ли его знакомство с Элен на злополучном фуршете или все было изящно подстроено? Если последнее утверждение верно, выходит, шантаж планировался едва не гол назад. В таком случае вполне понятны полунамеки-полуугрозы: «ты еще пожалеешь», «будут трупы», а также стремление побудить его к молчанию – «я не хочу огласки».

Из этой же оперы – требование именно наличных: неписаное правило вымогателей всех мастей и кокетливая маскировка преступления: «деньги нужны, как воздух, но сказать зачем, пока не позволяют обстоятельства».

Ясно также, почему Элен оставила город. От источника огня всегда разумнее держаться на безопасном расстоянии.

Только ли деловым партнером является Жавиго или он для Элен – что-то большее?

 

Безусловно, как и за всяким бизнесменом, за ним водились мелкие и крупные, тщательно скрываемые не только от налоговых инспекторов, но и от посторонних глаз, грешки. Неужели что-то стало известно преступному дуэту? Что именно? Хуже всего, если наружу выплывут факты регулярных подношений нужным людям в знак благодарности за предоставляемую информацию о предстоящих тендерах, используя которую он всегда получал лучший кусок.

Крида бросило в холодный пот: не исключено, ему грозят неприятности посерьезнее, чем, пусть и позорная, история с женой.

Само собой, в свои дела, да еще такого толка, он любовницу не посвящал – не совсем еще рассудок потерял. Однако вести деловые переговоры с партнерами из дома Элен приходилось. Говорили, в том числе, и о взятках, естественно, используя иносказательные выражения. А что, если любовница о чем-то догадалась? И, к примеру, сопоставив одно с другим, пришла к конкретному выводу, в данной ситуации способному его погубить?

Теперь – г р у п п а №2.

У Лилиан его жена целый день не просидела. Более того, всего лишь потрепалась с подругой по телефону. Тогда как ему в глаза заявила обратное. Почему она так беспардонно лгала? Кто или что заставило Марон изменить себе? А заодно и ему?

Только ли любовная интрижка? Или ситуация куда запутаннее?

Что, если, к примеру, его супругу тоже шантажируют? В таком случае, подлецам вовсе не ее женские прелести нужны, а тоже – деньги. Или, если вымогатели мужчины, и то, и другое.

Пломбы на женскую промежность, безусловно, не поставишь, но на чековую книжку Марон взглянуть не помешает.

И, наконец, кто таков Боб Сентон? Настоящая это фамилия или вымышленная? Давно ли они с его женой водят подозрительную, если не сказать больше, дружбу?

Вдруг этот проходимец каким-то образом пронюхал о его, Крида, трениях с законом и, угрожая Марон разоблачением, буквально вьет из нее веревки? А она, стремясь любыми путями оградить супруга от грозящих неприятностей, выполняет все требования безжалостного преступника? Или преступников?!

Но ведь в таком случае, жена обязательно бы ему во всем призналась. Или он, несмотря на годы, прожитые вместе, досконально ее так и не изучил?

Мыслям в голове становилось катастрофически тесно. Они, похоже, уже не помещались и мешали друг дружке, толкаясь и стремясь явить себя рассудку вне очереди.

Очередное предположение даже его воспаленному мозгу показалось невероятным. А что, если Сентон и Жавиго – одно и то же лицо?!

Или почему, собственно, нельзя допустить мысли, что Сентон-Жавиго и Марон влюбились друг в друга и решили, как выражаются на блатном жаргоне, «кинуть» и Крида, и Элен, избавившись от ненужного «балласта»?! И об этом раньше него, Крида, узнала Элен.

Движимая чувством ревности, если Жавиго для нее – не только партнер (а, скорее всего, так оно и есть), оформила заказ в «Международной службе нравственности». Выступив от его, Крида, именем.

– ...До свидания, синьор Крид! – просунула голову в дверь секретарша. – Если, конечно, больше никаких поручений не будет.

– А что, уже конец рабочего дня? – невпопад уточнил Крид.

– Да! Ведь у нас он сегодня – до пятнадцати ноль-ноль. Остальные уже разошлись.

– Хорошо, идите и вы. Всего доброго!

– Спасибо!

О-о, как он засиделся! Пора отправляться на партию в карты к Полю с Лилиан. Да, сегодня он пропустит звонок из «Международной службы нравственности». Зато ПОСОВЕТУЕТСЯ с ДРУГОМ.

 

XVII

Только завел авто, подал голос мобильник.

– Алло!

– Синьор Пашоат?

– Да!

– Извините, мы с вами не знакомы...

– Не стоит извиняться! Я слушаю!

– Меня зовут Жавиго!

– Вот как!

– Вас что-то удивило?

– Ничего, кроме скорости, с которой вы материализовались!

– Не переношу откладывать дела в долгий ящик.

– Безусловно, важнее денег мир дела еще не придумал.

– Это, – засмеялся Жавиго, – так же точно, как и то, что большое мужское горе складывается из маленьких женских радостей.

– Вынужден вас огорчить! Денег вы не получите!

– Как?! – явно растерялся собеседник. – Элен говорила, что вопрос утрясен, мы только должны столковаться о месте передачи нужной суммы!

– Меня неправильно поняли!

– Что ж, в таком случае извините за причиненное беспокойство! Ваши слова я передам Элен. Думаю, она расстроится! Если не ошибаюсь, на эту сумму она очень рассчитывала.

– Кстати, – спохватился вдруг Крид. – Вы случайно в бейсбол не играете?

– Странный вопрос! Однако, именно таким, по описанию Элен, я вас и представлял: во многом непредсказуемым. Относительно же игры в бейсбол, то я два года отмахал битой за профессиональный клуб. Так что вам за мной не угнаться!

– Судя по всему, вы достаточно шустрый тип!

– Вы опять в своем амплуа, синьор? Все шутите! А я переживаю, как бы Элен не наделала глупостей...

– Это что, угроза?!

– Понимайте, как знаете! Так сказать, в рамках своего диапазона. И – до свидания!

– Проклятый вымогатель! – скрипнул зубами в бессильной ярости Крид, но СОБЕСЕДНИК уже ОТКЛЮЧИЛСЯ.

 

XVIII

– Привет, амиго! – заключил в объятия друга Поль. – Сколько мы не виделись? Месяца два?

– Около этого.

– Что не показывался?

– Дел по горло. А вот Марон подругу не забывает, заглядывает регулярно.

Боковым зрением Крид заметил, как напряглась жена, какой взгляд бросила на Лилиан. Что ж, понять можно: если подруга сейчас заявит, что не видела Марон в последние дни, неприятных объяснений не избежать. Однако хозяйка дома, надо полагать, к вящему облегчению гостьи, в мужской треп не вслушивалась.

– Давай помогу тебе на кухне! – торопливо произнесла Марон и, несмотря на вялые протесты Лилиан, утащила ее прочь. «Уговаривает, если возникнет необходимость, соврать. Отныне они будут заодно», – догадался Крид.

– …медитируешь? – расслышал конец фразы.

– Не издевайся! Просто задумался на мгновенье.

– Какое там мгновенье? – возмутился Поль. – Не мычишь, не телишься уже добрые полторы минуты!

– Считай, что уже отелился! И давай выйдем – в комнате душно. Тебе, кстати, давно надо купить кондиционер!

– Лилиан, ты же знаешь, эту хреновину не выносит. Чуть что – ангина.

Прихватив сигареты и пиво, Поль распахнул дверь на террасу:

– Проходи! Пока женщины занимаются закусками, перекурим.

Друзья, удобно устроившись в креслах-качалках и потягивая пиво, повели неторопливую беседу.

– Крид, – обратился к гостю хозяин, – не обижайся, но на каждую пятую фразу ты отвечаешь невпопад. Что-то случилось?

Крид решил поделиться наболевшим, правда, не в полном объеме.

– Понимаешь, последнее время меня тревожит Марон!

– Болезнь?

– Что-то вроде этого...

– Как понимать «вроде»?

– Ты, старина, прав: никаких «вроде». Ибо любовь на стороне для замужней дамы и есть опаснейшая болезнь, передающаяся половым путем.

– Но от нее, как и всякой другой, существует лечение, о чем знали еще древние инки и ацтеки. Это длительный пост, переноска больших тяжестей, ходьба на длинные расстояния, изнурительная работа.

– Не кривляйся! Я серьезен, как никогда.

– Не могу поверить!

– Ну, в таком случае, я сейчас начну хохотать!

– Прости! Будем считать, что осел убежал и унес веревку. Видит Бог, я не хотел наступать на мозоль!

– Знаю! Сам бы, поменяйся мы местами, извини за несколько неудачное сравнение, отреагировал бы аналогичным образом.

– И все равно: Марон и измена – в это верится с превеликим трудом.

– Я еще и сам пока не считаю подозрение истиной! Как говорится, надежда умирает последней. Так что она у меня еще жива, но пульс уже еле прощупывается и дыхание прерывистое. Иными словами, не надежда, а издыхающая кляча!

На террасу выглянула Лилиан:

– Не надоело сплетничать?! Приглашаю к столу!

Все потянулись в гостиную.

– Вы знаете, – заявила Лилиан, – сколько мой суженый снова ухлопал на свою коллекцию?

– Дорогая, не начинай! – взмолился Поль. – Не пойму, что тебе не дает покоя мое невинное увлечение? Разве было бы лучше, если бы просаживал деньги на скачках или петушиных боях?

– Ты еще скажи – на девушек! – начала было Лилиан, однако тут же осеклась и принялась, как показалось Криду, излишне поспешно усаживать компанию за стол.

«Наверняка в курсе шашней Марон, – сделал неутешительный для себя вывод. – А в доме повесившегося, как известно, о веревке не говорят».

Ужин прошел, если бы он удостоился официальной колонки в правительственном еженедельнике, «в теплой товарищеской обстановке». Разве что Крид немного меньше, чем обычно, острил, чего, впрочем, никто не заметил. Играть в карты сели семейными парами. Им с Марон здорово везло, и после пятого проигрыша Лилиан взмолилась:

– Прекращаем!

Кофе Поль, извинившись перед дамами, попросил подать в беседку, и мужчины вышли во двор якобы подышать свежим воздухом. На самом же деле обоим не терпелось закончить начатый разговор.

Не исключено, впервые за долгие годы тесного знакомства, а затем и крепкой дружбы, Крид не очень хорошо подумал о Поле. Жуком-древоточцем сознание точила мысль: искренне тот ему сопереживает или участие – лишь благопристойный камуфляж обычного в подобной ситуации любопытства? Зря, что ли утверждают: расскажи свою беду ближнему и ему сразу же станет немножечко легче.

– Давай, исповедуйся дальше! – сказал Поль, едва за Лилиан захлопнулась дверь.

– Понимаешь, – продолжил рассказ Крид, – несколько раз я совершенно случайно ловил Марон на лжи. В совершенно, казалось бы, безобидных ситуациях.

– Это еще не повод твердить об измене! – перебил Поль.

– Однако что-то за этим кроется! – возразил Крид. – Зачем, к примеру, утверждать, что вчера она провела уйму времени с Лилиан, если разговаривала с нею только по телефону?!

– А ты откуда знаешь?

– Твоя благоверная доложила!

И уточнил:

– Не по собственной инициативе! Утром, когда я звонил насчет переброситься в карты, будто ненароком спросил и про вчерашний день.

И вперил взор в окно.

– Ты что, приятель, уставился, будто впервые увидел ледники Ильимани? – Поль кончиками пальцев осторожно коснулся плеча Крида. – Говорю, что могу с Лилиан на данную тему переговорить. Думаю, она скажет мне правду.

– Не стоит! Я хочу, чтобы о проблеме знало как можно меньше людей.

– Как знаешь! И мой тебе совет: найми детектива!

– Еще одного?!

– Как «еще»? Ты что, уже одного нанял?!

– Имел в виду, – выкрутился из опасной ситуации Крид, – еще одного человека посвятить в не совсем красивую историю? Нет желания!

– Наверное, ты прав! Никогда тебе об этом не говорил, но мне приходилось иметь с этими ребятами дело. Не скажу, что остался доволен.

– Ты нанимал детектива?! Зачем? Чтобы следить за конкурентами?

– Нет, Крид! Чтобы следить за женой!

– За Лилиан?!

– Мимо! За первой женой. С которой мы вот уже добрый десяток лет пребываем в законном разводе.

– О таких деталях ты никогда не упоминал.

– А зачем? Это в данный момент они в тему.

– Ну, и по какой причине ты остался недоволен ищейками с лицензиями?

– По какой? По самой что ни на есть ломовой. С детективом, которого я нанял следить за благоверной, она и сбежала!

– Воистину, взял да и высыпал перегной на чужое поле!

– Еще неизвестно, что на нем проросло, – выписал замысловатый пируэт рукой Поль. – Не исключено, горькая полынь.

Поль, прикурив новую сигарету от старой, продолжил, будто забыв, с какой целью они уединились:

– С подозрением на дизентерию супруга попала в больницу. Проведывал ее практически ежедневно. Меня, как облупленного, знал весь персонал. И, надо же такому случиться, в тот злополучный четверг одну из медсестер подменяла товарка из другого отделения. Захожу, а она так строго спрашивает:

– Вы к кому?

– К супруге, – отвечаю.

– Как ее фамилия? – уточняет медсестра, не ведая, какую бомбу под мое семейное благополучие закладывает.

Дисциплинированно огрызаюсь.

– Вы ее супруг? – поднимает насквозь недоверчивые зрачки.

Возмущенно возражаю:

– А то кто же – сын, что ли?! Да меня здесь уже каждый таракан знает!

– Может, и знает! – невозмутимо парирует медсестра. – Зато я знаю другое: муж от нее недавно ушел. И это были не вы.

– Тут явное недоразумение!

Добавить что-либо медсестра не успела. На горизонте появился лечащий врач. Зато мне пришла в голову идея нанять частного детектива.

Первый же доклад не оставил ни малейших сомнений: супруга - изменяет. Да не с одним, а сразу с двумя! Кроме посетившего больницу мойщика окон, неосмотрительно назвавшегося ее супругом, она трахалась еще и с врачом-анестезиологом – прямо в ординаторской. Ну, а потом очаровала и детектива. Что лишний раз подтверждает истину: женский рай находится в тени мужских рогов.

– А ты никогда не допускал мысли, что детектив изначально в нее по уши втрескался. И именно по этой причине составлял фальшивые отчеты, дабы вбить между вами клин, посеять ядовитую тень недоверия?

– Нет! Убежден: по своему естеству женщины – куда бесстыднее и низменнее мужчин. Много ли ты видел представителей сильного пола, зарабатывающих на жизнь продажей собственного тела? А упоенно сосущих в подворотне немытый клитор?

Вспомни, в тех же порнофильмах самцы всего лишь выполняют – лучше или хуже – работу, предназначенную им природой.

А представительницы слабого пола? Подставляют задницы, после чего член тут же, без малейшей гримасы отвращения, берут в рот.

Их во все мыслимые и немыслимые дыры трахает одновременно несколько мужиков.

Им в рот изливают сперму сразу пятеро или шестеро партнеров. И все это – крупным планом, в мельчайших деталях, включая лица «мадонн».

Мне иногда кажется, появись такая возможность, многие вывернули бы матки наизнанку, превратив их в чашки для подаяния. И без малейшего зазрения совести выставили бы перед вратами чистилища.

И суть не только и не столько в деньгах. Она – в изначальной генетической порочности. Женщинам, все, что с ними вытворяют, нравится! Причем чем безобразнее постыдное действо, тем больше оно по душе.

Иногда складывается впечатление: любая из них – это сплошная эрогенная зона.

Ради затасканных ассигнаций они готовы без устали совокупляться хоть с обезьяной, хоть псом, хоть с крокодилом. Ибо… такова их природа.

Увидев, что Крид хочет что-то сказать, Поль жестом его остановил:

– Скажешь, обстоятельства вынудили? Проблему социального неравенства приплетешь?

Как бы не так! В прачечных полно вакансий. Предложи занять оную хоть одной из жриц любви! В лучшем случае обзовет тебя жертвой криминального аборта или недоношенным дебилом.

Значит, суть не только и не столько в деньгах. Она – в генетической порочности женщин. Все, что с ними вытворяют, им нравится! Причем чем безобразнее постыдное действо, тем больше оно по душе. Иногда складывается впечатление: любая из них, за исключением страдающих полной фригидностью, – сплошная эрогенная зона.

– Поль, да ты женоненавистник!

– Ошибаешься, я – мужчинореалист!

– Но ты ведь, смею утверждать, сам иногда смотришь «порнушку» и с немалым, замечу, удовольствием ложишься в постель не только с женой. Предполагаю, не против поиметь бабу и любым из вышеперечисленных тобой нетрадиционных способов.

– Если на рынке появляется товар, неизменно нарисовывается и потребитель.

– Извини, экономисты утверждают обратное: именно спрос формирует предложение!

– Но в то же время, уверен, ни один из ученых человека в разряд товара не относит. Женщины стали товаром по собственной воле. Заметь, ни топор, ни овца сами потенциальному покупателю не навязываются. Это делает продавец – независимый посредник.

– У большинства проституток он тоже имеется – сутенер!

– Да! И получается, что столь специфический товар с удвоенной энергией пробивается на рынок: самостоятельно и с помощью посредника. Это, во-первых. Во-вторых, женщины продавать собственное тело начали куда раньше, чем появились сутенеры! Да и сегодня их бизнес не сильно хиреет без посредников. А тот же топор заржавеет под лавкой, если о нем забудет продавец.

 А как представительницы слабого пола наряжаются? Все – наружу: та же реклама того же товара.

– Тебя, старина, понесло!

– Крид, пойми, большинство наших спутниц жизни вовсе не те, за кого себя выдают. О-о, они великие актрисы! И величайшие охотницы! Почитай женские романы, написанные отнюдь не худшими представительницами слабого пола. Какой они изображают главную героиню, а, следовательно, свой идеал? Это непременно красавица с холодным надменным взглядом. Независимая. Гордая. Можешь не сомневаться, умная и сильная! Да, обязательно холеная и одетая по последней моде. Знающая себе цену. Неизменно достигающая заоблачных вершин.

С такой можно быть только врагом и никогда – другом. Если ты, конечно, не дырявая половая тряпка, которой дозволено в дождливую погоду «слизнуть» с пола грязь, оставленную Ее изящной туфелькой.

– А ты хотел бы, чтобы каждая носила в ухе Серьгу покорности?

– По крайней мере, это лучше, чем носить Барабан позора, громко в него стуча.

– Картина не из радостных! – заключил Крид.

– А ты что думал? Мы для них – тюбик губной помады или шнурок корсета, призванные выгодно подчеркивать линию рта или изгиб талии. К нам внутренне всегда относятся, как к неодушевленному предмету. Используют – и выбрасывают. Мы – даже не вибратор, за который цепляются до последнего стона и зачастую - обеими руками.

Надеюсь, ты не станешь отрицать: того, чего мужик обычно стыдится, женщина – нет. Простой пример – адюльтер. Если о нем узнает он, первое желание – набить морду ей. Второе – убить его. Третье – развестись. Согласен, чередование может быть иным, однако слагаемые останутся теми же. Узнает об измене благоверного жена – в восьмидесяти случаях из ста! – немедленно начнет требовать в мельчайших подробностях рассказать, как выглядит соперница, чем она лучше ее, на какой стадии пребывает любовная интрижка.

Поверь, матриархат – штука куда как страшнее патриархата, грешного разве что повсеместным распространением мата.

– Послушав тебя, невольно приходишь к выводу: женщины способны на все. И порядочных среди них нет.

– Я этого не говорил! Встречаются и такие – в виде исключения.

– Но ты ловко ушел от главного: способна ли на измену Марон? В начале разговора эту точку зрения, как мне показалось, яростно отвергал. А потом такого наговорил о женщинах, что сам собственное мнение… высек.

– В ее измену не верится.

– Речь в данном случае – не о вере…

– Не нервничай! Ты мне не дал закончить...

– Рассуждая о женщинах вообще, ты был куда красноречивее. Что, динамик заело?

– Нет, слишком тонкую материю зацепили. Ты же прекрасно знаешь: завтра вы с Марон помиритесь, а я, по крайней мере, для одного из вас стану врагом.

– Знаю, и все же изложи мысль до конца.

– Она – банальна. И заключается в том, что, вера – верой, а против фактов – не попрешь. Я никогда не допущу предположения, что асы из «Службы нравственности» ошиблись. Они – не частная лавочка, созданная отставными полицейскими, а серьезнейшая структура с незапятнанной репутацией. Так что, подобно нанятому мной детективу, не станут «клеить» объект наблюдения или отделываться сомнительными рапортами.

– Выходит, мои тревоги не беспочвенны? И как мне поступить: надраить морду лица, убить или развестись?

– Почему же? Можно оставить все, как есть…

– И до конца дней своих слизывать грязь с ее туфелек?

– Такова, дружище, реальность!

В открывшемся окне появилась голова Лилиан:

– Это уже становится неприличным! Оставить нас на столь долгое время.

– Уже идем! – бодро отрапортовал Поль. – Готовьте пиво.

Вечер покатил дальше по накатанной колее. За десертом посмотрели новости, обсудили перспективу зимней поездки в горы, перебросились еще несколько раз в карты – уже не на «интерес». Под конец пригласили Поля с Лилиан при первом же удобном случае нанести ответный визит.

Уже в прихожей, под утро, когда гости собрались уходить, хозяйка дома как бы невзначай заметила:

– Крид, сегодня утром я тебе сказала, что накануне мы с Марон общались по телефону. Это не так. Извини, но спросонок все перепутала. Звонила она в один из предыдущих дней, а вчера мы долго бродили по городу, не преминув заказать по изумительной шляпке. Скоро вы нас в них увидите и не узнаете!

– Да ладно, Лилиан! Разве это имеет какое-нибудь значение, в какой день ты с подругой болтала по телефону, а в какой гуляла по городу? У меня этот наш разговор уже и из головы выветрился.

Однако по дороге домой Крид все время думал о том, как он был прав: подруги очень быстро нашли общий язык, чтобы ОБВЕСТИ его ВОКРУГ ПАЛЬЦА.

 

XIX

Остановив автомобиль у входа в «их гнездышко» и предусмотрительно распахнув дверцу со стороны пассажира, Крид сказал, обращаясь к жене:

– Иди в дом без меня! Я немного прокачусь, чтобы развеяться.

– Только не отправляйся за город, ты там будешь гонять, как сумасшедший!

– Не беспокойся! Порулю поблизости, чтобы наверняка быстрее заснуть.

– Хорошо!

Бесцельно покружил по улицам, в который раз размышляя о происходящем. Неожиданно в голову пришла мысль навестить Элен: а вдруг в ее домике горит свет и сама она привычно валяется на диване? Или наоборот, сидит, притаившись в полной темноте, дабы, если Крид решит проверить, в самом ли деле отвергнутая пассия укатила в Санта-Крус, не давать ему даже крошечного повода для сомнений.

Светофор загорелся зеленым, и «Сиг», послушный воле хозяина, выкатил на площадь перед собором св. Франциска. Несмотря на раннее время, около него сновал народ. Крид скользнул рассеянным взглядом по разношерстной толпе и вздрогнул от неожиданности. Обман зрения или ...?!

Тормознул, сдал назад. Увы, дамы в желтом костюме и шляпке-таблетке, разительно похожей на Элен, нигде не было.

Неужели он ошибся?! Маловероятно!

Значит, она никуда из Ла-Паса не выезжала, а в телефонном разговоре солгала. Что ж, по крайней мере, он правильно сделал, заподозрив недавнюю любовницу в слежке и шантаже.

Вышел из автомобиля, завернул за угол, куда, по его мнению, направилась подозрительная дама. Нигде никого, даже отдаленно похожего на Элен! Но и одежда, и походка свидетельствовали в пользу его версии. Если, конечно, он не начал страдать галлюцинациями.

...Что ж, хоть надобность тащиться сейчас к домику Элен отпадает. Разумнее вернуться домой и, лежа в постели, решить, что делать дальше. Кстати, не уподобляется ли он кузнечику, изо всех сил упирающемуся лапками в арбу в надежде ее перевернуть? Да и вообще, не послать ли ко всем чертям это шерлокхолмство?

Или он до такой степени оптимист, что готов КРЕСТЫ воспринимать исключительно как ПЛЮСЫ?

 

XX

Выбравшись в гараже из машины, шестым чувством уловил позади и немного справа подозрительный шорох. И сразу же почувствовал слабое дуновение ветерка у уха – убедительное свидетельство наносимого удара. Острая боль пронзила плечо. Взмахнул рукой, пытаясь достать невидимого противника, и …потерял сознание.

– …нашатыря. Обморок, видимо, глубокий, – голос жены долетал до него, словно с другого континента.

– Достаточно ушата холодной воды!

– Он может простудиться, в гараже недостаточно тепло!

– Ничего с ним не случится, вечно вы, женщины, переживаете по мелочам.

– Нет, я лучше вызову доктора.

– Знаете, что я скажу: даже виски пить неприятно, если его прописал врач. Да и не нужен здесь дипломированный эскулап!

«С кем, интересно, Марон беседует? И кому понадобился странный коктейль из холодной воды и нашатырного спирта? Что случилось?» – то появлялась, то исчезала, будто неуловимая Десагуадеро,1  ускользающая мысль.

– Не раздумывайте, несите воду!

«Кажется, – напряг извилины Крид, – это голос соседа».

– А может, лучше сначала перенесем его в дом?

– Не вижу причины вам отказывать. Почему не в дом? Особенно, если вы настаиваете!

– Не обижайтесь! Вам бы тоже было приятно, если бы жена о вас беспокоилась!

– Извините, Марон, но для меня наилучшее проявление заботы – это когда мне заботу не навязывают. И знаете почему? Потому, что, женившись по глупости, начинаешь очень быстро умнеть.

– Вы не правы! Однако прежде чем продолжить дискуссию, может все-таки переправим Крида поближе к кровати? – нотки сарказма в голосе Марон свидетельствовали о том, что она начинает сердиться.

– Без проблем! Сейчас принесу носилки!

И, видимо, поймав недоумевающий взгляд Марон, добавил:

– Мне они достались после учебы на курсах гражданской обороны.

Не успел сосед дойти до выхода из гаража, как Крид попытался встать. Марон крикнула:

– Не нужно носилок! Лучше помогите ему подняться!

– Что, парень, пришел в себя? Я же говорил: ушат ледяной воды, и он сам рванет в направлении спальни. Или бара. В зависимости от того, в чьи объятьям жаждет быстрее упасть – Морфея или Вакха.

– Я поднимусь сам! – произнес устало Крид. – Только бы на что-нибудь опереться.

– Берись за мой локоть! – подошел сосед.

– Спасибо! – поблагодарил Крид.

Вдвоем медленно заковыляли в сторону двери, ведущей в жилую часть дома.

– Милый, что здесь произошло? – в голосе Марон сквозила неподдельная тревога.

– Да вот видишь, какая смешная история...

– Ты считаешь внезапную потерю сознания – смешной?!

– Видимо, – деликатно откашлялся сосед, – не рассчитал силенок. Вот «огненный дракон»  и нокаутировал.

– Да я выпил всего ничего! – возразил Крид. – Несколько рюмок на вечеринке у друзей.

– О, рубашка разорвана! – снова подала голос Марон. – И щека оцарапана!

– В самом деле! – вскинулся сосед. – Похоже на последствия драки.

– Крид, ты, наконец, скажешь, что случилось?! – в голосе супруги прозвучали истерические нотки.

– Что, что? На меня напали...

– Прямо здесь?! – сцепила пальцы Марон, нервно прижав их к груди.

– А где же еще? Или считаешь, что я в таком виде сюда зарулил?

– Но ведь дверь в гараж была все время закрыта! Так что напавший еще находится здесь!

– Жеки?! – неожиданно воскликнул сосед. – Это она, негодница!

– При чем тут ваша обезьяна? – спросила ничего не понимающая Марон.

– Да я ее уже второй день, с ног сбиваясь, ищу. – А она, оказывается, тут себе местечко облюбовала. Да вон она выглядывает из-за верстака!

Крид посмотрел в указанном направлении. Черная пигментация вокруг глаз делала животное похожим на бабочку. И, судя по  виду, назвать мирными ее намерения было бы ошибкой.

– Так, получается, это Жеки тебя так отделала? – повернулась к мужу Марон.

– А кто же еще?! – покраснел, понимая всю нелепость ситуации, Крид.

– И т-ты … потерял сознание.., испугавшись обезьяны? – недоумевающе наморщила лоб растерянная супруга.

На выручку неожиданно пришел сосед:

– Обморок может случиться даже при резком переходе человека из горизонтального в вертикальное положение. Не говоря уже о внезапной боли, сильном психическом воздействии. Так что удивляться тут нечему: голова – предмет темный.

Марон повернулась к мужу:

– Пойдем, милый, в дом! Тебя сейчас нужен полный покой!

– А моя Жеки?! – растерялся сосед. – Не оставлю же я её здесь на ночь. Прослышат о таком отношении к животному чокнутые гринписовцы – неприятностей не оберешься.

– Я не стану закрывать дверь из гаража в дом, так что вы можете потом пройти через кухню. Предупредите только, когда будете уходить!

– Очень вам благодарен!

– Обезьяна, наверное, пряталась среди старых покрышек, – сделал вывод Крид. – Все собираюсь вывезти их на свалку да недосуг.

– У меня с этим четко, – отозвался сосед. – Ни одной лишней вещи ни в гараже, ни в мастерской.

И закончил:

– Люблю во всем порядок! Единственное упущение – не досмотрел, как это супруга изловчилась отстегать бедняжку Жеки! Теперь вот придется раскошеливаться на ветеринара, и, не исключено, психотерапевта. Наша обезьянка привыкла к комфорту, а тут такой стресс!

– …Проходи вперед! – сказала Марон мужу. – Я сама закрою дверь.

И увидев, что тот собирается возразить, добавила:

– Сейчас не до этикета! А тебе, любимый, достаточно на сегодня треволнений!

Уже когда пили чай, Марон спросила:

– Ну что, отошел? Теперь рассказывай!

– Что ты имеешь в виду?! – не на шутку взвился Крид.

– Как что? Ты, в самом деле, не понимаешь, насколько все  серьезно?

Сердце в груди Крида, похоже, начало стучать в рваном ритме и с перебоями.

Что ответить?!

– Почему молчишь, словно чай не проглотил? – тормошила жена.

– Размышляю! – искренне признался Крид.

– Поразмыслить, действительно, не мешает!

– Может, лучше сначала поспим? – решил схитрить Крид, дабы выиграть хоть какое-то время.

– Не юли!

– И не думал! Начнем хотя бы с того, почему ты появилась в гараже?

– Я уже практически уснула, когда услышала крик. То, что шел он из гаража, не возникло ни малейших сомнений. Подошла к двери, прислушалась: тишина. Несколько раз произнесла твое имя, в ответ – ни звука. Тогда подтащила к двери кресло, взобралась на него и попыталась что-нибудь разглядеть через верхнее окошко. Однако увидела лишь верх «Сига». Этого было вполне достаточно, чтобы понять: ты вернулся и с тобой что-то не так.

– И ты рискнула зайти в гараж, не имея при себе оружия на случай нападения?

– Сначала хотела позвонить в полицию, но потом передумала. Решив прибегнуть к помощи соседа, благо время уже позволяло это сделать без излишних экивоков. А дальше ты картину уже представляешь: мы вошли внутрь.

– …Простите, что мешаю, но вы просили предупредить, когда буду уходить! – в столовую смущенно заглянул довольно улыбающийся сосед с карликовой обезьянкой на руках.

– Может, побалуетесь с нами чайком или кофе? – предложила Марон.

– Нет, нет! Не утруждайте себя! До свидания!

– Всего наилучшего! И передавайте привет супруге!

– Обязательно!

Марон обняла мужа за плечи:

– Не мне тебе объяснять, что лучше есть пересоленный маис, чем гнилые бананы!

– Не понимаю, о чем ты!

– А что тут понимать? Возникли проблемы со здоровьем, а ты говоришь о «смешной истории»! И еще мне совершенно не понятно, как ты мог потерять сознание, увидев обезьяну?!

– Оставим пока этот разговор.

– Оставим. Но обмороки просто так не случаются. В большинстве случае они, прав сосед, – следствие сильных психических расстройств. Мне кажется, в последнее время ты им подвержен. И это от меня тщательно скрываешь.

– Мы еще на эту тему поговорим, Марон. Только, прошу тебя, не сейчас!

– Ты, как библейский Моисей, правда, ВОДИШЬ МЕНЯ не по пустыне, а ЗА НОС…

 

XXI

Проснулся он ни свет, ни заря совершенно разбитым, с ощущением, словно накануне попал под асфальтоукладчик и его раскатало до толщины самой тощей фотомодели. Плюс одолевало чувство некой подспудной вины. Как говорится, стыдно за вчерашнее, но не помню перед кем.

Марон еще спала, и Крид, стараясь ее не разбудить, вылез из-под одеяла. На улице шел дождь. Так что слежку за женой организовать будет проблематично.

А клубок, между тем, такой, что не понятно, за какую ниточку тянуть, дабы не запутать все окончательно.

Вопросы, вопросы… И ни единого вразумительного ответа.

Взять хотя следующий, пришедший в голову сейчас. А если Марон и сосед – любовники? Страстно желающие свои судьбы соединить. Мужества заявить об этом Криду прямо Марон не достало. Вот на свет и появился вариант с «Международной службой нравственности». В свою очередь, «поломка аппаратуры» подстроена за отдельную плату. Единственно с тем, чтобы он, Крид, якобы случайно узнал об измене. В расчете на то, что уязвленное супружеское самолюбие подвигнет его на развод, что и требовалось доказать.

Но как можно было с такой точностью угадать со злополучным  донесением, им принятым? Никто ведь, включая Марон, не знал, когда он в тот день появится дома. Следовательно, эта версия отпадает?

Хотя почему? За ним могли организовать постоянную слежку – это раз. А могли звонить на домашний телефон бесконечно количество раз с получасовым, например, интервалом – это два. Рано или поздно Крид на звонок обязательно бы напоролся. А дабы компромат, так сказать, был поувесистее, пара демонстративно встречается в отельных номерах, где сосед называет себя… Бобом Сентоном.

Хозяин паршивицы Жеки – Боб Сентон?! Почему бы и нет! Тем более, Марон не раз восхищалась способностями соседа легко, в отличие от Крида, справляться с поломками бытовой техники. А, между тем, живет тот на их улице – не так давно. Можно сказать, новосел. Каким образом она с ним успела снюхаться?

Кстати, не исключено, что «мастер на все руки» и Марон в гараже появились вместе и отнюдь не случайно. Да и обезьяну туда могли запустить специально. А Марон, в свою очередь, разыграла комедию треволнений.

Следовательно, ему нужно порыскать и в этом направлении.

Подошел к аквариуму. Кажется, вчера рыбки остались некормлеными. Несколько циклид (голод – не тетка!) деловито соскабливали со стеклянных стенок водоросли. Заботливо бросил на поверхность водной глади несколько ложечек мотыля и дафний. Сонное царство зашевелилось, потянувшись кверху.

Лично же он желал одного – хотя бы относительного покоя. Впрочем, не время расслабляться! пора уже ПОЛУЧИТЬ хотя бы промежуточный РЕЗУЛЬТАТ.

 

XXII

Одевшись и прихватив ключи от машины, заглянул в спальню: Марон еще не проснулась. Она и понятно: на прикроватной тумбочке стояла упаковка из-под снотворного. Рядом лежал мобильник. «Надо убрать, чтобы кто-нибудь звонком не разбудил», – Крид взял его и засунул в бельевой ящик.

Автомобиль, как и всегда, завелся с пол-оборота. Выжав сцепление, включил первую передачу. Гонять сегодня он не намерен.

Проезжая мимо собора святого Франциска, машинально взглянул в зеркало заднего вида. Лучше бы он этого не делал! Площадь перед церковью – что за чертовщина! – вновь пересекала женщина, разительно похожая на …Элен. В этот раз двигалась дама какими-то странными рывками, словно была марионеткой, а за нитки дергал начинающий кукловод. Вот она обогнула туристический автобус, задержалась на мгновенье, пропуская легковую машину, пересекла узенькую улочку и, словно привидение, растворилась в утреннем воздухе.

Вернуться? Конечно! Итак, левый разворот, и…

Увы, намерению Крида на сей раз не суждено было сбыться. Служака в форме дорожного патрульного недвусмысленно показал жезлом: «Двигаться только прямо!»

– Мне очень нужно! – высунул голову в окно Крид, максимально сбавив скорость.

– Нет! Вперед! И быстрее! – едва взглянул на водителя страж дорог.

– Но почему? – остановился у обочины Крид. – Мне это крайне важно, понимаешь, приятель?

– Проезжай! – тот был неумолим. – И не заставляй меня вызывать по рации эвакуационный автомобиль!

– А что случилось? – поинтересовался Крид. – Английская королева, что ли, заглянула в собор?

– Король Непала! – не полез за словом в карман полицейский. – Тебе-то какая разница?

– Так я же его двоюродный племянник! – воскликнул Крид. – Вот хорошо, что ты мне сообщил о приезде дорогого дядюшки! Значит, я разворачиваюсь?

– Сеньор Пашоат! – произнес дорожный патрульный. – Можете быть уверены, я по достоинству оценил ваш юмор. Однако проследовать вам придется все-таки прямо. Или вы хотите, чтобы я имел неприятности по службе?

– Нисколько! – ответил удивленный Крид. – И откуда вы меня знаете?

– Полгода назад приобретал у вас подержанный «Рендшуф». Кстати, покупкой доволен. При случае рекомендую вашу фирму приятелям.

– Спасибо!

Он прекрасно понимал: даже разреши ему полицейский развернуться, вряд ли это уже что-нибудь даст. За те несколько минут, что они мило препирались, можно удалиться в любом направлении на довольно значительное расстояние.

– Скажи, если этим не нарушишь присягу, что за переполох?

– Серьезное ЧП на вольфрамовом руднике, и сейчас здесь должен проследовать кортеж правительственных машин. О том, что именно случилось, не спрашивайте: и сам не в курсе. Подразделения подняли по тревоге и разбросали по всему городу. А теперь – проезжайте, а то я, действительно, за здорово живешь схлопочу выговор!

«Может, террористы бомбу взорвали?» – размышлял Крид, направляя «Сиг» прямо.

Надоедливой мухой зажужжал «мобильник». Интересно, кому его персона понадобилась с утречка?

– Алло! – приложил аппарат к уху.

– Кр... ? – еле донесся сквозь треск слабый женский  – в этом он был уверен – голос.

– Слушаю!

– …юби… уми… ай…

Только тут он обратил внимание на красный огонек у кнопки включения, свидетельствующий о том, что аккумулятор требует срочной подзарядки. Но разве последние несколько суток ему было до подобных мелочей?

– Алло, слушаю! – проревел в трубку. – Говорите громче, блок питания разряжен!

– Э… я!

– Кто «я»?

– Х-х... не... тр... гл… – изображала из себя сумасшедший симфонический оркестр трубка.

– Если вы меня слышите, перезвоните через полчаса! – Лицо Крида стало похоже на русскую галошу, вывернутую наизнанку.

Между тем, трубка запищала снова.

– Ну, что..? – проформы ради произнес Крид, понимая, что вряд ли что услышит.

– Др... пс... ш-ш-ш... – ответил мобильник.

– Алло! – он готов был впиться в ни в чем не повинное устройство зубами. – Кто звонит?

– Хл... вж... бу-бу… – на той стороне как будто одновременно пилили дрова и вращали барабан не смазанной дробильной машины.

– Еще раз спрашиваю, кто говорит?

– …то …н!

– Кто, кто?!

– …н! Др-р... пк... хр... – хрюкнула в последний раз трубка и снова умолкла.

Очередная загадка! У кого из его близко знающих женщин имя заканчивается на букву «н»? И кто из них только что звонил? Марон? Лилиан? Элен?

– ...Специальный выпуск «Унидад»! – раздался у самого уха дискантирующий подголосок уличного торговца газетами. – Сенсационные факты из жизни политической элиты! Организаторы операции «Антивзятка» сами погрязли в коррупции!

Откровенно говоря, газету коммунистов Крид никогда особо не жаловал. Однако события, в которые непонятным образом оказался втянутым и он, не исключено, могли подбросить дополнительную пищу для размышлений.

– Амиго! – остановившись, поманил пальцем паренька. – Экземпляр!

– Двадцать песо!– улыбнулся тот щербатым ртом.

– Почему так дорого?

– Сенсационные разоблачения! Такая информация стоит того, чтобы раскошелиться.

И, уже не обращая на Крида никакого внимания, завопил:

– Только в «Унидаде»! Операция «Антивзятка» – предвыборный блеф правительства! Покупайте…

Крид развернул газету. И никакой сенсации не нашел. Кроме рассусоливаний о  том, что

разрекламированная властями кампания по наведению порядка – не более чем попытка ввести общество в заблуждение. И что недавнее убийство прокурора с ритуальным отрезанием носа означает не что иное, как сигнал для всех, кто принял очистительную акцию за чистую монету и при расследовании тех или дел слишком глубоко копает. Статья без обиняков так и называлась: «Сунул свой нос – остался без носа».

Дальше следовала подборка крылатых фраз. На одной из них задержал взгляд. Следует запомнить! Чтобы не проиграть игру, которую неизвестно кто и с какой целью с ним ведет и правил которой он пока не понял.

«Сиг», послушный воле хозяина, свернул направо, потом – еще раз направо. Крид возвращался домой. Рядом с ним на сидении белел печатный орган компартии Боливии. На верхней странице выделялась подчеркнутая зеленой пастой фраза: «НЕУДАЧИ преследуют всех, но ДОГОНЯЮТ лишь НЕУДАЧНИКОВ».

 

 

 

 

 

XXIII

Вернувшись, первым делом заглянул в спальню: жена еще дрыхла. Ну, и отлично! Можно поразмышлять в одиночестве. Направился на кухню. Выпить кофе? Или чего-нибудь холодненького? Остановился на последнем варианте. С баночкой «Бласки» подошел к окну, воззрясь на окружающий мир сквозь перископ оконного блока.

Ливень, на удивление, прекратился. Сквозь прохудившееся одеяло туч выглядывало солнце. Мириады дождевых капелек, застывших на деревьях и кустарниках,  влекомые силой земного притяжения медленно сползали по оконному стеклу, переливались в лучах света, словно невиданной красоты неземные бриллианты. Те же, которым было суждено упасть на дорогу, превращались в грязные ручьи, не вызывающие ничего, кроме досады. Исходный материал один, а результат?

Не так ли и женщины? Изначально каждая – дождевая капелька. Чистая и непорочная. Увы, одна попадает в горную реку, пополняя ее кристальные воды; другая – на цветок, позволяя тому расцвести; третья – на пересохшие губы путника, утоляя жажду и спасая от смерти; четвертая уходит бесследно в песок или находит вечный покой в затхлой сточной канаве. И все ли возможное делают они, мужчины, чтобы «сточных канав» на земном шаре оставалось меньше?

Ладно, хватит лирики, есть темы посерьезнее и поважнее...

Взять хотя бы следующую: правильно ли он строит отношения с женой? Да, они вроде счастливы. Так считает он, в этом убеждены окружающие.

А что думает по этому поводу Марон? Интересовался ли он когда-нибудь ее мнением? Увы, все как бы само собой подразумевалось. Да и неудовольствия их браком она никогда не высказывала.

Но если откровенно, то в последние годы Крид, если и произносил «любимая», то звучало это, скорее, как дежурная фраза. Что-то вроде «Рота, подъем!» Целовал ее по возвращению домой и перед отходом ко сну, чего скрывать, тоже больше по привычке, чем из-за переполнявших чувств.

Они оба (оба ли?) словно играют в некую игру, в которой важен не результат, а участие. И, как ему кажется, прекрасно это понимают.

А оценивают? С одинаковой ли легкостью? Или Марон с подобным положением вещей внутренне не смирилась?

Лишний раз сказать жене ласковое слово он тоже считал излишним: мол, не дети – и так все понятно. Забыл, что женщины любят ушами. Точнее, даже не забыл, а изначально посчитал сей постулат неумной прихотью.

Иными словами, мерил супругу на свой аршин, исходя из того, что она – суть его клон. Или, на худой конец, копия. Выполненная талантливым художником.

Безусловно, так проще. Ему...

А ей? Ведь, как ни изворачивайся, выходило, что он, Крид, пусть и неосознанно, подавлял индивидуальность самого близкого человека. И если на его «а» звучало ее «б», априори считалось, что ошибается она.

Так насколько их семья счастлива?!

Может, честнее с его стороны поговорить с женой обо всем откровенно? Не может быть, чтобы ее чувства остыли до температуры арктического льда! Просто он себя глупо накручивает.

Крид переступил порог спальни, полный решимости совместными усилиями расставить точки над проклятыми «і». Марон еще не проснулась.

А это что?!

На тумбочке лежал…  мобильник, хотя он прекрасно помнил, как сунул его в ящик с бельем. Выходит, недавний звонок с плохой слышимостью в машину мог быть от Марон? Чего она хотела? И как смогла так быстро снова уснуть?!

В горле неожиданно пересохло. Взял тихонечко телефон, ужом выскользнул из спальни: ему уже не хотелось, чтобы супруга в ближайшие полчаса-час поднималась. Не до бесед с нею!

Крид вознамерился по определителю исходящих выяснить, когда и кому в последний раз «семафорила» (до чего он опустился!) с телефона супруга?

Но его внимание неожиданно привлекло радио. Напряженно вслушивался в слова диктора: «В ближайшие дни правительственная комиссия займется проверкой поступивших в ее распоряжение фактов злоупотреблений в сфере автобизнеса. Если даже незначительная их часть получит подтверждение, на скамью подсудимых сядет рекордное количество преступников, в том числе и чиновников высокого ранга».

Мысли Крида потекли уже в этом, тоже не очень приятном, направлении. Если верить сообщениям средств массовой информации (а те вряд ли грешили против истины), операция «Антивзятка» никогда бы не достигла такого размаха, не предусмотри ее организаторы «шанса на исправление»: тот, кто сдавал подельщика или взяткополучателя, от наказания освобождался. Более того, получал десятую часть от суммы возвращенных подношений.

А вдруг и его партнер настучал? Или тот чертов Боб Сентон – всего лишь хорошо законспирированный агент сил правопорядка, подосланный к жене, дабы, «расколов» ее, получить необходимую информацию о его, Крида, делах? Черт, час от часу не легче!

– …Будь добр, завари кофе и на мою долю, – на пороге, сонно потягиваясь, появилась Марон.

Увидев в его руке мобилку, удивленно спросила:

– Уже в заботах?

Рассмотрев, что аппарат у мужа не его, изумленно поинтересовалась:

– А зачем тебе понадобилась моя «труба»?

Крид нашелся мгновенно:

– Моя – на подзарядке, а твою пришлось взять сюда, ибо не хотел звонить из спальни, дабы тебя не разбудить.

– А-а, – протянула Марон. И не замешкалась с очередным вопросом:

– Звонишь кому?

– Да секретарше, хотел напомнить, что она должна отправить машину в аэропорт – встретить нашего представителя из Вилья-Белья.

– Ну, так звони! А потом глотнем кофе. А заодно закончим наш разговор.

– Не стану! Тейда – работник ответственный – не забудет.

– Как хочешь, – пригубила чашку с обжигающим напитком Марон. – Тогда поговорим о твоем обмороке. Для начала.

– Не сейчас, дорогая! Не сейчас...

– Как знаешь! Однако, как мне кажется, тянуть не стоит.

– Обязательно, но через день-два.

– А не лучше ли на день-два отложить все дела? Со здоровьем шутки плохи! Нужно, как я уже говорила, показаться доктору!

– Прости, Марон, но не сегодня!

– В последнее время ты многого не договариваешь. Что происходит?!

– Ровным счетом ничего!

– Хотела бы я верить, что это, в самом деле, так… Да не получается…

– Извини!

– Ну что же, выпью пару таблеток снотворного и снова завалюсь спать. Идти сегодня никуда не хочется.

– Я тебя проведу, – Крид такому повороту событий неимоверно обрадовался. Ведь до 17.00 оставалось всего ничего.

Через десяток минут, включив электробритву и автоматически водя ею по лицу, он подчинился воле мозговых извилин. Главная мысль, которая заставляла их пульсировать на грани нервного срыва: в самом деле, что же происходит?

И что за паук прячется В ЦЕНТРЕ зловещей ПАУТИНЫ?

 

XXIV

Четвёртое апреля. Семнадцать ноль-ноль.

– Крид Пашоат?

– Весь внимание!

– «Международная служба нравственности». Примите…

– Нельзя ли без формальностей?!

– Не положено! – отрезал, как бритвой, невозмутимый собеседник. – Итак, повторяю: примите очередное донесение…

«Попался бы ты мне в руки, зануда проклятый!» – в бессильной ярости скрипнул зубами Крид.

 И истерически-весело гаркнул:

– Валяйте!

– «Донесение номер семь, – астматик сохранял олимпийское спокойствие. – Сегодня, четвёртого апреля, Марон Пашоат весь день провела в обществе Боба Сентона в меблированных комнатах, находящихся в захолустном предместье. Лишь однажды поклонник покидал сомнительное со всех точек зрения пристанище – чтобы в ближайшем магазине приобрести спиртное и сигареты. На обратном пути прихватил и тюбик губной помады.

В данный момент пара находится там же, но, по-видимому, собирается уходить. Обеспечить вас компрометирующими снимками пока не представляется возможным, так как партнеры, вы же видите, все время меняют адреса встреч и на одном месте долго не задерживаются. Однако в ближайшие сутки-двое мы этот пробел восполним.

Наблюдение за объектом продолжается…»

Небесный свод рухнул на землю. Его, Крида, святая вера в порядочность жены была окончательно растоптана!

Силы потусторонние, что же это такое?!

Распахнув дверцу бара, достал орнаментированный калебас с текилой – налил полный фужер. Залпом осушил. Плеснул еще. Ярость – первобытная, дикая – закипала в груди, разгораясь подобно адову пламени.

Он милостью Марон очутился НА КРАЮ бездонной ПРОПАСТИ. Падать в которую можно вечно…

 

XXV

О минутной слабости, легком увлечении супруги не могло идти и речи. Самая что ни на есть откровенная половая распущенность, животное удовлетворение низменных страстей!

Как только ему не удалось раскусить жену за столько лет совместной жизни?

Сам того не желая, Крид представлял благоверную в самых различных, порою бесстыжих, сексуальных позах с этим ублюдком-спортсменом, который, небось, плохо знает, с какого места класть точно в девятку штрафной. Впрочем, ему забил, что называется, пенальти – правда, в пустые ворота. Сердце, затрепыхавшись в груди, будто тот самый, роковой, мяч в сетке, подкатило, казалось, к самому горлу. Стало трудно дышать.

Надо признать: в данной ситуации куда порядочнее выглядела Элен – она ведь не замужем.

В двери скрипнул ключ, и в прихожей появилась супруга.

– Как дела? – произнес нейтральным голосом.

– В порядке. Правда, очень устала.

– А что так?

– Да по просьбе пастора Бернози ездила во Вьячу - в тамошнюю общину.

– Этот скряга хоть о машине побеспокоился?

– Какое там! И туда, и обратно тряслась в автобусе...

У Крида, без всякого преувеличения, волосы на голове едва не стали торчком. Он совершенно точно знал: вот уже неделю кампания междугородних пассажирских перевозок, владельцем немаленького пакета акций которой был и он, терпит значительные убытки из-за того, что муниципальная санитарная служба перекрыла дорогу на Вьячу. На ядопроводе произошла. Запрет продлится, по крайней мере, еще неделю.

Однако Крид промолчал. Хотя все естество буквально вопило: столь подлое ПРЕДАТЕЛЬСТВО неизменно КАРАЕТСЯ СМЕРТЬЮ.

 

XXVI

Утром он сбросил в офис факс: подвернул ногу и лежит, не двигаясь, пластом. Сам же, презрев стыд, решил все-таки организовать слежку за Марон. Укрепило его уверенность в правильности подобного шага еще и то, что накануне, незаметно перелистав ее чековую книжку, обнаружил потрясающий факт: денег на ней практически не оставалось. Причем снята приличная сумма была в два приема.

Вывел машину во двор. Затаиться еще накануне решил неподалеку – в одной из боковых улочек. На ближайшем углу бормотал что-то неразборчивое небольшой стихийный базар, так что издали заметить Крида было невозможно. Увы, проходил час за часом, а жена дом не покидала. Беспрестанно жующие листья коки аборигены ему уже не единожды предлагали приобрести ее и ему.  Он всякий раз вежливо отказывался, чем несказанно удивлял индейцев, искренне не понимавших, что он столько времени здесь делает.

Не раз довелось бросать монеты нищим, бродящим по базару с мисками из скорлупы кокосового ореха, подвешенными к поясу. На «пароме» двое чумазых ребят пытались переправить через большую лужу дрожащего от страха котенка. Ну, что за невезение?!

Вконец измочаленный напрасным ожиданием, Крид, в конце концов, плюнул на свою затею, перенеся ее на следующий день. Сев за руль «Сига», погнал куда глаза глядят. Не реагировал ни на свисток полицейского, ни на крутящего пальцем у виска еще одного участника дорожного движения, ни на выпученные от страха зенки какого-то метиса, едва не угодившего под колеса.

Пришел в себя на окраинной улочке: центр Ла-Паса, оставшийся внизу котловины, виден был, как на ладони. Выбрался из салона. Огляделся по сторонам. Афиша у небольшого кинотеатра извещала, что вечером поклонники творчества Санхинеса смогут увидеть фольклорно-исторический фильм «Укамай».

Ему вдруг захотелось утопить свое горе в спиртном. Зашел в некое подобие кабачка. Странное дело, чем больше опрокидывал стаканчиков, тем трезвее становился. А чем ближе стрелка часов приближалась к проклятой цифре «17.00», тем сильнее действовал невидимый магнит, неумолимо влекущий домой.

В очередной раз, проклиная собственную слабость, выскочил на улицу, где увидел спущенное левое переднее колесо своего авто. Искать в этом захолустье ремонтную мастерскую – пустая трата времени и нервов. Целесообразнее взять такси, а в службу техпомощи просто позвонить, чтобы пригнали «Сиг» домой.

Сделав нужный звонок, обо всем договорился. Остановил первое подвернувшееся такси:

– Ингури, 98. И пошевеливайся, парень!

Звонок услышал, вставляя ключ в дверь. А поскольку трель не унималась, сделал логичный вывод: Марон дома нет.

«Дисциплинированные, сволочи! – успел подумать о детективах. – А, может, послать их к растакой бабушке и не поднимать трубку?»

Боже праведный, как ты слаб, человече…

– Крид Пашоат?

– Собственной, представьте себе, персоной!

– «Международная служба нравственности». Примите очередное донесение.

– Валяйте, секьюрити!

– «Донесение номер восемь. Сегодня, пятого апреля, Марон Пашоат вновь посетила лавку по продаже оружия, но уже в сопровождении Боба Сентона. Он, впрочем, в помещение не заходил, оставаясь поджидать спутницу у соседнего здания.

Дама приобрела масс-заряд-взрывчатку. Уплатила наличными, назвавшись при этом вымышленной фамилией. Оттуда пара направилась в отель на северном выезде из города. Мы уже уточнили: комната снята на три дня. Так что, не исключено, уже завтра снабдим вас фотографиями соответствующего содержания и качества.

В отеле Марон Пашоат пробыла недолго. Потом она отправилась в автоматизированный зал, торгующий авиабилетами на международные рейсы, где сделала заказ. Поскольку «приемщиком» был компьютер – понадобится определенное время, чтобы установить направление вылета.

Наблюдение за объектом продолжается…»

Крид смахнул выступившую на лбу крупную испарину.

– Эге-ге! – протянул он. – Дело приобретает скверный оборот.

Из платяного шкафа достал кейс. В нем со вчерашнего дня хранил портативный детектор лжи, с невероятным трудом выпрошенный у знакомого блюстителя порядка. Достоинства модели заключались не только в габаритах. Прежде всего, эта профессиональная штуковина могла работать на приличном от источника звука расстоянии. Таким образом, из обихода исключались всякого рода датчики, зажимы, проводки – безмолвные свидетели не всегда законных акций.

Тщательно замаскировав прибор, растянулся на диване. И застыл в напряженном ожидании. Никуда рыбка в этот раз не денется, попадется на крючок.

Звякнул ключ в замке, скрипнула входная дверь, щелкнул выключатель.

– А ты почему, – казалось, Марон уже не удивлялась ранним возвращениям мужа, – не врубаешь «ящик»? Забыл, что сегодня – финальное дерби? Ты же его так ждал…

– Надо же, в самом деле, упустил из виду! – фальшиво удивился Крид. – Спасибо, что напомнила!

Неторопливо поднялся с дивана, подошел к телеприемнику. И включил: одной рукой – его, а другой – детектор лжи. Звук уже начавшихся заездов прилично смикшировал, дабы не повредить качеству записи.

Ужинали, как и всегда, когда смотрели скачки, в гостиной, а не столовой. Но если раньше, чтобы не упустить какую-нибудь деталь из происходящего на экране, лишь изредка обменивались репликами, то сегодня Крид тараторил без умолку, то и дело задавая жене, как научил полицейский, мало что значащие, на первый взгляд, вопросы. На самом же деле каждый из них нес в себе только ему понятный разоблачающий смысл.

– Милый, в очередной раз убеждаюсь: с тобою творится что-то неладное. Неприятности на работе? Или … что-то другое? – голос жены звучал явно тревожно.

«Что-то другое» – чуть было не брякнул он. Однако вовремя прикусил язык. Интересно, что дражайшую половину так беспокоит: состояние его здоровья или то, что он, не исключено, о чем-то догадывается? Ничего, еще немного и все станет на свои места...

Когда ночью, выйдя в туалет, Крид, не дождавшись утра, включил детектор, дикая злоба буквально перекосила лицо.

Все, как он и предполагал, а именно: ЛОЖЬ, ЛОЖЬ, ЛОЖЬ…

 

XXVII

Весь следующий день, словно затравленный зверь, метался по городу. Не находя места.

Кинотеатр – бар – зал игральных автоматов – казино – дискоклуб – захудалая пиццерия –сувенирная лавочка. 

Спиртное – рюмками, стаканами, фужерами. В замызганной подворотне квартала, расположенного на высоте не менее четырех тысяч метров над уровнем моря (как он там очутился?), индеец, изъясняющийся на диалекте хакару-чауки и в шляпе с наушниками, предложил по дешевке приобрести пистолет.

Помнится, в это время пошел дождь и продавец, еще туже запахивая изношенное пончо, заметил:

– Не вовремя громовник на разбил из своей пращи сосуд с водой.

И со страхом посмотрел вверх:

– Хотя бы не начал метать копья света!

Крид, не колеблясь, выложил требуемую сумму. И теперь вороненая сталь непривычно оттягивала задний карман брюк.

ЗАЧЕМ ему это ОРУДИЕ УБИЙСТВА?!

 

XXVIII

Голос, далекий, будто доносящийся из самых отдаленных глубин Вселенной. Или Вселенная у него в башке? Единственная и неповторимая...

– Крид Пашоат?

– Он самый!

– «Международная служба нравственности». Примите очередное донесение.

– Жду с нетерпением, родимые!

– «Донесение номер девять. Сегодня, шестого апреля, Марон Пашоат выкупила два заказанных накануне авиабилета. Возле банка встретилась с Бобом Сентоном, который как раз перед этим снял со счета все имевшиеся у него сбережения (свои, мы уже проверили, дама забрала несколько раньше).

После непродолжительного общения оба отправились в кафетерий и довольно долго поглощали пищу. Прихватив три бутылки пива, двинулись в уже упоминавшийся отель.

Дальнейшие события зафиксированы нашими людьми на видео. За дополнительную плату – согласно тарифу – готовы передать кассету вам.

В комнате Боб выпил стакан пива. Потом с редким знанием тонкостей пиротехники принялся мастерить бомбу из приобретенной накануне масс-заряд-взрывчатки. Замаскирована она  достаточно хитроумно – в картонной коробке для подарков, которыми торгуют на каждом перекрестке и которые наводнили не только города нашей страны, но и населенные пункты планеты, а заодно – и все мусорные свалки. На такую никто нигде не обратит ровным счетом никакого внимания. Да, на коробке красуется надпись: «Рай на Земле воцарится, когда добрые, объединившись, уничтожат злых!»

Упаковку дама аккуратно перевязала нейлоновой сиреневой ленточкой. В данный момент Марон Пашоат покидает отель.

Учитывая, что билеты на рейс в Сан-Хосе датированы ближайшей ночью и трезво оценивая складывающуюся обстановку, эксперты «Службы» пришли к выводу: с этого момента вышеуказанной парой должна заняться полиция. Но необходимо ваше согласие!»

Откуда эта острейшая боль в груди?! Почему она так долго не проходит?

– Нет! Нет!! Нет!!!

Опрометью бросился к старинному серванту, некогда приобретенному у местного антиквара.

Как же он мог забыть?!

«Где-то здесь, – шептали бескровные губы. – Марон пароля своего аудиодневника никогда не скрывала, небезосновательно полагаясь на мою порядочность. Но ныне правила игры изменились. И не по моей вине».

А это что? Ах, да, пистолет! Откуда он взялся?! Ну, как же, он сам его купил всего несколько часов тому назад у какого-то подозрительного аймара.

Как болит и кружится голова…

А вот и желанный дневник! Может, именно сейчас ТАЙНОЕ СТАНЕТ ЯВНЫМ?

 

XXIX

В дверь неожиданно позвонили. Странно, кто бы это мог быть? У Марон есть ключ. Не шустрики ли из «Международной службы нравственности» сами сообщили о происходящем в полицию, и стражи порядка уже на пороге?

Подошел к двери и, заглянув в глазок, едва не вскрикнул. На лестничной площадке стояла Марон. Почему же она не открывает собственным ключом? Здесь явно что-то не так…

– Крид, ты что оглох? Открывай быстрее! – услышал он нетерпеливый голос до недавних пор, что ни говорите, любимой им супруги.

– Секундочку!

– Бестолковый! Во-первых, оставил свой ключ в замке изнутри. А, во-вторых, разве не видишь: я буквально увешана покупками. Устроим скромный пикничок на дому. Уже давненько в узком семейном кругу ничего не отмечали. Как в былые времена, помнишь?! А захочешь, пригласим нового соседа…

Он распахнул дверь.

– Держи! – жена протянула через порог сразу несколько разнокалиберных пакетов. Но в глаза бросился один-единственный – картонная коробка. На боку кроваво алела надпись-приговор: «Рай на Земле воцарится, когда добрые, объединившись, уничтожат злых!»

– Чего уставился, будто дикий мустанг на лассо? Торта никогда не видел, что ли?

– А т-ты почему не заходишь? – не то произнес, не то проблеял ставшими вдруг непослушными губами Крид.

– В почтовом ящике что-то белеет. Вернусь, заберу. Вдруг долгожданное письмо от мамы?

– М-м-ма… м-м-ы.. м-мы...

– Столбняк тебя поразил или дурака валяешь? – нетерпеливо пожала плечами Марон.

И, не обращая больше внимания на мужа, засеменила к выходу. Он с ужасом разглядывал коробку: рванет сейчас или у него еще остается несколько минут? И что предпринять? Бежать? Звонить в полицию? Действительно, он явно сглупил, не прислушавшись к детективам из «Службы нравственности»!

Из шокового состояния его вывел …голос Марон.

Она возвращается?! Не слишком ли быстро?

– На тебе лица нет! Я иду к докто…

Хлесткий выстрел, от которого, кажется, застонали стены, вспорол воздух. Марон подстреленной птицей рухнула на пол. Ее вмиг застывший взгляд, казалось, немо вопрошал: что же это со мною произошло, люди добрые?

Крид, увидев, как ярко-красное пятно предательски расползается по белой блузке, в ужасе отпрянул в сторону. Холод смерти еще не успел исказить лица супруги, и он в каком-то трансе отметил «Ангелы небесные, как же она красива!» Машинально подумал как о живой, не добавив страшного слова «была».

Стукнул косточками пальцев себя по лбу: что же он медлит? Скоро сюда нагрянет полиция, а он должен услышать хотя бы страничку из ее дневника: вдруг, если и не простит, то хотя бы поймет, что происходило. Подходя к серванту, меланхолично отметил: «И почему это женщины, в отличие от мужчин, так любят поверять свои сокровенные тайны электронному батюшке?»

Застонал сквозь крепко стиснутые зубы, когда услышал родной голос. Запись начиналась откуда-то со средины, однако ставить прибор на начало он не стал. Ибо первая же фраза заставила буквально затаить дыхание.

– «…совершенно случайно узнала, что ты изменяешь мне с Элен. Я очень от этого страдаю! Ты даже не представляешь как, мой милый, мой любимый Крид. Стыдно признаться, но мне в голову приходили самые невероятные мысли. Сначала хотела покончить с собой, потом, стыдно признаться, – отравить тебя, а следом уйти самой. Ибо без тебя жизни не мыслю…»

– Недолго ты, Марон, «не мыслила», – как к живой, обратился Крид. – Быстренько нашла дружка. Да и приговор одному (лишь одному!) из нас вынесла. Но, по крайней мере, я теперь понимаю, что тебя толкнуло на измену. И запоздало раскаиваюсь за интрижку с Элен. Но убийство собственного мужа?!

– «…мне на глаза попался рекламный проспект, – бездушная машина, как ни в чем ни бывало, продолжала вещать голосом Марон. – Только не смейся – мужчине никогда не понять женщину до конца. Так вот, я решила бороться за тебя.

Ты, наверное, не знаешь, поскольку читать художественную литературу не очень любишь, что какой-то весьма неглупый русский писатель – забыла фамилию – однажды тонко заметил: «Красота спасет мир». Я спросила себя: а нас с тобой, нашу любовь (смешно, да?) разве она спасти не в силах?

И я рискнула, отправившись в Ла-Пасский институт – только не смейся с бабы-дуры! – омолаживания.

Правда, стоит лечебный комплекс бешеных денег, но наше с тобой счастье, милый, дороже любого их количества. Я в два приема сняла необходимую сумму со своего счета. Плюс придется в течение примерно двух недель тратить ежедневно по шесть-семь (!) часов на довольно неприятные процедуры. Но ведь на карту поставлено …наше с тобой общее будущее, милый, дорогой, любимый, единственный!

Тебе пока говорить о своей сумасбродной затее не стану. Более того, когда ты, как мне показалось, что-то заподозрил, я приняла грех на душу: вовлекла в круговорот событий Лилиан, вынудив ее солгать, лишь бы сохранить мою идею в тайне.

Во-первых, хочу ПРЕПОДНЕСТИ тебе СЮРПРИЗ, а, во-вторых, проверить: заметишь ли, как буквально на глазах меняется навеки твоя Марон?»

 

ХXX

Где-то вдали раздался противный вой полицейской сирены. Или ему померещилось?

Стоял, словно оглушенный. И ровным счетом ничего не понимал. В голове сплелись в невообразимый клубок Боб Сентон.., Институт омолаживания... операция «Антивзятка»... Элен... «Международная служба нравственности» ...мертвая Марон.

Ему показалось, что всю последнюю неделю он медленно терял рассудок...

Сделал пару неуверенных шагов к двери: пусть стражи порядка не думают, что он их боится.

Между тем, глянуть вниз смелости не хватало. Боже милостивый, что он натворил!

Чертыхнулся, нечаянно наступив на злополучную коробку, перевязанную... не сиреневой ленточкой, а зеленой. Тупо смотрел, как торт медленно расползается во все стороны. А он, ненормальный, вообразил себе бомбу!

А это что белеет на полу? Два конверта, густо обрызганных кровью. Интересно, что в них? И кто им написал? Пусть одно – мать Марон, а второе? Разве что это послание от Всевышнего, наставляющего его в критический момент на путь истинный?

Заставил себя наклониться, избегая смотреть на труп. Содрогаясь в нервном ознобе, поднял белые прямоугольники. И недоуменно шевельнул бровью, увидев, что первое подписано… Элен. Еще больше удивился, когда прочел адрес второго отправителя: «Почтовая служба Соединенных Штатов Америки».

– Что им всем от меня нужно? – произнес, сам того не замечая, вслух.

И разорвал конверт, подписанный экс-любовницей.

«Милый Крид! Не сочти мое письмо нахальством и разреши тебя так и дальше называть. Прочитав послание, ты поймешь, почему я имею на это право.

На тот прошлогодний раут в число приглашенных я угодила благодаря Жавиго. Я в тебя влюбилась. Хотя никогда об этом не говорила. Ведь у тебя была жена, с которой ты не один год дружно и вполне счастливо жил.

Как я должна была поступить в сложившейся ситуации? Не знаешь? Не представляла себе этого и я. Ведь три на два без остатка не делится, как ни изворачивайся.

Не скрою, до нашей встречи я проводила время с мужчинами. И сексом с ними занималась. Чисто машинально, как заводная игрушка. С тобой, поверь, было совсем по-другому. И вовсе не потому, что у тебя «это» получалось как-то по-особенному. Нет! А единственно потому, что это был ТЫ (хорошо известно, что мужчины ради секса играют в любовь, а женщины ради любви играют в секс).

Извини за интимные подробности, но ты первый в моей жизни, с кем я рискнула заниматься «этим» без предохранительных средств. Дело в том (ты этого тоже не знаешь), что я с детства страдаю тяжелейшей формой гемофилии. И беременность – стану ли я рожать или делать аборт – равнозначна смерти.

Не пойму, что мной двигало и о чем я думала, когда ложилась с тобою в постель, как вполне здоровая женщина, не прибегая к контрацептивам, чего раньше никогда себе не позволяла.

Наверное, ты уже догадался: в один из далеко не прекрасных дней я убедилась, что «залетела». И знаешь, даже не испугалась. Ведь там, под сердцем, находилась частичка тебя. Нелогично? Глупо? Наверное. Но все произошло именно так.

Буду откровенна, в глубине души некоторое время теплился огонек слепой надежды, что наш роман – не адюльтер, что это навсегда.

Но даже если нет (ты так страдал – я же видела! – от того, что вам с Марон не суждено иметь детей), решила: будь что будет, умру сама, однако от малыша не избавлюсь. Ты ведь – верила в это безоговорочно! – в случае трагического исхода  его не бросишь. Собственная смерть меня нисколько не пугала, как не пугает сейчас.

Страшно за время нашего знакомства стало лишь однажды. Когда произошел наш окончательный разрыв. И не потому, что это случилось, а потому, что ты был так жесток. От неожиданности и твоего неумолимого тона растерялась, несмотря на то, что мысленно подобную ситуацию «прокручивала» не единожды.

Поэтому, прости, и произнесла неумную фразу «Ты еще об этом пожалеешь!», которую, как поняла из последнего нашего разговора по телефону, ты, невесть почему, расценил, как угрозу и даже шантаж.

Напрасно ты подумал плохо и о Жавиго – моем кузене. Да, возможно, хотя этот тезис и достаточно спорен, место танцовщицы в кордебалете – не самое прекрасное занятие для молодой девушки. Однако в той ситуации для меня это был выход. Во всяком случае, не приходилось думать о куске насущного.

А теперь – о главном. Хотя, что в моем послании главное, а что – нет, определить не просто.

Ты, думаю, уже догадался: я – о деньгах. Боже, сколько я передумала, прежде чем решиться их у тебя попросить! Почему не сказала, зачем именно такая сумма понадобилась?

Дело в том, что за несколько недель до того, как ты сказал мне «прощай», я побывала в одной из суперсовременных частных клиник Санта-Круса (чтобы попасть туда на прием, пришлось продать все твои подарки; оставила только амулет). Там заявили, что, несмотря на коварность гемофилии, они могут попытаться сохранить жизнь и мне, и ребенку. При одном условии: весь, оставшийся до родов срок, я должна лежать у них под пристальным наблюдением специалистов. И стоит такое «сохранение» сто тысяч песо.

Каждую из наших последних встреч я собиралась тебе обо всем рассказать. Да так и не осмелилась! А потом… мы расстались.

Что оставалось делать? Снова отправилась в Санта-Крус. И, окрыленная подтвердившимися благоприятными прогнозами, проявила непростительную слабость – набрала номер твоего телефона. Первый раз – безуспешно: тебя не оказалось на месте. Потом мы довольно странно поговорили.

Но это ли беда, если ты пообещал ссудить меня необходимой суммой?

Безусловно, я могла сказать правду, назвать номер счета клиники, на который следует перечислить деньги. Однако такой шаг показался слишком грубым, что ли. Смахивающим, да-да, на шантаж: любовница, прикрываясь (или угрожая) ребенком, требует от его отца денег.

К тому же, гарантии медиков – гарантиями, но случиться могло все, что угодно. И в случае гибели малыша (ультразвуковые исследования показали, что «юная креолка», как ты меня называл, когда пребывал в хорошем расположении духа, должна разрешиться от бремени особью именно мужского пола) зачем тебе знать о его существовании?

Наличные – вот в чем увидела спасение. А ты пришел к такому странному и страшному выводу. Совсем, оказывается, не знал собственную любовницу.

Сразу же после того, как Жавиго сообщил мне о твоем отказе, я вернулась в Ла-Пас. И решилась на аборт. Не думая о себе. В голове билась одна-единственная мысль: обеспечить малышу достойную жизнь в одиночку я не смогу. Даже если останусь жива. А плодить нищету – аморально.

Да, не удержалась и позвонила тебе еще однажды. Чтобы открыто сказать, как тебя люблю. Увы, связь была очень плохой, и я даже не знаю, разобрал ли ты мои слова.

Закончив письмо, попрошу отправить его с курьерской доставкой. Расплачусь твоим единственным подарком, который у меня остается, – амулетом.

Прости, что пишу на домашний адрес – рассчитываю на тактичность твоей супруги. Вы ведь, помню по твоим скупым словам, друг другу полностью доверяете, и она не позволит себе вскрыть конверт, адресованный тебе.

Если вдруг захочешь меня увидеть, не пытайся. Дома меня не найдешь. Я лежу на тростниковой циновке в хижине из дерновых блоков без единого окошка в квартале, где живут знахари племени кольяуайа. Плошка с жиром ламы дает совсем немного света. Впрочем, может, это и лучше. Ибо мне кажется, что в темноте я вижу тебя. Впрочем, не исключаю, что это галлюцинации…

Проблема в том, что аборт мне старуха сделала неудачно. Да ещё моя роковая болезнь. Во всяком случае, я истекаю кровью, и, чувствую, как во мне постепенно угасает жизнь.

Кстати, я видела твой «Сиг», когда сразу после аборта, имея еще силы, выходила за конвертом. Боясь, что ты меня тоже можешь случайно засечь, быстро юркнула в ближайший переулок.

Когда ты будешь читать письмо, меня, скорее всего, уже не будет во «внутреннем мире», населенном людьми. Огромные черные псы по тонкому волосяному мосту, переброшенному через страшную пропасть, переведут «крошку Элен» (ты еще не забыл, что называл меня и так?) в землю немых.  Где я увижу Копье света, Луч солнца и Млечный путь.

Прощай, любимый! Прощай навсегда! Мы с тобою, если будет угодно богам, увидимся теперь уже в «верхнем мире». Где все прекрасно, нет зла и царит любовь.

Прощай! Навеки твоя Элен».

Господи, что же это такое?!

Действующий на нервы писк мобильного телефона. Кому там еще он срочно понадобился?! Пребывая в состоянии прострации, машинально вытащил пластмассовую коробочку, нажал кнопку. Плохо соображая, пробежал глазами текст SMS-ки: «Старик! Не мог с тобой связаться – опять барахлит, будь она неладна, связь. А поскольку ненаглядная газета настоятельно требует моего отсутствия – до завтрашнего полудня – прими, на всякий случай, к сведению, что, согласно окончательным данным, в неблаговидных делишках Жавиго никогда замешан не был. На него ловко «перевел стрелки» НЕКИЙ МЕРЗАВЕЦ. Адью. Нулти».

 

XXXI

В дверь позвонили и одновременно забарабанили (когда он успел ее захлопнуть?). Крид тенью метнулся в прихожую, чтобы открыть. Инстинктивно отвел взор вбок. Дабы не смотреть на Марон, лежащую с неестественно подогнутыми коленями.

И увидел пистолет. Откуда он? Чей? Грабители, что ли, ворвались?!

Несчастный, какие грабители?! Это же твой пистолет. И супругу прикончил ты!

Наклонился, поднял оружие. Потрогал ствол, еще хранящий тепло сумасшедшего выстрела. Надо сдать его полицейским, в квартиру ломятся наверняка они.

Откуда этот туман? Так плохо видно дверь! Будто слепой, шагнул вперед, протягивая руку с пистолетом к фиксатору замка. В этот момент дверь с треском упала на пол, накрыв собою Марон. «Ничего, ей уже не больно», – успел подумать Крид, прежде чем услышал окрик-требование:

– Брось оружие!

– Возьмите! – протянул вперед руку.

Сильнейший удар в грудь бросил его на валяющуюся на полу дверь.

Искреннее недоумение «Того, кто таков это чертов Боб Сентон, я так никогда и не узнаю!» стало его ПОСЛЕДНЕЙ МЫСЛЬЮ…

 

XXXII

– Ненормальный! – заключил страж закона, первым переступивший порог квартиры. – Это же надо додуматься – направить ствол на полицейского!

– Точно в сердце! – констатировал второй, склонившийся над Кридом. – Врач бедняге уже не понадобится! Постой, постой! Ничего себе! Там под дверью, кажется, еще один жмурик. А ну, помоги мне сдвинуть этого придурка немного в сторону!

– Так и есть – женщина!

– Кстати, а ты явно поспешил уложить парня…

– Что ты хочешь этим сказать?

– Мне показалось, что стрелять он не собирался. Просто хотел отдать револьвер.

– Стволом вперед и наставляя его мне в грудь?

– Вряд ли рядовой гражданин искушен в тонкостях поведения при задержании полицией. Кстати, ты обратил внимание, что его палец на спусковом крючке не лежал? Более того, кисть не была изготовлена к стрельбе.

– Считаешь, в такой ситуации мне было до всех этих тонкостей? Мы же не в картинную галерею взломали дверь. А в квартиру, где, по заявлению соседей, стреляли. Да и действовал я строго по инструкции: четко и громко подав команду бросить оружие. Именно бросить, а не передать. К тому же, если бы этот ковбой выстрелил даже случайно, мой труп от этого вряд был бы менее холодным.

– Ладно, звони в участок! Пусть присылают экспертов! И заодно – ПРИГЛАСИ ПОНЯТЫХ!

 

ХXXIII

– Отпечатки пальцев убитых взяты, пуля, прошившая женщину насквозь, на баллистическую экспертизу отправлена, необходимые снимки сделаны. Сержант Сонбор заканчивает опрашивать свидетелей. Он же опечатает квартиру. Мы по горячим следам мчимся в морг. Хотя, на мой взгляд, в данной ситуации вскрытие – пустая формальность.

– Отправляйтесь! Мы с Юве тут все закончим сами, – комиссар одобрительно кивнул головой полицейскому, выстрелившему в Крида.

Следом утиным выводком на выход потянулись и понятые.

– Давненько нам не приходилось выезжать на столь кровавую семейную разборку, – нарушил молчание полицейский. – И что за муха его укусила?

– На этот вопрос ответит следствие. Но, скорее всего, ревность.

– Думаете, был повод?

– Было бы желание, повод всегда найдется! – философски изрек и не такое видавший в жизни комиссар.

– Судя по письму, – изменил тему разговора подчиненный, – эта Элен его любила.

– Кстати, вы не забыли внести письмо в перечень вещественных доказательств?

– Нет, шеф! Инструкцию соблюли свято.

– Ну, и отлично! А та девушка, Элен, на мой взгляд, обладает тонкой, я бы сказал, в чем-то даже поэтичной душой.

– Собственно, – добавил полицейский, – о супруге никто из соседей – почти невероятный случай! – тоже слова плохого не обронил. И жили они, если верить свидетелям, дружно.

Ответить комиссар не успел. Юве, поднявшийся со стула, чтобы немного размять ноги, и сделавший несколько шагов по квартире, вдруг воскликнул:

– Шеф, по-моему, наши эксперты опарафинились!

– Что ты хочешь этим сказать?

– Только то, что они проглядели еще одно письмо!

– Где оно?

– Да вон краешек выглядывает из-под жалюзи! – заключил Юве торжествующим голосом: пусть синьоры из технического отдела не очень задирают свой нос перед ним и его товарищами.

– Кровь уже немного подсохла! – заключил старший по званию. – Доставай, чего уставился?

Юве осторожно, будто боясь змеиного укуса, вытянул конверт.

– Надо же, из Почтовой службы Соединенных Штатов Америки! – опередил вопрос комиссара. – Интересно, какие могли быть общие дела у хозяев квартиры и столь высокого государственного учреждения?

– Вскрывай, сейчас узнаем!

Полицейский бережно, стараясь не оставить отпечатков пальцев, разорвал конверт и напряженным, словно школьник не выучивший урок, голосом начал читать: «Уважаемые госпожа и господин Пашоат! В результате попадания микрометеорита в один из блоков геостационарного спутника связи вышел из строя бристор размером в несколько микрон. Соответствующие службы, к сожалению, не сразу разобрались в произошедшем – столь ничтожной была поломка. В итоге в течение нескольких дней основной сервер ошибочно сбрасывал на ваш телефонный аппарат звонки, адресованные чете из Гватемалы. Невероятное совпадение: они носят те же имена и фамилию, что и вы.1  Мы специально связывались с Всемирным бюро учета населения, и там подтвердили: больше ваших полных тезок на земном шаре нет.

Так что представьте себе необычность произошедшего. И, будьте настолько любезны, извините нас за причиненные неудобства. А в счет хотя бы частичной компенсации морального ущерба приглашаем вас в отпуск на Гавайские острова – естественно, за счет Почтовой службы Соединенных Штатов Америки.

Точно такое же письмо мы отправляем в Гватемалу (это на их телефон поступали звонки, адресованные вам). Надеемся, встретившись на Гавайях, вы не только познакомитесь, но и подружитесь, сохранив о нашей фирме самые приятные воспоминания. От имени…».

– Везет же людям! – явно невпопад позавидовал Юве. – Можно сказать, счастье с неба свалилось, а этот чокнутый жену укокошил и сам сдуру маслину проглотил!

И, осознав всю неуместность сказанного, добавил:

– Жаль, хозяева так никогда и не узнают, какой невероятный сюрприз им подготовила судьба!

– Да, неудачное время выбрал синьор Пашоат для семейной разборки! Но что тут скажешь: сделанного не вернешь. А нам пора в участок!

– Письмо к вещественным уликам приобщать?

– Зачем?! Какое отношение Почтовая служба Соединенных Штатов Америки и этот вибратор, вибристор (или как его там?!) могут иметь к разыгравшейся здесь трагедии?

– Так как же с конвертом поступить? Сразу направить в архив?

– Что за глупость?! Я же сказал: оно никаким боком не лепится к нашему делу. ВЫБРОСЬ его В МУСОРНЫЙ БАЧОК! И забудь, что оно существовало...

 

 

Другие произведения автора:

Черные дыры

Открытая дверь

Мой бог – наука