Новые
МенюТРИНАДЦАТЫЙ... глава 26
3 января 2015 — Наталья Шатрова
26
Один. В квартире... И рядом нет твоей «параллели». Тревожно и грустно, и состояние полного одиночества. И песня «АнтипА-Луна» в наушниках: «Пойми меня-я, хоть это и не просто, мы маленькие звёзды. Ты часть моей Луны, с обратной стороны-ы»... Он закрыл глаза, пытаясь уснуть. Не получалось. Не было рядом того тепла, которое он чувствовал у себя под боком все эти годы.
- Вань, привет. Как дела? Что нового?
- Нормально. Наташу в больницу положили, что-то у неё там высокое в крови. Тимоха, щас посмотрят в аппарат, а там девчонки. Вот прикол будет.
- Разве плохо? Тебе вон сразу пару выдали, потому что раньше не рожал.
- Я на пацанов настроился. И вот думаю, как у Натахи двойня получилась? Я ведь тоже не в сторонке был, и моя заслуга есть.
- А как же! Конечно, есть. Как там без тебя-то?
- Натаха говорит, что чувствует их, а я не слышу.
- Станут больше, будешь и ты чувствовать. Поверь, я это проходил.
- Их родить ещё надо. Ей же плохо будет. Она одна, а их двое. Может, мне с ней пойти?
- Ваня, это жизнь. Женщина родит, и врачи помогут. Не переживай. Чем ты ей поможешь? Мужики там, говорят, в обморок падают.
- О-о! Представляю, как я там грохнусь. Точно, только мешать буду. Лучше в сторонке подожду.
- Вань, я отвечаю тебе, а ты сам решай.
- А я по харе получил. Жизнь попёрла. Взбодрило.
- Тебе по морде дали?.. Вообще! Кто?
- Мне. Натаха... Первый раз за всё время. В больницу поехали, а я ей: видишь, сколько хлопот со мной, то ждёшь, то в больницу ложишься. Жила бы без меня и забот не знала. Она развернулась и как дала. Молча! У меня двойной салют с искрами из глаз, и стою, как дурак с её пальто.
- Вань, ну ты и... Нашёл, что сказать. Не тронь беременную женщину, получишь по полной.
- Я даже не ожидал. Видно накопилось в ней много. Меня ждёт, детей долго ждала. За всё сразу рассчиталась. Теперь мирюсь каждый вечер.
- Хорошего вечера тебе. Иди, мирись.
- Окрошки хочет. Накрошил чего-то, щас картошка сварится и повезу.
- До завтра.
- Погода плохая. Дождь и ветрище гудит на крыше. Пока.
Он съездил к Наташе, и в десятый раз попросил прощения за свои слова. В ответ она тоже виновато извинилась за свою несдержанность. Побыв с ней подольше, через пару часов он вернулся домой. Нарастающая тревога давила на него вечерами. Он лихорадочно перебирал разные события в уме, не понимая, откуда это может идти. Бывает такое чувство у человека: что-то гнетёт, а что именно, он понять не может. Наташа?.. С ней вроде бы всё хорошо. Он позвонил в больницу. Услышав её спокойный ответ, что всё в порядке, он не успокоился. Мать-астматик?.. Нет, сестра Катюха позвонила бы обязательно. На всякий случай он набрал номер мамы и убедился, что и там всё хорошо. Повертевшись в кровати, он незаметно уснул, мучаясь этой тревогой даже во сне. Ночью, потрогав пустующую половину кровати, он очнулся и осознал весь смысл своей непонятной тревоги: с ним нет Наташи. Одиночество... Так вот оно, какое тревожное. Только есть ещё что-то, оно точит и не отпускает. Так и метался он до утра между сном и явью.
- Тимоха, тревожно мне. Ты не знаешь, почему? - написал он в шутку.
- Общий мандраж? Словно, чего-то ждёшь? Словно, что-то скоро произойдёт?
- Да как-то неспокойно. Может, командировка так выходит.
- Что было там, просто так не проходит. Оно как похмелье. И только сейчас, может, основательно дошло. Скоро станешь трезвым, и всё пройдёт.
- А сейчас пока пьяный? Возможно.
- Вань... Когда общаешься с другими людьми, то хочется взять их голову в руки и показать прошлое как кинофильм. Показать так, чтобы можно было увидеть всё со стороны, чтобы понять насколько это серьёзно. Ты мне не показал и не рассказал, но я и так чувствую. Вань, вся боль в тебе. И она ворочается внутри.
- Никому такое видеть не надо, особенно тебе. Ничего, отпустит. И даже выпить не хочется. Бутылка коньяка на всех, друга немного встретили, и всё.
- Я заметил. Тяжело, так ты выпей, это твоё дело. Не живи как робот.
- Не хочу. Да, я - вирт, я - робот. Я - голодный волкодав. Приходит время, он начинает метаться и искать добычу. Съездил, выполнил задание, и домой. Я убийца, Тимоха?.. Я больше ничего не умею, меня научили искать и убивать. Только я знаю одно: там ходит жадная смерть, и кому-то это надо убирать. Не осуждай.
- Убийца? Так вот как ты про себя! А мне ровно, Ваня. Абсолютно. Меня это не отталкивает, не напрягает, и не пугает. Ты не убийца. Ты охотник за шакалами. Ты прав, их жизнь пахнет кровью других.
- Есть негласный приказ: при выполнении задания всех опасных встречных в расход. Ребёнок, старик, женщина. Неважно. Главное, не засветиться. Тимоха, сколько мы таких встречных перетаскали. Свяжешь его и прёшь за собой. Рука никогда не поднималась на безоружных, несмотря на приказ и инструкции. Инструкция - это бумажка. А перед тобой живой человек, и ты принимаешь решение за его жизнь. Вот ты же не видел меня ни разу, а пишешь. А если я сижу сейчас, пишу тебе, а у меня, допустим, нет ног. Как ты к этому?
- Ровно. Без рук, без ног, без ещё чего-нибудь. Я принимаю тебя любого. Без ног? Тогда буду ценить ещё сильнее.
- Всё нормально, целый я пока.
- Ну и лады, Вань. Я на собеседование сейчас, вроде работа неплохая наметилась. Пойду помоюсь, щетину уберу, чтобы выглядеть хорошо.
- Молодец. По щекам похлопай и вперёд, радостный такой.
- Ага. Лосьоном ещё намажусь. Аромат такой крутой есть, клубничный. Маски всякие на лицо сделаю, и воду в ванне с запахом тропических цветов.
- Да ты прям барин. Ну-ну! Вотри всё хорошо. И смотри, не выветри по дороге.
- Спасибо за подсказку. Ой, забыл. Пенку ещё с увлажняющим молочком и стрижку надо сделать.
- Ёпр, на тебя. Я в полном шоке сижу.
- Думаю ещё трусы с заниженной талией надеть. Как тебе такой вариант?
- Да вообще без них иди. Чё их одевать-то? - что-то злое ворохнулось у него внутри.
- Без них неудобно и некрасиво. Вань, а чё ты злой такой? Ты сам-то чё, не ухаживаешь за собой?
- Ничё я. Сижу, за тебя переживаю, чтобы работу нашёл. Я ухаживаю, только не афиширую. Интим - дело личное, друг.
- Да не переживай ты так. Ушёл я купаться, там всё так классно, аромат стоит от пены.
- Я тоже лью в ванну аромат. Мужской. Купайся, втирай там запахи сильней. И береги себя на приёме. А то боюсь не встретить тебя тут, после твоего подиума, модельер.
- В смысле? Ты поясни, что обо мне думаешь, пока я моюсь. А то я не понял.
- Ну... Уйдёшь, весь такой пахучий, и забудешь, что я тут есть.
- Тебя я никогда не забуду. Щас статус напишу: нужна работа, рассмотрю варианты. И посмотрю потом, кто у меня настоящие друзья, кто реально поможет. А уж я отблагодарю в свою очередь. Согласен со мной, Иван Неволин? И не надо мне истерики тут закатывать!
- Чё-ё? - он даже засмеялся от такой неожиданности. - Запомни! Истерика у меня была, когда я родился. Там она и умерла сразу. Понял? Ты думаешь, что заводишь меня? Я спокоен. Ты думаешь, я орать буду? Нет.
- Не ори на меня!
- Модельеры, пл... Нам тут спецуху в вашей разработке подгоняли, в которой мы через километр мокрые до трусов были. Не твоя работа?
- Да ори, мне пофигу. Хам неотёсанный. Намажь грязи на морду и вперёд - весь в пыли, а сзади ветка. Нет, я не тот модельер, про которого ты орёшь. Я знаю, что ты давно считаешь меня ориентированным не туда, поэтому не хочешь встречаться. Да думай, что хочешь! Хорошего отдыха тебе с друзьями. Можешь нажраться с ними, обниматься и песни орать. Мне ровно!
- Убью, с-сука. Встречу и убью.
- Спасибо за добрые слова. Иди к друзьям, истинным и верным, будь рядом с ними, поддерживай в трудные минуты, вывози на природу. Тебе некогда скучать. Да и по кому? Все, по кому ты можешь скучать, рядом. А я - вирт.
- Тимоха... Не выворачивай наизнанку. От кого ждёшь, что-то хорошее, тот и топит по полной.
- Понял я твоё отношение ко мне, Ваня. И обидно, вообще. Я тварь за свои слова, но не до такой степени, как ты подумал.
- Не ори! Возьми себя в руки.
- Задолбал ты. Я не ору, и спокоен. Я просто лишний. Хватит, Ваня! Живи своей жизнью, а меня не вспоминай плохим словом.
- Всё. Уходи. И прости, что я зашорен своими обязательствами.
- Уходи? Как всё легко! Да ладно. Это я виноват, насочинял тут сейчас. Вань, как быть? Снова этот вирт? Да не хочу я так! Я уйду. И просьба, не узнавай обо мне.
- Я не буду ничего узнавать. Всё, от меня больше никаких разговоров о личном. Ни с кем.
- Нам остаётся попрощаться? Что делать, Вань?
- Не знаю. Делай что хочешь.
День был хмурым и неуютным. Он вышел утром из дома, и ему с дрожью подумалось о Пашкиной баньке и хорошем венике. Нахлестать бы себя до внутрючего нутра, чтобы прямо пятки горели, и макушка дымилась.
- Да, Федь, - сказал он, подходя к стоявшему рядом с его машиной Феде.
- Чё, Вань? Чё подумал, загадочный ты наш?
- Погода такая, что про Пашкину баньку подумалось, да про хороший веничек.
- Не мешало бы.
- Всем мой привет, - Пашка вышел из своего подъезда. - Размялся я в выходные на даче. Ни фига, чё-то даже устал. Беседку почистил, в баньку заглянул, а она прямо так от души мне - заходи Паша. Может, в выходной в баньку? Пивка попьём. Там птички чирикают.
- Главное, вовремя сказать, - они с Федей переглянулись. - Ванька только что говорил, что в баньку бы к Пашке свалить.
- Неделя только началась, а вы опять все выходные забиваете, - он тёр от пыли лобовое стекло. - Пивка там попьём, а домой как чирикать будем? Там ночевать?
- Холодно ещё. Если жён с ребятишками возьмём, то заморозим всех. И пеших, и лежачих, - Федя заразился от него и тоже тёр свою лобовуху тряпкой. - Да и Ванька не возьмёт Натаху, даже если отпустят её на выходные. Он теперь над ней крылья растопырил как кречет. Если чё, то только дома попить.
- Ладно, давайте ваши поздравки. Натахе вчера УЗИ сделали, пацаны у меня.
- Кто бы сомневался, - засмеялся Федя. - Два пацана в дом. Здорово.
- Ванька, вообще! Как так вышло у тебя, бычара? Вот напьёмся потом. Скорей бы, - Пашка завёл машину. - Где Олег? Давай на работу, надо эмоции загасить.
- Так получилось. И тыц-ты-ды-рыц: барабан на шею и ламбада, - тряхнул он бёдрами, распрямляясь от машины. - Ликую.
- Ха! Вижу Ваньку Неволина. А то всё деловой и грустный. Тыц-ты-ды-рыц, Вань. И дай бог! А ламбаду мы потом спляшем, - Пашка довольно утёр губы.
- Скоро он будет машинки по полу катать, делать губами бр-р до слюнявых пузырей, и ползком из-за угла - тра-та-та-бымц-ура! Мы победили! - Федя нетерпеливо потоптался на месте, увидев выбегающего из подъезда Олега, и крикнул: - Ты чё так долго? По коням и на работу. Тебя, вообще-то ждём.
- Вот он я. Дела с утра маленько были.
- С утра в дела встрял? - Пашка в весёлом подозрении выпучил глаза. - А, ясен пень. Оленьке же не на работу сегодня. Ну-ну.
- Паша, в лоб дам, - заулыбался Олег.
- Поздравляй Неволина с пацанами.
- Ванюха. Правда, пацаны? - он кивнул и крепко пожал протянутую Олегом руку. - Ни чё себе! Здорово.
- Всё, поехали, - скомандовал Пашка. - Кто последний приедет, тому по три с полтиной щелбана. Каждый!
Рабочий день в такую погоду полз невыносимо медленно, и он постоянно смотрел на часы. Ему хотелось домой, потом к Наташе. Он сидел с ней до последней минуты, пока больницу не закроют изнутри. Без неё дома было неуютно и даже холодно. Теперь он ждал её и понимал, какими мучительными бывают дни тишины и пустоты. Не хотелось ничего: ни интернета, ни телевизора. Ему казалось, что без неё даже есть не хочется. Перекусив наскоро на кухне, он шёл в спальню, падал в кровать и гонял в голове бестолковые мысли.
Скучая, он звонил Наташе, и они долго говорили. Звонок срывался, он вновь перезванивал, и разговор продолжался. Он жаловался ей, что его съедает одинокая тишина тихого одиночества. Она говорила ему в ответ, что теперь он сам чувствует, как плохо быть одному в этом тихом одиночестве или в одинокой тишине. Она говорила, что в этой тишине можно молча кричать, доказывая себе что угодно. И только самой понимать то, о чём ты так молча кричала. Одному можно думать о всякой всячине. Например, о том, что самое большое наше заблуждение, что впереди ещё много времени. На самом деле его мало, его всегда не хватает. А жизнь шла своим чередом: дни сменяли ночи, будни сменяли выходные. Два шага - вдох, два шага - выдох, ускорение-замедление жизни. Это как рваный армейский бег на три километра в шесть часов утра, как родной купол и запаска, которую за тридцать минут собрать было не слабо. А попробуй так жизнь? Не соберёшь...
Подходила очередная годовщина Великой Победы. И, как обычно, перед праздником в подразделении проводилось торжественное собрание. Им приказано было явиться в парадке с полной выкладкой наград. Ребята сидели в актовом зале, когда он вошёл туда после служебного разговора с полковником Щербининым. Паша, как всегда, шутил.
- Ой, чую я, что готовят нам что-то интересное. Федот, выпячивай грудь шире. Сейчас Ваньку заберут от нас, а Федота командиром поставят, - он сверкнул на Пашку глазами. - Гля, Неволин щас прибьёт меня. Тьфу-тьфу в сторону. Шучу я, Вань.
- Сиди и не каркай, - Федя навалился плечом на Пашку, придавив его к сиденью. - Какой из меня командир. Ношу свой боекомплект и дальше носить буду. А Неволин на своём месте, то его работа. Ну на крайняк, Граф вон есть.
- Бегемот. Отвались, задавил совсем, - Пашка легонько оттолкнул Федю. - У Белецкого получится командовать.
- Паш, не барабань, - откликнулся Олег. - На Ваньке ещё пахать да пахать.
На сцену поднялось руководство и заняло места за столом. Полковник Щербинин довольно улыбался, держа речь на трибуне и поздравляя личный состав с наступающим праздником.
- Ну а теперь перейдём к особо приятным вещам, к награждению. За проявленные высокие качества при выполнении служебных обязанностей, за успешные и грамотно проведённые специальные операции на территории Северо-Кавказского региона Российской Федерации: медалью «За боевые отличия» награждаются, - дальше зачитывался список награждённых, и сослуживцы поднимались на сцену за наградами, в том числе и они. - Майор Шуваев Денис Михайлович, с присвоением за особые личные заслуги досрочного воинского звания - подполковник. Капитан Неволин Иван Иванович, с присвоением за особые личные заслуги досрочного воинского звания - майор. За проявленные высокие качества при выполнении специальных операций: медалью «За воинскую доблесть» первой степени награждаются... Старший лейтенант Бабахин Федор Сергеевич, с присвоением за особые личные заслуги очередного воинского звания - капитан. Старший лейтенант Белецкий Олег Александрович, с присвоением за особые личные заслуги очередного воинского звания - капитан.
Старший лейтенант Щеглов Павел Иванович, с присвоением за особые личные заслуги очередного воинского звания - капитан, - вручая награды, полковник крепко пожимал руки, говоря при этом что-то личное для каждого. - За успешное выполнение боевых операций присвоить, - продолжил полковник Щербинин. - Лейтенанту Удальцову Игорю Николаевичу за особые личные заслуги внеочередное воинское звание - старший лейтенант. Лейтенанту Сахьянову Айдархану Арсалановичу за особые личные заслуги внеочередное воинское звание - старший лейтенант.
После официальной части был праздничный концерт, а после концерта слегка креплёное застолье с танцами. Там уже, по-простому тепло и без всякой официальности, их поздравили с получением новых воинских званий. Такие мероприятия обычно проходят вместе с приглашёнными родными. В этот день ребята, как всегда, были с жёнами. Он был один и чувствовал себя при этом не очень празднично. После торжественных мероприятий всех развезли по домам на служебном автобусе. ПИ ещё, по случаю праздничных дней начальство выписало им дополнительные заслуженные отгулы.
Они стояли во дворе, соображая о дальнейших планах по продолжению вечера. Расходиться в такой день не хотелось. Уставшие от долгого праздника, жёны друзей махнули на них - делайте, что хотите, и ушли по домам.
- Неволин, чё ты кислый такой? - Пашка хлопнул его по плечу. - Ну что? За успешное проведение контрвесёлых операций в республике «икс», в районе «игрек» в феврале-марте этого года, присвоить звание... А короче, поздравляю вас, товарищ майор. И вас, капитаны. И вас, старшие лейтенанты. И тройное «ура» нам! А ещё короче - пошли обмывать.
- Не хочу я снимать капитанские погоны, - протянул он грустно.
- Мы зато надели. Не зуди, Ванька. Майор - это звучит гордо!
- Вань, помнишь Вайс говорил как-то на этом деле, - Олег слегка хлопнул пальцами по горлу. - Главное, вернуться домой живым и здоровым, и всегда оставаться человеком, какого бы роду племени ты не был, и какими бы фанфарами тебя не осыпали. Цитата!.. Ты одинаково подходишь и к опытным офицерам, и к молодым летёхам. И никогда не будет иначе. Мой поздравок тебе, майор Иван Неволин. Заслужил. И не тоскуй.
- Ничё вы не понимаете. Капитан - это состояние души.
- Вот и почувствуем мы теперь это состояние на своей шкуре. А ты примеряй майорское и не ной, - Федя широко потянулся от удовольствия.
- Глянь-ка, молодые-то наши. Такие довольные, - кивнул он на Хана и Игоря, они шумно обсуждали что-то в сторонке.
Погода откровенно плакала, шёл редкий и мелкий дождь с пронизывающим ветром. Такое осенне-плакучее настроение озябшей весны. К Пашке на дачу ехать на машинах не получилось по причине выпитого, и они решили завалить к нему. Наташа лежала в больнице, в трёх остановках от дома, и он с нескрываемой тоской посмотрел в ту сторону.
- Поехали на такси закупаться и ко мне, хоть дух маленько в квартире поднимем. Грустно там без неё.
Коньяк в красивых бутылочках, вино и конфеты жёнам на случай их возможного внезапного прихода. Мило улыбаясь, продавщица накидала им салатов в контейнеры, жареных цыпочек и отварной картошки, запечённых в сырной заливке филейных частей всё тех же цыплят. В колбасном отделе они взяли копчёной колбасы, в рыбном - красную рыбу и ещё кучу каких-то баночек и пакетиков про запас. Готовая закуска - это хорошо в плане удобства, и плохо в плане полезности. Но!.. Гулять так гулять: один раз живём и за дело звания получаем. Не грех и отметить... Вернувшись домой, они капитально засели у него на кухне.
- Вы как хотите, а я торжественно. Ребята... Тем, кто до сих пор не знает службы, я искренне завидую. Они живут мирной жизнью и не знают изнанку той жизни, которой живём мы. Мы не чувствуем себя вне нашего подразделения. Кто там работает, тот не просто живёт спецназом, он болен им. И по-другому жить, он не может. Мы не скулим и ничего не просим от государства и общества. Наше дело, это защита границ и территории страны, защита её интересов в любой точке планеты, - он глубоко вздохнул, прокручивая мысли в голове. - Если мы заявляем, что Арктика - это часть нашей территории, то отстоять её, если потребуется, это тоже долг солдата. Не отстоим - другие отхватят. Ну и... Северный Кавказ. Да, тяжело об этом вспоминать. Но это наша территория и никто не думал тогда, кому и какой долг он отдаёт. Был приказ. А настоящая офицерская честь, это не только воспитание, закалка характера и физическая подготовка. Это особое мышление, которое не даст тебе поступать против совести. За честь, ребята! И за новые погоны!
Выпили стоя, по очереди из общего стакана, где лежали их новые звёздочки.
- Мужчина сам себя должен воспитать, - Пашка зацепил вилкой мясо, закусывая выпитое. - Армия, это хорошая школа. Она учит умению правильно вести себя в большом мужском коллективе. А мамки, которые отдали сына в армию, потом замечали, что он стал мужчиной, способным решать жизненные вопросы.
- Да, хорошее чувство, когда ты из салаги мужиком становишься. Хотя, Паша, - Федя повернулся к Пашке, - есть такие, что десять лет отслужит, и всё равно мужиком не станет. А кому-то и года хватит им стать. А кому-то надо на вашу радость становиться музыкантами, певцами и танцорами.
- Помню как в учебке по два-три месяца не могли запомнить как ногу приставить и куда руку приложить, - Пашка разливал коньяк по маленьким рюмочкам. - Два года не видеть и не слышать родных, и быть за тысячи километров от дома. А сейчас у каждого солдата сотовый, служат ближе к дому. И ещё плачут, как им тяжело.
- Хорошо хоть ещё служат. Мамаш, которые сыновей в армию не отдали, тоже понять можно. Вся эта чехарда на Кавказе любую в шок поставит. Вот она и думает: пусть сынок лучше дома в компьютере от врагов отбивается. А мамку тогда, кто защищать будет? Сосед? Соседей на всех не хватит, - Федя поднял рюмку.
- Прежде всего надо себя научиться защищать, - добавил он. - И не ждать, когда у тебя денежки на улице отберут, и щелбанов при этом наставят.
- Вот про сотовый, ребята. Картинка на стрельбах: извините, я стрелять не могу, мне маме надо на звонок ответить. А то она волнуется, - Олег поднял свою рюмку. - Давайте.
- Телефончики, звоночки. Ещё бы пирожков привозила мама в казарму, и нормалёк, - Пашка крякнул от выпитого коньяка. - Мы не то что ходили, мы до посинения бегали в армии. У нас взводный долго не сюсюкался, люлей отваливал на раз-два. И командир роты тоже был хороший гоняла. Офицеры, одним словом.
- Так у них даже сон-час сейчас есть. Им бы наших командиров, и пару раз этих самых люлей конкретных, - Олег усмехнулся и обвёл всех взглядом. - Прикинь, заходишь в располагу, а дети спят в два часа дня. А как они потом сутками в разведке будут без сна? Я не понимаю, ребята.
- Я первые два-три месяца письма от мамы во внутреннем кармане носил. Эта стопка душу грела. Мы писали домой по ночам и быстро. Спать дико хотелось, а свободного времени не было. А сейчас у всех мобильники. Мамке? Не вопрос! Номера телефонов доверия? Пожалуйста! И чтоб стучали по-тихому на старших. Где воспитание? - он кивнул Феде на духовку. - Федь, ты там поближе. Давай цыпочек, поди согрелись.
- Пусть погреются, не торопись. Большинство пацанов улица воспитывает, и это норма. У меня взводный такой был, уличный и бойцовский. Настоящий мужик, - Федя заглянул в духовку. - Не зыркай, Вань, пусть постоят. Голодный, что ли без Натахи?
- Аха. Кинешь в себя, каких-нибудь яиц на сковородке, и дальше попёр.
- В войсках, где служили мы, все были друг за друга и за братство, сколоченное в казармах и в боевой обстановке. Низкий поклон матерям и отцам, воспитавшим таких сыновей, - Олег встал и приоткрыл окно. - Душно. Ничё, из военных училищ на выходе нормальные ребята-офицеры получаются. Надо, будет, они хорошо погоняют.
- Вы заметили, что в армии хорошие ребята получаются из неполных или неблагополучных семей? Им не хватало воспитания дома. И особенно, если не было отца. Армия держится на тех, кого перед отправкой называли дураками. Вот из них и получаются нормальные парни. Они на срочке были приспособленными ко всему, и больше всего дорожили дружбой и жизнью. Они, а не те зажравшиеся и сытые, которые от безделья, от чувства своей мажорной безнаказанности бьют из-за угла, как крысы, и от нечего делать насилуют девчонок. Главное, какая молодёжь придёт в армию, как научится и как будет учить другой призыв. В некоторых частях есть полный комплект рядового состава с узкими глазами и загорелой кожей. Да, Хан? - Хан согласно кивнул. - Во! А наши восемнадцатилетние лоси от повесток годами бегают. Вроде как не понимают, зачем ему в армию. Посмотрите, как футбольные фанаты призывного возраста крошат морды друг другу за любимый клуб. Вот это им можно, здесь нет дедовщины. Ну подумаешь, головёнку кому-то насквозь прошибли. Мамы-папы тут молчат, словно ничего страшного не случилось. А в армию его нельзя, его там побьют. Я понимаю, что по здоровью не попал. Хотя есть ребята, которые ходят в военкомат и канючат, чтобы взяли, - он крутил в руках бутылку с коньяком и совсем забыл для чего её взял. - Ладно. Престиж службы в армии поднимается, и это факт. Слава России и спецназу! Не чокаясь. За тех, кого нет, но они с нами. По третьей.
Помолчали. Он задумчиво смотрел в окно на чуть зеленеющие деревья на пригорках вдоль реки. Весна...
- Раньше в стране чуть ли не в каждом лесу по воинской части стояло, - нарушил молчание Олег. - А солдат за время службы один раз в руках автомат держал. Во время присяги. Другой ракетную установку видел накануне Дня Победы, когда колеса ей красил. А как воевать пришлось, так все войска в кучу собрали. Ты прав, Вань, туда пошли дворовые пацаны, а не мамкины сыночки. А потом тупо удивляются, откуда насильники и наркоманы берутся.
- Видели, какие сейчас защитники на улицах ходят. Одежда на три размера больше, мотня по колено, серёжки в ушах и хохолок вдоль макушки, - расчистив место, Федя достал из духовки лист с курицей и водрузил его на середину стола. - Большинство из таких и автомат в руках не удержат. Не все, не спорю. Упёртые ребята в спортзалах, в любых видах спорта. Их много и становится ещё больше. Вань, ты же бываешь на каратэ, и видишь сколько там ребятни.
- Да правильно всё, среди такой молодёжи престижно быть сильным. А в армии теперь гражданские в столовой, наряд не выделяется, чистка овощей мимо, полы не моют, плац не метут. Не служба, а детсад «Солнышко». Пустышки на тумбочки и порядочек, - ухмыльнулся Пашка.
- Ага, - поддакнул Олег. - После обеда спят, исполняют указ Министерства Обороны.
- Помню старшина в учебке, через пару недель службы дал задание достать доски, - Пашка засмеялся и качнул головой. - Я думал, что доски в части есть и их надо принести. Спрашиваю: «А где доски?» А он в харю: «А меня это не жмёт. Ты разведчик, вот и думай. И чтобы доски были!» Нашли мы эти доски, спёрли недалеко от части. А нас за это на губу. Правда, недолго мы там были, старшина вытащил и похвалил: «Молодцы. Заодно и вас проверил, кто на подвиг способен».
- У нас случай был на прыжках. Укладываем парашюты, а вы знаете, что это на полдня, пока ПДС-ник не проверит каждый этап, - он положил кусок курицы и картошку на тарелку. - Берите горячее. Ну и вот. У нас туго было с водой. Не было большой бочки под неё, и все командиру на это жаловались. Он как-то говорит: «Чё вы ноете? Воды нет? Так добудьте. Вы спецназ, или кто?» Ну... Это я так, вежливо, нам он круче выдал. Хорошо! Пошептались мы с Коляном, ребят подбили и собрались ночью шесть человек из роты. Переоделись в чёрную рембатовскую робу и пошли. На охоту попёрли на «Урале», спецом подальше от прыжковки уехали. В городок ушли пешком, нашли там квасную бочку и вручную откатили её на километр, где стоял «Урал» с водилой. Зацепили, номера «Уралу» грязью затёрли и дёру оттуда. Пришлось без фар уходить, дело к утру уже было и слегка светало. Нарвались на ВАИ, свернули куда-то по полям и попёрли. Короче, к рассвету вырулили до прыжковки. Все в грязи, одни глаза и губы торчат. Пацаны ржали, когда нас встречали. Другие уже бочку отмыли и перекрасили. И всё тип-топ, к утру её не узнать. Командир похвалил, и приказал: «Языки засуньте в одно место. Не мы это», - он улыбнулся Игорю и Хану, смеющимся над рассказом из армейской жизни.
- Вы жёнам сказали, что мы у Ваньки? - спросил Олег.
- Сказали, что недалеко. Не потеряют. А то они не знают, где мы зависли, - ответил Федя.
Весна в открытом окне так и шелестела ветром и мелким дождиком. О таком говорят: вот нужен он, только землю расквасит. Тучи медленно сползали на край неба, половина которого разлилась яркой полосой, обещая земле отдых от ненужной влаги. Вечерело... Они махнули из окна спешившим на остановку Игорю и Хану, и проводили глазами пока они не скрылись из вида.
- Наверное, я ерунду сейчас скажу, - в глазах у Пашки заиграла грусть. - Долгие дни молчания, потом пара слов в телефон и ожидание нас домой. Мужики, а ведь наши жёны тоже воюют с нами, проживая каждый день в тревоге. Они переживают минуту прощания, одну на двоих, и думают о встрече. Закрывая за собой дверь, мы не видим, что с ними происходит дальше. Они проживают свою тихую войну здесь. И спасибо жёнам, что они ждут.
- Нет, Пашка, не ерунду ты говоришь. Так оно и есть, - сказал он тихо и с душой. - А я свою домой хочу, до ужаса.
- Вань, а пошли к ней, - Олег задумчиво смотрел в окно. - Давай, накатим ещё разок и пойдём. Три остановки, мы можем бегом: два шага - вдох, два шага - выдох.
- Правда, пошли, - у Пашки сверкнули глаза.
- Кто нас туда пустит, там уже двери закрыты. Раньше надо было думать, - Федя посмотрел на них с укором.
- Я щас спрошу, - он взял телефон.
- Неволин. Женщине сюрприз надо сделать, - Олег забрал у него телефон и положил на стол. - Наливай. И убери эти рюмки-пукалки, наливай в хорошие. Где они у вас? - Олег полез в шкаф и достал объёмные мощные рюмки.
- Во, давай, - Пашка поиграл плечами. - Мы ещё в магазин зайдём, цветов возьмём. Вань, какие она любит?
- Большие белые хризантемы. А как мы ей их отдадим?
- Ты раскис, что ли совсем? Чё такой варёный? - Олег с удивлением посмотрел на него. - Спецназ, плин! Доставим. Верёвка есть?
- Есть, в нише на полке. Щас достану.
- Пошли, - Федя решительно разлил коньяк и сунул под мышку непочатую бутылку. - Если хочется, то надо идти.
В ближайшем магазинчике, где был цветочный киоск, они купили охапку больших белых хризантем и почти на ходу вскочили в подвернувшийся на остановке автобус. Упёршись лбами в холодное стекло на задней площадке, они смотрели, как серая полоса дорожного асфальта убегает вдаль от автобуса. Ходу от остановки до больницы, было минут пять. Вечер спокойно наплывал на землю, загоняя сумерки в кусты сирени, стоявшие по обе стороны тротуара. Время перевалило за двадцать два часа, и больница, конечно же, была закрыта.
- На каком этаже? - Олег осматривал окна.
- На третьем, вот её окно. Я позвоню, пусть выглянет.
- Ой, пл... Ты совсем не шаришь в таких моментах, - Пашка разматывал верёвку. - Доверься бывалым мужикам, наши жёны все тут рожали.
- Паш, ты тихо давай, а то наряд на нас вызовут, - Федя привязал конец верёвки к букету цветов.
- Та ни фига. Давайте все вместе и дружно. Три-пятнадцать, - скомандовал Пашка, и они в четыре глотки рявкнули: - Наташа-а. Неволина-а.
В окне появился женский силуэт. Наташа помахала им рукой и открыла окно.
- Приветики. Чего вы кричите? Пьяные, что ли?
- Натаха, поздравляй нас с новыми погонами. Во, твой майор плачет и говорит, что к тебе хочет, - крикнул Олег.
- Ребята-а. Поздравляю, от души. Ваня, поздравляю, - Наташа вытерла набежавшие слёзы ладошками и высунулась из окна сильнее.
- Наташ, ты не выпади, - он стоял, задрав вверх довольное лицо. - Почему у тебя телефон молчит?
- Я только что зарядить его поставила, розетки были заняты.
- Натаха, держи, - Пашка кинул вверх свободный конец верёвки, закрученный в небольшой узел.
- Ну-у. Не поймала, - Наташа огорчённо посмотрела вниз.
- Погоди, - Федя отломил от молодого клёна длинный прут, привязал к нему конец верёвки и подошёл ближе к стене. - Пашка, разувайся. Подкиньте-ка его мне на плечи.
- Оп-па, - крякнул Пашка, подхваченный с двух сторон и заброшенный на плечи Феде. - Давай, Натаха... Бери с прута верёвку и тихонько тяни букет.
- Молодец, - дружно крикнули они, когда Наташа подняла букет к себе.
Федя смотал верёвку и сунул ему в карман.
- Девчонка-девчоночка, тёмные ночи, я люблю тебя девочка очень. Моя девочка-а, - прокричал он Наташе. - Очень-очень моя. Приходи домой скорее, я никак без тебя.
- Неволин, а чё так тихо? - Пашка посмотрел на друзей. - Ну-ка, мужики, подмогнём командиру, - и они дружно, во всё горло грохнули так, что на этажах больницы в окнах зашевелились женские фигуры.
- Девчонка-девчоночка, тёмные ночи, я люблю тебя девочка очень, - и ещё раз: - Девчонка-девчоночка...
- Ребята, вы лучшие. Я вас люблю. Всех. Вы такие милые, - Наташа стояла в оконном проёме, уткнувшись в белые хризантемы так, что видны были только глаза. - Поздравляю вас с новыми погонами. Берегите себя, вы нам нужны. А теперь домой, Ваня. Идите домой.
- Всё, уходим, - грустно кивнул он Наташе. - Пока. Поправляйся и приходи ко мне.
Она долго стояла у окна, и этим вызывала у него ещё большее чувство тоски. Оглядываясь, они дружно махали ей и уходили.
- Федь, дай хлебну из бутылки. Одиночество, с-сука, давит.
Федя подал ему открытую бутылку. Сделав несколько глотков, он передал её Олегу, и бутылка пошла по кругу. Возле них, взвизгнув тормозами, остановилась патрульная машина полиции.
- Капитан Пономарёв, - козырнул вышедший из машины капитан. - Распиваем спиртное в общественном месте?
Он смотрел на капитана. Ситуация получалась неудобная: они не были пьяными, но были такими свеженькими, что надо было предпринимать свои меры.
- Майор Неволин, - ответил он капитану.
- Капитан Белецкий.
- Капитан Щеглов.
- Капитан Бабахин.
- Серьёзно, или шутите? - капитан посмотрел на него и по очереди перевёл сомнительный взгляд на ребят.
- Нет, капитан, не шутим. Понимаешь... Жена у меня тут, - он кивнул в сторону больницы.
- Ясно. Чьи?
- Ты не спрашивай, нам хреново будет от такой известности, - он прищурил глаза на капитана. - Очень хреново. Прими душой.
- Ясно. Пейте дома, ребята. Вам далеко?
- Нет, три остановки. Мы пешком и тихонько.
- Это на новую улицу? В дом под сертификаты?
- Да, новенький такой, со сдвоенными балконами. Не сомневайся.
- Наши тоже там есть. Подбросить?
- Нет, мы пройдёмся.
- Ну давайте, - капитан сел и уехал, а они стояли и смотрели вслед уходившей машине.
Похолодало. Дождливая хмарь за вечер постепенно развеялась, обнажая простор, усыпанный далёкими звёздами.
- А Натахе понравилось, как мы кричали, что я люблю её, - он посмотрел в небо.
- Вань, ребёнок - это здорово. А тут сразу два пацана, по-любому башку сорвёт, - Федя задрал голову вслед за ним. - Чё ты там нашёл?
- Созвездие Водолея, - он улыбнулся. - Я же февральский.
- Лишь бы Большим Ковшиком по башке не стукнуло, - вздохнул Пашка.
- Когда я малость пьяненький, то дочке песни всегда пою, - продолжил Федя. - А Лена мне полотенцем по макушке: Нюську не пугай. А я же шёпотом, я же тихонечко. Нюсечка моя, моя девочка. Дочечка моя.
Федя говорил так трогательно и душевно, что они повернулись и удивлённо слушали это откровение отцовской любви к ребёнку. Почему-то сразу вспомнилось как Федя, посадив маленькую Нюсечку на ладошку, поднимал её вверх и она сидела у него на руке как кукла. Лена, его супруга, всегда беспокоилась, чтобы он не уронил дочку. Да разве бы он уронил её, эту маленькую Анну Фёдоровну.
- Моя Иришка уже большая, целых два года. Она с нами спать любит, - Пашка закинул руки за голову. - Мы её вечером в кроватку, а среди ночи бац и прилетела Иришкина подушка, прыг и Иришка у нас в кровати. Засунет подушку в серединку, залезет между нами, нашарит мой или Маринкин палец, вздохнёт и засыпает. А мы с Маринкой молчим, вроде и не слышали.
- А нашей кнопе, Алёнке, осенью два будет. Она тоже с нами засыпает. Сопит тихонько между нами и Олиным ноготком щёлкает. Оля сердится, что она ей ноготь заламывает, а Алёнка обижается до слёз. Я говорю Оле: ну и пусть, вдруг ей так спокойнее. Даю Алёнке свою руку, ковыряй. И всё. И Алёнка вся счастливая.
- Пошли домой, - он взял бутылку у Феди и влил в себя пару глотков: бутылка вновь пошла по кругу.
- Вань, ты там со стола не убирай. Мы утром придём, чай попьём и уберём всё, - Федя притянул его к себе. - И Натаха твоя не год в больнице будет. Вернётся.
Возле дома они ещё раз поздравили друг друга и разошлись по домам к своим семьям. Только у него в квартире было пусто и по-холостяцки уныло. И как он без неё раньше жил?
- Ничего, - он усиленно тёр себя мочалкой в ванне. - Ещё немного, и в моей квартире будет хоровод. Расхвастались своими дочками. А у меня - мужики! Парни! Сила! Эх, скорей бы.
Первым с утра пришёл Федя с семьёй, за ним Олег со своими, и крайним пришёл Пашка с дочкой и Мариной.
- Привет, Соловей. Как ты? - Олег пожал Пашке руку, забирая Иришку. - Пойдём, Иришка, там Нюсечка и Алёнка играют.
- Привет. Хорошо я. Всё преходяще - а музыка вечна.
- А у меня отголоски в башке, - Федя залез руками в волосы и потрепал их. - Сегодня всё, отбой и отдых.
- Дурачьё, - Пашкина Маринка снимала туфли у двери. - Наташа звонила, половину больницы в окна вытащили. Девчонка-девчоночка вам. Вань, возьми тортики.
На кухне хлопотали Лена и Оля. Они быстро накрыли стол с остатками их вчерашнего пира, заварили свежий чай и позвали всех за стол.
- Так. Вы вчера обмывали свои погоны и награды, а мы нет, - Марина достала из сумочки красное вино и отрывисто добавила: - Сегодня, это исключительно для девочек.
- А у нас есть для девочек, мы вчера взяли вам, - он вытащил из заначек бутылку испанского вина.
Они покорно открыли девчонкам вино, не претендуя даже на - по чуть-чуть. Да уже и не хотелось. В холодильнике оставалась пара вчерашних запечённых цыплят, взятых в супермаркете про запас. Они дружно умяли их, доказывая истину, что мужик после пьянки и работы - страшно голодный мужик. А потом был чай с лимоном, с тортиками и конфетами. Девчонки допили вино, и Лена скомандовала:
- Девочки, в этой временно холостяцкой квартире нужно навести порядочек. Я мою пол. Ой, Неволин, как тебе мучительно больно за прожитые дни без Наташи. Похудел.
- Я пыль уберу и цветы полью, - Оля встала из-за стола. - Мариш, ты со стола начинай. Я быстро сделаю всё и помогу тебе, - Марина согласно кивнула.
- Я поливал. И пыль вытирал, - буркнул он Оленьке вслед.
- А вы соберите бутылки и мусор в пакеты, - приказала Лена. - И за дочками следите.
Девочки загнали их на диван вместе с дочками, чтобы не мешались, и бегали туда-сюда с тряпками и поливалками.
- Ребята, пошли в школу на площадку? Мы в футбол поиграем, а девчонки с дочками погуляют, - Пашка сидел на диване, подогнув ноги калачиком.
- Вчетвером? - Олег сидел сверху на спинке дивана.
- А что, скучно вчетвером? - Пашка слегка ткнул кулаком в пузо Олегу. - Давай сборную России позовём.
- Федя, загни ноги, что ты их выставил, - заворчала Лена, вытирая шваброй под диваном.
- Не входят они, - Федя с усилием подогнул ноги под себя.
- Фараон Тутанхамон, - Пашка толкнул Федю в бок. - Задавил нафиг.
- Нет. Он похож на этого, что пирамиды караулит. На Сфинкса, - Олег сверху погладил Федю по голове.
- Нос ему обломать и всё, один в один. Ребята, а мы когда-нибудь поедем в Шарм-эль-Шейх? - Пашка даже встрепенулся от пришедшей мысли.
- А на Мальдивы не хочешь? - Федя поправил вываливающиеся из-под себя ноги.
- Да опускай ты их, уже помыли, - Олег растолкал всех и сел рядом. - Не суетись Паша. Вот отслужим, и лет пять невыездных ещё будет. Доживём до полтинника и тогда во все стороны двинем.
- Во-во! Когда пирамиды развалят, тогда мы приедем их смотреть, - Пашка тяжело вздохнул.
- Паш, нельзя тебе туда, ты верблюдов там заплюёшь, - Федя с хрустом потянулся. - Пошли в школу, головы хоть проветрим.
Они ушли в ближайшую школу на небольшое футбольное поле. Жёны гуляли с дочками, а они лениво гоняли мяч по площадке.
- Неволин, а чё ты на сайте мигаешь? Фотки там меняешь. По-любому с девчонками в играх крутишь. Ай-яй! Командир, майор... Никакой серьёзности.
- Паша, в лоб дам. Держи, - крикнул он, резко передавая мяч Пашке, чтобы оживить игру.
Пашка дал кручёный Олегу, а Олег отпасовал Феде.
- И я ему. И тоже в лоб. И надоел он мне, - Федя двинул резкий мяч Пашке.
- Ой, Неволин, - Пашка задержал мяч в ногах, играя им. - Стоит такой довольный. Пацаны у него! Пенальти тебе, и три контрольных промеж ног, - крякнув, Пашка залепил ему резкий кручёный мяч.
- Ты меня пугаешь? - откликнувшись, он спокойно принял мяч. - Я сколько в каратэ был, столько и мяч там гонял. А в каратэ я был всегда.
- Футболисты, - смеялись девчонки, сидя на лавочке и наблюдая за ними. - Закатайте штаны, а то пыльные от мяча будут.
- Федот, у тебя штаны лопнули промеж ног. Я вижу.
- У себя посмотри Паша. Ничё не потерял?
- Федя-я, - Олег принял мяч от Феди. - Бей тише, а то мячик лопнет. Передача Неволину - тыц.
- Три гола ему, а то он вялый без Натахи, - Пашка довольно ухмылялся.
- Держи, - Федя подал мяч в сторону Пашки.
- Федот, бей тише. Снесёшь нафиг. Вань, держи.
- Всё, перерыв, - он сел на скамейку. - Кстати, орёлики... Вывески с намёками на службу уберите с фотографий на сайте. И песенки про спецназ особо не афишируйте. Паша, и не спрашивай - а чё.
- А чё? - шутя, спросил Пашка.
- А ни чё!
- А я знаю чё, - отозвался Олег.
- Да все знают чё, - Пашка подхватил подбежавшую к нему дочку на руки.
Он отошёл в сторону и позвонил Наташе. Тоскливо ему было: ребята с жёнами и дочками, а он один. Как прошлогодний пожухлый лист клёна в траве, который он шевелил сейчас носком ботинка. Через неделю он забрал свою Наташу из больницы, и в доме наступил долгожданный, потерявшийся на время и так нужный ему покой.
Один. В квартире... И рядом нет твоей «параллели». Тревожно и грустно, и состояние полного одиночества. И песня «АнтипА-Луна» в наушниках: «Пойми меня-я, хоть это и не просто, мы маленькие звёзды. Ты часть моей Луны, с обратной стороны-ы»... Он закрыл глаза, пытаясь уснуть. Не получалось. Не было рядом того тепла, которое он чувствовал у себя под боком все эти годы.
- Вань, привет. Как дела? Что нового?
- Нормально. Наташу в больницу положили, что-то у неё там высокое в крови. Тимоха, щас посмотрят в аппарат, а там девчонки. Вот прикол будет.
- Разве плохо? Тебе вон сразу пару выдали, потому что раньше не рожал.
- Я на пацанов настроился. И вот думаю, как у Натахи двойня получилась? Я ведь тоже не в сторонке был, и моя заслуга есть.
- А как же! Конечно, есть. Как там без тебя-то?
- Натаха говорит, что чувствует их, а я не слышу.
- Станут больше, будешь и ты чувствовать. Поверь, я это проходил.
- Их родить ещё надо. Ей же плохо будет. Она одна, а их двое. Может, мне с ней пойти?
- Ваня, это жизнь. Женщина родит, и врачи помогут. Не переживай. Чем ты ей поможешь? Мужики там, говорят, в обморок падают.
- О-о! Представляю, как я там грохнусь. Точно, только мешать буду. Лучше в сторонке подожду.
- Вань, я отвечаю тебе, а ты сам решай.
- А я по харе получил. Жизнь попёрла. Взбодрило.
- Тебе по морде дали?.. Вообще! Кто?
- Мне. Натаха... Первый раз за всё время. В больницу поехали, а я ей: видишь, сколько хлопот со мной, то ждёшь, то в больницу ложишься. Жила бы без меня и забот не знала. Она развернулась и как дала. Молча! У меня двойной салют с искрами из глаз, и стою, как дурак с её пальто.
- Вань, ну ты и... Нашёл, что сказать. Не тронь беременную женщину, получишь по полной.
- Я даже не ожидал. Видно накопилось в ней много. Меня ждёт, детей долго ждала. За всё сразу рассчиталась. Теперь мирюсь каждый вечер.
- Хорошего вечера тебе. Иди, мирись.
- Окрошки хочет. Накрошил чего-то, щас картошка сварится и повезу.
- До завтра.
- Погода плохая. Дождь и ветрище гудит на крыше. Пока.
Он съездил к Наташе, и в десятый раз попросил прощения за свои слова. В ответ она тоже виновато извинилась за свою несдержанность. Побыв с ней подольше, через пару часов он вернулся домой. Нарастающая тревога давила на него вечерами. Он лихорадочно перебирал разные события в уме, не понимая, откуда это может идти. Бывает такое чувство у человека: что-то гнетёт, а что именно, он понять не может. Наташа?.. С ней вроде бы всё хорошо. Он позвонил в больницу. Услышав её спокойный ответ, что всё в порядке, он не успокоился. Мать-астматик?.. Нет, сестра Катюха позвонила бы обязательно. На всякий случай он набрал номер мамы и убедился, что и там всё хорошо. Повертевшись в кровати, он незаметно уснул, мучаясь этой тревогой даже во сне. Ночью, потрогав пустующую половину кровати, он очнулся и осознал весь смысл своей непонятной тревоги: с ним нет Наташи. Одиночество... Так вот оно, какое тревожное. Только есть ещё что-то, оно точит и не отпускает. Так и метался он до утра между сном и явью.
- Тимоха, тревожно мне. Ты не знаешь, почему? - написал он в шутку.
- Общий мандраж? Словно, чего-то ждёшь? Словно, что-то скоро произойдёт?
- Да как-то неспокойно. Может, командировка так выходит.
- Что было там, просто так не проходит. Оно как похмелье. И только сейчас, может, основательно дошло. Скоро станешь трезвым, и всё пройдёт.
- А сейчас пока пьяный? Возможно.
- Вань... Когда общаешься с другими людьми, то хочется взять их голову в руки и показать прошлое как кинофильм. Показать так, чтобы можно было увидеть всё со стороны, чтобы понять насколько это серьёзно. Ты мне не показал и не рассказал, но я и так чувствую. Вань, вся боль в тебе. И она ворочается внутри.
- Никому такое видеть не надо, особенно тебе. Ничего, отпустит. И даже выпить не хочется. Бутылка коньяка на всех, друга немного встретили, и всё.
- Я заметил. Тяжело, так ты выпей, это твоё дело. Не живи как робот.
- Не хочу. Да, я - вирт, я - робот. Я - голодный волкодав. Приходит время, он начинает метаться и искать добычу. Съездил, выполнил задание, и домой. Я убийца, Тимоха?.. Я больше ничего не умею, меня научили искать и убивать. Только я знаю одно: там ходит жадная смерть, и кому-то это надо убирать. Не осуждай.
- Убийца? Так вот как ты про себя! А мне ровно, Ваня. Абсолютно. Меня это не отталкивает, не напрягает, и не пугает. Ты не убийца. Ты охотник за шакалами. Ты прав, их жизнь пахнет кровью других.
- Есть негласный приказ: при выполнении задания всех опасных встречных в расход. Ребёнок, старик, женщина. Неважно. Главное, не засветиться. Тимоха, сколько мы таких встречных перетаскали. Свяжешь его и прёшь за собой. Рука никогда не поднималась на безоружных, несмотря на приказ и инструкции. Инструкция - это бумажка. А перед тобой живой человек, и ты принимаешь решение за его жизнь. Вот ты же не видел меня ни разу, а пишешь. А если я сижу сейчас, пишу тебе, а у меня, допустим, нет ног. Как ты к этому?
- Ровно. Без рук, без ног, без ещё чего-нибудь. Я принимаю тебя любого. Без ног? Тогда буду ценить ещё сильнее.
- Всё нормально, целый я пока.
- Ну и лады, Вань. Я на собеседование сейчас, вроде работа неплохая наметилась. Пойду помоюсь, щетину уберу, чтобы выглядеть хорошо.
- Молодец. По щекам похлопай и вперёд, радостный такой.
- Ага. Лосьоном ещё намажусь. Аромат такой крутой есть, клубничный. Маски всякие на лицо сделаю, и воду в ванне с запахом тропических цветов.
- Да ты прям барин. Ну-ну! Вотри всё хорошо. И смотри, не выветри по дороге.
- Спасибо за подсказку. Ой, забыл. Пенку ещё с увлажняющим молочком и стрижку надо сделать.
- Ёпр, на тебя. Я в полном шоке сижу.
- Думаю ещё трусы с заниженной талией надеть. Как тебе такой вариант?
- Да вообще без них иди. Чё их одевать-то? - что-то злое ворохнулось у него внутри.
- Без них неудобно и некрасиво. Вань, а чё ты злой такой? Ты сам-то чё, не ухаживаешь за собой?
- Ничё я. Сижу, за тебя переживаю, чтобы работу нашёл. Я ухаживаю, только не афиширую. Интим - дело личное, друг.
- Да не переживай ты так. Ушёл я купаться, там всё так классно, аромат стоит от пены.
- Я тоже лью в ванну аромат. Мужской. Купайся, втирай там запахи сильней. И береги себя на приёме. А то боюсь не встретить тебя тут, после твоего подиума, модельер.
- В смысле? Ты поясни, что обо мне думаешь, пока я моюсь. А то я не понял.
- Ну... Уйдёшь, весь такой пахучий, и забудешь, что я тут есть.
- Тебя я никогда не забуду. Щас статус напишу: нужна работа, рассмотрю варианты. И посмотрю потом, кто у меня настоящие друзья, кто реально поможет. А уж я отблагодарю в свою очередь. Согласен со мной, Иван Неволин? И не надо мне истерики тут закатывать!
- Чё-ё? - он даже засмеялся от такой неожиданности. - Запомни! Истерика у меня была, когда я родился. Там она и умерла сразу. Понял? Ты думаешь, что заводишь меня? Я спокоен. Ты думаешь, я орать буду? Нет.
- Не ори на меня!
- Модельеры, пл... Нам тут спецуху в вашей разработке подгоняли, в которой мы через километр мокрые до трусов были. Не твоя работа?
- Да ори, мне пофигу. Хам неотёсанный. Намажь грязи на морду и вперёд - весь в пыли, а сзади ветка. Нет, я не тот модельер, про которого ты орёшь. Я знаю, что ты давно считаешь меня ориентированным не туда, поэтому не хочешь встречаться. Да думай, что хочешь! Хорошего отдыха тебе с друзьями. Можешь нажраться с ними, обниматься и песни орать. Мне ровно!
- Убью, с-сука. Встречу и убью.
- Спасибо за добрые слова. Иди к друзьям, истинным и верным, будь рядом с ними, поддерживай в трудные минуты, вывози на природу. Тебе некогда скучать. Да и по кому? Все, по кому ты можешь скучать, рядом. А я - вирт.
- Тимоха... Не выворачивай наизнанку. От кого ждёшь, что-то хорошее, тот и топит по полной.
- Понял я твоё отношение ко мне, Ваня. И обидно, вообще. Я тварь за свои слова, но не до такой степени, как ты подумал.
- Не ори! Возьми себя в руки.
- Задолбал ты. Я не ору, и спокоен. Я просто лишний. Хватит, Ваня! Живи своей жизнью, а меня не вспоминай плохим словом.
- Всё. Уходи. И прости, что я зашорен своими обязательствами.
- Уходи? Как всё легко! Да ладно. Это я виноват, насочинял тут сейчас. Вань, как быть? Снова этот вирт? Да не хочу я так! Я уйду. И просьба, не узнавай обо мне.
- Я не буду ничего узнавать. Всё, от меня больше никаких разговоров о личном. Ни с кем.
- Нам остаётся попрощаться? Что делать, Вань?
- Не знаю. Делай что хочешь.
День был хмурым и неуютным. Он вышел утром из дома, и ему с дрожью подумалось о Пашкиной баньке и хорошем венике. Нахлестать бы себя до внутрючего нутра, чтобы прямо пятки горели, и макушка дымилась.
- Да, Федь, - сказал он, подходя к стоявшему рядом с его машиной Феде.
- Чё, Вань? Чё подумал, загадочный ты наш?
- Погода такая, что про Пашкину баньку подумалось, да про хороший веничек.
- Не мешало бы.
- Всем мой привет, - Пашка вышел из своего подъезда. - Размялся я в выходные на даче. Ни фига, чё-то даже устал. Беседку почистил, в баньку заглянул, а она прямо так от души мне - заходи Паша. Может, в выходной в баньку? Пивка попьём. Там птички чирикают.
- Главное, вовремя сказать, - они с Федей переглянулись. - Ванька только что говорил, что в баньку бы к Пашке свалить.
- Неделя только началась, а вы опять все выходные забиваете, - он тёр от пыли лобовое стекло. - Пивка там попьём, а домой как чирикать будем? Там ночевать?
- Холодно ещё. Если жён с ребятишками возьмём, то заморозим всех. И пеших, и лежачих, - Федя заразился от него и тоже тёр свою лобовуху тряпкой. - Да и Ванька не возьмёт Натаху, даже если отпустят её на выходные. Он теперь над ней крылья растопырил как кречет. Если чё, то только дома попить.
- Ладно, давайте ваши поздравки. Натахе вчера УЗИ сделали, пацаны у меня.
- Кто бы сомневался, - засмеялся Федя. - Два пацана в дом. Здорово.
- Ванька, вообще! Как так вышло у тебя, бычара? Вот напьёмся потом. Скорей бы, - Пашка завёл машину. - Где Олег? Давай на работу, надо эмоции загасить.
- Так получилось. И тыц-ты-ды-рыц: барабан на шею и ламбада, - тряхнул он бёдрами, распрямляясь от машины. - Ликую.
- Ха! Вижу Ваньку Неволина. А то всё деловой и грустный. Тыц-ты-ды-рыц, Вань. И дай бог! А ламбаду мы потом спляшем, - Пашка довольно утёр губы.
- Скоро он будет машинки по полу катать, делать губами бр-р до слюнявых пузырей, и ползком из-за угла - тра-та-та-бымц-ура! Мы победили! - Федя нетерпеливо потоптался на месте, увидев выбегающего из подъезда Олега, и крикнул: - Ты чё так долго? По коням и на работу. Тебя, вообще-то ждём.
- Вот он я. Дела с утра маленько были.
- С утра в дела встрял? - Пашка в весёлом подозрении выпучил глаза. - А, ясен пень. Оленьке же не на работу сегодня. Ну-ну.
- Паша, в лоб дам, - заулыбался Олег.
- Поздравляй Неволина с пацанами.
- Ванюха. Правда, пацаны? - он кивнул и крепко пожал протянутую Олегом руку. - Ни чё себе! Здорово.
- Всё, поехали, - скомандовал Пашка. - Кто последний приедет, тому по три с полтиной щелбана. Каждый!
Рабочий день в такую погоду полз невыносимо медленно, и он постоянно смотрел на часы. Ему хотелось домой, потом к Наташе. Он сидел с ней до последней минуты, пока больницу не закроют изнутри. Без неё дома было неуютно и даже холодно. Теперь он ждал её и понимал, какими мучительными бывают дни тишины и пустоты. Не хотелось ничего: ни интернета, ни телевизора. Ему казалось, что без неё даже есть не хочется. Перекусив наскоро на кухне, он шёл в спальню, падал в кровать и гонял в голове бестолковые мысли.
Скучая, он звонил Наташе, и они долго говорили. Звонок срывался, он вновь перезванивал, и разговор продолжался. Он жаловался ей, что его съедает одинокая тишина тихого одиночества. Она говорила ему в ответ, что теперь он сам чувствует, как плохо быть одному в этом тихом одиночестве или в одинокой тишине. Она говорила, что в этой тишине можно молча кричать, доказывая себе что угодно. И только самой понимать то, о чём ты так молча кричала. Одному можно думать о всякой всячине. Например, о том, что самое большое наше заблуждение, что впереди ещё много времени. На самом деле его мало, его всегда не хватает. А жизнь шла своим чередом: дни сменяли ночи, будни сменяли выходные. Два шага - вдох, два шага - выдох, ускорение-замедление жизни. Это как рваный армейский бег на три километра в шесть часов утра, как родной купол и запаска, которую за тридцать минут собрать было не слабо. А попробуй так жизнь? Не соберёшь...
Подходила очередная годовщина Великой Победы. И, как обычно, перед праздником в подразделении проводилось торжественное собрание. Им приказано было явиться в парадке с полной выкладкой наград. Ребята сидели в актовом зале, когда он вошёл туда после служебного разговора с полковником Щербининым. Паша, как всегда, шутил.
- Ой, чую я, что готовят нам что-то интересное. Федот, выпячивай грудь шире. Сейчас Ваньку заберут от нас, а Федота командиром поставят, - он сверкнул на Пашку глазами. - Гля, Неволин щас прибьёт меня. Тьфу-тьфу в сторону. Шучу я, Вань.
- Сиди и не каркай, - Федя навалился плечом на Пашку, придавив его к сиденью. - Какой из меня командир. Ношу свой боекомплект и дальше носить буду. А Неволин на своём месте, то его работа. Ну на крайняк, Граф вон есть.
- Бегемот. Отвались, задавил совсем, - Пашка легонько оттолкнул Федю. - У Белецкого получится командовать.
- Паш, не барабань, - откликнулся Олег. - На Ваньке ещё пахать да пахать.
На сцену поднялось руководство и заняло места за столом. Полковник Щербинин довольно улыбался, держа речь на трибуне и поздравляя личный состав с наступающим праздником.
- Ну а теперь перейдём к особо приятным вещам, к награждению. За проявленные высокие качества при выполнении служебных обязанностей, за успешные и грамотно проведённые специальные операции на территории Северо-Кавказского региона Российской Федерации: медалью «За боевые отличия» награждаются, - дальше зачитывался список награждённых, и сослуживцы поднимались на сцену за наградами, в том числе и они. - Майор Шуваев Денис Михайлович, с присвоением за особые личные заслуги досрочного воинского звания - подполковник. Капитан Неволин Иван Иванович, с присвоением за особые личные заслуги досрочного воинского звания - майор. За проявленные высокие качества при выполнении специальных операций: медалью «За воинскую доблесть» первой степени награждаются... Старший лейтенант Бабахин Федор Сергеевич, с присвоением за особые личные заслуги очередного воинского звания - капитан. Старший лейтенант Белецкий Олег Александрович, с присвоением за особые личные заслуги очередного воинского звания - капитан.
Старший лейтенант Щеглов Павел Иванович, с присвоением за особые личные заслуги очередного воинского звания - капитан, - вручая награды, полковник крепко пожимал руки, говоря при этом что-то личное для каждого. - За успешное выполнение боевых операций присвоить, - продолжил полковник Щербинин. - Лейтенанту Удальцову Игорю Николаевичу за особые личные заслуги внеочередное воинское звание - старший лейтенант. Лейтенанту Сахьянову Айдархану Арсалановичу за особые личные заслуги внеочередное воинское звание - старший лейтенант.
После официальной части был праздничный концерт, а после концерта слегка креплёное застолье с танцами. Там уже, по-простому тепло и без всякой официальности, их поздравили с получением новых воинских званий. Такие мероприятия обычно проходят вместе с приглашёнными родными. В этот день ребята, как всегда, были с жёнами. Он был один и чувствовал себя при этом не очень празднично. После торжественных мероприятий всех развезли по домам на служебном автобусе. ПИ ещё, по случаю праздничных дней начальство выписало им дополнительные заслуженные отгулы.
Они стояли во дворе, соображая о дальнейших планах по продолжению вечера. Расходиться в такой день не хотелось. Уставшие от долгого праздника, жёны друзей махнули на них - делайте, что хотите, и ушли по домам.
- Неволин, чё ты кислый такой? - Пашка хлопнул его по плечу. - Ну что? За успешное проведение контрвесёлых операций в республике «икс», в районе «игрек» в феврале-марте этого года, присвоить звание... А короче, поздравляю вас, товарищ майор. И вас, капитаны. И вас, старшие лейтенанты. И тройное «ура» нам! А ещё короче - пошли обмывать.
- Не хочу я снимать капитанские погоны, - протянул он грустно.
- Мы зато надели. Не зуди, Ванька. Майор - это звучит гордо!
- Вань, помнишь Вайс говорил как-то на этом деле, - Олег слегка хлопнул пальцами по горлу. - Главное, вернуться домой живым и здоровым, и всегда оставаться человеком, какого бы роду племени ты не был, и какими бы фанфарами тебя не осыпали. Цитата!.. Ты одинаково подходишь и к опытным офицерам, и к молодым летёхам. И никогда не будет иначе. Мой поздравок тебе, майор Иван Неволин. Заслужил. И не тоскуй.
- Ничё вы не понимаете. Капитан - это состояние души.
- Вот и почувствуем мы теперь это состояние на своей шкуре. А ты примеряй майорское и не ной, - Федя широко потянулся от удовольствия.
- Глянь-ка, молодые-то наши. Такие довольные, - кивнул он на Хана и Игоря, они шумно обсуждали что-то в сторонке.
Погода откровенно плакала, шёл редкий и мелкий дождь с пронизывающим ветром. Такое осенне-плакучее настроение озябшей весны. К Пашке на дачу ехать на машинах не получилось по причине выпитого, и они решили завалить к нему. Наташа лежала в больнице, в трёх остановках от дома, и он с нескрываемой тоской посмотрел в ту сторону.
- Поехали на такси закупаться и ко мне, хоть дух маленько в квартире поднимем. Грустно там без неё.
Коньяк в красивых бутылочках, вино и конфеты жёнам на случай их возможного внезапного прихода. Мило улыбаясь, продавщица накидала им салатов в контейнеры, жареных цыпочек и отварной картошки, запечённых в сырной заливке филейных частей всё тех же цыплят. В колбасном отделе они взяли копчёной колбасы, в рыбном - красную рыбу и ещё кучу каких-то баночек и пакетиков про запас. Готовая закуска - это хорошо в плане удобства, и плохо в плане полезности. Но!.. Гулять так гулять: один раз живём и за дело звания получаем. Не грех и отметить... Вернувшись домой, они капитально засели у него на кухне.
- Вы как хотите, а я торжественно. Ребята... Тем, кто до сих пор не знает службы, я искренне завидую. Они живут мирной жизнью и не знают изнанку той жизни, которой живём мы. Мы не чувствуем себя вне нашего подразделения. Кто там работает, тот не просто живёт спецназом, он болен им. И по-другому жить, он не может. Мы не скулим и ничего не просим от государства и общества. Наше дело, это защита границ и территории страны, защита её интересов в любой точке планеты, - он глубоко вздохнул, прокручивая мысли в голове. - Если мы заявляем, что Арктика - это часть нашей территории, то отстоять её, если потребуется, это тоже долг солдата. Не отстоим - другие отхватят. Ну и... Северный Кавказ. Да, тяжело об этом вспоминать. Но это наша территория и никто не думал тогда, кому и какой долг он отдаёт. Был приказ. А настоящая офицерская честь, это не только воспитание, закалка характера и физическая подготовка. Это особое мышление, которое не даст тебе поступать против совести. За честь, ребята! И за новые погоны!
Выпили стоя, по очереди из общего стакана, где лежали их новые звёздочки.
- Мужчина сам себя должен воспитать, - Пашка зацепил вилкой мясо, закусывая выпитое. - Армия, это хорошая школа. Она учит умению правильно вести себя в большом мужском коллективе. А мамки, которые отдали сына в армию, потом замечали, что он стал мужчиной, способным решать жизненные вопросы.
- Да, хорошее чувство, когда ты из салаги мужиком становишься. Хотя, Паша, - Федя повернулся к Пашке, - есть такие, что десять лет отслужит, и всё равно мужиком не станет. А кому-то и года хватит им стать. А кому-то надо на вашу радость становиться музыкантами, певцами и танцорами.
- Помню как в учебке по два-три месяца не могли запомнить как ногу приставить и куда руку приложить, - Пашка разливал коньяк по маленьким рюмочкам. - Два года не видеть и не слышать родных, и быть за тысячи километров от дома. А сейчас у каждого солдата сотовый, служат ближе к дому. И ещё плачут, как им тяжело.
- Хорошо хоть ещё служат. Мамаш, которые сыновей в армию не отдали, тоже понять можно. Вся эта чехарда на Кавказе любую в шок поставит. Вот она и думает: пусть сынок лучше дома в компьютере от врагов отбивается. А мамку тогда, кто защищать будет? Сосед? Соседей на всех не хватит, - Федя поднял рюмку.
- Прежде всего надо себя научиться защищать, - добавил он. - И не ждать, когда у тебя денежки на улице отберут, и щелбанов при этом наставят.
- Вот про сотовый, ребята. Картинка на стрельбах: извините, я стрелять не могу, мне маме надо на звонок ответить. А то она волнуется, - Олег поднял свою рюмку. - Давайте.
- Телефончики, звоночки. Ещё бы пирожков привозила мама в казарму, и нормалёк, - Пашка крякнул от выпитого коньяка. - Мы не то что ходили, мы до посинения бегали в армии. У нас взводный долго не сюсюкался, люлей отваливал на раз-два. И командир роты тоже был хороший гоняла. Офицеры, одним словом.
- Так у них даже сон-час сейчас есть. Им бы наших командиров, и пару раз этих самых люлей конкретных, - Олег усмехнулся и обвёл всех взглядом. - Прикинь, заходишь в располагу, а дети спят в два часа дня. А как они потом сутками в разведке будут без сна? Я не понимаю, ребята.
- Я первые два-три месяца письма от мамы во внутреннем кармане носил. Эта стопка душу грела. Мы писали домой по ночам и быстро. Спать дико хотелось, а свободного времени не было. А сейчас у всех мобильники. Мамке? Не вопрос! Номера телефонов доверия? Пожалуйста! И чтоб стучали по-тихому на старших. Где воспитание? - он кивнул Феде на духовку. - Федь, ты там поближе. Давай цыпочек, поди согрелись.
- Пусть погреются, не торопись. Большинство пацанов улица воспитывает, и это норма. У меня взводный такой был, уличный и бойцовский. Настоящий мужик, - Федя заглянул в духовку. - Не зыркай, Вань, пусть постоят. Голодный, что ли без Натахи?
- Аха. Кинешь в себя, каких-нибудь яиц на сковородке, и дальше попёр.
- В войсках, где служили мы, все были друг за друга и за братство, сколоченное в казармах и в боевой обстановке. Низкий поклон матерям и отцам, воспитавшим таких сыновей, - Олег встал и приоткрыл окно. - Душно. Ничё, из военных училищ на выходе нормальные ребята-офицеры получаются. Надо, будет, они хорошо погоняют.
- Вы заметили, что в армии хорошие ребята получаются из неполных или неблагополучных семей? Им не хватало воспитания дома. И особенно, если не было отца. Армия держится на тех, кого перед отправкой называли дураками. Вот из них и получаются нормальные парни. Они на срочке были приспособленными ко всему, и больше всего дорожили дружбой и жизнью. Они, а не те зажравшиеся и сытые, которые от безделья, от чувства своей мажорной безнаказанности бьют из-за угла, как крысы, и от нечего делать насилуют девчонок. Главное, какая молодёжь придёт в армию, как научится и как будет учить другой призыв. В некоторых частях есть полный комплект рядового состава с узкими глазами и загорелой кожей. Да, Хан? - Хан согласно кивнул. - Во! А наши восемнадцатилетние лоси от повесток годами бегают. Вроде как не понимают, зачем ему в армию. Посмотрите, как футбольные фанаты призывного возраста крошат морды друг другу за любимый клуб. Вот это им можно, здесь нет дедовщины. Ну подумаешь, головёнку кому-то насквозь прошибли. Мамы-папы тут молчат, словно ничего страшного не случилось. А в армию его нельзя, его там побьют. Я понимаю, что по здоровью не попал. Хотя есть ребята, которые ходят в военкомат и канючат, чтобы взяли, - он крутил в руках бутылку с коньяком и совсем забыл для чего её взял. - Ладно. Престиж службы в армии поднимается, и это факт. Слава России и спецназу! Не чокаясь. За тех, кого нет, но они с нами. По третьей.
Помолчали. Он задумчиво смотрел в окно на чуть зеленеющие деревья на пригорках вдоль реки. Весна...
- Раньше в стране чуть ли не в каждом лесу по воинской части стояло, - нарушил молчание Олег. - А солдат за время службы один раз в руках автомат держал. Во время присяги. Другой ракетную установку видел накануне Дня Победы, когда колеса ей красил. А как воевать пришлось, так все войска в кучу собрали. Ты прав, Вань, туда пошли дворовые пацаны, а не мамкины сыночки. А потом тупо удивляются, откуда насильники и наркоманы берутся.
- Видели, какие сейчас защитники на улицах ходят. Одежда на три размера больше, мотня по колено, серёжки в ушах и хохолок вдоль макушки, - расчистив место, Федя достал из духовки лист с курицей и водрузил его на середину стола. - Большинство из таких и автомат в руках не удержат. Не все, не спорю. Упёртые ребята в спортзалах, в любых видах спорта. Их много и становится ещё больше. Вань, ты же бываешь на каратэ, и видишь сколько там ребятни.
- Да правильно всё, среди такой молодёжи престижно быть сильным. А в армии теперь гражданские в столовой, наряд не выделяется, чистка овощей мимо, полы не моют, плац не метут. Не служба, а детсад «Солнышко». Пустышки на тумбочки и порядочек, - ухмыльнулся Пашка.
- Ага, - поддакнул Олег. - После обеда спят, исполняют указ Министерства Обороны.
- Помню старшина в учебке, через пару недель службы дал задание достать доски, - Пашка засмеялся и качнул головой. - Я думал, что доски в части есть и их надо принести. Спрашиваю: «А где доски?» А он в харю: «А меня это не жмёт. Ты разведчик, вот и думай. И чтобы доски были!» Нашли мы эти доски, спёрли недалеко от части. А нас за это на губу. Правда, недолго мы там были, старшина вытащил и похвалил: «Молодцы. Заодно и вас проверил, кто на подвиг способен».
- У нас случай был на прыжках. Укладываем парашюты, а вы знаете, что это на полдня, пока ПДС-ник не проверит каждый этап, - он положил кусок курицы и картошку на тарелку. - Берите горячее. Ну и вот. У нас туго было с водой. Не было большой бочки под неё, и все командиру на это жаловались. Он как-то говорит: «Чё вы ноете? Воды нет? Так добудьте. Вы спецназ, или кто?» Ну... Это я так, вежливо, нам он круче выдал. Хорошо! Пошептались мы с Коляном, ребят подбили и собрались ночью шесть человек из роты. Переоделись в чёрную рембатовскую робу и пошли. На охоту попёрли на «Урале», спецом подальше от прыжковки уехали. В городок ушли пешком, нашли там квасную бочку и вручную откатили её на километр, где стоял «Урал» с водилой. Зацепили, номера «Уралу» грязью затёрли и дёру оттуда. Пришлось без фар уходить, дело к утру уже было и слегка светало. Нарвались на ВАИ, свернули куда-то по полям и попёрли. Короче, к рассвету вырулили до прыжковки. Все в грязи, одни глаза и губы торчат. Пацаны ржали, когда нас встречали. Другие уже бочку отмыли и перекрасили. И всё тип-топ, к утру её не узнать. Командир похвалил, и приказал: «Языки засуньте в одно место. Не мы это», - он улыбнулся Игорю и Хану, смеющимся над рассказом из армейской жизни.
- Вы жёнам сказали, что мы у Ваньки? - спросил Олег.
- Сказали, что недалеко. Не потеряют. А то они не знают, где мы зависли, - ответил Федя.
Весна в открытом окне так и шелестела ветром и мелким дождиком. О таком говорят: вот нужен он, только землю расквасит. Тучи медленно сползали на край неба, половина которого разлилась яркой полосой, обещая земле отдых от ненужной влаги. Вечерело... Они махнули из окна спешившим на остановку Игорю и Хану, и проводили глазами пока они не скрылись из вида.
- Наверное, я ерунду сейчас скажу, - в глазах у Пашки заиграла грусть. - Долгие дни молчания, потом пара слов в телефон и ожидание нас домой. Мужики, а ведь наши жёны тоже воюют с нами, проживая каждый день в тревоге. Они переживают минуту прощания, одну на двоих, и думают о встрече. Закрывая за собой дверь, мы не видим, что с ними происходит дальше. Они проживают свою тихую войну здесь. И спасибо жёнам, что они ждут.
- Нет, Пашка, не ерунду ты говоришь. Так оно и есть, - сказал он тихо и с душой. - А я свою домой хочу, до ужаса.
- Вань, а пошли к ней, - Олег задумчиво смотрел в окно. - Давай, накатим ещё разок и пойдём. Три остановки, мы можем бегом: два шага - вдох, два шага - выдох.
- Правда, пошли, - у Пашки сверкнули глаза.
- Кто нас туда пустит, там уже двери закрыты. Раньше надо было думать, - Федя посмотрел на них с укором.
- Я щас спрошу, - он взял телефон.
- Неволин. Женщине сюрприз надо сделать, - Олег забрал у него телефон и положил на стол. - Наливай. И убери эти рюмки-пукалки, наливай в хорошие. Где они у вас? - Олег полез в шкаф и достал объёмные мощные рюмки.
- Во, давай, - Пашка поиграл плечами. - Мы ещё в магазин зайдём, цветов возьмём. Вань, какие она любит?
- Большие белые хризантемы. А как мы ей их отдадим?
- Ты раскис, что ли совсем? Чё такой варёный? - Олег с удивлением посмотрел на него. - Спецназ, плин! Доставим. Верёвка есть?
- Есть, в нише на полке. Щас достану.
- Пошли, - Федя решительно разлил коньяк и сунул под мышку непочатую бутылку. - Если хочется, то надо идти.
В ближайшем магазинчике, где был цветочный киоск, они купили охапку больших белых хризантем и почти на ходу вскочили в подвернувшийся на остановке автобус. Упёршись лбами в холодное стекло на задней площадке, они смотрели, как серая полоса дорожного асфальта убегает вдаль от автобуса. Ходу от остановки до больницы, было минут пять. Вечер спокойно наплывал на землю, загоняя сумерки в кусты сирени, стоявшие по обе стороны тротуара. Время перевалило за двадцать два часа, и больница, конечно же, была закрыта.
- На каком этаже? - Олег осматривал окна.
- На третьем, вот её окно. Я позвоню, пусть выглянет.
- Ой, пл... Ты совсем не шаришь в таких моментах, - Пашка разматывал верёвку. - Доверься бывалым мужикам, наши жёны все тут рожали.
- Паш, ты тихо давай, а то наряд на нас вызовут, - Федя привязал конец верёвки к букету цветов.
- Та ни фига. Давайте все вместе и дружно. Три-пятнадцать, - скомандовал Пашка, и они в четыре глотки рявкнули: - Наташа-а. Неволина-а.
В окне появился женский силуэт. Наташа помахала им рукой и открыла окно.
- Приветики. Чего вы кричите? Пьяные, что ли?
- Натаха, поздравляй нас с новыми погонами. Во, твой майор плачет и говорит, что к тебе хочет, - крикнул Олег.
- Ребята-а. Поздравляю, от души. Ваня, поздравляю, - Наташа вытерла набежавшие слёзы ладошками и высунулась из окна сильнее.
- Наташ, ты не выпади, - он стоял, задрав вверх довольное лицо. - Почему у тебя телефон молчит?
- Я только что зарядить его поставила, розетки были заняты.
- Натаха, держи, - Пашка кинул вверх свободный конец верёвки, закрученный в небольшой узел.
- Ну-у. Не поймала, - Наташа огорчённо посмотрела вниз.
- Погоди, - Федя отломил от молодого клёна длинный прут, привязал к нему конец верёвки и подошёл ближе к стене. - Пашка, разувайся. Подкиньте-ка его мне на плечи.
- Оп-па, - крякнул Пашка, подхваченный с двух сторон и заброшенный на плечи Феде. - Давай, Натаха... Бери с прута верёвку и тихонько тяни букет.
- Молодец, - дружно крикнули они, когда Наташа подняла букет к себе.
Федя смотал верёвку и сунул ему в карман.
- Девчонка-девчоночка, тёмные ночи, я люблю тебя девочка очень. Моя девочка-а, - прокричал он Наташе. - Очень-очень моя. Приходи домой скорее, я никак без тебя.
- Неволин, а чё так тихо? - Пашка посмотрел на друзей. - Ну-ка, мужики, подмогнём командиру, - и они дружно, во всё горло грохнули так, что на этажах больницы в окнах зашевелились женские фигуры.
- Девчонка-девчоночка, тёмные ночи, я люблю тебя девочка очень, - и ещё раз: - Девчонка-девчоночка...
- Ребята, вы лучшие. Я вас люблю. Всех. Вы такие милые, - Наташа стояла в оконном проёме, уткнувшись в белые хризантемы так, что видны были только глаза. - Поздравляю вас с новыми погонами. Берегите себя, вы нам нужны. А теперь домой, Ваня. Идите домой.
- Всё, уходим, - грустно кивнул он Наташе. - Пока. Поправляйся и приходи ко мне.
Она долго стояла у окна, и этим вызывала у него ещё большее чувство тоски. Оглядываясь, они дружно махали ей и уходили.
- Федь, дай хлебну из бутылки. Одиночество, с-сука, давит.
Федя подал ему открытую бутылку. Сделав несколько глотков, он передал её Олегу, и бутылка пошла по кругу. Возле них, взвизгнув тормозами, остановилась патрульная машина полиции.
- Капитан Пономарёв, - козырнул вышедший из машины капитан. - Распиваем спиртное в общественном месте?
Он смотрел на капитана. Ситуация получалась неудобная: они не были пьяными, но были такими свеженькими, что надо было предпринимать свои меры.
- Майор Неволин, - ответил он капитану.
- Капитан Белецкий.
- Капитан Щеглов.
- Капитан Бабахин.
- Серьёзно, или шутите? - капитан посмотрел на него и по очереди перевёл сомнительный взгляд на ребят.
- Нет, капитан, не шутим. Понимаешь... Жена у меня тут, - он кивнул в сторону больницы.
- Ясно. Чьи?
- Ты не спрашивай, нам хреново будет от такой известности, - он прищурил глаза на капитана. - Очень хреново. Прими душой.
- Ясно. Пейте дома, ребята. Вам далеко?
- Нет, три остановки. Мы пешком и тихонько.
- Это на новую улицу? В дом под сертификаты?
- Да, новенький такой, со сдвоенными балконами. Не сомневайся.
- Наши тоже там есть. Подбросить?
- Нет, мы пройдёмся.
- Ну давайте, - капитан сел и уехал, а они стояли и смотрели вслед уходившей машине.
Похолодало. Дождливая хмарь за вечер постепенно развеялась, обнажая простор, усыпанный далёкими звёздами.
- А Натахе понравилось, как мы кричали, что я люблю её, - он посмотрел в небо.
- Вань, ребёнок - это здорово. А тут сразу два пацана, по-любому башку сорвёт, - Федя задрал голову вслед за ним. - Чё ты там нашёл?
- Созвездие Водолея, - он улыбнулся. - Я же февральский.
- Лишь бы Большим Ковшиком по башке не стукнуло, - вздохнул Пашка.
- Когда я малость пьяненький, то дочке песни всегда пою, - продолжил Федя. - А Лена мне полотенцем по макушке: Нюську не пугай. А я же шёпотом, я же тихонечко. Нюсечка моя, моя девочка. Дочечка моя.
Федя говорил так трогательно и душевно, что они повернулись и удивлённо слушали это откровение отцовской любви к ребёнку. Почему-то сразу вспомнилось как Федя, посадив маленькую Нюсечку на ладошку, поднимал её вверх и она сидела у него на руке как кукла. Лена, его супруга, всегда беспокоилась, чтобы он не уронил дочку. Да разве бы он уронил её, эту маленькую Анну Фёдоровну.
- Моя Иришка уже большая, целых два года. Она с нами спать любит, - Пашка закинул руки за голову. - Мы её вечером в кроватку, а среди ночи бац и прилетела Иришкина подушка, прыг и Иришка у нас в кровати. Засунет подушку в серединку, залезет между нами, нашарит мой или Маринкин палец, вздохнёт и засыпает. А мы с Маринкой молчим, вроде и не слышали.
- А нашей кнопе, Алёнке, осенью два будет. Она тоже с нами засыпает. Сопит тихонько между нами и Олиным ноготком щёлкает. Оля сердится, что она ей ноготь заламывает, а Алёнка обижается до слёз. Я говорю Оле: ну и пусть, вдруг ей так спокойнее. Даю Алёнке свою руку, ковыряй. И всё. И Алёнка вся счастливая.
- Пошли домой, - он взял бутылку у Феди и влил в себя пару глотков: бутылка вновь пошла по кругу.
- Вань, ты там со стола не убирай. Мы утром придём, чай попьём и уберём всё, - Федя притянул его к себе. - И Натаха твоя не год в больнице будет. Вернётся.
Возле дома они ещё раз поздравили друг друга и разошлись по домам к своим семьям. Только у него в квартире было пусто и по-холостяцки уныло. И как он без неё раньше жил?
- Ничего, - он усиленно тёр себя мочалкой в ванне. - Ещё немного, и в моей квартире будет хоровод. Расхвастались своими дочками. А у меня - мужики! Парни! Сила! Эх, скорей бы.
Первым с утра пришёл Федя с семьёй, за ним Олег со своими, и крайним пришёл Пашка с дочкой и Мариной.
- Привет, Соловей. Как ты? - Олег пожал Пашке руку, забирая Иришку. - Пойдём, Иришка, там Нюсечка и Алёнка играют.
- Привет. Хорошо я. Всё преходяще - а музыка вечна.
- А у меня отголоски в башке, - Федя залез руками в волосы и потрепал их. - Сегодня всё, отбой и отдых.
- Дурачьё, - Пашкина Маринка снимала туфли у двери. - Наташа звонила, половину больницы в окна вытащили. Девчонка-девчоночка вам. Вань, возьми тортики.
На кухне хлопотали Лена и Оля. Они быстро накрыли стол с остатками их вчерашнего пира, заварили свежий чай и позвали всех за стол.
- Так. Вы вчера обмывали свои погоны и награды, а мы нет, - Марина достала из сумочки красное вино и отрывисто добавила: - Сегодня, это исключительно для девочек.
- А у нас есть для девочек, мы вчера взяли вам, - он вытащил из заначек бутылку испанского вина.
Они покорно открыли девчонкам вино, не претендуя даже на - по чуть-чуть. Да уже и не хотелось. В холодильнике оставалась пара вчерашних запечённых цыплят, взятых в супермаркете про запас. Они дружно умяли их, доказывая истину, что мужик после пьянки и работы - страшно голодный мужик. А потом был чай с лимоном, с тортиками и конфетами. Девчонки допили вино, и Лена скомандовала:
- Девочки, в этой временно холостяцкой квартире нужно навести порядочек. Я мою пол. Ой, Неволин, как тебе мучительно больно за прожитые дни без Наташи. Похудел.
- Я пыль уберу и цветы полью, - Оля встала из-за стола. - Мариш, ты со стола начинай. Я быстро сделаю всё и помогу тебе, - Марина согласно кивнула.
- Я поливал. И пыль вытирал, - буркнул он Оленьке вслед.
- А вы соберите бутылки и мусор в пакеты, - приказала Лена. - И за дочками следите.
Девочки загнали их на диван вместе с дочками, чтобы не мешались, и бегали туда-сюда с тряпками и поливалками.
- Ребята, пошли в школу на площадку? Мы в футбол поиграем, а девчонки с дочками погуляют, - Пашка сидел на диване, подогнув ноги калачиком.
- Вчетвером? - Олег сидел сверху на спинке дивана.
- А что, скучно вчетвером? - Пашка слегка ткнул кулаком в пузо Олегу. - Давай сборную России позовём.
- Федя, загни ноги, что ты их выставил, - заворчала Лена, вытирая шваброй под диваном.
- Не входят они, - Федя с усилием подогнул ноги под себя.
- Фараон Тутанхамон, - Пашка толкнул Федю в бок. - Задавил нафиг.
- Нет. Он похож на этого, что пирамиды караулит. На Сфинкса, - Олег сверху погладил Федю по голове.
- Нос ему обломать и всё, один в один. Ребята, а мы когда-нибудь поедем в Шарм-эль-Шейх? - Пашка даже встрепенулся от пришедшей мысли.
- А на Мальдивы не хочешь? - Федя поправил вываливающиеся из-под себя ноги.
- Да опускай ты их, уже помыли, - Олег растолкал всех и сел рядом. - Не суетись Паша. Вот отслужим, и лет пять невыездных ещё будет. Доживём до полтинника и тогда во все стороны двинем.
- Во-во! Когда пирамиды развалят, тогда мы приедем их смотреть, - Пашка тяжело вздохнул.
- Паш, нельзя тебе туда, ты верблюдов там заплюёшь, - Федя с хрустом потянулся. - Пошли в школу, головы хоть проветрим.
Они ушли в ближайшую школу на небольшое футбольное поле. Жёны гуляли с дочками, а они лениво гоняли мяч по площадке.
- Неволин, а чё ты на сайте мигаешь? Фотки там меняешь. По-любому с девчонками в играх крутишь. Ай-яй! Командир, майор... Никакой серьёзности.
- Паша, в лоб дам. Держи, - крикнул он, резко передавая мяч Пашке, чтобы оживить игру.
Пашка дал кручёный Олегу, а Олег отпасовал Феде.
- И я ему. И тоже в лоб. И надоел он мне, - Федя двинул резкий мяч Пашке.
- Ой, Неволин, - Пашка задержал мяч в ногах, играя им. - Стоит такой довольный. Пацаны у него! Пенальти тебе, и три контрольных промеж ног, - крякнув, Пашка залепил ему резкий кручёный мяч.
- Ты меня пугаешь? - откликнувшись, он спокойно принял мяч. - Я сколько в каратэ был, столько и мяч там гонял. А в каратэ я был всегда.
- Футболисты, - смеялись девчонки, сидя на лавочке и наблюдая за ними. - Закатайте штаны, а то пыльные от мяча будут.
- Федот, у тебя штаны лопнули промеж ног. Я вижу.
- У себя посмотри Паша. Ничё не потерял?
- Федя-я, - Олег принял мяч от Феди. - Бей тише, а то мячик лопнет. Передача Неволину - тыц.
- Три гола ему, а то он вялый без Натахи, - Пашка довольно ухмылялся.
- Держи, - Федя подал мяч в сторону Пашки.
- Федот, бей тише. Снесёшь нафиг. Вань, держи.
- Всё, перерыв, - он сел на скамейку. - Кстати, орёлики... Вывески с намёками на службу уберите с фотографий на сайте. И песенки про спецназ особо не афишируйте. Паша, и не спрашивай - а чё.
- А чё? - шутя, спросил Пашка.
- А ни чё!
- А я знаю чё, - отозвался Олег.
- Да все знают чё, - Пашка подхватил подбежавшую к нему дочку на руки.
Он отошёл в сторону и позвонил Наташе. Тоскливо ему было: ребята с жёнами и дочками, а он один. Как прошлогодний пожухлый лист клёна в траве, который он шевелил сейчас носком ботинка. Через неделю он забрал свою Наташу из больницы, и в доме наступил долгожданный, потерявшийся на время и так нужный ему покой.
© «Стихи и Проза России»
Рег.№ 0186810 от 3 января 2015 в 22:28
Рег.№ 0186810 от 3 января 2015 в 22:28
Другие произведения автора:
Рейтинг: 0Голосов: 0576 просмотров
Нет комментариев. Ваш будет первым!
