Поколение

Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом,  а одно только нужно...    Евангелие от Луки, Глава 11

«Воздействие электромагнитного излучения многочисленных устройств, постоянно сопровождающих жизнь человека, сильное нервное напряжение, огромный поток информации, который приходится осваивать современному человеку и некоторые другие, еще не изученные до конца факторы, привели к возникновению так называемого эффекта Линча-Паркера (Линпа) – заболевания, охватившего более 60 процентов Земли.   Предположительно, оно имеет психосоматическую природу. 

Больные с диагнозом Линпа практически невосприимчивы к обезболивающим средствам, а болевой эффект от любых физических травм не ослабевает со временем – симптомы, напоминающие фантомные боли, преследуют человека даже после полного физического восстановления до конца жизни. Одним из известных и наиболее эффективных способов лечения является специальный курс терапии, который проводится при условии полной изоляции пациента».

***

Надев очки виртуальной реальности, Марфа увидела вверху справа привычный красный значок - входящий видеозвонок. Отец. Последний разговор перед тем, как ее шаттл «Семь звезд» уйдет в мертвую зону, где онлайн-связь с Землей будет невозможной. 

Девушка поправила серебристый комбинезон,  легко коснулась  коротко стриженых  черных волос, оттолкнула подальше дрейфующий мимо ком из одежды – надо навести подобие порядка, компьютер передаст на Землю не только ее изображение, но и то, что находится вокруг. 

Марфа прикрепилась шнуром к стене и обратилась к бортовому компьютеру:

– Канабис, включи видеосвязь.

Перед ней немедленно возникло изображение мужчины в дорогом пиджаке, похожего на грустного старого смертельно уставшего гнома.

– Здравствуй, моя хорошая, ты как сегодня? -  изображение человека дернулось, и связь на несколько секунд оборвалась,  –  …момент.  Возможно, это наша последняя онлайн-связь, потом придется только сообщениями... Как твое здоровье? 

–  В невесомости мне лучше, папа, спина болит намного меньше,   – ответила Марфа ставшей уже привычной за время путешествия фразой. – Я тут новости почитала, поразмыслила... Ты вот мне скажи:  пару лет назад арендовать такой корабль, как у меня, мог любой представитель среднего класса, но сейчас... Могу себе представить, чего тебе это стоило.

– Я же глава Управления, – бородатый человек указал на свой зажим для галстука в виде стилизованной  космической станции, инкрустированной алмазами. – Мне это обошлось совсем недорого: один звонок – и дело сделано! – мужчина улыбнулся, – Неимоверно тяжелый труд, скажу я тебе.

– Какой же ты все-таки жуткий врун! 

– Я не врун, я – политик.

– Никогда не стану политиком!

– Жаль, у тебя все данные для этого.

– Папа! Ну мне честно намного лучше, и я уверена – эта терапия поможет, не сомневайся.

– Будь осторожна, милая, скоро ты окажешься с болезнью один на один… Но не забывай: у тебя – лучший корабль, лучшая модель компьютерного интеллекта...

– И  лучший отец!

Виртуальный гном нахмурился и махнул рукой, и на секунду показалось, что он сейчас или рассердится, или прослезится. Но, быстро взяв в себя в руки, мужчина продолжил:

– …и самое современное оборудование для лечения, которое только существует на данный момент.  Однако ты будешь в открытом космосе неизвестно сколько времени, совершенно одна, за  миллионы километров от меня, от всех… Если что-нибудь случится, возникнет хоть малейшее беспокойство по любому поводу, – он запнулся, –  Неисправности, поломки, здоровья, вообще  –  чего угодно, – немедленно дай знать и возвращайся! Наплюй на терапию и дуй ко мне, посадим тебя в местный бункер, применим другую технологию, в общем, чего-нибудь придумаем. Терапий много, а дочь у меня одна. 

Девушка  удивленно расширила глаза:

– Ты же утверждал, что самый большой эффект лечения Линпы,  согласно последним исследованиям психодиагностов, достигается только вне зоны магнитного влияния планет!

 – Психодиагносты, похоже, просто рубят бабло, изобретая все более изощренные и затратные методики лечения, – нервно теребя бороду, отец подмигнул Марфе. – Что они придумают завтра, никто не знает. И развелось их теперь... Как собак. Скоро на одного пациента будет десять врачей – самая востребованная и популярная профессия. Как ты думаешь, куда денутся все эти люди, если найдется эффективный способ борьбы с Линпой?

– Папа! Меня не обманешь пустыми разговорами! Объясни наконец, что случилось – нам грозит межгалактическая война с инопланетным разумом? У тебя неприятности на работе? Я же все равно узнаю, но лучше – от тебя, чем из новостей. 

Последняя фраза произвела на отца неожиданный эффект: переменившееся выражение лица, мгновенно взмокший лоб – было видно, что он не на шутку испугался. Марфа поняла: от нее, видимо, и впрямь скрывали что-то серьезное, иначе откуда такая реакция?

– Нет-нет, с чего ты взяла… Мне ничего не угрожает, – сказал он в замешательстве, и после некоторого раздумья добавил: - Просто у нас  очередная волна самоубийств среди больных Линпой, в основном у тех, кто получил  серьезные травмы. Мне очень не хотелось, чтобы ты об этом узнала, - отец виновато опустил голову. – Но ведь ты у меня сильная девочка, ты ни о чем таком не думаешь?..

– Брось, папа, мы же с тобой не раз уже говорили об этом – за полтора года, проведенных в больнице, я сто раз была в  отключке от болевого шока, но такие глупости мне в голову не приходили!

Там, на Земле, очевидно, кто-то вошел и обратился к мужчине с вопросом. Он произнес в ответ пару фраз в сторону, а потом снова повернулся к Марфе. Отец и дочь пару минут молча смотрели друг другу в глаза. 

– Мне пора, Марфушка, зовут на срочное совещание. Береги себя. Помни – я тебя люблю, и не дай себя обидеть никому, особенно жизни!

– Я тебя тоже, папа, – девушка задержала дыхание, и уже в пустоту добавила  шёпотом, – Люблю.

– Видеозвонок окончен, – прозвучал бесстрастный голос компьютера.

– Заткнись, Канабис! – сорвав очки, Марфа со злостью их отшвырнула и сморгнула слезы. – Сама знаю.

Она отстегнула шнур, удерживающий ее во время сеанса связи и, хватаясь руками  за крепления вдоль стены, поплыла в отсек, который называла про себя комнатой иллюзий. 

Марфа вот уже почти месяц, превозмогая боли в спине, усердно собирала, подключала и настраивала сложное оборудование, умевшее много чего удивительного. В сущности, тут был устроен целый мир – конечно, не настоящий, но максимально приближенный к реальности. К Земле. 

Голографический проектор моделировал картинку мест, в которых девушка бывала или мечтала побывать, а многочисленные приборы воссоздавали атмосферу и климат пейзажа – температуру, влажность, ветер, запахи. Маленькие летающие роботы имитировали тысячи звуков – от пения птиц и жужжания насекомых до гула гравимобиля, несущегося по шоссе. Сенсорная бумага с меняющимися настройками отвечала за осязание: прикосновение к коже листвы, травы и даже крыльев бабочки.  

Посередине был установлен предмет гордости Марфы – машина, имитирующая морские брызги, капли росы, туман, дождь и даже снег. Однако для ее работы требовалась хотя бы минимальная гравитация – а вместе с гравитацией наваливалась болью в позвоночнике  коварная Линпа…

Занятие по устройству комнаты иллюзий отвлекало и развлекало девушку в длительном путешествии, служило панацеей от одиночества.

Все эти громоздкие приборы легко мог бы заменить даже примитивный древний сенсорный костюм, не говоря о его современной версии – нейрокабеле, подключавшемся через специальный разъем, вживленный в тело человека. С такой примочкой можно ощутить не то что морские брызги,  а и полет на дельтаплане или глубоководное погружение.  Но для Марфы, у которой был диагностирован эффект Линча-Паркера, использование такого оборудования могло привести к непредсказуемым последствиям.

Оказавшись в любимой комнате, девушка скомандовала:

– Канабис, включи синхронизированное воспроизведение. Джунгли. Дерево у реки.

Заработал голографический проектор, за несколько секунд превратив пустой отсек в буйные тропики, наполненные щебетом птиц, сочной блестящей зеленью высоких крон и яркими  цветами на серой земле. Луч солнца, пробивающийся сквозь тесную многочисленную листву, падал на семейство диковинных грибов на тонких ножках. 

Скромная речушка, извиваясь, терялась среди зарослей.

– Включи последнюю отредактированную версию, с бабочками.

На дереве у реки возникла свисающая вниз ветка, облепленная яркими бабочками – Марфа подтянулась ближе к этой нереальной красоте и, едва касаясь, провела рукой сверху вниз. Вдоль волшебной грозди прокатилась шелестящая живая волна, и оранжево-черные монархи снова замерли.

– Прекрасно, и так похоже на правду...

Она задумалась, вновь и вновь прокручивая мысленно  разговор с отцом. 

– Конечно все правильно, по идее так и должно быть... Но почему мне кажется, что я что-то упустила? И никак не пойму,  почему ты, папа, так напрягся, когда я упомянула про новости... 

Пытаясь погладить бабочек обеими ладонями так, чтобы не нарушить голограмму, а вместе с ней – ощущение прекрасной иллюзии, Марфа неловко повернулась, и тело немедленно откликнулось резким приступом боли.

– А-а-а-а, – крик девушки перешел в рыдание со стонами, лицо исказила мучительная  гримаса. Она судорожным движением потянула вниз  молнию комбинезона, идущую вдоль правого бока от шеи до стопы и, превозмогая боль, вытащила из кармана на поясе автоинъектор. Почти сразу после укола агонизирующая боль ушла, и Марфа, закрыв глаза и расслабившись, несколько минут парила в невесомости, наслаждаясь покоем.

– Канабис, я приняла одну дозу Прал-12, он отрубит мне ЦНС или как там это называется, и я ни черта не смогу почувствовать целый день, а может и дольше.  И, возможно, мой мозг будет тупить, – ты уж извиняй. Но эта дрянь теперь мой самый любимый коктейль и единственная штука, которая хоть как-то на меня действует, все понял?

– Сформулируйте вашу команду более конкретно. Вам нужно сканирование в медицинском отсеке? 

– Да нет, это я просто так, по привычке болтаю  – забываю, что ты в отличие от меня инвалид мозга. На всякий случай предупреждаю -  меня здорово накрыло, пойду на боковую, может, гляну новостную ленту. Когда отключусь, продолжай работать в штатном режиме, если с тобой свяжется  база «Предел» – выдай всю нужную информацию, меня не буди. Это хоть понятно?

– Да, капитан. 

Неторопливо застегнув комбинезон, Марфа потихоньку доплыла до стены, придерживаясь за скобы, добралась до каюты и залезла в спальный мешок, надев очки и перчатку для работы в виртуальном пространстве.  

Взмахами руки, наподобие дирижера перед невидимым оркестром, она вызвала экран с новостями – впервые за этот месяц.  Заголовки не отличались оптимизмом. Первой в списке была статья о закрытии трех крупных космодромов из-за недостатка персонала. 

– Главное, чтобы папин не закрыли. – Марфа по привычке разговаривала сама с собой.  – Так, что там у нас дальше. 

«Всемирная организация здравоохранения временно приостановила все  спортивные мероприятия  из-за повышенного риска травматизма».

– Как бывший спортсмен могу сказать, что это очень печально. А если поподробнее… – она раскрыла статью,  –  Соревнования по некоторым видам проводятся только в Канаде и двух африканских республиках. Да, если б я не сломала спину, сейчас вполне могла бы быть там… Лучше в Канаде – самая низкая смертность от Линпы и не жарко…  Дальше.

«Очередная волна самоубийств в крупных городах». 

– Ну, этим, к сожалению, никого не удивишь. Следующий.

«Зафиксирован первый официальный случай заболевания Линпой у семилетнего мальчика из Нью-Йорка». 

«Китайские студенты шьют специальные поролоновые костюмы, защищающие их от ушибов и травм».

 – Понятно, как говорится – здравствуй, Апокалипсис. Вот поэтому я  новости и не смотрю. Давай-ка глянем медицинский блог. Что у нас там творится?

Повинуясь голосовой команде, перед девушкой вспыхнула целая колонка сообщений тревожных ярких цветов.

«Эксперимент с вживлением в мозг микрочипов, контролирующих болевой фактор, закончился трагедией». 

Под заголовком был изображен символ подзорной трубы – значит, есть видео. Кликнув по нему, Марфа вместо растворившихся строчек увидела изображение человеческого мозга, испещренного алыми вспыхивающими точками – вероятно, так обозначались микрочипы. 

Голос за кадром объяснял: «Месяц назад группа ученых из  научно-исследовательского центра в Англии совершила беспрецедентный эксперимент: тридцати добровольцам с  диагнозом «эффект Линча-Паркера»  были вживлены нейродатчики, контролирующие часть мозга, отвечающую за ощущение боли. Вернувшись в сознание после сложнейшей операции,  все подопытные  в течение двух дней чувствовали явное улучшение». 

Изображение  мозга сменилось больничной палатой – на кроватях располагались улыбающиеся пациенты, один из них жал руку доктору, похожему на старого преданного пса. Диктор рассказывал о сложностях операции, сыпал медицинскими терминами, расписывал  перспективы и возможности этого метода. 

Затем картинка сменилась: та же палата, те же люди, но уже никто не улыбался. Лица пациентов были скрыты кислородными масками, – они были подключены к аппаратам жизнеобеспечения. Наезд, крупный план – камера показала врачей, осматривающих больных, сложное медицинское оборудование.  Тревожный диктор говорил о внезапном и необъяснимом отказе внутренних органов и смерти мозга прооперированных на третий день эксперимента.

– Выключить видео, – хрипло сказала Марфа, и тут же передумала: – Вернуть новости.

Бегло просмотрела внушительный список стран, правительство которых официально разрешило эвтаназию страдающим Линпой. Заголовки о волнениях, демонстрациях и мародерстве тоже прокрутила, особо не вглядываясь. Известный ученый высказывал предположение относительно разъема  для нейрокабеля, ставшего в последние десять лет обязательным атрибутом каждого цивилизованного гражданина: он убеждал с мировое сообщество, что именно это устройство и вызывает у людей эффект Линча-Паркера.

«Для меня это точно уже не имеет значения», – подумала Марфа. Дотронувшись рукой до затылка, она нащупала закрытый защитным слоем пластика разъем.  «Подвержены все, у кого есть нейроразъемы, то есть те, кто старше двенадцати лет. Так, а как же семилетний мальчик из Нью-Йорка? У него не должно быть разъема, в таком возрасте его не ставят. Ничего не понимаю...»

– Дай мне последние исследования по Линпе, самое новое, и выбери те, где поменьше воды и побольше конкретики. Если она есть вообще… Какую-нибудь конференцию ученых и врачей, только не узко-медицинско-направленную, чтобы простым смертным  доступно было, – отдала она команду поисковику. 

 Перед ее глазами высветился ряд иконок с видеозаписями, одна из которых – «Эффект Линча-Паркера может вернуться даже после удачной терапии» –  первой бросилась Марфе в глаза, но после секундного раздумья она не стала ее открывать, а ткнула в ту, которая обещала обсуждение Линпы двумя известными учеными, записанное популярным национальным каналом пару дней назад. 

Перед ней возникла стандартная студия: круглый стол, пара диванов для гостей, в центре – непринужденно устроившийся в кресле ведущий со звучным именем Эрнест Гарсия. И его поза, и особенно – скучающее выражение лица транслировали зрителю то, что такой человек  просто не может чем-то по-настоящему озадачиться. На диванах располагались собеседники: пожилой мужчина, которого ведущий представил как доктора Клайва Томпсона, ученого-новатора,  главного специалиста по нейронным связям какого-то там института, название которого Марфа пропустила мимо ушей, и женщина лет тридцати –  Радка Владова – независимый эксперт из Софийского медицинского центра. 

– Прежде чем начать обсуждение этого, не боюсь сказать, апокалипсического вопроса, хочу предоставить несколько слов каждому из участников нашей дискуссии, – Эрнест сделал приглашающий жест в сторону мужчины, – Что мы знаем на данный момент о Линпе? Клайв, вам по праву старшинства отвечать первому. 

– Я буду с вами предельно откровенен.  Какие вопросы обычно задает человек, столкнувшийся впервые с нейропластическим эффектом Линча-Паркера? - доктор Томпсон обвел глазами собеседников и сделал паузу, чтобы придать словам значительности. – «Моя болезнь излечима?»  И я отвечаю  – мы не знаем. «Она заразна?» Мы не знаем. «Почему я заболел?»  Мы не можем сказать. Мы даже не можем ответить на вопрос, что из себя представляет Линпа, где ее очаг, как именно она воздействует на организм? Это не неврологическое нарушение и не симптом хронической боли. Я могу сказать с полной уверенностью только одно  – это нечто доселе неизвестное науке и не поддающееся определению – во всяком случае, на нынешнем уровне развития технологий

– Позвольте с вами не согласиться, - возмущенно перебила его женщина-медик.  

Эрнест Гарсия довольно улыбнулся и закинул ногу на ногу. 

 – Линпа это накопительная ответная реакция мозга на высокотехнологичные устройства, подобные нейрокабелю. Ее очаг – это мозг. И уже сегодня есть методы лечения, дающие положительные результаты. 

– Я вижу, вы большая оптимистка, мадам. При том, что ни черта не знаете. Дети без нейроимпланта заболевают, а эти ваши методы лечения –  чушь собачья, шаманские пляски с бубном, низкопробные карточные фокусы! Они не нейтрализуют  Линпу, они лишь получают незначительную отсрочку конца. И заболевание обязательно вернется, если пациент травмируется вторично!

 Томпсон закончил свою тираду на повышенных тонах, его старческая шея вытянулась,  обнажая тонкие многочисленные жилы, брови гневно навалились на глаза, и он прямо  источал раздражение.

– Откуда у вас такая информация, Томпсон? Вы оперируете не подтвержденными данными, тем самым ставя свой авторитет ученого под самомнение.  – Радка Владова, очевидно, была из тех самоуверенных женщин,  которые  готовы дать  отпор любому оппоненту вне зависимости от его статуса.

– Позиция доктора Томпсона в каком-то смысле прояснилась, теперь дадим высказаться доктору Владовой,  –  перехватил инициативу  Гарсия. Как опытный ведущий, он решил, что для обострения ситуации, пожалуй, рановато, и кивнул Радке. – Доктор, у меня к вам  очень насущный, даже животрепещущий вопрос, – Эрнест сделал паузу, словно передразнивал Томпсона. – М-м-м…  вопрос касается диагностирования  Линпы. Что вы можете сказать об этом? 

Женщина дернулась как от пощечины, сидящий напротив нее Томпсон презрительно фыркнул. Однако Радка  расправила плечи, собралась и, тщательно выбирая слова, проговорила:

– Это до сих пор остается в стадии предположений и гипотез. Пока что  не удается точно определить возможность возникновения эффекта Линча-Паркера – до того как человек получит травму. Есть рабочая гипотеза о количестве часов, проведенных человеком в состоянии подключения к…

– И как в эту гипотезу вписываются дети без разъема? –  не удержавшись, вставил  Томпсон.

– Есть теория единого психоэнергетического поля, через которое ребенку от родителей передается поток информации, способный накапливаться и вызывать эффект Линча-Паркера – достаточно находиться рядом с подключенными к сети родителями.

– О да! Давайте теперь мы эзотерику подключим! – Клайв Томпсон небрежно махнул рукой, как бы говоря «Ну видите? Что и требовалось доказать!»

Терпение Владовой, очевидно, закончилось, она выпрямилась и воинственно выставила подбородок:

– Мы РАБОТАЕМ изо всех сил над этой проблемой! Мы создали обезболивающий препарат Прал-12, который снимает болевой эффект, оставляя пациента в сознании. Да, у него пока что серьезные побочные действия, но это пока, зато он работает и уже спас много жизней. Наши исследования помогли разработать методику комплексного воздействия на пациента, в тридцати процентах она показывает положительный результат! Вы смеетесь?  –  и хотя Томпсон вовсе  не смеялся, Радка еще выше подняла голову и с чувством явного превосходства добавила:  – А зря! Еще два года назад этот результат был на отметке «ноль», а сегодня мы его подняли до  тридцати, завтра будет шестьдесят,  потом сто. А вы? Что вы делаете, доктор? У вас есть план спасения цивилизации? Может быть, вы им поделитесь с нами?

– Несомненно. Только я, в отличие от вас, давно уже знаю жестокую правду – мы проиграли, это несомненный факт. Вы тут хвалились цифрами и намекали на мою некомпетентность, – ну что же, поговорим о цифрах и компетентности. Два года назад Линпой болели люди не моложе шестнадцати лет, сейчас есть пациенты младше восьми. Ох, да, разумеется, как я мог забыть, - Клайв театрально  всплеснул руками, -  Тридцать процентов из них вы уже можете – не вылечить, нет, –  попросту не дать умереть. Превосходно. Ошеломляющее достижение. Еще немного цифр. Год назад мы при травме просто блокировали нерв. Человек не мог, правда, при этом двигать рукой или ногой, но у него ничего не болело! Сейчас, если вы попытаетесь каким-либо образом воздействовать на нерв,  пациент скорее всего умрет от болевого шока.  Я могу так долго продолжать, только это бессмысленно,  Линпа  нас обгоняет по всем параметрам. 

Клайв Томпсон солидно откашлялся и продолжил: 

– Так вот, мы проиграли, но мы еще живы, и поэтому должны хоть что-то попытаться сделать, даже если у нас нет ни каких шансов. Мое предложение основывается на  предположении, что заражение Линпой происходит из-за какого-то излучения, пока неоткрытого. Оно, скорее всего, возникает при подключении человеческого мозга через кабель к сети. И единственная  возможность  остановить Апокалипсис – это  отобрать детей от облученных родителей, увезти далеко-далеко на остров, дать им в руки лопаты, заставить сажать  картошку и даже близко не подпускать к  нейротехнологиям! А главное – их надо все, абсолютно все, немедленно уничтожить! Человечество пошло не по тому пути, и надо иметь мужество сделать шаг назад.  Хотя я предполагаю, что мы опоздали, годков этак на пять.  

– Прекрасно. Увезти детей на остров сажать картошку. Как это остроумно! Уничтожить  всю современную технологию! Да вы просто гений! То, что вы предлагаете, равносильно бегству, предательству!  Вы  хотите сделать шаг назад, а я говорю, что надо разбежаться и прыгнуть вперед!

– Куда вперед, девушка? В пропасть? –  тихо спросил Томпсон. Он как будто потерял интерес к беседе и опустил голову.

 – Надо бороться, а не отступать, надо изучить врага и уничтожить! –  доктор Владова  с такой энергией и уверенностью произнесла эту фразу, что даже ведущий, которому было положено занимать нейтральную позицию, несколько раз невольно кивнул головой.

Клайв Томпсон поднял взгляд и оценивающе посмотрел прямо в глаза Радке. 

– Вы, современное поколение, живете в иллюзии.  Ваши изобретения – иллюзия, ваши стремления – иллюзия, ваши мечты – иллюзия, вся ваша деятельность  направлена только на создание вокруг себя приятной иллюзии.  А теперь она рушится, и вы никак не хотите этого признавать…

– Нейротехнологии это не иллюзии, это новый пласт реальности… – начало было Радка, но Томпсон властно ее остановил:

– Дайте мне договорить.  Вы, конкретно вы, - он указал пальцем на женщину, - Дитя нейрореволюции. Вы так отчаянно за нее сражались и добились именно того, что имеете. Вы, именно вы  голосовали за разрешение ставить нейроимпланты детям, вы хотели новой реальности, нового будущего… Вы его получили, кушайте.

 – Вы слишком косны, что бы понять горизонты…

– Выключить запись. – Марфа почувствовала, что досмотреть это она не в силах, она буквально засыпала. 

– Какой бред.  Они теперь будут обсуждать, кто за что голосовал. Канабис, гаси свет.  Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, капитан.

Сняв  очки и перчатку, Марфа закрыла глаза и несколько минут лежала без движения. Сон отступил. Вернее, заснуть мешала какая-то неоформленная тревожная одинокая мысль. Она около минуты созерцала в иллюминаторе черное пространство, усыпанное светящимися точками. 

– Что-то не так, - сказала она в темную пустоту, - Я знаю, что папа в опасности. Он в опасности, а меня нет рядом, - Марфа опять закрыла глаза, и  на этот раз ничто не помешало ей  уснуть.  Под действием инъекции, которую пришлось сделать днем, она спала крепко и долго. 

***

Проспав шестнадцать часов кряду, единственная пассажирка корабля «Семь звезд» чувствовала себя весьма неплохо. Наотрез отказавшись выслушать сообщения бортового компьютера, она занялась утренними делами. Сперва бесстрашно предоставила свое тело для полного медицинского сканирования,  затем неспеша приняла душ, даже попросила Канабиса включить минимальную гравитацию, чтобы капли воды лениво скатывались по коже на пол. Надев ставший привычным серебристый комбинезон, чистая и довольная, села завтракать. Компьютер опять напомнил ей о послании со стационарной базы Объединенных Шахтерских Колоний.

 – Ладно, давай, включай, – пережевывая кусок мяса, недовольно промямлила Марфа.

– Для этого вам придется надеть очки, - мужской голос Канабиса как обычно звучал предельно вежливо.

– Обойдешься, только не за едой.  Это же не онлайн, правильно? 

– Да, это видеозапись.

– Дай только аудио.

– Включаю.

– Здравствуйте, «Семь звезд», - произнес сухой мужской голос, - Вас приветствует Векаса Кобэ, капитан службы контроля главной базы «Предел» Свободных Объединенных Шахтерских Колоний.  Нам известно о вашем вип-статусе, после ответного сообщения с вашего корабля мы готовы разрешить стыковку и дозаправку. Согласно новому Положению об обеспечении безопасности станции, во время заправки вас посетит инспектор. Ждем от вас ответа.

Запись прекратилась. Закончив завтрак в полной тишине, допив сок из бутылки и выкинув ее в мусорный накопитель, девушка попросила выключить искусственную гравитацию – спина уже давала о себе знать. Марфа решила поработать часок с голографическим проектором – создать  вечерний пейзаж, саванну, со степенно вышагивающими сквозь призрачную мглу животными – например, слонами или жирафами,  но  компьютер  заартачился, настаивая на необходимости срочного ответа «Пределу». Они находились уже буквально в нескольких часах лета от базы, и невыполнение их требований могло сильно напрячь службу контроля. Канабис был настолько неумолим  в своей нудности, что Марфа с глубоким вздохом разочарования все же принялась  записывать ответное послание. И уже когда отправила его по назначению, ее осенило:

– Канабис, а с каких это пор Шахтерские Колонии стали Свободными Шахтерскими Колониями? 

–  Два дня назад они объявили о своей полной независимости, но с сохранением всех финансово-экономических обязательств с Землей.

– Ах они стервятники! Чувствуют, что Земля слабеет, но понимают - ссориться пока опасно, кто знает – может, внезапно  все вылечатся и надерут им задницу, а так ¬вроде бы и не за что. Мол, у вас кризис, вам не до нас, вот мы и «освободились», исключительно ради самоуправления, чтобы родную Землю не напрягать лишней административной суетой. Интересно, отец знает об этом? Кстати, Канабис, нет ли сообщений от него?

– Нет, капитан.

– Понятно… Наверное, очень занят, -  произнося эту фразу, Марфа уже надевала очки и перчатку и, как всегда, пристегивалась. Она хотела найти  что-нибудь про отца – о нем часто пишут – а потом  глянуть колониальные новости, на всякий случай, чтобы знать к чему надо готовиться, но увидела, что в ленту посыпались видеописьма. Одно, второе, третье… пять штук. И пришли они не по специальной выделенке, как у отца, и не с колоний. Какой-то неизвестный канал.

– Канабис, что это? Почему сразу так много?

– Сообщения с Земли, высланы через сеть спутников «Шпрект». В сети был ряд серьезных неполадок, поэтому сообщения какое-то время не поступали на борот. Теперь все исправлено, и вы можете ознакомиться со всеми сразу. Первое – месячной давности,  последнее отправлено неделю назад. 

– Да это же Полина! – воскликнула Марфа, увидев информацию о содержимом файла, – Как тебе это удалось? 

Через пару секунд перед ней возникло изображение полноватой блондинки  в редких веснушках. Глубокие внимательные глаза сверкали чистотой.

 – Марфуня, привет!  Из-за этих поломок на орбитальных спутниках я даже не знаю, когда дойдет до тебя это послание. Но когда бы ни дошло… – девушка, чуть смутившись, отбросила изящным движением руки волосы с плеча за спину и продолжила,–  Я подумала, что тебе «там», – она особенно выделила это слово, -  Одной, наверное, очень тяжко, а весточка с Земли может обрадовать.

–Полечка, – сорвалось с губ Марфы, она в наплыве чувств прижала руки к груди и сжала кулаки, – Спасибо тебе! 

– Хотя конечно радовать особо нечем, у нас дела идут не очень хорошо, повсюду паника  и депрессия. Родители запретили мне пользоваться нейрокабелем, - Полина щелкнула себя по затылку пальцами, – И я теперь чувствую себя как  обезьяна на пальме без хвоста – и не у дел,  и постоянно чего-то не хватает.  Хотя кому я это рассказываю… – словно вспомнив о чем-то, девушка примолкла и горько улыбнулась. – Знаешь Марфа, когда ты упала и сломала спину, а потом еще и болезнь эту у тебя нашли… Мне… Я тогда подумала: как хорошо, что это произошло не со мной или с моими близкими…  Я… Я даже обрадовалась, – она издала нервный смешок, – Представляешь какая сука? Обрадовалась... – Полина закрыла лицо руками. – Я даже близко не представляю, каково тебе там. Не хочу представлять, - девушка убрала руки с покрасневшего лица, -  Марфа, прости меня…

–Ну что ты, Полечка, – прошептала успокаивающе Марфа, забыв, что это всего лишь запись.

– Мне очень стыдно. Но ты знай, я помню о тебе, и буду присылать сообщения как только смогу, через папину работу в посольстве. Буду рассказывать тебе о том, что здесь происходит, о хорошем… обо всем. Хотя теперь, когда болеет каждый второй, добрые вести на вес золота. Мама сильно нервничала из-за моих занятий бегом, так что пришлось бросить…  Видишь, поправилась на три кило! – девушка засмеялась и погладила бока, – Для тебя это должно быть хорошей новостью, ты же мне все уши прожужжала, как завидуешь моей талии!  

Марфа улыбнулась, вытерла влажные глаза,  задрав очки на лоб, а когда надвинула их обратно, увидела как ее подруга демонстрировала свою комнату, гимнастический костюм, разложенный на кровати. Говорила о том, что иногда, «в память о былых годах», достает его и представляет, что стоит надеть этот волшебный  артефакт, и она превратится из пухлячки в принцессу художественной гимнастики. Показала вид из окна – грязную неубранную улицу. Объяснила, что теперь люди боятся заниматься физическим трудом – вдруг зацепишься, споткнешься, упадешь, поцарапаешься,  разобьешь себе колено, –  а у тебя Линпа. Одинокий робот-уборщик пытался справиться с огромными кучами мусора, наваленными у каждого дома. «Роботы быстро выходят из строя», – объяснила Поля. 

- Но грязь только на периферии, центр города чист и опрятен как всегда, и по главным улицам до сих пор ходят толпы народу, правда, чаще всего в специальных антистрессовых костюмах, чтобы случайно ничего не повредить. У меня тоже такой есть. Страшно неудобная штука -  и жарко невозможно, и двигаться трудно – ни сесть, ни встать, ни повернуться. Их в народе латами прозвали. Я ненавижу его носить, а папе и брату нравится, друг друга  вчера в рыцари посвящали - французским  батоном вместо меча… Дураки.   И на каждом углу - армия, парни с автоматами... 

Полина еще долго рассказывала всякие забавные и не очень мелочи, первое сообщение закончилось, и Марфа сразу включила следующее. В нем Полина сообщила, как на ее отца напали и сломали руку, диагноз - Линпа. Чтобы не допустить смерти от болевого шока, его погрузили в искусственную кому, и пока больше ничего сделать нельзя. Ее мама собирается в Германию к родителям, они еще живы и здоровы, а сама Полина туда не хочет – жаль расставаться с друзьями. Из-за этого они с матерью вчера поругались, и теперь Полина одевается на пробежку и ей плевать  на запреты и вообще на все наплевать. Марфа «бежала» вместе с подругой по замусоренным улицам с осторожно крадущимися прохожими, а гравимобили по шоссе ехали так аккуратно, будто рядом с каждым водителем сидело по автоинспектору.  

Следующее сообщение Марфа включила с мрачным ощущением фатализма. 

Растрепанная, опухшая от слез Полина ревела в голос, было видно, что она пыталась усилием воли остановить плач, старалась глубоко дышать, но всё без толку. Причина была ясна и страшна: раскачиваясь, она баюкала левую руку - фиксирующий браслет удерживал в неподвижном положении сломанный мизинец, обмотанный металлобинтом. 

- Ничего не помогает, он болит постоянно... Марфа… о-о-о… я же просто сломала палец, только палец, какая нелепость, я их тысячу раз ломала, как же… а-а-а… больно, я больше не могу… Марфуша, у тебя же спина была сломана, как ты терпела?..

- Не знаю, Поля, я почти ничего не помню, только урывками, –  переживая за подругу, Марфа опять обратилась к записи как к живому человеку.

-… ведь я до конца надеялась, что не заболею…  аха-а-а… мне разъем имплантировали на год позже чем всем, я так этого стыдилась, никому не рассказывала… А теперь о-о-о…

Марфа смотрела на страдающую от невыносимой  боли подругу, и слезы отлетали крошечными водяными шариками в пространство корабля - прозрачные капли человеческой драмы, и стороннему наблюдателю, не посвященному в трагедию, их кружение могло показаться завораживающе прекрасным. Крошечные водяные шарики в невесомости.

Когда видео закончилось, Марфа с каменным выражением лица подняла руку и активировала четвертую запись. Перед ней появилась женщина, бледная, беловолосая, с тонким профилем, моложаво выглядящая несмотря на возраст. Она заговорила удивительно «гладким» голосом, а интонация была даже не успокаивающая, а – утешающая.

 - Здравствуй, Марфа, я долго не решалась послать тебе это сообщение. Думала - стоит ли, ты и так достаточно  натерпелась, но ты ее лучшая подруга, и должна знать. Она хотела тогда, в последний раз, рассказать тебе что-то важное, постоянно просила у тебя прощения. Хотела проститься, но не получилось. Ей дали экспериментальный прибор и…  он сделал только хуже.  

Женщина замолчала на минуту, кивнула головой, словно давая себе разрешение на последующие слова.

 - Марфа, - длинная пауза,  - Полины больше нет.

- Остановить! Выключи! 

Запись остановилась на половине. Марфа подвела палец к «продолжить просмотр» и тут же убрала. Передвинула к пятой записи. Палец завис над иконкой включения просмотра. Внезапно отдернув руку, девушка потухшим бесцветным голосом произнесла: 

 – Стереть все записи.

- Вы хотите удалить все видеофайлы?  Они не могут быть восстановлены. 

- Стирай.  Стирай всё.

- Удаляю. Готово.

Она сорвала очки с лица, подняла голову вверх, закрыла глаза и  завыла - оглушительно,  страшно, как  животное. Уродливая страдальческая гримаса исказила милое лицо. Вскоре она утихла.

- Папа, зачем ты отправил меня сюда? – шепотом обратилась девушка к пространству. - Я здесь совершенна одна, в беспросветном одиночестве, этот корабль одинокий, я одинока, весь космос одинокий, все вокруг состоит из одиночества. Зачем я здесь?  Папа, ведь я могла быть с тобой, рядом...

Марфа подобрала очки.

- Все статьи об отце за последний месяц, желательно, где есть видео.

- Файлы повреждены, доступа нет.  

- Как нет? Что - вообще ни одного? – растерялась девушка.

- При передаче произошел сбой в системе при получении сигнала. Файлы оказались  повреждены, и удалены как не подлежащие восстановлению.

- Что за чушь! Канабис!  Почему нет файлов об отце?

- При передаче произошел сбой…

- Ты что, тормоз?! Какой сбой! Почему ты не повторил запрос? Ты меня дурой считаешь? Кто тебе приказал  их уничтожить? 

- При передаче информации с Земли… - опять заговорил компьютер вежливым голосом.

- Я капитан космического корабля «Семь звезд»  Марфа де Риз, я имею доступ ко всей информации и всем системам корабля, и приказываю ответить мне  на вопрос: кто приказал тебе стереть файлы о моем отце?

- У меня нет запрашиваемой вами информации. Вы гражданское лицо, капитан, у вас ограниченный доступ к базовым настройкам. 

Лицо Марфы ожесточилось. 

- Так, это сделали на Земле. Хорошо. У тебя есть связь с информационной базой Шахтерских Колоний?

- Да, капитан.

- У них есть все новости, приходящие с Земли.

- Да, капитан.

- Это был не вопрос, придурок, я это знаю. Скачай всю их новостную ленту в наш банк памяти без изменений.

- Скачиваю, это займет некоторое время.

- Ничего, у меня его много. 

И она стала ждать, но вскоре, не выдержав напряжения, ловким движением, доведенным до автоматизма, отстегнула крепежный шнур и, оттолкнувшись, начала перемещаться от стены до стены.

- Внимание, капитан, у нас стыковка с базой  «Предел». 

- Мне пофиг. Информация?

- Готово. Вся новостная лента с отметкой «свободный доступ» скачана из архива Свободных Шахтерских Колоний.

- Новостное меню, выложить всю информацию за последний месяц о моем отце. Всю!

- Сбой в системе при получении сигнала. Файлы оказались  повреждены, и удалены как не подлежащие восстановлению.

- Ах ты сволочь! – зло выкрикнула Марфа. Потом задумалась. 

- Так, а ведь я могу ему сейчас сообщение отправить, - она даже присвистнула от радости, - Но вот только... а если его убили?  Он не хотел говорить, что ему угрожает, до моего отлета, а теперь уже не сможет сказать, -  девушка поднесла руку ко рту и прикусила, потом, опомнившись, отдернула.

- Да что же это такое творится, - в ее голосе послышались нотки истерического смеха, - Чертова Линпа, я даже укусить себя не могу от отчаяния, урод я, вот кто.

 На Марфу навалилось состояние, близкое к бесчувствию.   Передвинувшись к иллюминатору, она равнодушно смотрела, как к ее кораблю медленно подплывает база «Предел». Утыканная длинными шипами-башнями, она напоминала металлическую  божью коровку, на жестких крыльях  которой выросли еще не распустившиеся механические стебли космического цветка. Подлетающие к базе корабли несли на себе грузовые контейнеры, похожие на большие консервные банки, прикрепленные по бокам к корпусу. А те, что покидали «Предел», салютовали ему синей вспышкой дюз.    

База постепенно увеличивалась в размерах, уже различались более мелкие детали: туннели, посадочные площадки, на которых ритмично мерцали расположенные рядами огни маячков,    походившие на длинную гусеницу с фонариками на спине.  

Неподвижным взглядом девушка смотрела в иллюминатор, пока база не заняла все видимое пространство, и стало можно рассмотреть отдельные детали каркаса, швы сварки, крепления. У борта замельтешили  непонятные механизмы, похожие на пресс и подъемный кран одновременно, потом произошла остановка, скромный толчок, почти без звука – стыковка. Марфа отвернулась от обзорного окна. 

- Канабис, что мы с тобой делать будем? 

- Сейчас корабль производит дозаправку, только что пришло сообщение с базы, нас просят включить гравитацию и открыть люк для инспектора из службы контроля.

Обреченно выдохнув, девушка, придерживаясь за стену, опустила ноги на ту поверхность, которая должна была стать полом после включения гравитации и отцепила инвалидное кресло – эти кресла были прикреплены в каждом отсеке для таких вот случаев. 

- Выполняй.

Марфа почувствовала, как тяжелеют руки и ноги, а в груди возникает мерзкое чувство страха. Она осторожно села, развернув кресло к входному люку.  Шлюз распахнулся, сразу же за ним оказалась прикрепленная к кораблю длинная ребристая труба, из которой, как из кишки космического монстра, вышел темнокожий  парень лет двадцати. Лицо принца, крепкие плечи и бедра, прямая стройная спина, уверенная походка, к поясу пристегнут плоский, размером с книгу, предмет непонятного предназначения. Он представился как Прайс Фарай. Не ответив на приветствие, Марфа угрюмо спросила:

- Мы можем закрыть шлюз и поставить гравитацию на минимум? Иначе я просто сдохну.

Прайс сразу же согласился. И вообще он оказался на удивление внимательным: как только снизилась гравитация, подошел к девушке, помог встать, пожал руку и заверил, что не задержит ее надолго. Осмотр - всего лишь формальность для никому, кроме бюрократов, не нужного протокола. А когда он с сочувствием спросил про ее здоровье, Марфа, неожиданно для себя, разрыдалась. 

Она так устала от мыслей, одиночества, безысходности, страха за отца, что живое человеческое участие этого незнакомого человека, в сущности, простая вежливость, превратили ее из мужественной и смелой девушки в маленького ребенка, нуждающегося в опоре и поддержке. 

Она протянула руки к Прайсу и умоляюще попросила: 

– Пожалуйста, обними меня, мне так это нужно. 

Прайс Фарай шагнул к девушке и, притянув ее за плечи, тихонько обнял. Марфа обхватила его за талию, и некоторое время они стояли молча, пока ее слезы не иссякли.

– Извини, это просто нервы. Я правда больше так не могу, – она отстранилась. Потом прислонила свои ладони к его и посмотрела ему в глаза. 

- Что-то случилось?  

- Моя лучшая подруга умерла. 

- Линпа?

- Да.

- У меня умерла мать, оба брата и тетя. Мать - совсем недавно.  

- Как это случилось? – в другой ситуации вопрос показался бы бестактным, но Марфе это было важно, и Прайс Фарай это понимал. 

Как будто не замечая, что девушка все еще удерживает его руки в своих, он сказал:

-  Она упала с лестницы. Меняла светодиоды. Обе ноги сразу… Пять дней мучилась, при Линпе обезболивающие…

- Это я знаю, - она указала себе на спину, - Один неудачный прыжок на гимнастическом  бревне и…

- Я думал, на Земле никто уже спортом не занимается.

- Это было год назад.

Прайс недоверчиво посмотрел на Марфу:

- Этого не может быть, как ты выжила? 

С непривычки почувствовав усталость в ногах, девушка указала на раскладные стол и стулья, прикрепленные к стене. 

- Давай сядем.

- Ох, да, извини, конечно.

Прайс Фрай откинул стол и поставил пару стульев, один напротив другого, но Марфа переставила свой стул, сев рядом с парнем, и снова взяла его за руку.

- Мне так спокойнее, если ты не возражаешь.  

Фарай мотнул головой, соглашаясь.

- Так вот, год назад Линпа была немного другой. Насколько я понимаю. И мне повезло. Я практически ничего не помню, все время была на снотворном. Смутно помню какие-то эпизоды… Просыпалась изредка, и опять проваливалась. Хорошо помню только постоянную боль. Но что со мной делали, как лечили -  ума не приложу. 

- Все равно это невероятно! – Прайс смотрел на собеседницу так, будто она - ангел во  плоти. – Первый раз вижу человека, поборовшего Линпу, вернее - живущего с ней.  Подожди секунду, а сейчас как, ты разве не чувствуешь боль?

- Только если забудусь и дернусь сильно, но на этот случай у меня есть вот эта вещица, - Марфа продемонстрировала Прайсу автоинъектор, - Суперкоктейль! Правда, от него отходняк тяжелый, целый день спишь как убитый, но боль убирает. 

- Может быть, у тебя не Линпа? – парень взял устройство и, прищурившись, прочитал: - Прал-12. Никогда о таком не слышал.

- Дарю, в нем еще сорок девять микрокапсул, может, кому-нибудь из близких жизнь спасет. У меня еще есть несколько штук, да и пользуюсь я им не часто.

Собираясь показать, как надо пользоваться инъектором, она повернулась к Прайсу и оказалась с ним лицом к лицу. В ту же секунду Прайс поцеловал ее. Марфа не стала отстраняться, хотя на прикосновение его губ в ней ничего не отозвалось.

 - Знаешь, я бы провела с тобой ночь, но одно резкое движение - и мне кранты.

Прайс Фарай схватил ее за руки и с жаром заговорил:

- Марфа, прошу, оставайся здесь, в Колониях, у меня место с тремя комнатами – одну можешь занять. Понимаешь, все говорят: Земле конец, а у нас от Линпы умерло всего двадцать процентов населения, мы крепкие ребята и давно все нейрохвосты выкинули, вернее - сразу же и выкинули, как стало понятно, что от них болезнь идет. Я тебе скажу по секрету: мы давно хотели отделиться, у нас такие сады гидропоники, у нас есть все - и руда, и уран, и заводы - все что захочешь. Моя сестра хороший человек, она тебе будет помогать, и у нас есть пара ученых, которые думают, как избавится от этой заразы. Зачем тебе на Землю? Там одна смерть и разруха.

«Там мой отец», - подумала Марфа, но вслух ничего не сказала. - «Я не знаю только, жив ли он?»

- Ну, что скажешь? 

- Спасибо тебе. Это замечательное предложение, но я специально лечу подальше от людей, чтобы сработала моя методика лечения, она действительно самая эффективная из всех. Ты же сам удивлялся, как я еще живу.

- А после, когда вылечишься? – с надеждой спросил парень.

- Не знаю, мне нужно подумать, это очень серьезное предложение. 

- Я буду тебя ждать! Обещай, что дашь весточку, когда полетишь обратно.

- А знаешь что? – осенила Марфу гениальная мысль, и она радостно улыбнулась, - У тебя же есть новости с Земли за последний месяц? Можешь мне их передать, только не через бортовой компьютер, а  на переносном носителе.

-  Странная просьба. Но ты и сама очень загадочная девушка. На,  возьми,  - Прайс отстегнул от пояса и положил перед ней плоский аппарат, - Это мой личный виртуализатор. Нажимаешь пальцем сюда, появляется виртуальное меню, а дальше технология, думаю, тебе знакома, только вот голосового управления нет.  Там, кстати, есть сканы  моей квартиры и виды пустыни Миноса - это планетоид рядом со станцией - очень красивые. В общем, дарю, только это несравнимо неравный обмен, - парень показал глазами на автоинъектор с Прал-12, - Я мог бы взять несколько капсул…

- Бери все, – настояла девушка. 

Они еще поговорили о событиях на Земле и в Шахтерских Колониях, потом Марфа показала Прайсу корабль и продемонстрировала возможности комнаты иллюзий, чем привела его в полный восторг. Они выпили сока, посидели еще немного на прощание, а затем Прайс Фарай, чернокожий парень с Шахтерских Колоний, бесконечно счастливый, покинул «Семь звезд». А «Семь звезд», в свою очередь, покинул космическую базу «Предел» и устремился к месту назначения.

***

Весь день Марфа проходила, вернее – проплывала мимо ящика с подаренным виртуализатором, не решаясь воспользоваться. Настраиваясь. В конце концов, она все-таки достала прибор.

- Я должна знать. Что бы там ни было. Должна. Канабис, включи режим малой гравитации.

- Включено, капитан.

Девушка села за стол, положила устройство перед собой и, глубоко вздохнув, включила  виртуализатор. В первой же строке нужного меню горело красным сообщение: «Трагедия семьи де Риз». С замиранием сердца Марфа нажала на иконку просмотра видеозаписи.  Над прибором появилась картина: гравимобили полиции и скорой помощи, напротив полицейского стоит отец.  Он растерян и подавлен, озирается по сторонам, будто ища и не находя поддержки у окружающих его людей. Картина сменилась: больничная палата, сама Марфа без сознания. Голова почему-то забинтована, на лице порезы, к телу подключена куча проводов и трубок; и доктора - много докторов. Следующий эпизод: двое мужчин в  тюремных робах  и наручниках, ссутулившись и опустив головы, идут по длинному коридору. 

Голос за кадром тараторил:

-  Сегодня закончился суд над двумя преступниками, числившимися в розыске с прошлого года и задержанными сотрудниками Центрального отдела полиции за изнасилование и жестокое избиение  Марфы де Риз, дочери главы Европейского Управления Космическими Коммуникациями.  Коротко напомним обстоятельства дела.  В сентябре прошлого года шестнадцатилетняя Марфа де Риз возвращалась вечером домой с тренировки по гимнастике. Двое неизвестных напали на девушку и затащили в подъезд нежилого дома, жертва сопротивлялась, и преступники зверски ее избили,  сломав позвоночник, а после этого на протяжении длительного времени насиловали…

Закрыв лицо руками, Марфа застонала. Диктор тем временем продолжал вещать:

— … тяжелую физическую травму усугубила психологическая, к тому же распространенная на тот момент…

– Нет! Нет же! – выкрикнула Марфа, - Я упала на тренировке, с бревна, когда делала колесо, моя рука соскользнула, я не успела сгруппироваться в падении и неудачно ударилась спиной об угол бревна. Это трагическая случайность, это бывает с людьми, занимающимися экстремальными видами деятельности, - она говорила все тише, а последние слова прошептала, осознав, что произносит какой-то раз и навсегда заученный текст. 

Марфа медленно опустила руки, с силой проведя по лицу, пальцы оставили на нем красные полосы. Не шелохнувшись, она досмотрела запись до конца, затем встала, прошлась по комнате. Странно, но она чувствовала спокойствие: ушло напряжение, плечи расслабились, дыхание было глубоким и ровным, и – никакой боли в спине. Марфа вернулась к виртуализатору,  выключила его, подняла над столом и, взвесив в руке, бросила в мусорный контейнер.

– Канабис. Включи полную гравитацию.

– Сделано, капитан.

Девушка приблизилась к иллюминатору и долго всматривалась в темноту, как будто надеялась разглядеть в ней нечто важное, но не знала - было ли оно там вообще.

- Зачем мы летим в эту тьму,  Канабис?

- Нам необходимо удалиться на максимальное расстояние от базы «Предел», там мы остановим двигатели, отключим всю коммуникацию, и вы начнете проходить курс терапии в полном одиночестве, как вам и рекомендовано.  

- Ах да, терапия… – Марфа побарабанила пальцами по бедрам, - То есть, мне  нужно лететь во тьму, в пустоту, в одиночество,  и это должно меня вылечить? От чего, Канабис?

-  От  нейропластического эффекта Линча-Паркера.

- А разве у меня есть такое заболевание?

- На данный момент оно есть у большинства населения Земли.

- А это точно не очередная иллюзия?