К истокам души часть 9

                  К истокам души часть9

 

 

   Груженный различным товаром грузовик движется по склону сопки: всё дальше на север рвётся машина. В кабине три человека: Виктор Грищёв, Ренат Хусаинов, и Анатолий Широков.

   Едут они за красной рыбой, это основная цель их поездки, а по пути торгуют своим товаром.

   Много у них, постоянных заказов. И постоянные клиенты есть, которые с нетерпением ждут их в таёжных сёлах.

    «Коробейники», уже хорошо изучили спрос местного населения, и добросовестно выполняют свои обещания, поставляют нужный товар.

   Никакого отношения к грузу Анатолий не имеет, он шофёр, и основная его обязанность, это довести товар до места.

   Но в дороге так не бывает, тем более на севере. Тут и первоклассный шофёр хорошо знающий своё дело, «просто мальчишка». Ему надо особенное, внутреннее чутьё иметь, как у зверя отточенное до совершенства, тогда он настоящий шофёр.

   Вот дорога идёт вдоль сопки, и впереди непонятно что: что за препятствие их ожидает. Конечно, можно вылезти из машины и оглядеться, но время дорого. 

   - Бери правее, под самый склон прижимайся, и проедем мы, - командует Виктор шофёру. Но как уловить тот миллиметр, на котором можно закрепиться груженой машине и дальше проехать, если справа их откос поджимает. Поневоле, тут рисковать приходится  и всё « просчитывать».

   Скоро осела машина на один бок и стала глубже сползать в яму, пока не перевернулась совсем. Посыпались мешки под уклон сопки, «и люди тоже кувыркнулись» вместе с машиной.

   Одно хорошо, что снегу много, и не жёстко падать машине. А людям: «испытание в космонавты», но об этом тогда не думали. 

   Выбрались «коробейники» из машины, отдышались и огляделись: «все целы!». А товар где попало, по склону в снегу валяется.

   Хорошо, что весь он в мешках упакован, - такая наработка  уже была у них в практике. Север шуток не любит, и слабых тоже, а разгильдяев ещё больше!

   - Что же ты Анатолий, не усмотрел? – начал, было, Виктор упрекать товарища, но махнул рукой. - Тут все виноваты!

   А Ренат ничего не сказал, «и вроде не огорчился», волевой он был человек, этого у него не отнимешь.

    Но смуглое его лицо, всё же, чуть бледнее обычного.

    Широкий в плечах и рослый, он был физически силен, и дерзок в своих решениях. Хорошо подходил для таких непредсказуемых поездок на север, где порой на карту и жизнь человека ставилась.

   - Тут трактор надо искать, и не меньше!

   - Иначе наш «Урал» не вытащить на дорогу, - и добавил. – Тут километров пять до посёлка осталось.

  - Пойдём мы с Виктором в посёлок трактор искать, а ты с машиной и товаром оставайся здесь! - говорит он Широкову. – Ты просмотрел дорогу! Так что всё по справедливости у нас, «тебе охранять!».

   - Спички, продукты всё у тебя есть: «не должен ты Толик пропасть: «думай сам шофёр!», всего не предусмотришь!

   Снегу лежит, чуть не по пояс кругом! Красота своеобразная, неописуемая, «всё в северном исполнении». Но не до неё сейчас «коробейникам».

   Стали товарищи карабкаться вверх на дорогу, а там и в посёлок подались. И остался Широков Толик «один», на всю заснеженную, трассу».

   Конечно это не так, здесь своя жизнь идёт: на рядом - это тайга.

   И он, тоже не из «пугливых» людей, всё прекрасно знает, что нужно делать сейчас в данной ситуации.

   Сам Анатолий коренастый, среднего роста мужик. Голубоглазый, и решительный человек, способный неординарно мыслить.

   - Первое дело костёр собрать надо! - знает главную заповедь таёжника Анатолий, и сам уже топор ищет. И скоро у его табора горит небольшой костёр, и чай в котелке кипятится: «без чая в тайге, никак нельзя хорошему человеку жить и работать!».

   -Тут редко машины проходят, рассчитывать можно только на случайную помощь, поэтому мне торопиться некуда, - раскладывает всё в уме Анатолий по полочкам.

   Попил шофёр горячего чайку, и перекусил плотненько. Иначе в тайге нельзя: «пропадёшь парень, и всё «из-за своей лени!».

   Затем принялся Анатолий товар собирать в одно место, рассыпанный по всему склону. А пока возился с товаром, то услышал шум машины, это по трассе двигается «ГАЗ -66».

   - Неужели, так повезло, редко так получается в тайге: «вроде скорой помощи».

   Остановилась машина и из неё два человека вышли, и сокрушённо закачали головами.

   - Да! Не повезло тебе друг «не иначе!».

   - Чуть-чуть бы, и проехал ты «гиблое» место, а  теперь, тяжело тебе  помочь!

   Разворачивают мужики свою машину удобней, что бы трос лучше завести. Такой закон у шоферов: «если ты не поможешь товарищу в беде, то тебе потом уже никто, и никогда не поможет.

   Придётся тебе всё время с «клеймом хапуги» ездить!». А это страшное наказание для шофёра, и человека.

   - Не помогут, даже если «очень плохо будет»!

   - Один на один со своей бедой останешься ты в тайге!

   - Вот тогда с тебя и спросят товарищи, за чужие обиды: «а ты помнишь, как ты людей бросил в беде? - Хапуга!

   - «И всё?! – «До свидания!».

   Закрепили «Газ-66» тросом за огромную ель, что бы машина не сползла в кювет. И стали лебёдкой аварийную машину из кювета вытягивать. Дрожит от неимоверного напряжения многовековая ель: больно ей! Но ещё громче стонет трос на лебёдке, и он «разрывается от напряжения».

   На все голоса они стонут, на всю заснеженную тайгу «плачут», и трос на лебёдке не выдерживает напряжения. Огрызок троса, как кнутом, со всего маха гулко ударил по снегу перед самой машиной. Будь там Анатолий, то он бы погиб сейчас, «как муха»: хлоп, и нет её!

  - Сталь тоже, по-своему «живая», и очень коварна, в свой «смертный час», хотя и считается, что нет там души.

   - Однако, и у неё, «своё невысказанное зло есть к «людям-тиранам!».

   Вылезли мужики со своих убежищ, и давай снова заводить трос под машину. Угрюмо смотрит на них тайга: «опять будут: боль, и стон, до самого неба рваться».

   А могучая ель, «тихо, совсем по-человечески» охнула, и уже цепенеет её тело от ужаса новой пытки. Из-под её разорванной коры, как платья, розовеет нежное и живое тело красавицы. Оно леденеет от ужаса.

   Снова вгрызается беспощадный стальной трос в дерево. Он рвёт могучую ель из земли с корнем, и давит её стальной петлёй, это ужасная пытка, и нет сил, её прекратить! Красная кора, «изодранной ветошью», засыпает снег вокруг дерева, уже и в помине нет, красивого убранства, что дала ей, Мама-Природа».

   Гудит от напряжения машина, колеса бороздят мёрзлую землю, и вакханалия ужаса «не прекращается ни на минуту».  И вдруг, обрывается резкое визжание лебёдки: сталь не выдерживает!

   Обессиленная ель «переводит дыхание», она вся содрогается от ужаса и боли. Больше тросов нет, и людям становится ясно, что тут нужен трактор, и троса покрепче.

   - Прости друг, и не обессудь нас: «чем смогли мы, тем и помогли тебе!», - шоферам неловко бросать в тайге человека. - Сам видишь, что в данной ситуации, сделать мы ничего не можем. Но если хочешь, то поедем с нами до поселка. У нас «вездеход» надёжней вашего, быстро доберёмся до жилья.

   - Куда я от товара уйду! Да и машину не бросишь! - Буду ждать своих товарищей, - отвечает им Анатолий. - Всего у меня достаточно: и припаса всякого, и одежды зимней. А вам мужики, бутылку спирта подношу, за труды ваши праведные: «спасибо вам!».

   Скоро начнет быстро темнеть, но товарищей всё нет, и надо готовиться к ночлегу. Как старый таёжник Анатолий расчистил место на земле от тлеющих головёшек, а костёр перенёс в другое место. И уже, на тёплой земле вдоволь настелил еловых веток, а сверху бросил толстый брезент. А за «бортом», как говорят полярники, «совсем ничего, всего за минус тридцать перевалило», а к утру будет ещё холодней.

   Также неожиданно, опустилась на землю северная ночь, на небе зажглись ярчайшие звёзды. И нигде их, «сразу так много не бывает», как здесь на севере. Снова кипит чайник на костре. Но сейчас Анатолий наливает себе в кружку водки: «грех не выпить!».

   А звёзды, что-то своё шепчут, у них не прекращается свой давний диалог, о вечности жизни, И вдруг какая-то из них сошла с небесного пути, и устремилась в бесконечность галактики, и как оказалось, на свою погибель. Жизнь, и там, таких ошибок не прощает, как говорят военные, она «выпала из обоймы». И уже размылся её след на черном небе, всё, что осталось от сгоревшей красавицы, когда-то яркой, и сияющей на всё небо «суперзвезды».

   - Хоть бы волков не принесла сюда «нелёгкая», а так всё обычно у меня! – рассуждает вслух Широков. – Не первый раз мне в зимней тайге ночевать: «переночую и сейчас»!

   Но весёлой ноты у него, даже от выпитого спирта, как говорится «на подъёме»: всё же, не получается!

   - Хоть сам тут, «по волчьи вой». Никто, до утра уже не поможет мне, - «это точно!». Непутёво всё у меня, как у солдата получается, который ошибся, и за место «ура!», кричал «караул!».

   - Мысли человека, ещё больше свободны в подогретом состоянии: и контроль над ними, дело обременительное, «но пока всё под контролем». - Они блаженно расплываются в голове человека, как в бездне неба, пока не погаснет их последний отзвук, уже в глубине сознания.

   - Топор  калённый, мне сейчас, как «брат родной», другого оружия у меня нет под рукой, «а он не даст пропасть хорошему человеку в зимней и дикой тайге».

   Обнялись, и уже через миг крепко спят, два «железных» брата-товарища, два надёжных сторожа. «И кто кого охраняет?» - уже безразлично обоим.

   Ровно горят стволы двух сухих деревьев, и тепла от них очень много. Тут и собрались у костра лесные духи «отдохнуть от своих дел, да поразмыслить немного»: пока крепко спит человек.

   Расселись все они чинно возле рюкзака с закуской. И бутылка недопитая, рядом с ними стоит, «угощаются духи»! И душа у духов есть, как у обычных людей, и страдания они чувствуют, «совсем, как люди». Только говорить не могут.

  И это очень хорошо, пусть угощаются, «обязательно помогут они человеку!». А если кто-то скажет, что такого не бывает в жизни, то таёжные люди за такие слова сильно обидятся.

   - С лесными духами дружить надо, и угощать их надо, иначе всем нам плохо будет: «кирдык!».

   В таёжной глухомани, во что хочешь, поверишь, когда «один на один, с бедой остаёшься», а проживёшь там всю жизнь?

   Но пока всё хорошо идёт у них «ладненько», лесные духи довольны угощением, и ночь проходит спокойно.

   А утро уже торопится занять своё место в иерархии нового дня. И теснит утро «довольных, лесных духов» подальше в тайгу, поджимает их сильным морозом.

   Ядрёный от своего здоровья рассвет, «шутя, разрывает стволы деревьев по всей их длине», и они трещат в тайге, со страшной силой. Так умело, он гонит прочь вальяжную, чёрную ночь, «как пастух гонит своё непослушное стадо на пастбище».

  Что выстрел, хлещет его бич по спящей тайге: по елям, по сопкам. Раз за разом хлопок повторяется!». И уже ближе виден грозный «рассвет-пастух».

   Проснулся Анатолий. И он, как и вся зимняя тайга, тоже озяб от холода: «Надо шевелиться! Иначе не согреешься». И он тут же, ловко сдвинул обгоревшие стволы вместе, и пламя костра благодарно озарило сумрак уходящей ночи. Затем также ловко набил снегом чайник и подвесил его над костром.

   Торопиться Анатолию некуда, и нужно сейчас хорошо позавтракать, что бы сохранить свои силы. И это сейчас в тайге самое главное правило. А там, несомненно, что прибудет помощь, в этом он ни грамма не сомневается. Не такой Виктор Грищёв человек, что бы хитрить или обманывать кого-то, да и Ренат надёжный товарищ, «найдут они трактор». А если сразу не получилось у них, то, значит, были на то свои веские причины.

   Примерно через час послышался  рёв трактора, и утреннее эхо гулко вторило ему, разбиваясь о скалы, и замирая в глухих дальних распадках.

   Всё живое в тайге возмущалось вторжению наглого и могучего стального исполина, но невольно подчиняется его необузданной силе. «Пришелец», выворачивал из-под снега всё, что там таилось, будь то камни, или ветки деревьев. Уверенно занимая удобную позицию, чтобы зацепить тросом машину. Плавно раскручивается лебёдка, тащат друзья трос к перевёрнутой машине. И так же ловко закрепляют его там.

   Наконец-то машина, как говорится «встала на ноги», но трактор-трелёвщик всё тащит её, как вязанку деревьев к себе на бронированный щит, надёжно упёртый в землю. Это его работа, и силы у него «через край», и трелёвщик, без особого труда с ней справляется.

   - Держи пять бутылок водки, - говорит Виктор довольному трактористу.

   Тот и без водки, действительно был рад помочь попавшим в беду людям, но и от «такого подарка» не мог отказаться. В тайге водка ценится дороже всяких денег.

   Обе стороны довольны проделанной работой, это видно по их лицам. И уже через миг люди звучно «ударяют» рука об руку», в знак благодарности друг другу. И скоро все они, уже заняты только своими проблемами. У них нет в запасе времени на лишние разговоры, зимний день в тайге очень короток. Надо торопиться!

   Теперь предстоит самое тяжелоё занятие, загрузить машину мешками, а их надо таскать по откосу наверх, на дорогу. Всю тяжёлую работу мужики делают молча, только пар валит с них, «как от хорошего самовара». Но этого никто не замечает, это обычная ситуация на севере. Еще много чего может их ожидать в дальнейшем пути, и не стоит роптать по каждому поводу. Иначе, и не стоило браться за «своё коммерческое дело».

   Снова машина с товаром летит вперёд к своей заветной цели. И жители сёл,  уже ждут их там с товаром, он им просто необходим для жизни.

   А у Гришки тоже работа не мёд, и ему, как говорится «досталось на орехи». Сползла бетонная плита, из тех, что у стенки цеха стояли, и которые необходимо было краном переставить на своё законное место: «везде порядок должен быть».

   Придавила плита пальцы на правой ноге у Распутина, как говорится: «на ботинок наступила». Подбежали ребята с ломами, и хотели приподнять край плиты, что бы вытащить ногу: но не тут-то было, «не поддаётся она».

   - Больно тебе? – спрашивают его друзья.

    Что ответить Распутину, сам он кругом виноват. Надо было лучше смотреть ему, куда ногу ставил. И предполагать, что такое может случиться, «потому что расписался за технику безопасности». А тут получается, что сам рабочий, «необдуманно, в «капкан» угодил.

   - Да вроде ничего мужики, терпеть можно! Но сколько это может продолжаться, я сам не знаю!

   - Кран надо! – суетится мастер смены Саша Нуданов. И уже кричат крановщику мастеровые: «давай сюда!». И машут ему руками, торопят его.

   Едет кран через весь цех, как бы плывёт под его сводами, и крановщик ничего не понимает: «почему так встревожены товарищи»? - а ему это необходимо знать. Зорко всматривается он с крана в происходящее, но разве оттуда всё рассмотришь: «всё, что в низу творится».

   А у Распутина испарина на лбу расползается, и он утирает её рукавом куртки, чтобы в глаза не попала. А пока, мимолётно вспоминается ему, как он на службе был. Как в наряде стоял он на камбузе. Ещё,  когда в учебке учились, и курсантом он был.

   Надо ему столы накрывать, скоро товарищи на обед придут, а место уже занял другой, такой же, как Гришка нарядчик. Тот о своих товарищах заботится, и на Распутина ему, как говорится наплевать.

   - Освобождай наш стол! – говорит ему Гришка по-хорошему. - За беспорядок на камбузе, он, несомненно, будет наказан старшиной.

   Но этот «нарушитель» уверен в себе. Высокий он и сильный парень. И наглости в нём «через край плескается». Видно, как надсмехаются его синие глаза над коренастым Распутиным. А короткие и светлые его волосы строптиво вздыбились, как у кота.

   Сейчас он упивается своим кажущимся превосходством, он уверен в себе и своей силе. Но больше всего Гришку поразили тогда, его наглые слова, брошенные Распутину в лицо.

   - Ты знаешь кто я такой? - «Я бандеровец»!

   В ту советскую пору, об этом старались не говорить, потому что таких «героев» считали врагами Советской власти. И после войны их много отсидело в советских лагерях, а ещё больше было выселено в Сибирь и на Дальний Восток.

   И вот этот парень, наверно из той «породы», иначе он не вёл бы себя так нагло, и безрассудно. Не то время было!

   Возможно, что и у него была в душе своя, «правда», за своих родителей, за всю свою репрессированную семью. И всё же, трудно было поверить Распутину, «что тот просто заблуждается?».

   Но и у Гришки тоже есть свой взгляд на это необычное дело. Его дядька, по материнской линии, погиб на литовской границе ещё в первые дни войны, пограничником он был.

   И бабушка рассказывала внуку, как кололи литовцы наших раненых солдат вилами. По своим огородам их добивали – «старались сволочи!». И наши предатели с ними в паре работали. Такие же были скрытые ненавистники Советской России, как и «этот бандеровец», что сейчас перед Распутиным стоит.

   Такие с  удовольствием на лице: старались, выслуживались, перед фашистами и были «ещё похлеще гитлеровцев».

   Так, что шутки здесь быть не могло: так не шутят люди, «не шутит этот бандеровец!».

   Закипела у Гришки кровь в голове.

   Такого «буйства души» с ним ещё никогда не было: чувства справедливости!

   Он впервые почувствовал перед собой настоящего врага, увидел его истинное лицо. И погибшего дядю вспомнил.

   - Пойдём в хлеборезку, - говорит ему «бандеровец». - Поучу тебя немного «уму-разуму», парнишка!».

    Он явно чувствует своё превосходство над Гришкой.

    Распутин не против ученья, и кивает согласно головой. Ответить врагу он ничего не может. Он, как «зомби» сейчас: «душа так повернула».

   Идет «бандеровец» уверено, не оборачиваясь в хлеборезку, «уверен он в себе, и своей силе. И Гришка спокойно идет за ним, хотя драться на службе: «строго-настрого», всем курсантам запрещено». Это очень большое нарушение дисциплины и строго карается офицерами, и законом.

   Зашли парни в коридорчик, и только захлопнулась за Гришкой дверь, как «герой» поворачивается, и надвигается на Распутина.

   Молниеносно Распутин бьёт своего врага в открытую челюсть, «прямой правой». Бьёт, как его когда-то учили в секции бокса.

   Хотел противник отпрянуть от удара. Но не успел это сделать: «опоздал». И получилось ещё хуже, Гришкин удар пришёлся в его незащищённое горло.

   Парень тяжело, «как сноп» стал заваливаться назад. Глаза его, сейчас были готовы выскочить из орбит от непонятного ужаса.

    Ноги перестали слушаться, и теряли опору. «Бандеровец» гулко рухнул, на так называемую «палубу».

    Когда тот пришёл в себя, то Распутин ещё весь напряжённый от волнения, как это бывало на ринге во время боя. Нагнулся к лежащему курсанту, и хрипло бросил ему в лицо.

   - Это тебе «за тех, кого вы вилами, по огородам кололи».

   - Ты понял меня, сволочь бандеровская?

   Противник не мог ничего говорить, ему было трудно дышать: «он обречённо прикрыл глаза, и был готов к худшему варианту». Несомненно, что опыт «бить человека» у него был, а сейчас сам оказался «в его шкуре».

   И всё же, не мог Распутин добивать беспомощного человека, даже своего врага.

   Улица «учила его жизни» с детства, но и там есть свои «железные» правила: «сильный, слабого не добивает!».

   Но там нет никакой идеологии.

   Настоящие враги это люди «вооружённые идеей», эти не ведают пощады, «ни к старому, ни к малому».

    Пошёл Гришка в зал и молча смёл чужую посуду со своего стола прочь. Никто ему уже не перечил, и на дороге не становился.

   - Живой он там? – взволновано спрашивают Распутина друзья.

   - Должен быть живой, я всего один раз бил.

   А сейчас и Гришке невесело. Вспомнился тот давний случай на службе. Почему-то именно он пришёл на ум сейчас: «всегда грех, бить человека?».

   - Он не человек, это скрытый враг! – продолжается внутренняя борьба у Распутина в мозгу!

   - Имею полное право! И не жалею об этом! – утирает холодный пот со лба Гришка. - Он меня не пожалел бы, «этот точно!».

   - Каюсь, что мало бил - каюсь! – пытается улыбнуться сквозь боль в ноге рабочий. - Но по-другому не мог поступить.

   - Ты не исправим Распутин, шутки у тебя! – это голос Марии, - но это уже бред..

   Остановился кран прямо над Распутиным, и каретка с тросом двинулась в его сторону, пока не зависла над ним. Гак с тросами пополз  вниз, и рабочие приготовились зацепить плиту

   И тут до Гришки дошло, что если кран не по центру стоит, то при подъёме плита невольно поползёт в сторону и его пальцы, что под плитой находятся, размажет плита по бетонному полу.

   Всё зависит от опыта крановщика, его профессионализма, и невольно из груди Гришки вырвался «звериный рык» отчаяния. Наверно и зверь в капкане, тоже самое чувство испытывает, когда видит охотника, и так же всё понимает, всю неизбежность расплаты.

   Всего один миг продолжалось это напряжение, но Распутин весь взмок от пота пока кран освобождал его ногу.

   Всё обошлось благополучно, как по струнке вверх подняли бетонную плиту. И ещё раз Распутин утёр свой лоб от холодной испарины.

   Довели рабочего друзья до скорой помощи, и мастер Саша Нуданов попросил его: «Григорий! Не говори там лишнего, ведь это ночная смена, и всем плохо будет. - Скажи, что ты сам виноват, а остальное, всё здесь уладим».

   - Не переживай Саша, я действительно сам виноват! Кто мог предположить, что эта плита сползёт мне на пальцы. Если говорить профессионально: «на глаз», её неустойчивое положение. И, захочешь, сразу не определишь.

   В больнице наложили гипс на ступню ноги, и так как скорой помощи не было, все в разъездах были, то Гришка вышел на улицу. Три часа ночи, и такси тоже не видно.

   Не дождавшись машины, поковылял Распутин в сторону своего дома. Пройдёт немного, остановится: подумает о своей жизни и дальше ковыляет рабочий. А возле самого дома останавливает его патрульная машина милиции.

   - Что «милок», пьяный накушался? – смеётся ему в лицо холёный сержант. – Еле ноги волочишь, «как скотина в стойло тащишься!».

   Выбился Гришка из сил от такого передвижения по ночным улицам города, и возразить ничего не может. Но потом отдышался и нашёлся, что ответить, дерзить у него не было сил.

   - Как видите, от самой больницы с гипсом «тащусь», через весь город! И на свою ногу милиционерам показывает: «с трёх часов в стойло иду!».

   Уже рассвет проглядывается на небе, и ясно милиционерам, что мужик не шутит, хотя в это трудно поверить.

   - Да, ты наверно сумасшедший! Садись, довезём тебя парень! –  сразу сменил свой тон сержант.

   - А я уже возле дома! Спасибо, что хоть в милицию «на разборки« не забираете.

   - Ты наверно не от мира сего! Редко такой «экземпляр», как ты встретишь в жизни, - а потом засмеялся и добавил. - Нынче, все какие-то «дохлые» попадаются, а ты вон какой герой!

   Довольные шуткой, все милиционеры рассмеялись. И тут же машина резко тронулась с места, и скоро скрылась за поворотом.

   Стучит Гришка в собственную дверь квартиры, а там уже возня слышна, это недовольная и заспанная Мария к дверям собирается.

   - Наверно опять, что-нибудь натворил? - говорит она ворчливо мужу через полураскрытую дверь. А, увидев загипсованную Гришкину ногу, сразу успокоилась.

   Для неё это не самое страшное в жизни. И если бы Гришка ушёл в тайгу и трое суток не объявлялся, то и тогда она была бы спокойна.

   - Ты почему никогда не переживаешь за меня, - поначалу спрашивал её удивлённый муж? – На что жена всегда резонно отвечала.

   - Я знаю, что с тобой ничего не случится в тайге, я в этом просто уверена! А за трое суток, ты и сам выберешься оттуда. - Ведь, правда, это?

    Гришка, потрясенный её «убийственной» логикой молчит, всё обдумывает.

   - Живучий ты, и ангелы хранители у тебя сильные.

   - Вот если ты и позже не объявишься, то тогда конечно тебе нужна моя помощь.

   - Тогда уже от тебя помощь не потребуется – это точно! – возражает  Распутин. - Только морг!

   - Милицию ты через полчаса вызываешь, только бутылку в доме увидишь! –  её логически  упреждает Гришка. – И ничего странного ты в этом не находишь?

   - И что потерялся «любимый» муж, и это всё нормально?

   - Милиция, тебя и будет искать дорогой!

   - Так что можешь не беспокоиться Гриша!

    И она до слёз смеётся, над своим обескураженным супругом. - «Какой он наивный ещё ребёнок!».

   Переигрывает Мария мужа, во всех отношениях, ведь женщина она, и создана Природой для обмана, «и хитрости в ней немеренно».

   Недаром на Востоке говорят примерно так: «послушай женщину, и сделай всё наоборот, и ты никогда не ошибёшься». – «Волос длинный, а ум короткий!», - и это всё о Марии сказано.

   И наконец-то Гришка нашёлся, что бы ей такого дерзкого, до умопомрачения ответить, ведь не должна в доме женщина над мужем верх держать, даже в словесной перепалке.

   - Если ты потеряешься, «моё солнце «лупоглазое»! – и продолжил задорно. - То я?

   - За трое суток!

   - Таких «умных», как ты Мария, «пять штук найду».

   У Марии от неожиданности безвольно отвисла челюсть. Сразу же поблекли веснушки «на её довольном лице».

    Суматошно, как удивлённая сова, потерявшая свою добычу, захлопала своими большими и серыми глазами, а её руки невольно опустились, как крылья вдоль туловища.

   Действительно она не ожидала такого резкого выпада, «от своего «наивного» мужа в свой личный адрес.

   - Да ещё: «логически верного, и даже «продуманного» хамства.

    Его цель была достигнута полностью. И теперь уже она беспомощно искала, что бы ему ответить, но так ничего, и не придумала.

   Потом махнула на всё рукой: «от тебя всего можно ожидать Распутин!», и обиженно ушла досматривать свой прерванный сон.

   А у Распутина настали необычные дни «невольного творчества», ни на что не похожие, они захватили его, как мальчишку.

   Возможно, вынужденное бездействие подтолкнуло рабочего человека к поэзии, или пришло его время стихи писать. - Необычно всё!

   Трудно всё это логически объяснить даже самому себе. Он не выпускал тетрадку из своих натруженных рук, и всё время, что-то там записывал.

   Старался, как никогда в своей жизни. За день он мог: два, и даже три стихотворения написать, если конечно их можно было назвать стихами. Но душа там,  всё же чувствовалась, и мысль тоже просвечивалась, и это трудно было отрицать.

   Постепенно процесс его внутреннего становления шёл в нужную сторону, и, кое-что из стихов уже можно было с интересом послушать.

   Смотрит на него Мария, и диву даётся: «вот это да! Понесло тебя Гришка, да ещё как понесло!»

   - Может у тебя в роду, кто-то стихи писал или прозу, а тебе всё по наследству и передалось?

   Морщит Распутин свой лоб. Он упорно, силится припомнить хотя бы какой-то факт, логически подтверждающий его прорыв в другую сферу жизни, но вспомнить ничего не может.

   - Нет у меня таких родственников!

   - Давай я твои стихи на работе перепечатаю, будет легче их читать, и меньше места займут. Да и в газету нашу заводскую можно будет передать их, может что-то, и напечатают там.

   - Спасибо! Это действительно будет лучше во всех отношениях! Ты мыслишь, сейчас стратегически: «что значит женщина?»!

   - Ты же говорил, что надо сделать всё наоборот, и не слушать женщину! – твои слова?

   - Да мало ли что  я говорил! – оправдывается муж, - Все так говорят, а в итоге,  все у своих жён под каблуком сидят.

   И действительно скоро в местной газете стали появляться Гришкины стихи. Особенно удавались у него стихи о природе: умел он многое замечать: её капризы, триумфы, и её душевность, что для многих людей так и оставалось незамеченным.

   Была у Гришки своя внутренняя стезя, по которой он и должен был соизмерять всю свою жизнь. Но он только ступил на этот неизведанный ему путь, поэтому были у него огорчения, и даже обиды.

   Послал он свои стихи в журнал «Молодая Гвардия», а там ему отвечают: «Уважаемый», и так далее, представьте себе, что вы приехали в Москву и пришли в Большой театр, и захотели там выступить»?

   Сразу же там, в Москве, маститые литераторы Союзного значения, как говорится «взяли быка за рога». И ясно дали понять Распутину, что он явно зарывается, и лезет туда, куда его совсем не просят: «между ними пропасть!». А далее шло уже более миролюбиво: «сначала покажите себя в своём регионе», а далее видно будет.

   Молча проглотил Гришка эту обидную для него пилюлю. Согласен он, что нарушил невидимую субординацию, и что торопится высказаться, а впереди его чуть ли не целая трагедия ожидает.

   Лежит он на диванчике и слушает радио, там известная Дальневосточная поэтэса выступает, и слушает Распутин её стихи с превеликим удовольствием.

   У неё и голос очень красивый, и дикция отменная, и стихи замечательные. Но когда она стала говорить, что это «очень трудная работа» писать стихи», и стала приводить высказывания других авторов на этот счёт. То и у этих замечательных авторов, всё невесело получалось.

   У одной поэтессы эта работа сравнивалось с трудной работой каменщика, где надо всё по кирпичику складывать. У другого автора «надо брёвна ворочать», что бы красивый дом построить, и так далее.

   Искренне смеялся тогда Гришка над этими «тружениками  «производства», потому что сам он всю свою жизнь: железо, да бетон ворочал. Даже Мария прибежала посмотреть, что с её Гришкой случилось, но, оглядевшись вокруг, покрутила пальцем у своего виска. «Мол, не нормальный он», и удалилась на кухню.

   Вот тогда Распутин сел за стол и написал письмо на радио этой знаменитой поэтессе, чем всех участников передачи не на шутку обидел. Оскорбил по своей детской наивности: «и, всех сразу! Чуть ли не «мастер интриг» получился.

   - Зачем писать стихи, если это такая трудная и тяжёлая работа для вас. Не проще бы вам всем серьёзным делом заняться, и не истязать себя так, «свою душу «в рулон, сворачивать». И далее лихо добавил, как в советских сводках об урожае.

   - Вот я простой рабочий, за один час времени, два стихотворения написал. И это без всякого особого труда для себя. Стихи сами из моей души так и прут наверх, «как родник «словами играет!». А у вас всё наоборот, «каторга кругом!».

   Взял он эти два своих последних стихотворения вложил в конверт с письмом, и отправил их по назначению: «мол, оцените моё творчество «новатора». И не удивительно, что ответ не замедлил себя долго ждать.

   Можно сказать, что «счастливый, как ребёнок», Распутин начал читать это интригующее его письмо. Но по мере его внутренней «усваимости» всё больше мрачнел Гришка, а под конец, и вовсе отшвырнул письмо в сторону.

   Больше всего неудавшегося поэта, Гришку Распутина, задели обидные и можно сказать «злые слова» известной поэтессы. Они были просто убийственные по своей логике: «летящие рикошетом», и вроде бы не в него нацеленные». Но всё это было не так, «били они наповал!». Это было целое искусство убивать! И звучало «это искусство, в руках мастера», примерно так. – Всего в одной фразе!

   - Если нет в человеке Божьей искры, то это сразу заметно, и ничего тут уже не поделаешь!

   И далее, как приложение к тексту, возвращались его мимолётные стихи.

   Умел Гришка себе врагов наживать в своей «бурной» жизни. И тут, всё так же, «наивно до глупости» получилось. Ещё не раз, «эта необдуманная выходка», иначе все это не назовёшь. Аукнется Распутину в его дальнейшем творчестве: «противостоянием», там, в Союзе писателей. Но дело было сделано.

   Он был  действительно «никто», а взялся тогда спорить с видными авторитетами Союзного значения. Забыл простую истину: «пекарь должен печь пироги, сапожник тачать сапоги, портной шить», и так далее. И ни в коем случае, «никого не надо там учить!».

   В дальнейшей жизни, не раз их дороги, будут пересекаться с этими поэтами, «хоть и не видимо для глаза». И всегда Распутин будет проигрывать.

   Не даром говорила его бабушка: «хорошая слава дома в коробочке лежит, плохая по дорожке бежит». Так уже сложилось о нём мнение, но были и другие причины, но об этом позже.

   И ещё не знал он тогда по своей рабочей наивности. И даже не догадывался тогда, что «поэты не уважают друг друга», есть у них скрытая неприязнь.

   И, как ему это всё позже объяснили сами поэты: «это в корне у них у   заложено», ещё на подсознательном уровне. Хотя трудно во всё это поверить?

   И всё же, бесхитростный Гришка, всегда не хотел «в эту логику» верить. Такие великие люди, «самородки!». И вдруг, такой низкий уровень человеческого восприятия родственной души.

  Не может быть такого, «среди не простых людей? Великих людей»?

    Хорошо, что очень скоро понял Распутин, что стихи это не его нива творчества.

   И если заглянуть вперёд, то и здесь он шёл своей дорогой: былинный стиль изложения, сказ-сказание, вот его внутренний мир. Сам всё придумал и изложил, в своей книге.

    Сказки эти, совсем не обычные, их сорок разных сказок: взрослые и детские. С  большой любовью, и душой они написаны, и есть там «над, чем поразмыслить» читателю любого возраста.

   Читает Гришка свои сказки, когда тяжело у него на душе, и тает там лёд отчуждения. И, как говорится: «снова жить хочется!». Но половина его сказок так и не увидела света, и не была издана сразу, «не нравится редакторам «простой слог» автора».

   В суть сказок, никто почему-то, и не заглядывал. А там ликующая душа человека, рядом «душа зверушки, и пичуги, и былинки.

   Живые персонажи сказок: «в них есть душа». Улыбаются людям, и желают им добра».

   - И в каждой, «великий смысл жизни и мудрости, заложен!» - всё, как в природе. – Не нарушается её гармония.

   - А былины, как писались, каким языком? – тяжело Гришке. – Науки тогда, как таковой не было? Но всегда были простые люди!

   - И душа этих людей: «она жила и пела!

   А потом и вовсе стало не до сказок: «страна летит в «тартарары». Русский язык повсеместно умирает в России. Его умышленно убивают: «учитель-зарубежье», свои и залётные наркоманы, своими  «грандиозными произведениями».

    Где в  трёх словах блуждает «умирающая мысль автора, которая наконец-то, обрела свободу». «Бум-бум бум!», и так бесконечно. Или: «А-А-А…. И всё!

   В целом, для доброй и великой России это «огромные потери человеческого материала, языка и культуры».

   Гришка там песчинка, «но нет её, и нет пласта культуры, для будущего поколения». Потому что не он один «такой забытый» в нашей России.

   Произвольно меняется наш разговорный язык и наше мышление, и получается так, «что время обгоняет «добрую культуру». Но зачем, молодёжь, туда стремится в бездну?». Или умышленно гонят её?

   Культура, когда-то целого и великого русского народа, незаметно умирает, потому что из старого и доброго запаса у неё уже почти ничего не осталось. Как говорится «прошляпили мы всё достояние народа!». А новое: «г», ничего не стоит.

  - Везде, сказки это общее мировое достояние: «ум, и мудрость разных эпох, и народов»! Вот с чего надо воспитывать нормальных детей, патриотов своей Родины.

   Вспоминается случай произошедший с ним во время службы, тогда только начиналось повальное увлечение молодёжи зарубежной музыкой.

   В диковинку было новое оформление песен: шум прибоя, крики чаек, и непонятная чужая душа, с неизведанной грустью в голосе.

   Устали моряки от службы, «вдали от родных берегов», кругом море. Грустит их душа о доме, любимых девушках, но до встречи ещё далеко. И вдруг в отсеках лодки, в динамиках зазвучали родные слова.

                          Лишь только подснежник распустится в срок,

                          Лишь только приблизятся первые грозы,

                          На белых стволах, появляется сок,

                          То плачут берёзы, то плачут берёзы.

 В один миг, моряки преобразились, равнодушных в отсеках лодки не оставалось, многие плакали, и не скрывали своих слёз. Всё зарубежное пение, и музыка, «сразу померкли, всё стало чужим и не нужным».

   Вот, что значила Родина для советского человека, «это наша живая душа, тонкое дыхание, её «весенний трепет!».

   Но это мы сгоряча вырвались вперёд, А Распутин опять невольно думает о своих «быстро-написанных стихах», и об этом неприятном письме.

   - Плохо, значит плохо!», - согласен он со знаменитостью. - Всё в письме поэтессы «гладко написано, и похоже на правду».

   Но и тут подвох нашёлся?» - и Распутин, трет ладонью свой, «вдруг взмокший испариной лоб». Его озарила яркая и «мимолётная» мысль.

   - Только сейчас до него дошёл полный смысл самих слов: «нет божьей искры»!

   И, Гришка, «воспрял духом». Может всё проясняется?

   - Что же это было с ним тогда в церкви, в его далёком детстве?

   - Не это ли была Божья искра, что вроде светящейся точки к нему прямо в рот залетела? Пронизала его мозг и всё тело, своей непонятной силой.

   - И вообще, видел ли её кто-нибудь «эту искру», как он видел? - А он получается, видел!

   - Или она вовсе незаметна для всех нас, и где-то там, в душе человека таится?

   - И есть ли она вообще, в материализованном виде? – Тут, с автором письма он был в корне не согласен. - Как говорится «поклёп на хорошего человека, то есть на Гришку Распутина!». Везде одни вопросы.

   - Я видел всё это своими глазами, если всё это действительно бывает, и испытал её формирование в человеке на себе, - пришёл к убеждению Распутин.

   И если всё это так, то уже закономерно напрашивается к ним вопрос.

   - А вы видели «уважаемая» это Божье чудо?

   - Или вы просто так сгоряча «меня рубите»? – Очень хочется задать ему этот вопрос поэтессе. - Откуда всё это выражение взялось: Божья искра, явно «не из пустого места».

   - Есть у него своё предназначение в жизни, это точно! И не зря всё это случилось именно с ним. И не виновен Распутин, что толкового ответа нет нигде, а он сам до истины ещё не дошёл.

    Ему «идти, и идти надо» к ней, и может быть всю свою жизнь идти.

   - Это его предназначение в жизни.

   Ещё его родная тетя говорила Гришке, а он после армии переписывался с ней, что от него очень хорошие письма приходят: читаются легко, и захватывают они, и ещё очень душевные они.

   - Все твои письма Гриша я сохраняю, и когда мне тяжело приходится, то перечитываю их, и поверишь мне, на душе легче становится.

   - Они мне, как бальзам «на душу ложатся»! От них хорошая энергия исходит.

   И вспомнился Гришке давний случай из армейской жизни. Был у него друг Виталик Жилин. Сам он из Красноярска, и по годам он немного младше Распутина. Но они по-настоящему дружили, и не замечали этой разницы. И получалось так, что делились они друг с другом, самим сокровенным, что было у них на душе.

   Сам Жилин: высокий ростом, светловолосый, и синеглазый, и видный из себя моряк, но загрустил парень. И Распутину это, как другу «очень даже заметно».

  А ларчик просто открывался: «понимаешь, Гриша, когда я уходил в армию, то осталась у меня девушка дома. Крепко эта красавица мне на душу «запала», но объясниться с ней я так и не смог.

   С той поры полтора года прошло, и воды с тех пор много утекло, но очень жалею я, о потерянных годах своей любви, а что делать не знаю.    Ещё и служить надо, половина срока осталась.

   Распутину стало весело: «да тут всё проще пареной репы братишка! Садись за стол, да пиши своей красавице письмо. Она сама всё определит: «нужен ты ей, или нет!».

   - В том-то всё и дело Григорий! Я на словах объясниться не смог, а на бумаге тем более трудно: «и рука сохнет у меня, и мысли путаются». Пробовал я не один раз написать ей письмо, но потом навсегда отказался от этой затеи. - Это каторга настоящая!

   - А зря! – укоряет его Распутин, – тащи бумагу с ручкой, а там видно будет. - Может она только о тебе и думает Виталий, а ты «нос повесил», и твоему письму будет безумно рада.

   Сидит Виталик за столом, и пишет письмо своей девушке, и потеет от величайшего напряжения, но пишет всё, что говорит ему Гришка. Тяжело герою моряку сейчас, но другого выхода нет.

   - Да разве так можно Гриша? Такие слова я и не говорил никогда и никому в своей жизни.

   - Оля сама знает, что я из «робкого десятка», и не тот парень, который ей нужен.

  - Поэтому «такая нелепость», и получилось в моей жизни. - «Что даже объясниться с ней: «я, и не пытался!».

   - Бесполезно всё это! - махнул Жилин обречённо рукой. - Чего уж тут думать?».

   - Да ты у нас герой Виталий! И весь экипаж об этом знает! – Но тот не торопится писать, всё раздумывает.

   - Разве ты - «робкий» Виталик? А когда авария на лодке случилась, то ты за спины других товарищей не прятался, - «ведь так всё было?».

   - Здравствуй Олечка! Моя единственная радость в этой жизни!

   Разве мог он так сам сказать, вслух, своей любимой Ольге: «конечно, нет!».

   - Я многое передумал, прежде чем написал эти слова, но это действительно так! - трудно даётся письмо Жилину, и он перевёл дыхание, «как по живому режет Гришка».

   - Я много чему научился за время службы, но самое главное я научился ответственности. И теперь мне очень тяжело, за то, что так необдуманно поступил тогда: «не смог поговорить с тобой, перед отправкой на службу». И считаю, что эта неопределённость, теперь самый тяжелейший груз для моей души.

   - Ты одна в силах облегчить мои душевные страдания. Это действительно так: «я страдаю, и ничего здесь не прибавил!».

    - Журчит вода за бортом лодки. И сны тоже сняться разные: то я вижу тебя весёлой и такой родной, и мне хочется поцеловать тебя. Я спешу к тебе, а ты всё дальше уходишь от меня, и я боюсь, что ты совсем уйдёшь за горизонт, - «это пытка!».

   - Теперь я стал другим человеком Олечка, «уже старшина второй статьи, и отличник Военно-Морского Флота.

   - Есть у меня подчинённые моряки, и я всегда «пример для них». Уже нет во мне, той былой нерешительности, что была в моей юности.

   - Сейчас я желаю определиться в своей жизни, и своих чувствах! Я повзрослел. Мне это просто необходимо, «как моряку море, флаг и Родина!».

   - Я хочу получить ясный ответ: «есть ли в твоём сердце место для старшины второй статьи Витальки Жилина, или оно уже занято другим парнем?-  Я не хочу об этом даже думать….

   - Я согласен на любой ответ, как бы тяжёл он для меня не был.

   - И живу я, только тобой Олечка, и все мысли мои, о тебе моё солнышко!

   С нетерпением жду ответа!

  Старшина второй статьи Виталий Жилин.

   - Объяснение в любви состоялось, - улыбается Распутин. - Теперь слово за Олечкой.

   Молчит Жилин, он действительно вымотался, и для него это была настоящая пытка: «Ух!», - перевёл он дыхание.

   Скоро пришло письмо от Олечки, и Жилин с трепетом всей своей большой и доброй души открывает конверт, но пальцы плохо слушаются его.

   И невольно все моряки собрались возле товарища, и молча ждут результата. И им сейчас так же тяжело, как и Виталию.

   И радость, и горе тут не скроешь: одна семья!  

   Исчезала с лица Виталия гримаса отчаяния, и оно стало проясняться, а затем и вовсе засияло.

   - Читай! - невольно требуют моряки, и у них душа «не на месте!».

   - Читай Виталик!

   - Виталик! Родной ты мой! – все оцепенели от этих слов.

   Сейчас это письмо к Жилину, воспринимается, «как своё личное», и к ним обращенное, «не иначе!».

   - Как я ждала этого письма, любимый мой, старшина второй статьи!

   Слёзы навернулись на глаза Жилина, сильные руки опустились на стол. Письмо подрагивало от волнения, но он этого не замечал.

   Так и застыл он, погружённый в свои думы, забыл обо всём на свете от счастья.

   Ребята потихоньку расходятся по своим местам: «не надо мешать человеческому счастью, оно такое хрупкое! Главное, что они объяснились!».

   И Григорий Распутин прерывает свои давние воспоминания. Хоть и тяжела была служба, но это были его самые лучшие дни в жизни. И друзья были настоящие, мало таких ребят в гражданской жизни встретишь.

   Под хорошим впечатлением от своих давних воспоминаний. Гришка невольно для себя обронил: «может Мария на рыбалку съездим?». - И сам уже, удивился сказанному.

   Мария захлопала своими большими ресницами, её светлые глаза не скрывали изумления.

   - Это был действительно прорыв в их отношениях.

   - И Гришка первый сделал этот шаг. Хотя на него это не похоже, он больше в душе всё держит. И очень обидчивый он, но мало кто это знает.

   - Я согласна Гриша! С тобой хоть на край света поеду!

   Теперь настала пора удивляться Распутину.

   - Вспомнил «светлое чувство», эпизод из своей давней службы. И всё тут же передалось в его семейную жизнь.

   - Не даром говорят, что мысль жива и материальна.

  Получается, что, мысль комфорта хочет, «и даже создаёт его для души».

   - Если ты желаешь счастья, как это сейчас неожиданно получилось.

   И Мария тому пример, «сияет вся от счастья!». И у него душа светится.

   - Гришка, ты философ! – удивляется он сам себе. - «Творец счастья!». - Неужели всё так просто? Получается, что и горы можно сдвинуть, «если захотеть этого!» - Заряжайся хорошей энергией!

   - А как же ты на своей больной ноге ходить будешь?

   - Ерунда! Я уже сам сказал врачу, что бы выписывал меня на работу. Хотя можно было ещё недельку полечиться. - Танцевать можно!

   Слезли с автобуса рыбаки, и двигаются вдоль залива: Григорий, с рюкзаком за спиной, Мария, и двое сыновей, на двоих им «чуть больше десяти лет будет».

   Детям нужен простор, и они стараются вырваться вперёд. И им никто сейчас не мешает это делать. Вот они замерли возле воды у залива, и удивлённо что-то рассматривают там.

   - Папа, что это такое? – дети изумлены.

   А там, кто-то из рыбаков чистил рыбу, и чешуя от сазана «чуть ли не в пять копеек величиной», по всему берегу залива, и в воде золотится. Она, «как золотые монеты» сверкает на солнце, и добро разбросано вокруг щедрой рукой.

   - Это сазан! Наверно с вас ростом будет, - объясняет мальчишкам Григорий. – Те оторопели, силясь себе представить, такого великана-сазана, и только разводят руками.

   - Вот это да!

   Скоро стала болеть нога, и каждая неровность на земле отзывалась болью в мозгу, рыбак стал заметно хромать.

   - Зря мы поехали Гриша! – замечает ему Мария.

   - Ничего! Уже пришли, будем устраивать табор,  - успокаивает жену Распутин.

   Мальчишки быстро развернули на земле палатку, и уже что-то «прикидывают в уме». Никто на них не ругается, и это им приятно, «почувствовать себя «настоящими рыбаками».

   Сегодня помощники «кстати, пришлись», и все указания отца «они выполняют «быстро и чётко, как в армии».

  Скоро двухместная палатка стояла на высоком месте, недалеко от воды. А мальчишки шустро разворачивают лодку, пришёл и её черёд. Но тут у них спор получился, за право первым накачать насосом лодку, «и уже возню затеяли ребятишки».

   - Всем хватит! - командует Распутин, своим молодым помощникам, и те нехотя повинуются.

   - «По старшинству надо!», - и сам начал первым качать лодку, но это так для порядка. – Дальше по ранжиру будем работать!

   - А как это?

   - По росту: «ты Сергей, потом Виктор!».

   Мария улыбается, давно у них в семье так не было просто и хорошо, «действительно лучше, чем ругаться, «душа отдыхает на природе».

   Сделал мальчишкам отец удочки, и сыновья уже забыли об остальных проблемах, «рыбачат «сами себе». И Мария помогает «устраивать табор», добросовестно собирает мелкие дровишки от прежнего чужого костра, и тащит их ближе к палатке.

   Сергей и Витя уже поймали несколько гольянов на удочку, и хвастаются своей добычей родителям.

   - Рыбачьте, а я вам настоящий класс покажу, как мелочь для наживы  ловить надо.

   Развернул Распутин «подъёмник», на стальных распорках. А там, в середине сеточки хлеб с грузом привязан.

   Опустил это устройство в воду, сверху крошек хлебных набросал. И через пятнадцать минут, чуть ли не пол ведра «синявок» вытащил.

   Ахнули от такого чуда мальчуганы, побросали свои удочки, и давай «живое серебро», в котелок с водой собирать. А рыбье серебро сквозь их пальцы струится в воду.

   Оглядятся рыбёшки на воле, и весело хвостиком махнут мальчишкам: «Адью ребята!».

   Что это за рыбки такие красивые? – спрашивают Распутина дети.

   - В народе её «синявкой» зовут, а правильное название Горкуша, но для еды она не пригодна, горчит очень.

   Зато на наживку очень хороша, ей никакая рыба не брезгует: «вкусы у нас разные!».

   Развернул рыбак два спиннинга, нацепил на крючки синявок, и забросил снасти недалеко от берега.

   -  Это что бы зазря червяков не переводить, «из расчёта на крупную рыбу» - поставил снасть.

   - Та если прицепится, то уже не сойдёт с крючка, заглотит рыбку-наживку, намертво:  «хищник, он и есть хищник!».

   Взял котелок с наживкой Гришка, поставил в лодку и поплыл ставить перемёты. От кола до кола, растянул он перемёт, а там, на крючках рыбки серебрятся.- Вряд ли пропустит такой деликатес хищник, не в его это правилах поведения.

   И только так он подумал, как заходил ходуном один кол, к которому был привязан перемет, возле него забурлила вода. Затем «свечой» вылетает угорь из воды, и тяжело падает в воду, борьба за свободу продолжается.

   - Папка смотри! – дети показывают отцу, - теперь в другом месте та же картина повторяется.

   - Это угорь по мелководью промышляет, нежится он в тёплой воде, заодно и кормится там.

   Знает всё Распутин, и кто попался, тоже знает. Но надо торопится снимать угрей, а то сильная рыба, сразу поводки обрывает.

   Раньше попадались «экземпляры», что миллиметровую леску рвали, что нитку, «вот это рыба была, крокодилу подстать».

   Привёз Распутин двух угрей, и из лодки на траву бросил, что бы дети посмотрели. Но рыбы недовольны приёмом, и к воде свои «змеиные морды» устремили: «змея змеёй», и окраска тропическая яркая».

   - Правильное название «змееголов», у этой рыбы. А «угорь», это местное название. – Учит отец своих детей, и отбрасывает их ногой от воды подальше.

   - Пальчик «в ротик», ему совать не надо, челюсти потом не разожмёшь, зубы у него назад загнуты. Хищник он, каких мало на свете.

   Но тут один спиннинг подпрыгнул на месте, и слетел с подставки, со страшным треском трещит катушка с леской. Спиннинг потихоньку ползёт к воде.

   - Хватает его рыбак, и подсекает в сторону, чтобы крючки глубже впились в хищную пасть рыбы. И там, далеко в воде «явное недовольство», бурлит вода, и леска начинается стремительно двигаться из стороны в сторону: «водит так».

   - Это сом наверно попался, его это повадки! - объясняет детям отец, - пусть таскает так снасть, никуда он уже не денется! – На крючке сидит.

   И точно, к берегу приближается двухкилограммовый сом, если не больше. Он разевает свою зубастую пасть, чтобы избавиться от наживки, а зубов там, что на «кухонной тёрке», но крючок  крепко держит его.

   - Принимайте подарочек! – смеётся Распутин. – «Он вам очень рад!»

   Но дети не торопятся снимать сома с крючка, и вряд ли у них это получится. Тоже очень сильный хищник, и захват челюстей, только немного уступает змееголову. И при всём этом сом очень скользкий, удержать его в руках тоже проблема.

   Снял отец сома с крючка, но не смог удержать его в руках, тот тяжело упал на берег, и заскользил к воде. Может быть, это и было так задумано Гришкой, никто того не узнает. Кошка тоже так приучает котят к мышке, тренирует их.

   Упускать такую добычу дети не были намерены. И дружненько, как котята атаковали сома, но «белопузый пройдоха», ловко уходил из их «цепких рук».

   Даже Мария не осталась равнодушной, и от палатки метнулась к детям на помощь. Началась настоящая «кутерьма», где все друг другу только мешали. Уверенно чувствовал себя сейчас один сом, «это было его спасение – рядом вода».

   Всё же успели перехватить у самого края берега «побегушника», и осторожно положили в проволочный садок, но и дальше не обошлось без шума.

   И только успели это сделать, как второй спиннинг подпрыгнул резко

 вверх от мощного удара рыбины, трещит катушка, леска уходит в воду.

   Папа тут же подхватил спиннинг, и ловко засёкает рыбу крючками: «теперь не уйдёт!».

   - Тащи! – отец передаёт спиннинг старшему сыну Сергею.

   Тот растерялся, но всего лишь на секунду, и скоро спиннинг был в его грязных от борьбы с сомом руках. «Но всё это сейчас мелочь». - Не хочет рыба идти к берегу, и потянула леску на глубину, вот где проблема.

   - Пусть погуляет рыба, ты не мешай сынок! Но и «слабину леске» не давай» – учит Распутин сына. – Быстрее «выдохнется» разбойник.

   То, что попался сом Распутин почти не сомневался: «его повадки!».

   А мальчуган уже сам «загорелся» от азарта борьбы», первый раз в его жизни такое испытание выпало, и пройти его надо с честью.  Гулко стучит рыба по спиннингу, но теперь никакая сила не вырвет его из рук «уже настоящего рыбака».

   Вся семья переживает, но  Вите больше всех хочется помочь брату тащить добычу из воды.

   - Сергей не намерен уступать первенство, и между ними готова разразиться «нешуточная возня».

    - Уйди! – чуть ли не по змеиному шипит старший брат младшему, но оба они ещё мальчишки и их не трудно сейчас понять. – «Азарт!».

   - Витя, следующая рыба твоя! – пусть Сергей эту вытащит. - Успокаивает сыновей отец.

   И хоть и нехотя, младший сын уступает старшему брату, тот уже заканчивает борьбу, «рыба у берега».

   - Не давай слабину рыбе, так и тащи дальше на берег без остановки, подальше от воды! – учит Распутин сыновей.

    Сом страшно выпучивал свои глаза на рыбаков, очень не нравилась ему эта горластая компания людей. Но теперь все правила игры поменялись, и совсем скоро попал он в садок к двум угрям и сому.

  Там компания была «более приличной», но «было о чём «посокрушаться хищникам».

   - «Ох уж, это сладкое слово свобода!».- Отобрали её!

   - Всё, как у людей: наказание неминуемо, за весь полномасштабный разбой.

   Сейчас уже Витя не отходит от спиннинга, ждёт своей очереди вытащить крупную рыбу, но та не торопится попадаться.

   - Да не уйдёт он никуда, если попадётся! – успокаивает сына отец. - Это уже проверено: «хищник далеко наживку глотает». Так, что успеешь подсечь и вытащить его.

   Другой спиннинг Распутин наживил на червяка, и забросил снасть в воду: «карасиков потаскаем!».

   И действительно скоро он вытащил золотистого карася, а немного погодя и второго.

   - Теперь ты Мария попробуешь вытащить карася! – говорит жене  Распутин.

   - Да я никогда не ловила рыбу, и не знаю, как это делается.

   - Научим! – успокаивает её муж. - Держи спиннинг!

   Скоро в руках Марии спиннинг начал подёргиваться, затем леска плавно пошла в сторону.

   Распутин берёт своей рукой руку Марии вместе со спиннингом и резко подсекает рыбу.

   - Теперь не уйдёт!

   - Чувствуешь, как рыба в воде трепещется, «значит, попалась она, тащить надо!».

   С неподдельным страхом Мария крутит катушку спиннинга, и возгласы её далеко слышны по заливу. Она, как и всякая женщина очень эмоциональна. А на рыбалке это всем известно «очень плохо сказывается».

   - Мама! Ну, что ты так кричишь?

   - Ты всю рыбу распугаешь! -  возмущается раздосадованный криком Витя. - Он упорно ждёт «своего сома», но тот не торопится попадаться. И мальчишке это не нравится..

   Мария вытащила карася, и сразу передала спиннинг мужу, «это выше моих сил, ужас какой-то!».

   Она вся растрепалась и разрумянилась, «сейчас слилась с природой», и можно сказать, что расцвела.

   - Серые глаза пылают восторгом, и даже синевы в них прибавилось: «всё от неба там, и от счастья!», - невольно замечает Распутин. – Не много человеку надо в нашей суетной жизни.

   Спиннинг Виктора подпрыгнул, «удар рыбы был мастерски точный и короткий», но с подставки спиннинг не слетел.

   - Папа, попался! – кричит мальчуган восторженно, и уже крутит катушку спиннинга. Он уверен, что это сом так дёргается, и торопится вытащить его на берег. Но только хуже всё получается.

  Орудие лова падает на песок, леска путается. Рыбак, чуть не плачет от досады.

   - Ничего страшного! – успокаивает его отец. – Никуда рыба не денется, главное не путай леску сейчас, не делай «бороду!».

   - Это такая головоломка для неопытного рыбака, что потом эту леску можно будет всю рыбалку распутывать, «хоть плачь, хоть ножом её режь на части».

   Точными отработанными движениями Распутин сбрасывает лишние кольца лески с катушки, и она постепенно расходится в одну нить.

   - Тащи Витя! Только это наверно не сом попался, больше на касатку похоже, «её повадки».

   И действительно, на берегу запрыгала «страшно скрипучая» красавица» касатка.

   Яркая желто-зелёная окраска хищницы, придавала ей экзотический колорит, «но скромностью рыба не страдала, это точно!». Её колючие плавники с мелкими зубчиками-пилочками, как ножницы стригли воздух, и попасть на её колючки очень опасно рыбаку.

   Слизь, что находится на них, очень болезненно воспринимается организмом человека, и боль даже от небольшой ранки очень сильная.

  Не зря многие опытные рыбаки носят с собой маленькие кусачки, и тут же на берегу обрезают колючки касатки, так удобней во всех отношениях: «ни кусаться», ни цепляться, ни резаться» они уже не будут. 

Другие произведения автора:

Ловись рыбка

БУЛЬ-БУЛЬ КАРАСИКИ

ЗАЯЦ