Непобедимый Ёжик - Властелин русского подлесья.

      САТИРИЧЕСКАЯ ДРАМА В ШЕСТИ ДЕЙСТВИЯХ, С ПРОЛОГОМ И ЭПИЛОГОМ.


      ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:


   Конкордия Браниславовна (попросту Ко бра), 63 года, женщина  со следами былой красоты, манеры заносчивые с претензией на аристократизм, урождённая мещанка, не гнушается ни одним из доступных ей видов порока. Взгляды отсталые, колеблются в зависимости от перемены атмосферного давления: с вялотекущей ксенофобии до рьяного антикоммунизма.
 
   Её дочка Лесная Фея – чистая девушка, глубоко страдающая из-за своей матери. Бледна и прекрасна.

   Непобедимый Ёжик, 38 лет, вечный студент – благородный поборник справедливости, бескорыстно навязывает свою помощь всем, кто в ней нуждается и не нуждается, за что не вылезает из драк и реанимации.

   Старый Филин Юлий Стар,  медиамагнат – умён, богат и развратен (скрытный… очень скрытный содомит - боготворит свой собственный пол, но иногда уступает домогательствам противоположного). Недавно приобрёл ценою целого состояния титул лесного баронета, вследствие чего настаивает, чтобы теперь его называли не иначе, как Гай Юлий Стар фон Ротвейлер-Блох, но никто из лесной братии не утруждает себя таким надругательством над языком и зовут по-прежнему Старый Филин, а «особо приближённые», так и вовсе Юленька.
 
   Гном-алхимик Авигдор, состоит в интимных отношениях с Конкордией Браниславовной (Ко брой), нечист на руку, хромает на левую ногу.
 
   Реликтовый Гоминид 25 лет, рыбак - пьяница и шарлатан, но в целом человек порядочный.

   Осёл Дильмон – задирает свой хвост в самое неожиданное время, в любом неподходящем для этого месте, удивляя тем самым окружающих. Жаль, что сам не осознаёт собственное скотство, ввиду привитой Коброй мысли о якобы свойственных ему сладострастной непревзойдённости и великолепии самца. Неплохо поёт и бренчит на гитаре (после стычки с Реликтовым Гоминидом, поёт только звонким фальцетом, и это заставляет его глубоко страдать).

   Владлена Кобринская – штатное замковое привидение. Неприкаянная душа сестры-близнеца хозяйки замка, погубленная Коброй в борьбе за владетельные права. Неупокоенный дух Влады  взывает о мщении, распугивая редких гостей Кобургберга и погружая постояльцев в суеверный страх и уныние, неспособных привыкнуть к еле слышно скользящему, время от времени, по каменным залам туманному белому силуэту…

   Вольный Падальщик – беспрекословно предан Кобре. Не отличается здравомыслием, но обязанности выполняет исправно, со знанием дела. Пару раз сбегал в монастырь, мучимый укорами совести и донимающими его по ночам явлениями призраков безвинно загубленных людей, но оба раза был изгнан тамошней монашеской братией, несогласной мириться с обществом «взывающих о прощении» проституток, их жеманных сутенёров и «почти раскаявшихся» наркодиллеров, густо поваливших вслед за своим вожаком, из-за чего Святая Обитель стала походить больше на разбойничий вертеп. Ущемлённый в своих искренних побуждениях на пути к нравственному перерождению, подумывает о переходе в католицизм.
 




               "О чём шипела Кобра в камышах?"




                    ПРОЛОГ.


   Спор автора с редактором.

- Как кобра?!
Мыслимо ли это?
Такой змеи не встретите вы в русском лесе!
- Ну, хорошо я заменю.
Иду на компромисс.
Не кобра будет, а Ко бра
Вы одобряете?
- Ко бра другое дело.
- Ко бра - известный персонаж
Вам скажет всякий с «Проза.ру»
Встречал её я и в «Избе-Читальне»
- Ну, вот и славно!
- По рукам!



            ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ, ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЁРТОЕ.


              Реликтовый Гоминид рыбачит.


Зашёл Гоминид в заводь, по колено,
Закинул невод и вытащил жабу.
Закручинился тут Гоминидушка,
Да пригорюнился.


          ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ, ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ.


          ТАНЕЦ У ПОДНОЖЬЯ СВЯЩЕННОЙ ГОРЫ.


Ты в любви неуязвим,
Сердцем груб и чёрств душой –
Вот скотина!

Обманувшись в ласках милой,
Совершенства ищешь с новой.
Это верно.

Подпевай мне, улыбнись,
В ритме жиги закружись –
Бранль-бурре!

Жар в крови, истома чувств
Словом нежности звенит,
В виреле!

Не желаю перемен –
Молод, весел и силён!
Слава Богу!

Братья, нашей жизни суть –
Будь беспечен – счастлив будь!
Йо-хо-хо!



   Среди моих доброжелателей и знакомых развернулась нешуточная борьба за право быть узнанными в героях пьесы. Скажем, на роль примадонны претендуют сразу четыре восхитительных дамы в бальзаковском вкусе и одна перезревшая девица, двадцати девяти лет от роду, успевшая обзавестись за время ревностного отстаивания своего девичьего статуса тремя симпатичными малышами, такими же шустрыми и смышлёными, как и их бойкая мамаша, пылко жаждущая испытать хоть толику тех страстей и интриг, которые выпали на долю так полюбившейся ей героини. Она готова на любые жертвы, потворствуя своей одержимости. Она готова быть постоянно отвергаемой, оставаясь безутешной даже в попытках отвергнуть отвергших её ранее, лишь бы поскорее коснуться жаркими от безудержной страсти губами "лички" своего кумира-автора, чьё сердце хранило верность другой женщине.

   Дабы не разочаровывать никого из моих читателей я проявлю максимум изощрённой дипломатичности и  неистребимой галантности, доставшихся мне от пращуров, непрестанно подвязавшихся в этих качествах, сказав уклончиво: люди, послужившие прообразами героев постановки, учтиво просят не принимать  прочитанное вами за художественный вымысел автора, все описанные события имели место быть в жизни.

   А поскольку я ещё слишком юн и не успел поседеть, испытывая сразу и всё на собственном опыте – многое было записано со слов людей далёких от Парнаса и около творческой шушеры, густо толкущейся и вытаптывающей его благодатные склоны, подобно стаду лукавых сатиров.



   Лесная Фея, наделённая даром творить чудеса и менять по своему капризу собственный облик, являет танец своего желания.


Там где скалы гранитные
Круто срываются
В пену прибоя,

Её дом соткан ветрами
Дикого леса,
Необъятного Моря.

Забвенье, безумье, мечтание, жизнь –
В кружении танца.
В нём вся её страсть,
Трепет бурной души,
Тоска по любимому.

Он виделся ей: покоритель, герой,
Свободный от страха.
Взошедший на пик
Высочайшей из гор.
И пророчество сбылось!


   Яркий свет слепит глаза, Фея не может угадать, кто тот человек поравнявшийся с ней. Взгляд синих глаз незнакомца подобно блеснувшей молнии обжигает девушку: она смущается, дыхание от волнения прерывается, но такое состояние нельзя показывать.

   Кожа её щёк была прозрачно-бледной. В лучах же рассвета она играла тонким розовым румянцем, как и ясное утреннее небо над их головами.


   - Вы видели мой танец? И что вам понравилось больше всего?


- Вкусив нектар жасмина,

Ароматы мяты,

Во славу праздника,

И в честь любви к тебе,

Пьян без вина,

Блаженство, испытавши,

Ты подарила мне глоток веселья, счастья!

Тобой я не устану восхищаться.

И вторя в хоровом многоголосье,

Твоих поклонников бесчисленного войска

Я громче всех воскликну: "Фея, ты прекрасна"!


   - Вы спустились сюда сверху. Должно быть там, высоко в горах восхитительно. И что же Вы ищете среди сияния льда и безмолвия белых как саван облаков?

   - Путь к самому себе.

   - И только то?

   - Вы говорите с уверенностью девушки, знающей ответ на вопрос, мучающий мудрецов всего мира.  А сами что ищете здесь среди голубых гор?

   - Всё наделённое красотой и талантом. Сегодня, я встретила Вас.

   - И только то?

   - Признайтесь, Вы проделали весь этот долгий и опасный путь ради меня, а не ради поиска святых истин.


- Несравненная Фея Леса,

(может уместнее – Фея Гор?)

Не устану, выражать Вам своё восхищение

Женщину можно ввести в смущение, сказав ей в лицо только чистую правду.

Я люблю Вас и люблю давно.

Вижу краску румян у Вас на щеках – подтверждающую моих слов правоту!


   - Стихию и человека нельзя поженить. Почему же природа кажется нам столь прекрасной? Потому что мы вкладываем в неё наши собственные души. И ты тоже для меня как природа. Вот за это ты мне так дорог.


- Бесценная, моих стихов изысканную вязь

Сподобишься лишь только ты услышать,

Под шёпот звёздный я шепну в ушко:

«Моя навеки, как тебя люблю я»!


   - Возвращайся с победой, и я исполню одно твоё желание.


   Весеннее ликование природы возносится к белоснежным вершинам, вбирая в свой восторженный круг всю неисчерпаемость мира, подобно Чаше Святого Грааля, наполняемого животворящим пламенем Святого Духа, невидимо пронизывающего горы, ручьи, цветы – всё естество, и Фея растворяется в нём.

   - До свидания, Фея, до скорого свидания!


              ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ, ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ.


   Поскольку автор пьесы ничего не знает о законах сочинительства настоящей драматургии, это освобождает меня от соблюдения каких-либо правил и условностей, поэтому мы с вами, дорогой мой читатель, с легкостью вольного ветра, слетающего с гор, устремляемся на поиски новых эмоций и переживаний, и оказываемся в салоне литературного общества «Коацакоалькосские сказители», проводящего конкурс «Поэт года». Наш незваный приход сильно удивил Непобедимого Ёжика и его собеседницу Конкордию Браниславовну (зовите её Ко бра – это имя ей ближе и привычнее).


   - Непобедимый Ёжик… ваше имя звучит очень эротично!


- Эротоманка только высшей марки

Желанное способна разглядеть,

Лишь в имени, условностях, декоре,

Ведь эротизм, как всякое искусство

Бежит толпы и ярмарочной давки,

Туда, где ждёт беспечный страстный Ёж.

Не будем увлекаться – конкурс ждёт!


   - Я сделала ставку на своего любимца – Осла Дильмона. Что вы думаете по поводу участников? Кто из них победит?


- Что я думаю?

Думаю, вы проиграете

Лидер носит ботфорты

И серьгу в ухе.

Вам это важно было знать,

Кобра?


   - Кто же он?


   - Рыбак Гоми!


   Поэтический турнир приблизился к финалу. Наступил последний этап борьбы.
 

   Реликтовый Гоминид обращается к жюри и публике:


- Эту песню до вас, господа,

Я любил напевать перед стадом баранов,

Когда гнал его поутру

На зелёный лужок, среди скал и обрывов.

Баранам нравилось – оцените ли вы?


В горах фиалочка цветёт.
Орайда-райда, орайда!
Одна на горной круче.
Орайда-райда, орайда-райда,
Орайда-райда, орайда!

Во льду под небом голубым.
Орайда-райда, орайда!
Среди ветров и стужи.
Орайда-райда, орайда-райда,
Орайда-райда, орайда!

Налюбоваться не могу.
Орайда-райда, орайда!
Сорву и милой подарю!
Орайда-райда, орайда-райда,
Орайда-райда, орайда!

К груди  цветок она прижмёт.
Орайда-райда, орайда!
На миг, на миг – прекрасный миг!..
Орайда-райда, орайда-райда,
Орайда-райда, орайда!

- За Гоми! – рявкнул пьяный хор.
Он гордость был Юловских гор!..


   Показав удивительный стиль стихосложения, Гоми определяет исход поэтического соревнования.


   Кобра, видя феерический успех рыбака Гоми, упаднически произносит:


- Ну что, продолжим наши трели?

Увы, «продул» турнир Дильмон!

Одно лишь скрасит пораженье

Мы снова вместе …здесь, сейчас

Желаю страстно, вожделенно

Свой проигрыш воздать любовью.


- Кобра, это будет твой тяжкий крест

Слушать мои любовные трели

От заката до ясного утра.

Обещаю совершать еженощные подвиги в постели.

Только после вступления в законный брак.

Чтобы ты была спокойна и не теряла аппетит.


- Ты сбегаешь от Кобры?

Но ведь я не гоню!

Наши прежние узы

Я с любовью храню

Злилась часто, не скрою,

Но в объятиях Муз

Я вязала порою

Продолжение уз...


- Ты прекрасна

И близка,

Это особенно радует…


и всё равно я так себя люблю...
но не такую как теперь…
а ту
ты что? застыл в оцепененье?
ещё скажи, что ты не знал меня....


- Вижу, настроение на подъёме,

Как у Евы после «яблочного» обеда.

Я же предупреждал,

Что буду радовать тебя не хуже Адама!


лишь только смерть всему решенье
ещё чуть-чуть продлится жизнь...
уходит жизнь!!!


- Ну, наконец-то мы столковались.

Хватит грешить.

Ты созрела для тихого благонравия

Семейной жизни.


я не хочу тихого,
во мне вулкан страстей,
ты видел мои глаза?
в них таится погибель...
они как у ведьмы,
прекрасной и свободной...
в них столько грусти,
если бы ты знал.



- Я  королевой называю Вас,

За сердце устремлённое лишь ввысь.

И за отличие не видеть пошлость, низость

Со всех сторон кружащуюся роем.


- Сама я та же пошлость...
ты не знаешь…
и низкое не чуждо мне, поверь…
С богинями меня отождествляешь…
Но даже и не женщина теперь…
Я нагрешила в этот день пресветлый…
теперь скорблю о верности своей...
тебя любить пыталась...
безответно...
Но не вернуть той святости моей…


- Не извиняйтесь, Моя Кобра,

Ведь в том отличие мужчин

Стократно просим мы прощенья

И получаем каждый раз.


себя убила, а точнее душу...
не обелить её мне до конца...
хотя...
желаю смерти я Дильмона...
чтобы вторично мне не согрешить!


- Не женщина и сильно согрешила?

Боюсь продолжить рассужденья нить.

Надеюсь, Кобра, никого ты не убила.

Всё остальное сможем отмолить!



я уйду в монастырь...
насовсем, навсегда...
и надену свой чёрный наряд...



- Хватит мямлить, Кобра!

То монастырь, то полная свобода.

Знавал я ведьму высшей пробы.

От зла её предостерёг.

Тебя я не оставлю тоже.

Мы вместе – помогай нам Бог!


один и тот же человек вызывает противоречивые чувства...
точнее их совсем нет...
послечувствие странное...
редко так бывает дурно...
есть лишь одно оправдание – сама того хотела, вернее не совсем того...
желала торжества победы, но мой Дильмон меня подвёл...
Ах, почему так мается душа?
грешила телом, нагрешило тело, а платит цену покаянная душа.


- Умница, моя Кобра!

Мне всегда нравились уравновешенные,

Трезвомыслящие дамы,

Со здоровым чувством аппетита!

Кушай, не отвлекаясь, не о чём не думая.


             ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ, ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ.


   После поздравлений победителю турнира Непобедимый Ёжик вместе с Конкордией Браниславовной, прогуливаясь среди аллей и наслаждаясь свежим воздухом предгорий Священной Горы, подходят к дверям гостиницы, в которой поселилась Кобра.

   - Ты не останешься на ночь. Уже поздно возвращаться домой?

 
- Мы должны быть сильными,

Храня неприкосновенность и целомудрие,

До вступления в законный брак.


- Ты издеваешься?

Или ты и в правду такой болван?

В таком случае всё кончено!

Иди к чёрту!


- Спи спокойно, моя Кобра.

Хорошего тебе настроения.

Я же до того переполнен оптимизмом,

Что больше не вмещу ни капли лишней.


   Ёж удаляется.


   Слыша близкое похотливое ржание, Кобра оборачивается.


   Осёл Дильмон выходит из сумрака тени, со словами:

   - Моя госпожа, не кручиньтесь по своему рыцарю-монаху. Он не вернётся. И пусть вместе с ним свою песню завоют метели и лавины. Я готов буду с радостью заменить Вам его.

   - Да, я никудышный поэт, но непревзойдённый, в своей неутомимости, любовник!

   Кобра делает приглашающий жест.


              ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ, ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ.


   Светлая лунная ночь.

   Время испытаний закончилось и вот уже влюблённые снова вместе.

   Автор сам не раз бывал свидетелем таких свиданий, и каждый раз находил подобное зрелище самым приятным и прекрасным  для наблюдателя, а тем паче для самих счастливых избранников судьбы.


   - Как насчёт исполнения моего желания, Фея?


   - И каково же будет желание победителя?


- Из всех сокровищ, что подарены судьбой

Вручи любовь и верность обещай.

Как роза лепестки хранит шипами.

Другую роскошь ты оставишь за собой.


   Печатью любви, этого договора двух преданных сердец, стал первый поцелуй, соединивший их союз.


- Не сомневаюсь, что твои «скрытые» таланты

Превосходят видимые.

Меня охватила тревога:

А не в кущах ли мы райских?

Благодаря тебе, Дорогая.



           ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ, ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ.


   Кабинет издателя газеты «Дубовый вестник». Старый Филин Юлий Стар и Конкордия Браниславовна (Ко бра) обговаривают совместные действия против Непобедимого Ёжика. Стар подкупает Кобру.


- Пять тысяч – вот моя цена!
Как видите я не дешёвка!
- В «зелёных»? В евро?
- Нет в рублях!
Платите Стар, не прогадаете.
Учтите, я за этот гонорар
Так расстараюсь, вам в угоду,
Что удивится весь лесной народ.
Наш Филин в сторону. Смущён, опешил.
Бубнит под нос:
- Как низко пали нравы.
Былых любовников сдаёт за грош!
- Вы просто прелесть! –
Я согласен!




       ПРИЛОЖЕНИЕ 2.
   

       ПЕРЕПИСКА САМУРАЯ-РЕНЕГАТА.


       Письмо о России, написанное Вольным Падальщиком

       К его другу, а по совместительству

       Куратору японской тайной сети,

       Поц Вонь-Ю-Чию.



Перевод письма с японского  -  Алекса Приватира

(Будь оно менее ценным для истории,

Может я переводил бы другие строки,

Но, увы, выбор мой был предопределён).


Милый друг, Поц Вонь-Ю-Чий,

Я уже внедрился в Россию.


Через Владивосток - прямиком на Москву,

Хвала всевышнему Тентосаме!


Хотя в Европе Западной и уютнее, и чище,

Но красавиц равных местным – не встретишь в Париже!


Да и чувствуешь себя, здесь как-то раздольней и вольготней.

Ну, впрямь как на родном, но теперь таком далёком Сикоку.


Кумбо Путин Великий правит круто и цепко

(По-японски Кумбо – Император Солнца).


Сами русские – народ добрый и радушный

Но много среди них и сумасшедших.


Я пытаюсь глубже изучить их культуру и нравы,

Подготовки в разведшколе мне явно не хватило.


Живу по «Домострою», по субботам хожу в баню,

Прочёл всего Булгакова, в «Прозе.ру» - завёл аккаунт.


Здесь меня принимают за киргиза или казаха,

Так что я в безопасности, вот только мой запах…


Людей я "надуваю" вполне удачно,

Но собаки на улице заливаются лаем!



   ПИСЬМО ВТОРОЕ, НАПИСАННОЕ ПОЛГОДА СПУСТЯ.



Пишу с любовью к тебе, из заснеженной России,

Незабвенный, нежно любимый мною, Поц Вонь-Ю-Чий!

По твоему заданию я записался в школу танцев

Чтобы как можно ближе подобраться,

Соблазнить,

И по возможности завербовать на нашу сторону,

Косолапую танцовщицу фламенко,

Подслеповатую художницу -

Ко-Бру-сан.

У неё есть все задатки Маты Хары современности:

Обаятельна, умна, прекрасно воспитана.

А видел бы ты её в танце – Стихия!


Я бы тоже пустился в пляс, мой друг,

Но меня слишком многое сдерживает

Нет, нет – и это вовсе не мой огромный самурайский… меч.

И не японские деревянные башмачки гэта

А исключительно, врождённая криволапость,

Декоординация и дикая потливость,

Дурно действующая на прекрасных дам,

По сему, я сижу без секса уже четвёртый год,

Срывая злость и нерастраченное либидо

На столь желанной, сколь и недоступной  мне Ко-Бре-сан.


Псевдоним подобрал себе

Вполне достойный.

Теперь я Вольный Падальщик,

Что и стильно и страшно.


   
   РЕПЛИКА ОТ АВТОРА.


Друзья, не читайте продолжения моей драмы.

Предупреждаю –

Герои в ней ругаются, как пьяные сумоисты.

Причём, к сожалению, исключительно по-русски!



   СРОЧНАЯ ДЕПЕША ОТ КУРАТОРА ЯПОНСКОЙ ТАЙНОЙ СЕТИ, ПОЦ ВОНЬ-Ю-ЧИЯ.


К чёрту Кобру – переключайтесь на Анну!

Она сейчас в Кракове – клад разыскивает.

Речь идёт о золоте, что намного важней.

Удачной Вам охоты, Вольный Падальщик!

«Банзай» не говорю – говорю «Ни пуха!»



               ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ, ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ.


               ВСТРЕЧА ДВУХ СЕРДЕЦ.


    Составы тяжело текли, среди вокзальной толчеи и удалялись, в мареве горизонта. «Последние звонки» начинали звонить по всем платформам. Толчея и суматоха нарастали. Раздавалось зычное: «Поезд №666 подходит!» Люди в апокалипсическом угаре мчались на встречу с неизбежностью. Через пару минут разносилось окончательное и бесповоротное предупреждение: «Встречающие на перрон! На перрон!»  Толпа в крайнем возбуждении, опрокидывая встречных, замешкавшихся ротозеев и их поклажу, неслась тёмным беспощадным стадом обезумевших бизонов, сметающим всё на своём пути! Железнодорожный ажиотаж достигал своего апогея, с приходом долгожданного поезда!

    Из стен краковского, вокзального дворца выпорхнула  невысокая, с фигуркой, словно выточенной из слоновой кости, брюнетка. Её изящное тело элегантно облегало лёгкое, подчёркивающее соблазнительные изгибы тела, платье. Вокруг шеи, у незнакомки был повязан шёлковый кашне. С безмятежно-отстранённым видом она стала прогуливаться по залитой знойным солнцем, привокзальной площади.

    Стая птиц вспорхнула и поднялась в яркое, ликующее в своей праздничности и голубизне небо. Красотка проводила их взглядом, высоко запрокинув хорошенькую головку. Отброшенные назад волосы чуть пошевеливал  легонький, теплый ветерочек, развевалось также её платье, оголяя стройные ножки. Лицо светилось радостью и вакхической безмятежностью! Или это солнце отсвечивало от её нежной, бархатистой кожи?.. Да какая, в общем, разница! Весна!

   Несколько скучающих обывателей, прохаживались по площади, с еле скрываемым вожделением, глазея на очаровательную путешественницу. Воздух был пропитан чем-то сладострастно-тягучим, располагающим к лени и к откровенным разговорам.

    - Урода!

    - Что вы сказали? - женщина всем корпусом повернулась на голос.

    - Урода – это красота по-польски, - услышала она в ответ, по-русски.

   Перед ней стоял высокий, спортивного вида мужчина. Его черные, до блеска начищенные туфли сияли на мраморной ступеньке, ведущей внутрь вокзала. Вольный Падальщик даже снял шляпу, обнажив свою голову, и склонился в лёгком, почтительном полупоклоне, перед дамой.

   - Приятно услышать русскую речь, - сказала она. - Вы где учились? В Москве? У вас московский выговор.

   Мужчина ответил утвердительно, держа под мышкой небольшую сумку.

   - Эх, я бы все отдала, - сказала женщина, - чтобы никогда там больше не очутиться! – И опасливо, заговорщически прошептала: - У вас случайно не найдется в вашей сумочке чего-нибудь выпить? Страсть, как хочется глотку промочить!

   Всем своим видом и манерами она демонстрировала изысканную утончённость и хорошее воспитание (воспитание по-московски).

   Красотка кокетливо улыбнулась, взглянув, через плечо, на незнакомца. Что-то магически-привлекательное читалось в её серо-зелёных, игривых, с прищуром глазах, сулящих многое или только насмехающихся над доверчивым простаком.

   Они расположились за столиком, в кафе. Мужчина заказал даме вина.

   - Здесь мило! Вы встречаете или сами уезжаете? – спросила она.

   -  Проездом в Седлицу, по делам, - кратко и неопределённо ответил он.

   - А вы не очень словоохотлив. К сожалению, с этим городом, у меня связаны не лучшие воспоминания. Мне было там, плохо! Реально плохо, от бурления в организме, от усталости.
 
   - Пейте, - и он услужливо протянул ей, принесённый бокал вина.

   Вышла пауза. Было слышно, как за соседними столиками перемешивают ложечками кофе, в чашках.

   Женщина внимательно изучала лицо своего собеседника. Нос прямой, чуть заострённый; губы тонкие и плотно сжатые: признак сконцентрированной воли и непрерывно устремленной на что-нибудь мысли. Та же живая мысль светилась в цепком, зорком, подмечающем малейшие подробности взгляде тёмно-голубых глаз. Брови подчёркивали их красоту. Это были две русые, густые, почти прямые полоски, которые  лежали несимметрично: левая на линию была выше другой, отчего черты лица как будто бы давали какой-то знак. Ничто не ускользнуло от её внимания.

   Он глядел прямо в ее серо-зелёные, ласковые глаза.

   - Мне кажется, своим взглядом вы узнаёте во мне всё то, что не хочется, чтоб знали другие, милая панна! Или пани?

   - Пани – я замужем, – грустно произнесла она.

   - А кажется радости-то у вас  к мужу немного?
 
   «С ума сойти, какая она хорошенькая! Как мне повезло, что я её встретил! - думал он, глядя на нее почти с нескрываемым желанием. – Этот овал лица, эти глаза, где, как в омуте, темно и вместе сверкает что-то... страсть, наверное! Улыбкой можно любоваться бесконечно. Какое счастье смотреть на неё. Даже дыхание перехватывает!»

   - Вы любите путешествовать? - продолжила она, переходя на другую тему: - Странно, я люблю дорогу! Я люблю ее ожидания на вокзалах задержанных рейсов, люблю ее пыль, осевшую на тебя. И никогда не чувствую какого-то раздражения. Если была бы возможность, я бы так и жила. Иногда я ощущаю себя некой душой цыганки, идущей в таборе по дорогам. Даже, будучи, в пыльной, тесной, до скуки изученной и предсказуемой Москве, сидя в душном офисе – продолжаю свои вояжи и открытия новых городов, новых людей, но уже в интернете, - и она звонко засмеялась: - Вот послушайте! Однажды, я сидела в инете и скучала, переворачивая одну страницу за другой, не ожидая, что встречу свою судьбу...

   - Я зашла на один из тех сайтов, куда я обычно заглядываю, когда хочу отдохнуть от работы, и вместе с тем искусно симулировать видимость хоть какой-то деятельности, перед своим начальником, благо, что он не может видеть в это время монитор и будет уверен в моём трудолюбии. И заметила интересный ответ, ранее не встречаемого мной человека. Мы вступили в диалог, переросший в тесное общение, но уже не на форуме, а в личной переписке, позже условились о личной встрече.
 
   - От него я и узнала подробную историю своего древнего и очень знатного, польского рода. Он, как ты догадываешься, оказался историком. С его же помощью я смогла расшифровать и разобраться во множестве легенд и преданий нашей семьи. Одно из них меня привело в Краков.

   - Интересно. Люблю послушать «про дела давно минувших дней, преданья старины глубокой».

   - Мой далёкий предок был когда-то наместником славного города Мценска, во время очередной, русско-польской войны, в городе хранилась походная казна Войска Польского. Наместник полюбил прекрасную, местную девушку, которая не соглашалась ответить ему взаимностью, не поддавалась на его уговоры и не прельстилась ни его знатностью, ни высоким положением. Тогда, придя в полное отчаяние, польский вельможа пошёл на крайний шаг: видя неминуемую сдачу города русским, он решился похитить польскую казну, доверенную его попечению, списав всё это на неразбериху военного времени, надеясь купить любовь красавицы ценою предательства и огромных денег! Так ясновельможный пан и поступил – вместе с похищенным богатством и новой женой он бежал сюда в Краков, где его никто не мог достать. Защиту местной знати он приобрёл с помощью своего свежеиспеченного состояния.

    - Так значит, ваша прабабушка стала причиной, по которой Польша проиграла войну России?
 
    - Выходит, что так! 
 
    Они долго беседовали на самые разные темы, чувствуя взаимный интерес и находя много нового и полезного в обоюдном общении. Незаметно для обоих наступил вечер. Привокзальные часы восьмикратно пробили. В воздухе повеяло долгожданной прохладой. Пара встала из-за столика и направилась через  площадь. Фонари и лучи заходящего солнца освещали им путь.

   Было назначено рандеву.

               
            
           ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ, ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ.

   
           НОЧЬ И УТРО У ПОСТЕЛИ АННЫ.


   Вольный Падальщик долго стоял под окнами Прекрасной Анны. Ночь, словно готический алтарь Мариацкого костёла, росла над Краковом, где звезды картинно раскинулись, как красные, синие и белые отблески на цветных барельефах алтаря — росла и, поколебавшись перед высоким, открытым окном, медленно входила и застывала там, в глубине комнаты. Вместе с ней росло в душе Вольного Падальщика томительное нетерпение и, как холодная, тонкая струя воды, разрушало платину его самообладания, разрастаясь в бурлящий, всепожирающий, неудержимый поток водного цунами, захлёстывало спокойный огонь его внутреннего, душевного уклада.

   Редкие, запоздавшие прохожие спешили побыстрее добежать и скрыться в уютных норках своих жилищ. Он дождался, когда на улице стало совсем безлюдно, а соседские окна погасли.

   Раздался осторожный, но вместе с тем нетерпеливый,  условленный стук в дверь.

   — Войдите.

   Вольный Падальщик открыл дверь и увидел молодую даму в грациозной позе на подушках; раздеваясь, на ходу, подошел к постели. Он прочёл в её взгляде: «Войди в меня с силой, сорви весь букет чувств, и я паду к твоим ногам!»

   Как-то особенно развратно улыбаясь, она смерила оценивающим взглядом его крепкую фигуру и мясистые, сочные ляжки. Затем, приподнимая ажурное одеяло, которое покрывало и прятало все её соблазнительные прелести, приказала строго:

   - На меня!

   Падальщик был старателен и исполнителен, пока не утолил все ее желания, какие только смог прочесть в ее глазах.

   Светила большая бледно-голубая луна, освещавшая разгорячённые, обнажённые тела. Им было дивно хорошо вдвоём.

   - Скажи, а каким ветром тебя занесло сюда, в Галицию?

   - Каким ветром? – она загадочно улыбнулась. – Скорее, по чьим следам?

   - Так, по чьим же?

   - Прежде чем ответить на твой вопрос, позволь мне задать тебе встречный. Ты хотел бы разбогатеть?.. сказочно разбогатеть?!

   - Давай отложим все разговоры на потом! – и он снова увлёк её в свои объятья.

   Светало, когда влюблённые, счастливые и обессиленные от взаимных ласк, наконец-то приняли милосердный сон, закрывший их очи.

   Анна разложила старинный, потёртый лист бумаги на столе, перед Вольным Падальщиком.

   - Клад здесь в Вавеле! – и она уверено, ткнула пальцем в самый центр карты.

   - Я всё продумала и уже давно добралась бы до своих родовых сокровищ, принадлежащих мне по праву, если бы я была не слабой женщиной, а мужчиной. Ты мне нужен! Ты силён и храбр – вместе у нас получится!

   - Но ведь и поляки не простаки. Это же сердце всей Польши, как наш Кремль! Там лежат все их герои и короли, хранятся все сокровища нации. Ты думаешь, всё пройдёт так гладко, как ты замыслила?

   - Я уверена и ты согласишься со мной, когда узнаешь подробности моего плана.

   - Смотри, собор неоднократно разрушался, достраивался и перестраивался, за последние семьсот лет. Ты правильно заметил, что именно здесь гордые поляки хоронили свою знать, а так же накопленные богатства и награбленные у своих соседей трофеи, не забывай, когда-то Речь Посполитая простиралась от Балтики до Крыма и подмяла под себя всех славян. Всё золото они свозили сюда! – и она снова указала на красный крестик, обозначенный на карте, - между часовней Конарских и часовней короля Сигизмунда находилась и наша родовая часовенка. Вот там и надо копать! Пока нас не опередили другие, охочие до чужого добра, авантюристы. Ну, что по рукам?

   - Согласен. Добычу пополам!

   - Между жёлтым, каменным домом с зелёной крышей стоящим левее, с западной стороны, и собором есть подземный переход, ведущий как раз таки, точнёхонько в каменный саркофаг нашего рода. Не многие знают, что когда-то в этом доме находился Пресвитерий. Один из моих предков и был вавельским пресвитером, ещё во времена Ягеллонов.

   - Ягеллонов говоришь? – Вольный Падальщик насуплено-недоверчиво, исподлобья взирал на Прекрасную Анну, - а ты меня случаем не дуришь?! Что же твой муженёк не пошёл к тебе в помощнички?

   - Он в командировке. – Кратко ответила она.



         ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ, ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЁРТОЕ.


         НАСЛЕДНИЦА ВАВЕЛЬСКИХ СОКРОВИЩ.


    Собор св. Станислава и Вацлава своей эклектичной  архитектурой, чем-то поразительно напоминал собор Василия Блаженного в Москве. Те же плотно прилегающие и соперничающие между собой сёстры-часовенки, сгрудившиеся вокруг возвышающейся над ними девятой столпообразной церкви. Никакой строгой симметрии и упорядоченности, отчего можно было бесконечно долго любоваться этим творением, не опасаясь, что оно надоест или ты сможешь разгадать сокрытый символизм.
 
   Наши искатели сокровищ потратили несколько недель на подготовку к своему рейду, прежде чем решились, наконец, приступить к задуманному делу.
 
   На крутом берегу Вислы, величественно возвышался, каменным исполином, краснокаменный Вавель. В темноте его башенки и зубцы на стенах чудились безмолвными стражами, охранявшими польскую казну, столетиями стекавшуюся, подобно водам Вислы, им под ноги.

   Лучи фонарей выхватывали из мрака нависающие, каменные стены, уходящие вниз… Компаньоны, проникли в замок не через главные, королевские ворота, а через южный плохо охраняемый портал.

   - Мы идём дорогой польских королей! – прошептала, улыбаясь, пани Похитительница Сокровищ, - они входили в собор именно этим путём, во время коронационных торжеств.

   - Значит нам с ними по пути, дорогая!

   Они были практически в шаге от цели, стоя на пороге Пресвитерия, сумев обойти все караулы и посты охраны, как вдруг раздался оглушающий звон колокола Сигизмунда, самого большого в Польше и уж точно самого громкого во всей Европе!

   Пробравшись по узкому подземному лазу в саркофаг, удачливые авантюристы оказались в просторном, сводчатом помещении, сплошь уставленном коваными сундуками с драгоценностями, огромными бочками со злотыми и дукатами, глиняными амфорами с золотыми кронами и цехинами. Нашим друзьям стоило немалого труда, чтобы взять себя в руки, отобрать только самое ценное и ровно столько, сколько они могли унести.

   Выходя из замка, знакомым путём они услышали за спиной прощальный рёв колокола с башни Сигизмунда. Компаньоны переглянулись и, уже ничего не опасаясь, громко расхохотались, а потом не в силах сдерживаться наградили себя жадным поцелуем!



        ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ, ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ.


        НЕ НОЙ, ТОСКУЯ ПО МЕКСИКЕ!


   Они были в полной безопасности.

   Голубая Висла, окаймлённая изумрудными, высокими берегами, плавно стремила свои воды вдаль, между гор, оседланных средневековыми, белокаменными замками.

   - Мы счастливы вместе и мы богаты! Весь мир призывно раскинулся перед нами! Куда теперь?

   - Куда угодно, только подальше от Москвы. А не махнуть ли нам в Мексику, милый?!

   Он мечтательно устремил свой взгляд, куда-то в туманную даль, как будто бы силясь рассмотреть за горизонтом мексиканские густые пампасы и расслышать нарастающий, ритмичный гул маракасов.

   Прекрасная Анна обхватила сзади, за горло Вольного Падальщика левой рукой и с силой хватила его по затылку рукояткой пистолета. Столь же острая, сколь и внезапная, мучительная боль огненным облаком окутала взоры ошеломлённого Падальщика, и, когда он снова получил возможность владеть своими чувствами, Анна уже стояла над ним, связанным по рукам и ногам, торжествующая и великолепная в своей нескрываемой, циничной наглости.

   - А как же Мексика?!..

   - Не плачь, как женщина над тем, что не смог отстоять, как мужчина! Adieu!




              ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ, ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ.


   Реликтовый Гоминид, вместе со своими сподвижниками, выманивает Осла Дильмона льстивой речью, до которой тот падок не меньше, чем до похоти. 

Пусть же, немедля Дильмон
Возвышен хвалой будет нашей,
На сказочных крыльях
Муз всеблагих сладкозвучных!
Взываем к тебе, покажись!
О, угодник покоев Ко бры!
Высунь же рыло речистое,
Согласно благому обычаю,
Для шутки, иль для поругания!

Раздаётся зычное ослиное ржание.

Хочу разврата! Больше! Больше!
Иа! Иа! Порнуху! Шлюшек!
                
   Реликтовый Гоминид обращается к лесной общественности, стараясь объяснить вину Дильмона, за которую он будет наказан. Осёл беспомощно оправдывается.

Кто нас толкнул на путь порочный?
И чьим кощунственным копытом
Разрушен жизни строй благой,
Чтобы создать взамен другой –
Цивилизованно-распутный?

Хочу разврата! Больше! Больше!
Иа! Иа! Порнуху! Шлюшек!
 
Осёл, по прозвищу Дильмон!
Грех сеял – вольный, и невольный;
Он ум калечил, душу растлевал...
Постыдной ложью, будто дух достойный,
Есть дух отсталый – несвободный.

Хочу разврата! Больше! Больше!
Иа! Иа! Порнуху! Шлюшек!

В дни нового тысячелетья,
Разврат души, страстей туман –
Влекут к паденью человека
В Писаньи сказано, что: «дню довлеет злоба»
Ответьте: кто Дильмон, друзья?
Злой демон в облике осла,
Охочий до души и тела,
(особо женских душ и тел)
Или безумец похотливый,
В пылу позорном пряча совесть,
Вовлечь стремящийся других,
В свой круг порока и греха?

Хочу разврата! Больше! Больше!
Иа! Иа! Порнуху! Шлюшек!

Я приговор прочёл вам свой –
Как доктор лекцию над трупом!
О пользе нравственной радея,
Злодея в мыслях и на деле
Разоблачить стремился я!
Так, что же буйный наш Ослище?
Покаялся и пристыжён?

Напрасно время тратил, вася!
Счастливо ржу тебе в ответ!
Хочу по-прежнему разврата!
Иа! Иа! Порнуху! Шлюшек! –
Побольше шлюшек в кабинет!..

   Конкордия Браниславовна (Ко бра) с горечью наблюдает, из кустов, за неумолимым свершением приговора над нераскаявшимся и упорствующим в своёй блудливости Ослом Дильмоном.

                         
                   ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ.

   Ёжику становится известно о сделке врагов от пташки перелётной.

- Хоть  у меня в роду все были сплошь дворяне,
Сейчас взыграла в жилах кровь дедули-коммунара!

   Ёжик выспрашивает у птахи о Юлии Старе:

- Что неужели он и впрямь так стар?
- Увы, девчонки не довольны!
Пардон зэ экспресьён.
Как говорит французское присловье.
В лесу зверьё зря прозвище не даст.
Вы трус, храбрец; вы прост или хитёр –
Приметят, обмозгуют, посмакуют,
И точный, хлёсткий вам ярлык навесят!


            
           ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ, ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ.


   Гостиная замка Кобургберг. Портьеры на окнах плотно прикрыты. Конкордия Браниславовна (Ко бра) величаво расположилась в «вольтеровском» кожаном кресле с высокой спинкой со сфинковской закаменелой неподвижностью на время всего действия. На её лице читалось одно: «Я – владычица!», но при более пристальном взгляде опытного физиономиста можно было разглядеть еле уловимые трещинки на губах и густо высыпавшую россыпь лёгких прыщиков на «царственном» носу, говорящие о мучительно-изматывающей застарелой болезни нервов и судорожных кишечных коликах, парализовавших в величественно-созерцательной позе их «полноправную властелину».
   

   Её дочь, Лесная Фея, сидя у стола, воспользовавшись подслеповатостью, дремлющей в полузабытьи, Кобры, вызывающе открывает книжку со стихами, строго настрого запрещённого в их доме, автора Реликтового Гоминида и начинает демонстративно декламировать свои избранные строки, написанные в её честь, уверенная, не только в незрячести, но и в полной глухоте старушки:


Ты ищешь оправдания любви,

Уже живущей в твоём нежном сердце?

Я продиктую тысячу причин,

Но все они заранее известны

Тебе уже давно, кроме одной:

Поверь в себя и будь самой собой.

Не нужно романтизма напускного,

Желанье вспыхнет, загорится и уйдёт,

Как в зеркале бесценный облик тает,

Доступен только внутреннему оку,

Тот образ, что любимым назовёшь,

Когда сольёмся мы уста с устами,

Его полюбишь ты одним дыханьем!


   Порывисто, распахивая дверные цветастые драпри, в зал торопливыми шагами вторгается, всё это время подслушивавший из соседней комнаты Юлий Стар. Он вырывает книгу и швыряет её в пламя горящего камина.

   Желая выслужиться, изображает всем своим видом совершенное истощение сил и рьяную озабоченность.


- Ох! Только отдышусь… нет больше сил…

Спешил к вам с новостью… мы погибаем…


- Не слышу, батюшка, не слышу!

Ты, милый, громче говори!


- По лесу бродит вольтерьянец,

Непобедимый Страшный Ёж

Стихи, куплеты, манифесты,

Клеймящие ваш славный строй,

Теперь найдёте вы везде.

Сей выскочка – писака гнусный

(хотя, не спорю, он талантлив)

Вот это всунул мне в дупло.


- Что скажут звери – вот афронт!


- Я вам прочту, а вы судите.


Шепнула Фея: «Ну, завистник!

Чужою славой уязвлён,

Пернатый Филин-садомит!»


- Ты, ангел мой, читай погромче!


Кричит в ответ: «Не много ль чести?

Да не для вас, а для Ежа

Ведь он совсем не Чернышевский!»


- Я, милый мой, совсем глуха!


В полголоса: - Проклятье…  нам!

Ты и в маразм ещё впадаешь.

Не слышишь старая карга.


- Я на-чи-наю фель-е-тон!


- Моей самой пылкой и преданной поклоннице - Ко бре!


- Мон шер, но это уже слишком!


- Так называется сей труд.

Прошу, не прерывайте больше.


МОЕЙ САМОЙ ПЫЛКОЙ И ПРЕДАННОЙ ПОКЛОННИЦЕ - КОБРЕ!


Она панически пугается подошв,

Которые не раз ей хвост давили,

И в каждом проходящем господине

Ей чудится подбойка с каблуком.


Спасите! Слышу гулкие шаги!

Подошва где-то рядом! Ближе, ближе!

Зигзагами ползёт по грязной жиже,

Спасая шкуру ядовитая змея.


Вдогонку побежите вы, друзья?

Брезгливый ужас отражён на лицах.

Я буду к Кобре более великодушен,

Позволив край ботинка прикусить!


Она имеет слабость к стелькам, каблукам, шнуркам…

Возможно это давний психо-комплекс,

Доставшийся из нищенского детства,

С мечтой прошедшего о паре обувной?!


Довольно, не вгрызайся! – Береги свой яд!

Нужда в твоих услугах будет скоро,

Когда из пресмыкающейся кобры

Преобразишься силой дивных чар

В Царевну-Скоропею – мне лишь верной!

И преданно искристой чешуёй

Ты виться будешь рядышком со мной

Готовая по первому велению

Мгновенно жалить всех моих врагов.

А посему, я повторюсь:

Побереги свой яд и злость.


Я обещаю вспоминать тебя.

Утри слезу, и думай о хорошем.

Подошв не бойся – ползай не таясь!

(О бедная моя, какой испуг! –

Такое пережить и не сломаться).

Пиши и думай непрестанно обо мне,

В стихах эпических и в прозе жития,

Храня любовь и преданность к кумиру.


Смиренный во Христе,

Твой Ёж Непобедимый.



   Воцарилась драматическая пауза.

   Лесная Фея подошла к ближайшему окну и отдёрнула занавесь.

   Дневной свет хлынул в просторный полусумрачный зал, через  открытую брешь – поток яркого голубого сияния, просвет в бесконечную лазурную даль, где мелькали быстро пролетающие птицы.  Но едва проникнув в строгую, готическую, увешанную картинами старых мастеров, комнату, радостное сияние дня тотчас же ослабевало, угасало, потухало в портьерах, меркло в темных углах, где лишь столовое серебро и драгоценности, украшавшие разъярённых дам, загорались яркими бликами. Из-за могучих каменных стен раздавался глухой хохот потерявшей почтительность к господам народной толпы и раскатистое необузданно-жеребячье ржание, разрывающихся от издевательского рёва тысяч солдатских глоток – пойдут ли они на смерть за того над кем потешались с глумливой издёвкой?
   
   Он передал пергаментный свиток хозяйке. Та ещё раз внимательно его перечитала, не догадываясь, что этот хрупкий листок, исписанный Непобедимым Ёжиком, походя, между более важными по его твёрдому мнению делами, и вставленный Старому Филину в дупло накануне ночью, может стоить ей самого дорогого, что она так трепетно ценила – власти!

   Все было неподвижно, только время от времени уносилось к потолку облачко голубого дыма: вальяжно развалившись в кресле, во главе стола, Конкордия Браниславовна (Ко бра) жадно курила тоненькую дамскую трубку «миньон». Юлий Стар не переносивший запаха табака надрывно покашливал и покрякивал, нервно переминаясь в ожидании.

   Наконец раздался голос Кобры:

   - Вы предлагали ему денег, вы с ним говорили, баронет?

   - Я назвал его «дворнягой», моя королева. Это должно было ошеломить проклятого наглеца и подавить его волю – не всякий способен прийти в себя после подобного! – с кичливым высокомерием выпалил он.

   - Ежа – дворнягой? Великолепно!

   - Вы не уловили тонкую иронию и скрытый полунамёк, ясновельможная пани. Он происходит из славного дворянского рода, отсюда игра слов: дворянин – дворняга… дворняжка – бедняжка… хе-хе… Вам не смешно?

   Кобра внимательно испытующе смерила его ледяным презрительным взглядом и прошипела:

   - Возьми себя в руки, старый болван! Не думаю, чтобы быдло на рыночной площади разбиралось в изысканном сарказме твоих неуклюжих ужимок!

   Лесная Фея восторженно зааплодировала стоя за спиной своей матери.

   Растерянный Стар, отворачивая суетливо-бегающий взгляд, пробубнил сбивчивой скороговоркой:

   - Наш прямой долг найти проклятого негодяя и обрушить карающую десницу закона на его трепещущую голову. К нам попала тайная переписка вольнодумца с его возлюбленной. Она у меня в руках!

   Прочтя её, она насмешливо произнесла:

   - Хитрец, он искусно обвёл вас вокруг пальца! Вероятно, почуяв вашу нерасторопную слежку, Ёжик дал вам знать только то, во что сам желал вас посвятить! Ничего компрометирующего. Он невинен, как семинарист, откушавший курятинки в постный день.

   - Тогда у нас нет выбора, моя госпожа. Нам нужен последний резерв для физического решения операции. Раз мы бессильны обратимся к Вольному Падальщику.

  Его глаза выкатились из орбит, а рот оскалился в мстительно-хищной полуулыбке в предчувствие скорой расправы над грозным гонителем его кровавых авантюр и хитроумных махинаций, несущих горе и беспросветную обездоленность лесным зверушкам!

  - Как я устала от вас! Действуйте, как задумано!



               ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ, ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЁРТОЕ.
 
               РАДОСТЬ СВИДАНИЯ.


   С наступлением вечера Юловская Пуща выходит из дневной, полусонной сиесты и зажигается огнями улиц. На большой просеке, ведущей к поляне де-лос Ниньёс Хироес, было оживленно, как всегда в это время. Дома из жёлтого и белого сруба, густо разбросанные на речном берегу, купались в лучах догоравшего заката. На каждом удобном месте красовались многокрасочные голографические плакаты обворожительной Лесной Феи – самой известной уроженки этих мест.

   Все живое, казалось, ощущало и благодарно принимало, нисходившую с неба, радость ранней весны.


В тиши закатной пламенеющий залив.

На рейде парусник. Беседа двух влюблённых.


- Ты обо мне не знаешь ничего.

Не нужно слов, читай в глазах ответы:

Удача и добыча для тебя!

На всё готова – пользуйся же этим!

 
- Дух твой витает в небесах,

Кружит в мечтах беспечно,

Вчерашний день был прожит и забыт.

Что впереди? – лишь бесконечность.


- Влюблена в этот вечер, сегодня!

Синий сумрак окутал форт Джеймс.

Очаруй, обмани после встречи!

Я порочной игры не боюсь!


   Ёжик и его спутница сидели в галереи ресторанчика «Дубравушка», с броским местным интерьером, отличающимся достаточно смелым использованием ярких, вычурных красок.

   - Как в Кракове? Всё прошло гладко? – спросил Ёжик.

   - Да, я была решительна, и поэтому всё сложилось наилучшим образом. Твой прогноз оказался абсолютно верным, и я обнаружила бабушкин клад именно там, где ты указал на карте – всё сошлось! Богатство наше!

   - Превосходно, знающий прошлое будет владеть будущим! - подчёркнуто сдержанно произнес Ёжик.

   Теплый воздух, с ароматом сладкой спелой дыни, и заходящее солнце придавали праздничный вид мужчинам, настроение игривой влюбленности женщинам. Анна, всецело поглощенная восторженным созерцанием и одурманенная радостью этой сутолоки вдруг стала серьёзной:

   - Вся роскошная, веселая и праздная жизнь - всё это теперь доступно нам, любимый!

   - В этот вечер мне не до философии. Я весь отдаюсь настоящей, блаженной минуте.

   - Поговори мне, ещё! – рявкнула она. - А чего это ты такой вялый?!

   - Хорошо, любовь моя – поговорим. О чем же?

   Она прошептала:

   - Ты любишь меня не так, как я тебя? Я это знаю, я чувствую это. Ты любил и теперь еще любишь, быть может, всё, что находишь во мне прекрасного: моё утончённое изящество, моё усердие нравиться тебе, мою нежность, наконец, то, что я посвятила тебе одному всю свою внутреннюю жизнь!

   Непобедимый Ёжик взял её горячую ладонь в свою руку, украшенную старинным серебряным перстнем-печатью, с изображением двух Фениксов, и не торопясь, преданно глядя своей избраннице в глаза, продолжил ей в унисон:

   - Настоящая любовь требует предопределённости свыше, чтобы два человека были рождены друг для друга, изначально, чтобы они сходились во взглядах, во вкусах, в характерах, чтобы их объединяла духовная и физическая близость, чтобы они были так тесно связаны, что составляли бы уже единое целое. В сущности, мы любим не столько конкретного человека, сколько совершенное создание, сотворенное нашим воображением - образ, обладающий такими свойствами, формами, душой, складом мышления, что он, словно магнитом, притягивает наши инстинкты, мысли, все наши стремления, духовные и чувственные. Мы любим некий тип, то есть соединение в одном человеке всех качеств, которые могут порознь прельщать нас в разных людях.

   Произнося свои мысли, вслух, он осмысливал, как и почему она получила такую власть над ним.

- Любовью трепетной пылает чьё-то сердце

Рассудок и покой уносит ветер страсти

Мужчина помнит долг – слова, дела смиряя

Что, слишком мрачен я?

Тюльпаноликая, в грядущее вглядевшись,

Оковы разума, на миг, сорвав с души,

Узришь обоих неразлучных вместе:

Непоправимо милый – Ёж Непобедимый

Стихия приключений – Леди Анна.

Теряю нить видения… всё скрыто…

Увы, нет выбора перед судьбы перстом.

Теперь сама ты ведаешь и знаешь.

Так, примем со спокойствием свой путь.


  - К возвращению домой я приготовила сюрприз. Это новый танец. Он называется – Радость Свидания. Перед сном я исполню его для тебя. Ты будешь единственным счастливым избранником, кто это увидит!


- Танец тобою исполненный дорогого стоит.

Ты всё делаешь верно, моя бесценная,

Мне нужна подруга, советница умная,

И лишь затем любовница для утех,

Общаясь же с тобою, отвлекаюсь на …секунду

Ах, если бы ты была рядом, в моих руках

Постоянно, всегда.

Мы бы творили, грешили и каялись,

Тебе, посвящая романы с поэмами.

Почему же ты хмуришься, Анна?

Ты уже замолила свой краковский грех 

Или так и застыла в оцепенении?

У тебя вечно-юное сердце.

Не грусти, моя Анна.

Трудно сдерживать чувства.

Да, и надо ли?


- Я хочу быть любовницей для утех!

Наливай вина и сажай на колени!

Может это есть настоящий грех.

Только в этот момент ты о нём забудешь

Что там кровь и плоть?

Разве ценность в ней?

Приласкай меня, приголубь, Мой Ёжик!

Нет греха тогда, когда есть любовь!

Нам не снится сон – счастье с нами рядом!


- На сон грядущий дам совет один:

Не откровенничай впустую, с кем попало.

О тайнах сокровенных мук сердечных,

О споре зла с добром в душе твоей

«Хранитель тайны» растрезвонит всем.

Мы разные.

С тобой мы слишком разные.

Хандришь сейчас. Я весел, невпопад,

Но снизойду к тебе своим участием.

Сердца связует грусть надёжней радости.

Любовь очистишь Ниагарой слёз.

Я ангелом ниспослан утишающим,

А заодно и сопли утирающим!

Ну, улыбнулась?

Не печалься! Так, держать!


   Анна, тоже пыталась понять хитросплетения перемен, произошедших в её жизни, за последние два года знакомства с Ёжиком: «Любовь! Её присутствие наполняло её всё возраставшим счастьем. Она знала, также, что он будет любить ее также всем своим существом. В такие вечера, как этот, они будут гулять под вечным светом звезд. Они станут настолько схожими и близкими, что смогут безошибочно, одной силой своей страсти, проникать в самые потаённые мысли друг друга».

   - Судьба сполна вознаградила нас счастьем взаимного обладания. Не правда ли, милый?


- Ни один дурак не является счастливым,

Ни один мыслитель не является несчастным.

Ты счастлива – это главное!


   - Я уверена ты действительно любишь меня. Именно в этом я нахожу своё жизненное вдохновение и увлекаемая этим сверхъестественном душевным движением обретаю гармонию и покой!


- Моя несравненная Анна,

Вы сегодня словоохотливее обычного.

К чему бы это?

Разве я обманул хоть единожды?

Надеюсь на взаимное доверие.

Не можем же мы до бесконечности

Рисковать нашей дружбой и чувствами?

Я заметил, что Вы изменились и изменились к лучшему.


   - Раньше ты не был так внимателен. Что с тобой произошло? Ты мне не изменял, за время моего вояжа?


- Неверность усмотрит в безвиннейшем флирте

Ревнивец, влюблённый в себя.

Измену раскроет помощник-свидетель

Поверит влюблённый, лишь Ей.

Судить тебя? Что ты! Живи как удобно,

По жизни идя налегке.

Тебе как знаток подберу сто советов

И томик мудрейшего Ницше!


   Пылкая влюблённость, которая им овладела на первых порах, уже прошла, но её сменило спокойное, глубокое чувство - любовь к этой женщине.

   В ней же, наоборот, влечение росло, такое чувство часто появляется у женщин, которые отдаются одному мужчине, всецело и на всю жизнь. Они любят, потому что желают  любить настолько полно, что всё их существо, мысли и сердца целиком заполняются самозабвенной страстью.


- Да, что не Робокоп, не Терминатор – признаю.

Способен захмелеть я от вина Любви!

Перед тобой с главой невинною предстану,

Сгорю от страсти и в лазури воспарю!


Будь для меня прекрасной исповедницей.

Любя, всё мне прощай – всё кроме подлости.

Дождём великодушия омой,

Преобразив грехи в мои достоинства.


Все тугие узлы,  разрубив, развязав,

Разве, полные счастья, не сможем с тобой,

Разукрасить цветами реальность.

В наши души, впустивши Любовь?


   - Прекрати истерику, слюнтяй!


- Ты сбиваешь меня своей благоразумностью!

Твоему прелестному личику

Недостаёт хоть капли притворства,

Иначе я выгляжу глупцом недостойным.


   С портрета на влюблённых смотрела улыбающаяся Лесная Фея: «Для меня любовь — это таинство, и я не собираюсь его анализировать»!

   Сумерки быстро сменила тёплая весенняя ночь, усеянная мириадами звездных жемчужин. Вожделенный покой и тишина воцарились в подлунном мире и в душе Непобедимого Ёжика, который, наконец, насладится долгожданной близостью со своей возлюбленной.




         ПРИЛОЖЕНИЕ 3.


         ЛЕГЕНДА О КОБУРГБЕРГСКОМ ПРИВИДЕНИИ.


   Расскажу Вам о привидениях, драгоценный мой друг.

   Я уже довольно долго живу в Коацакоалькосском каганате, успев хорошо изучить его жителей и их историю. Спеша предупредить Ваше любопытство и нетерпение, перескажу самое таинственное и зловещее сказание, заметьте сказание, а не выдумку, услышанное мной от старейшин и мудрецов, в обычное время живущих в монашеских скитах и горах, храня заповедные легенды и пророчества. Ибо, дар предсказания – есть дар Божий и поминание его в мирской суетной круговерти непростительно, чтобы не подвергать сокровенное испытаниям общего, весьма непостоянного в своих суждениях, мнения, предпочитая опираться, лишь на разум и предания предков.

   Не считая себя писателем и оставляя это поприще тщеславным бездельникам, не имеющим никакого другого полезного занятия в жизни кроме сочинительства, буду щедро сеять семена мудрости церемонно величественным глаголом моего солдатского языка, ведь изящество не украшает мужчину. Поддержку и вдохновение я найду в твоём животрепещущем интересе к моим содержательным рассуждениям, друже.

   Впрочем, возвращаюсь к рассказу.
   
   Долг честного человека изображать добродетели и достоинства привлекательными для слушателя, обуздывая пороки героев. Я тоже стремился к этому, но одолеть совершенно порочные склонности предрасположенных своим воспитанием от самой колыбели лиходеев и насильников, кичащихся собственными злодеяниями, оказалось задачей, отступившей перед стремлением быть правдивым.

   В ту пору решался вопрос о кобургбергском наследстве.

   Конкордия Браниславовна (Ко бра) похвалялась, будто бы кобургбергские жители бессильны перед ней. Всецело полагаясь на своё колдовство, а более на поддержку коварного Юлика. Когда же её безоглядное бахвальство дошло до Непобедимого Ёжика, он промолвил: «Это надо ещё проверить, свою шею я сгибал только перед отцом и Церковью». Хорошенько поразмыслив и выслушав народное собрание, Ёжик вскоре собрал преданных ему людей и, надеясь на свою смекалку, и проницательность решил неотступно следовать задуманному.

   Влада была дамою столь же благонравной, сколь исполненной светлой радости и юмора по отношению к миру окружавшему её. Трудно  представить себе, что она сестра-близнец зловещей Кобры, чьим гербом была ядовитая змея, а печатью кровавое пятно!

   Рано выданная замуж за сурового нелюдимого Вольного Падальщика. Она не высказала ни слова жалобы, стараясь быть верной спутницей, дарящей лучезарность своей светлой души тому, кто меньше всего это ценил и был увлечён лишь своими мрачными мечтами, уносясь мыслью неведомо куда.

   Однажды возвращаясь после праздника с богомолья в дальнем монастыре обратно в замок. Вольный Падальщик и его супруга Владлена Кобринская, сопровождаемые лишь горсткой почти безоружной челяди, наткнулись посреди  лесной глуши на мощный отряд, высланный её коварной сестрицей Коброй, во главе со Старым Филином.

   Стар с помощью своих наймитов с лёгкостью перебил слуг. И, связав Падальщика по рукам и ногам, совершил насилие над его женой у него на глазах.

   Овладев беззащитной женщиной, насильник сел подле неё и стал утешать, сознавая уязвимое  униженное положение жертвы и ловко подводя лукавыми словами к гнусной цели. Он уговаривал её, уверяя, что утратив чистоту тела, и обесчещенная она уже не сможет ужиться с мужем и что, не лучше ли ей пойти к нему – баронету Стару, ведь он решился на бесчинства только потому, что она ему полюбилась.

   Старый Филин вымаливает прощение Влады:

   - Всю свою жизнь я думал, что мне выпала никчемная доля, и я мстил за это людям, встреченным на моём тернистом пути.

   - Я проклинал свою судьбу, не ожидая, что она надо мной сжалится и когда-нибудь подарит избавление от горестной участи.

   Он вожделенно осматривает тело Владлены.

   - Сейчас же всё изменилось. Я встретил тебя. Мне стало понятно, чего мне не хватало в жизни. Мне нужна только ты, без тебя я опять вернусь на прежний путь греха, и я умоляю тебя – будь моей женой!

   Произнося последние слова, он мысленно уже подыскивал способ избавления от законной, состарившейся раньше времени, из-за жестокого обращения жены и пяти взывающих о заблудшем папеньке детях.

   - Я, знаменитый баронет Гай Юлий Стар фон Ротвейлер-Блох! - он становится на колени и кланяется растерянной Владе, - видишь, как я склоняюсь перед тобой!

   - Если ты согласишься, я готов буду сегодня же торжественно въехать в замок Кобургберг. Объявив, что вырвал тебя из рук лесных разбойников и переложив вину за убийство твоего, пока ещё живого, мужа на людей Непобедимого Ёжика.

   - А как же ваша супруга и дети? О них вы забыли? - прошептала Кобринская.

   - Старуху по боку – в монастырь, а будет кочевряжиться – на плаху, за неверность! Щенков – на хутор, чтоб не мешались под ногами! Ни что не должно стоять на пути к нашему счастью. Свадьбу отгрохаем такую, что перезвон будет стоять по всей Святой Кобургбергщине, помяни моё слово, так и будет!

   - Золота у меня хватает. Ни в чём тебе отказа не будет. Да, и твоё приданное присовокупим после устранения твоей сестрицы Кобры. Тогда мы станем единственными властителями Каганата – только ты и я!

   Распалённый Стар продолжал:

   - Ну, а если ты брезгуешь моими «кровавыми», отнятыми у сирых и убогих деньгами. Я пойду трудиться, как бы мерзко мне не было даже от самой мысли об этом. Я готов опуститься до работы лизингового директора. Ты только скажи!

   - Ну, скажи, ты согласна быть моей женой?

   - Ты же видишь, я для тебя на всё готов. Ну?

   Пытаясь добиться ответа пока Влада была во власти ужаса произошедшего с ней, Юлик перешёл на крик и угрозы.

   - Скажи, ты будешь моей?

   - Отвечай!

   - Я прирежу тебя, если ты дерзнешь мне отказать!

   - Ну, я жду! Скажи мне, что ты согласна!

   - Не плачь, не плачь, говорю!

   - Ну, отвечай, будешь моей женой?

   Он наговорил ей ещё много льстивых слов, баснословных обещаний, сменяемых зловещими угрозами  и, слушая его поруганная Владлена, наконец, подняла своё задумчивое лицо.

   Связанный муж, молча, наблюдал за происходящим. Лицо Влады было прекрасным, каким он её никогда раньше не видел. Он надеялся, что она разразится проклятиями в адрес злодея, но что же ответила прекрасная жена?

   - Да, у меня нет выбора – я буду вашей. Я пойду с вами куда угодно, теперь вы мой хозяин - вы мой Калиф.

   Вот каким был её ответ!

   Однако она не остановилась на выполнении желаемого Старым Филином. Она пошла дальше, объявляя своё условие. Условие, послужившее приговором Вольному Падальщику, лишая его последней надежды на спасение и обрекая душу на муки и скитания, в поисках успокоения, как на этом, так и на том свете.

   - Докажите свою любовь ко мне – убейте Падальщика! Ведь он был свидетелем моего позора! Я не смогу быть вашей женой пока он жив! Убейте его!

   Увы, её безжалостные слова, и сейчас уносят меня, как вихорь в пропасть беспросветной тьмы и безнадежного отчаяния, когда я вспоминаю эту легенду! Каково же было услышать это её мужу?  Корни этого поступка лежат в заложенном в нас самой природой предательском непостоянстве, заставляющем пускаться на хитрость и убегать от выполнения долга, петляя из стороны в сторону, в поисках удовлетворения всё новых соблазнов, непрерывно заполняющих душу, и только лишь обуздание и рассеяние их способно возвысить человека.

   Разве когда-нибудь человек, скрывавшийся за личиной любящей супруги, мог осквернить свои уста такой изменнической низкой речью?

   Даже Старый Филин побледнел, услышав, то, что она говорила, а ведь он сам подтолкнул её к этому шагу. Следуя своей злобной натуре, он решил изобразить благородное негодование. Ведь своей главной цели он уже достиг, растлив не только тело, но и душу Кобринской и ему совсем не хотелось выполнять все те обещания, что он ей посулил. Она не нужна своему мужу – это главное, а значит, обречена на его гнев и презрение. Стар внутренне ликовал, видя исполнение своих замыслов.

   - Убейте его, прошу вас! Он должен умереть! Он должен умереть! Убейте его!

   Юлик брезгливо швыряет её на землю и наступает ногой на спину даме, подобно подстреленной на охоте дичи, вопрошая Вольного Падальщика:

   - Ну, что прикажете делать с этой негодной женщиной? Убить её? Если согласны кивните. Я жду, - он заносит саблю над шеей обескураженной и окончательно сломленной Влады, - так как же? Убить её или помиловать?

   За одни эти слова Падальщик готов был простить насильника, не догадываясь, что это всего лишь хитрая игра.

   - Постой, не стоит рисковать жизнью, ради такой женщины? Предав однажды, разве она будет хранить верность и впредь? Задумайся! Бери её даром! Моя жизнь мне теперь дороже этой презренной женщины!

   Неожиданно для обоих, соревнующихся между собой в благородстве и великодушии «рыцарей», несчастная женщина вырывается и, потеряв всяческий страх, уступивший место переполнявшим её негодованию и презрению к «храбрецам», превращается из кроткого, повергнутого несчастьем, существа в гневную фурию!

   - Это я то, презренная? Нет, это вы оба беспомощные! Какой же ты мужчина, если с такой лёгкостью меня уступаешь, после того, что он сотворил со мной на твоих глазах? Ты должен был драться, а уж потом позорить меня!

   - А ты Стар? Разве ты похож на того злодея о котором люди говорят вполголоса, бледнея от ужаса? Трус! Лжец! – она плюёт ему прямо в лицо, заливаясь безудержным издевательским смехом, похожим на хриплые вскрикивания дикой птицы.

   Изумлённые, осознающие справедливость её слов они стоят, потупив головы, не в силах пошевелиться от растерянности.

   Влада убегает в лес, громким криком, взывая о помощи к людям.

   Прошло некоторое время, прежде чем Стар, собрался с мыслями.

   Падальщик был ему больше не нужен. Хорошо зная этого человека, он не ждал с его стороны мести за поруганную честь, которую тот ставил ниже денег и близости к власти. Единственная конкурентка его союзницы Кобры была выведена из борьбы за власть. Дело сделано.

   Старый Филин развязывает верёвки пленника и уходит. Давая ему полную свободу, надеясь, что тот не простит свою жену и попытается с ней расквитаться, тут же, в лесной чаще. Если же этот малодушный трус не сделает ожидаемого – дело должен был довершить наёмный убийца, предусмотрительно спрятанный Старом неподалёку.

   Бедняжка Влада была обречена судьбой и коварством её зловещей сестры-близнеца и Юлика.

   Она бежала долго, потеряв голову. Опомнившись среди густого леса, на берегу преградившей ей путь речки.

   Влада спустилась к воде. Зачерпнула рукой и сделала несколько глотков. Внезапно она увидела собственное отражение в зеркальной глади тихой заводи.

   - Как же мне теперь жить в этом мире?

   - Что делать? Такой никчёмной и опозоренной, одинокой, никому не нужной!

   - Кому я теперь нужна? Куда я теперь пойду?

   Рыдания сотрясали её хрупкое тело.

   - Как пережить такое поругание?

   «Когда этот подлец овладел мной… я уже не могла с ним бороться… с какой издёвкой он смотрел в глаза моему мужу… в чём же моя вина?.. ведь я всего лишь слабая женщина!.. Я вспоминаю взгляд моего супруга, когда он отрекался от меня. Это был ужасный взгляд, кровь стыла в жилах, когда я вспоминаю его глаза. В них не было даже гнева. Только холодное презрение ко мне и ничего больше, ни сострадания, ни любви. Да, да, одно только презрение. Этого я не заслуживала!.. как жестока ко мне судьба, доведя меня до черты, стоя у которой я стала никому не нужной!..»

   «У меня остался единственный выход…»

   Влада заходит в реку. Всё глубже и глубже, пока, наконец, прозрачная холодная вода не сомкнулась над ней, унося из жестокого мира…



Тишина.

Скользкий берег реки.

Луч прощальный на ветках сосны.

Нет ни голоса птицы,

Ни звука…

Лишь безмолвие, скорбно застывшее.

Я сидел на земле в тишине, в забытье.

Кто-то рядом…

Чьё это присутствие?

Я стремлюсь рассмотреть.

Сумрак тёмный густой.


- Как я стражду с душой неприкаянной…

- Нежный призрак ты чей?!

Всё прозрачнее, чище, светлей.

- Дух Владлены Кобринской погубленной…

Беспредельны мученья. Не быть им конца!

Как я стражду, блуждая во мгле небытья!..

Избавленье придёт лишь с отмщением.



    Дворецкий Сидор Дам-Вглаз поспешно входит в кабинет Стара:

  - Баронет, сегодняшней ночью стражники, нёсшие неусыпную вахту, наблюдали, как по залам неслышно скользил туманный белый силуэт. Говорят, это неупокоенный дух погубленной вами бедняжки Владлены Кобринской взывает о мщении. Что прикажете делать?

   - Читать заупокойную, безмозглый остолоп! Сначала по Владе Кобринской, а скоро и по самой Кобре… - Стар зловеще добавляет себе под нос, - я не остановлюсь ни перед чем на пути к безраздельному господству. Следующим моим шагом будет опубликование переписки между Вольным Падальщиком и Коброй!

   - Но вы это уже сделали, господин. Переиначивши и дополнив её собственными репликами!

   - Ах, да. Чью же переписку я ещё не выставлял напоказ?

   - Трудно вспомнить. Может собственную с привидением… с Владленой Кобринской?

   - Пожалуй. Это будет моральное изнасилование – что страшнее насилия обыкновенного!

   - Но Непобедимый Ёжик?

   - Сидор, безмозглый мой Сидор, не волнуйся ты так. Ёжик больше не вернётся, а если и вернётся, то ненадолго. За моей спиной 60000 прихлебателей здесь, в Кобургберге и ещё 40000 в Фабуловке, в резерве. Мне ли бояться ёжиков?..

   Звон разбитого вдребезги оконного витража заставляет их обернуться.

   Испугано Дам-Вглаз поднимает с пола, усеянного осколками стекла, увесистый булыжник, обёрнутый в листок бумаги. Разворачивает и протягивает его Юлику:

   - Это вам.


Напрасно надеялись вороги

Числом пересилить Ёжика.

Клинок приготовил воронам

На радость обильную трапезу.


Скальд – повелитель помыслов

Слово вещает правдивое:

Бойся, зловещий Стар!

Месть не минует злодея.

Погублена втуне душа

Невинной Владлены Кобринской.

Возмездие скоро грядёт

На землю с пролитием крови.

Порукой в том клятва Ежа,

Защитника всех обездоленных.



              ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ, ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ.


   Кабинет Ёжика, расположенный в угловой башне, был похож, скорее, на обитель алхимика, чем простого Рыцаря Удачи. Белые стены были увешаны старинными картами и литографиями, изображавшими достопамятную историю, исчерчены схемами, загадочными символами, витиеватыми гербами  и исписаны сложными родословными. Он, подобно средневековому чернокнижнику, расчислял свои творения, вдали от мирской суеты.

   Главным украшением этого помещения был портрет Анны, вставленный в великолепную резную раму — место поклонения его души. Портрет был любимейшим созданием знаменитого художника.

   Только с ней Ёжик делил свои замыслы, был счастлив наедине с ней, она была единственной связью с миром, от которого он уединился в своей берлоге. Анна представала то стыдливой скромницей, то игривой любовницей, то мудрой собеседницей перед ним.


   Вольный Падальщик, одетый в чёрное, облегающее трико и полумаску, в которых он представлял себя ни кем иным, как благородным поборником справедливости и вершителем правосудия, попираемого сильными мира сего – доблестным идальго Зорро, проник с ледорубом наперевес, в кабинет Ёжика.

   - Как глупо!

   - Почему глупо?!

   - Потому что исход поединка уже предрешён…

   - Хватит болтовни! Я пришёл за золотом и твоей жизнью – и я не уйду, отсюда, не решив дела!

   Падальщик, с безоглядной яростью, устремляется на противника, высоко над головой занеся ледоруб. Бьёт наотмашь, вкладывая всю недюжинную силу в удар. Ёжик изворотливо уклоняется в сторону, давая сокрушительной машине убийства пройти мимо, не причинив ему вреда, и ловким движением ноги делает подсечку злодею, отчего тот теряет равновесие и, сшибая на лету мебель, грузно валится навзничь. Оружие выскакивает у него из рук.

   Растерянный, тяжело и прерывисто дышащий, Падальщик непреклонно и злобно уставился на своего победителя.

   Ёжик повернулся спиной, разрешая ему уйти, произнося:

   - Я привык к опасности. Я гляжу ей прямо в глаза, как солдат, я не бегу от нее в страхе, а мужественно встречаю её! Мое мужество - это мужество веры!

   Вольный Падальщик достаёт металлическую струну для убийства, подаренную ему Юленькой Стар в знак особого расположения и сердечной близости – это последний шанс переменить ситуацию в свою пользу, и, с проворством леопарда, бесшумно бросается, пытаясь задушить Ёжика.

   Анна стреляет в него без промаха. Нападавший падает к ногам её возлюбленного.

   Дым от выстрела рассеивается и она произносит:

   - Вот и повержен змей!

   - Дракон!.. дракон, охранявший вход в замок Кобургберг!



             ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ, ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ.


             Штаб-квартира Непобедимого Ёжика.


   Желая предупредить врагов раньше, чем они могли бы узнать о его истинных намерениях и не дожидаясь их следующего хода, Непобедимый Ёжик пишет письмо, полное достоинства, Кобре, намереваясь встретиться с ней, в обход остальных её сателлитов, по возможности разгадав злокозненные замыслы своих врагов:


Рой мелких снежинок всё гуще и гуще

Вереницу следов заметает

Воспоминанья о тебе

Белоснежным ковром устилая.


Снится тёплая летняя ночь

Хризантемы цветенье

Твой мат ироничный

Мне тебя не хватает Ко бра…


   Ответ пришёл от дамы скоро:

   "Опять за старое, проказник?
   
   Мы разные. Меня не соблазнишь!"

   Спустя денёк спешит письмо второе:


Вы силитесь расшифровать мои стихи?

«Кто ты таков? Чего здесь ищешь?»

Разоблачений предвкушая целый ряд,

Не забывая давние обиды


Томить не буду, цель моя одна

Потешить собственную душу, вдосталь,

Увидев яростно-безудержный оскал

В ответ на хлёсткий стих иль меткую остроту!


Мне от чужих не нужно ничего

И потому – свободен, весел, дерзок!

Желаю бескорыстно бить пороки

Строкой из песни, восхваляя женщин!

В Вас всё сошлось, что долго так искал

Ум, беспорочность, «зверский Ваш оскал»

Для идеала нет прекрасней дамы!

Вы одиноки? – Это поправимо!


   Ответ летит из замка Кобургберг

   Стремглав по почте голубиной:


«Все мои мысли только о тебе

Хочу я чувствовать тебя своим вполне,

Тобою обладать и наслаждаться.

Одно лишь связывает тягостной помехой,

Но я не в праве в том открыться…

Страшно мне!»


О Кобра милая, скажи, кто тот мерзавец,

Что твоё сердце так изранил болью?

(Стонал и плакал среди чащи, Юлий Стар,

Предчувствуя грозящую расплату) –

Письмо читая, я уже жалел беднягу.

Припомни хорошенько мой наказ:

«Не верь клянущимся любить тебя безмерно

Коварным папуасам в ярких перьях,

Готовым убежать в любой момент

В зелёный лес с ухмылкой саркастичной,

А верь лишь мне и слушай своё сердце,

Что, выбивая чёткий мерный ритм

Всего пять слов твердило непрестанно:

Любимый Ёжик – свет моих молитв!»



            ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ, ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ.         

 

   Замок Кобургберг – логовище зловещей Кобры. Среди лесного зверья, которому свойственно переиначивать всё на свой лад, чаще встречается более просторечивое название: «Гадюшник».
   
   Время близилось к полуночи, когда Непобедимый Ёжик инкогнито, облачённый в чёрную полумаску и короткий габардиновый плащ персикового цвета, с эффектной окантовкой из  рюшечек, проник неузнанным в покои Кобры. Запахи редчайших цветов и благовоний окутывали его сладкими волнами:

   – Я думаю, настало время откровенной беседы. Но будет лучше, если я расскажу всё по порядку. Не более чем год назад один вам небезызвестный господин из очень славного рода (впрочем, являясь добровольным блюстителем справедливости и покровителем чести других, совершенно расстроивший дела собственные) повстречал, на тот момент ещё степенную и коренастую, взывавшую к чувству снисхождения, даму, путём наваждения совершенно завладевшую его воображением. Оправдывая вознаграждение, полученное от его врагов и побуждаемая болезненной завистливостью, щедро приправленной врождённым коварством, эта колдунья составила заговор, дабы обрушить камнепад из вымышленных грехов, ложных подозрений, мнимых пороков, имея конечной целью навязать злодеяния, вина за которые всецело лежит на самих клеветниках. Как бы там ни было, и сколько не изощрялись бы злодеи, вопреки Божественному промыслу, бескорыстный поборник правды, влекомый пламенным желанием обессмертить себя любовью…

   – Коротко говоря, Ваши слова это не более чем вздорные бредни, как и те, что я уже имела неудовольствие слышать ранее. Я располагаю чудодейственным средством способным исцелить Вас от навязчивого «наваждения» – стоит мне подать лёгкий знак и Вас в тот же миг застрелят на месте!

   – Прошу, расскажите об этом поподробнее, иначе мне не продлить свою жизнь.

   – Вы не возненавидели меня? Что ж подобное мужество и самообладание похвальны, а Ваша нелепость в суждениях разжигает во мне прихотливый пыл воображения и любознательности, ведь я противница всяческого ухищрения …кроме, разве что шахмат. Не хотите ли сыграть партию. Обещаю, Вас не тронут, пока не станет известен победитель. Заодно мы сможем поговорить.

   Она достала из миниатюрного шкафчика, в японском стиле, коробку с резными фигурками из слоновой кости.

   – Мой ход: d2 – d4.

   Ночное небо над замком Кобургберг прояснилось и открылось торжественной бесконечностью звёздной шири. Лес оживился выходом из замшелых нор и заскорузлых дупел разномастного зверья.

   Непобедимый Ёжик прямо взглянул в глаза своей собеседнице, и его потянуло на дальнейшую откровенность. От вида извивающегося сухопарого тела, облачённого в зелёное кимоно с серебряной каймой, или от близкого дыхания смерти, прошедшей мгновение назад совсем рядом, оценивающе-леденящим взглядом смеривши его душу, Ёжик с полминуты напыженно-настороженно принюхивался и вдруг прохрипел, озираясь с ошалевшим видом:


– Свою лучшую песню я сложил

Этой ночью.

На рассвете позабыв её

Благополучно.

Строки душу мне жгли,

Пылая!

Любовь, пари любовь –

Сияя!


Ты царишь в моей душе,

Дорогая!

Так, открой же сердце мне,

Моя Кобра!

Вихорь страсти путы рвёт,

Дорогая!

Ты в объятия ползёшь,

Моя Кобра!


Пожалуйста, вернись,

После ночи.

Я стремлюсь, я тороплюсь

На встречу!

Не хочу тебя терять

Моя Кобра!

Нам даровано судьбой

Это чудо!


Ты царишь в моей душе,

Дорогая!

Так, открой же сердце мне,

Моя Кобра!

Вихорь страсти путы рвёт,

Дорогая!

Ты в объятия ползёшь,

Моя Кобра!



Послесловие,

Сказанное с радужной нежностью:


Уймись Дура!

Иначе с джи2 на джи8 сиганёшь,

(без выхода в «дамки», конечно же).

Впрочем,

Уйду джентльменом,

Смакуй эту кость:

Я тебя не достоин!


   Она посмотрела на него глазами полными слёз жестокого огорчения, разбавленного мучительным осознанием рухнувших ожиданий, и прочитала надменно-ироническую улыбку, заигравшую в уголках его губ.

   Протянув алую розу, еле слышно прошептала:

   – А всё-таки …всё-таки, Вы хоть чуточку меня любите? Той – прежней любовью?

   – Довольно!

   – Я Вас не удерживаю – Вы свободны идти!

   Ёжик самозабвенно занюхнул аромат преподнесённой ему в дар розы и, гремя ботфортами со шпорами, грузно покондыбал к выходу, сшибая на своём пути случайно, а может, вовсе и нет, превосходные древнекитайские вазы тончайшего фарфора, задевая бесценные настенные гобелены, со вкусом и тщанием отобранные хозяйкой замка, испытывая вандалическое упоение от собственной безнаказанности, ещё более распаляемое осознанием беспомощности Кобры.

   Он откровенно наслаждался собственным волюнтаризмом, апофеозом вседозволенности и мыслью о том, что спустя мгновение его окружит неистовая ликующе-гогочущая толпа подобных ему сподвижников, поджидающих его в предместьях замка и готовых в случае надобности не задумываясь ринуться и сокрушить камни этой зловещей твердыни. Ему есть, чем похвастаться перед верным ему сбродом и отребьем лесного братства вольных стрелков Юловской Пущи – он несёт им весть о победе в шахматном поединке с опытнейшей гроссместершей, одержанном ценою блистательного дебюта (впоследствии вошедшего в классику древней игры под заглавием «Дебют Непобедимого Ёжика» или «Выходка…», пардон, «Выход Дракона»).

   Он ступал уверенно и неумолимо, подобно конкистадору, непреклонного в своём целеустремлённом рвении и ясно осознающего полное нравственное превосходство над поверженной и растерянной в собственном лживом тщедушии супостатшей.

   Своим откровением о разрыве отношений Ёжик умалял степень собственной ответственности, получая наконец-то долгожданную свободу маневра в противоборстве с врагами, приближёнными к Кобре, не отягощая собственную душу стесняющими угрызениями совести. Свобода и чистое сознание, переполняемое мыслями о вновь открывающихся возможностях – вот какое настроение парило перед туманно-мечтательным взором Ёжика и несло его полной новых свежих сил бодрой поступью «Рыцаря Духа».


   Романтическая задушевность вечера улетучилась, словно предутренний безмятежно-розовый сон, оставляющий мечтательное лёгкое настроение на последующие часы и наполняя их свежестью воздуха надежд.

   – Он вернётся …и сон тоже…

   Потягиваясь на кушетке, в сладостной истоме прошипела Кобра.

   – Желаю быть развратной и пьяной несмотря ни на что. Осла Дильмона ко мне!



             ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЁРТОЕ, ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ.


   Гном-алхимик Авигдор и Конкордия Браниславовна (Ко бра) разыскивают в дремучем лесу Реликтового Гоминида, с целью склонить его на свою сторону, в жестокой схватке с Непобедимым и непреклонным в своей непоколебимости Ёжиком.
                
Летним вечером, синь затуманилась.
Выступают нежданно из мглы
Сосны вещими истуканами,
Корни елей, как руки могил.
Где-то вскрикнет зловещая птица.
- Вас ис дас?
                          – Успокойся, то Филин.
- Говорят что недавно лесник,
На песке, в непролазном овраге,
Повстречал человечьи следы,
Босоногого великана.
Лес пустынней и тише, и тише…
Стало трудно от страха дышать.
Неожиданно, в чаще кромешной, слышим голос:
- О, больно, как больно - без тебя и с тобой!
   
   Гоминид, раздавленный горем, объясняет подробности своей несчастной любви:

- Я счастлив был,
Пока, со мною рядом,
Звучал твой голос,
Радость мне даря.
Я улыбался птицам и цветам.
Пел песни, по волнам легко ступая.
С тобою вместе, звёзд парад встречая,
На небе провожал сиянье рая.
- Но нет, ты не меня любила,
Сгорая в сладостном огне.
Другим была увлечена.
Притворно ласки мне дарила.
- Я не могу жить больше без тебя!
Когда ты рядом - я один, я без тебя!
                           
   Авигдор задумчиво бормочет:

- Ну, ди либе ист штрака алц дэ Туд.
- Ну вот, опять он шпарит по-немецки!
Не поняли? Даю вам перевод.
Наш друг сказал: «Любовь сильнее смерти».
Как день прекрасен, перед тем как умереть,
Так человек, взошедший на Олимп
Своих достоинств, знаний и стремлений
Боится смерти только  лишь одной.
- Но кто он – дух?
Или мертвец восставший?
А может в преисподней стало тесно
И демоны ворвались в наш предел?
- Нет я не сплю, я не в могиле, меня вы не найдёте в ней.
Дремучий лес - моя обитель, покров листвы - моя постель!

   Видя подавленное состояние неудавшегося союзника, они возвращаются разочарованными обратно (Кобра слегка пританцовывает).



              ПРИЛОЖЕНИЕ 4.


   ЭПИСТОЛЯРНОЕ НАСЛЕДИЕ КОАЦАКОАЛЬКОССКИХ ВОЗЛЮБЛЕННЫХ.   


   Отрывочная переписка пары жителей славного Коацакоалькосского Каганата, охваченных извечным беззаветным взаимопристрастием – Реликтового Гоминида и Лесной Феи.



Негоже джентльмену

Игнорировать даму прекрасную.

Ты уже в замке Кобургберг?

Если да, то в какой его части?

Напиши, я подъеду.


Дорогая, на первое время,

Мы будем встречаться вне стен замка,

В общественных и очень людных местах,

Чтобы не подвергать искусительному испытанию

Мою выдержку и твою честь.

(Сохранив до брака неприкосновенность).

За себя я ручаюсь, но соблазн велик.

Обещаю в тебя ещё больше влюбиться,

Твоим общением насладясь!



Реликт Гоминидович

Мои славные имя и отчество

Про историю древнего знатного рода

Могу саги петь и былины слагать

Неутомимо, до бесконечности...



Ты помнишь, как молчать решили вечность!

Столкнувшись, в поединке наши души?..

И прошлое мелькнуло в бесконечность,

Где мы уже не нужные друг другу.

Ты мне сказал, что не любил, не верил,

А я сказала, что забыт и ты.



Тогда, Любимая,

Нам ждать придётся долго,

Среди завистников, соблазнов и страстей.

Заглажу я вину перед тобой

И уважать тебя не перестану!

Доверься!

Ведь  судьба благоволит нам.

Скорее вылетай в полёт эльфийский!

Тебя я жду, чтобы назвать своею!



Так, мы, боясь, уйдём в могилу,

Не распознав всю прелесть чувств,

Одно скажи - ты не рябая? не косоглаза? не стара?

Я не читал твоих сонетов,

Но это мысль – я просмотрю.


Ты упрекала меня раньше

За прихоть выдумки моей

Я силюсь в бабушку влюбиться,

Но, к счастью, я не некрофил.

Останемся друзьями, Фея.

Вам больше подойдёт Кащей!



Любимый,

Плут, Обманщик, Сердцеед!

Спешу ответить, право это мило!

Вы говорите часто полный бред,

Но так возвышенно-красиво!




Любимая!

Я не кривлю душою, когда святое слово произнёс.

Ты мне в ответ: «Реликт! Урод! Мартышка!

Но вышли фотографию скорей!»

Преодолев обиды горькой ярость,

Твержу смиренно: «Фея, ты прекрасна!»

Не тщись жестоко задушить в душе,

То чувство, овладевшее уже

Твоим Величественным Сердцем,

Что называется – Любовью!

Отличье человека в том и есть,

Что ищет свой азарт и упоенье

В слиянье душ – и только после тел.

Любуйся моим старым дачным фото

Могу его я выслать вновь тебе.

На нём я выгляжу вполне пристойно,

А мне своих почаще шли и шли.

Да выбери из них поэротичней

(на жарком пляже или в неглиже).


Тысячекратно каюсь, моя Фея

За сальность, невоспитанность, мужланство!

Всему причиной красота моя,

Твоя напористость,

Твой тонкий чуткий ум…

Ой, всё ни так! – исправь наоборот!




Но прежде, чем в семейный круг вступить

Могу взглянуть в лицо своей избраннице,

Без паранджи, скрывающей её?

Коль не красива – будешь мне сестрицей,

А от красотки – точно не уйду!




Подробно, жадно оглядеть спешу

Ваш гибкий дивный стан, лицо.

Я женственностью миловидной,

Открытой редкой красотой

Любуюсь жадно ненасытно

На фоне золотом расшитого белья.




Куда ты собралась? О, Фея!

Будь осторожнее в ночи!

Постой, тебя я провожу.

И обещаю - без обмана:

Сто фотографий для тебя.

Найду свободный день недели,

Настрою фотоаппарат

И, посмотревши в объектив,

Я улыбнусь, тебя припомнив.

Хотел красу твою воспеть,

Но не решусь тебе перечить,

Ведь на хвалу и лесть - запрет.

Скажу, лишь только –

Несравненна!




Мы с Вами, Фея,

Попали в крайне затруднительное положение.

Меня хотят поженить, немедленно,

А Вас выдать замуж.

Просто замкнутый круг получается.

Давайте, сбежим от навязчивых доброжелателей

Из Коацакоалькосского Каганата!



С твоей красой верх безрассудства

Все деньги тратить на плейбоев

Да, кстати, будь поэкономнее

И очень сильно не шикуй

Профукав всё своё приданное –

Растратишь шарм в глазах моих!




"Смогла бы я смело тебя обуздать!"

Вот это бахвальство!

 Деньгами ты купишь

Жеманного франта с пустой головой

Не нравится фото?

Что ж в том не проблема!

Я тот, кто я есть - не любуюсь собой!



Дорогая Фея,

Вы сама доброта!

Вы добры настолько,

Что принимаете благосклонно

Мои не самые лучшие стихи.

Это свойство ангелов,

А не людей земных.

Обернитесь и посмотрите

У Вас нету пары крылышек за спиной?

Постойте! Куда Вы летите, Фея?!




             ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЁРТОЕ, ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ.   


    Стремясь вернуть благосклонность своей возлюбленной, Реликтовый Гоминид читает покаянные стихи под её окнами –  уже третья попытка со времени их разрыва избавиться от одиночества и вернуть семейное счастье. Две предыдущие, чуть не стоили ему самой жизни, ввиду немалого собрания претендентов занять счастливое место супруга Лесной Феи.


Дождём пролейся милосердным

И землю влагой ороси.

Я проклят меткой в «черном списке»

За глупость тяжкий крест несу!

Навечно ли твоя немилость?

Прости! Я осознал! Я каюсь!

Чем наказать тебя желал,

Тем сам был страшно поражён!

Брожу отшельником пустынным.

И днём и ночью в мыслях Ты.

Прошу одно лишь: «Не молчи!»

Страшнее нету в мире пытки.

Чем искупить теперь могу

Ошибку в ревностном бреду?


Я вас уже простила!

День милости настал!

Любовь, что вы дарили,

Потом её поправ,

Испепелила душу,

Была коварней зла!


Ради нашего общего счастья

Удаляю я весь свой гарем,

(мной подобранный с трепетным тщаньем)

Хоть и тяжко от этого мне.

В моём сердце, отныне, лишь ты.

Всё моё вдохновенье – Волшебнице Фее!

Песни, оды, поэмы – тебе.

Для себя умоляю, прошу – не гони… 

Я  и сам не привык подчиняться,

Потому и обидел тебя

Отойду.

Наслаждайся покоем.

Много слов, а хотел бы обнять...

Целовать твои губы и плечи

Бархат кожи ласкать нежно-нежно

И надеясь загладить вину

Угождать всем, чем только смогу!


Пусть сердце о страсти твоё не поёт

И музу уйми похотливую!

Да, буря прошла, но опасен огонь

И если учесть наше прошлое,

Оставь свои мысли меня возвратить

Опасными станут желания.


Ты рот затыкаешь и музе и мне

Позволь, хоть мечтать в сладострастии,

Того кто посмеет тебя увести

Не скроет туман расстояния!


В ответ молчание – ни звука.

Озлоблен, безутешен, мрачен

Побрёл к обрыву Гоминид.

Любимой нет – и нету жизни!



              ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ, ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ.


   Непобедимый Ёжик встречается с Анной, благодатным осенним вечером:

   – Анна,
   Мне не дано было родиться ангелом…
   К счастью,
   Я встретил тебя, моя Избранница!

   – Хвала небесам, наконец-то мы наедине. Здесь нас никто не услышит из посторонних, и мы можем говорить с предельной откровенностью. 

   
– Я радуюсь встрече, мы снова вдвоём,

Пожатье руки… полуслово…

Как будто эльфийскую песню поём

Об осени жёлто-багряной.


Тих вечер ноябрьский, в лазурной дали,

Венки алых лилий заката.

Лишь шелест листвы, навевает мечты

Светло на душе и ты рядом.


Живёт уже осень в прохладных ветрах,

Срывающих листья с деревьев.

Открыв своё сердце – рискуешь  вдвойне,

Оставить навеки разбитым.


   – Любимый, моим людям стало известно о том, что гном-алхимик Авигдор тайно изготовил в своей лаборатории эликсир на основе вытяжки из корешка мухомора и крепкого настоя отварного стручка хреновухи, смешанное с десертом зелье было передано Кобре. Берегись, с её поцелуем, ты отведаешь вкус смерти!..


– Наслажденье видим мы

В силе чувственной игры:

Розы, вздохи у фонтана

Красота фантасмагорий,

Вкус возвышенной мечты.

Придержав иль распалив

Пламя томных вожделений –

В небо, к звёздам воспарив,

Вслед за солнцем заходящим,

Топим светлые лучи

В шторме океана страсти!


   Жизнь – это предупредительная и восприимчивая наука, которой ведомо гораздо больше возможных исходов дела, чем самому прозорливому мыслителю. Именно случай позволил сойтись в бушующем хаосе, нависшего над Лесом, урагана борьбы двум возлюбленным, вопреки всем закономерностям, с какой-то непредсказуемой неумолимостью, вершащей надвигающееся будущее и ход человеческих судеб!
   И ни ласковые взгляды, ни тяжелые вздохи или любовные сонеты не могли сравниться с той чувственной безмолвной нежностью, внушенной им природой, с которой пылкие любовники упали в объятия!
   И только столкновение страсти со страстью создало ту великую, как вселенная, любовь, которая  и находится в постоянной гармонии с ангельской любовью. Любовь, а не бессмысленные суетливые поиски отдельных мелочей внутри одной и той же страсти. Обитая в сердце, она облагораживает всю жизнь и распространяет вокруг себя благословение; поэтому она одна в состоянии сделать нас истинной солью земли.


   – Всё в нашей власти переменить, Ёжик! Мы скроемся отсюда неузнанными и отправимся туда, где нас, не достанет весь этот ужас! Ну же, ради нашего будущего ребёнка! Умоляю!
   
   Он на несколько секунд замешкался, борясь с душевными противоречиями, внезапно обуявшими его и рвущими мозг жгучими молниями:
   «Ему очень хорошо известно, где он находится, для чего он здесь, что есть долг и как он обязан относиться к врагам и к друзьям. Но с человеческой точки зрения, Анна была права – это безумие оставлять её в стане врагов, а самому идти обратно в это пекло, где каждую секунду кто-то рядом погибает, корчась в предсмертной агонии, в грязных, пропитавшихся и разбухших от крови мхе и лишайнике. Стоило послушаться её здравомыслящих, устремлённых к их взаимной счастливой жизни, слов, и все эти муки закончатся для него…  да, для него одного – избранника фортуны, но не для его братьев по оружию, не для его верного Реликтового Гоминида и ещё сотен таких же отважных смельчаков. Или моё предназначение – во всеобщем безграничном мире? И тогда, моя любимая, права.  Во всеобщем безбрежном океане жизни - моё дружественное прибежище, в океане который принимает меня готовый растворить в своих объятиях. По нему можно плыть в любом направлении, ловя попутный ветер, взмывая на гребень голубых волн. Однако он помнил и о другом пути полном испытаний и ужаса – о тернистой узкой тропе, вьющейся над зияющей адской пропастью и ведущей на вершину возвышенной горы Преображения».
   Это было самое трудное решение Непобедимого Ёжика, с того момента, когда он впервые увидел свет и сделал первый глоток воздуха, и он совершил его:


– После свадьбы выбор ждёт:

Хочешь сына или дочь?

Две души найдут бессмертье

В детском смехе, в колыбели.

Вольное житьё прощай!

Ты отец – держи штурвал!


   – Что ж, мудрые слова и они созвучны с моими желаниями, но до этого ли сейчас, любимый, когда кольцо жестокосердных недругов смыкается вокруг тебя? За кулисами этого вертепа стоит не кто иной, как Старый Филин, то, что Атилла совершал с помощью своих диких гуннов, коварный Юлик  чинит интригами и заговорами: напугать лесных зверушек до благоговейно-мистического страха, вынудить само их существование, подобно земле, дрожать под их лапами, приневолить обитателей Юловской Пущи панически бросаться во все стороны, в надежде спастись от опасности и вызывать повсюду громкие завывания ужаса! Но когда он сеет свои злодейства и террор, он ни в кой мере не считает себя варваром, а даже наоборот – поборником справедливости, ибо он в некотором смысле уполномочен на это и наделен авторитетом звериной власти и стайной морали! Ты готов к борьбе с этим чудовищем? Поделись, что у тебя на сердце перед битвой? О, Повелитель Души Моей! 


– Если станешь ты моею

Мы зажжем очаг семейный.

Верь мне, Анна –  я не лгу.

Ежегодно по ребёнку,

А в удачный год по двойне –

Жёнам полнота к лицу!


   – Сделай милость – приди в себя, Ёжик?! Ты будто бы не слышишь моих слов о грозящей тебе опасности, смеясь в её, оскаленную ядовитым жалом Кобры, жуткую личину! Опамятуйся же!


– Анна, не сочти за дерзость

Мой весёлый вольный стих –

Не узнаешь цену чувствам

Не проверив прочность их!


   – Я была уверена, что ты ответишь именно так! Благословляю тебя, на подвиг! Я буду непрестанно молиться, идём же!

   
                      ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЁРТОЕ.

   Анна и Непобедимый Ёжик переходят в дом. Усаживаются перед камином. И у огня пьют горячий чай, продолжая дружескую беседу.
   
   Анна задаёт вопрос:

- А что та женщина, на «Прозе.ру»?

        - Всё «наблюдает и смакует».

- На пару с Филином?

         - Увы, на пару.

– Давно не видно Стара на проекте.

– Отсиживался в баре – пил вино.
В хмельном угаре заглушая тщетно
Укоры совести и даже слух прошёл:
Лелеет мысль шальную перейти
На «Формулу-1», как автогонщик.

– Стезю литературную забросив?!

– Смеёшься? Ну, а мне немного жаль.
Есть у него затея и другая.

– Какая же, скажи? Я обещаю:
Ты на лице улыбки не узришь.

– «Собаководство пекинесов» – оцени!
Ему в питомнике вольготней и уместней
Свой нрав мятущийся смирять
Селекцией щенков рычащих,
Меж пуделей и чи-хуа-хуа!

– Я вся вниманием горю!
Ну, продолжай же, я прошу!

– Недавно написал я эпиграмму,
Чтоб приструнить зарвавшихся шутов
Сердиться грех, но Боже, как приятно
Увидеть униженье наглецов!

Поотдохнув и свежих сил набравшись,
Преобразился старый негодяй.
Ощерился Ротвейлером блохастым
И рвать грозится глотки всем подряд!

Я долго слушал и зевал сквозь дрёму
О родословной благородных сук.
Когда зацикленность такая на породе,
То жди в помёте – по уроду в год!

Стар любит прихвастнуть,
Пред всеми, в час досуга:
И к месту, и не к месту,
Как-то невпопад и вдруг:
«Мол, сам Пелевин жмёт при встрече руку.
Да, что Пелевин – Винничук, мне друг!»
В ответ, услышав визг:
«О, Юлик, я кайфую!»
Самозабвенно басенку прочтёт.
Их у него полтыщи наберётся,
Всё больше о мартышках или геях.
В приматах озорных, он ищет вдохновенья.
Свой дар поэта, лишь распутству посвятив,
Описывая тех с кем дружен,
Кто близок сердцу старика:
Гиббоны голубые, шимпанзе -
На них он тратит пыл искусный,
И куцые остатки озаренья.
Заметь:
Ни женщины, природа иль мечта!

- Занятный выбор для поэта.

- Язык Эзопа и комедия Крылова
Не злы, не пошлы,
Поучительны в остротах.
Жаль, что не хочет шут учиться,
На пиитических примерах
Дней минувших.
Мишурную возню, избрав взамен
Околотворческих агентов
И саранчи литературной.

- Прошу, не смейся,
Будь терпимей.
А лучше, просто обойди,
Аристократ намного выше
Их суетливой толчеи.
Агрессии и злобе хама –
Посредничество дипломата.
Красноречивость, тонкость мысли
Сумей изящно применить.
Манеры, лесть,
Слепят глупцов  –
Используй это грациозно,
Уверенно и виртуозно,
В своих намерениях и принципах
Благих,
Оставив искренность для дома и друзей.

Скромняга Ёжик о себе:

Луч чистый, светоч вдохновенный
В дремучий лес проник на миг,
Из тени вырвав ложь, интриги,
Продажу ласк и безобразье,
От красоты их отделив.


            ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ, ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ.
   
   Вдосталь откушамши чаю с крыжовенным вареньем и безмерно посмаковав свежие светские известия, Непобедимый Ёжик с Анною милостиво соблаговолили возжелать услады душ своих музицированием:

- О, Анна, слышу с упоеньем
Ласкающий мой слух припев
Той песни, что, как луч вечерний,
Как лёгкий ветер дуновеньем
Мне дарит счастье и покой,
Вновь оживляя из забвенья
Мечты угасшей впечатленье,
Вдаль уносящей словно сон.
В манящий сонм любимых дум
Свободный ум за вдохновеньем
Вослед несётся окрылён,
Туда, где нет тоски и скуки…

Мысль бесконечный мир идей
Восходом ясным озаряет
И побеждает ложь и тлен!

Так пой, любимая, прошу,
Сладчайшим для души напевом.
И если ангелы святые
Его услышат невзначай,
То вместо лир возьмут гитары,
В желанье подражать тебе!

   Непобедимый Ёжик троекратно, с превеликою страстностью и негой лобызает устами своими Анну:
   
   –  Лакомо сие, моя любушка!
   
   Подхватывает ея на длани свои и, увлекаемый пылом любовного искуса, спешно удаляется в опочивальню. 


И на десерт,
Вам пару строк,
О Кобре
(вытерпеть не мог):

Встревоженная колебаньем,
Шурша травой,
Из-под камней,
Змея ползёт, со жгущим взглядом,
Рот полон… ядом и хулой,
Страшна для всех – не для ежей!

- Спешить не нужно с гневным словом.
Не ищет радость гений  в злобе.
Пусть вор ломает сейф, что пуст -
Сокровища мои.
Смеюсь!

Оставим недругов в покое!
Оставят ли меня они?
Нет, я  им слишком интересен!
Так, ждите следующей главы!