Виктор  Сафронов                                                                                    

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                                                                 ГАЛА

                                         ( муза и ведьма Сальвадора Дали)   

        

                                   Праздничные зарисовки в двух действиях

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                         ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

 

Поль Элюар, поэт-сюрреалист, 35 лет.

 

Гала, его жена, в девичестве Елена Дьяконова.

 

Сальвадор Дали, художник, 25 лет.

 

Луис Бунюэль, кинорежиссер, друг Дали, 30 лет.

 

Миу, молодая девушка, хиппи.

 

Торк, идейный хиппи.

 

Ра, юноша из компании хиппи.

 

Бо, девушка-хиппи.

 

Функционер, представитель политической партии.    

 

                 

                Действие происходит в Порт-Льигате, Испания.        

                                  

 

                                                   ДЕЙСТВИЕ  ПЕРВОЕ

 

 

                Рыбацкая деревня Порт-Льигат. Виднеется море, слышен     неторопливый  шум прибоя. Послеполуденное время. Жарко. Перед  дверью дома, бывшей рыбацкой лачуги, превращенной в жилое помещение, навес. Под навесом стол, стулья, рыбацкие принадлежности. На столе  кувшин, стаканы, фрукты в вазе.

 

                Из дома выходят Гала, Элюар, Бунюэль. Рассаживаются под навесом.

Гала, на правах хозяйки расставляет стаканы, наливает вино из кувшина. Неторопливо пьют.

 

Бунюэль(рассматривая вино на просвет, в сторону). А винцо то, из дешевых… (Гале.) Зачем вам эта лачуга?

 

Гала. Хоть что-то, но свое… Меньше зависишь от обстоятельств.

 

Элюар. Я надеюсь, ты не меня имеешь в виду?

 

Гала. Конечно, нет.

 

Элюар (кивает в сторону дома). По сравнению с этой рухлядью, у нас с тобой в Париже, сейчас просто дворец. Может, вернешься? Сесиль без  тебя очень скучает. Замучила меня… Где мама… А я и не знаю, что ответить.

 

Гала.   Мой милый Поль. Мы уже столько раз об этом говорили, что мне просто надоело тебе повторять, я люблю и тебя, и Дали. Но ему сейчас плохо, он как ребенок, его ни на минуту нельзя оставлять одного… Вот и сейчас…

 

           Из дома раздаётся дикий, истеричный хохот Дали.

 

Ну, что  я говорила. Наверняка, он опять увидел свою ногу и в разговоре с ней, она его развеселила. Пойду, отвлеку его… Попытаюсь успокоить. (Торопливо уходит в дом.)

 

Бунюэль (лениво). Ты не боишься, вот так просто, оставлять жену с Дали? Она ведь может остаться с ним навсегда.

 

Элюар. Нет… (Стряхивая  воображаемые крошки со стола. Не уверено.) Ну, в общем «Dum spiro, spero» - «Пока дышу - надеюсь»… Так, кажется у Овидия?

 

Бунюэль. Лорка приехал?

 

Элюар. Не знаю… Зачем он тебе?

 

Бунюэль. Он мне вообще не нужен. (Встаёт, подходит к двери, прислушивается.)   Мне Дали нужен. Ты думаешь, почему  я тащился в такую даль по этой жуткой жаре? Мы с ним должны наконец-то продолжить работу над новым фильмом. А Лорка, с его влиянием на  Сальвадора и (морщиться) желанием затащить дружка в койку…(Потягивается.) Хорошо, что его нет.

 

Элюар (равнодушно). Дали подвержен гомосексуализму?

 

Бунюэль. Вряд ли. Хотя…(Задумывается.)

 

Элюар (оживляясь). Что и женщинами не интересуется?

 

Бунюэль (язвительно). Тебе лучше знать… (Кивает на дверь дома.)

 

              Элюар обиженно встаёт, пытаясь уйти. Бунюэль виновато бормоча, удерживает  его за плечи.

 

Не обижайся, глупая шутка…(Продолжает.)  Женщины… хм… Ты понимаешь, какая штука, его не то чтобы не влечёт к ним, он как-то их чурается. А по мне, так просто боится… Сама мысль  о физическом контакте, пугает его до смерти. (Подумав.)  Хотя, склонности к себе подобным, я имею в виду гомосексуализм, определённо имеются… Но это не то…(Встаёт, делает махи руками, потягивается.)  Хорошо, что нет Лорки.  

 

Элюар (с беспокойством). Гала  задерживается. Что там можно так долго делать?

 

Бунюэль. Успокаивает… Она как видно мастер по таким делам. (Видя недовольство Элюара, примирительно добавляет.) Если не хочешь, можешь не отвечать…

 

                                                         ПАУЗА.

 

Не понятно, чем она тебя так притягивает... Макса Эрнста, этого прожженного сюрреалиста тоже с ума свела, что в ней такого особенного?

 

Элюар (мечтательно улыбаясь). Это в двух  словах, между делом  и не объяснишь…(Задумчиво.)  В ней есть что-то такое… (Растирает руки. Говорит, как бы извиняясь.) Мурашки пошли по коже… Видишь, я только начинаю думать, а меня уже опутывает паутина прошлого… Она обладает взглядом пронизывающим тебя насквозь. Рядом с ней ты только выигрываешь, а вот врать нельзя. Она  тебя понимает больше чем ты сам. Её божественное тело…

 

Бунюэль (перебивая). Особенно характерная деталь: большой промежуток между  бёдрами. Фу…(Ёжится от воспоминаний.)         

 

Элюар (недовольно). Вот, именно это твое замечание и привело её вчера в бешенство, и, в конце концов, закончилось скандалом…Маленькая Сесиль была очень напугана.

 

Бунюэль (примирительно). Я, когда об этой дырке в женской анатомии рассуждал, совершенно не думал, что у твоей жены именно такая…(Запальчиво)

А зачем она весь вечер меня пьяного дергала? Пусть поищет себе другой объект для отработки своего  остроумия, кстати, на очень скверном французском…

 

Элюар (волнуясь). Твоё недовольство … Совсем не следовало её за это душить.

 

Бунюэль (торопливо). Я не хотел её убивать. И уж тем более мучить. (Мечтательно.) Но, когда я увидел, как этот  мерзкий язык стал медленно, как гной из раны выползать из ядовитого жерла… (Спокойно.)  Удовольствие было безмерным… После чего зловонная дверь в её грязную душу, в её  змеиное сердце  захлопнулось для меня навсегда. (Поднимает руку со стаканом.) К счастью и в веки веков. Аминь!

 

Элюар (возмущенно). Как тебе не стыдно…

 

Бунюэль (не слушая, бормочет себе под нос). Это надо обдумать… Волчий след, козла копыто… Мысль довольно необычная … Она поможет раскрыть характер. (Уходит.)

 

Элюар (кричит ему вслед). Ты бы хоть не забывал, что она мне всё ещё жена.

 

                В проёме двери появляется Гала, она обращается во внутрь дома.

 

Гала (с нежностью). Спокойного сна, Сальвадор. Пусть тебе присниться моя грудь полная любви и нежности.

 

                Подходит к столу. Наливает вино, пьёт.

 

Элюар. Как он? Всё нормально?

 

Гала (не торопясь, поправляя платье).  Слабый, беззащитный и такой хрупкий. Я не представляю, как он чувствует себя в этом лживом и безжалостном мире. Тем более среди этих диких, необъятных красот. Чтобы из этого алмаза получился настоящий бриллиант, придётся приложить много сил. Но как истинный гений, он в любой момент может перешагнуть границу разума. Уйти в мир недоступный нашему с тобой пониманию. Задача удержать его среди нас. (Устало.) Заболталась я сегодня…(Оживляясь.) Ты обратил внимание на то, что его глаза, еще вчера такие неживые, безумные, сегодня стали приобретать осмысленные черты. Ты видел это?

 

Элюар (заметно волнуясь). Дорогая моя, любимая! Я не могу тебя осуждать, я могу только завидовать Дали. Ты же знаешь, что только ты мне дорога, только тебя я люблю. Никого, никогда, кроме тебя не любил. Я никого другого рядом с собой не могу представить…

 

Гала  (устало). Ты мне сегодня напоминаешь  ребёнка, у которого на время сна отобрали любимую игрушку, а он капризничает, ему хочется ее сломать… Не рви мне сердце, не сжигай меня изнутри. Пойми, я тоже тебя люблю. (Откидывается на спинку)

 

Элюар.  Давай уедем, прямо сейчас. В Париже нас ждёт новая квартира. Мне так тебя не хватает. Опять же Сесиль всё время спрашивает: «Когда вернётся мама?» Поедем. Умоляю…  Ну хочешь я стану на колени?  (Становится на колени.)  Кроме меня, никто на свете не повторял столько раз «люблю». Каждую минуту твоего отсутствия я думаю только о тебе и мысленно целую тебя  всю, особенно там, где ты любишь. Помнишь…(Пытается обнять её за ноги.)       

 

Гала (резко встаёт). Тише, ты его разбудишь.

 

Элюар (задумчиво). Днём пламя моей любви невидимо. Быть может сегодняшняя ночь, как и вчерашняя, сможет примирить меня с тобой. Моя беда в том, что я ничего не могу забыть.  Я пессимист и ничего хорошего ни в будущем, ни в настоящем для себя не вижу. (Глядя в одну точку, тихо декламирует.) «Мои глаза разлучены с твоими  они утратили доверие и свет. Мои уста разлучены с твоими.  Мои уста разлучены с любовью.  Со смыслом бытия разлучены…»

 

Гала (упрямо). Я не могу его оставить.

 

Элюар.  Но почему?

 

Гала (подумав).  Ради тебя…

 

                Элюар смотрит недоуменно, он не понимает сказанного.

 

Да, да, не смотри так на меня… Ради тебя – лучшего поэта среди всех существующих. А моё пребывание рядом с Дали… Жизнь с ним… Это станет для тебя великим испытанием.  Если угодно, эмоциональным  взрывом, после которого поэтическое напряжение твоих произведений станет идеальным. Пройдёт не много времени, и ты увидишь, как расцветёт твоя поэзия.

 

                  Появляется  Бунюэль. Он ест яблоко.

                     

Элюар. Моя любовь…Со смыслом бытия разлучена…(Встаёт,  бормочет.)  Со смыслом бытия разлучена. (Ссутулясь уходит в правую кулису.)

 

Бунюэль (глядя вслед Элюару). Чёрная звезда на небесной карте поэта. (Обращается к Гале.)  Ты плохо на него влияешь… Его поиски эротизма могут скверно закончиться… Дали проснулся?

 

Гала  (пожимая плечами). Не знаю. Сходи, посмотри. (Начинает раскладывать гадальные карты.)

 

               Бунюэль подходит к двери, приоткрывает, смотрит. Возвращается.

 

Бунюэль (удивлённо). Это он всегда так спит… Странная поза.

 

Гала (продолжая раскладывать карты). Да.

 

Бунюэль (пристально наблюдая за манипуляциями Галы с картами). Ты знаешь, что говорят о тебе в кругу сюрреалистов?

 

Гала (не отрываясь). Нет.

 

Бунюэль. Имя Гала становится нарицательным… Поздравляю.

 

Гала. Спасибо.

 

Бунюэль. Наши остряки, как видно из большой любви к тебе придумали весьма оригинальное утверждение. Если художник или поэт, говорят они, добился определённых успехов в своём  творчестве,  это достижение следует отнести  исключительно на любовную связь с Галой. То есть, как ты понимаешь, всё сводится к тому, что триумфатор должен был быть твоим любовником…

 

Гала (поднимая глаза от карт). Прежде чем я укажу тебе на дверь (берёт в руки стоящий на столе кувшин) или разобью на твоей голове этот кувшин, ответь мне, чего ты от меня хочешь? Чего своей бестактностью добиваешься?

 

Бунюэль (смутившись). Прощения… Хочу у тебя попросить прощения за вчерашнее.

 

Гала (холодно). Принимается. Что ещё?

 

Бунюэль (в замешательстве).  Ну… В общем… Э… (Пытается жестикулировать.) Если ты меня за вчерашнее… Э… Гм… И раз ты можешь предсказывать будущее. Скажи, пожалуйста, что ждёт нас всех, скажем, в ближайшие сто лет?

 

Гала (иронично). Ты собираешься прожить сто лет?

 

Бунюэль. Ну,  не я сам, а люди, человечество.

 

Гала. Меня это не интересует.

 

Бунюэль (не понимающе). Почему?

 

Гала. Да только потому, что меня тогда уже здесь не будет… Поэтому мне совершенно безразлично, что будет через сто лет. Могу совершенно точно сказать, лучше не будет, человеческая природа останется прежней.

 

Бунюэль. А если ближе… Сдвинуть (рукой придвигает карту) время.

 

Гала (буднично глядя в разложенные карты). Ничего интересного или уж, совсем необычного…(Перекладывая карты местами.) Дали, вместе со мной будет купаться в деньгах и славе… Политические элиты Запада, спасая свои раскормленные задницы, под давлением чёрных сил предадут и раздавят Европу. Моя любимая Франция будет перекрашена в коричневый цвет… Ну, что ещё? В общем, и целом… (Разглядывает карты.)  Катастрофы, несчастья, трупы… Успех, процветание и деньги…Очень много денег. И ещё…Нас несчастья… не коснуться…

 

Бунюэль (нетерпеливо). А я… А со мной как же?

 

Гала (спокойно). Ты умрёшь.

 

Бунюэль (отшатываясь, заикаясь). К-к-как?

 

Гала. Как и все мы. (Успокаивающе.) Не волнуйся. Ты умрёшь от старости, болезней и уныния. (Подходит к двери, приоткрывает ее, смотрит на спящего Дали. Возвращается.)

 

                                                    ПАУЗА.

 

Бунюэль (оправившись от волнения, саркастически). И, что (кивает на карты) Дали всему этому верит?

 

Гала (убеждённо). Естественно. Я каждый вечер заглядываю

в завтрашний день. Мы без этого уже не можем.

 

                        Бунюэль возмущенно вскидывает руки.

 

(Твёрдо.) Я слишком его люблю, чтобы врать или придумывать что-то своё, пусть даже и приятное для его слуха. А карты не люди, они не обманывают. Тем более что по большому счёту дело-то не в них…

 

Бунюэль (ворчливо). Господи, когда уже эта жара спадёт. (Гале.) Послушай, все никак  не решался у тебя спросить. Ты… Верующая?

 

Гала.  Да.

 

Бунюэль (злорадно). Тогда ты должна знать, что подменять собой высший разум это грех.

 

Гала. Знаю, но бороться с этим не могу.

 

Бунюэль. Знаешь… и не борешься?

 

Гала (разводя руками). Не борюсь.

 

Бунюэль. По какой такой причине у тебя  не получается борьба с  грехом?

 

Гала. Я слаба.

 

Бунюэль. А с преодолением слабости (берёт карту, рассматривает её),  как бороться? Как находить свой единственный, но верный путь? (Возвращает карту на место.)

 

Гала. А никак.

 

Бунюэль (Пытаясь заглянуть ей в глаза).  Почему?

 

Гала. Всё определено.

 

Бунюэль (крайне удивлённо). Кем, где?

 

 Гала. Новым Заветом.

 

Бунюэль. Отчего тогда ты этим не пользуешься?

 

Гала.  Я слаба.

 

Бунюэль (раздражённо). Тогда почему не занимаешься собой, не борешься?

 

Гала. Я человек.

 

                                                       ПАУЗА.

 

         Из-за двери дома раздаётся неестественный смех Дали. Он резко открывает дверь и становится  в её проёме.  Для  создания нужного эффекта меняет позы.

 

Дали (декламирует, ни к кому не обращаясь). В главный, определённый самим человеком момент приходит понимание того, что жизнь с её открытиями, неожиданностями другими явлениями заканчивается. В панике, он начинает бегать по узкому кругу с маленьким диаметром. Цель одна – изменить вектор предлагаемые обстоятельства.  Главное –  в связи с увеличением скорости движения к конечному пункту,  преждевременно не сорваться вниз. Он изо всех сил цепляется…

 

Бунюэль (недовольным тоном перебивая). Ну, сколько тебя можно ждать? Я по такой жаре, пёрся в такую даль…

 

Гала (умилённо). Тише… Не мешай своим пустыми глупостями.

 

Дали (приободрёно).   А вот другие, прозрев  начинают понимать, что наступило время с этого  круга соскочить… Так как беготня по короткому и бессмысленному диаметру заканчивается трагически…

 

Бунюэль (усиленно пытаясь понять). Подожди, подожди, как это «трагически»?

 

 Дали (продолжает).  …Центробежная сила создаёт завихрение потоков и тебя засасывает в воронку равнодушия. Жизнь утрачивает смысл, блеск и разноцветные очертания. Прозябать в духовной  серости и нищете становится  зябко и  неуютно. Выясняется, что наше знакомство со временем весьма и весьма односторонне - оно нас не замечает.  И уже разрушительные, беспощадные силы природы времени слаженно и споро берутся за дело. В итоге  воронка с другой стороны выталкивает индивидуума в деревянной упаковке, полностью готового к встрече с вечностью.

 

                                                    ПАУЗА.

 

            Дали выжидательно смотрит на Галу, та спохватывается.

 

Гала (восторженно). Дарис! Это ты сам… Вот так… Запросто?

 

             Дали благосклонно кивает, стараясь казаться равнодушным.

 

Уму не постижимо. Гениально. Это следует срочно записать. (Торопливо уходит.)

 

Бунюэль (озабочено). Безумие какое-то. (Обращается  к Дали.) Я хотел поработать с тобой над новым сценарием, а ты я вижу, снова решил стать

безумцем?

 

             Возвращается Гала с бумагой и карандашом, садиться за стол, начинает быстро писать.

 

 Дали (рисуясь). Основное отличие меня от сумасшедшего заключается лишь в том, что я абсолютно нормален. Я – просто гений.

 

Бунюэль (пораженно). Кто ты? Кто тебе это сказал?

 

Дали. Гала.

 

Бунюэль (возмущенно). А ты подумал, зачем она тебе это сказала?

 

Гала (переставая писать). Во-первых, не зачем, а почему? А во-вторых, потому, что это видно каждому мало-мальски грамотному и умному человеку.

 

Бунюэль (горячась, обращается к Дали). Ты забываешь о своём великом  предназначении. О том пути, который мы с тобой  выбрали, ещё будучи студентами  в Мадриде. Ты не должен гробить себя здесь, в этой затхлой атмосфере. (В сторону.) Господи, если ты есть, образумь этого падкого на грубую лесть дурака, наставь его на путь истинный.  (Дали.)  Ты вспомни, задача художника–новатора, его обязанность нести своё революционное творчество народу. Это, кстати твои слова. Поэтому ты должен, нет, ты просто обязан помнить о своей великой миссии – нести красоту художественных  образов человечеству.  

 

Гала (иронично). Тебя самого от этой фальшивой риторики не тошнит?

 

Дали (постоянно оглядываясь на Галу, обращается к Бунюэлю).  Старина, не обижайся. Прошло время, мы стали иными. Сегодня я понял одно, что понимать и любить живопись это каждодневный, настойчивый труд, и в отличие от музыкального слуха, с этим родиться нельзя.

 

           Гала суматошно начинает записывать.

 

Как тебе известно, я девять месяцев служил в нашей доблестной армии. Так вот, именно там я  окончательно осознал  значение искусства и его понимание со стороны простого народа, чьи интересы ты сегодня так искренне отстаиваешь. В связи с тем, что я простодушно называл себя художником и живописцем, то есть тем, кем  являюсь на самом деле. Всеми этими простыми людьми, ваш покорный слуга был признан человеком бесполезным и никчемным. Единственное, что мне доверял простой народ в виде младших офицеров – это чистка солдатских нужников.

 

Бунюэль. Знаю, что прав, а согласиться не могу… Но ты забыл, что именно обыватель помог нам со скандалом. Именно он восторгался и проклинал наш фильм…

 

Гала (заканчивая  записывать, поднимает  голову). Что ещё за фильм?

 

Бунюэль. «Андалузский щенок». Денег мы на нём не заработали, зато прославились мгновенно. (Щурясь от удовольствия.) Скандал был грандиозный.

 

Гала (разочарованно). Так вы ни чего не заработали… Поза…Бунт… Борьба за подавление собственных инстинктов.

 

Дали (жёстко). Никаких обывателей и широких народных масс. Оставим им для  наслаждения и развития порнографию, а также висящий ниже пояса юмор. Пусть им будет счастье. И прошу тебя об одном одолжении, во имя нашей дружбы. Давай договоримся, не возводить всё человечество в разряд высшего разума. Это обыкновенная биомасса, которая, не глядя на своё духовное начало, остаётся обычной органикой необходимой земле лишь в качестве удобрения. Короче говоря, оставим человечество в покое.    

 

Гала (волнуясь). Дарис, ты бесконечно прав. (Возмущенно.) Тем  более  у них нет денег…Нет, на наркотики и выпивку они находятся, а на искусство гения… (Задумчиво.) Ну, что ж. Придётся тряхнуть ветхую европейскую аристократию. (Оживляясь.) Им так нравиться  быть меценатами… Когда они осознают себя покровителями искусств, тогда они очень красиво и благородно оправдывают своё паразитическое существование.

 

Дали (указывая Бунюэлю на Галу). Вот видишь… Сегодня мы никак не сможем с тобой поработать.

 

Бунюэль (не пытаясь скрыть раздражение). Что случилось?

 

Дали (разводя руки в стороны ладонями вверх). Мы с Градивой (указывает на Галу) будем очень заняты.

 

Гала (плохо понимая о чём речь, согласно кивает головой). Да… Очень.

 

Бунюэль. Вам, что ночи мало?

 

Дали. Сегодня нам необходимо будет сфотографировать Бога, а потом мы будем слушать ночь.

 

Бунюэль (с иронией). Так может я вам смогу чем- то помочь? Ты же знаешь, я умею и то, и это…

 

Гала (перебивая). Помоги…(ПАУЗА.)  Мне необходимо создать… группу не группу… нет, лучше общество… Общество взаимопомощи гению.

 

Дали (торжественно). Бурные и продолжительные аплодисменты. (Повторяет понравившуюся фразу). Гения… Общество для гения… (Уходит в левую кулису.)                   

 

Гала (глядя ему вслед). Идеально было бы вхождение в него двенадцати человек.

 

Бунюэль (наливает Гале и себе вина).  Это поможет фотографировать Бога… И  почему именно двенадцати, по количеству апостолов или месяцев?

 

Гала. Месяцев. Поэтому назовём его для краткости «Зодиак». Всё очень просто.

Каждый член данного общества одним только фактом пребывания в нём автоматически входит в мировую историю… Так как один месяц в году он берёт на своё полное содержание Дали, со всем его искусством. За что Дали, в свою очередь, будет обязан продать… да, да, именно продать ему, одну-две свои картины. (Подумав.) Возможно, даже со скидкой… хотя я еще не решила.

 

Бунюэль. Знаешь, раньше твоя молчаливая, наполненная агрессивным эротизмом энергия меня возмущала, сегодня  же твои фантазии и решительность, поражают… Наверное, это из-за жары… Но я то чем могу помочь?

 

Гала (критично его осматривая). Одним из избранных ты вряд ли можешь стать… Тогда хоть назови богатых и увлекающихся сюрреализмом, а остальное уж я сама…

 

Бунюэль. Ты поразительная женщина. Мне кажется рядом с тобой нелегко подниматься по лестнице к намеченной цели. Уж больно извилистые пути ты выбираешь.

 

Гала (в сторону). Полный идиот. (С сожалением.) Правильно говорят, что люди искусства самый дурацкий и непрактичный народ.

 

Бунюэль. Какие глубокие мысли тебя посещают… (Веско.) Зато они получают хорошие деньги.

 

Гала (смеясь). Не все и не сразу. Многим из них просто не хватает уверенности в своих силах. Всё это… (Делает обводящий жест.) Это лишь досадный быстро проходящий этап в моей жизни…

 

Бунюэль (задумчиво). Вся жизнь это лишь мгновение в сравнении с тем, что нас окружает бесконечность. Тоска. (Поднимает стакан, рассматривая его содержимое.) А посмотришь на это сквозь стекло стакана и жизнь кажется не такой сложной.

 

Гала. Ты упрощаешь… Этому рецепту не все могут следовать, слишком очевиден результат.

 

Бунюэль. Это понятно, но вот скажи, а у тебя есть рецепты или советы, что ли, как любить художника, как любить поэта?

 

Гала (обмахиваясь гадальными картами). Господи, скорей бы ветер разогнал эту одуряющую муть… Ты ещё со своими вопросами. Лучше пусть с моря налетит трамонтана, чем эта жаровня… (Вглядываясь в даль.) Будет ли когда-нибудь дождь с прохладой, как у нас в России. Там всегда после такой жары освежающая гроза.

 

              Бунюэль пьёт, Гала продолжает обмахиваться.

 

А по поводу любви и рецепта? Да. Есть один, но это только мой.

    

                                                         ПАУЗА.

 

  Откажись на время от собственного «я», принимай всё то о чём он говорит, как самое главное. Живи им, дыши им, люби его всем своим существом… Не подавляй  своими мелкими жалобами, не унижай невыполнимыми просьбами и мелочными обидами. Не проси у него того, чего он в данный момент дать не может. Будь ему матерью, женой и любовницей. Не навязывай своих советов и мнений. И, наконец, будь естественна с ним, но естественна в обожествлении его  самого, и, главное его творчества.

 

Бунюэль. Что, это всё?

 

Гала. Да. Но с одной оговоркой. Если детские игры Дали, которыми он сам увлечён сверх меры кому-то нравятся, значит это следует ввести в определённое русло. А если это ещё и покупают, платя неплохие деньги за его (хмыкает) хм… гениальные фантазии. Грех бы было этим не воспользоваться.

 

Бунюэль. Не хотелось тебе говорить, но ты сама напросилась…   Не смотря на все твои хитрости, всё равно есть тот, кого он любил и будет любить гораздо больше тебя. (Отходит, внимательно наблюдая за реакцией.)

 

Гала (в сторону). Так… Температура накаляется ещё больше... Борьба вступает в решающую стадию.  (Пытаясь казаться взволнованной.) Если знаешь, говори.

 

Бунюэль (торжествующе). Себя, себя и только себя! (Отклоняется, любуясь произведенным эффектом.) А любя себя, он очень легко может перешагнуть линию привязанности и даже тонкую черту полового влечения. К кому? К тебе. Вот такая вот любовь. И пойдёт он в даль светлую, но без тебя…

 

Гала (спокойно). А вот этого я не допущу, не надейся. Уже сегодня я стала рядом с ним так, чтобы он, любя себя, в первую очередь понимал под этим меня. (Пытается выпить из стакана, он пуст. Наливает из кувшина только себе. Пьёт. Говорит жёстко.) Я сделаю всё, чтобы кроме образа Галы, моего образа его больше ничего не волновало. Он будет жить только этим. Зачем ему музыка, поэзия или политика? Единственная религия для него будет носить имя – Галы.

 

Бунюэль (резко и неожиданно кричит). Дали… Сальвадор! Появись на мгновение.

 

Дали (появляясь из левой кулисы). Что случилось? Если вы спорите по поводу Босха, то я на стороне того, кто утверждает, что у него прекрасная техника…  

 

Бунюэль. Да подожди ты… Я срочно должен знать... (С интересом наблюдает за реакцией Галы, она спокойна.) Как ты относишься к музыке?

 

Дали (брезгливо). Плохо. Очень плохо… Это еще хуже, чем кино. То, что воспринимается ушами, не имеет ни красок, ни оттенков, ни пространственных перспектив…  (Подходит к Гале, берёт её за руку. Говорит обращаясь к ней.) Но я счастлив уже оттого, что могу вдыхать выдыхаемый тобой воздух. (Начинает носом шумно втягивать воздух, короткие смешки переходят в хохот.)

 

Гала (на ходу, направляясь в правую кулису).  Поль, мне нужна твоя помощь.

 

Элюар (выходя из кулисы, не поднимая головы от блокнота). Минуточку… Мне надо закончить строфу… (Уходит).

 

                 Гала возвращается к столу.  Дали резко прекращает смеяться.

 

Дали (резко Бунюэлю). Почему ты хотел убить Галу? Что на тебя нашло? Отвечай…

 

Бунюэль (отмахиваясь). Мой дорогой Сальвадор, не отвлекайся на разные пустяки, тоже мне, нашёл проблему… Давай лучше обсудим сценарий. (Достаёт из кармана листы бумаги, расправляет их.)

 

Дали (резко вскакивает, кричит). Я ещё не сфотографировал Бога… (Убегает.)

 

                                                        ПАУЗА.

 

Гала (резко).  Один строфу не может окончить, второй бога фотографирует под хохот и завывания. Они стоят друг друга, а мне что делать? У меня нормальная психика, мне-то как быть между ними? (Бунюэлю.) Хоть ты скажи.

 

Бунюэль (пытаясь смешком скрыть неловкость). Если бы здесь не было так жарко, то можно было подумать, что мы все в раю. Такая вокруг красота.

 

Гала (продолжает). В этих условиях, наблюдение творческих поисков двух гениев, переходит в буйное пожирание себя изнутри… Было у меня уже всё это, было… А с другой стороны, художественная обстановка, которая меня здесь окружает, заставляет подтягиваться к ним ко всем. У меня по этому поводу есть интересные соображения. Вот смотри…

 

Бунюэль (неловко перебивая). За это время ни строфу, поэму сочинить можно… (Вглядываясь в правую кулису.)  Где же Элюар? Пойду, поищу его…

 

Гала (рукой удерживая его за плечё). Да. Я понимаю. Вы судите и презираете меня.

 

Бунюэль. И  в мыслях не было, а почему вдруг на «вы»? 

 

Гала. Но мне не в чем оправдываться… Просто я в последнее время что-то расхандрилась. По вечерам убийственно скучаю, в душе жуткая тоска. Впереди старость, болезни, а здесь (берет его руку и кладёт себе на грудь) ещё столько любви, ласки и нежности… Быть любимой и быть влюблённой это такое огромное счастьё… Нет, ну скажите правду, за что вы меня так ненавидите?

 

Бунюэль (смутившись, с усилием вырывает руку, бормочет). Совсем нет… Ты… Вы… Ты прекрасная женщина. Молодая, красивая. Ещё, это… привлекательная. Муза своего рода… Без обиды… Ты нежный и чудесный человек. Светлый… Ну и всё такое…

 

Гала (резко обрывая). Вот такой, сильный, мужественный, решительный… Мне как раз не хватает такого человека… Сегодня я поставлена в глупую, непривычную ситуацию. Мне отведена мужская роль. Выбирают не меня, а я сама. А так всё ещё хочется побыть женщиной…

 

                                                           ПАУЗА. 

 

(Выжидательно лукаво.) Так ты согласен?

 

Бунюэль (не понимая). Естественно… А с чем?

 

Гала (потупившись). Господи, но нельзя же так.  Ты уже давно должен был  догадаться… И щадить моё женское самолюбие… Ну не может женщина  сама такое говорить, не может.

 

Бунюэль (смущаясь, начинает поправлять и разглаживать рубашку). Прости. Ну не понимаю.

 

Гала. Я, наверное слишком прямолинейна… Ладно, сама так сама. Ты согласен… Присоединиться к нам с Дали… и жить с нами… втроём? Одной семьёй… вместе.

 

                                                            ПАУЗА

 

Бунюэль (крайне возмущён, не пытаясь сдерживать ярость). Ты думаешь, что ты говоришь и кому ты это говоришь… (Начинает быстро ходить, выкрикивая.) Старая, измочаленная метелка… Мы с ним давние товарищи…  Всё ей мужиков не хватает… Одного отвадила, второго на верёвку у своих ног, как собаку… Как собаку… Шагу без неё не может сделать… Нет, мало ей, паскуде… Ещё на свеженину потянуло. (Резко останавливается перед ней, зло выкрикивает ей в лицо.) Зря я тебя вчера, суку не придушил… (Разбрасывает лежащие на столе бумаги, переворачивает стол, расшвыривает  стулья, в ярости уходит в левую кулису.) 

 

Гала (совершенно спокойно). Опять грубость и хамство. Сколько их было, а всё не привыкну… (Начинает поднимать стулья, собирать разбросанные бумаги.) Как эти дураки хорошо поддаются на такиё дешёвые приёмы… мне так нравится их реакция…Плебей и невежда… Беззащитная женщина, грубому мужлану почти в любви призналась, а в ответ оплеуха…  За исключением Дариса, этого безобидного онаниста,  все мужики скоты, но это качество и притягивает к ним.  Да, ещё у них иногда водятся деньги. Пользоваться этим надо, пользоваться. Хотя бы для того, чтобы в дальнейшем можно было нормально лечиться и не голодать. (Вспомнив.) Тем более у меня есть дочь.

 

           Из левой кулисы с блокнотом в руках появляется Элюар. Неловко помогает поднять стол.

 

Элюар. Что случилось? Куда это Луис побежал?

 

Гала. Не знаю.  Наверное, бросился в свою нору, зализывать нанесённые его нравственности раны.

 

Элюар (раскрывая блокнот, торжественно). Я прочту тебе написанное буквально только что…

 

Гала (нетерпеливо). Постой… Могу ли я просить тебя… Я бы не обращалась, понимая двусмысленность ситуации, но выхода нет.  Жить с гением, служить ему, это требует таких больших расходов…

 

Элюар (порывисто). Я привёз тебе четыре тысячи, их на лето и даже для ремонта этой лачуги должно хватить… (Виновато.) Жара. Солнце. Море и скала. Всё это принадлежит тебе. Что тебе ещё требуется, о, госпожа гения?

 

Гала (повеселев).  Быть госпожой гения… Вся эта окружающая мишура радует глаз, но не успокаивает сердце… Не может примирить меня  ни с тобой, ни с внешним миром… А стихи, ну, что стихи, оставь их…

 

Элюар (хватаясь за голову). Я начинаю чувствовать себя механическим манекеном, из которого выдавили последние силы… Я пропадаю без тебя. Во мне  не осталось желаний. Я не могу писать. Меня всё реже посещает вдохновение. (Отворачивается, закрывая лицо руками.)

 

Гала (умилённо). Ты… ты плачешь. Это конечно трогательно, но перестань…

 

Элюар. Я прошу, умоляю тебя оставь мне хотя бы поэзию. Я люблю тебя  и её. Это всё, что осталось в моей жизни.

 

Гала. Я также прошу тебя. Успокойся. Ты… моя единственная и неповторимая любовь. Хочешь, я пожертвую жизнью, лишь бы возбудить твою активность, зажечь угасшую звезду и с почестями установить  её на небосклоне.

 

Элюар (всхлипывая). Очень.

 

Гала (пытаясь скрыть зевоту). Тогда давай тринадцатого, нет, число плохое, лучше – двадцать пятого… я убью себя у тебя на глазах? Это вернёт тебя к жизни… Как то встряхнет, взбодрит. А потом, мы  втроём: я, ты и Дали, отпразднуем твой очередной триумф.  Хорошо?

 

           Элюар торопливо кивает головой.

 

Пойдем, отдашь мне деньги, после найдем этого хама и будем ужинать. Есть рыба, зелень… помидоры и хлеб. (Кричит в сторону.) Сальвадор, мой руки, скоро ужин. (Берёт под руку Элюара. Уходят в дом.)

 

                                                   ЗАНАВЕС  

 

 

 

 

 

 

                                                    ДЕЙСТВИЕ  ВТОРОЕ

 

         Прошло около сорока лет. Лужайка с навесом перед домом превратилась во внутренний двор. Появилась ещё  одна дверь. Между дверями мастерская художника. Н а мольберте стоит неоконченная картина. Под навесом всё также стол и  стулья. Вечер. Слышится рок-музыка.

 

          Неторопливо через левую дверь заходит группа хиппи: Торк, Ра, Бо, Миу.  Рассматривают внутренний двор. Садятся на траву у дома. Лениво переговариваются.

 

Торк (продолжает начатый разговор). Папан, который здесь живёт клёвый чувак… Без балды…  Еды навалом, а если припрет…есть и пыхнуть где, и от тупоносых ажанов укрыться… Красота…

 

Ра. А он сам в нирвану с дымом или через ноздри… От чего тащится, в чём фишка-то?

 

                 Миу поднимается и в такт музыке начинает кружиться.

 

Бо. Ему своих глюков…  выше крыши… Это ему всё по шарабану… Он ещё с тобой может поделиться. А будет его старуха рычать, наплюй. А глюки? Вон там картинка его… Посмотри на эту ведьму с костылями… Я вчера после колёс  точно такую видела.

 

            Ра поднимается, подходит к мольберту, с удивлением рассматривает.

 

Ну. Что я тебе говорила… И заметь, ни травы, ни дыма – ни-че-го.

 

Миу (счастливо улыбаясь). Странно…Это всё так удивительно…

 

Ра. Не плохо бы пыхнуть. (Торку.) Давай пыхнём, что ли?

 

Бо (Торку.) Набей неплотно… Гуру придёт, разживёмся у него не только  на траву, может и витаминов обломится.

 

Торк (не обращая внимания на Бо, с радостью вспоминает). После доброй выпивки с едой, славно и шикарно… пивком догнались… (Ра.)  Он, значит, сел вон там (указывает), под навесом, а у нас всеобщий  трах… Шум, пыль, а он сидит котярой,  любуется… Любили всех кого могли достать, а кого не могли, всё равно любили…  Нравится ему смотреть за нами… Эх, пыхнуть бы сейчас. (Бо.) Бо, у тебя дури нету?

 

Бо (нараспев). Любовь и ракеты несовместимы… Лучше любить, чем воевать.

 

                   Через левую дверь входит  Дали с Функционером. Проходят под навес. Располагаются за столом.

 

Торк (с восторгом). Бонжур, мэтр.

 

Миу (продолжая улыбаться). Как всё вокруг странно… и прекрасно…

 

Дали (подходит к Миу, касается её головы). Виделись уже сегодня…

 

Ра (объясняет). Мы для неё на одно лицо… Она любит всех, никого не замечая и не выделяя…

 

Дали (усаживаясь под навес, объясняет Функционеру). Я их всех люблю… чистые и светлые лица… Посмотрите, насколько они великолепны в своей молодости. Их престижное инакомыслие – переходный мостик в будущее. (Торку.) Гала уже вернулась?

 

Торк (с восхищением). Вот это прикол.  Со мной заговорил великий гуру… Это мне как новые джинсы… Нет. Пора поднимать заначку… Надо срочно пыхнуть. (Торопливо уходит.)

 

Ра (поспешно). Подожди, мы с тобой. (Помогает подняться Миу и Бо. Уходят.)

 

                              Функционер начинает записывать.

 

Дали (продолжает ранее начатый разговор). На чём мы остановились? Ах, да… Слов нет, что вы, героическая особа… Она так кричала, так кричала. Что-то требовала. Да. Ей было больно… Я им говорю: «Морфий ей дайте, снимите боль». Говорят,  что уже давали. Повторяю: «Ещё дайте». А они: «Нельзя, она станет наркоманкой». Смешно… Если бы я не знал её тайны, я бы возможно и поверил, а так… Короче говоря, когда она опять стала корчиться от боли и кричать я этого вынести не смог и срочно уехал в Милан… (Счастливо улыбается.) Там такие великолепные фрески…

 

Функционер (осторожно). Я, собственно говоря,  к вам   по довольно деликатному  делу…

 

Дали (удивлённо). Вот как? И по какому,  собственно говоря? Если вы приехали за тем, чтобы приобрести (делает широкий жест) один из сюрреалистических предметов… То, даже и не знаю. Мне кажется, Гала их все давным-давно распределила.

 

Функционер (решительно). Мне, как представителю политической партии социальные либерал демократы или, как любовно называют нас в народе «соцлибидо» официально поручено провести переговоры с целью вовлечения вас в наши дружные ряды… Мы все надеемся на понимание партийных нужд…

 

Дали (перебивает, указывает в сторону мастерской). Сюрреалистические предметы имеют под собой некий скрытый, сакральный смысл. Ими я утолил многовековые желания человечества  не только слышать о чуде, но и видеть его. А уж если совсем захочется, то и потрогать его руками.  

 

Функционер (растерянно). Это ещё зачем?

 

Дали (весело). Именно об этом спросите у тех любителей чудес, которые ломают себе руки в попытке до них дотянуться. Но, если вы здесь, пока нет Галы, пойдёмте, прикоснётесь.

 

Функционер (смешавшись, пряча руку за спину). Я собственно здесь для того, чтобы… Примкните к нашей партии…

 

Дали (прикрывая рукой глаза). Зачем?

 

Функционер (чуть смелее). За вами к нам потянуться другие… К нам примкнёт интеллигенция.

 

Дали (спокойно). Дрочите своё политическое либидо без меня… (Срывается на крик.)  Ахинея волосатых педерастов меня не интересует. Тем более, когда они сами не понимают того, о чём талдычат… (Резко обрывает себя, прислушивается. Слышен шум нескольких подъехавших автомобилей. Выжидательно  смотрит на левую дверь. Когда дверь открывается, торжественно саркастически возвещает.)  Гала и  Иисус Христос!

 

           Входят Гала и Бунюэль. Гала в темных очках и с атласным бантом в волосах, у неё в руках два чемодана.  Бунюэль взволнован. Гала устала и раздражена. Дали растерян.

 

А где Джеф Фенхолт?

 

Гала. Улетел к себе в Нью-Йорк… (Ставит у ног чемоданы. Тяжело смотрит на Функционера, указывая на него пальцем.)  А это кто? (Функционеру.)  Кто вы?

 

         Бунюэль раскрыв объятья подходит к Дали, они обнимаются, разглядывают друг друга.

 

Функционер (с гордостью). Я - представитель политической партии «соцлибидо», направлен к господину Дали с целью вовлечения его…

 

Гала (грубо перебивает). Пошел вон, мерзавец… (Пресекая попытку начать спор.) Убирайся быстрее, а не то  мне придётся натравить на тебя местных наркоманов, они тебя живого в землю закапают…(Замахивается.) Пшёл вон.

 

         Функционер, пятясь спиной, в ужасе выбегает через левую дверь. Гала заходит под навес, начинает там устраиваться.  

 

Бунюэль (продолжая рассматривать Дали, с любовью). Представь себе, Гала  меня не узнала. Буквально у порога столкнулись и то не узнала.

 

Гала (устало). Много здесь разной швали шатается… Не дают ему работать… Заказов полно, а он гостей принимает…

 

Бунюэль (Дали). Мой добрый, старый друг, сколько же мы не виделись? Лет тридцать, тридцать пять… Но, почему ты вспомнил Иисуса Христа? Галлюцинации?

 

Дали  (оглядываясь на Галу, тихо). Тише. То, что ты не знаешь Джефа Фенхолта, может ей не понравиться. Он гениально сыграл роль Христа в нашумевшей рок опере. Сейчас этот мальчик …Ты понимаешь о чём я говорю? Короче, он с Галой.

 

Бунюэль (пожимая плечами). Извини, но я его не знаю.

 

Дали (спохватившись). Как ты сказал? Галлюцинации? Галлюциногенный… (Щелкает пальцами в поисках слова.) Тореро... Галлюциногенный тореро на нити ДНК…

 

Бунюэль (плохо понимая). Что, что?

 

Дали. Всё нормально… А ведь хорошо получилось. (Повторяет раздельно с ударением.) Галлюциногенный тореро… Тореро… (Качая головой, уходит в мастерскую.)

 

                       Входят Торк с Миу. Осматриваются.

 

Торк (лениво). Где гуру? У меня к нему дело.

 

Гала (зло). Пошёл вон, урод. И девка твоя пусть убирается… Все убирайтесь отсюда. Бездельники… Приживалки…

 

                  Миу садится у двери на пол.

 

Миу (улыбаясь). Нет, всё вокруг так прекрасно… Только странно всё… Небо, какое здесь огромное небо, посмотри Торк.

 

Торк (поднимая её под мышки). Нас здесь не любят. Но мы то её от этого, не разлюбили… Пошли на берег, скоро наш закат. (Уходят)

 

Бунюэль (глядя им вслед). Об их коммуне много говорят… Радикулит как всегда не вовремя, если бы не он, с удовольствием повалялся с ними на траве. Да, молодость… Живут с кем хотят, где хотят. Ни долгов, ни обязательств. Свобода от условностей, чужих мнений, всякого такого…. (Гале.) Помнишь, как мы здесь скакали молодыми бесами, горячились от всяких пустяков… Не тоскуешь по тем временам?

 

Гала (холодно). Мне нет нужды вспоминать о том, что я уже перенесла и пережила. Не люблю воспоминаний… А тоску из своего сердца изгнала прочь давным-давно… Прошлое? Меня не тянет ни к химерам любви, ни к продажной и никчемной дружбе, ни к ушедшим из моей жизни. Всё это осталось там… (Рукой показывает себе за спину.) И мне совершенно не интересно.

 

Бунюэль. Но кто изменяет своей памяти, тот предаёт себя.

 

Гала. И что?

 

Бунюэль.  Разве тебе неприятно вспомнить события твоей молодости? Элюара, в конце концов.

 

Гала. Помню. Очень хорошо помню, как быстро у него закончились деньги и как я нуждалась.

 

Бунюэль (не понимая). Какие деньги?

 

Гала. Из наследства его дорогого папаши. И вообще, устала я с дороги…

 

Бунюэль (начиная горячиться). Ну, причём здесь деньги?  Почти двадцать лет как он умер, а ты… вы, всё о деньгах. Я говорю о его великой поэзии, о его таких прекрасных стихах, которые он, кстати, посвящал исключительно вам.

 

            Пока он говорил, Гала подошла к стоящим чемоданам. Подняла их, как бы взвешивая. Отнесла под навес, сама уселась рядом.

 

Гала (задумчиво). Молодость, стихи, поэзия… Самой шикарной женщиной моей юности, самой великой поэтессой, ни чета этим, мельтешащим сегодня вокруг, была Марина… Марина Цветаева. Сейчас о ней вряд ли кто и вспомнит.  В пору моей молодости, в России я  дружила с ней, вернее больше с её младшей сестрой. (Закрывает глаза, как бы вызывая воспоминания.)  Господи,  какая это была прелестная,  исключительная, утончённая умница… Да, воспоминания… Так вот, в начале тридцатых годов, я встретила её в Париже голодную, озлобленную, подавленную – так сказать, революционным ветром «надутую».  

Вспоминать такое я не хочу. И вам не советую…

 

Бунюэль. Вы не будете отрицать, что жизнь сама по себе удивительна и загадочна. 

 

Гала. Я давно знаю, чем заканчивается жизнь. Поэтому завтрашний  день не таит для меня никаких загадок. Живя с этим, я разучилась удивляться. Однако… (гладит чемодан) на всякий случай, мне приходиться  всюду таскать за собой своих верных друзей.  С ними можно заниматься таким бесполезным занятием, как путешествие в прошлое… Я безумно люблю мою Россию. Там очень легко переходишь из одного состояния в другое. Ещё не так давно, в Париже никого не удивляло, когда в такси тебя мог везти русский граф или барон. (Подходит к левой двери, открывает ее. Жестом подзывает Бунюэля.) Посмотрите вон на того бродягу. Судя по его довольной физиономии, он удачно покопался в отбросах. Моих земляков такая жизнь не устраивала. Проще было пулю себе в лоб пустить, чем идти в клошары-бродяги или на панель… (Тяжело садиться.) Как же я устала, просто валюсь с ног… Ни к месту и ни ко времени этот разговор.

 

Бунюэль. Конечно, отдыхайте. Извините  меня.

 

Гала. Да, ладно. Что-то разболталась я сегодня. Это, наверное, оттого, что я встретила благодарного слушателя. Ну, не с этими же недоумками (указывает на дверь) беседовать?

 

Бунюэль. Нет, правда, мне не ловко.  Вы вернулись в свой дом, на малую родину, если можно так выразиться, а я отвлекаю своим присутствием от встречи с дорогим человеком.

 

Гала. Марина, о которой я говорила, тоже вернулась… Но той России которую она оставила в своё время, не нашла. Рабоче-крестьянская власть не понимала и не принимала тех, кто не сочинял панегириков в честь её вождей. Её и здесь, в эмиграции не очень то жаловали, а там и подавно… Через два года пребывания на родной земле … н-да… она повесилась. Это я к тому, что не всегда встреча с родиной, благо. Что же касается любимого человека… (Задумывается.)  Сегодня  двадцать первое. Повесилась она, ровно через два месяца после самого знаменитого бала, который мы  устраивали в Калифорнии, в сорок первом… Какой был великолепный бал. Собрали тогда всех…

 

Бунюэль. Время сталинских репрессий. Я что-то об этом слышал.

 

Гала (никак не реагируя). Знаменитостям места не хватало.  Все мало-мальски известные люди, были там. Ну, сами посудите. (В голосе слышатся нотки торжества.) Хичкок, Билл Кросби, Кларк Гейбл, семейство Вандербильтов с их миллионами… Кто же  еще…  Да, чуть не забыла, Джинджер Роджерс… Как они с Фредом Астером танцевали, просто божественно. (Закрывает от удовольствия глаза, начинает напевать и вальсировать. Слышится соответствующая музыка. Она, танцуя, выходит в правую дверь.)   

 

            Музыка медленно стихает. Бунюэль умилённый от увиденного,  улыбается. За  сценой  внезапно вспыхивает скандал. Слышны удары, звуки пощечин. Плачущий голос Дали, заставляет Бунюэля подняться.

 

Дали (выбегает на сцену, держась за щеку). Истеричка! За что? Чем на этот раз я тебе не угодил?

 

Гала (в ярости выбегает за ним, бросая ему вслед какие то тряпки и палки). Ты ещё, ничтожество спрашиваешь? Стоит мне только отвернуться, как ты тут же  начинаешь валять дурака. А картины кто будет писать?  Кто будет содержать всё это… На  какие деньги?

 

Бунюэль (в сторону). Я, как видно ни к месту. (Присматриваясь к голове  Дали, с волнением.) Э, да у тебя кровь. Чем это она тебя так долбанула? (Достаёт из кармана широкий платок.) Дай я тебя перевяжу. (Завязывает на голове.)

 

Гала (нервно расхаживая по сцене.) Как ломовая лошадь, я тащу  эту груду  проблем… Всё ради того, чтобы ты мог наслаждаться творчеством. А ты, как мальчишка пытаешься, нет, не меня… ты себя пытаешься обмануть… Столько заказов, люди ждут годами… И я жду, когда они получат твои картины, и вернут мне мои деньги. 

 

Дали (виновато). Зачем ты так? Давай не будем расстраиваться по пустякам. Я ведь…(Пытается её обнять.)

 

Гала (с возмущением сбрасывает его руку, отходит). Как ты меня, гений назвал… В этой своей книжонке?  Подпоркой, костылём? Нет, - носильщиком!

 

Дали (испуганно бормочет). Зачем… Причём здесь назвал… В мыслях не было… Речь вообще не о тебе… Мы же её вместе сочиняли…

 

Гала (несколько успокаиваясь). Я согласна быть и носильщиком, и чистильщиком, и уборщиком, и… И кем угодно. Всё ради тебя. Ты – гений. Которого не должны отвлекать мелкие, земные заботы. Это так и должно быть…   

 

Дали  (растерянно). Любимая… Галарина…

 

Гала (не давая ему закончить фразу). Но, уж и ты, будь любезен, заниматься тем, что тебе предначертано высшим разумом. Всё… Иди…(Жестом отправляет его.)

 

            Дали послушно направляется к двери в мастерскую.

 

(Кричит.) Стой.  (Истерично.)  Где мои чемоданы?

 

Дали (испуганно). Вот они, в углу. (Торопливо хватает их, подносит, ставит у её ног).

 

Гала (раздражённо бьёт его по рукам). Не смей трогать. (Торопливо подхватывает чемоданы, говорит на ходу.) Подожди здесь, пока я и их…

поставлю на место. (Уносит чемоданы в правую дверь.)

 

Бунюэль (провожая её взглядом). Вы этот этюд разыграли чтобы меня  порадовать?  Своего рода новый вид сюрреалистических забав?

 

Дали (меланхолично). Ты нас не осуждай… Понимаешь, через Галу происходит выход тёмного, страшного, жуткого. Всего, что я накопил  ещё до рождения. А потом добавлял в течение всей своей жизни среди галлюцинаций. Таков задний план того, чему свидетелем ты только что был… Она, как пористая губка впитывает в себя все яды, всё зло мира которое находится внутри меня…(Подходит к правой двери, приоткрывает её, заглядывает во внутрь, прислушивается. Возвращается.) Бедная, несчастная Галюша  лишена возможности избавиться от этой скверны. В отличие от меня, она такой Галы не имеет, поэтому носит в себе все мои безумства, комплексы и страхи. 

 

Бунюэль (с горечью). Всё-таки странные мы люди…непонятные для других существа. Столько лет не виделись и вот на тебе… Встретились. Говорить не о чем, хуже посторонних. Куда подевалось тепло и радушие, где это всё?

 

Дали (думая о чём-то своём). С каждым годом они всё больше раздуваются… В одном чемодане деньги и чеки, а в другом – лекарства. В какую гавань мы плывём… Беззащитная, никем не понятая, она постоянно живёт в навязчивом страхе бедности и болезни… Я знаю её тайну и могу утверждать, что тот, кто испытал в своей жизни голод, до конца своих дней будет помнить на какие страшные поступки он толкает. Забыть такое невозможно.

 

Бунюэль (заботливо оглядывает голову Дали). Повязка не держится… (Оглядывается, заходит в мастерскую, выносит оттуда вязаную шапочку. Подаёт её Дали) Одень пожалуйста.  (Помогает одеть.)  У вас с ней взаимовампиризм. Вы друг друга жрёте поедом и пьёте один у одного кровь, тем сыты и довольны…

 

            Раздаётся стук множества молотков заглушающий голос Бунюэля.

 

Дали (беспокойно в  левую кулису). Вы что, окончательно с ума сошли?

 

            Шум несколько стихает. Входит Торк.

 

Торк (всё также лениво). Не, это не мы... Чужие барабаны… Чуваки не из нашей тусовки… чё-то строют. 

 

Дали.  Здесь уже повернуться негде… Не  надо ничего строить, скажи им…Хотя постой. Если это придумала Гала…

 

            Стук усиливается.

 

Бунюэль (в сторону Дали, стараясь перекричать шум). Побудь здесь, я пойду, выясню.

 

            Пауза во время которой Торк достаёт из- под майки большой запечатанный конверт, садится на пол и начинает им обмахиваться. Когда шум стихает, подаёт конверт Дали.

 

Торк. Какой-то чувак тебе передал… Клёвый прикид… (Показывает себе на плечи.) Лампасы всюду.

 

Дали (с удивлением рассматривает конверт). С вензелями, коронами… (Торку.)  Когда он передал?

 

Торк. А я знаю?

 

            Дали распечатывает конверт, начинает быстро читать.

 

Ждал он ответа, ждал… Я ему от тебя привет передал. Сказал, что моря и солнца хватит всем, и, что мы на всё согласны.

 

Дали (не отрываясь от чтения). Конечно… хватит всем.

 

Торк. Я ему ещё, это… попросил от твоего имени, что бы он «грибов» с «травой» прихватил, а то у нас полный облом.

 

              Дали, закончив чтение, с испугом роняет письмо.

 

Дали. Что ты наделал? И так полиция покоя  не даёт… (Махнув рукой.) Впрочем, вряд ли  они поймут о чём речь.

 

Торк (начинает виновато бубнить). Как это не поймут? Я классно всё ему растолковал… Ну не совсем же он тупой…Прости, гуру… Щас, мухой догоню, и всё объясню. (Встаёт, быстро уходит.) 

 

              Входит встревоженный Бунюэль.

 

Бунюэль. (озабочено). Только не падай в обморок. Строители, правда больше похожие на спецагентов, говорят, что  к тебе прибудет… Сам король… Они готовятся к его встрече.

 

Дали (поднимая конверт над головой, радостно). А иначе и быть не может. (Кричит.) Гала, Галарина! К нам едет король со своей свитой.

 

               Неторопливо, с явным неудовольствием появляется Гала.

 

Гала (требовательно). Сними этот дурацкий колпак.

 

Дали (сникнув). Зачем?

 

Гала (начинает раздражаться). Ты в нём похож на шута – урода… На обыкновенного каталонского шута. Пошлого и вульгарного.

 

Бунюэль (в смятении). Ну, знаешь, это уже слишком. (Уходит, громко хлопая дверьми.)

 

Гала (продолжает, не обращая внимания на уход Бунюэля). Мы ждём короля. (Кричит.) Снимай его немедленно.

 

Дали. Ты хочешь, чтобы король увидел дырку в моей голове? Кстати, именно ты её мне пробила.

 

Гала. Ты невыносим. (Яростно уходит в правую дверь.)

 

Дали (устало садится за стол).  Вот мы  и дождались… К нам приезжает король, а творческий полёт фантазии, мысли подошел к своему логическому завершению. (Кричит в правую сторону.) Ты из меня вытравила все… Уничтожила, растоптала. (Вытягивает перед собой руки.) Руки трясутся. Никчемная жизнь с её моралью. Столько пропущено в погоне за славой… Зачем она? Как жить?

 

Гала (выходит из двери).  О чём это ты говоришь? Мы больше не будем работать? Когда ты так моден и … Популярен.

 

Дали (обречёно). Всё. В этой унылой оперетке, больше не будет ничего. Базарная торговля, вместе с организовавшим её тюремщиком, закрывается.

 

                                                      ПАУЗА.

 

Гала (примирительно). Перестань. Наши переживания. Наши музыка и поэзия. От всего этого нельзя просто так отказаться.

 

Дали (устало машет рукой). К чему слова? Всё гнильё и тлен. 

 

Гала (испугано). Постой, погоди…  (Делает жест,  как бы пытаясь его удержать). Вспомни… С каким маниакальным упорством, с какой страстью мы уничтожали то, ради чего другие живут и к чему всю жизнь стремятся. Мы добились художественного и творческого триумфа. Главное - окружающие признали наше превосходство и первенство. Мы хотели стать властителями дум и чужих умов… Мы ими стали…  Да!  В итоге была растоптана любовь, дружба  и даже такая мелочь, как сострадание к самым близким людям – матери, отцу, дочери. Это принималось как должное - неизбежные потери тернистого пути творца. Ты хочешь всё это одним махом зачеркнуть и забыть? (Жестко.) А кто будет платить по счетам?

 

Дали (тоскливо оглядываясь). Ты неверно истолковала мои слова… Куда Луис пошёл?  Не ходи за мной… Пойду его поищу.  (Быстро уходит.)

 

Гала (ему вслед). Объясни. Что я неправильно поняла… (В гневе.) Мерзавец. Трус. Обычный каталонский трус… Ну вот, опять убежал… Несчастная, унылая реальность… А мне хочется веселья… и праздника. Настоящего праздника. Причём, денег столько, чтобы не чувствовать их наличие…(Массирует затылок, виски, шею.) Столько в душе накопилось, а просто поделиться, поболтать не с кем. Трус… Разве с ним можно пооткровенничать, он же сразу пугается. (Продолжает массировать. Подходит к левой двери. Открывает её.  Кричит.)  Эй, ты… Как тебя… Да, ты… Иди сюда.

 

                Входит улыбающаяся Миу.

 

Миу.  Как это всё прекрасно… Как всё это странно.

 

Гала (нетерпеливо). После… Всё это потом… Подойди ближе… Садись… (Усаживает её напротив себя, снимает очки.) Смотри мне в глаза…

 

               Свет на сцене угасает до расплывчатых сумерек.

 

(Начинает невнятной скороговоркой бормотать.) Хандра. Тоска. Бессонница. Ветра вой. Вой ветра. Дует трамонтана. Дует. Никому нет дела. Безумие. Отступление. Боязнь смерти. Упрёки.  Вопросы. Ненависть. Ненависть смерти. Любовь. Охлаждение. Обман. Предательство. Любовь. Явись. (Устало откидывается на спинку стула.)

 

              Миу смотрит в глаза Галы. Постепённо её выражение лица меняется, становится жёстче. Улыбка исчезает. Гала начинает кашлять.

 

Гала (успокаивается, промокает уголки  глаз, одевает очки). Никак не привыкну к этому запаху…

 

Миу (отмахиваясь). Подумать только, какие мы нежные. Сера, как сера.

 

Гала (пытаясь быть кокетливой). Те, кто мог сказать мне правду, ушли в мир иной. Остальные говорят, что я совсем не изменилась, не постарела?

 

Миу. Такое ощущение, что ты готовишься сделать мне непристойное предложение…  Так кокетливо об этом говоришь, как будто до сих пор ждёшь любви.

 

Гала. Ты лучше меня знаешь, что не жду, и никогда не ждала. Ожидания ни к чему  не приводят. Я сама создавала и боролась за неё…  Какая впрочем разница Элюар, Эрнст, Дали, кто-то ещё? Моя  любовь к ним оценивалась только степенью их таланта… Дали оказался сильнее… Мне стоило больших трудов прорвать блокаду его одиночества. Сначала его вдохновляло моё тело, потом, когда этого стало не хватать – моя вера. А в него или в то, как он мастерски клепает свои картинки, кстати, исходя из моих подсказок, это дело десятое. Но вера, моя вера для него означала очень многое… если не всё.

 

Миу (насмешливо). Остынь. Патетическая ты наша. Чтобы добиться признания, славы и денег… для тебя, ему пришлось заключить сделку… со мной…      

 

Гала (торопливо). С нами обеими…

 

Миу. Он не прогадал, запросив серьёзную цену. А ты? Ты смогла  дать ему не веру, а лишь равнодушие ко всему и воспалённый эгоизм. Сегодня имеешь только плешивую и оттого сияющую сущность гения.

 

Гала. Умиротворённого и спокойного… Эротическая бравада отсутствует (вздыхает), как и сам эротизм.

 

Миу. Зачем тебе его эротизм? Удовлетворяйся тем, что покупаешь себе этих юнцов. Или, шутки ради, скажи ещё, что они тебя любят.

    

Гала. Это не более чем «насосы». Они подпитывают меня своим семенным материалом, а главное – положительной и очень сильной энергетикой. Которая даёт мне силы жить и поддерживать в хорошей форме Дали.

 

Миу (морщась). Перестань…

 

Гала (удивлённо). Не поняла, что перестань?

 

Миу (неохотно). Цитирую сказанное тобой ещё вчера: «Мне уже много лет. И  мне надоело постоянно возиться с этим клоуном. Я его создала. Я из него выдавила каталонскую лень, отмыла чёрного кобеля почти добела. Пускай учиться сам о себе заботиться». Конец цитаты. (Смотрит вопросительно на Галу.)

 

Гала (виновато). Это была неконтролируемая реакция на упрёки Фенхолта.

 

Миу. Ты ещё расскажи, как исправить этот свихнувшийся, искореженный мир. Нам с тобой тогда сразу и наступит… конец. Твои попытки оправдаться, мной не принимаются. Уж, кто-кто, а я тебя понимаю лучше  чем ты сама. Особенно это тёплое отношение к Сальвадору.

 

Гала. Ты не допускаешь, что во мне проснулся материнский, основной инстинкт?

 

Миу (саркастично). Твой основной инстинкт? Его следовало проявлять по отношению к дочери…

 

Гала (в замешательстве). К какой дочери?

 

Миу. К рождённой тобой и Элюаром девочке. Её, кажется зовут Сесиль. (Удивлённо смотрит на Галу.) Я вижу ты уже забыла о ней.

 

Гала. Нет, не забыла. Помню. Открытку от неё недавно получила…

 

Миу. Отчего такое пренебрежительное отношение к дочери?

 

Гала. Память о человеке остаётся не в его детях, а в делах. И вообще, к чему эти вопросы? Ты сегодня пришла в образе скорбящей Богоматери?

 

Миу (испуганно). Что ты. Что ты… Сплюнь через правое плечо. (Сама плюёт.)

 

                Появляется Дали.

 

Дали. Где Бунюэль…

 

                 Никто не отвечает. Миу закуривает, пуская дым вверх.

 

Скучно… Его нигде нет… (Гале.) Пойдём сходим в бар… или на прогулку по вечернему побережью…

 

Гала. Я устала и плохо себя чувствую

 

Дали (капризно). Ну, пойдём. Тебе сразу станет легче.

 

Гала (обращается к безучастной Миу). Он ничего не хочет понимать. (Дали.) Мы никуда не пойдём.

 

Дали. Тогда я пойду один.

 

Гала (твёрдо). Я тебе пойду. Ты у меня находишься, недоделок. Забыл, как в Лондоне чуть из-за своей самонадеянной тупости не помер.

 

Дали (беззаботно). Это когда?

 

Гала. Тогда, когда как последний идиот, влез в водолазный скафандр и попытался оттуда проорать свои бредни. (Миу.) Я только на пятнадцать минут отошла, напиться кофе, а его пришлось потом неделю откачивать от удушья.

 

               Дали покорно машет рукой.

 

Иди, работай… Это тебе не по приёмам шляться и шампанское лакать… Убирайся… Пошёл отсюда… Видеть тебя бездельника не могу.

 

          Дали уходит в мастерскую.

 

Миу. Всё самое главное уже сказано до нас. Давай просто слушать…

 

Гала. Ты к чему это?

 

Миу. Если он так к тебе привязан, возьми его с собой в Швейцарию, в горы.

 

Гала. Он их терпеть не может.

 

Миу. Странно.

 

Гала. Там, рядом с ним будет слишком много настоящих вершин. И все высокие и недоступные. А самое обидное,  вызывающее у него яростную зависть, это то, что они вечные и прекрасные в своей холодной, величавой красоте.

 

Миу. Она ещё и лирик. Приятное открытие, чёрт побери. Оказывается, тебе  знакомы обычные человеческие чувства?

 

Гала. К сожалению, ни денег, ни славы, ни торжества над бездарным и затхлым мирком эти чувства не приносят.

 

Миу. Да, ты моя дорогая тщеславна сверх меры.

 

Гала. Это самый легкий грех  из присущих мне… Но, с  проявлениями материнской любовью по отношению к взрослому человеку,  всё гораздо сложней и не так однозначно, как тебе видится. Здесь, для меня открылись главные человеческие истины взаимоотношений.

 

Миу. Как ты можешь говорить о познании истины, если ты ещё только подошла к подножию Голгофы. И крест, который тебе всё же придётся тащить на её вершину, до сих пор не готов.

 

          Гала подходит к левой двери. Открывает её.

 

Гала (кричит). Положи их на место и оставь в покое… Я к кому обращаюсь… Это ни какие не дрова… Это произведение искусства… Да, к нему прикасалась рука мастера… Сегодня бесценно…(Наблюдает как выполняется её команда. Закрывает дверь.)  Придурок… (Миу.)   Ты, что-то говорила? На чём мы…

 

Миу (с усмешкой). Я буду счастлива, если ты поделишься секретом и расскажешь рецепты исправления этого свихнувшегося мира. Поверь, мне сразу станет легче… Нет, лучше объясни. Почему так хорошо продаётся безумие?

 

Гала. Потому, что счастье продать невозможно. А горе нормальные люди не купят. Представь. У Сальвадора рано умирает мать. Его родная тётка, сестра   матери пытается  её заменить. Дело идёт туго… Ничего не получается. Папаша-нотариус женится на этой тетке. Женитьбу отца сынок ни ему, ни тётке простить не может, что ещё дальше разводит их между собой. А поведение родителей довольно экстравагантно, это к тому, что касается моих материнских чувств к Дали. У него, будучи ребёнком, умирает родной брат, которого также звали Сальвадор. После чего родился  нынешний. (К Миу, с сомнением.) Тебе всё понятно?

.

Миу. Я запуталась и потеряла суть.

 

Гала. Что прекрасно тебя характеризует… (В сторону.) Ума палата, а чердак пустой. Она меня раздражает. (Миу) Не буду вдаваться в подробные детали, но смысл таков. Можешь себе представить любимое развлечение папаши, таскать за собой на кладбище маленького Сальвадора, где имеется могилка на которой написано твоё полное имя. И при тебе при живом, рыдать как по мертвому. Впечатляет, не правда ли? Мистические ужасы которыми одаривали дитя на этом не закончились. Было ещё много всяких сюрпризов. Всё это формировало нынешнего художника, также как и многих из нас. От этих «прелестей детства», которые до сих пор его преследуют, я с переменным успехом пытаюсь его оградить. Хватит ему воспоминаний босоного детства: могилки, кладбища, протухшая плоть.

 

Миу. Но это нравится людям и… хорошо продаётся.

 

Гала. Именно поэтому и забывать не даю… Устала я…Иди уже себе.

 

Миу. Подожди… Сперва ответь. Все это… Это вынужденная необходимость или нежная любовь?

 

Гала (с усталой раздражённостью). Он вампир. Он питается моей силой, он живёт за счёт моей энергии и любви. Он высасывает из меня все жизненные силы. Я так больше не могу.

 

Миу. Ты сама этого хотела и  к этому стремилась. Тем более разница в возрасте более десяти лет.

 

Гала. Прекрати, мне надоела твоя компания и… Я не хочу тебя больше слушать.

 

Миу. Я хочу канонизировать твои пороки. Так как сегодня выяснилось, что ты никакая… ни муза, ты - распутная девка. С  чем мы друг друга и поздравляем.

 

Гала (не давая ей закончить предложение). Замолчи дрянь. (Закрывает уши руками. Кричит.) Уйдёшь ты, наконец, или нет?

 

           Миу с усмешкой закрывает ладонями лицо, идёт по направлению к левой двери. Гала делает ей в вдогонку быстрое круговое движение. Миу в изнеможении садится на пол у двери. Гала приободряется. Вбегает встревоженный Дали.

 

Дали (с тревогой). Что  случилось? Ты что-то кричала по-русски… Или мне показалось?

 

Гала (потягиваясь). Показалось… Впрочем, посмотри (указывает на Миу) до чего твоя молодёжь себя доводит. Просто уму не постижимо. (Подходит к левой двери, с демонстративной брезгливостью переступая через Миу. Зовёт.) Иди…

Помоги своей подружке…

 

              Входят Торк, Ра и Бо. Спокойно под руки выводят Миу.

 

Дали (становясь к мольберту, старательно смешивая кистью краски). Галюша, почитай мне что-нибудь, как в былые времена.

 

Гала (оглядываясь по сторонам в поисках книги, берёт со стола лист). Стихи? Откуда? (Молча просматривает текст, согласно кивает головой.)

 

         Моя печаль застыла неподвижно

         Я жду напрасно, не придёт никто

         Ни днём, ни ночью

         И не приду я сам, такой как прежде

 

         Мои глаза разлучены с твоими

         Они утратили доверие и свет

         Мои уста разлучены с твоими

         Мои уста разлучены с любовью

         Со смыслом бытия разлучены

         И руки у меня разлучены с твоим

         И у меня всё валится из рук

         И ноги у меня разлучены с твоим  

         Им больше не ходить им больше нет дорог

         Им не усталости ни отдыха не знать

 

         Увидеть мне дано как жизнь моя уходит

         С твоею вместе

         Уходит жизнь подвластная тебе

         Она мне представлялась бесконечной

 

         Одна надежда впереди могила

         Как и твоя в ограде  безразличья

 

         Я рядом был с тобой мне холодно с другими.

 

Дали (умилённо). Чьи это стихи, кто автор?

 

Гала (переворачивая листок).  Не знаю. Название какое то странное «Моя живая покойница»…

 

Дали. Очень красиво.

 

         Начинает тихо звучать музыка. Он продолжает наносить на холст мазки. Гала сидит в задумчивости. Появляется Бунюэль. Пристально смотрит на них.

 

Бунюэль (обращается к зрительному залу). Эта была наша последняя встреча. Дали, прожил еще двадцать лет, пережив Галу почти на семь. Её смерть стала для него настоящим шоком. Последние годы он находился как бы между сном и явью. Но в своём подсознании продолжал рисовать только её, владевшую ключами к его душе.

 

                                       Музыка усиливается

 

 

 

 

                                                       ЗАНАВЕС

 

 

 

 

 

                 

 

Другие произведения автора:

Быдло бродит, мордой крутит. (Акварельки)

Хляби небесные

Эхо прошлых дней