Высота

                            Высота

Любая высота всегда влекла к себе людей, и чем она выше, тем больше у нее поклонников. Вот и Андрей Григорьев со своим товарищем Владимиром Зайцевым тоже собрались залезть на высоченную тэцэвскую трубу. Они совершенно разные по возрасту: Андрею чуть за двадцать, а Владимиру Ивановичу - под пятьдесят. Друг для друга они вроде отец и сын. Но это только по возрасту, а на деле они большие друзья. Еще они заядлые рыбаки и любители приключений, готовые двигаться любым путем, в любую точку планеты, лишь бы там было интересно. Не считаясь со временем и затратами - физическими, моральными и прочими, прочими. Есть и другая причина, толкнувшая или позвавшая их на тот подвиг. И пусть это для кого-то не так, но для большинства людей это герои­ческий поступок. Тем более, что приурочен он был к годовщине Великого Октября. Это сейчас 7 ноября - не праздник. А в пору середины 90-х годов, как и во все время советской власти, это было крупное, значимое событие в жизни простых людей - истинный праздник. И если бы не перестройка, то в стране оставалась бы гегемония пролетариата с праздником и весельем для всех людей труда и поныне. А так в стране хаос, она рушится на глазах: останавливаются фабрики и заводы, шахты и школы, больницы и санатории, и т.д. Вот и ТЭЦ-2. Которая строилась для города. И оказалась никому не нужной. И самое главное-люди! Их просто выбросили на улицу, на помойку. А ведь когда-то говорили, что люди - это наше богатство, история страны и ее будущее. И вот результат.

Андрей и Владимир Иванович - люди с высшим образо­ванием, работали мастерами на этой стройке, только на разных участках. Когда же построили ТЭЦ-2, они оказались перед выбором. Идти, как и все рабочие, под сокращение за ворота. Или же работать до последнего, но в любой должности, не взирая на высшее образование и стаж. Они остались работать в охране и дежурили на проходной почти уже умершего, разграбленного предприятия. Конечно, им было очень обидно и за предприятие, и за себя, и за людей, которые вложили столько труда.

- Бери, Андрюшка простынь вместо красного флага, ведь ничего другого под рукой нет, - говорит Владимир Иванович товарищу. - А я черпачок припас. И пусть водка этой марки в народе за череп «черной смертью» зовется, но для хорошего дела она пригодится. Там, наверху трубы, мы выпьем ее в честь праздника. Как ты на это смотришь? - смеется Зайцев, и искрятся его голубые глаза задором. Сам он среднего роста, плотно сбитый мужчина с русыми волосами. - Поддержим рабочий класс, Андрюша! Пусть знают, буржуи, что мы еще живы.

-    Я всегда за! - улыбается Григорьев. Он молод, силен, и энергии в нем - через край. - Я готов!

На улице по-осеннему холодно, хотя и солнечно. Одеты верхолазы в рабочие фуфайки и кирзовые сапоги, на головах подшлемники. Все, в чем они работали раньше, то им и при­годилось. Подошли Андрей и Владимир Иванович под трубу и остановились у металлических лестниц, что убегали вверх в небесную синеву мимо спешащих в бездну облаков. Смеется Зайцев:

-    Ты знаешь, Андрюша, что общего у этой высотной трубы и у женщины?

Захлопал парень своими длинными ресницами:

-    Не знаю. Наверное, какой-то подвох в твоих словах. Так ведь, Владимир Иванович?

А тот уже вошел в роль:

- Нет, Андрей, все как в жизни - чем выше лезешь, тем больше дух захватывает.

Теперь и Андрей смеется:

-    Ну и хохмач ты, Владимир Иванович. Уступаю тебе пальму первенства. Ведь известно, что женщины подход любят, а ты у нас человек ответственный, умудренный годами.

Посмеялись, и глаза их стали серьезными, а руки взметнулись к поручням. Весь подъем занял минут сорок, вместе с перекурами, что устраивали верхолазы, на четырех металлических площадках. Они отдыхали основательно - с выпив­кой. Вскрыл Зайцев жестяную баночку с этой самой черной смертью и предлагает Андрею отведать этот эликсир демо­кратии:

- Давай, Андрюша, выпьем по глоточку за праздник, за счастье, за всех простых людей. Ты ведь помнишь, что когда строили эту трубу, то погиб один рабочий парень, Виктор Чеховцов? Стал он через трубу вниз спускаться, торопился на обед. А снизу пошел грузовой лифт, он и раздавил парня. Вот такая нелепая смерть бывает у нас, у рабочих. За тебя, Витя! Пусть и для твоей души будет праздник. Извини, что мы пьем эту заразу, но на лучшее у нас нет денег, и что завтра будет с нами, мы не знаем.

Выпил Зайцев, зажевал всю горечь конфеткой и баночку Андрею передает. Не застал Андрей Виктора в живых, потому что чуть позже устроился на работу, и вся эта трагедия без него случилась. Но лицо Андрея серьезно:

-    За тебя, Виктор! Пусть земля тебе будет пухом, - положил он конфет на площадку, плеснул водки.

Поежились рабочие от холода, как никак на высоте 170 метров находятся, а до края трубы еще 10 метров.

-    Надо торопиться, - говорит Григорьев, - ведь дело мы так и не сделали, а то околеем здесь.

Достал он из-под фуфайки свернутую простынь и полез к краю трубы. Прошло немного времени, и над покоренной высотой реяло импровизированное знамя. Все как в фильме «Армия Трясогузки». Там даже флаг и тот поначалу был белый и тоже из простыни. Наверное, все повторяется в истории, и мы возвращаемся в старую эпоху революции с ее бедами и радостями, победами и поражениями. Выпили верхолазы остатки водки из баночки и начали спуск. Уже с земли они рассматривали знамя, что водрузили под облаками. Оно настолько было мало, что вряд ли привлекло бы чье-то внимание. И белое оно или красное - тоже не отличишь.

-    Может, зря мы старались, - говорит Андрей Зайцеву, - и силы свои тратили? Ведь никто ничего не заметит с земли.

-    Не зря, Андрюша! Ничего в этом мире просто так не бывает. И совесть нас мучить не будет. Мы все, что могли, сделали для людей. Будут там и другие ребята - жив рабочий класс, и стройка жива, а это самое главное - жить, жить, жить.

Прошли годы. А дела в стране идут все хуже и хуже, чего уж там говорить за какую-то заброшенную стройку, да еще в далекой провинции. Везде Россию рвут на части и делят ее дельцы, как только могут. Дошло дело даже до того, что все помойки тоже были поделены между нуждающимися людьми. «Вот тебе и рабочий класс! Как он обмельчал и потерял свою ценность!» - смеются хапуги и предатели. Но это не так, есть еще патриоты, и не хотят они покорятся злой участи этих сломленных людей. Сидит за столом казачий атаман всего работавшего казачества стройки, есаул Волкотруб Леонтий Петрович. Сам стройный и красивый с нескрываемой военной выправкой, человек смелый и неунывающий, свято верящий в торжество правды. Он беседует со своими подчиненными, Корниловым Виктором и Дымовым Юрием. Это ребята молодые и тоже из бывших строителей ТЭЦ. Виктор работал экскава­торщиком и был передовиком производства, не раз его портрет печатался в местных газетах. Но это было раньше, а сейчас он охранник и находится на проходной, вот и вся его ударная работа. Красивое лицо Виктора хмурится, но что сделаешь, хоть какая-то, но работа.

Третий герой - тоже парень хоть куда. Бывший моряк, служил на эсминце «Скрытном» во второй БЧ, ракетно-артиллерийской. Ходил в дальний поход и был во Вьетнаме. Потом работал на стройке и был бригадиром плотников-бетонщиков, а сейчас он тоже работает на проходной. Пышные усы у Юрия - вот и все, что осталось у него с прежних, добрых времен.

-    Что ж вы, станичники, приуныли?! - обращается казачий есаул к парням. Те, хоть и не станичники, но своего начальника караула уважают. - Ведь сегодня День Победы, а вы носы повесили!

- Чему же радоваться, Петрович? Того и гляди, на улице окажемся, - отвечает Корнилов. А Юрий только покривился в кислой улыбке, какой тут праздник, сам знаешь.

Но атаман не унимается:

- Витя, Юра, на вас же Родина смотрит - и отцы наши, и деды. Нельзя так! - светится доброе лицо атамана, искрятся его голубые глаза. - Надо что-то сделать для людей! Надо как- то вывести их из депрессии. Ведь не конец света еще, жить надо! А поэтому вам приказываю и за приказ свой отвечу сам - все машинные баллоны, что рядом с трубой валяются, немедленно в трубу закатить. Там тяга отличная, и если этот резиновый хлам зажечь, то весь город дым увидит. А как уви­дят наши рабочие, что дымит труба, значит, ТЭЦ-2 заработала. Вот и будет людям праздник - ведь День Победы сегодня. А мы себя тоже победим, сломим свою трусость, и людям ра­дость будет. Я думаю, что не обидятся на нас рабочие, правиль­но поймут нас наши товарищи.

Переглянулись Корнилов с Дымовым:

- Ну и голова у тебя, атаман, что Дом Советов!

И оживились их азартные души, ведь молодые они. А пошкодничать им ой как хочется. Через час все было сделано, и они предстали перед атаманом:

-    Готово, батя!

Анархия анархией, а отчитываться перед кем-то приходится - значит, и тут скрытый порядок есть. Конечно, застыла вся троица в почетном карауле у невиданного кострища. Плеснул Петрович на баллоны ведро солярки и командует сам себе: «Зажигай!» Летит факел по назначению, и взметнулось пламя к самому небу с чадом и веселым треском - и тут праздник. Но не долго радовались герои - каша заварилась серьезная.

Едут люди с дачи, весна ведь на дворе, посевная страда в разгаре. А тут тэцэвская труба дымит, и дым столбом в небо рвется. «Неужели ТЭЦ запустили? - изумляются они. - И почему никто ничего не знает? Ведь столько людей без рабо­ты». Чешут дачники свои затылки и скорее до дома стремятся с радостной вестью для своих друзей и знакомых. А самые умные люди уже звонят в мэрию: «ТЭЦ работает?» И там, у дежурного переполох - такой информации у него нет, и что ответить, он не знает. Так и дошла молва народная до мэра города - ТЭЦ запустили! Не может понять народный избранник, что творится, в его родном городе, и как такую проблему без него решили. Ведь уже был готов один котел к пуску еще несколько лет назад. Но тогда не было сверху команды его запускать, потому что власть в стране поменялась, не до того ей стало. Решались срочно вопросы политические и «экстраважные», а все остальные ничего не значили. И вдруг такая новость! «Кто же этот наглец, и кто в городе хозяин?» - думает мэр и срочно набирает номер директора городской ТЭЦ.

- Что же ты, уважаемый Алексей Иванович, меня подводишь? И, как ты Алексей Иванович ухитрился новую ТЭЦ, без моего ведома запустить. А? - голос мэра Болоцкого Леонида Иосифовича грозен и вот-вот сорвется в крик.

Изумляется директор ТЭЦ Солнцев. Еще немного и он будет, как говорит современная молодежь, в полном откате от такой вести.

-    Какая ТЭЦ? Какой запуск? - трет он свой лоб, и понять ничего не может. - Что за наваждение?

Но голос мэра из телефонной трубки быстро приводит его в себя:

- Через час я жду доклада. Все!

Несколько минут Алексей Иванович напряженно думает. Быть такого не может - это подвох! Не верил Солнцев ни в летающие тарелки, ни в Бога, ни в черта, а был великим прак­тиком и всю свою жизнь посвятил работе на ТЭЦ-1, а затем строительству ТЭЦ-2. Этого на мякине не проведешь. Звонит он начальнику охраны Иванову Ивану Ивановичу:

- Ты хоть знаешь, что у тебя там творится на охраняемом объекте?

Но и Иван Иванович не лыком шит - чекист старый и опыта у него не занимать:

-    Мне все известно. Говорят, что ТЭЦ-2 запустили, но это - утка! Только кто это сделал, я не пойму.

- Немедленно разобраться! И через полчаса чтобы вся информация была у меня. Как понял?

«Ну и дела», - думает начальник охраны, но своего лица он не теряет.

- Все будет в лучшем виде и в срок. Вы меня знаете, Алексей Иванович.

Эти слова успокоили Солнцева, действительно начальник охраны - человек слова и еще ни разу не подводил его:

-Я жду!

Машина стояла у подъезда, и через 5 минут Иванов уже был у проходной ТЭЦ-2. А там столпотворение, аж три пожарные машины стоят у ворот, а из трубы черный дым валит. Что-то им объясняет Волкотруб, но пожарные мечутся от машины к машине. С ходу Иванов берет всю инициативу в свои руки:

- Ворота открыть, и вперед к очагу пожара!

Команда понята, ворота открыты, и пожарные машины с неистовым сигналом летят к трубе, за ними - Иван Иванович.

Подъехали пожарные ближе и видят, что огонь закрытый и никакой опасности для стройки не представляет. Баллоны догорают и скоро затухнут сами собой. Но для общей убедительности они заливают огонь водой и скатывают пожарные рукава.

-    Расчеты работали отлично, очаг пожара ликвидирован, - летит радиодиспетчеру «01».

-    Благодарю за службу! - слышится голос из микрофона. - Отлично сработали!

Пожарные довольны, и через минуту они покидают ТЭЦ-2. "Вот бы еще такой пожар. Хоть самому поджигай! - шутят они.

- И премия обеспечена”.

Но Иван Иванович грозен:

-    Равняйсь! Смирно! - строит он караул. - Вы что за комедию ломать вздумали? Меня под танк без гранаты бросить хотите? Не получится! Да я вас... - и дальше летят угрозы, но через минуту фонтан их иссяк, и разговор вошел в нужное русло. - Что случилось, Леонтий Петрович? - спрашивает он есаула Волкотруба.

Понял атаман, что правда здесь только навредит делу, а казак еще и хитростью силен:

-Да мальчишки нашкодничали, баллоны подожгли, - а сам подмигивает Корнилову да Дымову. - Недогляд вышел.

- Распустились! - кричит Иванов. - Пацаны у вас, как по бульвару гуляют. Всех накажу!

Через минуту его уже не было на ТЭЦ-2. А через полчаса он сообщил обо всем Солнцеву. «Разложились! Всех уволю!»

- и т.д. в том же духе. Молчит Иванов. Теперь очередь Солнцева получать праздничные подарки - от мэра города. А подарки те нехорошим словом называются - п...ли. И тех, целый мешок в его честь приготовлен.

- Я как услышу про вашу ТЭЦ-2, что-нибудь новое. Так у меня седых волос на голове добавляется. Ни праздника нет от вас, ни покоя, - бросил трубку Болоцкий. Каторга! Позже и ему случилось побывать в тюрьме, но это уже другая история. А падать всегда тяжело. Вот тебе и каторга.

Невеселый получился праздник, ведь никогда все моменты судьбы не просчитаешь, никогда. И стал часто задумываться казачий атаман всей бывшей стройки ТЭЦ-2 Леонтий Петрович. И даже стал приходить на работу навеселе. Ничего не изменилось в жизни рабочих, и жить они стали еще хуже. И другая, страшная причина была у него не радоваться жизни: врачи признали у него рак. Вот и угасал есаул, никого не беспокоя, ведь что-то изменить в своей жизни и жизни простых людей он уже не мог.

В холодный декабрьский день не стало прекрасного и доброго человека казачьего есаула Волкотруба Леонтия Петровича. Отпевали его в церкви по всем христианским обычаям и всем войском казачьим, а рабочих было мало. Видно, никогда им уже не собраться под красные знамена: то стужа им мешает, то зной, то сами себя они потеряли.

Вот вам и высота! Пусть земля тебе будет пухом, Леонтий Петрович!

23.07.2005 г

.

Другие произведения автора:

Рыбацкое счастье

Времечко лихое

Мои забытые сказания. Ночная рыбалка