ВСТРЕЧА

               ВСТРЕЧА

Ноябрь — самое хорошее время для рыбалки, и не холодно еще, и рыбы всякой полно. Рыба тоже спешит к настоящей ¬зиме удобней устроиться и ямку поглубже при¬смотреть, чтобы корма было достаточно. Кто знает, какая зима будет? Ключик отыскать — тоже неплохо. Отдушина рыбе тоже нужна, будет, чтобы кислорода глотнуть. Все рыбе надо учесть. Вот и движется она. А рыбаки — вослед. Так и играют они в прятки друг с другом, кто из них окажется хитрее да умнее. Только всех спокойнее к зиме ротаны относятся. Пока тепло — отъедаются, обжоры. А холода прижмут их — они в спячку лягут. До самой первой воды рыбы во льду, как в перине, спят.

—  Человеку бы так: уснул в холод, а проснулся, когда тепло, — идут и рассуждают рыбаки.

—  Нет! — говорит серьезно Петя Тимошенко, самый старший из всей ватаги. Ему уже полтинник исполнился, а в душе он — пацан пацаном. — Только ты уснул, а другие, кто похитрее, тебе обязательно какую-нибудь подлянку устроят, и можешь ты уже никогда не проснуться. Так и будут все друг друга сторожить — кто кого хитрее. Видно, наше обще¬ство еще не готово к этому. У рыб это все проще, но человек

—  он мерзопакостное существо, и доверия друг другу не питает. Вот он-то хищник и есть — самый настоящий.

Но тут вмешался Юрий Петрович;

—  Понесло тебя, Петя, ох понесло! Все у тебя хищники.

—  Да, если все рассмотреть и разобраться по-настоящему, то так оно и есть на самом деле, — не унимался Петя. — Я хищник, и ты хищник, и Григорий, и даже Андрей, племян¬ник, тоже, хоть маленький, но хищник растет. Очень серьез¬ным было лицо Пети, и я решил его разыграть:

—  Какой же ты хищник, Петя? Ведь у тебя нет двух передних зубов, а без зубов — ты не хищник, ты сам добыча!

Все рассмеялись, а Петя захлопал ресницами обиженно:

—  Придурки вы, ни о чем серьезном с вами не поговоришь, вам все бы смеяться... И потихоньку отстал к Андрею.

Старый да малый нашли общий язык скоро: и слышен, стал их смех, а к нам близко они не подходят, о чем говорят — неизвестно. Ну и пусть! Но и мы с Петровичем не унываем. Хорошо-то как было вокруг, и рассвет нас догнал уже, надо бы поторопиться! Мы прибавили ходу. К речке подошли, когда всходило солнце — самый морозец в это время. А река парит и ворчит недовольно: кому захочется в ледовый панцирь залазить после такой свободы, после всего летнего приволья? Но придется. И неохота-то как! — считает река и расшвыривает лед, таранит его с яростью и тащит с косы на косу: песчаные отмели.

—  Ну, что? — предложил я. — Может, попробуем на ту сторону перебраться?

Петя ринулся, было вперед, но я остановил его. Взяли длинные палки из тальника и осторожно ступили на лед. Петя все рвется вперед, скачет по льдинам, как снежный баран.

—  Петя, ступай на чистый лед, а не туда, где снегом запорошено. Там запросто может быть вода, — поучаю я его. — А то сомам попадешь на закуску.

Тот щерит свой щербатый рот;

—  Я их шам шлопаю!

Ну, как тут не смеяться? Так мы весело и движемся по льду друг за другом на другую сторону реки.

На той стороне огляделись и двинулись к релке. Я про¬шлой зимой ловил здесь зайцев и знал это место хорошо, и озера заприметил — их здесь целая цепочка идет, все под крутым берегом спрятались. Место очень хорошее, ветра там никакого, хоть загорай в хорошую погоду. А по верху дубняк идет, так что дров — предостаточно: самое то, что надо для зимней рыбалки!

Пробили мы быстро лунки во льду, расставили удочки на ротана, и каждый занялся ловлей. Петрович уже вытащил парочку, одного за другим, и очень доволен: как, мол, я вас? Не рыба¬ки вы, а одно название.

—  Ничего, дядя Юра, рано смеетесь, мы вас быстро опе¬редим! — это завелся Андрей. Вот и он вытащил первого разбойника из лунки.

Ну, а дальше все пошло, как по маслу, то там, то здесь, подпрыгивали ротаны у лунок, и все прибывало их.

А потом уже началась игра! Соревнуемся, кто большего ротана поймает. Тут уж точно отличился Петрович: толстопузый ротан «грелся» на солнышке у края лунки, переворачивался то на один бок, то на другой. Живот его аж золотился от жира. Вели¬колепный красавец, ничего не скажешь: пока самый крупный!

Потом мне надоело все, и я предложил племяннику Андрею:

—  Пойдем, посмотрим другие озера, их здесь много! Тот не возражал. Взяли мы топор, пару удочек, черпак для очистки лунок ото льда и пошли. Все озера располагались полуколь¬цом, и мы сразу пошли на крайнее, а потом на обратном пути и остальные посмотрим. Как решили, так и сделали. И только мы вышли на крайнее озеро, как слышим, Петя кричит.

—  Гриша, медведь!

Глянули мы с Андреем туда и видим: несется медведь и по краю релки мимо нас чешет.

—  Дядька, что будем делать?! — спросил меня Андрей.

—  Стой спокойно, — сказал я. Тот застыл возле меня. Медведь еще не видел нас, но явно был недоволен, черная шерсть его дыбилась на загривке.

И тут краем глаза он заметил нас, то ли рявкнул, то ли хрюкнул недовольно и повернул в чащу. Было слышно, как он удаляется по кустарнику. Мы были далеко от зверя, мет¬ров тридцать не менее, но солнце хорошо его освещало, и мы его рассмотрели.

—  Вот это да! — изумился мой племянник. — Что будем делать, дядька?

—  А что делать? Рыбачь, коль пришли рыбачить, — рас¬смеялся я.

—  А медведь как же, дядя Гриша?

—  Медведь твой далеко уже, — успокоил я его. — Он сам не ожидал такой встречи...

Мы пробили лунки и поставили удочки, но глаза не¬вольно косили туда, куда убежал зверь. Так уже устроен человек, врожденный инстинкт самосохранения в нем сидел прочно. Наверное, с еще доисторических времен.

Все эти озера были мелкими, рыба не бралась, и мы вскоре вернулись на первое озеро.

Петя встретил нас, чуть ли не восторженно:

—  Я рад, что вы целы! — и улыбается во весь рот. — Я кричал вам... Петрович рыбачил под берегом, медведь прямо на него и вышел: этакий шалунишка, прет на него сверху, по склону, и не видит ничего.

Тут и Юра заговорил:

—  Я и про топор забыл, и про все на свете, когда этого «шалунишку» увидел. Это для Пети он такой, а для меня — зверюга настоящий. Надо было, Петя, целоваться тебе с ним, когда он на дыбы встал. А ты что-то сплоховал — герой! Никогда не думал, что медведь так плохо видит: прет на меня и прет.

—  Да и не смотрел он вовсе на тебя! Берег здесь высокий, он выше тебя смотрел, куда-то вдаль. А увидел тебя и сам опешил. К тому же и ветер от него дул: мог и растоптать вас! — шутил я. — Штанишки, небось, мокренькие?

Тут уже не выдержал Петя;

—  Да я, да мы с Юриком... И топор под рукой, и ножи рядом...

Но Петрович разумно охладил его пыл.

—  Про все я забыл, про все на свете. Какие там ножи, да топоры — к месту так и прирос, а ноги сразу отказали...

Петя переключился на нас с Андреем;

—  А вы где были?

Мы рассказали все, что видели.

Развели мы костер хороший, сварили суп наваристый и сели обедать: у рыбы тоже «перекур» в это время.

—  Я еще, когда шли сюда, видел, что релки изрытые, думал, что это кабан поработал, а оказывается, это мишка орудовал. Рано ему еще в берлогу ложиться, вот и бродит по тайге, ждет хорошего снега, под него и ляжет, — сказал я, — так что ничего неожиданного и не случилось. Только кто же предполагал, что встреча эта будет, да еще с нами?

Пили мы крепкий чаек, а солнце-то как пригрело, так в сон и клонит, да еще костер горит — чем не рай?!

Только, вольно или невольно, а косят наши глаза в чащу: вдруг Миша в гости пожалует. Хоть и знаем, что не вернется, но так уже устроен человек. К вечеру мы собрались домой, поделили рыбу, попили чайку на дорожку и — в путь! Снова переходили речку по торосам, но шли спокойно, по старым следам, и Петю уже никто не держал. Он гарцевал где-то впереди, хотя и в годах мужик, а энергии в нем — через край.

К заходу солнца мы были уже на дороге, а там ждала машина. Стоял и улыбался Саша Савичев;

—  Ну, как дела, рыбаки?

Андрей к нему;

—  Папка, а мы медведя видели!

Тот изумился;

—  Вправду что ли?

Вот тут и рассказали мы ему все, что было, обо всех приключениях наших.

—  Молодцы, ребята, только надо было деру оттуда давать, да поскорее.

Тут уж и Петя не сдержался;

—  Да мы его, если бы захотели...

Я его перебил;

—  Вот бы мы ему дали, если бы нас догнали!

Смеху было — через край. Теперь можно смеяться, не грех... А медведя того убили охотники, мне потом друзья рассказывали. Собаки подняли его и передали охотникам, те и поставили точку в мишкиной судьбе...

А вообще-то жалко его. И такое бывает.

Другие произведения автора:

Жизнь и туман

СОН

Мои забытые сказания. Язык коней

Это произведение понравилось:

Егор Кратчий