Новые
МенюМонреальская осень... Глава 5.
10 апреля 2014 — Надежда Опескина
Проснулся он от шума за дверью. Слышны были мужские голоса. Кто-то требовал немедленно разбудить или впустить в комнату. Сэм спокойным голосом просил подождать, но гость проявлял нетерпение.
Одевшись и плеснув в лицо несколько пригоршней холодной воды, чтобы прогнать сон, открыл дверь и увидел перекошенное злобой лицо сына...
Если бы не щетина на небритых щеках, то его лицо можно было принять за лицо Моники, явившейся с того света. Уставший вид говорил о многом.
Распорядившись разместить гостя и приготовить завтрак, сказал, что будет готов к беседе через полчаса.
Стоя под струями холодного душа, вспоминал ссоры с Моникой. Её красивое лицо становилось ужасным. Красивый голос исчезал, а вместо него слышен был скрежет резца по металлу. Она любила устраивать скандалы на ровном месте. В них она не защищала свои интересы, не высказывала ему претензии. Это были скандалы ради скандала, чтобы выплеснуть накопившиеся эмоции.
В такие минуты он не знал как быть и что говорить, чтобы успокоить, а потому просто пропадал, уходя, уезжая, улетая. После возвращения через день, неделю, месяцы не слышал упрёки. Она не помнила о ссоре, или делала вид. Но проходило время и происходил новый взрыв.
В столовой комнате был накрыт стол. Сын был выбрит и выглядел более спокойным. Завтрак прошёл при полном молчание. Сэм разжёг камин в гостиной и, подав напитки, удалился. Небо стало слегка сереть. За окном накрапывал дождь.
Сын нервно ходил по комнате, раздражаясь от спокойствия отца, который всегда был такой сдержанный. Хотелось услышать вопросы, но их не было. Этот старый сноб не стремился к диалогу, выжидая, затягивая паузу. Хотелось высказать всё, что накопилось в душе, с того момента, когда узнал от своего поверенного, что отец принял в дом приживалку. Какую-то стареющую иммигрантку из России, не то дальнюю родственницу, не то совершенно чужого человека. Она была на много лет младше отца. И не дай бог, если этот старый ловелас женится на ней, тогда наследство уплывёт в чужие руки. Неизвестность пугала, раздражала. Пора бы уже отцу и на покой, пожил, покуралесил в жизни. Сорвавшись на крик, высказал всё о чём думал. Лицо отца осталось спокойным. Он продолжал молчать, глядя на огонь.
Одевшись и плеснув в лицо несколько пригоршней холодной воды, чтобы прогнать сон, открыл дверь и увидел перекошенное злобой лицо сына...
Если бы не щетина на небритых щеках, то его лицо можно было принять за лицо Моники, явившейся с того света. Уставший вид говорил о многом.
Распорядившись разместить гостя и приготовить завтрак, сказал, что будет готов к беседе через полчаса.
Стоя под струями холодного душа, вспоминал ссоры с Моникой. Её красивое лицо становилось ужасным. Красивый голос исчезал, а вместо него слышен был скрежет резца по металлу. Она любила устраивать скандалы на ровном месте. В них она не защищала свои интересы, не высказывала ему претензии. Это были скандалы ради скандала, чтобы выплеснуть накопившиеся эмоции.
В такие минуты он не знал как быть и что говорить, чтобы успокоить, а потому просто пропадал, уходя, уезжая, улетая. После возвращения через день, неделю, месяцы не слышал упрёки. Она не помнила о ссоре, или делала вид. Но проходило время и происходил новый взрыв.
В столовой комнате был накрыт стол. Сын был выбрит и выглядел более спокойным. Завтрак прошёл при полном молчание. Сэм разжёг камин в гостиной и, подав напитки, удалился. Небо стало слегка сереть. За окном накрапывал дождь.
Сын нервно ходил по комнате, раздражаясь от спокойствия отца, который всегда был такой сдержанный. Хотелось услышать вопросы, но их не было. Этот старый сноб не стремился к диалогу, выжидая, затягивая паузу. Хотелось высказать всё, что накопилось в душе, с того момента, когда узнал от своего поверенного, что отец принял в дом приживалку. Какую-то стареющую иммигрантку из России, не то дальнюю родственницу, не то совершенно чужого человека. Она была на много лет младше отца. И не дай бог, если этот старый ловелас женится на ней, тогда наследство уплывёт в чужие руки. Неизвестность пугала, раздражала. Пора бы уже отцу и на покой, пожил, покуралесил в жизни. Сорвавшись на крик, высказал всё о чём думал. Лицо отца осталось спокойным. Он продолжал молчать, глядя на огонь.
Нет, это невозможно! Такое сходство характеров. Сын говорил словами Моники...Тогда, давно, при расставании она не сожалела о разрыве отношений. Её волновало сколько она получит средств. Услышав, что получит половину его состояния, успокоилась. Уходя, оставила всё сыну, не пожелав делиться с дочерью, хотя та и не нуждалась в средствах, но ведь это дочь. Трудно было понять, почему Моника была так несправедлива к своему второму ребёнку. Он спросил:
- Почему ты позволяешь себе говорить со мной в таком тоне? Я что-то тебе задолжал? Я уже умер ?
- А что ты хотел, отец, чтобы я спокойно смотрел как ты разбазариваешь моё наследство? Ты нанимаешь новую прислугу, тратишь бешеные деньги, чтобы пополнить гардероб твоей новой пассии. Даёшь поручения своему адвокату о начале проекта. У меня волосы встали дыбом! Это недопустимое поведение. Тебе через несколько дней стукнет восемьдесят лет, а ты, как я понимаю, нашёл себе новую забаву!
- Наследство...Тебя волнует наследство. Но таковым оно будет, когда не станет меня. Я жив, полон сил и желаний. И потом, ты получил от матери половину моего состояния, которое я оставил ей, расставаясь. Твоей сестре не досталось ни цента, но она не кинулась в суды...
- Моей вины в этом нет, отец! Я не просил, такова была воля усопшей...
- Ты сейчас сказал правильные слова - воля усопшей. Но я жив, сын, я жив! Дождись и моей воли, после, когда меня не станет. Слушая тебя, я понял, что ты держишь детектива, который отслеживает мою жизнь полностью и докладывает всё тебе.
- А как ты хотел? Ты всегда был непредсказуем.
- Почему ты позволяешь себе говорить со мной в таком тоне? Я что-то тебе задолжал? Я уже умер ?
- А что ты хотел, отец, чтобы я спокойно смотрел как ты разбазариваешь моё наследство? Ты нанимаешь новую прислугу, тратишь бешеные деньги, чтобы пополнить гардероб твоей новой пассии. Даёшь поручения своему адвокату о начале проекта. У меня волосы встали дыбом! Это недопустимое поведение. Тебе через несколько дней стукнет восемьдесят лет, а ты, как я понимаю, нашёл себе новую забаву!
- Наследство...Тебя волнует наследство. Но таковым оно будет, когда не станет меня. Я жив, полон сил и желаний. И потом, ты получил от матери половину моего состояния, которое я оставил ей, расставаясь. Твоей сестре не досталось ни цента, но она не кинулась в суды...
- Моей вины в этом нет, отец! Я не просил, такова была воля усопшей...
- Ты сейчас сказал правильные слова - воля усопшей. Но я жив, сын, я жив! Дождись и моей воли, после, когда меня не станет. Слушая тебя, я понял, что ты держишь детектива, который отслеживает мою жизнь полностью и докладывает всё тебе.
- А как ты хотел? Ты всегда был непредсказуем.
- Ты не был у меня почти пять лет. Я болел, я работал, я просто жил. И все эти годы тебе докладывали? Сколько моих средств ты потратил на эту ерунду?
Моих, мною заработанных. Сколько за свою жизнь заработал ты сам?
- Я получил их от матери. Да, у меня не всё получается с заработкам, но я стараюсь. Я не позволю тебе вступить в брак с этой проходимкой! Если потребуется...
- Ты знаком с Анной? Откуда? Она всего несколько дней в моём доме...
- Я давно познакомился с этой парочкой. Кстати, а куда подевался её пронырливый муженёк? Он прибегал на твой юбилей с какой-то дешёвой шкатулочкой. Тогда мне удалось его спровадить, но, я вижу, они не успокоились. Родственнички! Мне он сразу тогда не понравился, пройдоха из иммигрантов...
В сердце пришла боль, он позвонил, пришёл Сэм:
- Сэм, дружище, мой сын навсегда покидает этот дом. Помоги ему собрать вещи, он уезжает немедленно. Я прилягу, Сэм, на пару часов.
Стоя у окна в своей комнате, видел как пришло такси. Сэм вынес вещи сына, который стоял, задрав голову, разглядывая окна дома, в котором он никогда не жил.
Увидев отца в окне, сын резко отвернулся и сел в такси.
Пришла мысль - надо дожить до восхода солнца. Ему всегда становилось легче при дневном свете. Боль в сердце не проходила. Пришёл доктор, вызванный Сэмом. Сделанная кардиограмма успокоила - инфаркта нет,сильный приступ стенокардии. За дверью он услышал голос Анны и попросил Сэма пригласить её в комнату. Анна вошла, робко постояла у двери, но увидев его бледное лицо, решительно направилась к постели. Ловко поправив подушку и одеяло, вопросительно посмотрела на доктора, сидящего за письменным столом. Тот жестами показал, что пока всё терпимо, приступ купирован и нужен отдых.
Весь день Анна и доктор находились рядом в комнате. От их присутствия становилось легче. Сэм что-то приносил и вновь бесшумно уходил. К вечеру приступ ослабел.
Продолжение следует...
Моих, мною заработанных. Сколько за свою жизнь заработал ты сам?
- Я получил их от матери. Да, у меня не всё получается с заработкам, но я стараюсь. Я не позволю тебе вступить в брак с этой проходимкой! Если потребуется...
- Ты знаком с Анной? Откуда? Она всего несколько дней в моём доме...
- Я давно познакомился с этой парочкой. Кстати, а куда подевался её пронырливый муженёк? Он прибегал на твой юбилей с какой-то дешёвой шкатулочкой. Тогда мне удалось его спровадить, но, я вижу, они не успокоились. Родственнички! Мне он сразу тогда не понравился, пройдоха из иммигрантов...
В сердце пришла боль, он позвонил, пришёл Сэм:
- Сэм, дружище, мой сын навсегда покидает этот дом. Помоги ему собрать вещи, он уезжает немедленно. Я прилягу, Сэм, на пару часов.
Стоя у окна в своей комнате, видел как пришло такси. Сэм вынес вещи сына, который стоял, задрав голову, разглядывая окна дома, в котором он никогда не жил.
Увидев отца в окне, сын резко отвернулся и сел в такси.
Пришла мысль - надо дожить до восхода солнца. Ему всегда становилось легче при дневном свете. Боль в сердце не проходила. Пришёл доктор, вызванный Сэмом. Сделанная кардиограмма успокоила - инфаркта нет,сильный приступ стенокардии. За дверью он услышал голос Анны и попросил Сэма пригласить её в комнату. Анна вошла, робко постояла у двери, но увидев его бледное лицо, решительно направилась к постели. Ловко поправив подушку и одеяло, вопросительно посмотрела на доктора, сидящего за письменным столом. Тот жестами показал, что пока всё терпимо, приступ купирован и нужен отдых.
Весь день Анна и доктор находились рядом в комнате. От их присутствия становилось легче. Сэм что-то приносил и вновь бесшумно уходил. К вечеру приступ ослабел.
Продолжение следует...
Свидетельство о публикации №214041001167
© «Стихи и Проза России»
Рег.№ 0162358 от 10 апреля 2014 в 14:17
Рег.№ 0162358 от 10 апреля 2014 в 14:17
Другие произведения автора:
Куда бы тропы нас не привели... - глава седьмая
Рейтинг: 0Голосов: 0681 просмотр
Нет комментариев. Ваш будет первым!
