Они долго шли с Катариной по коридору при тусклом освещении. На стенах висело множество портретов и Милане казалось, что её сопровождают взгляды и слышится лёгкий шёпот вслед. Комната была огромной. Увешанные зеркалами стены отражали свет прикроватного светильника. Милана уснула мгновенно, отказавшись от ужина, лишь приняв лёгкий душ.
Проснулась от пристального взгляда. Кто-то внимательно разглядывал её, но не было слышно даже дыхания смотревшего. Открыв глаза, Милана никого не увидела у своей постели. Сквозь массивные портьеры темного цвета пробивался лучик солнца. Милана быстро подошла к окну и отдёрнула портьеру. Комната наполнилась солнечным светом. Первое, что бросилось в глаза - была огромная картина на стене с изображением молодой девушки, сидевшей в кресле. Её взгляд был направлен на Милану. В лучах солнца создавалась иллюзия, что девушка жива и через мгновение поднимется с кресла и пойдёт ей навстречу. Она была нарисована в красивой ночной рубашке нежно-розового цвета, с распущенными каштановыми волосами. Её синие глаза насмешливо смотрели на Милану, будто спрашивая:
- Ты ничего не хочешь сказать мне? Зачем ты здесь? Ты лишь моя жалкая копия. Это мой дом, моя спальня и ты не можешь здесь оставаться. Это мой мир! И я не позволю тебе его разрушить.
Чем больше Милана смотрела на картину, тем больше находила сходство девушки с собой. Та же родинка у ключицы, тот же контур губ. Волосы, глаза - всё было её, но та, на портрете, смотрела надменным взглядом гордячки, понимающей, насколько она неотразима и неповторима. Сердце Миланы сжалось от страха, внезапно накрывшего её предчувствием надвигающейся беды. Неужели ей придётся воевать с той, которая была нарисована неизвестно когда рукой талантливого художника.
Милана отвернулась от картины и страх прошёл. Комната была выдержанна в тёмных вишнёвых тонах, лишь постель смотрелась светлым пятном. Шёлковая простыня персикового цвета, такое же покрывало, состроченное из многих слоёв шёлка и украшенное кружевами в тон. Сон в этой постели был сладок и Милана поспешила укрыться от взгляда соперницы в постели, чтобы вновь почувствовать нежность шёлка, понимая, что надо уже вставать и приехала она сюда работать, а не отдыхать. В то же мгновение дверь бесшумно открылась и вошла Катарина. Она, ничего не говоря, закрыла портьеры, помогла заправить постель. Потом встала посредине комнаты, бесцеремонно разглядывая одевающуюся Милану, сравнивая её с портретом на стене.
- Ты и правда похожа на Франческу! Посмотри на её ключицу. Там такая же родинка как у тебя. Вчера твоя шея была закрыта и я не увидела её, как, впрочем, и сеньор Джиованни. Вы так похожи, что вас можно было бы принять за сестёр близнецов, если не знать о пятидесяти годах между вами. Хотелось бы знать чьи это проделки, - промолвила Катарина, крестя себе лоб.
- Сколько лет Франческе на картине? Мне думается - двадцать. Меня порядком напугало что-то с утра, казалось кто-то стоял у постели и рассматривал, но когда я открыла окно, то в комнате никого не оказалось. Теперь я буду запирать комнату изнутри на ночь...
- Боже тебя сохрани! Никогда не запирай дверь изнутри! Мало что здесь может произойти и никто тебе не поможет. Запоры здесь крепкие, да и двери, сама видишь, какие. Я поговорю с хозяином. Пусть он разрешит тебе жить на нашем этаже. Комнаты там не такие роскошные, простые, как принято для прислуги, но нас там четверо, ты будешь пятой. С нами часто ночует Артуро, когда не бывает в разъездах, выполняя поручения сеньора. Поспешим, сеньор Джиованни ждёт тебя к завтраку. Ты всегда будешь разделять с ним трапезы, таково его указание, - сказала Катарина, торопясь покинуть комнату.
Шагая по коридору, Милана внимательно рассматривала портреты на стенах. У одного портрета остановилась, вскрикнув от неожиданности. Ей показалось, что мужчина на портрете подмигнул ей и слегка пошевелил пальцем. Милану что-то удерживало у портрета, мешая идти дальше. Катарина, шедшая впереди, остановилась на миг, вновь перекрестилась и сказала:
- Дьявольское отродье! Значит не одна я вижу это! Бедное дитя! Сколько тебе придётся пережить в этом доме.
На портрете был нарисован пожилой мужчина. Его лицо, изрезанное морщинами, вызывало и отвращение и страх одновременно. Сразу нельзя было понять, красив ли он или напротив - безобразен. Дьявольская улыбка на губах, слегка прищуренный правый глаз, в сеточке множества морщинок, левая рука, расположенная на груди, сжимала медальон, висевший на массивной цепочке, указательный палец был поднят вверх. Одет он был безупречно. Правая рука, сжимавшая набалдашник трости, была синюшного цвета, а пальцы унизаны кольцами с дорогими каменьями. Милана вчера видела такие же кольца на руке сеньора Джиованни. Катарина, не оборачиваясь, призывно махнула рукой, не отвечая на вопрос Миланы, кто изображён на портрете.
В столовой, за столом огромных размеров, сидел сеньор Джиованни. На другом конце стола стоял прибор для другого человека.
Жестом указав Милане на место напротив, сеньор Джиованни стал молча завтракать. Прозвучавшее - доброе утро, проигнорировал.
Закончив с поданным омлетом и салатом из овощей, выпил бокал вина и позвонил в колокольчик, стоявший перед ним. Вошла женщина, быстро убрав всё со стола на сервировочный столик, удалилась.
- Вы опоздали на десять минут к завтраку. Сегодня я дам вам график вашей работы, расписанный по часам и вам надо будет строго его соблюдать. Нам предстоит много работать. До нового года моя книга должна быть завершена, её ждут в издательстве. Я не так молод, как вы, и времени у меня осталось очень мало. Я был в саду и видел вас в окне. Впредь не надо открывать портьеры. От солнечного света может пострадать портрет Франчески. Я слышал ваш крик по дороге сюда и так понимаю, это старый Джакопо испугал вас своим видом, а Катарина добавила страха своей болтовнёй, - медленно произнёс сеньор Джиованни.
- Катарина ничего мне не ответила на мои вопросы, сеньор Джиованни. Мне показалось, а впрочем, не важно. Я готова приступить к работе немедленно, - тихо ответила Милана.
Сеньор Джиованни направил свою коляску к двери, Милана проследовала за ним. В просторном кабинете она села за печатную машинку. Работали пять часов, не отрываясь. Сеньор Джиованни не спеша вёл свой рассказ, не повторяясь, Милана печатала. На вопрос Миланы, как будет называться книга, ответил кратко:
- Исповедь старого итальянца, дитя.
Потом был перерыв на обед и снова работа. Поздно вечером, уставшая, она еле добралась до своей комнаты. По коридору шла одна, опустив взгляд к полу, стараясь не смотреть на портреты. В комнате, не включая свет, разделась и легла в постель. Сон не шёл. Мысли о напечатанном не давали уснуть. Услышанное казалось нереальным. Сама католичка, Милана воспринимала услышанное действительно исповедью, где человек открывает свою душу настежь, спеша освободить её от тяжёлого, не дающего жить.Первая глава называлась - Франческа.
Продолжение следует...
Другие произведения автора:
Вещие сны сидельца Сизова - сон двадцать восьмой
Приходит год Быка
Так напишите мне письмо! - шутка.
Это произведение понравилось:
Новые
Меню
Иду дальше... 
