Исповедь старого итальянца - глава 3. Побег.

25 апреля 2016 — Надежда Опескина

В общей суматохе, когда всё внимание было обращено на события вокруг пропавшей Франчески, я решил забрать своё свидетельство о рождении, поскольку хотел навсегда уехать из отчего дома. Мне это удалось, вся семья находилась в церкви. Для Франчески прихватил платье своей матери. Франческа, ничего не евшая с вечера, ждала моего прихода с нетерпением. Я рассказал всё об организованных отчимом поиске, мессе и отдал деньги, полученные от её матери. Она пересчитала лиры, сидела задумчивая. Мне не хотелось её расспрашивать, о чём она думает. Мы молча перекусили принесёнными мною продуктами. Немного хлеба, несколько кисточек винограда и родниковая вода - всё, что мог я ей предложить.

Платье моей матери, доставшееся ей ещё от моей бабушки, было Франческе впору. Она переоделась, а своё аккуратно уложила в сумку, прихваченную мною из дома. Уснули мы рано, чтобы уйти, как только забрезжит рассвет. Я знал все тайные тропы, по которым было возможно уйти незамеченными. До Реджо-ди-Каламбрия мы добрались за несколько дней. Здесь всегда можно было переправиться на Сицилию, а уж потом думать как добираться на север. Для всех я называл Франческу сестрой. Ни у кого не вызывало удивление наше желание начать самостоятельную жизнь подальше от родных мест. Прошло всего три года с момента окончания разрушительной войны. Деньги, полученные от матери Франчески, нам здорово помогали. От Реджо-ди Каламбрия до Мессины рукой подать, только пересечь небольшой пролив. Ступив на землю Сицилии, мы вздохнули с облегчением. Сюда наши земляки не часто приплывали.

В Мессине мне удалось устроиться грузчиком в порту. Нашлось куда пристроить и Франческу. В приюте для осиротевших детей всегда были нужны заботливые руки. Это давало ещё и место для ночлега. Мне было спокойно уходить на работу ранним утром, зная, что Франческа находится в спокойном месте. В свободное время я тоже помогал по хозяйственным делам в приюте. Впереди было холодное время года, пускаться в дальний путь было опасно, надо было ждать удобного случая.

Не знаю что сыграло решающую роль, возможно землетрясение, происшедшее за много лет до нашего прибытия сюда, но люди здесь были очень добры, как-то лихорадочно добры, будто познавшие страшную необходимость доброты, вобрав её от своих уцелевших родителей. Нас везде встречали доброжелательно, с улыбками. Было чем питаться и немного откладывать денег на будущее.

Пришло время дождей, унылых серых дождей, когда небо заволакивалось тёмными тучами. Дождь, непрерывный дождь, серое плоское промокшее небо и такое же море. Но рядом была она, Франческа, с её каштановыми волосами и синими глазами. Она заменяла мне и солнце и синее небо. Я понимал, что не смогу жить без этих глаз, но ещё и то, что люблю только я, а сердце Франчески пребывает в тихом сне. Мне было страшно подумать о том времени, когда её сердце заговорит.

Выбранный нами путь был не самый короткий. Проще было ехать на поезде, но мы опасались случайных встреч. Франческу знало много народу, это я был мало кому знаком. Из Мессины можно было добраться до Неаполя морем и затеряться в более крупных городах навсегда.

Нам несказанно повезло. Из Мессины уходил небольшой сухогруз в Геную. Хозяин, у которого я работал грузчиком, предложил сопровождать его груз с двумя парнями из местных жителей. Мне удалось уговорить капитана позволить захватить мою младшую сестру, он не возражал, взяв с меня обещание поработать при необходимости на выгрузке товара в Неаполе. Сборы были скорыми. Франческа, в старом платье моей матери, в тёмном платке, не смотрелась красавицей и на неё мало кто обращал внимания.

В приюте ей подарили старое пальто, понимая, что девочке будет холодно в открытом море. Директриса приюта написала рекомендательное письмо на всякий случай, где очень хорошо отозвалась о Франческе. Это письмо нас здорово потом выручило.

В Неаполе мне пришлось порядком попотеть. За погрузку нового груза со мной сразу был произведён расчёт капитаном. Ни с кем не прощаясь, мы покинули корабль. Франческа тяжело переносила морскую качку, весьма сильную в это время года.

В тот же день мы уже катили в поезде до Рима. Франческа, сидя рядом, сладко спала на моём плече, а я не мог сомкнуть глаза. Что ждало нас там, впереди? Удастся ли мне зарабатывать на еду и кров. Неизвестность и страх за нас не давали уснуть.

Рим встретил солнцем. В пригородах созревали поздние сорта винограда и инжира, апельсины и каштаны. Всё это свозилось на рынки и работы для грузчиков было предостаточно. Труднее было с местом для ночлега. Рим не очень пострадал от бомбёжек в годы войны, но его оккупация немцами оставила свои следы. Люди боялись предоставить место для ночлега. Франческа всё время находилась рядом со мной. Сидела где-нибудь рядом, укутавшись в старенькое пальто. Было солнечно, но уже не очень тепло. В свободное от работы время мы любили побродить по улицам Рима. Ночевать приходилось где попало. Мы искали место для жизни, готовые служить хоть чёрту, хоть дьяволу, лишь бы иметь постоянный кров над головой, а не искать его каждый вечер

Однажды мы постучались в дверь большого дома на холме. Прошла война, люди лишились многого, но этот дом поражал своим роскошным садом и сверкающими чистотой окнами. Дом-праздник среди всеобщего хаоса и нищеты. Массивная калитка отворилась и мы увидели старуху с редкими седыми волосами, одетую во всё черное. Так бывает, когда в доме кого-то забрала смерть. Оглядев нас с головы до ног и решив, что мы попрошайки, она уже хотела удалиться, плотно закрыв калитку, когда я увидел идущую от дома сеньору. Это была молодая женщина, одетая в чёрное дорогое платье, облегающие её роскошные формы. Чёрные, блестящие волосы были уложены в красивую причёску, а на голову накинута кружевная шаль. Она шагала по дорожке в туфлях на высоком каблуке, покачивая бёдрами. Её чёрные глаза пристально разглядывали меня, не удостоив Франческу даже мимолетным взглядом. Она открыла полные, чувственные губы, которые не нуждались в губной помаде, будучи от природы ярко-алого цвета.

- Калвина, не спеши прогонять юношу, - обратилась она к старухе, - возможно он ищет работу. Посмотри на него. Крепкие плечи, он молод и подойдёт нам на работы по дому. Вы, женщины, не справляетесь с тяжёлой работой. Теперь, когда не стало моего ревнивца мужа, я могу принять на работу этого юношу, - и, обращаясь ко мне:- Ты ведь не милостыню пришёл просить, юноша, а ищешь работу? Как тебя зовут?

- Джиованни, сеньора. Мы с сестрой ищем работу. Любую, пусть самую тяжёлую. Мы готовы работать только за кров и еду, - ответил я.

- Красивое у тебя имя, ты и сам очень красив. Ладно, поговорим потом. Ты с сестрой? - спросила сеньора, окидывая Франческу оценивающим взглядом и не увидев в ней соперницу, улыбнувшись произнесла, - на кухне всегда нужны лишние руки, она там будет сыта. Меня зовут сеньора Лукреция, - и обращаясь к старухе: - Калвина, найди для них одежду поприличнее, пусть отмоются и перестирают свою одежду. Дай им ножницы, пусть сестра подстрижёт брату волосы. Отдай им комнату, в которой я жила раньше. Там надо навести порядок. Девчонке можно отдать все мои платья и обувь, а не то на неё страшно смотреть в этих лохмотьях. На ней платье из прошлого столетия.

Она удалялась от нас по мощённой дорожке, вызывающе раскачивая бёдрами, изредка оглядываясь. Калвина впустила нас в сад, закрыла массивную калитку на несколько запоров и повела к заднему входу в дом, ворча по дороге:

- Как только приедет из Венеции Джакопо, то он быстро восстановит здесь прежние порядки. Бедный наш сеньор! Завтра тридцатый день. Так быстро бегут дни!

Мы поспешали за старухой, не дыша от радости, что нашли себе постоянный кров над головой на холодное время года. Нас не интересовало кто такой Джакопо, почему почивший сеньор бедный. Нам не было дела до жизни других. Отмытые, переодевшись в чистую одежду, мы были безмерно счастливы.

Среди ночи я проснулся от шума в доме. Хлопали двери, слышны были голоса, среди которых выделялся грубый мужской голос. Я понял, что приехал Джакопо, о котором говорила старая Калвина.

Продолжение следует...