Недоразумение

                                    НЕДОРАЗУМЕНИЕ

         Я стараюсь не думать об этом.

         Забыть.

         Не вспоминать.

         А когда не получается, объяснить вмешательством потустороннего зла. Местью мёртвого человека.

         Так проще.

         Когда мне оставили заказ именно на это задание, я и не подумал отказываться или притворным сомнением пытаться набить цену. На то имелись веские причины. Я никогда не изображал ломающуюся девицу из бара и на все имелись чёткие расценки. Посредники знали прайс, поэтому заказчики могли рассчитывать средства заранее.

Однако в этот раз дела обстояли несколько иначе. Я знал, кто является целью и взялся бы за дело в любом случае.

Десять лет он работал детским психологом, и все считали его идеальным лекарем неокрепших душ. Милый, всегда улыбающийся человек, в неизменных серых дымчатых очках. Жил скромно, незаметно и всегда вежливо склонял голову, когда встречался с родителями подопечных.

Так бы и продолжалось, если бы внезапно не повесилась одна из девочек, что ходили на сеансы к доброму психологу. А в ноутбуке дочери, убитые горем родители нашли переписку с неким «тайным другом», дневник девочки и несколько фотографий, от которых кровь стыла в жилах.

И внезапно выяснилось, что рядом с ничего не подозревавшими людьми живёт сущий дьявол. Стоило начать спрашивать других детей и признания посыпались, точно дерьмо из дырявого мешка.

Казалось бы, мерзавец уличён и дело лишь за правоохранительными органами. Ублюдку светило несколько пожизненных и ничто на свете не могло спасти его от камеры.

Так казалось.

Бывший психолог готовился и к такому повороту. Среди родителей его жертв имелись и такие, кем давно интересовалась прокуратура. И негодяй предложил сделку: его прячут по программе защиты свидетелей, а он – сливает нужную информацию. Это устраивало всех, кроме, естественно, родителей пострадавших детей.

А среди них, как я уже говорил, имелись достаточно влиятельные.

И они обратились ко мне.

Маршалам всегда кажется, будто действуют они чертовски непредсказуемо и оригинально. Ну, когда прячут подзащитных в загородных мотелях или в своих конспиративных квартирах. Должен их огорчить: все мотели и квартиры давно внесены в своего рода реестр и определённые люди имеют к нему полный доступ. Все имена тщательно фиксируются и когда требуется используются. Если свидетеля удачно спрятали, это просто означает, что стороны договорились. А потом приходит время и болтуна-таки отправляют к его предшественникам-неудачникам.

В данном случае процесс особо не затянулся.

Ночь оказалась подходящей: безлунной и пасмурной. С неба периодически срывались одинокие капли и дул промозглый ветер. В такие ночи кажется, будто на Земле просто нет другой погоды и повсюду царит лишь мрак и свист пронизывающего до костей ветра.

Судя по глухому ворчанию, маршал подпиравший плечом угол деревянного домика, думал точно так же. Я не стал его убивать, просто оглушил и оттащил в тень, подальше от мерцающего света тусклого фонаря. Мне заплатили лишь за одну смерть.

За дверью домика слышался глухой бубнёж. Очевидно, второй охранник о чём-то беседовал с моей целью. Интересно, как человек, обязанный защищать закон может запросто беседовать с эдакой мразью? Зная, хорошо зная, что тот творил? Вопрос, на который нет разумного ответа.

Я включил глушилку, перерезал провод стационарного телефона и постучал в дверь. Дерьмо, кстати, а не дверь. Как обычно, впрочем. Стоило маршалу спросить, кто к ним пожаловал, и я ударом ноги выбил замок, заодно оглушив чрезмерно любопытного мужчину. Он растянулся на полу, ошалело уставившись на меня и несколько раз хлопнул ладонью, пытаясь отыскать обронённое оружие.

Надеюсь, ему приснится сладкий сон, где он ловит насильников, а не спасает их от правосудия.

Мужчина, за жизнью которого я пришёл, сидел в удобном кожаном кресле и на его бледном вытянутом лице я увидел улыбку. Он, правда, бросил быстрый взгляд в сторону окна, но бежать даже не пытался. Умный, мерзавец.

Как выяснилось, он знал, кто я такой и чем занимаюсь. Это – достаточно странно и сделал пометку в памяти: узнать, кто мог слить информацию. Впрочем, это ничего не меняло, и мы оба это понимали.

Поэтому, мне предложили деньги. Очень много, даже с учётом моих немаленьких расценок. Я просто должен был уйти и навсегда забыть о существовании лысого длиннолицего человека с улыбкой на тонких губах.

В ответ я достал пистолет и поведал о своих трёх основных принципах, которыми руководствовался в жизни и работе.

Во-первых, я никогда не нарушал условий контракта.

Во-вторых, никогда не убивал человека, если за это не платили.

Ну и в-третьих, никогда не встречался со шлюхами.

Тогда мне стали угрожать. Честно и выглядело, и звучало всё это несколько нелепо. Не ожидал эдакой глупости от продуманного хладнокровного мерзавца.

Продолжая ухмыляться, засранец поведал, что помимо психологии, он очень долго изучал оккультизм и эзотерику. Вроде бы даже достиг каких-то там вершин и чего-то там сподобился свершить. Со слов негодяя, никакого потустороннего мира не существовало. Впрочем, в этом никто и не сомневался. Однако же достаточно сильный адепт, такой, как мой собеседник, вполне мог некоторое время, после смерти, сохранять подобие астральной проекции, чтобы отомстить обидчику.

Ублюдок уставился на меня своими блеклыми глазами и пообещал, что если я его прикончу, то он разрушит мою жизнь. Ударит неожиданно и в самое уязвимое место.

Я пожелал ему удачи и приставил пистолет ко лбу.

Он улыбался и продолжил улыбаться даже, когда я нажал на спуск.

Покидая комнатку, я оглянулся. Улыбка на физиономии мертвеца производила очень тягостное впечатление. Однако я убедил себя, что всё это – глупости и чушь, не стоящие выеденного яйца.

Дело было сделано.

Прошло полгода, и я напрочь забыл о той ночи.

Тем более, что встретил ЕЁ.

Луиза, дурацкое устаревшее имя, но мне оно казалось самым милым и оригинальным на всём белом свете. Я готов был повторять его, точно песню: «Луиза. Луиза».

Самое удивительно, что вещи, способные нас разделять, нисколько не мешали. Разница в возрасте? Эти пятнадцать лет, да мы этого просто не замечали! Ничем не совпадающие занятия? Официально я возглавлял небольшую аудиторскую фирму, а Луиза была художником. И, чёрт побери, с её подачи я наконец начал воспринимать мазню на холсте, как нечто, более серьёзное, чем дурацкое времяпрепровождение маргиналов от искусства.

Мы и познакомились, когда один из клиентов пригласил меня на выставку современной живописи. Багроволицему астматичному толстяку было так же плевать на полотна, как и мне, но он считался каким-то там меценатом от искусства и положение обязывало посещать подопечных. И вот, когда мы, делая вид, будто пробуем кислое шампанское, обсуждали «мазню», рядом случайно оказалась худенькая черноволосая девушка с бездонными карими глазами.

Трудно вспомнить, как разговор начавшийся с укора невеж перешёл на личные темы, но выставку я покинул одним из последних и уже вдвоём с новой знакомой. Обычно я осторожно отношусь к подобным знакомствам, но в этот раз сразу пригласил даму в ресторан, а после – проводил домой.

Луиза жила достаточно далеко от центра. Не трущобы, конечно, но и не высший класс. Впрочем, любой, кто попал бы в студию девушки, принял бы квартиру за вип-жилище, настолько идеально всё там смотрелось. Всякий раз, когда она приглашала меня в гости, я просто ощущал волны спокойствия мягко скользящие вокруг.

 И в какой-то миг я понял, что семейное проклятие нашего рода добралось и до меня. Причём, осознал это без малейшей доли злости или отчаяния.

Все мужчины в моём роду – однолюбы.

Это – и хорошо, и плохо. Хорошо, потому что удачно женившиеся, прожили в браке до глубокой старости, будучи абсолютно счастливы. Плохо, потому что, когда моя мать умерла при родах, отец так и не смог найти ей достойную замену. Фотография мамы всегда была с ним: в кармане, на рабочем столе, на тумбочке, возле кровати. Иногда я слышал, как он с ней разговаривает. До самой смерти.

И вот тогда я понял, что готов прожить с Луизой до самого своего смертного часа. Похоже было, будто у девушки имелись сходные чувства, и я собирался спросить её напрямую, а уж после предложить руку и сердце.

Да, у моей избранницы имелись секреты, которые она не тропилась открывать, а я не настаивал. Временами девушка становилась грустной и неразговорчивой, сидела у окна, меланхолично рассматривая луну, плывущую среди туч или провожала пальцем капли дождя, скользящие по стеклу. У Луизы был дневник, толстый блокнот, перевязанный розовой лентой. Иногда я замечал, что девушка торопливо захлопывает книжицу, увидев, как я наблюдаю за ней.

Наши отношения напоминали осторожные прикосновения пальцев. Стоит кому-то усилить нажим и другой может испуганно отдёрнуть руку. Даже не ожидал чего-то подобного от себя, но это настолько отличалось от близости с другими женщинами, что внутри всё просто замирало.

И в плотской любви имелся тот же странный привкус недосказанности. Временами Луиза казалась опытной куртизанкой, а временами я словно любил совершенно незрелую девушку, только открывающую для себя радости секса.

Обычно мы созванивались ближе к вечеру и договаривались о времени встречи. Я заезжал, и мы или ехали развлекаться, посещая театры, клубы, рестораны, или же оставались в студии девушки и занимались всякими глупостями. Приятными глупостями.

Однажды мне пришло в голову сделать любимой сюрприз. Я приехал без приглашения. Накануне Луиза была особенно грустна и постоянно прятала глаза, точно ощущала за собой некую вину. Возможно давала знать о себе та тайна, которую девушка скрывала от меня.

Шёл проливной дождь, и водяная пелена переливалась разноцветными разводами на лобовом стекле автомобиля. Фонари угрюмо всматривались в проезжающие машины, точно искали жертву. Сам не знаю, откуда появились такие мрачные мысли, но ощущение чего-то недоброго терзало сердце.

Я поднялся на лифте и сделав пару шагов в сторону нужной квартиры остановился. Длинный плохо освещённый коридор не слишком подходил для наблюдения, но я готов был поклясться, что невысокий плотный человек в кожаной куртке вышел именно из квартиры Луизы. Мало того, когда он проходил мимо, я понял, что знаю, кто это. Полицейский. Если не ошибаюсь, из тех, которые следят за откинувшимися зеками.

Мужчина выглядел, словно обожравшийся кот и подмигнул мне, вызывая лифт. Я хорошо знал, когда на лицах мужчин появляется подобное выражение. И внутри появились первые ростки холода и пустоты.

Луиза в тот вечер выглядела виноватой, как никогда, а я изо всех сил гнал прочь дурные мысли. Всё это могло быть простым совпадением, как и кровать, оказавшаяся разобранной к моему приходу.

Но подозрение так просто не отбросить. И я решил проверить.

Поэтому на следующий день пришёл раньше. Намного раньше. И видел, как тот же толстяк прошёл в квартиру Луизы, а спустя час покинул её с той же довольной физиономией, что и вчера.

И я всё понял. Меня угораздило влюбиться в обыкновенную шлюху. В ту, что заслуживала получить часть моих денег, но никак не часть моего сердца. Не говоря уж о целом.

Внутри всё заледенело. В тот вечер я трахал продажную девку так, как этого заслуживают дешёвые шлюхи, а после оделся и спросил, сколько она обычно берёт с клиента.  И ещё объяснил, что одним их правил моей жизни является принцип не встречаться со шлюхами.

Она окаменела. Просто сидела на кровати и смотрела на меня остановившимся взглядом. Хотела разжалобить? Не знаю. В любом случае это было бесполезно.

И я ушёл.

Через три дня я узнал, что она покончила с собой. Объелась снотворного и её не успели откачать. Предсмертных записок не осталось.

Я сказал себе, что дешёвые шлюхи другого не заслуживают. Повторил это ещё раз. И ещё.

А потом напился. Сам. Вусмерть.

Через пару дней я понял, что мне нужно увидеть живых людей и зашёл в бар, недалеко от дома. Я здесь уже бывал прежде, но бармен узнал меня не сразу. Спросил, не болею ли? Я болел, но не той болезнью, о которой можно подумать. Поэтому заказал литровую бутылку лекарства.

Когда она опустела наполовину, ко мне за столик подсел парень. Его лицо показалось мне смутно знакомым. Неизвестный долго молча смотрел на меня, потом выпил из моего стакана и ушёл. На столе остался лежать знакомый блокнот.

Дневник Луизы.

Почти все записи оказались посвящены мне. Чёрт возьми, в её глазах я был почти ангелом – самым лучшим мужчиной во всём мире. Кроме этого, девушка записывала своей мечты о грядущей свадьбе и нашей совместной жизни. Она даже не мыслила пойти под венец с кем-тот другим.

И да, тайна. Та, что она прятала от меня.

У Луизы был брат, который прежде занимался продажей наркоты. Молодой идиот, которого взяли с товаром на руках. Посадили, а после отпустили за хорошее поведение. Однако, в случае рецидива ему грозил значительный срок. Очень значительный.

И вот, однажды к девушке пришёл тот самый коп и сообщил, что её брат вновь попался. Но за определённые деньги страж порядка готов закрыть глаза.

У Луизы нашлась лишь половина необходимой суммы. И предприимчивый полицейский предложил ей вторую половину отработать. Десяток раз и об этом никто не узнает.

Если бы она просто обратилась ко мне! Но Луиза боялась, что я могу уйти, если узнаю о её брате-плохише. Она вообще плохо соображала в тот момента, а змей-искуситель оказался опытным засранцем.

После того вечера, когда мы расстались, в дневнике не было сделано ни единой записи. Кажется, девушка умерла много раньше, чем наглоталась отравы.

Я ещё раз нарушил свои принципы. Но когда стоял над трупом полицейского и смотрел в его мёртвое лицо, вспомнил ещё одного мертвеца. Того, что улыбался после смерти.

Месть покойника? Возможно ли это, вообще? Почему в тот вечер я решил приехать пораньше? Почему всё так совпало?

Неужели во всём виноват тот проклятый покойник?

Или так проще думать, чем признать, что я сам убил свою любовь и разрушил собственную жизнь?

Так много проще…

Другие произведения автора:

Погонщица единорогов. Часть 5

Леди Зима

Серый король