Вещие сны сидельца Сизова - сон двадцать восьмой

     - А куда вы мальца решили везти? Вы что, знаете где прячется Иванов? Тут команда от генерала поступила каким-то тёмным личностям - проследить за вами и доложить лично ему. Услышал случайно, решил вас предупредить, ребята. Вам надо подумать хорошо. В большую войну вы ввязываетесь. Иванову надо бы выехать куда подальше и чтоб никто не знал, - тихо произнёс опер, наклоняясь к открытому окну, а громко добавил. - Нет, мне с вами не по пути. Сам доберусь, электричка тут рядом.

     - Тебя как зовут, малец? - спросил Сизов мальчика. - Меня дядя Слава зовут.

     - Павлик, как звали дедушку, папиного папу, а фамилия Иванов. Вы меня точно к папе везёте? Не обманываете? - испугано спросил мальчик.

     - Не дрейфь парень! Доставим к папе в лучшем виде. Только немного покатаемся по городу, - ответил Викентий Иванович. - Меня зовут дядя...Векеша, братишка.

     После двухчасовой поездки, с заездами по разным адресам, Лавров подкатил к агентству. Взял дремавшего Павлика на руки, но заходить в помещение не спешил,  дождавшись подъехавшего жигуленка, всё время ехавшего следом от генеральской дачи и остановившегося на противоположной стороне улицы, громко обратился к Сизову:

     - Представляешь, Славик, если не найдём Иванова, то придётся в штат вводить нянечку. Куда он мог деться? Проехали по всем адресам, а он как в воду канул. Может пока твоя невеста за мальцом присмотрит?

     - Чего не присмотреть? Накормит, напоит, обмоет. Но где этого чинушу искать? Звонить надо и в ведомство его, и матери Павлика, - ответил Сизов, открывая неторопливо замки.

     Немного постояв, машина уехала. Иванов безмятежно спал в комнате отдыха. Сизов дал знак Павлуше говорить тихо и завёл его в комнату. Мальчик лёг рядом с отцом и тихо заплакал. Иванов проснулся мгновенно.

     - Павлик! Сыночек! Господи, как она тебя отпустила? - целуя, спрашивал он у сына.

     - Бабушку арестовали и одного злого дяденьку. Нашли пистолет, которым убили деда, - рассказывал Павлик, вытирая ладошками слёзы. - Дед всегда на меня кричал и называл выродком, но я не обижался на него. Он всё равно добрее мамы и бабушки, которая всегда была пьяной. Папа, не отдавай меня больше маме. 

     Посмотрел Сизов на мальца, послушал и дрожь нервная по всему телу прошла. Чтобы не расплакаться следом за пацаном, вышел из комнаты.

     Лавров сидел на диване в приёмной в задумчивости. Сразу увидел настроение Славика.

     - Вывозить их надо, а куда - не придумаю. Не нравится мне этот хвост за нами. Ой, как не нравится. Зови Иванова в мой кабинет, а сам повозись с мальцом. Помыть его надо, вещички состирнуть, но первым делом покормить.

     - Кого это вы мыть тут собрались без меня? Пришла с утра, а вы на все замки двери заперли. Вернулась домой, сварила, испекла и сюда. Раз окна зашторены, то у нас особый режим. Вот так гости! - удивилась Вера, увидев вышедших из комнаты отдыха Ивановых.

     Мужчины удалились в кабинет Лаврова. Надо было решать сложные вопросы и быстро. Вера хлопотала с малышом. Накормила первым делом, потом в душ. Усадила его на диван в простыне, а сама за стирку его вещичек принялась.

     - Лучшее, что можно сделать, это уехать из города в такое место, где вас не будут искать. Не знаю на сколько, Станислав Павлович, но вокруг вас творится невообразимое. Кому-то надо вас засадить, или убить. Сын ваш никому в том доме был не нужен, он просто разменная монета в какой-то игре. Думайте, думайте, Станислав Павлович! Не надо нам со Славиком выдавать тайны вашего ведомства. Для себя поймите. Кому и когда вы отказались выполнить что-нибудь, что зависело именно от вас, - рассуждал Лавров, шагая по кабинету.

     - Есть такое место, Векеша. Выехать туда надо самое позднее через час на Сашкиной машине. Его жигулёнок нигде не засвечен, он по доверенности его купил. Там Станислав и Павлик будут в безопасности, а мы тем временем разберёмся здесь. Ты уже догадался? - спросил Сизов.

     - Догодался. Ты прав. В той глуши их не будут искать. Старушки будут рады. Дай Боже, чтобы они были в здравии, - ответил Лавров. - Я в больницу, за Сашкой. Вере надо сходить в магазин и купить одежду для Павлика и Станислава. Самую простую, лучше поношенную, не новьё, но где её взять.

      - У меня много папиного осталось, они со Станиславом одних размеров. Всё чистое, глаженное. От моего сына, погибшего, на Павлика подберу. Не надо в магазин, - тихо произнесла Вера.

     - У тебя был сын? - растерялся Сизов. - Ты мне не говорила.

     - Вот сказала, Слава, теперь ты знаешь. Он погиб давно. Мне было двадцать три, ему шесть. Сейчас не о нас речь. Надо людей спасать, - тихо произнесла Вера. - Я поеду с ними. Так надёжнее. Семейная пара уезжает на дачу.

     Вечерело, когда из района выехал потрёпанный жигулёнок с помятым крылом. Лето, дачники, кому до них дело. В машине сидело четверо. Муж с женой и мальчик, сладко уснувший на плече у матери. За рулём сидел мужчина в клетчатой рубашке,  потерявший свой цвет от стирок, на голове кепка серого цвета. Типичная картинка. На их счастье, не было пробок и машина шла ходко, управляла её уверенная рука водителя со стажем. Багажник машины был набит до отказа ненужным в городе барахлом, крупами и мукой на всё лето. Пара бутылей подсолнечного масла, большая торба сахара - рафинада, чай и прочая, так необходимая на даче, мелочь.
К месту назначения прикатили затемно. В трёх стареньких домиках горели керосиновые лампы. Сашка постучал в знакомую дверь. Старческий голос откликнулся сразу на стук.

     - Кому это на ночь глядя сподобилось в нашу глушь закатить? Чего людям не сидится дома, - ворчала старушка, открывая дверь, освещая незваных гостей стареньким фонарём, но узнав знакомое лицо Сашки, обрадовалась. - Никак Санёк пожаловал. Проходи, милок, я в аккурат чай морковный заварила и картошечка ещё тёплая.

     - Простите меня грешного, запамятовал ваше имя, - переминался с ноги на ногу у порога  Сашка.

     - Не лукавь, Санёк! Ты и не знал его. Нечего память свою ругать. Мы сразу отказались имена свои называть и бумаги подписывать. А зовут меня Агриппина Савовна, или проще, как меня тутошние называют, баба Граня. Да ты заходь, заходь, - беря Сашку за рукав, ответила старушка.

     - Баба Граня, не один я. Родственник с Севера приехал на лето. Попросил найти местечко тихое. Пожить с семьёй, отдохнуть, порыбачить. Вот я вспомнил про вас. Он вам хорошо заплатит за постой. Но не один он, с женой и сыном, - сказал Сашка, показывая рукой на машину.

     - Вот чего удумал! Уплатит! Мне в радость принять людей, хоть на весь год. Вон горница пустует. Зови, зови их в дом, - заторопилась баба Граня.

     В избе ярко горела керосиновая лампа. Станислав, Вера и Павлик приглянулись бабе Груне. Хлопотали у стола вместе с Верой. Ужинали отварной картошечкой, лучком зелёным с грядки и огурчиками. Чай заварила Вера, выложив к нему пряники, масло в стеклянной банке и вазу сахара рафинада. Как и в прошлый раз, баба Граня постучала по железке во дворе и пришли её соседки на чаепитие. 

     - Давненько мы чайку не пивали настоящего. Перестали нам продукты возить, какой уж месяц. Пенсию привезёт почтальон на мотоцикле и куда хошь её девай. Хошь жуй заместо хлеба, хошь печку растапливай, - рассказывала баба Граня.

     - А давайте я вас завтра утром свожу в магазин, - предложил Сашка. - Всех троих прокачу с ветерком. Мир посмотрите, себя покажите. Вера тут сама с хозяйством управится.

     Засияли глаза у старушек, заспешили по домам, чтобы утречком прокатиться.

     В районный посёлок приехали к открытию магазина. Старушки сразу за покупками. Сашка вышел из машины покурить. На стене магазина висел щит для объявлений, на котором красовался портрет Иванова. Гладенький такой, рубашечка белая, костюмчик с галстучком, черноволосенький.

     Не узнать в Станиславе с щетиной на лице и выцветшей рубашке этого красавца. Надо подсказать, чтобы не сбривал бороду, - подумал Сашка.

     Домой вернулись с покупками на год. Старушки верещали всю дорогу от радости. Обсуждали, какие обновы себе нашьют из купленного ситчика. 

     Первым встретил их Станислав, идущий от речки с уловом. Сашка глянул на него и охнул. Побелел чёрный чубина, как и щетина на лице, состарив его до неузнаваемости.

     Ближе к вечеру собрался Сашка в обратный путь. Вера решила остаться. Павлик весь день не отходил от неё, ластился, норовил поближе постоять. Да и не поняли бы старушки отъезд жены и матери. У мальца с губ слово мама не сходит...

Продолжение следует...