Вещие сны сидельца Сизова - сон четвёртый

     Тут один эпизодик нарисовался...Ни хрена себе, "эпизодик"! Векеша совсем с дуба рухнул, назвав эпизодиком чистой воды расчленёнку, - размышлял Сизов, слушая рассказ Викентия Ивановича об очередном деле.    

     - Понимаешь, Славик, какая ерунда получается. Жена пропала десять дней тому назад. Муженёк тыкву не чешет, в милицию не бежит, не кричит караул, а  спокойно выжидает три дня и пишет заявление своему участковому. Сам с другом уезжает на рыбалку на два дня. Вернулся и бегом к участковому, а тот положил заявление в стол и забыл про него. Так потом и написал в объяснительной: - все бабы дуры и что их искать, пошляются и сами явятся. Но произошёл казус. Не явилась гражданочка, а нашли её на берегу того озера, где  недавно рыбачил заявитель. Закопали в разных местах, ходили и закапывали, там рука, тут нога. Жуть берёт, Славик, от увиденного, а улик никаких. Всё чисто, словно санитары поработали. Всё бы ничего, но вдруг эксперт такое выдал. Всё от одного тела, а вот правая нога - нет. Туфли одинаковые, ноготочки цвет в цвет, а нога чужая. И скажи на милость, почему туфельки не сняли? Скажи мне, дружище, как это может быть!

     - Одно не могу понять, Векеша, какого рожна все эти страсти ты мне рассказываешь? - спросил Сизый, не заметив, что назвал следователя по-дружески Векешей. - Я тут с какого боку?

     - Векеша...А что, Славик, так и зови меня. Теплом повеяло. А про рожна и бока, это ты зря. Записочку нашли в туфельке под стелькой, а там просьба к какой-то Элочке пойти к тебе и отомстить этим б..... , вот только не знаю, где эту Элочку искать теперь, потому и притопал к тебе узнать, нет ли у тебя такой знакомой, Славик, - произнёс Векеша, почёсывая затылок.

     - А чо её искать? В доме напротив живёт, постоянная моя клиентка. Что не купит - всё сожжёт или сломает, - ответил Сизов и добавил: - Только сдаётся мне, что вторая ножка её. Туфелка красная?

     - Не угадал, дружище, серая, но из дорогущих, скажу тебе. Чем промышляла эта Элочка?

     - Ноготочки дамам чистила, прямо у себя в квартире. Квартирка двухкомнатная, на первом этаже, от родителей досталась. В одной комнате открыла салончик и работает. Не ищите вторую ногу, не было её у Элочки. После аварии оттяпали врачи, но эта модница ходила в туфельках, едва прихрамывая, - продолжил рассказывать Сизов.

     - Вот значит как! Ты прости, Славик, но ждут наc на улице опера, пойдём, покажи нам, где живёт твоя знакомая, - поторопил Векеша.

     Дверь в квартиру Элочки была закрыта на три запора. Пока вызывали слесаря, искали понятых, Сизов присел на ступеньки выше этажом, прислонился к стенке и уснул.

     Вошедшие в квартиру милицейские стояли в шоке, многим стало дурно и они выскакивали из квартиры бегом. Зрелище было не для слабонервных. Видевшие всякое, сотрудники прокуратуры не знали, как всё это изложить в материалах следствия.

     Квартира напоминала скотобойню средневековья. Тело Элочки, без обеих ног, лежало около кровати на полу, у стены стоял протез, а рядом лежала красная туфелька. При осмотре квартиры была найдена нога и следователям стало понятно, что это и есть недостающая часть тела, найденного у озера. 

     Викентий Иванович кинулся искать Славика. Увидев его спящего, будить не стал, присел рядом и стал ждать. Через час Сизов очнулся.

     - Пойдёмьте, Викентий Иванович, ко мне, чая крепенького мне надо выпить. К вам не поеду, пусть пришлют того, кто у вас портреты рисует, а впрочем, я и сам могу, не надо никого звать, - устало сказал Сизов, направляясь вниз.

     Пил Сизов чай долго, но Викентий Иванович его не торопил, сидел тихонько на диванчике, перелистывая рекламные журнальчики.

     - Всякое я видел в своей жизни, Векеша, сам знаешь, какую жизнь я прожил, но с таким встретился впервые. Не человек всё это сотворил, зверь лютый, хотя по лицу и не скажешь, - внезапно заговорил Сизов.

     - Ты же, Славик, в квартиру даже не заглянул, - изрёк оторопевший Векеша.

     - Не заглянул... Вторая красная туфелька на шкафу лежит. Высоко, вы и не заметили. Перепутал этот душегуб ноги. Не пойму, зачем было Элочку убивать. Пришёл-то он не за ней, а за дамочкой, что приходила сделать педикюр. Давняя злоба на неё была. Опять не пойму, её зачем убивал. У каждого своя жизнь, судя по их разговору. Подай-ка мне, Векеша, журнальчик, где найдётся чистая страница, нарисую этого душегуба.

     Нарисовал Сизов быстро. С портрета на Лаврова смотрел незнакомый мужчина с  маленькими прищуренными глазками, растянутыми в ехидной улыбке губами, с торчащими в разные стороны редкими волосиками, с узкими плечами под футболкой серого цвета.

     - Как его зовут? - спросил Лавров.

     - По имени его не называли ни Элочка, ни её клиентка. У меня создалось впечатление от увиденного, что они до последней минуты не понимали, кто он и что от них хочет. Более того, он и сам не называл их по именам, лишь повторял клиентке - Ты вспомнишь меня, гадина! - ответил Сизов, устало вздохнув.

     В следственном комитете Лавров собрал экстренное совещание сотрудников, занятых в расследовании этого жуткого дела. Размноженная фотография рассматривалась всеми с большим любопытством. В базе данных МВД такое лицо не сыскалось. Показали мужу.

     - А кто это? - недоуменно спросил он. - Морда мне незнакомая, впервые вижу. 

     - Расскажите нам, откуда родом ваша жена? - спросил Лавров.

     - Да рядом тут жила, в Калуге. Приехала в восемнадцать лет в Москву, поступила в институт, я там преподавал. Познакомились. Она знала, что у меня не будет детей. Жили хорошо. Двадцать лет вместе. Часто мы там с ней отдыхали. Родителей у неё не стало через пять лет после нашей женитьбе. Она всем для меня была. Но последнее время нервная стала, секреты какие-то появились. Раз нашёл у неё записку странную, но допытываться не стал. Искала она какого-то Сизова, отомстить кому-то хотела. Решил, сама расскажет потом. Она и раньше к подругам уезжала, возвращалась отдохнувшей. На всё нам хватало в жизни и вдруг это, - расплакался муж, рыдая словно ребёнок.

     Калуга... Лавров поехал туда с четырьмя бойцами ОМОНа. Сердцем чувствовал, что разгадка там. В городском управлении милиции сразу нашли по фотографии жителя города, живущего на самой окраине, в неказистом домишке, который раньше принадлежал родителям убитой. 

     В доме никого не оказалось. Соседка видела, как он уезжал с удочками на велосипеде. Нашли его у речки. Сидел он у дерева. Маленький, тщедушный, в серенькой футболке и сереньких спортивных брюках. Сам стал рассказывать.

     Росли они вместе с убитой в одном городе, учились в одной школе. Она высокая и стройная, красивая блондинка с синими глазами. Он низенький, щуплый, с редкими волосиками серого цвета. На выпускном бале подошёл пригласить её на вальс. Она рассмеялась ему в лицо... И жил он дальше с одной только мыслью - отомстить. Работал в разделочном цехе местного мясокомбината. Когда не стало родителей  убитой, занял деньги и купил их домик. На чердаке нашёл старый альбом и в нём много её фотографий. Нашёл её в Москве, узнал всё о её жизни. Хотел увидеть и попросить у неё прощение за своё желание отомстить. Дверь, в так называемый салон педикюрши, всегда была открыта. Он вошёл, они щебетали, рассказывая смешные истории. Она не узнала его. Он требовал вспомнить, кто он, а она так и не вспомнила... Тяжёлой оказалась, не поднять. Отвёз на озеро, куда муж рыбачить любил ездить.

     Лавров, накупив всякой снеди, пришёл к Сизову в мастерскую. Они молча пили дорогой виски, заедая вкусными закусками.

     - А скажи мне, друг Славик, почему ты зовёшь меня Векеша? - спросил заплетающимся языком Лавров. - Не Викеша, а Векеша, понимаешь меня? Меня зовут   В и к е н т и й, не "е", а "и"...

     - Векеша, какая разница? Ты стал мне другом! Мне, закоренелому сидельцу! - смеясь, ответил Сизов. - Поехали, дружище, по домам, выспимся и поговорим на трезвую голову.

Продолжение следует...