Так, пора выходить, ещё темно и тело рядом. Каждый раз через это прохожу. Всё что видно отсюда и считается в порядке вещей, в теле ограничивается рецепторами и блокируется его страхом. Перед всем, что  чуждо его узко - направленным интересам.  У него есть собственный разум маленького запуганного зверька.  У настоящего животного и страхи настоящие, а у этого? Оно любит страх и создаёт много условий для его проявления. Да тысячи раз такое происходило. при жизни этого куска мяса. Вот оно дышит, толкает по сосудам кровь и даже сейчас по животному боится. Что то нет желания наблюдать уже давно ожидаемое. Здесь есть ещё измерения, так называемый невозможный угол и за ним море.
Галечный пляж и слышно как прибой перекатывает камешки. Тут штормит и волна ударив в бетонные блоки рядом с пляжем взрывается водяной пылью. Можно остановить волну и войти в неё. Запах соли, йода, рыбы, водорослей. Это наверное память. Да какая память если в этом теле ни разу у моря небыл. Каждую каплю можно рассмотреть и пучувствовать влажность. Вот потрогать не получится. 
Котлеты по Киевски. Здесь недалеко кафе и там что то готовят. Недалеко - это привычка. Нет здесь никакого недалеко.  Запах, вкус, форма, плотность. Можно покатать в несуществующем рту и почувствовать обжигающую сочность. И это остаётся, чего же нет? Насыщения нет. Это всегда так.
Возня за невозможным углом, мне надо обязательно присутствовать. Не знаю почему, но надо. Эмоции плотные как густой туман в августе над ручьём.  Их вполне достаточно чтоб увидеть портрет человека. Тоска, жалость и горе. Вот оно тело, лежит уже остывшее. Что над ним плакать.? 
Да не по мне всё это страдание. Это они о себе. Это им без меня плохо, моего присутствия, моего участия в их жизнях не хватает. 
Ну и хватит, а то тревожно становится. Наверх меня не пустят. Они всё понимают, сострадают но не пустят. Конечно я никого не вижу, нечем и незачем. Есть эмоции, желания, стремления, качества, чувствуется чистота, сила духа, решительность. У того, за невозможным углом, кто стоял у мёртвого тела, рядом с растерянностью было и удовлетворение,  мол отмучился. Нет, не я,  он отмучился.
Однако что это я?  Уже чувствуется азарт  охоты. Коричневые  близко и если не успеть, то всё. Ждать светлых и слушать споры о себе.  Светлые медлительны, а охотники быстры. Надо искать ро линии родства. Хорошо бы начать сначала, но сейчас это вряд ли.
А вот и спящий.  Входим неспеша, аккуратно, сливаемся с его сознанием так, что бы не было сопротивления. Он вообще не должен ничего заметить. Удары сердца ровные, сильные, кровь чистая, дыхание ровное. Молодой и здоровый человек.
- Господин, пора вставать.
Сажусь на ложе с мраморными завитками в изголовьи. Снизу тоже мрамор с деревянным настилом застеленным льняной тканью. Край длинной рубахи отделан орнаментом. Меандр. Это включается память.
- Господин просил напомнить. Корабль с зерном пришёл и привёз статую Артемиды для оливкового сада.
Смуглые тонкие руки завязывают на ногах ремни сандалий. Что то снилось, тревожное, кто то гнался, я убегал. Надо принести жертву Гипносу.  В его храме всегда пусто и вообще непонятно чем питается его жрец.
Сегодня ожидается прохладный день в Помпеях.