Дождь!.. Как он долгожданен и люб! Всего десять часов назад - там, за душной ночью, земля изнывала от испепеляющего пекла раскочегаренного до красна-красного - нет, до бела-белого топочного зева солнца. В звенящей от зноя выгоревшей синеве, нездоровыми радужными расцветками переливалось марево – вточь, как керосиновая плёнка на воде. И можно было подумать, что оазис Кубани переместился каким-то нехорошим экспериментальным образом в самый центр пустыни Сахара, где вокруг - одни миражи.
И вот ночь улетела куда-то на турецкий берег, обронив свой бесполезный чёрный веер в Азов, и… миру неожиданно открылось накренившееся тёмно-синее небо, напитанное прохладой и сыростью.
Влажный ветер, дующий со стороны дальнего побережья, вливается в грудь бодрящей газировкой, освежает лицо, делает густыми волосы. И - как пронзительно и остро пахнет всё вокруг! Дождь, скоро грядёт дождь!
Дождь! Шум его приближается вместе с усиливающимся прозрачным напором ветра, сквозь который видна серо-серебристая взвесь подступающего события. И уже застучали по крыльцу первые крупные капли – хрустальные звонкие ядрышки, и вдруг - сразу всей массой, всей силой, всей лавиной своей он - неукротимый, всё затмевающий дождище - обрушивается на землю!
Пёс Пират моментально ныряет в конуру, застигнутые врасплох куры несутся к своему навесу через двор, смешно, по-гусиному вытянув вперёд шеи. Грохот струй оглушает всё живое и неживое – струи лупят по крышам домов и построек, по бетонированной дорожке в саду, по деревьям и кустам в нём, по почве, высохшей к каменное покрытие. Да это же самый настоящий ливень, такой, что дух захватывает! А, может, и начало нового всемирного потопа!
Вмиг всё становится мокрым, бурлящим, кипящим, грохочущим.
Молний! Молний и грома жаждет душа!
Но… По-отечески мудр и не расточителен Зевс-громовержец. Передовой шквал дождя, выпущенного им конницей на волю, проносится дальше – оживить, оросить, освежить умирающие поля и виноградники Тамани. И в посёлке остаётся лишь ослабевший, умеренный дождик, свитый из мелких капель в тонкие, плотно сконцентрированные серебряные струйки.
Бросаешь ненужное укрытие, выбегаешь босиком на уличную дорогу – скользкую, покрытую размягчённой бурой корочкой, лужами и ручьями, и мчишь по ним, подставляя лицо под удары упругих хлёстких хрусталей, разбивая их лбом, скулами, подбородком.
Вкусно! Весело! Любо!
До самого сердца промокший, хохочущий и задыхающийся, со сладко-солёным небесным даром на губах, мчишь, и будто весь разрываешься на чудесные исцеляющие капли, превращаясь… в дождь!
Лето 1977 г., пос. Красноармейский станицы Запорожская
Новые
Меню
