Миниатюры №1-3

                                                 №1

   -Ты просил меня об этом,- сказал Он. –Пожалуйста! Дерзай!- и протянул руку.

   Замирая от предвкушения чуда, Архимед осторожно притронулся к ладони.

   -А это…- он сглотнул сухой комок в горле. -…правда опора?..

   -Да. Правда. Другой ты не найдешь.

   Архимед напрягся. Жилы веревками вздулись на шее. Буграми заходили под кожей мышцы.

   И все было напрасно.

   Мир не перевернулся.

   Мир не изменился.

   -Эх, людишки… дети мои…- вздохнул Всевышний, ссаживая Архимеда с ладони у кущ. –Как вы любите высокие словеса! И самое смешное- верите в них сами! Безумцы…

   Архимед, тяжело дыша, обессилено лежал на траве и безмолвно глядел на Него.

   -Хотя… Сам же учил вас: нельзя без веры. Только немного не в то вы верите! А вам так мало времени отпущено! «Мир переверну…» Эх, дети, дети…

   Он погладил Архимеда по голове.

   И Архимед уснул со счастливой улыбкой на устах.

                                  №2

   Он редко ездил в общественном транспорте.

   И теперь, сидя в троллейбусе у окна, он с интересом наблюдал и за пассажирами, и за улицей.

   Эта незнакомка появилась на предыдущей остановке. Вернее:       я в и л а с ь.  В п о р х н у л а.

   Остановилась у центральной двери.

   Утонченный профиль. Изящная ранимая шея, созданная для поцелуя. Нет! Для «осыпания поцелуями»! Это будет верней!

   Аккуратная грудь, высоко вздымающая в такт дыханию. Густая грива невесомым коньячных волос, убранных в форме шлема Афины Паллады. Миниатюрное ушко. Рюмочная талия. Мячиковые полушария стана, туго натянувшие  полупрозрачный мини-сарафан. Точеные, елы-палы, ножки на высоких босоножках! И слегка приоткрытые пухлые губки, будто ждущие поцелуя.

   Он забыл про улицу. Он смотрел только на нее. Невидимые флюиды восторга и любви мощным потоком  неслись к ней полторы остановки.

   И она это почувствовала! Осторожно обернулась и встретилась с ним взглядом. Смотрела внимательно и настороженно  громадными синими глазами. И эта озерная синь в обрамлении пушистых ресниц добила его окончательно! А потом она улыбнулась. Обворожительно и доброжелательно. И, будто устыдившись своей откровенности, отвернулась.

   Он понял: это она! Его вторая половина! Господи! Наконец-то встретить!.. В 28 лет!..

   Он поднялся с сиденья и медленно, как зомби, двинулся к ней, перехватываясь за поручни. В полуметре от нее нерешительно остановился.

   Между ними стояли какие-то люди, но он видел только ее!

   И видел на хрупком плече замызганную, испачканную в чем-то неприглядном белую бретельку лифчика. А чуть правее, сантиметрах в пяти от бретельки- безобразно расчесанный прыщик.

   Он смущенно опустил голову. И наткнулся на ее ноги с обломанными ногтями в ярком облупленном лаке. Они  вызывающе маячили сквозь плетение туфель.

   -Разрешите!- сказал он хрипло, сдвигая народ в сторону.

   Дверь открылась. Он брезгливо скривился, проходя мимо суженой, и вышел из троллейбуса. Вслед ему потянуло запахом летней распаренной женщины и утренних терпких духов.

   Половинки разошлись, не соединяясь.

   Он взглянул на часы, заторопился:  нельзя было опаздывать к урологу!

                                           №3

   Какая же ты сука!- громко заорал он. –Привязать меня хочешь, да?! У, паскуда! И тянула до последнего!.. Шесть месяцев!

   Он резко вывернул руль на крутом повороте.

   -Не кричи, Паша.- Она тихо плакала в ладошки рядом с ним.  –И не гони… Дорога мокрая…

   -«Не ори!»… Да тебя убить мало! Вместе с этим уродом шестимесячным!.. Запомни: он твой и только твой!.. И не вздумай ко мне с ним лезть! Откажусь! Всех куплю! Ни одна экспертиза не подтвердит! Всех куплю!

   -Паша, смотри на дорогу…. Страшно… - Худенькая женщина комочком страха и горя вжалась в пассажирское сиденье.

   -А ты не учи меня! Ты меня все три года…

   Руль неожиданно дернулся вправо. Нога автоматически вдавила педаль тормоза. Но  машина все- равно вылетела на обочину, к обрыву и врезалась в дерево. Передние колеса зависли над пропастью и бесшумно крутились.

   … Темнота отступала. И вернулось сознание.

   -Я жив… Я жив…- равнодушно подумал Пашка. –Болит как внутри… Ребра, наверное, сломал…

   Он открыл глаза. Рядом, на пассажирском сиденье, безвольно обмякла на ремне безопасности любимая когда-то женщина.

   Он протянул руку, пощупал какую-то жилку на ее шее. Жива. Надо вытащить ее, на землю положить… И «скорую» вызвать…

   И тут же забыл о женщине. Колеса остановились с неприятным скрежетом. Перед Пашкой зияла пропасть.

   -Мы сейчас упадем! Выбирайся быстрее!

   И сразу же от страха появились силы. Он отстегнул свой ремень, вышиб плечом заклинившую дверь. С опаской посмотрел вниз.

   Застонала женщина, но Пашка даже не заметил этого. Он примерялся, чтобы хоть одну ногу поставить на землю. Начал осторожно выкарабкиваться, крепко держась за открытую дверь.

   -Эх, и ничего-то ты не понял… Даешь вам шанс, даешь…- вздохнул Всевышний. И сдвинул машину вниз.

   Пашка рухнул в пропасть, даже не в силах заорать от ужаса.

   Машину качнуло- и прочно заклинило деревом. 

   На дороге взвизгнули тормоза. От остановившихся машин уже бежали люди.

   Женщина опять застонала. И пошевелилась.

Другие произведения автора:

Амок

Праздничная тризна

Домашний серпентарий любви