Сейчас всё
хаять принято - говорят живём плохо, а
раньше-то тоже всяко жили.
Я в 1970-е годы
в деревне на ферме свинаркой работала
так всего-о понасмотрелась.
Принялись у
нас как-то в раз - поросята от рожи
пропадать, а бригадир-то с нами не больно
церемонился - тут же предупредил: «
Бабы, если пропащих поросят сразу не
заколите, то из зарплаты всё по вычитаю
потом не обижайтесь на меня. »
В деревне-то
работы тьма-тьмущая особливо летом. В
тот день встала как всегда ни свет ни
заря — корову подоила да в табун вместе
с другой скотиной проводила. Ну чё
скрывать-то — овечек только больше
десятка держали, да и ещё и телята были,
поросята, одних куриц только десятка
три не меньше - хозяйство-то большое —
пока со всем управишься. Я как только
дела-то все переделала так сразу на
ферму пришла. Смотрю, мама родная, а
поросята - цельных одиннадцать штук
лежат — пропали не весть когда, но ещё
тёплые. Чё делать-то, батюшки мои!?
А робила-то я
в те года в паре с Сенькой Веретенниковым
скотником нашим, а его как на грех на
ферме не оказалось — припозднился мужик
— с кем не быват. До деревни за ним бежать
далече, а поросят-то ещё чуток и колоть
бесполезно будет. Ба-а меня всю как есть
затрясло с испугу-то — я окромя кур ещё
никакую скотину сама не колола. Батюшки,
наточила я нож, поросят пропащих всех
как есть за задние ноги перетаскала на
улку — тяжесть таку, перекрестилась и
была не была - кровь из шеи выпустила, а
потом и животы вспорола. Ревела слезьми,
а куда деваться-то? Бригадир-то мужик
шибко сурьёзный был— слов на ветер не
бросал. Жить-то на чё то надо. Со своим-то
мужем я в аккурат разошлась — загулял
он у меня, кобеляка хренов, нашёл себе
бабёнку городскую помоложе меня и сам
на развод подал — срам-то какой, а дочь-то
младшая в ту пору в школу ещё ходила и
средняя училась в институте - кто ей
помогать-то будет окромя меня? На чё
жить-то? Каждая копейка на счету...
Сенька-то когда
пришёл на ферму глянул чё я наробила и
говорит: « Да ты, Галька лучше всякого
мужика управилась и зачем тебе мужик-то!?
Развелась со своим и дело с концом —
вон какую работу провернула — огонь
баба! Не всякому мужику такое под силу.»
А я ему в ответ:
« Так глаза бояться, а руки делают!»
Потом правда
Сенька шкуру-то со свиней сам ободрал.
Бригадир в скорости машину пригнал —
сгрузили тушки и свезли всё в город. Я
после-то спросила: « Куда хоть энто
мясо-то сдали?» Бригадир сказал: « В
кафе « Родничок ».
Через неделю
другую я в город сама поехала - на зелёном
рынке картошку со своего огорода
продавала. Ну, а картошка-то славная в
тот год уродилась - я до обеда пять мешков
продала и глазом не моргнула. Пойти
думаю хоть гостинцы девкам своим купить
да одежду какую никакую к школе справить
на вырученные деньги. Иду - смотрю кафе
« Родничок». Дайка думаю хоть одним
глазом гляну чё за заведение такое?
Зашла — народу много и пахнет правда
зря не скажу аппетитно. Бабонька-то меня
молоденькая увидала и приветливо так
спрашивает: « Пельменей свеженьких не
желаете?» А я ей в ответ: « Ой, нет, упаси
Бог! Я есть-то не шибко хочу — я так
только зашла поглядеть чисто из
любопытства.»
Ну чё, я бегом
к выходу. Аппетит сразу пропал, какие
тут пельмени? Тошнота к горлу подступила.
Кто не знает из какого они мяса пельмени
лепят так знамо дело наедятся за милу
душу.
Вот как жили-то!
Чё скажут то и делали — подчинялись
начальству-то, робить в деревне-то
боле не где было. Да и сейчас поди тоже
самое творится — деньги проклятые куда
без них? А теперь у меня то болит - сё
болит и душа мается от воспоминаний.
Новые
Меню
