Приключения Петровича и его друзей.

Приключения Петровича и его друзей
Елена Липецкая
ПОВЕСТЬ О ВОЛШЕБНОМ НАСТОЯЩЕМ И ПРОСТОМ ВОЛШЕБСТВЕ.

повесть - сказка




Глава I.


Наконец – то вся наша компания снова в полном составе! Мы – это четверо самых обыкновенных пацанов из самого заурядного полусонного небольшого городка провинциальной России.

Итак, прошу любить и жаловать. Я – Петров Антон, он же - Петрович, пятнадцати с небольшим лет от роду, самый колоритный (по – видимому, это слово априори связано с понятием “калория”) изо всей нашей четверки. Кареглазый брюнет с внешностью небольшого кучевого облачка. Что вы подумали?! Да нет же, никакой я не толстый, что вы, что вы! Я в меру упитанный сытнячок ( впрочем, и воспитанный я тоже в меру, а мера, она, как известно, у каждого своя ). О таких как я говорят: “кровь с молоком “.Спокойный, немного флегматичный, рассудительный, правда, лишь до тех пор, пока кто-нибудь не вздумает наступить на мою любимую мозоль. Но это, согласитесь, вполне адекватная реакция любого здравомыслящего человеческого существа, к оному числу и я имею наглость себя причислять.

Мой самый лучший, а, пожалуй, и единственный друг Ленька Андреев умудрился появиться на этом свете раньше меня на целых полгода. Сам по себе факт непростительный, но на какие жертвы не пойдешь ради друзей! С ним вдвоем мы представляем точнейшую иллюстрацию к тому самому издревле известному в народе, а теперь и вполне научно обоснованному факту, что противоположности притягиваются. Единственное, что у нас с Лёхой общего – это цвет волос и глаз. Худощавый, гибкий и подвижный словно ртуть, Лёха способен проникнуть в любую щелочку, меньше его видимого объема раза в три – настоящий представитель семейства кошачьих со всеми вытекающими из этого последствиями. Скромен, умеет быть незаметным, будучи у всех на виду (поистине незаменимое качество, которым меня Матушка – природа по какому-то недоразумению напрочь обделила).

И – наконец-то наши Полтора - Ивана – два брата – акробата: мой ровесник Толик и его младший братишка – половинка Данил, которого все знакомые чаще звали просто Данькой. Кто из них состоял при ком сказать трудно: Толян безропотно выполнял роль бесплатного и бессменного дядьки – гувернера младшего, а последний с радостью служил своему воспитателю верным оруженосцем. Но они скорее друзья Лешкины, чем мои, я с ними просто приятели. И, если честно говорить, не особо бы огорчился, если бы они исчезли из моего поля зрения далеко и надолго. Тем ни менее, общаемся все вчетвером мы довольно часто. Как закадычные друзья, Леха с Толяном очень похожи даже внешне. Только глаза у Толика серые, да на голове светло-русая шевелюра . Сколько точно лет Даньке я как-то не интересовался. Знаю точно лишь то, что в этом году он идет в первый класс. Одним словом, малявка еще .О нем и вообще-то писать не стоило: и ростом, и годами еще не вышел, но куда ж от него денешься, если они с братом друг от друга никуда?!


Глава II.


Итак, стояло необычайно жаркое лето 2…. –го года. Те, кто испытал все “прелести” того времени на собственной шкуре, я думаю, не скоро забудут тот памятный год. Нас, пацанов, единственное, что радовало - так это осознание того, что мы, старшая троица нашего квартета, довольно – таки успешно (как я люблю выражаться – без “двоек”) закончили восьмой (мама дорогая! – как мало пройдено дорог, как много сделано ошибок! –неужели уже восемь лет мы посвятили такому занятию, как учеба? И сколько еще придется положить своих невосполнимых и незаменимых лет на этот алтарь под гордым именем НАУКА!) класс общеобразовательной и решили отметить это событие со всем размахом ,на который были способны. Тем более, что ощущали мы себя вполне взрослыми мужиками, не боящимися ни Бога, ни черта .

Не подумайте ничего плохого: мы не только не были алкашами – недоростками или, что еще «лучше», какими – нибудь нариками, но и вообще эту гадость ни разу в жизни не пробовали, о чем ну ни капли не жалеем!

У нашей семьи есть… как бы ее поточнее назвать? – “дача” для нашего участка слишком громкое имя, а вот “сад” подойдет вполне. Так, небольшая двухэтажная хибарка, расположенная на участке супесчаной земли в стандартные четыре сотки. Но если сама по себе наша дача достопримечательностями не блещет, то расположена она зато в чудном по своей красоте месте. Буквально в двух шагах от нашей улицы, за деревенскими огородами, плещется рукотворное море, я бы, правда, скорее назвал его бо-о-ольшим прудом,- наше городское водохранилище. Но как его ни назови, оно все равно красиво! На въезде на территорию нашего садоводства и при выезде из него вас встретит великолепный смешанный сосново-березовый лес, из которого местные жители к каждому Новому году по потребности запасаются молоденькими колючими красавицами – благо, санитарных вырубок никто не производит, а потому и самовольная особенного вреда не приносит, а, скорее даже наоборот. А на противоположном берегу нашего моря зеленеет в сизой дымке настоящий сосновый бор! Воздух пьянит и насыщает. Пьешь – надышаться не можешь!

Вот именно в этом-то домике мы и решили вволю поиграть в робинзонов и пожить без родительской опеки недельку – другую. Благо, что магазин здесь недалеко – минут пятнадцать ходьбы, а если на велике, то можно за полчаса успеть смотаться туда – обратно. А электричество и вода у нас летом в домике есть, да и летний душ чего-нибудь да стоит, особенно в эту изнуряющую жару.

Одним словом, решили – постановили – сделали, в смысле – выполнили.

Собирались мы долго и тщательно. Так, наверное, Амундсен к покорению Северного полюса готовился. Жалко, что собаки вот у нас ни одной нет: сколько я родителей не уламывал подарить мне щенка, в ответ на мое горячее желание обзавестись гавкающим дружком, мама говорила, что сей представитель хвостатого племени появится в нашем доме только через ее труп … Естественно, маму мне предпочтительнее иметь живой и, желательно - как можно дольше …

Тем не менее, спортивные сумки оказались набиты у всех будущих отшельников под завязку. Несколько пар сменного белья, купальные принадлежности, родители настояли (особенно бабуля была этим озабочена) на том, чтобы мы (в жару +50 градусов в тени!) захватили с собою и теплые вещи – погода в наших краях в последнее время, впрочем, как и всюду, стала непредсказуемой. Я положил старенький ноутбук, доставшийся мне по наследству от старших двоюродных братьев, пяточек книжек, пылящихся у меня на полке – на случай уж точно почти невероятный (но мало ли что?) – если кого-нибудь в отдельности одолеет бессонница. Это были мои любимые “ужастики, уже не помню какого автора, по-моему – американского писателя Стайна. В то время я их читал запоем –единственные книги ,которые покупал сам, а не по маминому принуждению. Они казались мне такими крутыми – в меру туповатые, немного тормознутые – короче говоря, самое подходящее чтиво в такую расплавляющую мозги (естественно, это касается лишь тех индивидуумов, у которых в той самой подставке для кепи осталось что расплавлять) жару. Серое вещество напрягать абсолютно не нужно! Одним словом, - то, что доктор прописал для таких оболтусов, какими мы в ту пору были.

Наконец-то свершилось чудо, и долгожданный день нашего отъезда наступил Согласовали все выходные, утрясли все недоразумения, нашли компромиссные решения для всех нерешенных проблем, словно не уезжали на расстояние в четверть сотни километров от окраины города, а, по меньшей мере, улетали первым исследовательским рейсом на Луну и спешили составить завещание для своих многочисленных потомков.

Добрались до места назначения за час с небольшим. Швырнули сумки на диван, стоявший около окна в большой комнате на первом этаже нашего фамильного особняка, отталкивая друг дружку от ведра и больше проливая на пол, чем наливая себе в рот, напились чистейшей, без малейшей примеси вездесущего хлора, самой сладкой на всем белом свете, нашей артезианской воды – мотор качал ее из колодца, выкопанного сразу за задней глухой стенкой дома, прямо в кухню – нижайший поклон дедуле Ильичу за его план электрификации всей страны! – что б мы без него делали! Немного отдышались, охладились (не пугайтесь – ни в морозилку, ни даже в холодильник мы не ползли – у нас на первом этаже чуть потеплее, чем в хорошем погребе). Разделись до плавок и рассредоточились по дому. Я остался внизу, так как, во-первых, терпеть не могу жару, если я не лежу на пляже, а, во-вторых … - ну куда же я без своего любимого ноутбука?! – я без него - как младенец без соски. А стол, на котором можно расположиться с максимальными удобствами у нас стоит все в том же зале – то бишь, в самой большой комнате дома. Лёха с Толяном полезли на второй этаж – в летнюю мансарду – они у нас любители хорошенько прожариться. А лучшего места для этой цели во всём доме не найти – без опахала находиться там среди солнечного дня – смертельный номер, но наши камикадзе, в добавок ко всему, еще и телевизор там включили – благо, мы купили его этой зимой вместо приказавшего долго жить старого черно-белого собрата.

Данька полез (в такую-то жарищу !) на соседний участок – он был брошен уже как лет 20, и им пользовались все, кому не лень. Жалко только, что в основном в одном качестве – в роли свалки. Один из новых хозяев жизни погрозился его приобрести и навести на нем порядок, но, по-видимому, кишка оказалась у него тонковата – испугался здешних завалов. Ну а кому же неизвестно, что на свалках обитают несметные сокровища?! Самое главное – это уметь отличить малую крупинку золота в тоннах пустой породы – то есть – в горах мусора и хлама. Данька, со всей присущей его возрасту самоуверенностью, всерьез считал, что вполне обладает данным умением.

Когда дневное пекло понемногу стало уступать место влажной вечерней духоте, а в воздухе явственно стали даже не ощущаться, а унюхиваться болотные нотки – эти непременные спутники стоячей воды, особенно в такую погоду, и несметные полчища невидимых комаров – камикадзе ненавистно и заунывно звенели у нас над ушами, мы, ополовинив запас провизии, которую, вообще-то, рассчитывали растянуть не меньше, чем на неделю .решили провести расширенное совещание всего личного состава экспедиции. Ну, а если по-простому, то решили составить план мероприятий на ближайшее время – то есть на ночь грядущую. Ну не ложиться же, на самом деле, спать с вечера, словно мы не мужики, а маменькины сыночки! Да и не стоило тогда вырываться за город – спать в своих кроватях, знаете ли, всё-таки комфортнее, чем на даче делить свой ночлег с комарами.

- А что, слабо на кладбище рвануть, – не обращаясь ни к кому конкретно, заявил Толян.

- Ты что, совсем сбрендил? – в ужасе, едва не поперхнувшись чаем, ответил вопросом на вопрос Лёха. - Тебе что, жить надоело?

-А ты что, решил продлить конвульсии?

-Эй, уймитесь, - кладбище от нас никуда не уйдёт – успеем еще побродить в тишине в его тенистых кущах. Давайте махнём сегодня на море, - заявил я примиряющее.

-Ты, Тургенев! Где это ты слов-то таких нахватался? Ну, словно собака арепьёв!- это, уже отдышавшийся после испуга, заявил мой дружбан. В своих ужастиках, что ли ?

-Во-первых, почему именно Тургенев?- поинтересовался я.

-Гы-ы! А он изо всей школьной программы только “Му-Му” Тургенева и помнит! – заржал довольный Толян. Ну, а во- вторых?

-Что, во-вторых?

-Совсем жара людей бедных достала! То ли еще будет, если мы тут недельку – вторую поживём! Балда ты, а не Петрович!- ты же сам сказал: во-первых. Поэтому я у тебя спрашиваю: а во- вторых?

-А, вот ты о чем! Не, это не ужастики виноваты,- это моя мамуля ничего кроме чтения не понимает и ничем, кроме этого не интересуется. Вот я поневоле и нахватался от неё высокого штиля.

-Чего – чего ты от неё нахватался? Штиля? А штормика ты там, случайно, небольшого с собой не прихватил? Он бы нам в такую жару совсем не помешал! – невинно спросил Лёха.

у ты Аброся! Товарищ Дерево называется!- ополоумев от такой “ эрудиции” нашего приятеля, в полный голос заорал Толька, - в данном конкретном случае слово «штиль» означает манеру письма или общения. Зачастую – высокопарную. Ясно?

-Ага. Но на мой вкус, всё-таки лучше общаться попроще, при помощи общеупотребительного лексикона.

-Ого! Вот это Дрюха (школьная кликуха Лёшки) рубит! Во рубит! Какие тирады отпускает! - не удержался я от изумления.

-Ага, как домой приедет, как мамане своей что-нибудь изложит на правильном литературном!! Она с перепугу в осадок выпадет, ничего не поймёт и больше никогда, ни под каким предлогом, к тебе, Петрович, свое чадо не отпустит! Чтобы ты на него пагубно не влиял и не засорял его девственно чистые мозги всякой ненужной дрянью!

Смеялись мы долго и упорно, до изнеможения, до колик. Наконец, отдышавшись и утерев лежавшим неподалёку полотенцем пот, ручьем струившийся по моему челу мудреца, я решил подать реплику:

-Итак, господа присяжные заседатели, предлагаю вернуться к нашим баранам, то бишь – к обсуждению маршрута нашей ночной вылазки. Напомню, если кто успел немного подзабыть, что я предлагаю не спеша прогуляться в сторону нашего моря.

Как я уже говорил, морем мы называем наше водохранилище. Громко, конечно, сказано, но зато вполне в духе провинциальной гигантомании, когда всё маленькое, имеющее целиком и полностью значение только местного масштаба, пытаются раздуть до вселенских размеров – а то, вдруг, совсем позабудут, что такая точка есть на карте Родины?!


-А чего мы не видели у этой лужи ночью? Особенно крупных комаров? – Толька, щелкая своей зажигалкой, решил закурить очередную сигарету, в надежде отпугнуть настырных кровопийц едким табачным дымом. Надо сразу сказать, что затея не увенчалась успехом. Комарам сей аромат не только не мешал немилосердно нас жилять во все мало-мальски неприкрытые (и в прикрытые, впрочем, тоже) места, но, похоже, что насекомые весьма благосклонно отнеслись к новому запаху – они явным образом балдели от него! В итоге Толяну пришлось затушить бычок до лучших времен, чтобы иметь возможность обеими руками бороться с совсем оборзевшими супостатами.

-С меня, лично, вполне хватает и этих. Черт! Черт! Черт!

-Где? Где?

-Кто где?

-Да черт же! Сам сказал! Где он? Я не вижу!

-Данька, ты что, уснул?! Придется оставить тебя здесь одного – дом сторожить!

-Нет! Ни за что! Я с вами! Я не заснул! Я уже большой! А не возьмете – я расскажу маме, что ты куришь, вот!

-А я тогда буду до конца своей жизни звать тебя Павликом.

-Почему Павликом?

-Подрастёшь – узнаешь. Был один такой предатель, Павлик Морозов. Но учти – он очень плохо кончил – его убили.

-Да, Данька, ябедничать очень нехорошо. Тебе, что, мама об этом не говорила? – менторским тоном поинтересовался я.

-Говорила, - тяжело вздохнул Данька. Я не буду ябедничать. Ну, пожалуйста, возьмите меня с собой! Мне будет тут страшно одному!

-Вот это совсем другое дело! – я похлопал пацана по плечу. Молодец! Ты поступил как настоящий мужик! Толик может гордиться таким братом!

-Братом – трусом, да? – со слезами на глазах дрожащими губами прошептал Данька.

-Ну, какой же ты трус? Признаться в своей слабости может лишь по-настоящему смелый человек, правда, мужики?

Ребята согласно закивали головами.

-А бояться и мы немного боимся, правда?

-Конечно, - подал голос Толька. Каждый нормальный человек в данной ситуации немного боялся бы.

Хлоп! Хлоп!! В отместку за нежелание Толяна знакомиться с собратьями наших дачненских комаров, они очень точно прицелились и, надо сказать, не промазали, и ему, и Даньке прямо в центры их сократовских лбов. В ответ на данную диверсию и раздались столь смачные звуки – потерпевшие одновременно хлопнули себя по пораженным противником местам. После справедливого акта возмездия у обоих потерпевших на лбу остались по комариному расплющенному тельцу(ажник жалко стало незадачливых интервентов, честное слово!). Только у Даньки, словно у индийского раджи, вокруг чёрной маковки образовалась кровавая горошина.

-Ух, ты! – это Лёха восторженно вскрикнул при виде такой картины. – Раджа!

Так мы Даньку и звали потом Раджой. Надо признать, что своей кличкой он был доволен, и, иногда, заигравшись и по-настоящему войдя в роль, пытался покрикивать на нас и помыкать нами, словно своими вассалами, чем неимоверно гордился.

-Ну, зачем же сразу на комаров? – обижено засопел я носом.
Не за себя обиделся – за своё «море». – На русалок, например…

-А водяного там случайно, нет? – спокойно так, слишком спокойно, поинтересовался Толян.

-Ну как же без него! – в тон ему ответил Лёха. – Конечно же, есть! Помнишь, мультик в детстве смотрели: “ Я водяной, я водяной! “

Мои мужики заржали так, что я испугался, как бы стены нашего временного пристанища не рухнули на наши несчастные головы. К счастью пронесло.


Глава III.


Ночь, как всегда, подкралась незаметно. Не зря она считается временем кошек, сов и летучих мышей – самых бесшумных созданий в мире. Мы опомнились от нашего веселья лишь тогда, когда пронзительно – желтый глаз полной Луны завис точнёхонько над центром нашего огорода. А дорожка, ведущая к летнему душу и сараю, оказалась вымощена вместо бетонных плит, настоящим серебром! И – что удивительно! – почему-то полностью неожиданно пропали все комары…

-Полнолуние… - глубокомысленно произнёс я , наморщив мой крутой открытый лоб мыслителя,

- время дураков…

-Тоже мне умник нашёлся! – прыснул , закашлявшись, Толян.

-А почему время дураков? Что, только дураки гуляют в полнолуние? – поинтересовался Данька.

-Да нет же, Раджа! – подал голос Лёха, - просто дураки, то есть психи…

-Он хочет сказать – душевнобольные люди, - снова вклинился я в разговор.

-Эй, умник! Откуда в твоей пустой башке вдруг завелись такие мысли? – ревниво поинтересовался Толик.

-Мать рассказывала. Она у меня запоем читает. Всё и везде. Особенно про всю эту ахинею.

-А, всё понятно! – потрясенно воскликнул Лёха. И ехидненько так добавил:

-И ты заразился вирусом всезнайства! Смотри, не подцепи бациллу читательства!

-Ты имел в виду палочку чтениялюбия? – невинно поинтересовался я .

-Ну не волшебную же, в конце-то концов!

-Так что там делают эти психи? – наконец-то удалось вставить своё слово Даньке.

-Ещё сильнее с ума сходят, поспешил к нему на помощь брат.

-Это как?

-Ну, буйными становятся!

-Как зомби?

-Во, блин, начитался всяких ужастиков! Говорил ведь предкам, чтобы не покупали ему эту всякую шелупень, не забивали малому голову чем не надо! Так меня и слушать дома никто не желает! Вот приедем на хату – оттащу всю эту макулатуру на помойку!

-Ты что, офигел совсем! – влез я в его гневную тираду, - лучше мне отдай!
В ответ на мой крик души снова раздался общий оглушительный хохот.

-Не, Толян, зачем выбрасывать-то? – еще всхлипывая от смеха, спросил Лёха, - не экономно…

-Ты хотел сказать – не экономично? – не замедлил я поддеть Лёшку в отместку за насмешку.

-Уберите этого умника, а то я его покусаю сейчас!

-Ты что, бедолага, так кушать захотел? Не ешь меня – я ядовитый! И, вообще, как скажет моя мама, - тебя легче убить, чем прокормить!

-Ты хоть на ненадолго можешь оставить в покое свою маму и не комментировать её высказывания?

-На ненадолго – могу.

-Ну и за это Вам наше огромное «мерси».

-Так вот, по поводу экономии. Зачем выбрасывать, если можно продать?

-Петровичу и продам, точно! Петрович, налетай, пока за бесценок отдаю!

-Перебьёшься! Из вредности не куплю!

-Аброся! Надо, наоборот, хотя бы медную денежку дать – чтобы новая вещь на новом месте “прижилась” – это даже я знаю! Да, упущение твоей родительницы в твоём просвещении прямо-таки непростительное!

-Опять моя родительница?!

-Прости, прости, я совсем забыл! А то она там, бедная, совсем, наверное, от икотки изнемогла!

-Толик, а почему ты решил. Что Антонова мать всё это время икает?- невинно спросил его верный Санчо Пансо.

-Поверье такое есть, что когда человека вспоминают, он икает, понял, шкет?

-Понял, только обзываться не надо! Я же тебя жердяем не величаю!

-Кстати, слово «шкет» не является ругательством – так называли небольшого роста подвижного подростка, ясно?

-Наш Петрович, похоже, уже неизлечимо болен грамотностью! Спасайся, кто может!

-Ладно, хорош прикалываться-то!

-Да, к вопросу о зомби – вы как считаете, они действительно существуют, или это всё сказки? – поинтересовался у присутствующих Лёха.

-Конечно же, сказки! – снисходительно, словно успокаивая испуганного малыша, ответил приятелю Толян.

-Во всяком случае, в наших широтах, они точно не водятся…

-Ага, - перебивая меня, продолжил тему Толька, - это у африканских племён распространено зомбирование покойников.

-Нет, ты всё-таки Аброся, честное слово! Не в Африке, а на острове Гаити! – там культивируется тёмная религия Вуду. И именно там чёрные (в смысле – адепты чёрной, а не белой магии) колдуны оживляют недавно умерших врагов и, превращая их в зомби, заставляют их себе служить.

-А почему именно врагов? – озадаченно поинтересовался у меня Лёшка.

-Не знаю, как тебе, но абсолютному большинству людей не очень приятно созерцать лишенные своих душ полуразложившиеся оболочки своих умерших родственников или друзей – душу-то колдун обратно вселить в труп не может – он же Господь Бог, верно?

-Ну да, надо признать, что это логично.

-Нижайший Вам, месье, поклон от всего мирского сообщества!

-Ну очень вы подходящую тему для обсуждения выбрали, нечего сказать! – возмутился Толик

– Скажи спасибо своему братишке – это он нас надоумил! – парировал я.

-Мужики, а с нашим Петровичем, и впрямь, творится что-то неладное! – обеспокоенным голосом заявил мой единственный и верный друг. – Слова какие-то непонятные произносишь, общаться с тобою становится вообще невозможно – как на заседании Академии Наук! Тебя, случаем, не заколдовали? Ты хоть сам-то понимаешь то, о чем ты говоришь? Значения всех этих мудреных слов-то знаешь?!

-Хорош прикалываться! Конечно, знаю, если их произношу! Я же не попугай, верно?! Раз пять биологию пересдашь – тоже это всё запомнишь. И что такое популяция, и что такое ареал.

-Во-первых, при чем тут популяция какая-то, а во-вторых – ты имеешь ввиду “ореол” или “ареал”?

-Ого! Вот это тихоня! Тихой сапой – вроде ничего не знает, ничего не понимает! А сам молчит-молчит, а потом как отмочит! А еще на меня бочку катит! – возмутился я такой двуличности в поведении друга. – Но так уж и быть – поясню свою мысль. Естественно, я имел ввиду ареал, то есть место распространения кого- или чего-нибудь. Популяция, в общих чертах, если мне память не изменяет – означает численность какого-либо вида животных в пределах данного ареала. Усёк?

-Так точно, господин профессор!

-Я очень за Вас рад!

-А еще, - не выдержал долгого томления молчанием Толян, - в ночи полнолуния активизируются призраки. Фу ты, чёрт! – ты, Петрович, всех нас, по-моему, уже заразил своей премудростью!

-Это-то ничего страшного – зараза, она к заразе не пристанет! А вот того господина с рожками, хвостом и копытами ночью всуе поминать абсолютно не стоит.
-Боишься, что ли?

-Не боюсь, но на рожон переть не стоит – как говорится – береженного, его и Бог бережёт, ясно?

-Нет, пасмурно! Что ты всё заладил: ясно, да ясно?!

-Ну, если тебя это больше устраивает – усёк?

-Усёк…

-Хватит вам уже лаяться-то как собакам…

-Кобелям.

-Чего – кобелям? – не въехал Дрюха.

-Аброся, ты сказал, что мы лаемся как собаки, а я тебя поправил: как кобели.

-Тьфу, твою же мать! – не вытерпел Лёха, - какая, на фиг, разница в нашем случае? – и те, и другие лают! Вы лучше на пацана посмотрите – он же, наверное, от страха уже в штаны наделал, придурки!

Я с Толяном посмотрели на Даньку. Он сидел с округлившимися от испуга и недоверия глазами.

-Эй. Раджа, у тебя там всё сухо? – поинтересовался я,

-Ага. Ещё не успел!

-Молоток! Не волнуйся, у нас только лунатики водятся, и то лишь в сильно ограниченном количестве! – успокоил я, как мог, малолетку.

-А моя мама говорила, что на Луне никто не живёт. Она тоже иногда газеты читает – скажи, Толь?

-Так там никто и не живёт, - спокойно подтвердил я Данькины сомнения.

-Так ты же сам только что сказал, что у нас водятся лунатики. А откуда же они тогда взялись, если не с Луны прилетели, а?

-Дурдом! – единственное, что я в силах был произнести перед тем, как расхохотался вместе с остальными.

Данька сперва хотел надуться, и уже отвернулся от нас в сторону, но его хватило не надолго. Его заливистый хохот звонче всех звучал в ночной тишине.

-Нет, ты не Раджа, ты всё-таки Данька! – засмеялся я, - лунатики – это не жители Луны, это сомнамбулы – люди, которые ходят во сне.

-Ходят во сне? Что значит “ходят во сне”? Мне тоже часто снятся сны, где я хожу, а иногда бегаю. И даже временами летаю. Я что, тоже лунатик?!! – едва не закричал от ужаса Данька.

-Дуратик ты, а не лунатик! - хохоча, успокоил его брат. Лунатики наяву ходят, стирают бельё, могут прогуляться по карнизу, когда спят, спящими, понимаешь? То есть выполняют все действия, что им снятся, наяву, но с закрытыми глазами, как у всех спящих.

-И лета-а-ают?!

-Вот это, я думаю, вряд ли. Крылья-то у них не вырастают.

-Уф, слава Богу!

-Так, если идти на море, то идёмте, - подал я реплику, - а то ночи-то летние короткие. Пока вы тут о лунатиках разглагольствуете, Луна зайдёт, и новый день настанет.

-Верно! Айда скорее! Где ключи? – засуетился Лёха.

-А фонарик бы всё-таки не помешал… - мечтательно протянул Толян.

-Тебе что, Луны мало? – поинтересовался я.

-Да не мне света маловато, а ключу, чтобы в замочную скважину попасть, маловато будет, балда!

-Нехай тычется на ощупь! Баренья, понимаешь ли, тут выискались! И, вообще, это неизвестно, кто из нас балда, - обиделся я, - а мобильные на что?

-Во! Точно! Петрович, беру свои слова обратно! Ты – гений!

-То-то же!

-Да, что-что, а смерть от скромности нашему гостеприимному хозяину не угрожает!

Заржав в очередной раз не хуже табуна лошадей, мы наконец-то отправились в дорогу.


Глава IV.



-А, во, слышите, пацаны, - я первым нарушил установившуюся тишину. Здесь две купальни

-Одна ближе, а другая дальше, да? – чересчур серьёзным тоном поинтересовался у меня Лёха.

-Гы-ы-ы! – уже не в силах смеяться по-человечески, скулил по-щенячьи Толик.

-Ничего смешного в этом я не вижу! Одна, действительно, ближе, чем другая. Если идти к ней, то нужно свернуть сейчас в проулок…

-Куда – куда? – поинтересовался Толик.

-В деревенский переулок, то есть пространство между улками, улицами – проулок. Понял, придурок?

-Я бы попросил не оскорблять! – начинал свирепеть Толик.

-Я не оскорбляю, я факт констатирую.

-Нет, ты на самом деле болен, причём весьма и серьёзно – такими словами оперируешь!

-Если ты с моей маманей поплотнее пообщаешься, ты еще не так заговоришь!

-Вот именно поэтому-то я стараюсь с ней и не общаться – а то , вдруг, какой-нибудь литературной инфекцией заразит (шутка, шутка! Мне твоя маманя - даже очень ничего, нравится!)

-Смотри! А то рога мигом обломаю, - не посмотрю, что другом называешься!

-Эй, ребят, хорош! Вы еще подеритесь! Совсем от жары офигели, что ли? – озабоченно решил принять на себя роль миротворца Лёха.

-Но я же не виноват, что у нашего Петровича родительница – книгочейша! – оправдывался перед нами Толян

-Кто – кто?

-Книгочейша.

-Это что еще за слово за такое, а, главное – с чем его едят? – поинтересовался Лёха.

-Лёх. Что-то ты слишком рано о еде вспомнил – мы же, вроде только что поели!

-Вообще-то, друг мой, ситцевый, как выражается моя бабуля, я имел в виду совсем не принятие пищи, а употребление этого слова.

-Во! А я что говорил? Лёха уже явно подцепил эту заразу! Я имею в виду грамотность! Атас! То ли еще будет!!!

-А, по-моему, ничего смешного в этом нет! Потихоньку учимся разговаривать на нормальном русском языке!

-Ага, к пенсии уж наверняка осилим эту науку! Нет уж! Как говаривает мой папаня, хорошо не жили, и начинать не к чему!

-Да пошел ты!

-Толь, а, Толь! – воспользовался временной паузой в нашей дискуссии наш самый младший член компании, - а зачем слова едят? Они, что, совсем оголодали, да? И кто их ест? И какие они на вкус?

-Раджа!!! – гаркнул на ребёнка во всю глотку его любящий родич, - это поговорка такая! Ну как можно съесть слово?!

-Ага, это окончание можно проглотить!

-А? А-а-а?! – не в силах произнести что-нибудь членораздельное, взвыл Данька.

-Это к Лёхе – в этом он у нас спец непревзойдённый: и по жеванию слов, и по проглатыванию окончаний!

В этом, к сожалению, Толян не соврал: когда Лёшка сильно волнуется, он начинает ужасно заикаться – это у него с самого рождения – сказываются последствия тяжелых родов. Надежду внушает лишь то, что с возрастом это у него происходит всё реже и реже – то ли научился себя сдерживать, то ли и вправду помог курс аутотренинга, куда его по великому блату записал в позапрошлом году батя. Я, чтобы не обидеть друга, никогда не расспрашивал о подробностях выздоровления, лишь констатировал сам факт, что его речь стала намного чище и более плавной. За что, по-моему, мой дружбан мне был очень признателен.

А тут Лёха уже сжал кулаки, решив наброситься на обидчика, но вовремя одумался: в таких травяных джунглях ни Луна, ни мобильники почти не помогали, - мы шли практически на ощупь. А приобретать славу камикадзе ценой переломанных конечностей ему совсем не улыбалось.

-Ладно, Сусанин, что ты хотел нам дальше поведать о пути – дороге к ближней купальне? – поинтересовался Толян.

-Только то, что весь он проходит через дикие заросли крапивы, лебеды. Лопухов и прочей им подобной дребедени.

-А к дальней?

-К дальней - по асфальту, но…

-Вот к ней-то мы и пойдём! – не дожидаясь продолжения объяснений, чуть не в полный голос гаркнул Лёха.

- А что значит твоё «но»? – как-то по-змеиному тихо прошелестел Толян.

-…Но надо будет идти мимо разрушенной церкви.

-По-по-по к-к-кладбищу? – со слезами в горле жалобно, словно ягнёнок перед закланием, проблеял наш храбрый Раджа.

-Да нет! Кладбище в другой стороне. Но, если ты так хочешь, то желание гостя - для меня закон! – можем сделать небольшой обходик…

-Для бешеной собаки 200 вёрст – не крюк, да, Петрович? – в тон мне поинтересовался Лёха.

-Ну, конечно!-Не надо! Экзотику оставим на потом, - вступился за Раджу брат.

Я почувствовал, как внутри меня шевельнулось раздражение против «полтора- Иванов» - особо близкими приятелями мы никогда не были…

-Если кладбища там нет, то идём, - резюмировал за всех Лёха.

-Ну что ж, идём.

Луна светила не хуже, чем иная лампочка: асфальт в её свете казался молочно-белой лентой, над которой заметно колыхалось марево нагретого за день воздуха. Мы всеми своими телами ощущали тепло, исходящее от шоссе – словно в еще не остывшую духовку нас засунули. Данька успокоился, его страх полностью улетучился, и он носился взад – вперёд со скоростью небольшого реактивного самолётика то опережая нас на целый квартал, то возвращался обратно, норовя врезаться головой своей наподобие тарана в чьё-нибудь пузо. На моё и его счастье, чаще всего его хозяином оказывался Толька. Остужал его неуёмную энергию лишь изредка доносившийся до нас то со стороны одного, то другого из стоявших по обе стороны дороги домов, собачий лай. Но, как это ни странно, самих источников этих звуков мы практически не встретили (одна задрипанная шавка, масть которой не помог определить даже яркий лунный свет, - не в счет).

-Странно, а собаки? – подал голос Лёха, - их что, здесь даже по ночам не спускают?

-Да не должны, вообще-то, в смысле – наоборот – должны спускать, - окончательно запутался в своих мыслях Толька, - может, они успели уладить все свои дела и теперь уже вернулись на свои дворы, где десятые сны видят?

-Ага, точняк! Где это ты видел непривязанную собаку, которая упустит возможность уж если не цапнуть, то обрехать прохожего чужака, да ещё ночью? – усомнился я скептически.

-Н-да, ты, пожалуй, прав, - нехотя согласился со мною Толян.

-Тогда получается, что их вообще не спускали, - подытожил Лёшка.

-Вопрос: почему?

-Пекутся о сохранности штанов случайных прохожих!

-Точно! Надо же, какие гуманные и сознательные здешние аборигены! Может, скинемся и поставим им памятник в назидание потомкам?!

-Не, мы фонд организуем, спонсоров привлечём, а со здешних обитателей потребуем, что бы они нас содержали на период деятельности нашего фонда, - четко, словно выступая на митинге перед избирателями, сообщил Толька.

-Фу, какой ты, однако, корыстный товарищ! – поразился я на полном серьезе его, не показавшейся мне смешной шутке, - такие товарищи, совсем нам не товарищи, товарищи, имейте это в виду!

-Ладно, проехали! Шуток совсем, что ли не понимаешь?1

-Последнее время твои перестаю понимать всё больше и больше.

-Ну что вы в самом-то деле! – встревожено заметил Дрюха.- Хорош собачиться. Вас какая муха укусила?

-Цеце.

-Что?

-Не что, а кто. Точнее – какая. Муха такая ядовитая есть, по-моему, в Африке живёт

-С Петровичем всё ясно: коль опять начал заумные речи вести, значит – жить будет, здоров!

-Аброся ты, а не доктор, понял?!

-Ага, согласен, лишь бы цапаться друг с другом перестали. А то я боюсь, что вы друг друга покусаете!

-Не боись! Не смертельно! Мы же не оборотни какие-нибудь и даже не вампиры! – попытался
я неуклюже пошутить.

-А ты за других не отвечай!

-???!!!

-Да шучу, шучу я! Ну- дурное у меня сегодня настроение, ну простите меня, пожалуйста!

-Пользуйся нашей добротой! Шутник!

-Шутки шутками, - возвратился я к прерванному разговору, - но что-то мне это не очень нравится.

-Ага, тебе, наверное, больше было бы по душе, если бы на нас то и дело кидались разные волкодавы и периодически отгрызали от наших тел лакомые кусочки, да? – с гаденькой такой ухмылочкой спросил Толька.

-Конечно, у него филейная часть, вон какая мощная, ему и с бедным голодным животным поделиться ею не жалко! – подтянул ему Лёха

Такого поведения от своего «верного и единственного» я не ожидал – это мне было как нож в спину. Но решил, что пока не стоит заострять на этом внимание – разберёмся с ним в другое время, без присутствия посторонних. А, потому лишь с удвоенным возмущением воззвал к тем, кто ну никак не желали воспринимать сегодня мои слова всерьёз:

-Вы, Аброси! Вы меня слушать-то хотя бы будете? Слово молвить, может, всё-таки позволите?

-Давай! Давай!

-Просим Вас, господин! Мы вас ну оченно внимательно слухаем!

Это мои друганы всё никак не могли остановиться и ёрничали, кто во что горазд. Я замолчал. Молчал, наверное, минут пять – это минимум, пока, наконец, Толян вполне нормальным голосом не заявил:

-Ну, и долго молчать собрался? И, вообще, чего стоим, кого ждём?

До нас только сейчас дошло, что мы, действительно неподвижно стоим посередине небольшой автотрассы, сбегающей с невысокой горки по направлению к отдалённой улице посёлка.Я решил смилостивиться над провинившимися. И, тоном учителя, объясняющегося с нашкодившими учениками, продолжил изложение своих мыслей:

-Собаки ночью должны гулять. И, кстати, мне мать говорила, что спущенные собаки намного спокойнее реагируют на прохожих. Если, конечно, не будешь пытаться проникнуть в чужой двор – тут уж наверняка возникнут проблемы.

-А откуда твоя мать об этом знает? – спросил Лёха, - она у тебя, что, в деревне жила?

-Нет, но в детстве частенько туда к родственникам ездила.

-А ты откуда об этом знаешь? – это уже до моих ушей донёсся голос Толяна.

Я немного опешил:

-То есть – как – откуда? – она сама мне много раз об этом рассказывала. Мне же интересно узнать, как она жила в детстве, какой была, какие у неё взаимоотношения с её друзьями были. Да и, вообще, об её жизни до моего появления на свет: она же моя мать, как-никак! Жалко, отца в живых нет, а так бы еще интереснее, я думаю было бы. Но мама мне и о нём, что знает с его слов, тоже рассказала.

-На черта мне это нужно – расспрашивать своих предков об их далёком детстве? – цинично заявил Толян.

-Ты просто завидуешь Антону, - почему-то тихо произнёс Лёха.
Мы с Толяном, не сговариваясь, промолчали.

Некоторое время мы шли в полной тишине. Смеяться почему-то расхотелось абсолютно всем. Вдруг, неожиданно для нас, хотя мы и знали, что должны были это увидеть, на насквозь просвеченном Луной фиолетово - голубом фоне неба нашим глазам предстала обезглавленная громада бывшей сельской церкви. Здание со времен его изъятия советской властью у власти духовной обветшало до крайней степени непотребности и полностью пришло в негодность. Рассыпалось так, что даже использованию «по прямому назначению» многих лет всеобщего отречения от своих корней – в качестве склада минеральных удобрений не подлежало. С началом незабвенной перестройки местные власти на каждых очередных выборах клятвенно уверяли свой электорат, что вскоре покончат с этим позорящим всех нас безобразием, выбьют у городских властей деньги на восстановление Божьего храма, но, как водится, всех их благих намерений хватало лишь до конца предвыборной гонки. В итоге, вконец уставшие ждать милостей у « добрых дядь», местные жители решили начать сбор средств на восстановление церкви своими силами – медленно, но верно. Так что, я надеюсь, что через год – другой храм оживёт снова. А пока зрелище, представшее нашим взорам, прямо скажем, на светлые чувства не вдохновляло. Из круглой башни, некогда служившей колокольней, во все стороны торчала, отливая в лунном свете металлическим блеском (откуда только этот блеск взяться-то мог?!) невесть кем занесенная и не понятно для каких целей оставленная, словно противотанковые ежи времён Великой Отечественной, арматура. И даже при нечётком свете ночного светила были заметны оспины – нишы в стенах, образовавшиеся после того, как кирпичи покинули предназначавшиеся для ниш места по неизвестной причине. Впечатление было такое, словно гигантский дятел исклевал всю башню – ствол в поисках громадных вредителей.

-Странно, – почти про себя сказал я, - вообще-то до нас немец же не дошёл, бомбить нас тоже не бомбили. Спрашивается: дыры-то такие в стенах откуда? Летучие мыши, что ли с голодухи выгрызли?!

-Не. Это они просто зубы точили, чтобы комаров легче хватать было! – прикололся Толян.

-Юморист…

-Я пошёл туда! – это с недосягаемого для нас расстояния заорал во всю мощь своих лёгких Данька. Мы не успели даже осознать услышанное, как он уже шагнул в проём, некогда служивший входной дверью в церковь.

Едва мы успели подойти вплотную к этому огромному лазу, как ночную тишину (в который раз за эту короткую летнюю ночь?!) взорвал нечеловеческий вопль, явно доносившийся из Данькиной глотки:

-А-а-а-а-а-а!!! И, так же резко оборвался, как перед этим неожиданно возник, словно Даньке какая-то невидимая рука закрыла намертво рот.

Мы, теснясь в проёме наподобие спасающихся от атаки оводов коров, спотыкаясь и падая, рванули на крик, сметая всё, что попадалось на нашем пути не хуже селевого потока (слава Богу, дверь строители установили широкую, предвидя людскую давку на паперти во время церковных праздников, - её нам расширять не пришлось!), позабыв обо всех наших временных размолвках и распрях. Наконец, ворвавшись внутрь, посередине пустого помещения, в своё время служившим центральным пределом, обнаружили мертвенно бледного Даньку, оцепенело стоявшего наподобие соляного столба. Он явно был не в состоянии пошевелить ни ногой, ни рукой. Его взгляд, устремлённый в нашу сторону, был направлен куда-то сквозь нас, как будто нас тут и не было вовсе.

Толька потихоньку подошёл к брату вплотную, положил ему руки на плечи, заглянул в глаза.

-Ты в порядке? Ты цел? Не ранен? – обеспокоенно тормошил он Раджу.

Данька резко вздрогнул всем телом, словно внезапно разбуженный, минуты три молча смотрел то на Толяна, словно не до конца еще веря, что это он, то на подошедших к ним меня и Лёху. А потом, словно плотину прорвало, из его глаз двумя потоками Ниагары хлынули слёзы, угрожая устроить локальное наводнение и утопить на радостях всех присутствующих. Тело Даньки стало содрогаться от судорожных рыданий. Он силился что-то нам сказать, но мы слышали лишь невнятное бульканье да редко прерывающие его звуки:

-Там… там… оно… она… там…

-Кто – оно – она? – недоумевал я.

-Мышь летучая, что ли на тебя налетела? – спросил Лёха

-Сам ты мышь, только нелетучая! Нетопырь несчастный! – во всю мощь лёгких гаркнул Толик, - не видишь – у человека истерика! Сейчас успокоится – сам всё расскажет.

Глава V.


После Толькиной звуковой эквилибристики из-под самого основания купола, со всех сторон разнеслось оглушительное шуршание тысяч кожаных крыльев и писк, исторгаемый великим множеством крошечных ртов. Туча рукокрылых в едином порыве снялась со своих насиженных мест. Слава Богу, так же стремительно, как они взлетели, зверьки вернулись на свои исходные позиции, лишь незначительно подвергнув нас бомбардировке своими горячими снарядами – по-видимому, их испугал резкий звук, многократно усиленный акустикой здания.

-Ну ты и Аброся! Орать-то зачем надо было? Сейчас сюда полдеревни сбежится! – зашипел на него, испуганно косясь на потолок, Лёха, опасаясь повторения воздушной атаки.

К счастью, Лёшкины опасения не подтвердились. К этому времени наш первооткрыватель полностью оправился от потрясения и вполне членораздельно произнёс:

-Привидение.

-Что? – не поверил своим ушам братец, - какое привидение, где?

-Только что было тут! Из одной стены выплыло, а во вторую вошло.

-Данька, как оно выглядело, это твоё привидение? – посмеиваясь, поинтересовался Лёха, - коротенькое и пузатенькое с моторчиком?!

-Кретин!

-Ого! Это уже новое слово в твоём словаре! А почему не Аброся, а, Толян?!

-Потому что только кретины могут задавать такие дебильные вопросы! Ты что, не видишь, что он и вправду испугался! А это значит, что ОНО было на самом деле! – возмущенно вступился за честь Раджи Толик.

-Без моторчика! И совсем не коротенькое и толстенькое, а совсем даже наоборот! Длинное и худое. Голубое, вот какое!

-Голубое?! Привидения, что, тоже гомосеками бывают? – не унимался ёрничать Лёха.

-Голубое – это значит – голубого цвета, ясно тебе, дальтоник несчастный!

-Я не дальтоник, тем более не несчастный. Ладно, не сердись – это я немного с перепугу.

-Ага, с перепугу! С перепугу ты заикаешься!

-Значит, я переперепугался! А с очень сильного испуга даже очень сильные заики могут на всю жизнь перестать заниматься этим неблагодарным занятием – это мне моя баба Рая как-то в детстве еще говорила.

Дрюха, действительно, когда волновался, и, - похоже, после сильных стрессов, очень сильно заикался. А тут у него дикция даже чище обыкновенного стала.

-Эй, архаровцы! – это уже я попытался докричаться до остального контингента, правда, вместо крика моё горло исторгло лишь громкий шёпот, чем-то неуловимо смахивающий на змеиное шипение.

-Может, покинем эту не вполне гостеприимную обитель? А на свежем воздухе ребёнок нам с чувством, толком и расстановкой попытается конкретно описать то, что он увидел.

-Айда, и вправду отсюда, - согласились со мной мужики.

А короткая летняя ночь была в самом разгаре. Если, конечно, этот термин уместен для характеристики тёмного времени суток. Я включил свой “Samsung”, на часах было без десяти минут два часа ночи.

-Час Быка скоро начнётся - оповестил я народ.

-Что, что? Час какой коровы? – принялся по-новому куражиться мой дружок.

-Хорош, Лёх, прикалываться, всё, остынь. Час Быка – это время, длящееся с двух часов ночи до четырёх часов утра, ну, знаете – когда обычно петухи поют, прогоняя нечистую силу. Самое, по-моему, жуткое – полностью находится во власти тёмных сил, они, эти силы, предчувствуя, что скоро их власть закончится, максимально портят людям кровь. Но волноваться не стоит: нам ничего не угрожает.

- Говоришь, что мы в безопасности, -заканючил, словно маленький, Лёха, а сам о власти тёмных сил распространяешься!!! Ты определись, пожалуйста, угрожает нам что-то или нет!!!

-Конечно, в безопасности – черти же по улицам так просто не шастают, они тебе не люди,
всё-таки. Это только у Гоголя они по небу летают, да и то - накануне Рождестства.

-Это, что, опять тебя твоя мамуля просветила? – поинтересовался Толик.
-По поводу чего именно? Часа Быка или Гоголя?

-Да про Гоголя-то мы и без тебя знаем, откуда ты про этот странный час узнал?

- Да, это моя мамуля в книге вычитала…

-Ну, естественно. В книге, не на афише же, в самом деле!

-… «Час Быка» Ивана Ефремова. А потом мне кое-что рассказала. А точнее – пересказала.

-Не. Я еще больше утвердился в мысли, что тебя нужно срочно изолировать от пагубного влияния твоей родительницы! Такого славного оболтуса она может загубить и превратить в такого скучнейшего правильного и чистенького «ботаника»!

-Боюсь, что сей подвиг не под силу даже целому взводу таких мамуль…

-Целому взводу, может, и не под силу – как известно, у семи нянек дитя завсегда без глазу. А вот одна, да еще родная, точно справится. Естественно - из самых наилучших побуждений.

-Благими намерениями, сын мой, выстлана дорога в ад! - молитвенно сложив руки, на мотив заупокойной молитвы прочитал Лёха.

-Да пошли вы все!!!

На этот раз смеха не последовало. Не смотря на показную браваду и петушиную ершистость, все были подавлены произошедшей встречей, и, чего греха таить, - немного напуганы.

Сказка потихонечку, не посоветовавшись с нами, становилась явью…

Глава VI.

Почему – то случилось так, что после минутного молчания, во время которого мы не только не могли сдвинуться с места, но и рукой пошевелить, мы все одновременно посмотрели на Луну. Она висела почти у самого горизонта зловещего пурпурного цвета. Такими бывают глаза у взбесившихся быков. Нас охватила жуть, по спинам поползли противные мурашки. Ладони покрылись слоем липкого, тягучего пота. И мы явственно ощутили среди влажной духоты июньской ночи пронизывающий до костей потусторонний холод, словно где – то рядом располагался высокогорный ледник. Не сговариваясь, мы поспешили обратно к нашему садовому домику, показавшемуся в эту минуту самым надёжным укрытием от всех исчадий ада сразу. Тем более, что темнота вот-вот должна была уступить место свету подкрадывающегося утра, о чём один за другим и возвестили своими заполошными «кукареку» деревенские петухи.

Лишь уже придя домой, всё-таки решили расспросить Даньку о том, что он видел, поподробнее. Благо, что за время обратной дороги он полностью пришёл в себя.

-Ну, Раджа, успокоился? – поинтересовался я унего, когда мы все расселись на двух диванах, стоящих внизу.

-Ага, успокоился…

-Больше не боишься?

-Не –а . Ни капельки!

-Можешь вспомнить, кого именно ты видел? – это Толька «включился» в допрос брата.

-А чего мне вспоминать? – я и так ещё ничего не забыл! Привидение! Я же вам сразу сказал!

-Какое именно привидение, Данька? – не вытерпел и Лёшка.

-Да голубое же! Что вы такие бестолковые-то?!

-Да нет, мы тебя не про цвет спрашиваем. То, что оно дымчатого цвета было, мы поняли. Ты нам скажи, кто это был..

-Я что знакомился с ним, что ли?!! Тебе нужно, вот ты у него и спроси, кто оно!!

-Вот Аброся-то, так Аброся! Бестолочь ты наша! Мы у тебя спрашиваем, призрак кого ты видел – мужчины, женщины или ребёнка: девочку там или мальчика. Ну, понял?

-Ага, понял, чего вам от меня надо. По-моему – женщина… - неуверенно сказал, наморщив от напряженной работы мысли лоб, Данька.

-Дань, почему ты так решил? – поинтересовался у своего верного Санчо Толик.

- Она в платье каком-то странном была, эта тётка.

-А почему в странном?

-Нет, я что, должен был у нее спросить. Почему она так по чудному одета, да?!!

-Раджа-а-а!!! – не выдержал накала страстей я, - у тебя спрашивают, почему ТЫ решил, что это нечто было странно одето! Ане пытаются обвинить тебя в нежелании вступить с ним в контакт, понял, товарищ дерево??

-Так точно, товарищ дуб!

-Так почему же , всё-таки это платье показалось тебе странным? – не обращая внимания на недовольство Даньки, спросил я.

-Ну, чем-то похожем на плащ с капюшоном. Помнишь, Толь, у мамы тогда был сиреневого цвета?

-А почему похож? Может, это и был плащ?

-Не, не плащ. Не могу объяснить, почему, но это сразу видно, что не плащ. Постойте, дайте подумать… Вспомнил! На нём передней застёжки не было видно!

-Интересно, Раджа, когда это ты успел всё рассмотреть? А? Тебе, случаем, это не приснилось? – поинтересовался я у пацана.

-Да, может, вы решили нас с Толяном разыграть? – впервые за почти сутки нашего пребывания на даче, Лёха решил принять мою сторону.

-Не верите – сами сходите туда и посмотрите! – обиженно поджал губы рассказчик.

-Только имейте в виду, что мы с вами туда не пойдём!!! - категорическим тоном заявил Толян, - хотите – обижайтесь, хотите – нет!

-Ха, на обиженных воду возят, а у нас она сама бежит! Ну и сходим, скажи, Лёх?

-Ага, может, прямо сейчас вернёмся?

-День уже на дворе, Лёша! Зенки-то свои разуй! – спать пора!

-Услышали бы кто из людей нормальных твои речи, мигом отправили бы в «жёлтый дом»!

-А почему именно в желтый? Что, у них тут только жёлтой краской дома красят? А я и синие, и зелёные видел. Вон напротив нас малиновый с лимонной крышей стоит.

Последние слова Даньки потонули в гомерическом смехе. Смеялись дружно, схватившись за животы, а Лёха под конец не удержался на ногах и рухнул прямо на обочину дороги – хорошо, что она вся заросла сочной травой- муравой – по-видимому. Заботливые хозяева постоянно поливали этот мини-газон для обеспечения витаминным кормом гусей или уток.

-Р-а-д-ж-а!!! – всхлипывая, прошептал я, -«жёлтым домом» в старину называли сумасшедший дом, не подумай, только, пожалуйста, что это дом сошёл с ума, - просто в нём содержались душевнобольные люди. И они, эти приюты, по-моему, действительно, окрашивались в жёлтый цвет. А вот почему – не знаю.

-Я знаю, что дома с ума, в отличие от людей, не сходят. А ты спроси у своей мамули, почему это их красили именно в жёлтый цвет!

-Вот язва, а! И спрошу! И всем вам, остолопы вы эдакие, расскажу! И попробуйте только
меня перебить! Хотя лично я считаю, что это знак незрелости.

-Не, тогда бы уж надо было в зелёный красить, -засомневался Толька.

-Вообще-то ты прав, - согласился с очевидным я. – А на рандеву с прекрасной дамой мы отправимся этой ночью, идёт?

-Замётано.

-Долбанутый режим ты, Петрович, завёл: день – спать, а ночь – гулять! Для ребёнка он абсолютно, ну вот совершенно не подходит!

-Смотрите, какой у нас усатый нянь завёлся!

-А мне, - неожиданно для всех пошёл против воли брата Данька, - нравится!

-Да?

-Да! Да! Да!

-Тише, тише! Этой ночью сделаем вылазку я с Дрюхой. А вы посторожите дом. Можете поспать, посмотреть телик, поиграть в комп, просто прогуляться по центральной трассе – короче, способов убить время полно. А после нашего победного возвращения решим, что нам делать дальше.

-Победного? А, что, может быть и какое-то иное?

-Ну да, - как сегодня, например.

-Ну ладно, замяли…

-Ну как, все согласны? – я продолжил развитие своей мысли.

Согласились со мной все. Решили немного подзакрепиться – пережитый стресс нагнал на всех аппетит, хотя, если честно, отсутствием оного мы и так не страдали. А затем наконец-то разошлись по спальным местам. Братья заняли две металлических кровати на мансарде, а мы с Лёхой разместились на диванах внизу.

Глава VII.

На следующий день вся компания продрала глаза лишь после обеда. Солнце жарило во всю свою мощь, стараясь сварить всё, что находилось вне защитной зоны благодатной тени. Хотя, о благодати можно было говорить лишь с огромной натяжкой: воздух стоял, не продуваемый даже малейшим дуновением ветерка. На раскалённый песок нашей фазенды, если не была поставлена цель сразу и навсегда остаться без кожи на подошвах ног, разутым встать было невозможно – сковорода, только что снятая с горящего газа, и то, по-моему, по сравнению с этим песочком показалась бы тёпленькой!

Вылезать из благословенной тени первого этажа категорически не хотелось. Но пришлось – мы полностью опустошили наши продовольственные запасы. Необходимо было их пополнить.

Немного посовещавшись, решили, чтобы никому не было обидно, сегодня прогуляться в магазин всем вчетвером, тем более, что в четыре сумки продуктов поместится намного больше, чем в одну-две. А в дальнейшем за снабжение будет отвечать та двойка, которая ночью решит спать, а не искать приключений на свою пятую точку – тогда у них есть вероятность того, что они проснутся пораньше и в магазин успеют смотаться еще по холодку.

А пока, дождавшись пяти часов вечера, отправились за харчами. Пик жары миновал, и, обливаясь периодически водой, захваченной с собой в пластиковых баклажках, можно было вполне сносно, не опасаясь теплового удара, добраться до ближайшего магазина, а затем не спеша вернуться обратно.

-Мужики! Слышьте! – это Толян первым нарушил молчание, вылив очередную порцию освежающей влаги себе и Даньке на макушки, - я тут вот о чём вспомнил…

-Ну-у-у… - не столько произнёс, сколько прогудел я, - ненавижу жару, органически её не переношу, таю, словно мороженое, растекаясь по всей своей форме. Поэтому сил на разговоры практически не оставалось, лишь на автоматическое перетаскивание ног: левая – правая – левая – правая…

-Ну-у-у – снова исторг я из глубины своей измученной немыслимым пеклом души, - что ты там вспомнил?

-Мы вчера про зомби толковали, помните?

-Зомби, Толик, в отличие от нас, в такую жару, всё-таки отдыхают! Ну, какие зомби, что ты, в самом деле?!

-Хорош с ума сходить! Я вполне серьёзно!

-Да ну?!

-Я в «Гарри Поттере» читал…

-Не понравился мне «Гаррик». Фильм посмотреть ещё можно, а книга – сплошное занудство! Импорт ковров-самолётов, Министерство магии и прочая шелупень! – если, не приведи, Господи, приснится такое – наверняка не проснёшься!

-Петрович, не боись, тебе такие сны наверняка не угрожают!

-Что ты имеешь в виду? – я с неимоверным усилием сжал кулаки и приготовился немного вразумить обидчика.

-Спокойствие, только спокойствие! Я немного пошутил!.. Ну - шутка это, шутка!

-??!! – мои глаза потихоньку наливались кровью, и переносить над собою шутки при такой погоде я совсем не имел желания .

-Всё, Петрович, прости салагу! Жара подействовала! Так что ты там хотел нам сообщить по поводу своего несогласия с Ролинг-то? Серьёзно, что?

Я с минуту – другую решал, стоит ли рассыпать бисер перед свиньями, но затем сжалился и решил, что моя прямая обязанность – нести свет истины в тёмные массы. Некоторые неудобства, которые приходится терпеть при выполнении столь благородной миссии – дело неизбежное, а, следовательно, нужно расслабиться и получить от общения максимальное наслаждение. А посему я продолжил изложение своей позиции:

-И, вообще – некоторые термины там автор искажает. Например, «портал» - это место перехода в параллельные миры, а не предмет, при помощи которого можно телепартироваться в другую точку нашего же пространства – времени!

-Ну, это – да! Она там многие известные термины полностью заменяет своими авторскими. Но, во-первых, это её полное право – она же не оспаривает истинности ранее принятых понятий, а просто придумала свои, в своём произведении, верно?

-Да, вынужден признать, что ты тут прав на все сто! Нарушений авторского права она не допускает!

-Во-во! А во-вторых, смысл даже изменённых автором понятий всё равно остался прежним и понятен без расшифровки, разве не так?

-Так, Толян, так… Хотя, на мой вкус, если суть не меняется, то зачем огород городить и всё с ног на голову ставить? Ведь от того, что она использовала бы давно всем привычные термины, живость и занимательность повествования ну никак не изменились, А читателям было бы всё-таки проще следить за перипетиями всех героев, а не включать постоянно у себя в мозгах переводчик шила на мыло. Скажешь, я не прав?

-Прав, Петрович, ты у нас всегда прав!

Я не стал расследовать оттенки, с которыми Толян признал мою правоту. Решил оставить это на его совести. И он, как ни в чём не бывало, продолжил свою лекцию:

-Другое дело, - сочинённые лично ею фантастические существа, миры, места, да уж, в крайнем случае, - то же самое Министерство магии – это её придумка в её собственной книге – это её право, но старый башмак и автопокрышка в качестве портала – это уже чересчур!!! Аж коробит!

-Вот о чём и речь-то! Целиком и полностью с тобой согласен! Но по какому поводу ты вдруг о Гаррике вспомянул? Ты, вроде, что-то о мертвецах там говорил, о зомби. то есть.

-Да… только называются они там как-то по-другому…Вот, чёрт, совсем жара мозги расплавила! Слово какое-то, по-моему, на букву «и» начинается. Что-то вроде «инкубаторов» или «инкубов», одним словом, что-то наподобие этого.

-Толян, она их называет ИНФЕРНАЛАМИ!

-Точняк! Я у нее впервые прочитал этот термин, до этого ни разу не встречал! Все
остальные ( или почти все?) сказочные герои знакомые, а вот о них я слышу впервые!

-Толик, а ты знаешь, кто такие инкубы? А еще почти они же – суккубы?

-Нет, конечно, я же тебе говорю, мне не запомнилось название живых мертвецов, которое придумала Ролинг.

-Самое смешное, друг мой, в том, что такие бяки есть, или считалось – считается, что существуют! Так вот, инкубы - это по одной из версий, похотливый демон мужского пола, ну о-о-очень любящий совокупляться с земными (живыми, не умершими) женщинами. А суккуб – соответственно, - дьявол в женском облике. тяготеющий к сексуальным утехам с мужчинами. По другой версии, и это гораздо ближе к теме нашей дискуссии, - восставший мертвец. Но есть и ещё один взгляд на эти чудища – это нечто, напоминающее нашего родного домового, со всеми из этого вытекающими шалостями и домашними обязанностями!

-Об этом тебе тоже муттер разъяснила?

-Нет, мой милый – это я почерпнул из какого-то сайта в Сети, - не зря же мы деньги за подключение, в конце-то концов платим!

-А что ты думаешь по поводу дементоров?

-Ну, у этих-то и качества совсем особенные, у «нашей» нечести ни у кого таких нет. Вполне возможно, что это что-то из пантеона национальных мистических существ: ну там английских, шотландских и иже с ними.

-Ты знаешь, кого они мне напомнили?

-Ну?

- «Властелин колец» читал?

-А, точно! Только у Толкина они всё чаще верхом на драконах перемещались.

-Ага. Не совсем, конечно, идентичны, но общие черты характера, так сказать, просматриваются.

-А что касается того, что ты, Петрович, величаешь мутотенью и скукой – все эти описания министерств и прочих немагических моментов, то они призваны служить совсем иным целям, а не развлекать или пугать. Они говорят об общечеловеческих ценностях, Аброся!

-Сам ты Аброся! В такую-то жару, может, менторский тон отбросишь, сделаешь милость?

-Ну ладно, живи!

-Наше вам за это с кисточкой! А то и так тошно без нравоучений. И, вообще, об общечеловеческих, как ты выражаешься, ценностях, можно почитать и в других книгах! А в книгах о волшебниках я предпочитаю читать о волшебстве, знамениях, чарах и прочих, почти что неземных делах. Не вдаваясь в проблемы волшебного товарообмена и их внутриотраслевых отношений! Вот тебе, Аб-ро-ся-я!!! Мне лично, и своих, чисто, так сказать, магловских, проблем хватает.

-Толь! – подал голос Данька, - а что такое маглы?

-Не , «что», а «кто». Маглы – это, по версии автора «Гарри Поттера», - люди – не занимающиеся волшебством, неволшебники, понял?

-Ага.

-Умница, так держать!

За дискуссией не заметили, как подошли к магазину. Там, естественно, обсуждение плюсов и минусов многотомного шедевра Дж. К. Ролинг пришлось оставить до лучших времён – на смену ему пришло обсуждение соответствия цены и качества предлагаемого ассортимента, а также соответствия наличности в наших гоманках нашим же запросам. Надо признать, что, увы, они редко пели у нас в унисон…

Обратная дорога заняла немного побольше времени: нагруженными, вроде и невесть какими, но всё-таки покупками, нам одновременно бороться и с Солнцем, и с земным притяжением, было уже сложновато.

Но, как известно, дорогу осилит идущий, а если их, этих идущих, - целых четверо, то, вообще – о чём может идти речь?!!

Дошли. Ослабли. Разлеглись. Хорошо, что по дороге слопали по две порции эскимо. Плохо – денег практически не осталось, в связи с чем, сами собой нарисовались два выхода из сложившейся ситуации:
1.Звонить родителям, чтобы они делегировали сюда кого-нибудь, предварительно всеми скинувшись по энной одинаковой сумме на отдельно взятую живую душу отшельников. Но, исходя из того, что ни родители Лёхи, ни Полтора-Иванов тут ни разу не были, то автоматически получалось, что приехать могли только мои. Хотя моя горячо мною любимая и обожаемая бабуля и порывалась сюда приехать с инспекцией, под предлогом проверки сохранности в добром здравии своих грядок, мы ещё перед отъездом клятвенно пообещали, что сами их и прополем, и польём, а также, если вдруг, беда такая произойдёт – и вредителей уничтожим безжалостно и без остатка. А уборка урожая пока что в ближайшее время нам не угрожала: ягоды собрали, а помидоры ещё не подошли. Да, и вообще – дача наша, да ещё и курьерами моих родных сделать – я решил, что это абсолютно нечестно! А посему напрашивается
Выход №2. Из нашей среды делегировать одного или двух ( если это будут Толик с Данькой ) человек, которые обойдут всех наших предков, соберут с них дань в виде звонкой , так сказать, монеты, и привезут собранную сумму сюда. Тем более, что добраться до города можно было практически бесплатно: у всех у нас были проездные билеты – катайся – не хочу!

Решили остановиться на втором варианте, Так как этой ночью на поиск приключений отправлялись я с Дрюхой, а Раджу на даче оставлять ночью одного всё-таки рискованно, решили отправить в город на этот раз братьев.

Те, с видимым облегчением согласились, не смотря на то, что им предстояло уже скоро пускаться снова в путь-дорогу: сразу после царского ужина. Я в тайне ото всех размечтался, что они совсем тут больше не останутся: приедут, деньги привезут, а сами под шумок слиняют. Правда, мечтам моим не суждено было исполниться, о чём я, если честно, не очень впоследствии пожалел.

Глава VIII.

Поужинав, проводили наших делегатов до опушки леса, откуда они пошли по грунтовой дороге, накатанной множеством автомобилей и ног пешеходов, на автобусную остановку, чтобы доехать до города. А мы с Дрюхой вернулись обратно на дачу – чтобы в тишине и спокойствии немного подремать перед ночной вылазкой, пока не проснулось алчущее свежей молодецкой кровушки, комариное племя. Да, и если говорить честно, мы с ним всё-таки немного волновались, предвкушая возможную встречу с неведомой нам обитательницей разрушенной церкви. Кто она? Святая,или, наоборот, великая грешница? Кто и почему её убил? Или она сама решила свести счёты с собственной жизнью? А, может,- это не женщина, а хрупкий молодой монах, замученный большевиками в годы Гражданской войны? – я читал о зверствах, чинимых над представителями Святой Церкви, восставшими и охмелевшими от своей вседозволенности гегемонами русской революции – этим потерявшим человеческий облик отребьям. Ибо, кто бы что ни говорил, но я считаю, что унизить, а тем более – убить беззащитного, того, кто заведомо слабее тебя нормальный человек, дружащий со своей совестью, не сможет никогда. А, может, этот фантом был при жизни отпрыском какого-нибудь знатного аристократического рода, разорившегося в результате неконтролируемой и неуёмной тяги к азартным играм его старшего представителя?

Нам было страшно интересно. Интересно узнать об этом фантоме всё и страшно увидеть его своими собственными глазами, хотя мы и не признавались в своём страхе не только друг другу, но и даже самим себе. Впрочем, ничего зазорного и постыдного в нашем страхе я не нахожу, потому что все нормальные люди в той или иной мере страшатся неизвестности и неизведанного, непонятного – это является проявлением здорового инстинкта самосохранения. Вся проблема состоит в умении превозмогать, когда необходимо, этот страх. Люди же, совсем не испытывающие страха ни перед чем – это смертельно больные люди, если, конечно, их бесстрашие не является чистой воды симуляцией.

Отдыхать решили расположиться снова на первом этаже: туда не добралась дневная жара, и царила приятная душе и телу прохлада.

Прогулка до леса и обратно, вопреки ожиданиям, расслабила нас на столько, что мы, лишь успев опустить головы на подушки, немедленно «отрубились», хотя собирались немного поболтать. Впечатление создалось такое, словно кто нам сонного зелья подсыпал, честное слово! Дрюха сам потом удивлялся своему скоропалительному засыпанию: уж кто-кто, а он не является поклонником тесного дневного общения с любимым многими четвероногим другом. А уж о сне и речи быть не может! А тут уснул, что называется, без задних ног!

Вырвал меня из сладких объятий Морфея звонок мобильного: как всегда вовремя звонила моя мамуля. Она мне сказала, что Толян с Данькой приезжали за деньгами – мои, естественно, внесли посильный вклад в дело спасения голодающих экспериментаторов. И добавила, что ребята собираются приехать завтра ближе к ночи, когда спадёт жара.

-Вам там одним не страшно?

-Мам, ты что? Мы тебе что, груднички, что ли?!

-Ну ладно, ладно! Шутка! И не скучно?!

-Ни капельки! Вот только жара донимает, а вечером – комары окаянные – ничто их не берёт! А так – всё полный ажур, не беспокойтесь!

-Ну, слава Богу! Спокойной ночи!

-Ага, вам с бабулей тоже спокойной ночи! Пока, пока!

А про себя подумал: «Покой, мамуля, нам сегодня ночью только снится!» Не успел я до конца додумать эту мысль, как запищала Дрюхина трубка – это звонил Толян. Братья подтвердили, что деньги со всех собрали. И сказали, чтобы мы их ждали завтра поздно вечером. Мы дали своё благословение их действиям.

Тем временем, не спеша, но неумолимо подступала очередная ночь. Луна, еще практически полная, нарисовалась на небосклоне и торжественно созерцала со своей верхотуры всё, что творилось на подведомственной ей территории. На нас, естественно – в том числе. Только вот мы, словно сговорившись, старались как можно реже поднимать на нее глаза: вот уже вторую ночь подряд её висящий диск был крупнее обычной, привычной нам, ночной Луны. А её цвет, кроваво-красный, так не похожий на знакомый нам золотисто-желтый, распространял в ночном воздухе что-то физически ужасное, дьявольское, с чем встречаться не было ни малейшего желания, ни у меня, ни у Лёшки.

На наше счастье, жуть эта длилась не очень долго: пока мы опорожнили очередной чайник, не придерживаясь никакой чайной церемонии ( надеюсь, милостивые жители страны Восходящего Солнца нас простят за такое святотатство!), да пошатались немного взад-вперёд по участку и по дому, ночное светило снова заняло свое законное и такое родное место почти в самом зените и приняло свой умиротворяющий золотистый оттенок, такой знакомый, любимый и манящий. Вот она-то нас и поманила… В самом деле, сколько можно чаи-то гонять да оттягивать ночной поход? Тем более, что комары, вволю над нами наиздевавшись, напившись нашей шальной молодецкой кровушки и злорадно назвеневшись у нас над ушами, снова, как и в прошлый вечер, неожиданно пропали. Тишина стояла прямо-таки гробовая. Такая, что даже заложило уши. Она давила на нас с Дрюхой, как давит толща воды на дайверов. Хотелось рвануться и вынырнуть. Вот только один вопрос не давал покоя: «Куда? Куда выныривать-то? На орбиту, что ли?!» Короче, полный дурдом!

Наконец, взяли заряженные «по полной» мобильные. Закрыли дом и даже калитку и отправились уже знакомой дорогой в сторону старой церкви. Говорить совсем не хотелось, И мы молчали. Но это не было тем тягостным молчанием незнакомых людей, когда собеседники, обливаясь потом, тяжко то краснея, то бледнея, судорожно придумывают, чем бы заполнить эту уже чересчур затянувшуюся молчаливую паузу, злясь за это молчание, за неумение поддержать беседу, и на себя самого, и на того, с кем эта беседа ну никак не желает налаживаться.

Нет. Это было совсем иное молчание – молчание близких по духу людей, когда слова бывают не только не нужны, но порою мешают общению, мешают слышать друг друга. Когда чувствуешь другого как самого себя. А поэтому это молчание не тяготит. Оно естественно, это молчание вдвоём так же, как естественен полный штиль после пронесшегося урагана.

Так, в полной тишине, дошли почти до самой цели нашего похода. Разрушенный церковный купол уже виднелся из-за поворота, когда ночную немоту неожиданно и резко взорвал собачий вой. Этот тягуче-пронзительный вой разносился полянами, словно круги по воде от брошенного в неё камня. Он доносился одновременно отовсюду, и, в то же время – ниоткуда конкретно.

Он был везде: в воздухе над нашими головами, в толще земли под нашими ногами, в стволах деревьев, растущих кое-где вдоль асфальтовой дороги. Этот вой проникал
Он что, всем подряд вредит? внутрь всего, доставал до мозга костей, вибрировал внутри наших тел, при чём, весь скелет отзывался унисоном этому звуку – колебанию, звуку – волне. Мышцы мелко и глубоко подрагивали, как у лошади, пытающейся и не способной сбросить со своей спины грызущего её слепня.

Мы с Дрюхой застыли на месте, не успев закончить шаг, замерли наподобие соляных столбов, не в силах перенести центр тяжести наших тел, для того, чтобы совершить хотя бы какое-то действие: или продолжать движение вперёд, или, стремительно развернувшись на 180 градусов, броситься отсюда наутёк.

Так же внезапно, как и начался, этот потусторонний звук неожиданно замолк. Совсем и сразу. Безо всякого постепенного затухания, отдаления, угасания громкости, резко, словно с проигрывающейся виниловой пластинки времен юности моей матери, сняли иглу.

Мы приняли более устойчивые позы, с пару минут внимательно смотрели в глаза друг друга – благо, Луна не закрывалась ближайшими лозинками, и они у нас блестели в её свете не хуже фар автомобилей. Убедившись, что никто из нас не пострадал и не потерял дееспособности, и по-прежнему адекватно относится к окружающему его миру, не сговариваясь, зашагали дальше, всё так же в полном молчании!

Наконец, Дрюха не выдержал установившегося безмолвия и решил озвучить тишину:

-Петрович, слышь, что это было?

-Местная собака Баскервилей подала голос.

-Кто, кто? Чья собака? Ты что, тут кого-то знаешь? Или у тебя крыша немного того, поехала?

-Сам ты едешь, только не знаешь куда! Если книги не читаешь, так хотя бы фильмы
периодически нормальные просматривай, что ли! Я имею в виду, что это был голос ОТТУДА.

-??

-Ну, с того света, Аброся ты!

-А, значит, - это привидение нас приветствует!

-Ага, за пять километров до места прописки, точнее – приписки. К тому же, эти создания, как правило, немы. Миры Гарри Поттера не в счёт.

-А при чем тут Гаррик?
-
А там у него в школе волшебства все умеют говорить: призраки, даже безголовые – в том числе! Полный отпад!

-А как же люди иногда узнают причины, по которым призраки бродят после смерти своих хозяев, по земле ?

-Телепатически, Аброся! Иногда, правда, очень редко – пишут на чём-нибудь: бумаге, стенах, песке – кому что больше нравится. Как правило – кровью.

-Кровью? Чьей? Человеческой?

-Да нет, комариной! Человеческой, конечно!

-Это что, призрак живого человека убить может?!

-Дрюх, ты что, в самом деле? Ну как бестелесное нечто может кого-то убить? Ну, так, слегка приколотит если только, ну пощиплет там, оплеуху отвесит или, в крайнем случае, пендюля самому вредному товарищу даст.

-А кровь? – ты же сам сказал!

-Да она появляется неизвестно откуда! Точнее – надписи, сделанные ею, а то решишь, что бочки с человеческой кровью непонятно как материализуются, а призраки из них в шприцы или краскопульты кровь закачивают и, ну давай, в пейнтбол сражаться!!

-Точняк!! Я представил себе ванну, полную жидкости зловещего красного цвета, источающей специфический сладковато-приторный аромат…

-Вот только об ароматах не будем, хорошо?

-А что такое? – невинно поинтересовался у меня дружок.

-А то мой любимый супчик на улицу погулять просится!

-Какие мы нежные! Ну, прямо барышня кисейная!

-Я вот тебе устрою сейчас барышню кисейную! – я попытался применить к другу свой любимый приём: захват со спины в области горла, но он вывернулся, словно уж, паразит такой!!!

За шутками – прибаутками не заметили, как подошли к самому проёму – двери в стене церкви.

Остановившись, отдышались. Дыхание и пульс помаленьку приходили в норму. Мы не спешили, словно боялись, что обитавший тут представитель нездешних тонких миров услышит наши слишком сильные удары сердца, и подсознательно пытались их замедлить и смягчить.

-Дрюх!

-Чего тебе?

-У тебя мобила с камерой?

-Ты же знаешь, что – нет! Чего спрашиваешь – то?!

-Во, блин! Я надеялся, что запамятовал о том, что тебе купили новую трубку…

-Ага, щас!!! Держи карман шире! А на что тебе?

-Новую знакомую, если увидим, сфоткать.

-Так у тебя же есть камера!

-Есть! Опять у меня! У меня аккумулятор уже еле тянет! И, потом, вдруг мой разрядится в самую неподходящую минуту? – была бы подстраховка! Ну, ладно, попытаемся управиться одним моим. Если не получится, то утром звоним Толяну, чтобы заехал ко мне и взял цифровую видеокамеру.

-А мать даст? – с сомнением спросил Лёха.

-Должна, я ей тоже позвоню, попробую всё объяснить. Будем надеяться, что повезёт, и просить не придётся.

После минутной паузы, во время которой мы ещё раз проверили мобильники, несколько раз глубоко вздохнули, я спросил, даже, скорее подтвердил, чем спросил:

-Ну что, идём?

-Айда.

И мы переступили порог…

Глава IX.

Войдя вовнутрь, потихоньку, освещая путь светом мобильников, направились к центру помещения. Было по-неживому тихо и зябко. Веяло неуютом, хотелось побыстрее слинять отсюда. Но – долг – превыше всего! Мы должны, просто обязаны не поддаться искушению схватить ноги в руки и покинуть это негостеприимное помещение со скоростью реактивного самолёта. Не можем же мы, два здоровенных лося оказаться трусливее мелкого парнишки, козявки по сравнению с нами!

Тишина давила на уши, в них вскоре раздался шум прибоя и звон комара размером с «кукурузник». Слышно было, как у меня на левом глазу упала ресничка. Летучая братия спала, прицепившись своими коготками за невидимые с земли уступы и запустив их в трещины, разбегавшиеся, подобно гигантской паутине по всем стенам бывшей церкви. Хватало их и под потолком. Рукокрылые сбились в плотный комок под самыми потолочными балками, они образовали то тут, то там целые гирлянды из живых тел, висящих наподобие виноградных гроздей. Но слышно их не было. Даже малейшего попискивания или шороха. Ничего. Гробовая тишина.

Вдруг Лёха толкнул меня локтём под левый бок, молча показывая глазами на восточную часть зала, где когда-то, по-видимому, располагался алтарь.

От неожиданности и от напряжения, заставившего напружинить все мускулы, словно струны гигантского контрабаса, я вздрогнул, едва не уронив мобильник.

Из бывших Царских врат прямо на нас плыло ОНО. От позорного бегства нас спасло лишь присутствие друг друга как неподкупных свидетелей. Нам обоим было стыдно и страшно, что второй из нас догадается о переполнявшем наши души до краёв страхе, зверином ужасе.

Мы стояли, не в состоянии ни отступить, ни продвинуться ни на шаг вперёд или в сторону. А дама в голубом медленно, но неотвратимо надвигалась на нас словно злой рок. Мои руки помимо моей воли, на полном «автомате», включили телефон в режим «камера» и, прежде, чем я что-нибудь успел осознать, я поднял его на уровне глаз и начал съёмку, ужасаясь своей безотчётной храбрости. Храбрый от поразившего меня страха, я фотографировал это диво дивное.

…Аккумулятор сел через две минуты. А она ( теперь уже явно было видно, что это женская фигура) всё приближалась. Размытый туманный силуэт не давал обмануться: это монахиня. А в доказательство нашей догадки, словно подтверждая нашу правоту, в руках фантом держал чётки, которые непрерывно перебирал, словно безмолвно и безостановочно читал молитвы.

Вот она совсем близко от нас! Нас обдало могильным холодом, смертная тоска охватила души. Но мы продолжали стоять, не шевелясь, как приклеенные к одному месту. Она прошла сквозь нас ( или это мы пронеслись сквозь неё, не сдвигаясь с места?). И, величественно, ни на миг не сбавляя скорости, проплыла дальше, к западной стене – это мы, уже немного оттаяв и придя в себя, увидели, повернувшись вокруг своей оси.

Так же безмолвно, как и появилась, таинственная монахиня исчезла, соприкоснувшись со стеной церковного предела.

Мы с Дрюхой постепенно вернули себе способность полноценно и осмысленно руководить своими членами. Осторожно повернувшись лицом к выходу, мы также тихо и осторожно, как и вошли, словно где-то неподалёку лежал покойник, последний сон которого мы боялись нарушить, я и Лёшка потянулись к выходу.

Оказавшись за приделами церковных стен, мы ощутили себя узниками, выпущенными на свободу исключительно по милости своего тюремщика. А поэтому, не дожидаясь, чтобы он спохватился своей оплошности и не передумал, не решил завладеть нами снова, мы поспешили убраться от этого места подальше! Не зря местные жители старались в тёмное время суток в здешних окрестностях не светиться!

Не тратя сил на разговоры, мы быстрым шагом отправились восвояси. Задуманное было выполнено, а это – основное. Испытанные при этом чувства – не в счёт – это – побочное явление, так сказать, издержки производства.

Обратный путь занял намного меньше времени. Не успели опомниться – сидим за столом на кухне, во всём доме горит свет, по яркости не уступая новогодней иллюминации, а в наших подрагивающих руках зажаты кружки с ледяной водой. Мы держались за посуду с такой силой, словно это были не ёмкости для воды, а сами наши души, которые стремились всеми правдами и неправдами расстаться с местами своего обитания, а если по-простому, то с нашими телами. Вот тогда мы впервые пожалели, что не употребляем спиртного: оно бы нам здорово помогло расслабиться!

-Посмотри, сохранилось что на мобильнике? – первым подал голос Лёха.

-У меня аккумулятор совсем накрылся медным тазом, подзарядить нужно. Стоп! Что за чертовщина?! – изумлению моему не было предела.

-Что там у тебя?

-Ты не поверишь, Дрюх! Он опять работает! Без подзарядки!

-А в церкви отказал?

-Ну да! Я немного поснимал, не больше пары минут, и он, паразит такой, вырубился! И я до самого этого момента не пытался его включить!

-Ну так посмотри, есть там что или нет, в конце-то концов!!!

-Сейчас гляну, не препираясь, согласился я ,- Дрюх!!! Есть!!! Вот она!

-Где?! Покажь скорее!!!

-Смотри! Видишь?!

На снимке четко выделялся силуэт женской фигуры в дымчатом капюшоне, движущийся в сторону наблюдателя. В руках у женщины были чётки, которые она непрерывно перебирала своими тонкими прозрачными пальцами.

-Смотри! Я этого в церкви не заметил! – я нажал на повтор, потому что запись резко оборвалась. Но перед тем, как монитор мобильника погрузился во тьму, можно было легко рассмотреть, как привидение делало резкий взмах правой рукой, держащей чётки, в мою сторону, как будто говорила: «Хорош снимать!». И камера её повиновалась!

-Да-а-а… - не в силах больше ничего сказать, выдохнул Лёха.

Немного оправившись от шока, наступившего после увиденного на моём сотовом, мы решили улечься спать, последовав народной мудрости: «Утро вечера мудренее». В нашем, правда, случае, это звучало бы так: «День утра умнее», но это уже не существенная разница. Главное – это сон, который и усталому телу даёт отдых, и мозгу предоставит возможность без помех, не отвлекаясь на внешние раздражители, пережевать полученную за день прошедший информацию.

Поэтому, наскоро перекусив (вот же – дурная привычка – заедать стресс!), улеглись на своих «законных» местах – всё на тех же диванах, мирно стоящих на первом этаже и смиренно ожидающих, когда же хозяин с другом соизволят обратить на них своё внимание. Мы решили не обижать своих верных соратников в борьбе со всякими жизненными передрягами и немедленно покорились власти сна.

Я, а как потом выяснилось, и Лёха, отрубился мгновенно, едва моя буйная головушка соприкоснулась с поверхностью наволочки, так нежно обнимавшую мою любимую подушку, что можно было подумать, что это пара возлюбленных слилась в страстном поцелуе! Вот до чего жара доводит вполне фригидного в обычной обстановке парня! – о сексе стал размышлять вместо привидений! Хотя это вполне понятно: всё-таки заниматься первым намного приятнее, чем встречаться со вторым! Хотя и понял я это гораздо позднее описываемых мною событий. Но это – так, вольное отступление от темы повествования. А посему, возвращаемся в положенное русло, или – к своим баранам, или – кому что ближе – на круги своя.

Спал я крепко и безмятежно, словно младенец. Никаких снов не видел, ни с какими сущностями в контакт не вступал. И идей по поводу ночной встречи в церкви, естественно, после пробуждения, у меня не возникло. Зато отдохнул я отменно, о чём и не замедлил сообщить продиравшему слипшиеся глаза другу:

-Дрюх, тебе спички, случаем, не дать?

-Зачем? Я же не курю!

-При чём здесь курево? Я же тебе не сигареты предлагаю, а спички – чтобы в глаза вставлять, а то, боюсь, ты их до вечера продирать будешь! Не выспался, что ли?

-Да вроде выспался… Что-то толком не пойму. Голова проснулась, а глаза еще спят, окаянные! А сколько времени?

-Самое время вставать: 13-40 пополудни!

-Ого! Вот это даванули! Пошли умываться и чего-нибудь пожрём!

-Я, соня ты эдакий, уже умылся! Иди, холодненькой водичкой ополоснись, а я тем временем сооружу чего-нибудь похавать.

В этот момент, честно, я пожалел, что рядом с нами нет ни бабули, ни мамули, чтобы накормить повкуснее своё любимое чадо с его верным соратником и другом. Пришлось яичницу с салатом варганить самому. Ну что ж… самообслуживание, так самообслуживание… И почему я не Гарри Поттер? Мне бы его волшебную палочку всего-то на одну минуту! Наконец, Лёха, умытый и свежий, возвратился с огорода, еще довольно отфыркиваясь, словно сытый морж.

-А жара-то, зараза, опять какая! Хорошо, что никуда топать не нужно! А, может, сходим искупаемся?

-Вообще-то мысль хорошая, но в самое пекло тащиться неохота, а позже рискуем не успеть до приезда наших кормильцев. Придётся сегодня, наверное, пожертвовать морем и обойтись
летним душем, как считаешь?

-Логично, придётся согласиться. Ладно, пока посмотрим телек, а там решим, чем заняться до приезда наших.

Я сидел, слушая Дрюху в пол-уха, еще не соображая, что именно за мысль витает у меня в голове. Наконец, мне удалось схватить её за хвост. И, с довольным видом, словно это я открыл Всемирный закон тяготения, повернулся лицом к Лёшке и провещал:

-Хорошо бы с местными пацанами познакомиться! – вот, это волшебное воздействие на человека здорового сна! Осенило!

Но Дрюха моего восторга не разделил, он вообще не понял, при чём тут местная братва:

-Это ещё за какими делами? Ты что, на танцы в клуб к ним собрался и боишься, что местные своих красоток приревнуют? Гы-ы-ы!!

-Какие танцы, какой клуб с красотками, что ты, белены, что ли, а огороде с голодухи обожрался?! Или в конец обоспался? Я же танцевать и не умею, и терпеть не могу!!!

-А тогда зачем? Тебе что, нашего общества мало? С нами одними скучно, что ли?

-Аброся ты, а не Лёха! Надо же нам узнать, может какие байки по селу травят про эту монахиню. Не может же того быть, что только мы додумались ночью в храм Божий наведываться. И уж тем более невероятно, что только с нами она решила пообщаться поближе.

-А может, она нам честь решила оказать?!

- Точно! Интервью у нас захотела взять, а в последний момент застеснялась и передумала!

-Не, не она нам, а она у нас!

-Тогда она уже в самое первое своё появление добилась желаемого: Данькина реплика была неподражаема, и, я уверен, запомнится ей надолго!!

-Гы-ы-ы!!

-Хи-хи-хи!
И, не выдержав, вдвоём:

-Ха-ха-ха!!!

Просмеявшись, я продолжил гнуть свою линию:

-Нет, Дрюх, связь с общественностью жизненно необходима, то бишь с местными аборигенами, тьфу ты, чёрт, - с местными жителями, вот!

-И каким образом ты собираешься эту связь устанавливать? Сразу в драку влезть, чтобы потом на мировую напроситься, или сначала в кабак завалиться, пару бутылей с ними раздавить, а уж потом подраться и помириться, а?

-Что ты, в самом деле, ужасы мне какие-то предлагаешь… Нет, тут подумать нужно
хорошенько…

-В такую жару хорошенько подумать не получится.

-Это еще почему?

-Черепок с натуги лопнет: перегреется!!

-Да пошёл ты! Я с ним серьёзно, а ему лишь бы приколоться! Идея! Лёх, я придумал! Не, я честное слово, придумал!

-Честное пионерское? – не унимался Лёшка.

-Я тебя сейчас очень сильно поколочу!! А наши приедут – скажу, сто ты свалился с лестницы, и так десять раз!

-Ну ладно, выкладывай свою идею, Менделеев!

-Всё-таки придётся пойти на море. Наши приедут, отдохнут, мы им всё расскажем и пойдем.

-Ночью, с русалками местными знакомиться, да?

-Чёрт! Ты прав! Русалкам пока придётся потосковать без нас до лучших времён – нужно сначала с одним разобраться. Ладно, потерпим до завтра. И тогда можно будет пойти купаться утром, пока самая жара не наступила.

-А завтрак?

-Мы же не спозаранок, не пожравши, выйдем – перекусим, всё-таки чего-нибудь, да и с собой, естественно, харчей захватим – тогда не придётся тащиться домой по жаре только потому, что у кого-то от голодухи живот подвело, и кишка с кишкою говорит, как думаешь?

-Да, вполне разумная идея – и время для купания сэкономим.

-Во-во. А заодно наш «завтрак на траве», глядишь, послужит поводом для знакомства.

-С кем? С местными пацанами? Ты их бутербродами завлечь решил? Или специально ради такого дела бутылочку «бормотухи» не поскупишься приобрести, а?!

-С местными «тёлками», балда! И завлекать мы их будем чем-нибудь сладеньким – все девчонки любят сладкое, я знаю! Должны же наши привезти чего-то к чаю, не с одним же сахаром его тут глыкать. Вот с местными гетерами и поделимся деликатесами.

-Ага, в такую жару только сладкое жрать! – с явным сомнением в голосе возразил Дрюха. Хотя, что касается вкусовых пристрастий, то я думаю, что и мальчишки от сладенького не откажутся. И я буду в первых рядах дегустаторов! – предупреждаю сразу!

-Обжоркин ты, вот ты кто!!! Не волнуйся, и на нашу долю, я уверен – хватит. Главное – чтобы наши олухи « допёрли» что-нибудь эдакое приволочь.

-Привезут! Для Даньки – как минимум.

-Тогда придётся экспроприировать у Раджи. А потом мы ему всё восполним с процентами – за добровольно – принудительное сотрудничество с властями!

-Ага.

-Вот тебе и «ага». Хорошо бы, если бы женский пол оказался без сопровождения – сразу ввязываться в вооруженный конфликт как-то неохота.

-Да еще в такую жарищу.

-Вот-вот. Лучше бы через дам потом с мужиками познакомиться, а еще лучше – вообще с ними не пересекаться. Только как этого добиться?

-Ты вроде минуту тому назад уверял меня, что жаждешь общения с местными джентльменами. Или я чего не понял? – приторным голоском осведомился у меня Лёха.

Однако я не дрогнул и вполне естественным голосом, словно неразумному дитяти сообщил:
-Хорошая мысля, Аброся, она завсегда приходит опосля. Главное – чтобы не запоздала слишком надолго. Но в данном случае она припожаловала вполне вовремя. Но вопрос на повестке дня остаётся прежний: как нам добиться желаемого, и, по возможности – с наименьшими потерями, как с финансовой, так и с физиологической стороны?

-С какой – какой, ты говоришь, стороны?

-Я говорю, как бы нам умудриться за нашу широту души от местных плейбоев по морде лица не получить?

-А-а-а… Н-не знаю… - чего-то вдруг вспомнил свою детскую привычку заикаться Лёшка.

-И я не знаю. Ну да ладно, глядишь – какая дельная мысль ко мне по месту действия в гости нагрянет.

-Точняк, приплывёт с волной!

- Аброся!

-От Аброси слышу!

-Ладно, проехали!

Закончив словесную пикировку, решили по очереди принять душ. Однако, не успел я расположиться под поливалкой, как Лёха, с диким улюлюканьем и воплями, которые напугали бы самых воинственных команчей, ворвался ко мне в кабину, и со всего разбегу так толкнул меня, что я чудом не выбил стенку.

-Ты что, офанарел совсем?! Тебя, что, овод укусил или оса ужалила??

-Не-е – просто жарко!.. – отдуваясь наподобие коровы, забежавшей в пруд от слепней, ничуть не смущаясь, будто не он всего секунду назад творил такое непотребство, заявил мне, глядя прямо в мои, вращающиеся от праведного гнева, зеницы своими очами невинно оскорблённого святого праведника, Лёха.- Ладно, купайся спокойно – я тебе мешать не буду. Потом во благе искупаюсь,- решил облагодетельствовать меня друг, товарищ и брат.

-Ага, - единственное, что нашелся я произнести в ответ на такое неподражаемое хамство. А сам затаил яростное желание отомстить. Оставалось придумать самую страшную месть.

Спокойно, и больше никем не потревоженный, я закончил водные процедуры и тихонько войдя в дом, чтобы не подниматься к Дрюхе на второй этаж, гаркнул со всей дури и мочи своих лёгких (уверяю вас, что у меня было в достатке и того, и другого):

-Лёха-а-а!!!

-А?!! Что?!! Горим?!! Где?! Ка-ра-у-ул!!!

-Купаться иди! Я воды полный бак нагрел. Кипяток. Смотри, не обварись! – самым будничным тоном, на который был способен, заявил я.

-Дурак! Я думал – горит где.

-Сам дурак! Я от твоих визгов едва под душем , как в водопаде Виктория не захлебнулся, а потом еще в добавок и рёбра едва не поломал. Я уж о бедной стене не говорю! Как только она, бедолага, выдержала твой таран!!!

-Ну ладно, считай, что квиты! Ты и вправду в бак воды налил?

-Да нет, предлагаю тебе воздушную ванну в летнем душе принять, Аброся!

-Ладно, ладно! Спасибо, Вам, синьор, и всё такое! Короче, наше вам с кисточкой! Я побежал!!!

-Скатертью дорожка!!!

Я, прихватив из холодильника баночку моей любимой «Кока-Колы», с наслаждением отдался объятьям моего самого верного друга – дивана. Минут через 15 появился Дрюха и, блаженно улыбаясь, присоединился ко мне.

-Дрюх, если б ты сейчас видел свою рожу!..

-Что, грязь где-то осталась? – вроде в огороде не копался…

-Да нет, грязи нет, но…

-А тогда чем тебя не устраивает моя рожа, интересно мне знать?

-Слишком счастливая! Так и подмывает чем-нибудь тебе настроение испортить!

-Ну, спасибо за откровенность! Ты –настоящий друг!

-А то!!!

Смеялись мы долго и ото всей души. От нечего делать залезли вдвоём наверх, разлеглись теперь уже на кроватях, включили телек. Но там, как обычно днём, смотреть было абсолютно нечего. Хотели было ещё раз ополоснуться, но лень обуяла настолько, что наше желание, не успев воплотиться в жизнь, растаяла словно льдинка из морозильника, выложенная на солнцепёке, не оставив даже лужицы.

Ещё слабее было желание куда-нибудь совершить вылазку, типа прогулки. Жара парализовала не только тело, но и душу, и мозги.
Ощущение было такое, словно они потихонечку плавились в черепной коробке, грозя исчезнуть вовсе без следа.

Наконец, уже в сгущающихся сумерках, в дом ввалились наши спонсоры.

-Урра!!! Приехали!

-Приехали! Наконец-то! Что привезли?! – не сговариваясь, в едином порыве, загорланили мы в унисон с Лёхой.

-Вы что, совсем тут от жары до точки дошли?!! – озабоченно поинтересовался Толик. Данька, не раздевайся: они, по-моему, социально опасны! Спасайся, кто может!!!

-Не-е-ет!!!

-Только не это!

-Нам скучно-о-о!!!

-И грустно! И некому руку пожать!

-То есть – пинка под зад дать! – это уже я немного пришёл в себя от нежданно нахлынувшей эйфории долгожданной встречи.

-Чего, чего? Пинка, да ещё под зад?!! Ах, ты неблагодарный!!! Да мы тебя!! Данька, на помощь!!!

И Толик с Данькой рухнули на меня, но я умудрился вывернуться из-под них, хотел убежать, но Раджа успел схватить меня за ногу. Я свалился на пол, ребята последовали за мной, сверху нас улёгся как царь Кощей над златом, Лёха. Куча - мала получилась неслабая! Пою гимн нашей славной старой мебели, умудрившейся не рассыпаться от наших толчков и ударов!

Наконец, окончательно выбившись сил, с трудом отыскав свои конечности в этом гигантском клубке из четырёх разгорячённых тел, отпыхиваясь и отдуваясь, мы уселись на полу, уже не в силах залезть на диван.

Не знаю, как у кого, а у меня живот болел и т смеха, и от хотя и дружеских, но весьма чувствительных тычков руками и ногами.

-Ладно, давайте, рассказывайте. Ходили?

-Ходили.

-Видели?

-Видели.

-Кого? Вы поподробнее можете рассказать? Или пару слов связать уже не способны? – совсем в детство впали за время нашего отсутствия, да?

-Не, в детство не впадали. Монахиню видели.

-С чего вы так решили?

-А она, господин следователь, была в рясе, клобуке и с чётками в руках.

-Вы и это успели рассмотреть? – недоверчиво поинтересовался Толян.

Мы вкратце описали нашу ночную вылазку. Ребята слушали молча, не перебивая. В конце рассказа я поделился своей идеей познакомиться с местными девчонками с целью узнать что-либо о той, чей призрак поселился в разрушенной церкви.

-А зачем? – поинтересовался Толик.

-Что «зачем»? – не понял я.

-Зачем нам узнавать её историю?

-Ну, во-первых, это интересно… - обескураженный тем, что моя идея не получила той поддержки, в которой я не сомневался, неуверенно начал я.

-А во-вторых?

-А во-вторых, может, мы сможем чем-то помочь ей.

-В смысле «помочь»? – что ты имеешь в виду?

-Да что имею, то и введу! – не выдержав, зло огрызнулся я. Я почему-то был уверен, что моя идея получит единогласное одобрение, пройдёт, что называется, на «ура». А тут такой облом!

-Что мы поможем этой душе наконец-то успокоиться и покинуть этот мир навсегда.

-Интересно, как ты себе это представляешь?

-Ну, узнать её историю.

-А дальше?

-А дальше узнать, что именно удерживает её в нашем мире. Может, у неё осталось какое-то незавершенное дело, долг перед кем-нибудь…

-Петрович, а ты подумал о том, что если даже у неё перед кем-то и остался какой-нибудь долг, то мы, при всём нашем желании не сможем помочь ей его вернут-??

-Во-первых, вряд л этот человек до сих пор живёт в наших местах…

-Если он вообще, еще живёт, - поддержал своего дружка Лёха.

-Н-да…Об этом я как-то не подумал…- разочарованно протянул я, - признаю, что, пожалуй, вы правы!

-Ура!!!

-Ура!!!

-Уррра!!! – в три голоса рявкнули мои оппоненты, - он согласился!!!

Упавшим голосом я поинтересовался у всех присутствующих разом:

-И что теперь делать?

-Ничего. Если есть такое желание – сходи повидайся с ней ещё разок.

-Да что-то… Как-нибудь в другой раз!

-Ха-ха-ха!!!

-Гы-ы-ы-ы!!!

-Хо-хо-хо!!! – разнеслось с трёх сторон. Я не выдержал серьёзной мины и присоединился к их хору:

-Ха-хо-ху!!!
Отдышавшись, я сказал:

-Но всё равно, узнать было бы интересно…

-Ну может, как-нибудь, что-нибудь при случае и узнаем. За поспрос денег-то не берут, верно?

-Ну, это да.

На том и порешили – специально ни с кем не знакомиться, в смысле – этого знакомства не искать, но если такое знакомство всё-таки произойдёт само собой без нашего к этому поползновения, то тогда и поинтересуемся об истории нашей новой «знакомой»!

Эту ночь решили провести все спокойно: в доме, чтобы завтра, не залёживаясь в постели, позавтракав и захватив кое-что из еды, отправиться на пляж, пока солнце еще не успело вступить в свои права по-настоящему. Харчей предстояло взять с собой порядочно: мы решили не возвращаться с моря до самого наступления темноты.

Глава X.

Утром первым проснулся Лёха. Я, ещё в полусне, слышал, как он вышел во двор, затем вернулся, опять улёгся, ворочался с боку на бок, словно медведь в берлоге весной. Наконец я не выдержал, открыл сначала левый глаз, затем правый, потом оба их закрыл, и лишь после титанического волевого усилия открыл их оба сразу. Поднеся мобильник к самому носу, спросонок не сразу разобрал, какое время показывали вмонтированные в него часы. Сначала мне показалось, что уже девять часов утра, но присмотревшись повнимательнее, я понял: это была не девятка, а шестёрка!!! Шесть часов утра!!!

-Ты что, совсем офанарел, да?

-Ты чего?

-И ты еще спрашиваешь?! Проснуться по собственному почину в 6 часов утра! Да ещё и других своим топотом разбудить! Да тебя кастрировать за это мало!

-Да что ты взъелся-то на меня?!!

-Да спать я ещё хочу, придурок!!! И все нормальные люди ещё хотят спать!

-Ну и спи!!!

-Так ты же меня разбудил!

-А ты отвернись к стенке и снова засни.

-Не могу! Я уже проснулся! Ты же сон мне испоганил! Я такой сон видел!!! А ты мне его досмотреть не дал!

-Ты чего такой злой-то сегодня? – недоумевал Дрюха.

-Я всегда в 6 утра злой, особенно когда не высплюсь! Ты что, не знал этого?!!

-Ну ты даёшь!!

-Да это ты даёшь, а не я! Это ты людям спать мешаешь!

Послышался скрип деревянной лестницы, ведущей на второй этаж – сверху, продирая глаза руками, спускался Толян.

-Вы что? Что у вас тут случилось? Муравьи в постель заползли?

-Какие, к чёрту, муравьи? – не понял я.

-А чего тогда разкагакались, словно голодные гуси, которых блохи загрызли?! Чего спать людям не даёте? Ещё семи даже нет!!!

-Это ты у своего любимого друга спроси, - ревниво посоветовал я.
Тут взорвался Лёха:

-Я, что, в туалет не могу сходить, когда приспичит, да??! Мне, что, в постель нужно было помочиться, а?

-Нет, нужно было сделать это потихоньку, а не как стадо слонов топать, а потом наподобие медведя в берлоге возиться.

-Да, ребят… Что-то дурственно на вас тут влияет, это однозначно: или тутошний климат, либо монахиня эта злосчастная!

-Скорее – это она, окаянная! – воскликнул Лёха.

-Ясно! – радостным голосом изрёк я - Лёхе приснился кошмарик с монахиней в главной роли! И он со страху едва не описался!!!

-Да помолчал бы уж, тоже мне рыцарь без страха и упрёка!

-Да ладно, перестань, во сне ещё и не такое бывает – ты хотя бы проснулся вовремя, а многие и этого сделать не успевают!

-Ну что, – зевая, спросил Толян, - спать ещё будем?

-Попытаемся… - ответил я за нас обоих.

Попытка продлилась до 10-ти часов утра. Но встали, отдохнувшие, от плохого настроения не осталось и следа. Плотненько подзаправившись, набив сумки харчами и подстилушками, мы дружной толпой отправились на пляж.

Глава XI.


Воистину, сто раз права пословица: «Кто рано встаёт, - тому Бог подаёт!». Дошли мы единым духом, нам показалось, что сделали только пару шагов, а уже стояли на песчаном пляже нашего пруда – моря. Песок был привозной – специально доставляли сюда, когда расчищали дно для устройства купальни. Первоначально он был чистым янтарно-жёлтого цвета. Сейчас – грязный, сплошь в фантиках и «бычках» - уборщики не успевают его очищать, так наши горе- отдыхающие где жрут, там, извините, и с..т. И цвет , живой сверкающий блеск кварца в песке стал матовым, а сам он – грязно-жёлтым. Песок умер, если, конечно, неживое (по нашим понятиям) может умереть… Печальное это было зрелище…Радовала глаз лишь иссиня голубая, не заросшая ряской, водная гладь, отражавшая глубокое летнее небо с плывущими по нему кое-где полупрозрачными перистыми облаками, и, приобрётшая изумрудный оттенок в тени нависающих над самой водой ив и ракит. Свободные от деревьев и песка участки берега плотно оккупировали камыши – те самые «чижики», которые так любит детвора жечь по вечерам во дворах, любуясь красными огоньками – маячками на концах тёмно-коричневых «сигар». А иногда, улучшив момент, чтобы не попасться под обстрел всевидящих бабушек – старушек, несущую свою бессменную вахту по охране спокойствия всех и каждого, и посасывая при этом стебель, затягиваясь сладковатым дымком, изображая из себя то ли лихих ковбоев, то ли неумирающего Джеймса Бонда. Сейчас камыши еще не созрели – они только-только начали образовываться на своих длинных трубках – цветоносах. И густым сплошным частоколом зелёных обоюдоострых ножей торчали его длинные узкие листья, которые яростно мстили неосторожным сборщикам соцветий – резали при малейшем неловком движении глубоко и до крови.

Солнце светило ещё ласково и милосердно, не успев раскалить ни воздух, ни песок, который буквально через полчаса – час станет подобен противню, вынутому из раскалённой до красна духовки – хоть яйца закапывай и пеки!

Отдыхающих на берегу было ещё немного, поэтому мы спокойно выбрали удобный пятачок, поросший травой-муравой рядом со стоящим поблизости строительным вагончиком, обеспечивающим в самую жару благодатный тенёк, приятно продуваемый сквознячком. Да и посидеть тут можно было вполне комфортно, опершись спинами о его стенку, в том случае, если плавать и лежать вконец надоест.

Расстелив принесённые с собой покрывала и засунув продукты под самое дно нашей крепости на колёсах, обжигая ступни, с гиканьем и уханьем помчались в воду. Плавать умели все, кроме Даньки – он плескался вместе с местными малышами у самого берега, передвигаясь в воде при помощи рук – «шагал» ими по плотному песчаному дну и называл этот способ передвижения плаванием. Мы по очереди, чтобы не оставлять его совсем без присмотра, сплавали на глубину – это где-то на середине видимого русла реки, и вернулись обратно.

Первый заход длился часа два, если не дольше. Мы играли в водное поло (Толик с Данькой догадались привезти с собой из города огромный розово-оранжевый, совсем как Солнце, надувной мяч), в салочки, а под конец сбрасывали друг друга с «трамплина», в качестве платформы которого служили сцепленные руки остальных. Вылезли из воды уже основательно посиневшими, вдрябшие, покрытыми с ног до головы «гусиной кожей». Данька истошно икал и никак не мог остановиться. Не помогали не задержка дыхания, ни целый стакан выпитой им газировки, пока Толька – сказался опыт ухода за младшим поколением, не догадался укутать его в моё банное полотенце, захваченное с собой «на всякий пожарный».

Отогрев младенца, оттащили подстилушки из тени и с наслаждением подставили свои тела уже палящему во всю мощь светилу. Разговаривать и не хотелось, и не моглось. Нас обуяла такая расслабляющая слабость, что веки сами собой норовили закрыться. Боролись с дремотой мы недолго – решили расслабиться и получить максимум удовольствия от неизбежного. Все четверо погрузились в мягкую полудрёму, лишь иногда кто-нибудь из нас, уже не в состоянии выносить пытку небесным огнём и окончательно испекшись, словно сомнамбула брёл к воде. Залезал в неё, вздрагивал всем телом от перегрева, немного проплывал вдоль берега туда-сюда, и ещё не успев, как следует проснуться, опускался на своё законное место и засыпал снова. Это был кайф! Почти нирвана! Такое блаженство смертным удаётся испытать нечасто! Из оцепенения мы немного вышли лишь под вечер, когда солнце приблизилось к горизонту, собираясь и само перед сном принять освежающую ванну. От воды заметно потянуло прохладой и сыростью. Внезапно мы все разом, одновременно, ощутили просто ужасный голод – казалось, что мы сей момент проглотим слона, а если и этим не насытимся, то кого-нибудь покусаем! Однако, не успев, как следует приняться за уничтожение запасов нашей скатерти-самобранки, а, точнее – сумки – самокормки, мы уже наелись.

После утоления голода еще сильнее проявилась жажда , поэтому, осушив свои запасы до капли, купили воды еще и в летнем кафешке, расположенном неподалёку, из которого потянуло горелой плотью. Эта амброзия символизировала приготовление бараньих шашлыков из свинины местных производителей, и это – в лучшем случае. О худших говорить не стоит.

-И долго мы здесь ещё будем торчать? Я по-моему весь обгорел! У меня спина и плечи щиплют! – возмущенно жаловался неизвестно кому конкретно Данька.

-Терпи, казак,- атаманом будешь! – уговаривал его не раскисать брат. – На, намочи майку и надень её. Придём домой – в холодильнике стоит пачка кефира – все намажемся им, и всё пройдет.

-Ага, как с белых яблонь дым! – не удержался я снова.

-Тоже мне Есенин местного значения выискался!

И, обращаясь снова к Радже:

-Потерпи немного, ладно?

-Ладно, потерплю… - недовольно пообещал Данька, - но только немного, ага?

Последний вопрос повис в воздухе без ответа. Но мы были благодарны ему и за это вымученное обещание потерпеть ещё чуть-чуть.

Вытащили из сумки книжки с «ужастиками» - вот когда они пригодились! И самозабвенно углубились в чтение. Сам по себе этот процесс упразднял необходимость вести беседу, что было как никогда кстати: солнце вытравило (или выплавило?) из голов все оставшиеся в них мысли…

-Ого! Какие культурные и образованные молодые люди у нас тут завелись! Сразу видно - городские! Откуда, вы, други?
Еще не сообразив, откуда раздался «глас небесный», я автоматически среагировал:

-Откуда – откуда! Из лесу, вестимо! И мы, если по нам это незаметно – не тараканы, чтобы заводиться, даже в такой дыре, как эта!!!
И лишь после этой реплики удосужился оторвать голову от книжки. Над нами стояли три нимфы – до того хороши были девчата, что не верилось в реальность их появления в поле нашего зрения вообще. А тем более – на расстоянии вытянутой руки. Мистика! Сказка наяву!!! Они были одна краше другой. Их ,бронзовые от загара, точёные тела, словно лакомые конфеты в нарядные фантики, были облачены в нарядные суперсексуальные яркие тряпочки, едва прикрывавшие самые интимные части тела. Именно эти-то лоскутки ткани, юные феи, по-видимому, пытались выдать за купальники. Но лично я поостерёгся на их месте в таком наряде заходить в воду: того и глади, эти стилизованные фиговые листики совсем там растворятся, и вместо земных фурий из воды появятся наяды.

-Читатели! – поддержала первую подруга, - вы же все обуглились! Спать-то, как собираетесь, стоя, что ли?!
Злодейки дружно расхохотались. Но я решил не сдаваться на их милость вот так вот сразу:

-А мы здесь останемся, с ночёвкой! И спать будем прямо на воде!

-В смысле? На надувных матрасах, что ли? Что-то у вас их не видно!

-Вот ведь, женщины! Бестолковые какие!! Я же вам по-русски сказал: на воде! Ляжем на спину и сладко заснём: тепло и сыро
как в болоте, и простынь не собьётся!

-Тю! Во брешет, во брешет! Обрадовался, что морда вся от солнца почище варёного рака будет, и не краснеет больше! – это третья, с огненно-рыжей копной волос, возмутилась моим явным враньём.
Но меня понесло!

-Спорим, я смогу пролежать на воде, не двигаясь, целый час? – в моей бедовой, совсем ополоумевшей от солнечных зайчиков, хаотически мечущихся по поверхности воды, голове, созрел план для создания выгодного для нас знакомства.

-На что спорить-то будешь, поперечный?!

-А у нас вафельный тортик где-то в сумке завалялся (если, конечно, солнце его помиловало, и он не растаял!)!

-Идёт!

Я полез в воду. Хотя купаться уже совсем не хотелось, отплыл немного от берега, предварительно улучив момент и моргнув Лёхе и Толяну двумя глазами сразу. Они поняли меня без слов. Засуетились и начали приглашать дам последовать моему примеру. Дескать, чего на солнце париться, когда в воде такая благодать! Те, для порядка посопротивлявшись, долго уламывать себя не заставили и , развернувшись фронтом, пошли вслед за ними. Я в это время нашёл пятачок воды, свободный от бивших повсеместно ключей с ледяной водой, а потому бывшей приятно тёплой, как парное молоко. Перевернулся на спину, раскинул руки – ноги наподобие морской звезды и блаженно закрыл глаза.

Так лежать я, действительно, могу порядочное время. Но, во-первых, за сегодняшний день мне купаться порядком надоело, а, во-вторых, и это – самое главное – в наши планы это никак не входило. Ребята должны были устроить так, чтобы девчонки, помимо своей воли, опрокинули бы меня в толщу воды, даже сами не поняв, как они это сделали.

Я прислушался. Мои мужики травили анекдоты, у которых от старости бороды не только подметали дорогу, но и порядком
уже повылазили. Наши очаровательные русалки томно смеялись их плоским шуткам, но не более – ни на какие резкие движения их не тянуло. Вдруг Толька неожиданно нырнул и раздался резкий взвизг, от которого у меня едва не лопнули барабанные перепонки – это мой дружбан схватил за филейную часть самую пухленькую и аппетитную из трио пересмешниц – брюнетку, которая заговорила первой. Когда доморощенная пожарная сирена дала «отбой», её обладательница попыталась настичь хулигана, но не тут-то было: Толян в воде, словно угорь, его не поймаешь. А если и поймаешь, то не удержишь – ускользнёт, словно сквозь пальцы песок! Но девчонка-то этого не знала и не ведала. А потому, со всей прытью, на которую была способна, бросилась за ним в погоню! А он, умница такой (хотя, как могло бы быть иначе: скажи мне, кто твой друг…), потихоньку, потихоньку подманивал её в мою сторону. Див-чина не сразу раскусила его манёвр, а, когда поняла – было уже поздно. Подпустив её почти вплотную к себе, Толик резко поднырнул под меня с одного бока и вынырнул по другую сторону, а его преследовательница, словно неуправляемая торпеда, на полной скорости со всей дури врезалась в меня. Я, естественно, из строго горизонтального перешел в вертикальное. И камнем (как ей показалось) пошёл ко дну. Но добраться до него, к счастью, не успел, хотя пару глотков экологически чистой водички, как это утверждают местные руководители, глотнуть успел. Но на что не пойдёшь ради воплощений планов друзей в жизнь!

Одновременно с моим глубинным погружением над водой раздался ещё один сигнал противовоздушной тревоги (сразу видно – девчата некурящие, лёгкие здоровые и мощные) – это уже Лёха цапнул под водой блондинку за грудь, за что едва не получил внушительный пинок промеж ног, но вовремя увернулся.

Я, с недовольной миной на роже, едва удерживая душивший меня, наряду с кашлем, гомерический хохот, заявил, обращаясь сразу ко всем, и ни к кому в отдельности:

-Ну чего разбрыкались как бешеные козы то?! Едва было, не утопили человека! Я больше с вами не играю, всё! Я обиделся!!

В итоге решили пойти на мировую: мы вытащили оставшиеся у нас припасы, включая чудесным образом сохранившийся тортик, а девчонки купили на всех лимонада – у нас, как водные, так и денежные родники пересохли полностью.

Немного обсохнув и одевшись – комары начали активизировать свою деятельность, мы переместились под навес летнего кафе: поближе к защитной вони шашлыков, которую местные комары органически не переносили, за что местным кудесникам от шампуров низкий поклон и всеобщее спасибо.

Наконец-то решили познакомиться поближе. Обладательницу жуковых, с иссиня-фиалетовым отливом, волос, по иронии судьбы, звали Светланой. Пепельно- седую блондинку – Ольгой, ей это имя очень шло, я почему-то именно такими и представлял ольг. А медноволосую красавицу, которая мне сразу приглянулась, звали, как героиню русской народной сказки, Настенькой. По-моему, и я не оставил мою Афродиту равнодушной, во всяком случае, мне чрезвычайно хотелось в это верить… «Моя Настёна», как я стал её называть «про себя», очень напоминала певицу Анастасию Стоцкую. Как позже рассказала мне Настя, родители её нарекли именно в честь этой эстрадной дивы: Стоцкая очень нравится её маме.

Уже полностью стемнело, пляж закрывался, и мы нехотя встали с насиженных мест. Как истинные джентльмены, пошли проводить новых знакомых. Само собой получилось так, что шестёрка разбилась на пары: Лёха – Света, Толян – Оля (рядом с ними шагал и Данька), а я – с Настей.

Шли, болтали ни о чём – о каких-то фильмах, об уроках, о школьной программе, о том, кто куда собирается поступать после окончания школы. Оказалось, что девчата, несмотря на свою внешнюю гламурность, оказались весьма серьёзными людьми, даже чересчур, я бы сказал. Тем более, если учесть, что сейчас лето, солнце, каникулы – ну какие тут могут быть планы на будущее?!! Тут единственное пожелание, которое приходит на ум – не изжариться на солнце и не оказаться заживо сожранным местными комарами!

У меня, лично, да как я думаю, и у моих мужиков тоже, никаких конкретных планов относительно весьма ещё отдалённого ( по моим «летним» меркам) будущего ещё не созрело. Хотя, вполне вероятно, что это мы сами еще не созрели до понимания того, что пора бы уже и «завязывать» с детством, а готовить себе фундамент ( или – плацдарм?) для уже маячащей перед носом взрослой жизни. Но у нас (увы, увы…) такого желания покуда не возникало. Мы просто жили. Зачем торопить события?! Жизнь, она, и так довольно короткая штука!.. Вот школу закончим, или хотя бы в 11-ый класс перейдём – тогда и будем решать, куда б пойти, куда б податься, и, вообще – чем будем дальше заниматься. Другое дело – наши свежеиспечённые подруги: они наверняка знали, чего хотели от этой жизни.

Нет, чего нам от жизни хочется, мы конечно, знали тоже. Всего того, чего хочется каждому если уж не человеку вообще, то уж нормальному пацану – наверняка. Денег (и – желательно – побольше), славы (естественно – погромче). Успеха и в жизни вообще, и у слабого пола – в частности: хорошей полноценной семьи с кучей орущей ребятни – не меньше трёх, обязательно! Хорошей интересной работы, словом, наши мечты не особо отличались от желаний большинства представителей Homo sapiens.

Но девчата не только знали, чего они хотят, они чётко представляли те пути, которые приведут их к исполнению заветных желаний. Они уже поставили перед собой четко очерченные цели. К их достижению вели прямые, освещённые их личными знаниями, и, коллективным ( включая – родительский и преподавательский) разумом пути. И сворачивать с них они не собирались. Ни под каким предлогом, ни при каких обстоятельствах.

Так, Светлана видела себя руководителем фирмы. Не очень большой, но и не слишком маленькой, человек на 100-200 персонала. А для этого ей необходимо было получить как экономическое, так и юридическое образование. Когда Дрюха ей вполне резонно заметил, что руководитель не обязан быть семи пядей во лбу и мастером на все руки от скуки – иначе, для чего платить деньги узким специалистам? – она саркастически у него поинтересовалась:

-Это как у президента министры, что ли?

-Ну да!

-Поэтому мы так и живём, что наши президенты знают что-то одно, причём зачастую – лишь политику выживания себя любимых! А я в своём «государстве» буду всё держать в своих руках, и никто не сможет мне «втереть очки»! Понял?

-Да чего уж тут непонятного! Дворником-то к себе по блату возьмёшь?

-Посмотрю, правильно ли ты метлу в руках держишь! А то мою фирму опозоришь! – на полном серьёзе заявила Светка.

-Ого! – вырвалось у Толяна, - мама Мия!! С кем мы связались!!! Не пора ли нам отсюда драпать, пока не поздно?!!

-Поздно, милый, поздно! Мы на полпути к нашему дому!
На наше счастье, девчата жили в расположенном неподалёку от садоводчества посёлке в одном доме. Посёлок этот плавно перетекал в ту самую деревеньку, которой принадлежала разрушенная церковь, причём, границу между ними, даже приблизительно, определить было невозможно, если бы не менялась этажность застройки. В посёлке стояли набившие всем оскомину «хрущёвки» - пятиэтажные уроды, которые одинаково вольготно чувствуют себя на всём постсоветском пространстве. В одной из них и жили наши собеседницы. Даже в подъезде, и то в одном поселиться умудрились! Амбициозный подъезд попался, ничего не скажешь!!!

У Ольги были свои планы. Она не собиралась заморачиваться с получением двух высших, да потом ещё и связывать себя ответственностью за добрую сотню – другую душ. Она решила стать киноактрисой. В худшем случае (по её мнению, каковое я, лично, не разделяю), театральной актрисой. А что?! – внешность, вполне, на мой взгляд, подходящая. Кукольное личико с глазищами – блюдцами, белоснежные волосы и, о-о-о!!! – над осиной талией a la Людмила Марковна покачивался та-а-акой бюст! Анфиса Чехова отдыхает!!! Безусловно, ни один привратник у высокопоставленных дверей не устоит и выполнит любое её желание. Но я, грешным делом, не представлял нашу потенциальную звезду в роли Анны Карениной, например. Кем-то в составе порно – пожалуй… Да, дружить с такой – рискованное дело: или сам не устоишь, или тебя кто-нибудь грохнет на почве ревности. Хотя, я не сказал бы, что Оля была глупой, совсем не так. Так, слегка пустовата, но для актрисы сойдёт вполне.

Что касается «моей» Анастасии, то она по этому поводу таинственно молчала. Она, вообще говорила немного, старалась больше слушать. И слушала собеседника с таким неподдельным интересом, вбирая в себя всю информацию о нём, словно губка, втягивающая воду. Не пропускала ни слова, ни малейшей интонации. В дальнейшем, когда мы лучше узнали друг друга, я убедился в том, что Настя пропускает через себя не только информацию, как таковую, но и настроение, малейшие его оттенки собеседника. И плавно подстраивается под него, изменяя своё наподобие пластичной массы. Но это не было ни подхалимством, ни бесхребетностью – просто она настолько остро чувствовала того, с кем общалась, что на какое-то время растворялась в этом человеке, становилась частью его. А он становился частью ее. Но так Настя вела себя далеко не со всеми, а лишь с близкими ей людьми, с теми, кому она доверяла, кого любила и кому, зачастую даже неосознанно, хотела помочь. Остальных она наблюдала. Именно наблюдала – как натуралист наблюдает за любопытным, с его точки зрения, зверьком. Стараясь не упустить ничего: ни слов, ни жестов, ни мимики, но не принимая ничего этого к сердцу.

-Насть, а тебя что интересует? Ты кем мечтаешь стать? – спросил я у нее

-Люди. Меня интересуют люди. Их поведение, реакции, поступки. Всё. Я хочу стать хорошим, очень хорошим психиатром и открыть свою клинику.

Я обалдело посмотрел на свою соседку, чья медно-рыжая грива рассыпалась по точёным плечам атлетки. Вся она была сложена до того пропорционально, что становилось страшно находиться рядом с ней, словно это не девчонка из мышц и костей, а языческая богиня. И, по-моему, любой обыкновенный пацан ощущал себя около неё едва ли не уродом. И бюст её не на много уступал Ольгину, но похоти почему-то не вызывал. Почему – не знаю, но я не видел её в стриптизе, и, уж тем более – в порно. Она была настоящая. И отношений с ней хотелось настоящих, хотя, и не детских… От Насти исходило какое-то умиротворяющее тепло. Что-то похожее я испытывал в раннем детстве рядом с мамой. Но теперь-то я не ребёнок! И, вообще, мне не нужна вторая мама! И – не поверите – Настя словно прочитала мои мысли: я почувствовал, что со мной идёт не легкомысленная вертлявая девчонка, а женщина. Очень молодая, но – женщина. Полная огня, спрятанного у неё внутри, о существовании которого не должен никто догадываться, может быть, даже она сама.

Я невольно отшатнулся в сторону. Настя едва слышно хихикнула. Я не придал тогда этому хихиканью никакого значения, а зря! Но в тот момент моя голова была забита абсолютно другим.

-Ребята! – это Настасья произнесла уже для нас всех вслух,- дальше лучше не ходите!

-Это ещё почему? – расхорохорился, словно бойцовый петух, Толян.

-Там наши пацаны сидят, а ночь – не самое лучшее время для знакомства с чужими парнями. Ты не согласен?

-Да мы им сами всё объясним, что они, не мужики, что ли? Других мужиков не поймут?! Не понимают, что женщин необходимо до дома проводить?

-Вот именно потому, что они мужики, а мы – женщины, а вы – тоже мужики, но находитесь на чужой территории в неположенное время. Не успеете объяснить, как «Скорую» кому-нибудь придётся вызывать, а нам ну совсем не светит тратить каникулы на походы по лазаретам. Даже, если увезут их – они наши соседи. Объяснила доступно?

-Вполне… Но не можем же мы, - продолжил Лёха, - оставить девушек в опасности!

-В отличии от вас, мы находимся в полной безопасности, - нетерпеливо воскликнула уже и Ольга, - нас-то они не обидят!

Чувство было такое, словно с её языка просилось сорваться что-то вроде «баранов», но надо отдать ей должное – она сдержалась.

-Мы вас завтра на пляже с ними познакомим – завтра суббота, у них выходной, - примиряющее опять вступила в дискуссию Настя, - а сейчас подготовим для этого почву. Или вы завтра уезжаете в город? – лукаво спросила она, скорее обращаясь ко мне одному.

-Конечно же нет! – слишком поспешно ответил я, -завтра в то же время на том же месте! Идёт?

Чего было в этом слове больше: вопроса или утверждения, я и сам затруднился бы ответить.

-Идёт. Мальчики, всем – спокойной ночи!

Как прощались остальные, я не видел: наши руки, будто случайно встретились, слегка пожали друг друга и разошлись. А в груди у меня вспыхнул пожар. Я, по-моему, влюбился! Впервые в жизни!!!

Домой идти совсем не хотелось. Какой дом, если в душе поют соловьи?! Мне изменил даже тот, ко не изменял ни разу в жизни: аппетит пропал, совсем! Это было уже что-то! Решили возвращаться тем же путём, каким шли сюда: то есть опять пройтись вдоль берега. Может, отыщется ещё какая-нибудь небольшая купальня, где можно искупаться и остудить наши пылающие жаром тела. Мои спутники, исключая, естественно, Даньку, по-видимому, испытывали чувства, аналогичные моим.

Глава XII.

Пока шли до моря, никто не произнёс ни слова. Каждый думал о своём. Кто точно о чём – не знаю, мы как-то обошли в наших взаимных комментариях этот «путь к причалу» стороной. Ни у кого не было желания поделиться своими мыслями с посторонними, даже если эти посторонние – твои друзья.

Я мечтал о Насте. Её волосы, её смех, её фигура не шли у меня из головы. Сияющий огонь! Везде и всюду! Пламя бушевало в глазах –в разлёте её волос, огненные языки жалили сердце. И когда она успела полонить меня? – ума не дам!

Однако, дорогу осилит идущий, особенно, если эта дорога не такая уж и длинная… Не прошло и часа, а мы нашей дружной оравой уже подходили к запертым воротам «Центрального пляжа». Луна зависла точнёхонько над центром разрушенной колокольни, образовав огромный бомбон над зловещей шапкой. Казалось, что вот-вот по апельсиновому диску пронесутся чёрные силуэты младших собратьев Бэтмена. Но было тихо и спокойно. Природа безмятежно спала. А вот нам спать по-прежнему совсем не хотелось.

-Вот заразы! - возмущённо нарушил всеобщее молчание Толян.

-Это ты о ком? О комарах? – не понял я.

-Да о каких, к чёрту, комарах?! Где ты их отыскал?!! В своей пустой башке, что ли?

-Эй, потише, потише! Ишь, как разошёлся! Это, что, на тебя Светка так , что ли подействовала? Или её отсутствие? – к моему немалому изумлению и удовольствию, решил наступить на больную мозоль приятеля Лёха.

-При чём тут Светка?!! –взревел белухой Толька. – у одного комары в мозгах копошатся, а у другого вся голова бабами забита! Совсем от зноя сбрендили!!

-Это ты совсем осатанел, а не мы, - вполне резонно заметил я, - я, например, если и могу сейчас на кого-то злиться, то только на комаров…

-Да нет их!!! – в бешенстве вращая глазами, заверещал, словно резаный поросёнок, Толян.

-Вот – вот, именно за их отсутствие я на них и обижаюсь.

-???

-Ты что? Ты это серьёзно? – недоумённо обратился уже ко мне Лёшка.

-Ага, чтобы сразу штук пять , минимум, этого бесноватого в пятую точку грызанули – может, это поможет, и он немного охолынет?!! А то, того и гляди – всю деревню на уши поставит, мужики с вилами выскочат, решат, что бешенный волк к кому-нибудь в свинарник влез, да вместо серого нас порешат!

-А давай, мы сами его побьём! – воодушевился Дрюха. Всё-таки не так больно будет, а?! Толик, ты готов к экзекуции?

-Ребят, вы что?

-А ты что? Совсем крышу снесло?

-Вы чего к нему пристали? – вот уж чьего заявления мы не ожидали, так это Раджи. Мы уже немного и позабыли, что он рядом с нами стоит.

-Не видите – устал человек. Отдохнуть ему нужно!

-Ну… ты… защитник… - не нашелся, что можно противопоставить такой яростной линии защиты, я.

-Адвокат зассатый!!!

-Не тронь Даньку! – пасть порву!

-Так, не выдержал я, - всё! Идём домой, и – спать!!! Купание отменяется! А то поубиваем тут друг друга.

-Ты спать хочешь – вот и ступай! А за остальных нечего решать, чем им заниматься! – уже гораздо тише, но не менее зло, зашипел на меня с присвистом Толик.

-А по-моему, это о тебе братишка только сейчас позаботился, - спокойно ответил я, даже чересчур спокойно для меня, тем более – учитывая сложившуюся обстановку. И это затишье не предвещало ничего хорошего: у меня явственно зазудели кулаки…

Лёха, точно учуяв моё состояние, решил сыграть роль громоотвода, и примиряющее стал канючить:

-Ребят, ну вы что, а? Такой вечер был хороший! Чего его поганить то, а? Хорош заводиться!

-Никто и не заводится… - сразу как-то сдался Толян, словно воздушный шарик прокололи, - просто, -продолжил он уже извиняющимся тоном (вот, она – сила Лёхиной дипломатии!), обращаясь в основном ко мне, - меня взбесило, что эти придурки по-настоящему закрыли ворота, перекрывающие дорогу к пляжу. За каким они это сделали, козлы?!! Что, боятся, как бы песок не увезли?

-Чтобы не разломали то, что уже построили, Толя, - тоном учителя, объясняющего урок нерадивому ученику, ответил я, - наш народ при свете солнца-то ведёт себя как поросячье стадо, а уж про тёмное время суток и речи нечего вести. А чего ты так всполошился? На кой ляд тебе эта дорога?

-Хочу на нормальный пляж! Не желаю плескаться в ряске и резать ноги о ракушки!!!

-А ты говоришь! А мы, бедные, и не знали, и духом не ведали, что с нами обладатель голубых кровей шествует! Синьор, Вам, случайно, палантин не подать? Рабов, правда, маловато, ну, да ничего: Раджа один за двоих сойдет. С его-то рвением…

-Ты чего? – ополоумевшими глазами уставился на меня Толян.
Но тут на помощь мне пришёл Дрюха:

-Ты чего разошёлся то, на самом деле?! Вроде не пил, а хуже пьяного! Толя, успокойся, поди – покури.

-Чего?

-Хорош фиглярничать – кури! – всё равно все об этом знают, включая Даньку, а он уже взрослый мужик – не заложит, верно?

-Конечно! Кто же родного брата, да ещё старшего, закладывает?!

-Умница! – соображает, что себе дороже будет!
Все замолчали, пережёвывая внезапно вспыхнувшую на пустом месте ссору.

-Всё? Все успокоились? – поинтересовался я, не обращаясь ни к кому в отдельности.

Ответом мне послужила тишина

-Тогда, слушайте. Чуть в стороне от пляжа, ближе к нам, есть купальня с тарзанкой
Толян уже было собрался открыть рот, чтобы что-то возразить, но я его невежливо оборвал:

-Мы тебя уже слушали, может, дашь спокойно договорить?

-Давай.

-Ну, спасибо! Итак, продолжаю дальше. Сейчас по меже проходим до этой купальни, раздеваемся, и по воде – к пляжу. Этот план принимается?

-Ого! Вполне! Петрович, а у тебя котелок варит!

-Благодарю за признание моих скромных заслуг, - шутовски раскланялся я перед воображаемой публикой. – Ладно, ладно, цветы можно и попозже.

-Напыжился, словно индюк – смотри, не лопни от натуги! – не сумел удержаться, чтобы не съязвить, Толик.

-Ну, и язва же ты, Толян! – в тон ему возразил я. Смотри, болезнь заразная, подцепишь-
всю жизнь болеть будешь!

-Чем? – испуганно спросил Данька.

-Язвой, Раджа! – покроется твой братец язвами с ног до головы, и внутри у него будет одна огромная - преогромная язвища!!!

-Антон! В глаз дам!

-Если сам раньше в оба не получишь! – ты меня уже достал!!!

-Вы долго тут лаяться собираетесь? – не вынес нашей очередной перебранки Лёха, - мы, что, будем ждать, пока утро настанет? Тогда – лучше сразу – домой.

-Точно! Идём! А точнее – плывём!

-Там вполне вдоль берега шагом можно, Толя, нечего из себя капитана Немо корчить!

-Лёха, уйми нашего гостеприимного хозяина, а то я за себя не ручаюсь!

-Нежность какая! Сам всех взбаламутил, разозлил, а теперь, и слова ему, видите ли, не скажи!

На этот раз Толька, на его счастье, от комментариев воздержался – я явно искал, к чему придраться, чтобы засветить ему разочек промеж глаз – вывел он меня из себя капитально. Но всё, слава, Богу, обошлось без необратимых последствий.

Как я и говорил, прошли по межогородной меже почти до самой воды, уже можно было хорошо рассмотреть на фоне поблескивающей в лунном свете водной поверхности самодельную вышку для прыжков в воду. А неподалёку от неё, на нависшем над самой водой толстом суку была «тарзанка» - длинная толстая верёвка, даже – скорее – канат, какие висят в школьных спортзалах, с закреплённой на его свободном конце поперечной жердью.

Мы одновременно резко остановились, боясь нечаянно хрустнуть веткой: до нас донеслось пение. Да-да, пение! Неземное, нечеловеческое, усиленное отражением от воды, но – именно – пение. Явственно различалась мелодия. Но слов разобрать было невозможно: язык был какой-то непонятный, незнакомый, непохожий ни на один из знакомых нам по звучанию голосов.

На полпути между обеими купальнями 0 маленькой, с «тарзанкой», и большой – если можно так назвать пляж, отделённая от кромки воды как будто специально высаженными ивами, расположилась небольшая поляна. Ивы располагались полукругом, вогнутой стороной смотрели на «материк». Эту поляну и со стороны берега было практически не видно даже днём. Ребятня и любители острых ощущений ныряли левее её, а пляж оборудовали справа. Выхода к воде, если не считать малюсенького пятачка свободной воды меж двух соседних стволов, на котором, если кто и смог бы с комфортом разместиться, так лишь псина среднего калибра, не было. А со стороны домов этот тайник закрывали одичавший вишенник, пущенный хозяином на саморост, и не вырубавшийся, судя по всему, лет сто, и, распушившееся, словно облако, нечаянно спустившееся с неба на землю, черёмуха. Славно же она должна была выглядеть во время цветения!

Вот именно к этой-то поляне, со стороны которой доносилось неземное чарующее пение, мы подошли в тот момент. Поборов оцепенение, усилием воли заставив ноги сделать сначала один шаг, затем – второй, мы подкрались вплотную к вишнёвым деревьям, за что едва и не поплатились… И – что за чувство нас охватило – боюсь, описать не сумею. Это был и ужас, и восторг одновременно, восторженный ужас или ужасный восторг – так, наверное, будет точнее..Желания нас раздирали прямо противоположного толка: хотелось, круша всё на своём пути и ломая ветки и стволы, ломиться, что есть мочи, на поляну. И одновременно: стремглав, позабыв обо всём, нестись отсюда сломя голову: домой, домой, с головой под одеяло, чтобы не видеть, не слышать… В итоге равнодействующая противонаправленных сил оказалась равна нулю, и мы оставались на месте, как зачарованные. И было чего испугаться, было чему ошеломиться: на поляне водили хоровод 13 обнаженных девушек с изумрудно-зелёными волосами! Русалки!!! Вот они – живые, невыдуманные. Только сделать к ним несколько шагов сквозь кусты, протянуть руку, и они – твои! Любая!!! У нас, у троих уже здоровых парней, словно магнитом всё в ту сторону повлекло, даже корпусы наклонились в сторону поляны. Глаза заволокло туманом, бороться с которым становилось всё труднее и труднее.

А речные дивы всё ускоряли свой танец, их голоса звучали всё зазывнее, заставляя кровь в наших жилах клокотать и пузыриться. Тела волна за волной обдавало жаром. Ещё секунда, и кто-нибудь из нас не выдержит и вынесется на поляну. И тогда свершится непоправимое! Русалки закружат, защекочут несчастного, неосмотрительно доверившегося зову плоти, а мёртвое тело увлекут к себе, в своё морское жилище. И будут ласкать его там, целовать и обнимать, играться с ним, пока того не обглодают раки…

-Толик! Мне страшно! Пожалуйста, идём отсюда! Толя! Ты меня слышишь? Идём отсюда!!!

Оцепенение с нас свалилось одновременно, словно кожура с расколотой лещины. Так себя, наверное, ощущают те, кто проснулся от гипнотического сна, Мы вдрогнули всем телом, сбросив навалившееся на нас наваждение. И – вовремя: русалки, точно почувствовав, что за ними наблюдают мужские человеческие особи, в своём неистовом танце всё ближе и ближе приближались к тому месту, где мы прятались.

Тут уж было не до вежливости! Не попрощавшись, не поблагодарив зеленоволосых прелестниц за доставленное нам удовольствие лицезреть их, а самое главное – за дарованную возможность самим унести отсюда ноги, мы ломанулись к спасительному асфальту. Мы не неслись как сайгаки, нет, мы ломились как стадо обезумевших слонов, мало заботясь о том, куда ступают наши ноги. И не считали, сколько погубили при нашем паническом бегстве кустов картошки и тыквенных плетей. Да простит их наш хозяин! Четыре спасённых человеческих жизни, пусть и таких безалаберных, как наши, всё-таки дороже половины вытоптанного огорода.

Выбравшись, наконец, на трассу, мы понеслись быстрее стрелы, выпущенной из арбалета. Толик с Лёхой хотели взять за обе руки Раджу, но тот вырвался и понёсся впереди нашего отряда со скоростью мысли. Остановились мы лишь у запертой калитки сада. От пережитого руки у всех дрожали так, что минут пять нам пришлось простоять, чтобы унять их дрожь: замок не поддавался, а ключ не желал вставляться.

Наконец-то мы дома! Мигом закрыли двери на все засовы, проверили задвижки на окнах – это в такую-то духоту!! Всеми рухнули на разобранный диван.

-Ну ты, Раджа, молоток! – это я понемногу возвращался к жизни, - если бы не ты – нам бы всем был теперь каюк!

-Просто, по-видимому, их рулады действуют лишь на половозрелых мужчин, а детей это абсолютно не затрагивает! – воскликнул, вытирая выступивший пот тыльной стороной ладони, Лёшка.

-А это значит, что придётся, хочешь ты этого, братан, или нет, таскаться с нами по ночам в качестве своеобразного противоядия.

-Не, противочария, - от слова «чары». Или – сомнамбулического будильника, точнее – антигипностического – во!!!

-Ну, рубит! Ну, рубит! – чтобы не загнуть, ну никак не может! – это в ответ на мою заковыристую тираду откликнулся Толян.

-Ага, - поддержал его Лёха, - он умирать будет, и то, наверное, высоким штилем станет изъясняться!

-Смотри-ка, запомнил! – язвительно подколол я друга.

-А я вообще смышленый! А ты, Данька, нос-то не дюже задирай!!! А то и вправду вообразишь себя мировым спасителем.

-Да я ничего… Я что? Я просто перепугался… А кого же на помощь звать, если не брата и не вас, верно?

-Абсолютно!

-Точняк!

-Соображаешь!

-Всё, ложимся спать! Ночных вылазок больше – ни-ни! – категорическим тоном заявил Толян.
-Если кому-то так охота, могут вообще отправляться к себе в город. И без них обойдёмся! – я был рассержен Толькиной категоричностью: ишь, командир выискался! Пусть над своим братаном командует, сколько влезет, а мы ему в подчинённые не нанимались!!!

-Во всяком случае, на пляж , уж точно, мы с Данькой ночью больше не ногой, - примиряющим голосом заявил Толька, видимо, поняв, что перегнул палку, - чует кошка, чьё мясо съела!

-А в церковь? – елейным голоском, словно Иудушка Головлёв, поинтересовался Лёха.

-Мы что, камикадзе? И, вообще, я лично спать хочу.

-А я проголодался, - заявил я, я всегда, когда волнуюсь, страшно хочу есть.

-Тогда, похоже, что ты постоянно пребываешь в страшном волнении! А мы-то, глупые, думали, что у тебя просто-напросто желудок уже перерастянут! Прости нас, пожалуйста! – это мне опять подкинул «комплементов» Толик.

-Я вам не Леопольд, поняли!

А сам, « про себя», подумал: «Ну, погоди! Устрою я тебе! Муравьёв в штаны запущу – будешь знать!». Однако, моё негодование потонуло в общем гомерическом, грозящем перейти в истерический, хохоте. Это у нас у всех «отходил» шок. Поэтому я решил не воплощать свой дьявольский план мести с участием ни в чём не повинных муравьёв, в действие. Лучше вместе со всеми от души посмеяться над самим собой, и со спокойной совестью завалиться спать. Тем более, что в желудке приятно примостился солидненький бутербродик с колбаской, запитый большей частью полторашника минералки. Вкусненько, однако!!!

Глава XIII.

Как и следовало ожидать, утро красное мы беззастенчиво проспали. Принять мало-мальски устойчивые позы мы смогли лишь ближе к часу дня:

-Видела бы моя мать, во сколько мы тут встаём… - начал Лёха, но фразу за него закончил я:

-Она бы тебя убила!

-С живого бы шкуру сняла! Полдня проспать! А ночь всю прогулять!

-Здорово! – воскликнул Данька.

-Что здорово-то, а? От русалок, что ли, бегать? – с напускной суровостью поинтересовался старший брат.

-Нет, смотреть на них! У них такие красивые волосы были! Зелёные!!! – мечтательно протянул Раджа.

-Ах, ты маленький засранец! Вот я тебе сейчас устрою красивые волосы! Ты посмотри, а?! – Толька схватил висящее на дверной ручке полотенце и замахнулся им в сторону Даньки как при битье мух, но тот, звонко хохоча, уже вылетел на улицу.

-Вот паразит, а?! – не унимался «воспитатель».

-Ты думаешь, он всё ещё малыш? – а его скоро женить нужно будет! – «успокоил» я приятеля.

-Да вот… не успеешь глазом моргнуть, какую-нибудь обрюхатит. Глаз да глаз за пострелёнком нужен!

-Хватит вам на ребёнка-то поклёп возводить! – вступился за Раджу Лёха.

-Вишь, как защищает! – сразу видно, что в детстве и сам был таким же ранним, - не удержался, чтобы не подколоть его я.

-А ты, по-видимому – слишком позднеспелым! – огрызнулся Дрюха.

-А ты чего психуешь? «Ты сердишься, Юпитер: как видно, ты неправ!».

-Ты, литератор хренов! Ты там пожрать-то что вчера оставил?

-А то как же! Картохи целое ведро и полная скважина чистейшей артезианской воды! – пей - не хочу!

-Ты!.. Ты!.. мы тебя сейчас съедим без соли!!! – всё ещё злясь, покрылся пунцовыми, словно маки, пятнами, Лёха.

-Тю, ты что, шуток не понимаешь?! Каннибал какой-то! Что с тобой сегодня? Русалочий гипноз ещё не отошёл? Так- пойди умойся, а ещё лучше – ополоснись студёной водой, чем на людей-то ни за что, ни про что кидаться!

-Ладно, проехали, Я что-то сегодня и правда, не в себе. Пошёл - искупаюсь.

-Давай. Мы – после тебя.

Но не успел Лёха выйти, как в дом ураганом влетел Данька, размахивая какими-то белыми листами с написанным на них от руки текстом.

-Вот что я нашёл на соседнем участке!

-Что это?

-Не знаю, то ли сказка, то ли ещё что… Что-то, вроде про орков.

-Про орков? – недоверчиво протянул Толян, - дай-ка глянуть… Действительно… Да это обрывки чьей-то рукописи! Может, почитаем вслух, заодно время до вечера убьём, а ?!

-Давай! Начинай ты.

И Толька своим поставленным голосом – не зря пел в школьном хоре, - начал читать:

-Часть первая. Вторжение.

«Маркграфу Заслонного королевства от командира Лесного Кордона Восточных гор, Вергана.
Мой синьор, утром сего дня подчинённый мне по Вашему распоряжению пикет заметил передвижение отрядов орков в восточном направлении. Я приказал выслать разведку. Жду дальнейших Ваших распоряжений.
18 августа 1032 года от Переселения»
Невысокий белокурый человек стоял возле окна, упираясь руками в подоконник. Маркграф Заслонного королевства, кому предназначалось сие донесение, смотрел с грустью во двор замка. Ярко светились окна казарм, но едва пробьёт гонг, как шум и разговоры солдат, что пробивались в комнату маркграфа, затихнут. Из ворот выйдут конные патрули, неспешно скрываясь в темноте. Наступала ночь, время тревог и опасений. Именно в это время суток орки, тролли и гурры испытывают прочность границ Заслонного королевства, которое как бельмо на глазу, мешало им в течении ста лет.

В дверь комнаты постучали.

-Войдите, - отозвался маркграф.

В помещение вошёл высокий и широкоплечий воин. Его маленькие глаза моментально впились в маркграфа.

-Вызывали, мой синьор?

-Да, Агам, - маркграф показал на стул, - присаживайтесь.

-Благодарю Вас, - и полковник Агам удобно расположился на мягком стуле.

-Сегодня вечером пришла депеша с Восточных гор, - начал без промедления маркграф. Его брови свелись к переносице, а правая рука сжала свёрток донесения.- Орки снова, как весной, маневрируют. На сей раз в восточном направлении. Маркграф на минуту замолчал, чтобы перевести дыхание и выпить воды.

-Мой синьор, - решил заполнить паузу Агам, -орки уходят с северных торговых путей гномов Восточных гор. Здесь нет ничего особенного и опасного.

-Тогда, скажи мне, полковник, куда они уходят? Осторожность не помешает, Агам. Нам не для того платят Союз и гномы, чтобы мы сидели и смотрели, как орки гуляют у нас под носом. Кстати, Агам, как там дела с пополнением? После весеннего похода к нам прибыло всего 73 человека. Этого едва хватит для пополнения трёх рот.

-Мой синьор, вербовщики запросили большую плату за услуги Союзу. Бургомистры, сейчас, наверное, считают свои деньги: ведь не только границы и торговые пути необходимо держать под охраной, но и надо содержать флот, да и городские гарнизоны требуют своей доли расходов. Вы же знаете: волонтёров туда не берут.

-Бургомистры! Сожри их тролль! – неожиданно сорвался маркграф, - их алчность когда-нибудь погубит их же самих. Даже их собственные деньги, за которые они так трясутся, им не помогут…"

Толька перевёл дух, и, облизав пересохшие губы, попросил, обращаясь к Даньке:

-Дань, принеси мне водички! А то в горле пересохло!

-Тлько без меня не читай, ладно?

-Не волнуйся, не буду! Хотя, ты что, из соседней комнаты не услышишь, что ли? Оглох? Или вода вчера в уши попала?

-Не, просто я в туалет хочу!

-Сначала – воды!!!

-Конечно, конечно!

Данька не посчитал за труд и притаранил Толику целую трёхлитровую банку ледяной воды, поставленную мной в холодильник сразу после завтрака. От души напившись, наш чтец пустил посудину по кругу. Пока все утоляли жажду, в голове ещё слышался Толькин голос, произносивший последние слова из прочитанного. Наше молчаливое раздумье прервал влетевший в комнату, с бешено вытаращенными глазами, Данька. Мы, ещё не успевшие переключиться с сюжета рукописи на обыденную жизнь, в полнейшем недоумении воззрились на явление.

-Там.. там..

-Привидение? Днём? – не бузи! – присёк сразу всякие возражения Лёха.

-К-к-кентавр!

-Кто – кто?!

-Кентавр!

-Откуда? – это уже я решил возмутиться совсем небывалым.

-Не знаю! Он мне не сообщил!

Мы всей гурьбой высыпали во двор. От увиденного волосы на наших головах потихоньку стали шевелиться. Сквозь кусты сирени виднелся лошадиный круп с четырьмя ногами, обутыми в копыта. Над нашим забором высилась человеческая голова, крепко сидящая на вполне упитанном туловище, обладающем всем, что положено человеческому существу:парой вполне исправных рук. Судя по внешности, всё это принадлежало особи мужского пола лет эдак 50-ти от роду.

Мы смотрели молча… Донесшийся из уст этой головы голос, заставил нас содрогнуться не на шутку:

-Васька, хорош тебе! Попроси вон у ребят водички! – может, у них скважина есть! Рыжика хотя бы вволю напоить!

Перед калиткой возник пацан лет 10 от роду со всклоченными белобрысыми волосами. А одновременно с этим из-за его плеча появилась фыркающая морда, по масти полностью совпадающая с крупом и ногами ярко-гнедого цвета, торчащими сквозь заросли сирени, к тому же по внешности – явно не человекоподобная, но чисто лошадиная! Немая сцена явно затянулась, но мы продолжали ошеломлённо и,не говоря ни слова, смотреть на новое явление нашего «кентавра». Поэтому не сразу вникли в смысл просьбы, которую нам излагала голова белобрысая:

-Так есть или нет?

-А? – точно в бреду спросил я, - что есть?

-Ребят, вы что, перегрелись?

-Водички у вас, случаем, нет? Коня бы напоить, а то весь запас ему уже отдали, а по улице, кроме вас, никого нет. А пока до моря дошлёпаем – животина тепловой удар может получить, - это уже голова «кентавра» нам популярно объяснила свою просьбу.

Сквозь плохо сдерживаемый нервный смешок, Лёха произнёс, с успехом изображая хозяина усадьбы:

-Конечно, конечно! У нас скважина! Потерпите, пожалуйста, немного – сейчас напоим и вашего кен… ой!

-Кого, говоришь, напоите?!!

Тут уж мы были больше не в силах сдержать истерический хохот. Смеялись до бессилия, согнувшись пополам. Данька вообще упал на газон и лежал на спине, дрыгая ногами, словно издыхающий таракан. Из наших глаз лились слёзы, покрывая лица слоем солёной влаги, смешиваясь по пути с потом. Пока мы находились всецело во власти смеха, путники смотрели на нас со смешанным выражением недоумения и легкого испуга на лицах. Они явно не знали, что подумать: то ли нас рассмешила их просьба, и мы намерены потребовать с них плату за предоставленную воду, или же нужно, не откладывая дела в долгий ящик, делать ноги – подальше от буйно помешанных: сумасшествие, оно, знаете ли, дело заразное… К счастью, мы успокоились раньше, чем весы склонились в ту или иную сторону.

-Понимаете, - ещё то и дело судорожно всхлипывая, пояснил я, - мы первоначально приняли вас за кентавра!

-?!

-Ну, мы ужастиков накануне немного перечитались, а тут наш малой вышел по нужде , а обратно влетел с воплем; «К нам пожаловал кентавр!»

-И вы, здоровые лбы, ему поверили?

-Дак, мы не поверили, а проверили!

-Ну, и?

-Выходим, смотрим: виднеется рыжий лошадиный корпус с четырьмя ногами, а сверху – полчеловека – от головы до пояса. А ни человеческих ног, ни лошадиной головы не видать!

-Ха-ха-ха! – тут уже не выдержал мужчина, - так это мой сын Васька поил Рыжего остатками воды, а я пытался понять, дома кто есть или нет.

После того, как мы напоили и людей, и скакуна, наш новый знакомый – его звали дядька Матвей (ископаемое имя, хотя, и красивое, надо признать), не скрывая своего недоверчивого удивления, высказался:

-Не думал, что почти взрослые мужики так легко поверят в сказки!

-А русалки на море – это тоже сказки? – поинтересовался у него саркастически Лёха.

-В смысле? – спросил дядька.

Мы хотели заставить Лёху замолчать, но было уже поздно - нашего друга прорвало и повело:

-Мы этой ночью от зеленоволосых красавиц едва ноги унесли!

-Ребята, а не слишком ли вы рано с зелёным змеем подружились? От пьянки не только русалки, но чёртики разноцветные являются!

-Это, на себе проверено, что ли? – далеко не дружелюбным тоном поинтересовался я.

-Нет, я до этого, слава Богу, не дошёл, а вот вы на верном пути к знакомству с ними.

-Мы, к Вашему сведению, даже пива в рот не берём, а так же не нюхаем, не глотаем, и уж тем более – не колемся, ясно?!!

-Прошу прощения. Тогда – это шутка.

-Хороша шутка!! Это кто же такой любитель розыгрышей в два часа ночи?

-Ну а почему бы и нет? Молодёжь и в наши годы летом до рассвета гуляла!

-На укромной поляне возле пляжа , что напротив церкви?! Сатанисты, что ли у вас тут развелись?

-Где, где?

-Напротив церкви, а что?

-Вас туда за каким ночью понесло?

-Да, понимаете, познакомились с ещё одной вашей достопримечательностью.

-??

-Церковным привидением, - Лёха решил не вдаваться в подробности, что мы были свидетелями обоих феноменов в разное время , но роли это, действительно, никакой не играло.

-А после его лицезрения вознамерились то ли охладиться, то ли, наоборот – согреться – мы толком не поняли – нас бросало то в жар, то в холод.

Сроду не подумал бы, что в Лёхе скрыты такие способности к сочинительству! Нет, приукрасить он, конечно, мог всегда, но тут – хоть фантастическую книжку пиши!
-…и мы ломанулись к пляжу!

-А он заперт!

-Ага! Но мы решили подобраться к нему по-над берегом со стороны купальни с «тарзанкой».

-И…

-И на укромной такой полянке нарвались на русалочий шабаш ( и откуда не читающий Лёха слова-то такие знает?! – из компьютерных игр, что ли?) – иначе и не скажешь!

-Если бы не наш Данька – самый малой,- мы бы с вами тут не беседовали, - подал голос Толик.

Выражение испуганной тревоги так и не сходило с лица мужика. Поняв его немой вопрос, Толян поспешил его успокоить:

-Вы всё еще сомневаетесь в нашей антипатии к различным одурманивающим средствам? Ну - Данька-то, по-любому, не может ещё этим заниматься в силу своего возраста (хотя, дуракам, конечно, закон не писан…)!

-Вы кому-нибудь об этом говорили?

-Да нет, не успели, вы – первые, кто это услышал…

-Лучше, никому и не говорите!

-Это почему?

-Не поверят! А вас высмеют, скажут: приехали городские фантазёры и решили местных «на понт» взять!

-Но вы же поверили!!!

-Таких, как я, мало. А большинство, если и поверят, скажут, что не верят.

-Ясно…

-Ага,- подтвердил я, - что дело тёмное… Ну ладно, спасибо, что предупредили, а то наверняка, попали бы впросак.

-А о монахине Вы, случаем, ничего не слышали? – слишком безразличным для правдивости голосом, поинтересовался Толик.

- О какой монахине? – у нас и церкви-то нет действующей!

-Так Вам же пять минут тому назад о ней Лёшка говорил!!! О церковном привидении с чётками! – ну как Данька мог вытерпеть столько времени и не влезть в разговор?!

-Впервые от вас слышу!!

-Вы говорите неправду!!!

-Это почему ты, пострелёнок, так взрослому отвечаешь, а? По какому такому праву?!

-Вы от нас уже дважды услышали о ней: сначала от Лёхи, а только что – от меня!

-А, ты об этом! Ну, математик! В каком классе учишься? Лобачевским станешь!!

-Ничего другого мы от Вас услышать и не рассчитывали! – не отвечая на вопрос мужика, заявил Толька.

-Да глюки это всё! Массовые галлюцинации!

-Глюки на видео не запишешь! – с вызовом произнёс я.

-В каком смысле?

-В прямом! Я на мобильный её заснял!

-И можешь показать? – с каким-то недобрым блеском в глазах поинтересовался дядька Матвей.

-Могу, но не покажу, - мгновенно уловив угрозу, ответил я.

-Почему?

-А зачем? Я покажу её тому, кто сам её видел, что бы он подтвердил, что мы в разное время видели одно и то же. И не попытался уничтожить единственное имеющееся у нас доказательство того, что мы не бредим и не лжём! И не пытайтесь у нас его выкрасть! – неожиданно для себя самого, словно кто говорил моими губами помимо моей воли вместо меня. Я его размножил!

Все посмотрели на меня ещё внимательнее. Ребята с недоумением, а случайный гость – со страхом.

-Да я…да нет… Я и не думал! Ты с чего такое взял?

-Фея на ухо шепнула! – опять брякнул я, не вполне понимая сам себя.

-Ка…какая такая фея? Ночная русалка, что ли? Ха –ха! – натянуто попытался засмеяться незваный гость. Правда, его попытка не увенчалась успехом.

-Нет! Рыжеволосая!

И тут я понял: Настя! Это Настя мне помогает!

Наши новоявленные знакомые как-то потихоньку, крадучись, бочком-бочком ретировались через калитку. И,- вы не поверите – практически сразу исчезли из поля зрения, словно вошли в густой туман, облаком их окутавший. А улица-то от нашего двора до самого конца в ту сторону, куда ушёл наш «кентавр» и сопровождающие его лица,- просматривается отлично, до самых деревенских огородов!!!

Войдя в дом, мы, не сговариваясь, окружили ведро со свежей водой. Но только Данька потянулся к нему с кружкой, чтобы зачерпнуть и напиться, у меня где-то в глубине головы прзвучало:

-Вылей! Вылей немедленно!

Я, ничего не объясняя, оттолкнул всех, схватил остатки воды и бегом оттащил на пустырь, где и вылил в отхожую яму. Цветок полевой ромашки, неизвестно как туда попавший, мгновенно пожелтел, словно у меня в ведре была не вода, а концентрированная соляная кислота!

-И ведро хорошенечко промой! – снова набатом пронеслось в моей пустой от неосознанного ужаса башке.

Это было до такой степени неожиданно, что я едва не спросил: «Где?». Но тот, кто подавал мне команду, всё понял и, не задумываясь, сообщил:

-У тебя на плечах что? Голова или кочан капусты? Посмотри на часы – сейчас воду для полива будут давать – хоть залейся, только лучше его мыть не на участке, а, например, на дороге. Только под машину, смотри, не угоди, философ!
Я хотел было поинтересоваться, почему это вдруг стал философом, но вовремя решил оставить выяснение этого вопроса до свидания – а то и поговорить не о чём будет!
В ответ на свои размышления я услышал во глубине моего хранилища извилин ( если, конечно, они еще не расплавились от такой жары) ехидненькое:

-И это вместо «спасибо»! Неблагодарный!

Не задумываясь над тем, что меня могут услышать остальные, и какое впечатление это зрелище может произвести на сторонних наблюдателей, не вполне подготовленных к подобным представлениям, я едва не заорал, но остановился на том, что произнёс вслух со всем жаром:

-Спасибо от всех нас и низкий Вам поклон!

-Балда! Вслух можно было этого и не произносить! Тем более – не орать и не кривляться! Чай, не клоун на сцене! Но всё равно приятно! До встречи! Позвони!

Я, очнувшись от своего сеанса «связи», помчался мыть ведро на дорогу, благо, пока на ней никого не было видно. Старался не пускать в сознание вертящийся где-то в районе гипоталамуса вопрос: «А зачем звонить, если ты мои мысли читаешь? Напрямик к тебе обращаться, что, нельзя, что ли?»

-Нельзя! – меня словно шлёпнули по лбу, - я тоже устаю, да и людей нечего лишний раз пугать. Ну, ты и бестолковый!

-Спасибо за откровенность!

А в ответ – тишина…
Ушла…
Ко мне уже шли ребята.

-Ты что? Что случилось? Напиться, может, дашь? – все хором загалдели они.

-Напиться дам и сам напьюсь, а объяснит при встрече всё Настя. Она, похоже, в курсе всех событий, и даже больше. А пока пошли я вам кое-что покажу.

Я привёл ребят к той самой выгребной яме, куда вылил водичку и показал на сожженный цветок. Наступила немая сцена.

-Это что? – поинтересовался Лёха.

-Спроси, лучше: «От чего?»

-Ну, и?

-Я сюда вылил то, что мы хотели сами выпить!

-Ого! Круто! – это уже Толян обрёл дар речи, и кто тебя на это надоумил?

-А почему именно «надоумил»? Может, у меня дар открылся! – решил я немного приколоться.

-Единственное, что у тебя может открыться, так это дар красноречия, мой друг! Уж ты на правду не обижайся, ладно?

-На правду не стану, но она состоит в том, что у нас с Настей телепатическая связь! Вот при её помощи она мне и велела от этой бурды , прячущейся под видом холодненькой водички, немедленно избавиться.

-Ясненько. А когда мы с ними встречаемся-то? А то у меня совсем память со всеми напастями отшибло, - спросил Толик, ни минуты не сомневающийся, что на встречу, Настя опять придёт с подругами.

-Я ей позвоню.

-А она, что, тебе не сообщила?

-Умница ты мой! То, что я не сам до всего додумался – это ты сообразил, а на то, что она тоже устаёт от этого – не дотумкался! Устала она, понял?!! – окрысился я на Толика то ли за то, что он не понимает элементарных вещей, то ли за то, что сразу же понял слишком многое. Похоже – на второе – сильнее…

-Ладно, пошли в дом – жарко тут очень,- решил проявить свои миссионерские способности Лёха.

А у меня в голове снова помимо моей воли пронеслось:

-Иезуит…

Я чуть не притопнул ногой, не соглашаясь ни с несанкционированным вторжением в мои мысли, ни с такой безаппеляционной характеристикой моего друга.

-Всё равно – иезуит!

Я решил с Настей поговорить на эту тему наяву при встрече. Пока мы с ребятами выясняли наши отношения к происходящим событиям, чудо-ребёнок успел и огород полить, и сам облиться!

Вот бы мне постоянно такого работничка!!! Все вместе наконец-то ввалились в дом. Я позвонил Насте по номеру, стоявшему у меня перед глазами огненными цифрами. Ребятам об этом говорить не стал – они решили, что это Настя мне его вчера в мобильник вбила!! Договорились о точном времени встречи на пляже. До рандеву оставалось ещё достаточно времени. Поэтому сочли за лучшее прочитать еще страничку из найденной Данькой рукописи.

Читал снова Толик – больше желающих не оказалось, но, зато и возражать против этого никто не стал.

«Немного успокоившись, маркграф продолжил:

-Всё-таки, Агам, у нас ожидается пополнение?

-Депеши о прибытии пополнения не приходило, - по-военному чётко ответил полковник Марки.

Маркграф только раздражённо повёл плечами и сел в кресло. Огонь расположенного в комнате камина осветил лицо воина. Складки на лбу маркграфа – этот признак озабоченности и беспокойства. Глаза уставились в одну, неведомую никому точку, находящуюся где-то за окном.

Агам деликатно кашлянул.

-Будут какие-нибудь распоряжения, мой синьор?

-Да, Агам. Укрепить восточные приграничные гарнизоны и усилить конные пикеты на протяжении всех границ Марки.
Полковник поклонился и вышел, бряцая шпорами и оружием. Маркграф проводил его взглядом, а когда он скрылся за дверью, властитель Заслонного королевства достал бумагу и принялся писать олигархам Несского Союза. В этом письме следовало написать о многом: начиная с прошения о дополнительной силе и заканчивая просьбой о выделении средств на укрепление границ. Правда, если честно посмотреть фактам в лицо, то рассчитывать на это не приходилось. Правители Союза – алчные и жадные бургомистры, мэры, дожи – тряслись над каждым грошем. Годами создавая миллионы на торговле рабами, в своей душе они желали полного подчинения Марки, не затрачивая при этом ни сонма. Маркграфа всегда раздражало положение просителя у этих жирных хозяев жизни – властителей Союза. Другое дело – гномы. Они всегда вовремя выплачивали свою половину той суммы, что всё сообщество должно было вложить на охрану своих торговых путей. Гномы Восточных гор были существами, которые всегда держат данное ими слово.

Маркграф сладко зевнул и потянулся. Сегодня день выдался на редкость спокойным, но на отдых у правителя Марки времени, как всегда, не было. Утром ему пришлось встретиться со старейшинами гномов и обсудить вопрос о строительстве пограничных фортов на северных отрогах Восточных гор. Эта проблема не была решена ещё со времени весенней кампании. Тогда орки сильно потрепали воинов Марки на севере гор и три дня стояли возле Готгомских ворот – северного входа в царство Восточных гномов. Чтобы избежать повтора этих событий, гномы предложили укрепить границы при помощи возведения фортов и аванпостов на отрогах своих гор. Маркграф был на это согласен, но, как и всегда, всё упиралось в Несский Союз. Властители Альянса задерживали с июля деньги, а та сумма, что была выложена гномами, уже ушла на жалование солдатам. Старейшина гномов Озори покачал своей, уже седой, головой и настоятельно попросил маркграфа поторопить Союз с выплатой обещанной суммы.

Переговоры продлились почти целый день. Маркграфу Заслонного королевства - графу Броуену пришлось напрячь свои дипломатические способности и уговорить гномов начать строительство укреплений. Тролль побрал бы этих нессов! Ему, графу, пришлось краснеть перед гномами и отвечать за жадность Союза!»

-Уф! Устал! Всё! Желающие следующими почитать есть?

Таковых снова не обнаружилось. По очереди приняли душ и решили перед выходом слеганца вздремнуть, чтобы явиться на свидание свежими и отдохнувшими. В затылке у меня заныло и я четко услышал:

-Сони несчастные!

-Не завидуй! – парировал я.

-Не буду…

Спалось сладко и спокойно, как, по определению, спят только в раннем детстве: без снов, словно провалился в тёмную яму. Вынырнул из неё, только когда Толян громовым голосом (ну, армия по нему не только плачет, рыдает в ожидании любимого сына впричит – такой сержант пропадает!) рявкнул прямо над ухом:

-Подъём!!!

-Ты что, ополоумел? Заикой сделаешь!

-Так тебе ж это не грозит: ты и так уже заика! – это он Лёхе.
Нечего сказать – любящий друг, товарищ и брат!..

-Наполовину!

-Это как?

-Местами!

-То есть?

-То заикаюсь, а то – нет. А ты превратишь в абсолютного, без обратного действия. Неустойку платить будешь!

-А пожизненную компенсацию, тебе, случаем, не надо?

-Не откажусь! А еще лучше – броня от армии, пожизненно! Слабо?

-Тебе как, импортную машинку подогнать или отечественной обойдёшься?

-Какую машину? Легковую? Только джип и только «японец»!

-Сам ты японец! Губозакаточную! Вот Аброся-то!!

-Аброся он, Аброся – это ты на все 100 процентов прав. Хорошо, что не забыл, - я уже немного проснулся.

-Пусть я буду Абросей, но машинку я всё равно выпрошу импортную, а каток вы можете забрать себе!

-Надо же, щедрый какой! – это опять Толик вклинился в разговор.

-Пацаны!!! – благим голосом заверещал вдруг Данька.

-А ты что орёшь? Кентавр, что ли приснился? – не упустил случая отыграться на меньшей части из Полутора-Иванов Лёха.

-Сам ты – кентавр! – нашёлся Раджа, - я жрать хочу!

-Ого! Ещё один Петрович! У вас, случаем, папаша не один и тот же? Что-то вы начинаете подозрительно друг на друга становиться похожими! – это Толян решил подкинуть шпильку мне. Но я не расположен шутить по поводу моего рано умершего отца, это для меня – святое:

-Не смей касаться моего отца своими грязными лапами, понял?! – оторву!!!-Извини, забыл!..

-Ты!..

-Честное слово, прости! – не подумал!

-То-то – впредь думай, прежде чем шутить. Но Данька был прав – жрать хотелось всем.

В холодильнике обнаружились яйца – мигом сварганили чудесный омлетик из десяточка яичек с добавлением полбатончика постненькой колбаски. Благо, что зелени было вдоволь – жуй – не нажуёшься. В качестве деликатеса всем досталось по одному помидору – словом, райское получилось наслаждение! В качестве десерта поглотили упаковку моих любимых овсяных печений с горячим чаем, заваренным на вишнёвых и смородиновых листьях, как меня научила бабуля.

В желудке приятно потяжелело: нет, всё-таки жизнь – хорошая штука! Вот теперь, с новыми силами и полными животами, можно и на свидание идти. А то, любовь-то, она, говорят, приходит и уходит, а кушать, как это ни печально, хочется, почему-то всегда. Эх, ну почему люди не могут, как верблюды, питаться впрок? Как было бы славненько: поел и на недельку – другую запасец себе где-нибудь отложил. В том же животе, например, или в пятой точке – толку от неё всё равно никакого!

Пока собрались выходить, время уже подошло к шести вечера. Перед тем, как запереть калитку, позвонил Насте, чтобы сообщить, что мы уже на марше. Но не успел нажать на вызов, как услышал:

-Я всё поняла. Мы тоже уже вышли. До встречи!

-До встречи! – только и сказал я.

-Зная уже наверное, что встреча состоится, мы решили запастись продуктами поплотнее – это обойдётся дешевле, чем затариваться в пляжной палатке. И вдруг меня осенило: надо пригласить девчат к нам! Но едва эта идея мелькнула в моём разгорячённом мозгу, как такой уже знакомый голос заявил:

-Не пойду! Ни за что!

-Ты не о том подумала!

-Это ты с кем? У нас вроде все мужского пола, - изумился Толик.

-Чёрт! Я и не заметил!!

-Чего не заметил? Эй, дружище, ты на что намекаешь, а?

-Аброся!!! У больной куме всё одно на уме! Я не это не заметил!

-А!! Ясно! Ты не заметил, что мы всё ещё не встретились с нашими прекрасными леди!
И завопил что есть мочи:

-Полундра!!! Петровичу плохо!!!

-Что случилось? Воды? «Скорую»? – на полном серьёзе засуетился Лёха.

-Не, ему уже девчата мерещатся.

-Ты дважды, нет – трижды Аброся, понял?!! Я не этого не заметил, а того, что вслух заговорил!

-А… Так это у тебя мысли вслух были, ясненько… Странные, они у тебя, однако, какие-то!..

-Сам ты странный! Или прикидываешься таким, под дурачка косишь?! – вконец «вскипел» я.

-Ну ладно, остынь – всё пучком!

-Ага, держи карман шире…
На самом-то деле меня расстроил категорический отказ Насти прийти к нам в гости! Ну что в этом такого криминального?!

Тем временем, мы, однако, уже почти подходили к злосчастным воротам пляжа, которые, в силу дневного времени, пока были гостеприимно распахнуты. Не успели мы сделать последний поворот, как я снова услышал:

-Привет, мальчики!

-Привет!

-Здоровеньки буллы!

-Привет, коли не шутите!
И только я молчал.

-Ты что, обиделся? – передо мной стояла Настя в таком ослепительно белом сарафане, что смотреть на неё было больно глазам.

-Просто не понял.

-Чего не понял?

-Наяву ты здороваешься или опять телепатически!

-Прости, пожалуйста, у меня это само-собой получается! Особенно – с тобой!

Мы уже подходили к летнему кафе, где девчата успели занять на всех места. Тряпки решено было не доставать, да, если честно, мы их с собой в этот раз и не брали: солнце-то уже к закату клонится, так что лежать уже было бы всё равно особо не под чем.

Всё снова устроилось таким образом, что все уселись «по интересам»: поблизости к своим пассиям. Я, естественно, оказался рядом с Настенькой.

-Почему именно со мной? – продолжил я прерванный разговор.

-Мы с тобой, похоже – на одной волне.

-Не понял…

-Ну, наши головные мозги (ой, мама моя дорогая, какая околесица получается!)…короче, и твой, и мой головной мозг – во! – вырабатывают колебания с одинаковыми волнами. То есть, у этих волн и длина, и частота одинаковые, понял?

-Ну, если честно…

-То – не понял, да?

-Нет, то, что волны, вырабатываемые нашими котелками, имеют одинаковые характеристики – это я понял. Но как это влияет на нашу телепатию – не совсем.

-Ну, Антон! Это же совсем просто!

-Ты хочешь сказать: «Элементарно, Ватсон!», да?!

-Вот именно! Матрицы же совпадают! Их даже не приходится дефрагментировать, что экономит массу силы, энергии и времени! Поэтому – связь – чистейшая, без малейших перебоев и помех!

-Это с твоей стороны!.. Я-то не умею так!

-Если учесть, что у тебя, насколько я понимаю, в роду магией никто не занимался (или я ошибаюсь?)…

-Не ошибаешься!

-Ну вот! Так я о чём говорю-то! Если это учесть, то у тебя, для обычного человека,- уже уникальные способности! Ты же выходишь со мной на связь! Просто, пока не умеешь это делать первым. То есть – не умеешь считывать мои мысли, не направленные узко тебе. Но с твоими способностями – это – пара пустяков: день-два, и ты освоишь этот приём! И мне придётся изобретать глушители, чтобы ты не смог прочитать в моей голове то, чего тебе знать не следует!

-Ага, если у меня такие умения уникальные, то ты уж , наверное, точно – колдунья, да?!- нервно облизав внезапно пересохшие губы, спросил я.

-Потомственная! У меня бабуля этим и ещё много чем занималась, а мне по наследству кое-что передала, да, дополнительно кое-чему обучила. А я, в свою очередь, своей внучке, если будет, передам.
Я, было, хотел спросить: «А если не будет внучки? Если, вообще, никого, не будет?», но Настасья, прочитав мои мысли, ответила сама:

-Если, к несчастью, не будет никого из внуков, то придётся искать преемницу на стороне, что, конечно,- нежелательно, Но внучка должна быть непременно!

-Я, когда ты о внучке, заговорила, уже хотел было испугаться!

-Это ещё почему?! – изумилась, не понимая, Настя.

-Да подумал, что тебе лет эдак 70-80, раз у тебя уже внучка зрелая есть! Хорошо, не успел!

-Ах, ты негодник!!! – засмеялась Настя. Её смех раскатился по всему пляжу серебряным колокольчиком.

-Эй, телепаты! Хорош болтать! Вы это, и молча, без отрыва, так сказать, от производства, умеете! А на пляж ради этого тащиться было совсем необязательно! Про купание-то забыли?!- это Толик нас немного опустил на грешную землю.

Всей гурьбой – спасайся, кто может, а кто не успел увернуться – я не виноват! – рванули в воду. Купались долго и с наслаждением. Девчат на этот раз никто не щипал и утащить под воду не пытался: кто же своих подруг обижает?!

Когда вышли на берег, то возле нашего столика впритык стоял ещё один, и за ним сидело четверо парней лет 18 – 20. Мы с Толяном и Лёхой переглянулись. Настя всё поняла и объявила:

-Это те самые, что вчера сидели в нашем дворе, когда вы пошли нас провожать.
И, более громким голосом, обращаясь ко всем присутствующим:

-Прошу любить и жаловать! Ребята, знакомьтесь!

-Михаил.

-Антон.

-Игорь.

-Алексей.

-Дмитрий.

-Анатолий.

-Владимир.

-Раджа.

-Кто?! – хором удивлённо спросили вновь прибывшие под наш хохот.

-Ой, Данила!

-Круто! А графа, у вас, случаем, нигде не завалялось?

-Вот чего нема, того, извините, нема!

-Жаль, жаль! А так хочется с живым графом познакомиться! – это заявил Михаил – темноволосый парень около 18-ти лет, щеголявший накаченным торсом.

-Да какие твои годы, Михай! – это его «успокоил» самый старший по виду изо всех местных парней, Дмитрий - плотный светлоголовый крепыш среднего роста, - ещё успеешь и с графом Дракулой, и с графом Калиостро повидаться!

«Странные какие-то у него шуточки»,– мелькнуло у меня в голове. Но тут же словно выключатель в голове щёлкнул: «Молчи!». Едва не вырвалось: «Да я и так молчу!», в ответ на мой непроизвольный импульс Настька пригрозила мне кулаком. Её жест тут же увидел Игорь, угреватое лицо которого украшал малиново-зелёный ирокез.

-Что, Настась, дать ему в морду? Ты только скажи – я мигом!

-Я те щас дам! Ишь, распетушился! Или решил, что тебе всё можно?! – с гипертрофированной суровостью отчитала его Настя.

-Да я… что… я – ничего… я помочь тебе хотел – вижу – ты ему грозишь кулаком…

-А ты не подсматривай, когда тебя посылают подслушивать, Игорёк! – это ему Ольга сладенько так пропела.

-Ну, если драться не нужно, то давайте пивка выпьем!

-Мы, - решил объяснить ситуацию за всех нас я, - спиртное не употребляем вообще, а в такую жарищу – тем более. Но к остальным присутствующим это не относится. Если вы желаете – ради Бога. Но мы – лучше холодной минералочки!

-Слышь, Светлан, где это вы таких пай-мальчиков откопали? Они, небось, и нецелованные, и небалованные ещё?! - подал голос четвёртый из парней, - Владимир, подстриженный наголо, весь покрытый синими наколками: и на руках, и на груди, и даже – на спине. Сразу видно, где такую «художественную роспись» приобрёл!

-Вовочка! – запела Светка, - они, в отличие от некоторых (не будем показывать на них пальцем!), - молодое поколение. А оно, если ты запамятовал, выбирает «Пепси»!

Слава Богу, что Вовкины комментарии о наших опытах, а точнее – о полном отсутствии таковых в личной жизни, Светка тактично решила проигнорировать. Судя по всему, понадеялась, что недолго нам такими оставаться в их-то обществе! А у меня появился ещё один повод для того, чтобы зауважать местную Чочоллину.

-По рукам! Мы не пытаемся спаивать вас, а вы не воспитываете нас, идёт?

-Если вы будете держаться в рамках!

-В каких - таких рамках?

-Ни « в каких», а «чего».

-Что – «чего»? Не понял. Объясни.

-Объясняю специально для вас: я имею в виду рамки приличия. Объяснил популярно?

-Вполне. По этому поводу никаких возражений не имеется.

-Тогда – нет проблем!

Мы вытащили принесённую с собой закусь, мужики купили нам минералки, девчатам – лимонада и сока. Девчата заявили, что не собираются быть нахлебниками, то есть – нахлебницами и притащили целый пакет моего любимого песочного печенья в сахарной обсыпке с миндалём. Мр-р-р-р!!! Обожаю!!!

Мы держались стойко: родители могут нами гордиться! Единственное, на что мы в конце концов соблазнились, так это купили с девчатами по баночке «Тоника». Фу, гадость какая! Большей мерзости я ещё не пил! Решили пустить по кругу энергетический напиток, чтобы запить эту горечь, но он оказался ещё хуже! Не, самое вкусное – это настоящая «Фанта» из холодильника! Вот это – просто супер!!!

Пока жевали и запивали (кто – чем) – говорили о всяких пустяках, травили анекдоты, солнце тем временем уже практически скрылось за горизонтом, который окрасился в ярко-малиновый цвет.

-Завтра будет ветрено, - сообщил я честной компании.

-Это тебе, что, чайка прокричала? – поинтересовался поправивший своё самочувствие после вчерашней попойки, а потому ставший неимоверно белым и пушистым, Володька.

-Нет, русалка морзянкой отстучала! – брякнул я ни с того, ни с чего.

-Русалка? Ха! А ты что, веришь в них, что ли? – решил подколоть меня Димка.

-Я пока своим глазам и друзьям доверяю.

-Так, это уже серьёзный базар. Идём, ещё разок ополоснёмся, и – айда отсюда куда-нибудь, где можно посидеть во благе и потолковать с чувством, с толком, а главное – не спеша.

-Идёмте ко мне – всё-таки внёс своё предложение я, за что немедленно получил чувствительный толчок в левую бочину.

-К тебе – это – куда? – поинтересовался Михаил, хранящий до сих пор молчание.

-На дачу – здесь недалеко.

-Чудак-человек! Вот что значит – молодо-зелено! Ну, кто же оставляет своих дам чужим провожатым?!

-С чего ты взял, что я решил, будто мы не пойдём девчат провожать?

-Потому, что это получается невыгодно! По количеству шагов, понял?!

-Не совсем…

-Настя, объясни своему другу сама – может, у тебя это лучше получится!

-Антон, ребята, слушайте! У нас во дворе стоит шикарная беседка. Кроме нас с этими вот прохлаждающимися оболтусами (раздался дружный смех) в силу того, что завтра – рабочий день, её занять некому. Поэтому все убивают по два зайца, а мы – целых три (хохот раздался ещё громче). Объяснила доступно?

-Доступнее некуда!.. Идёмте…

-Ребят, ну вы молодые – дойдёте быстро. До садов мы вас проконтролируем – обещаем, - это Игорь решил нас успокоить.

-Ещё чего не хватало!!! Мы что, на баб похожи?! – взъерепенился Лёха.

-Во-первых, не баб, а женщин, даже – девушек, я бы сказал…

-К присутствующим здесь леди…

-Мадемуазелям!

-Именно это я и имел в виду! Так вот, к присутствующим здесь девушкам слово «бабы» не относятся никоим образом! А посему, если меня неверно истолковали, я нижайше прошу меня извинить.

Мы с Толиком, выслушивая эту Лёшкину тираду, уже еле сдерживались, чтобы вновь не разразиться диким хохотом. Игорь, по закону подлости, перевёл стрелки на себя: решил, что мы почему-то смеёмся над ним:

-А в чём, собственно дело? Я что-то не понял…
Но умница Настя вовремя проникла в суть дела:

-Игорёк, успокойся! Это они не над тобой! Ребята! Объясните ему сами, а то человек решит, что я решила просто вас выгородить.

-Игорь, прости, пожалуйста, мы понимаем, что это выглядит не лучшим образом…

-Не слишком ли много извинений в единицу времени?!

-Ну, так получилось! Одним словом, нас развеселила Лёхина тирада!

-А чем, собственно говоря, она вам не понравилась?.. Что-то я опять не понял…
Тут уже гром грянул по полной программе: хохотали все!

-Да нет же, Игорь, смысл Лёшкиной речи абсолютно верный и замечательный. Мы хохочем над его стилем, то есть способом высказывания.

-Ага, - встрял в разговор Данька, - он это высоким штилем сказал!
Тут уже и Дрюха не сдержался и схватился за живот от хохота:

-Ну, Данька, ну умник!!!

-Да уж, ваш пострел везде поспел! Молоток парень! – восхищенно заявил Михаил.
После того, как приступ смеха стих, Игорь продолжил, как ни в чём не бывало:

-А во-вторых, что гораздо хуже ваших подозрений по поводу того, что вас считают женщинами, вы, похоже, не совсем адекватно мыслите!

У нас инстинктивно сжались кулаки, но про себя я подумал: «Это весьма мягко сказано!» В следующее мгновение в моей черепной коробке раздалось: «Истину глаголешь, сын мой!». Моя реакция была неоднозначной: «За сына, мамуля, ты ещё ответишь!!» и одновременно я не удержался и ещё раз прыснул, успев отвернуться в сторону от остальных. Однако, Игорь моё кривляние уловил и истолковал его по-своему:

-Вот, видишь: даже твой друг над тобой смеётся, - оратор повернулся ко мне с выражением благодарности за оказанную поддержку на лице.
В ответ теперь уже Лёха погрозил мне кулаком. Я в бессильном отчаянии закатил глаза к небу. Теперь хихикнула Настя. Лёха, по-видимому, понял, в чём дело, поэтому потихоньку загыкал. Но полумерами, естественно, не обошлось: его сначала поддержали Толян с Данькой, следом дал себе волю и рассмеялся во всю я, а потом в наш хор влились и все остальные. Началось второе отделение концерта под названием «Смехотерапия в действии». По-моему наш хохот спугнул стаю чаек, устроившихся (а – зря!) неподалёку на ночлег.
-Ну, слава Богу, поняли! А то после драки-то кулаками не машут – сами знаете…
Мы отправились хорошо (даже слишком хорошо!) знакомым нам маршрутом.

Глава XIV.

Пока дошли до места назначения, уже окончательно стемнело. Луна была ещё практически полной – лишь малюсенький фрагментик был отколот от её янтарного диска с правой стороны. Через несколько дней образуется серп, напоминающий букву «С», из чего явственно будет видно, что Луна «стареет» - идёт на убыль – 3-4-ые четверти лунного цикла.

Двор, как и предрекали «аборигены», был абсолютно пуст. Неспешно пересекли его по диагонали и чинно расселись на лавках, стоящих по периметру круглой беседки. Разговор ни о чём, который довольно оживлённо протекал во время пути, как-то резко оборвался, будто стыдливо отошёл в тень, чтобы не мешать более серьёзной беседе, которая никак не могла набрать смелости, чтобы начаться. Наконец, Михаил обратился ко мне:

-Ну, что там у вас приключилось с нашими обитателями потустороннего мира?

-Вообще-то они не только в потустороннем мире обитают, но и в этом.

-С чего ты взял?

-Ну как «с чего»? Если мы имеем в виду различие миров по плотности объектов и субъектов, их населяющих…

-Э…парень, ты, случаем , место действия не перепутал?

-В смысле?

-Ну, на солнышке не перегрелся?

-Это ты в связи с чем?

-Это он о твоей заумной лекции, - вступил в разговор Игорь, - ты попроще выражаться не можешь?

-Не, это наш господин академик, - решил вступиться за мою честь Лёха, - он у нас только высоким штилем изъясняться умеет.

-Ага, как я! – хихикнул Вовка.

-Ты, Владимир, только высоким матом способен выражаться! – подколола его Света.

-Но ведь высоким же!

-Фальцетом – это – точно!

-Фальцет – это что?

-Это высокий голос.

-Ты на что, в натуре, намекаешь?..

-Спокойствие, только – спокойствие! – снова вклинился я в беседу. Никто ни на что не намекает. Ну, тембр голоса у тебя высокий! Ну, и что с того? Уж таким тебя Боженька наградил – скажи ему спасибо и за это, а то мог бы вообще немым на свет родиться!

-Утешил!

-Опять плохо!..

-Ну, ладно, ладно – спасибо на добром слове!

-Всегда к Вашим услугам: доброе слово-то, оно и кошке приятно!

-Ну, знамо дело!

-Люди! Может, хорош друг перед другом комплименты рассыпать – не в театре, чай! О деле говорить будем или по домам разойдёмся? – снова подал голос Михаил.

-Так не даёте же сами вам всё по-человечески рассказать! – возмутился я. Терминология им, видите ли, не такая! На пальцах вам что ли, объяснять всё? Тогда будет даже неардельтальцу всё сразу понятно. Для тех, кто не понял, поясняю: и ёж поймёт! Над площадкой грянул новый взрыв хохота. Хотя я заметил, что Вовка сжал кулаки, а на скулах у него заходили желваки.

В подтверждение моих подозрений я одновременно ощутил, теперь уже правым боком чувствительный широк Настиного острого локотка и её голос у меня в голове: «Кретин! Молчи!». В ответ на этот «комплимент», у меня в мозгу молнией пронеслись две мысли одновременно (двумя полушариями, я , что ли мыслил?). Так вот, первой моей мыслью было: «Хорош меня тыркать!- синяки будут – что я дома скажу?». А вторая: «Спасибо на добром слове, о, добрая самаритянка!». Я не на шутку испугался: а вдруг у меня раздвоение личности началось? Ответ последовал незамедлительно: «Не волнуйся! При шизофрении различные личности, делящие тело одного индивидуума, одновременно о себе знать не дают. А синяков тем более тебе опасаться и не стоит – я же ласково тебя ширяю, дурачок! И стыдно: ты же всё-таки мужик! А мужчину шрамы только украшают, тем более - те, что нанесла ему любимая женщина!». И опять две мысли разом: «Ого!!!» и «А откуда ты про шизофрению знаешь? Сама что ли на себе испытывала?» В ответ я получил такой удар, что от неожиданности охнул. Одновременно с силовым воздействием раздался Настин голос: «Извини, не подрасчитала! Ещё раз какую глупость брякнешь – по лбу схлопочешь! Понял?!!» А через полмгновения: «Больно? Ну, прости меня, котёнок!!» За эти слова я готов был терпеть от неё боль в десять раз сильнее.

Очнулись мы оттого, что все окружающие в полной тишине уставились на меня и Настю. Тут уж я извинился перед ней: «Плизз!» Минуту молчания нарушил Толян:

-Насть, ты что это – нашего Петровича лупишь, а?

-Я не Петровича лупила, а комара, который посягался на его драгоценное пузо!

-Неужто ты так хорошо в темноте видишь?!

-И слышу тоже!

-Ясненько…

-Вот и умница!

-Всех комаров перебили? – спросил недовольно Дмитрий, - если да, то возвращаемся к прерванной беседе. Итак, Антон, что там у тебя на счёт разных миров-то? И почему эти нежити, по-твоему, ещё и к нашему миру относятся?

-Не все. Привидения, призраки – это – астрал. Они лишь проявляются в нашем мире. Пощупать-то, их нельзя всё-таки. Тела материального, такого плотного, как у нас, у них же нет. А русалки – да. Живут себе спокойненько в наших трёх измерениях.

-Они же в воде живут, не на земле! – возразил Володька.

-Ну и что? Тогда и китов, и дельфинов, и прочих морских обитателей в иные миры переноси!

-Ты прав…

-Спасибо, что оценили по заслугам!

-Остряк!

-Ну ладно вам препираться-то! – решила подать свой голос наконец-то Ольга.

-Да не ссоримся мы, не волнуйся! Всё – «пучком»!!!

-У тебя всегда всё «пучком», а потом милиция почему-то приезжает!!! – это уже Светка вставил реплику.

-Да ладно тебе, - обижено засопел Вовка.

-Короче, Склифосовский! – заявил Игорь, - по существу дела будут пояснения или нет? А то ведь и рассветёт скоро!

-Если перебивать и комментировать в процессе рассказа перестанете, то всё будет. И будет это хорошо!

-Лады, стихотворец, сказывай дальше, - заявил «старейшина».

Я пересказал, наконец, мужикам и историю нашего знакомства с дымчатой монахиней, и с зелёноволосыми прелестницами. Не позабыл упомянуть и о дядьке Матвее с Васькой и Рыжим.

-Ну что мы можем вам на это всё сказать? – за всех решил ответить Михаил. С русалками вообще дело и туго, и глухо: они сами по себе, а мы, то есть люди, - сами по себе. Если дури не хватает к ним соваться, как это вы едва не сделали, то всё в порядке: от воды они далеко не отходят, по улицам не шастают, людей из домов не уволакивают. Единственное неудобство – опасно купаться ночью в укромных местах. Но, какого честному человеку прятаться, да ещё и ночью?! Хорошие люди всё равно все спят, а купален у нас тут и открытых полным-полно помимо пляжа – мы вам их потом на досуге покажем, если захотите.

-Не надо! – это Данька напомнил о своём присутствии на столь важном заседании.

-Это ты ещё не спишь? – грозным тоном обратился к нему Дмитрий. Не я твой отец!!!

-А со мной мой старший брат!

-И ему ремня надо всыпать, чтобы не подавал какой ненужно пример!

-Тоже мне Макаренко нашёлся! – змеем зашипел на него Толик.

-Мы опять ушли от главной темы, - услышали мы голос Михаила, - так я продолжаю. Русалки опасны лишь в укромных местах у воды, да и то, по-моему, лишь в ночи полнолуния. Будете соблюдать несложные правила личной безопасности – всё обойдётся. Что касается насельницы нашей церкви, то она ещё безопаснее – если вам даже по ночам в своих кроватях не лежится и не спится, и вы, для того исключительно, чтобы сон нагулять, решите в наш храм среди ночи забрести на огонёк…

-На какой такой ещё огонёк? – решил уточнить Лёха,- никакого огонька мы не видели.

-Вот и - слава Богу!

-Это ещё почему?

-Да потому, что эти огоньки приходят в церковь с кладбища!!!

- ?!

-Это как? Такое расстояние?! Что они позабыли в церкви?

-Их твой кентавр туда посылает!!!

-Дядька Матвей?! Зачем??? И – как?

-Тот самый! Только – не «зачем», а «для чего?».

-И?

-Чтобы указать дорогу упырям!

-Кому, кому? Упырям? У вас ещё и такие звери водятся? Мама дорогая! – это уже не выдержал, чтобы не прокомментировать, Толик.

-Не водятся – они у нас живут! – хихикнул Вовка.

-Тоже мне муракишки нашлись!

-Кто такие, эти муракишки и при чём они тут? – поинтересовался Димка.

-Муракишки – это простые муравьи: слышал анекдот про азербайджанского студеузуса?

-Нет…

-Тогда, слушайте! Поступает азербайджанский парень в Литинститут. Достаётся ему басня Ивана Крылова «Стрекоза и муравей». Он начинает (я попытался придать своей речи специфический акцент, так неопровержимо разоблачающий происхождение наших гостей из районов Северного Кавказа):
« Пипергунья пиперга лето красное пропель, оглянуться не успель – лето убежаль, зима – прибежаль. К муракишке ползёт она:

-Муракишка, муракишка! Бир мене кусок лепёшьки!

-Йок! Ми не даст тебе лепёшьки! Ты всё лето пель?

-Пель…

-Часами сидель?

-Сидель…

-Ага! Бабаджаняна слюшаль!!! Так иди же Магомаева послюшай!!»

Хохот в беседке грянул такой, что дребезжали стёкла в окнах на первом этаже.

-Классный, конечно, анекдот! – ещё утирая слёзы тыльной стороной руки, резюмировал Игорь, но при чем здесь сравнение с живущими у нас упырьчиками?

-Да это мне моя мать рассказывала…

-Нет, Петрович, только не сейчас!!! – взмолился Лёха.

-Что это у вас там за тайны такие о рассказах ваших родителей, что одним их слушать можно, а другим – ни в коем случае?! – возмутился Дмитрий.

-Да нет, не тайна,- пояснил Лёха, - просто, если нашему Петровичу дать волю, он может цитировать свою обожаемую родительницу сутки напролёт.

-Ну и пусть цитирует, если это к месту!

-Ну, так вот,- продолжил я прерванный моими любящими меня друзьями рассказ,- у одних её знакомых эти самые муракишки пешком ходили по всему дому. А когда она сказала хозяевам о том, что у них повсюду ползают муравьи, то те возразили: «Они здесь не ползают, они здесь живут!!!». Так и ваши упыри – они не бродят по ночам, они живут!! И, вообще – как нежить может жить?!! Это несовместимые понятия!! Нежить не в состоянии жить по определению!

-А наша нежить твоим определениям не подчиняется! Она живёт, понял??!

-Я понял, что у тебя вторая волна «отходняка» началась. Но мы-то в этом не виноваты!!! И вообще, в магазинах, по новому указу нашего заботливого правительства, спиртного до утра уже не купишь!!!

-Я сейчас за пивом мигом смотаюсь и приду, ладно?

-Да давай!!!

-Без меня не расходиться!

-Лады!

-Так что там с нашим «кентавром»? – переспросил я у Михаила, когда страждущий Володька покинул наш тесный кружок.

-Он чёрный колдун. Ведьмак.

-Я так и подумал!!!

-Да нет! Только тем, кто ему поперёк дороги встаёт! Но действует по принципу «редко, но метко».

-А упыри-то ему зачем? Тем более – в церкви? Кто, кроме таких дураков, как мы, туда полезет, тем более – ночью?

-А они там засаду устраивают!

-Засаду-у-у?? На кого?!

-На жертв Матвеича.

-Каким образом?

-Он неугодных ему товарищей, помимо их воли, заставляет ночью мимо церкви пройтись, ну, а вампирёныши – тут-как-тут!

-И?

-И кусают. Хорошо, если только укусят – тогда их наша баба Дуся отчитывает и травами вылечивает – почти следов не остаётся. Лишь в полнолуние им необходимо следить за собой
– чтобы снова на подвиги не потянуло – уже самим людей грызть!

-А что, бывали и летальные исходы?

-В смысле?

-Я имею в виду, до смерти кого-нибудь загрызали?

-А то!!!

-И колдуну всё сходило с рук?!!

-А ты попробуй, докажи, что это его рук дело! Во всём виноваты вампиры!!! А если, вдруг такое небывалое и случится, что его в этом безобразии уличат, то кто потом этого мстителя от неминуемой смерти спасёт? Да и самой смерти по лёгкости ну никто не позавидует…

-Ну, значит, надо в этих вампиров ночью, как они на прогулку под Луной отправятся, постараться осиновые колья вбить, и желательно – головы от туловищ отделить! – они ходить и перестанут!!! В крайнем случае, тут уж наверняка – сжечь их к чёртовой бабушке! – возмутился таким творящимся в деревне безобразием, Лёха.

-Чудак-человек!- сказал Димка, - это же не настоящие вампиры! По сути дела – это зомби! Они совсем не осознают, что делают! Одного сожгут, на куски разделают, а Матвеич новых себе в услужение наколдует. Благо, и «материала» полно – кладбище-то, вот оно, рядом! А люди мрут как мухи осенью!

-А разве это кладбище ещё действующее?

-Так рядом с остановкой по трассе – большое!

-А! Точно! Я забыл!

В это время вернулся Вовка с баклажкой пива.

-Кто будет?

Желающих не нашлось.

-И как, интересно, с этими зомби, бороться?- то ли у самого себя, то ли у кого другого, спросил Лёха.

-А с ними не очень сложно бороться,- ответил Игорь, - топор в руки и пошёл махать: голову налево, туловище – направо, главное – не перепутать!!! Для чистоты эксперимента желательно и то, и другое немедленно сжечь (а то могут ожить и поодиночке!).

-Бр-р-р! Мерзкая картина! Я только сейчас понял, почему все звери пытались Колобка слопать!- едва не в полный голос заявил Толик.

-Не понял…- протянул, уже успевший осоловеть от принятой дозы, Вовчик.

-Я говорю, что если бы мне пришлось с такой говорящей башкой повстречаться, то я, как минимум, попытался бы её раздавить, прыгнув на неё обеими ногами сразу.

-Толик! – решила подать свой голос Настя, - ты не учёл одного обстоятельства, хотя, если хорошо подумать, то целых два.

-Это, какие же, если не секрет?

-Во-первых, Колобок – не Голова, а Голова только похожа на Колобка…

-Не вижу существенной разницы! Ну, если вторая может быть с волосами!...

-Да, Толя! У тебя-то она с волосами! – воскликнул Михаил.

-А мы-то думаем: почему он с «мякишком»! – не утерпел я , чтобы не добавить жару (это надо же додуматься – представить на своих плечах Колобка! Фильм ужасов еще похлещще вампиров будет!).

После моих последних слов компания зарыдала от меха в едином порыве. Смеялись довольно долго. Толик сопротивлялся слабо и влился в общий хор практически сразу. Отдышавшись, Настя продолжила прерванную лекцию о различии этих двух сфероподобных предметов:

-Толик, голова не мягкая , это же не хлеб! (если ты на собственном опыте это до сих пор не проверил, то поверь чужому!).
Мы едва сохранили относительную серьёзность после этой реплики народного трибуна!

-А ещё она кусается и очень сильная! – С ней шутки плохи! – это Настя заявила уже вполне серьёзным тоном, - чуть зазеваешься – до горла доберётся махом, не смотря на то, что без рук, без ног, да и туловища вообще лишена!

-Но «Колобок» мне тоже теперь стало противно читать, - решил поддержать я Толика.

-Ну, так и не читай! Ты что, маленький? – не скрывал своего искреннего возмущённого изумления Данька.

-Да, действительно, за каким вам этот Колобок сдался? – изумился и Димка.

-Нет. Не сдавался я, - а люди-то, люди! Описали какую-то отрезанную голову, да ещё читают это детям. А потом изумляются, почему из них вырастают психически неполноценные граждане!!!

-Антон!!! Хорош!!! – это Ольга скривилась так, словно её сейчас вырвет.

-Во-во! Вот и я сейчас то же самое испытываю!

-Не «я», а «мы», - поправил меня Толька.

-Нда-а-а…- только и смогла выдавить из себя Настя, - ну и кадры, ничего не скажешь…

-Ладно, давайте серьёзно, - продолжил я обсуждение интересующего нас вопроса.- Получается, что если ты встретился с такой бандой нежитей, то тебе кранты на все сто. Если с одним – то хотя о-о-очень маленький, но шанс уцелеть всё-таки есть, но шанс этот просто призрачно мал… Отсюда напрашивается вывод, что бороться надо не со следствием, а с самой причиной. То есть – с добрейшим дядюшкой Матвеем, заставляющим этих славных покойников разгуливать по ночам после получения вполне заслуженного отдыха, выражающегося в их кончине, и губить живых людей.
-Отлично! Всё уразумел! – от души похвалил меня Димка.

Над сонным ещё двором повисло гробовое молчание. Не знаю, кто о чём думал, если думал вообще, в эти минуты, а мне лично ну очень хотелось поделиться содержимым моего желудка, благо, что он был пустой. Ярко представленная картинка с кусающимися Колобками не способствовала улучшению пищеварения.

На этот раз первым решил нарушить тишину Дрюха:

-И что же нам делать?

-С чем? – не понял Михаил.

-Не с «чем», а с «кем»? – поправил его Лёшка, - с этим вашим чёрнокнижником?

-С Матвеечем, что ли?

-Ну да, с ним. С кем же ещё?

-Ничего.

-Как это – ничего?

-Да так: ничего и всё.

-Совсем-совсем ничего?

-Совсем-совсем ничего, Лёша, - подала голос «моя» Настёна. Тебе же Миша ясно сказал.

-Я не совсем понял, - вступил в разговор и Толик, - как это: «совсем ничего»? Разве можно победить кого-нибудь, совсем ничего не делая?

-Никого побеждать не нужно! Потому как – это априори невозможно, ну что тут такого непонятного?!

-Как ненужно?! – уже не выдержал и взорвался я, - он же чернокнижник! Колдун!

-Вот именно поэтому! Тем более – он очень сильный колдун! Неужели до сих пор это не уразумели?!!

-То есть… - начал до кое-чего доходить я.

-Вот именно, Антоша, - ласково прощебетала Настя. С ним вообще не нужно связываться. Тем более – переходить ему дорогу. Вот и всё. Тому, кто ему не мешает, он ничего плохого не делает.

-Ага! Только зомбированных упырей на живых людей натравливает! Милейший дядечка, ничего не скажешь!!!

-Антон! Ты русский язык вообще понимаешь? – уже более строгим голосом (вот ещё – тоже мне маменька нашлась!) обратилась ко мне Настя. Опасно это! Ты что, маг?

-Да нет…

-Или твои друзья в волшебники записались?

-Даже волшебниками-недоучками не являются!

-Вот именно! А как можно немагическим способом справиться с магом?

-Понятия не имею…

-В том-то и дело! Мы – тоже!

-Плохо дело!

-Для разрешения данного вопроса существуют специально обученные люди, владеющие магией.

-А где их найти, Настёна?

-А я почём знаю?

-Так думать надо!

-Слушай, академик! – это уже Вован, опорожнивший свою баклажку, совсем ожил и решил заняться воспитанием младшего поколения. – Много думать будешь – башка совсем-совсем большой и страшной станет! Ну их, этих Колобков!..

-Нет! Только не напоминай мне про Колобков!

-Что – так?

-Ничего!

-Ладно, ладно! Не буду! Не волнуйся!-
Не, Петрович, технику безопасности, то бишь – самосохранения соблюдать необходимо!

-Да это, конечно, всё так, только…

-Что ещё за «только»?

-Ладно – дома обмозгуем.

В это время уже начало светать. В деревне устроили утреннюю перекличку проснувшиеся петухи. Явным образом пора было прощаться – хорошие люди скоро пойдут на работу. Ребята, похоже, подумали о том же самом. Поэтому мы как-то вполне естественно простились, договорившись вечером увидеться вновь.

-В тот же час на том же месте? – полуутвердительно поинтересовался Толик.

-Если не будет дождя! – кокетливо ответила Ольга.

-Хорошо, что не пообещала встретиться после дождичка в четверг!!
Настя посмотрела на меня долгим пронзительным взглядом, в ответ на который я сказал:

-Не будет!

-А ты откуда знаешь? – поинтересовался Игорь.

-Ворона каркнула!

-Какая ворона?!

-Какая-какая! Серая! С чего он пойдёт-то?!

Я полумашинально протянул вперёд руки, и, словно сомнамбула, захватил ими руки Насти. Я держал её за руки и смотрел в её глаза. Просто стоял и смотрел. Она тоже не отводила своих изумительных изумрудных глаз, которые поглощали мою волю и энергию, словно пылесос соринки на ковре. Мне совсем не хотелось сопротивляться этому несанкционированному вторжению в глубины моего существа. Мне хотелось отдавать ей всё больше и больше – всего себя, всё, чем я владею. Это безумие продолжалось до тех пор, пока в моей голове не раздался пронзительный крик: «Борись! Что ты делаешь?! Немедленно соберись и борись!». Я вздрогнул как от удара хлыстом. И смотрел на Настю ничего не понимающим взглядом.

-Эх ты, борец с чёрными магами! Ты белой-то магии сопротивляться не умеешь!

-Но это же – ты! – решил возмутиться я такой несправедливой оценке своего умения. – Я же тебе доверяю целиком и полностью, а потому – абсолютно расслаблен!

-Ага, а дядька Матвей тебя заранее предупредит о своём астральном нападении, да?!

-Н-не думаю…

-В том-то и беда, что не думаешь, а надо бы задействовать свой Колобок по прямому назначению. Тренироваться надо! Днём и ночью! И, если задумал такое серьёзное дело, то всё лишнее и постороннее – по боку! Все симпатии. Ты должен быть весь, как сжатая до предела пружина, готовый в любую минуту отразить нападение. А ты?..

-А я, вообще-то спать иду!

-Идите! А то дождь прихватит на полдороге!

-Какой дождь?!

-Мокрый, какой же ещё?!

-А если серьёзно?

-А если серьёзно, то – обложной: видишь – тучи сползаются со всех сторон? И, кстати, твои любимые вороны играют.

-Что они делают?! Играют? В салочки или в догонялки?

-Антон! Хорош прикалываться! Играют – это значит – собираются в крупные стаи и носятся с диким граем низко над землёй – вот как сейчас. Уразумел? Предсказатель!

Я поднял голову и посмотрел на небо. Оно, действительно, медленно, но верно заволакивалось со всех сторон тяжёленными чёрными тучами, несущими целые озёра воды. Медлить с расставанием уже было равносильно насильственному купанию под струями брандспойта, даром что небесного. Я подошёл к Насте ещё ближе, почти вплотную: я всем телом ощущал тепло, исходящее от её тела. Попытался неуклюже её обнять – она меня не пыталась остановить или убрать мои руки со своих плеч.

-Пока… Звони! Или – нет – я позвоню тебе сам!.. Или…

-Замолчи!.. – её губы нежно прикоснулись к моим. Так, наверное, бабочка прикасается к цветку. Ничего более блаженного в своей жизни я не испытывал! Только смутное воспоминание о таком далёком уже детстве будоражило мою память: я болею, а мама сидит рядом со мною на кровати и тихонько своими губами касается моих объятых пламенем температуры лба, щёк, губ… Но новое ощущение было совсем иным. Хотелось повторения этого и раз, и два, и ещё бесконечное множество раз. Но Настя резко повернула меня к себе спиной и тихонько подтолкнула в спину:

-Идите же, полоумные охотники за привидениями!

За спиной у меня раздался дружный девичий смех. Глядя на рдевшие, точно весенние степные маки, лица друзей, я догадался, что у них расставания прошли аналогично моему. Бедный Данька! Насмотрится Раджа такой эротики – всю ночь, то есть – день, спать не будет!!!

Мы, не сговариваясь, синхронно повернулись назад, помахали нашим феям единым движением рукой, и, что есть мочи, припустили домой.

Глава XV.

Дождь мы опередили, хотя и совсем на недолго. Отпыхавшись, решили немного подзакусить, а заодно и обсудить создавшееся положение.

-По-моему…- затянул, словно старый шарманщик свою заунывную мелодию, Лёха, - надо сначала лечь поспать немного, тем более, что дождь так классно стучит по крыше и убаюкивает! А затем, со светлыми головами и будем решать свои проблемы.

-А пожрать?.. – слабеющим голосом, похожим на шорох опавшей листвы, спросил я.

-Обжоркин!

-Не хотите – не ешьте, а я – буду!

-Эй! Оставь в покое холодильник!

-Я есть хочу!

-И мы тоже!!!

-Так в чём проблема?! Давайте чего-нибудь похаваем!

Решили, что хватит и по паре бутербродов с колбасой и сыром, запитых приличной кружечкой хлебного кваса – слава Богу, что этого напитка мы в прошлый поход в магазин догадались купить сразу целую упаковку. Пока длился перекус, мы окончательно разгулялись, и ни о каком сне не могло уже идти и речи. Только вот дождь лил как из ведра, так, как он может лить только летом: с пузырями и пеной на лужах – озёрах, грозящих покрыть собою все горизонтальные поверхности, не оставив ни единого клочка земли без своего присутствия. Да в добавок ко всему, норовя попасть полновесной каплей прямо в глаз зазевавшегося прохожего, в лучшем случае – в нос или в лоб. Тут не только хороший, а и вообще никакой хозяин собаку на улицу не выгонит! Что ж, мы, хуже собак, что ли, на самом-то деле?!!

-Толик! – позвал брата Раджа.

-Чего тебе?- не особо ласково отозвался тот.

-Рукопись!

-Что – рукопись? – не понял наш «Колобок».

-Давай почитаем рукопись, пока дождь идёт!

-А точно! Молоток, Ра.. чёрт! Данька! – скоро позабуду, как собственного брата зовут!

На этот раз Толян не стал искать желающих почитать вслух – уже убедился, что таковых всё равно не отыщется. А заранее поставил рядом с собой трёхлитровую банку с холодной водой и начал:

«Да, граф Боуен не столь силён сейчас в Марке, но терпение солдат королевства не безгранично, да и гномов, кстати, - тоже. Он не прочь пощупать золотое вымя Союза. За жадность нужно тоже отвечать! Как бы там ни было, маркграф готов был ждать ещё до октября.

Ночью графа разбудил его оруженосец. От резкого толчка он вскочил с постели и сел на краю широкой кровати.

-Милорд! К Вам прибыл полковник Агам!

-Что случилось, Одлен?

Юноша в тёмной тунике с капюшоном пожал плечами и ответил:

-Герцог настойчиво требует встречи с Вами. Он чем-то сильно взволнован.

-Впусти его немедленно! Сюда, в мою спальню!

Оруженосец быстро шмыгнул в дверь, и через несколько минут в помещении появился герцог Агам, полковник Марки. Он, действительно, был чем-то обеспокоен. Его глаза, отражая свет канделябра, горели, а зрачки суматошно метались из стороны в сторону, не находя точки, за которую можно было бы зацепиться взглядом.

-Что произошло? – спросил его Боуен, начиная уже и сам испытывать беспокойство.

-Мой синьор! Орки захватили вечером Эгесский вал и движутся по Брабенскому тракту на север!- выпалил на одном дыхании Агам.

Маркграф потёр свою левую руку и произнёс:

-Началось…

-Мой синьор, только что мне стало известно ещё одно: нам ударили в спину, жестоко ударили!

-Объясняйся понятнее! Одлен! Где тебя носит?!
Граф быстро оделся и ждал, пока ему принесут доспехи.

-Мой синьор, с юга Марки идут полки Несского Союза. Они занимают аванпосты, связывают воинов, а если кто им сопротивляется, то тех безжалостно убивают.

-Жалкие бургомистры! Изменники! Предатели! – граф Боуен скрепил все эти безобидные слова парой более увесистых, относительно толстых задниц правителей Союза и того, что следовало бы с ними сделать.

Когда маркграф более-менее успокоился и одел доспехи, Агам добавил:

-Нессы уже недалеко отсюда. Я распорядился, чтобы гарнизон покинул Ваш замок и отправлялся на север.

-К гурру всё! Меня сейчас волнует, сколько в Марке осталось способных сражаться людей. На юг королевства рассчитывать уже не приходится. После весны север уже не так силён, но всё же тысячи две клинков и копий ещё есть. Да и гномы могут помочь. Не зря же они деньги вкладывали в марку. Нессы – скоты!

С этими словами граф Боуен вышел во двор замка. Отсюда выходил последний десяток конных латников. Одлен подвёл маркграфу его чёрного жеребца, и через минуту отряд из ста человек двинулся на север. Ночь была безлунной, и стальные доспехи всадников не были столь хорошо видны, чтобы их можно было заметить издали. Отряд держал путь в соседний замок, что находился на расстоянии полдня пути от этого. Всю ночь граф Боуен и его воины продвигались вдоль дороги, прижимаясь к зарослям. И только наутро они наткнулись на кордон драгун. По словам воинов, они не видели ни орков, ни нессов. Но нападения следовало остерегаться всё равно.

После короткой передышки – только для того, чтобы покормить уставших лошадей и пересесть на свежих, воины Марки двинулись дальше. Граф Боуен собирал по пути все отряды и гарнизоны Заслонного королевства. Следом за ними шли и крестьяне, что охотно селились в Марке и кормили воинов. К концу дня под стягом маркграфа оказалось около семисот всадников и в три раза больше крестьян со своими семьями и пожитками.

Утром 21 августа отряд поднялся на холм, откуда показались вершины Восточных гор. Справа маркграф увидел чёрные клубы дыма, которые, поднимаясь высоко в небо, заслоняли собою солнце.
-Орки жгут заставы, - тихо произнёс Агам и схватился за эфес меча, - надо бы произвести разведку.

В этот самый момент из ближайшей рощи, что простиралась подножия холма, выскочило несколько десятков всадников Марки. Явно было видно, что их кони были сильно измотаны. Они спотыкались, а бока блестели от мыла. Всадники резко развернулись, выстроились в две линии и выставили вперёд копья, прикрываясь щитами. Они готовились отразить атаку. Враг не заставил себя ждать. Из рощи вывалились орки на больших и могучих конях, которых они выращивают на лугах, лежащих возле Торийских гор. Их число заметно превышало численность воинов Марки. «Более двухсот», - прикинул на глаз граф Боуен. Прозвучал звонкий сигнал боевого рога, и люди ринулись на врага. Они бы точно погибли бы в этой неравной схватке, если бы неизвестно откуда возникшая подмога. Она свалилась на поля боя как снег с ясного неба. Зычный звук рога Марки раскатился по окрестностям, и сотни всадников в стальных блестящих доспехах и с копьями наперевес, скатились с холма.

Удар для орков оказался неожиданным и мощным. К тому же для них был перерезан путь к роще, где можно было уйти от погони. Это отряд герцога Агама вонзился в тыл оркам. Схватка оказалась на удивление быстрой. Зажатые с трёх сторон, орки не выдержали и бросились удирать. Некоторые, потеряв коней, бежали на своих ногах, но уйти далеко им было не суждено. Одни падали, пронзённые копьями, а другие были связанными доставлены к графу Боуену.

Маркграф был доволен, и, несмотря на то, что в этой схватке воины Марки значительно превосходили по численности отряд орков, воодушевлённо воскликнул:
-Похоже – это первая победа в этой войне!
Пленные орки неохотно разговаривали с маркграфом. Но после того, как самых дерзких на язык обезглавили, а кое-кого прижгли калёным железом, у некоторых появилось желание поговорить. Особенно много узнали у невысокого орка со шрамом на лбу. Он разговорился не на шутку:

-Ваши благодетели из Союза сдали вас нам вместе с потрохами. Но, если говорить откровенно, то не все они были готовы на это.

-Почему нессы пошли на это? Почему? – негодовал граф Боуен.»

Едва прозвучали последние слова, а Толик схватился за банку, Данька начал клянчить:

-Толь! Почитай ещё!

-Всё! Хорошего – понемножку!!!

-Ну, пожалуйста! Интересно же!

-Вот сам бери и читай, если тебе так интересно!
Данька опешил. Его глаза мгновенно округлились, и он стал похож на совёнка, которого вытащили из тёмного дупла под яркий солнечный свет.

-Я же не умею так быстро читать, да еще не печатными буквами, а прописью!

-Тогда сиди и помалкивай!
Данька неожиданно легко сдался:

-Ну и ладно! – из пушистого взъерошенного совёнка он в одночасье превратился в сдувшийся шарик ослика из «Приключений Винни-Пуха и его друзей» и отправился от нас наверх – смотреть телевизор, бормоча себе под нос: «Ну ладно, братик! Я тоже тебе так же что-нибудь сделаю! Вот ослепнешь – читать вслух, даже когда хорошо научусь – не буду!!!»

-Толян! – прошептал я, давясь т душившего меня желания расхохотаться во всё горло, - ну и Нахалёнок у тебя в семье растёт!

-Можно подумать – сам ангел!!

-Аброся!!! Я имею в виду главного героя рассказа Михаила Шолохова! Книги-то всё-таки иногда читать надо!!!

-И что же с ним у Даньки общего? – поинтересовался Лёха.

-Да там дед – казак за мелкую шкоду наказал своего внучка, а тот, почёсывая пятую точку, ему и заявил; «Вот станешь старым, зубы у тебя повыпадут – я тебе жевать не буду!!!»

Смеялись с одинаковым удовольствием все втроём. Просмеявшись, мы снова надолго замолчали. Положение было патовое. И в самом деле: что делать? Этот извечный русский вопрос!..

-Ну, и что будем делать? – словно подслушав меня, обратился неизвестно к кому мой дружок.

-С чем? – вопросом на вопрос ответил я.

-Радуга!!! Смотрите!!! – на весь дом завопил Раджа.

-Чего орёшь, как блажной? – недружелюбно заметил старший брат.

-Так радуга же!

-И что? Ты что, радуги до этого ни разу не видел?

-Так дождь же идёт!

-Значит – скоро закончится.

-А ты откуда знаешь?

-Радуга мне об этом, Раджа, и сообщила!

-Это как? Словами? – от неожиданности Данька едва кубарем не полетел с верхней ступеньки лестницы.

-Данил!! Тебе сколько годиков?!

-Ну 7, а что? – ещё не понимая сути вопроса, ответил Данька, - ты что, забыл?!! – недоумённо добавил он.

-Семь лет, а в сказки веришь! Разве радуга может разговаривать?

-Так ты же сам сказал… Ты что, обманул меня? – от праведного гнева Данька сделался весь пунцовым.

-Нет, не обманул – дождь скоро прекратится.

-Тогда я совсем ничего не понимаю… - растеряно и потеряно протянул Данька.

-Данька! – решил я придти на помощь младшему «брату по оружию», - если во время дождя появляется радуга, то это значит, что дождь скоро закончится! Поэтому тебе брат и сказал, что узнал радостную новость от самой радуги.

-А почему он скоро закончится – даже капли меньше не стали!

-Ага! Заставьте деревья перестать качаться, чтобы перестал дуть ветер! Да, Дань?!

-Н-не знаю.. Наверное, нет…

-Нет, конечно! И капли уменьшатся, когда дождь пойдёт на убыль. Понятие «скоро» у природы растяжимо – не обязательно же сию минуту!

-А-а-а… Но откуда же всё-таки она взялась, эта радуга?

-От солнца, конечно, от его лучей!

-Так Солнышка же и не видно даже!

-Ну, Аброся! – это уже Дрюха устал слушать нашу демагогию, - это ты его не видишь!

-А ты что, его видишь, да? – обиженно поджал губёнки, уже предательски задрожавшие, Данька.

-Я тебе что, дождь или капли?

-Нет…

-Тогда, при чём тут – вижу я капли или нет?

-А капли, что, глаза имеют, да? Опять сказки мне впариваешь?! Я тебе не грудничок!

Чтобы вконец не довести парня до слёз, мы с Толяном выскочили на веранду, зажав рты обеими руками.

-Ну, естественно, у капель нет глаз! Когда это я тебе говорил такую чушь? Просто, если на небе появилась радуга – значит, между тучами где-то проходит солнечный луч, понимаешь? Он такой малюсенький-малюсенький, что человек его увидеть не может, а дождевые капли, как зеркало, его отражают и, как лупа, его увеличивают. Их очень и очень много – этих капель, поэтому получается очень много отражённых солнечных зайчиков. Вот из них и получается радуга, понял?

-Понял! Теперь – понял!

Мы вошли в комнату, от души аплодируя оратору.

-Ай, да молодец! Ай, да лекция! Хоть на трибуне выступай!

-Да ладно вам! – Дрюха аж порозовел весь – неизвестно от чего больше: от удовольствия или от смущения. – Просто мне по физике эта тема очень понравилась. И она оказалась одной из немногих, понятной – вот я и запомнил!

-Молоток! – это Толик хлопнул друга по спине,- теперь и Данька запомнит!

И добавил, обращаясь уже к брату:

-Да, Дань?!

-Ага! И во дворе, когда в город приедем, всем ребятам расскажу!

-Везёт тебе, Дрюх! – со вздохом зависти заявил я.

-Это почему? – не скрывал полного недоумения наш лектор.

-Известным станешь!

-А, это! Ну, да!!!

-На драной козе к тебе теперь не подъедешь!

-Только на кентавре!

-На единороге, Аброся! На кентаврах не ездили!

-Ну вот: никакого уважения к научному светилу! Недаром говорят, что нет пророка в своём Отечестве!

Тут уж мы в который раз не сдержали очередного приступа веселья и позволили вволю выразиться хорошему настроению.

Дождь тем временем сдавать свои позиции вовсе и не собирался. Гул от дождевых капель, стучавших по крыше, накатывал волнами, то немного ослабевая, то усиливаясь вновь с неизвестно откуда взявшейся яростью. Мокрые ветви вишнёвых деревьев и сучья старой яблони, росшей прямо под окном второго этажа, начали раскачиваться из стороны в сторону, словно огромные маятники: влево – вправо, влево – вправо. Виновниками этих синхронных движений послужили резкие порывы неожиданно налетевшего ветра.

-Да уж… - мечтательно подвёл глаза к потолку Толик, - дождь заканчивается…

-Мелкий! – тон ему подытожил я, - а крупный только начинается! Но мелкий уже заканчивается – это факт!

-Да-да1 Скоро совсем перестанет! – «впрягся» в наш диалог Лёха.

-Мелкий! – снова подлил я масла в огонь – а сильный пойдёт в полную мощь!

Толик хотел было что-то добавить, но его потуги сломил очередной взрыв хохота.

-Что-то мне это не нравится… - задумчиво протянул я.

-Что именно? – еще изредка похохатывая, поинтересовался Лёха, - дождь или «кентавр»?

-Да дождь-то всё равно перестанет рано или поздно!

-Хотелось бы, всё-таки, что бы пораньше! – с блаженной улыбкой протянул Толян,- явное дело – вспомнил сегодняшнее прощание со своей пассией.

-Все претензии к Небесной Канцелярии – пишите – там рассмотрят!- сострил Лёшка.

-Да не дождь меня беспокоит – всё равно сутки ему не лить – это же лето, а не осень!

-Ну да, к ночи перестанет! Совсем скоро!

-Для вечности – это вообще ничего!

-Ага!

-Так что же тебя беспокоит? – решил всё-таки добиться от меня внятного ответа Толян – «кентавр», то есть – Матвеич?

-Я же ясно сказал «что», а не «кто»! Наш ведьмак, что – неодушевлённый предмет?

-В какой-то степени – вполне может быть, но в данном контексте – нет.

-Меня очень сильно волнует наш частый хохот – это чревато истерикой. На нас его не наслали, случаем?

-Петрович!! – испуганно вытаращив на меня глаза, явно опасаясь за моё психическое здоровье, участливо обратился ко мне Лёха, - если бы хорошее настроение и здоровый смех насылали в форме проклятья и порчи, то на Земле уже давным-давно был бы Рай! Ты так не считаешь?

-Пожалуй… Но тревожно мне как-то… Я где-то слышал…

-Хочешь, скажу – от кого? –с самым серьёзным выражением лица предложил Толик.
И я купился:

-Ну?!

-От твоей мамочки!

-Поколочу! Оставь мою мать в покое!

-Действительно, дело пахнет керосином! Всё! Шутка! Прости! Ай! Больно! – это я приложился-таки своим кулаком ему по горбяке.
Конечно, не сильно, а шутя, но повод для кучи-малы был великолепный, чем мои сотоварищи и не замедлили воспользоваться. Уже лёжа на паласе возле дивана под грудой ёрзающих на мне тел, я расслышал Лёхин голос:

-Ты так и не сказал, что ты там где-то слышал…

Наш садовый домик содрогнулся. От чего именно – от громового удара или от нашего хохота – определить не берусь.

-Так ты скажешь или нет, что ты слышал? – снова повторил свой вопрос Лёха, уже сидя на диване.

-Вот репей! Пристал – не оторвёшь! – изумился бульдожьей настырности Лёха, Толик.

-Я слышал, что если человек неожиданно много и сильно смеётся – то это не к добру.

-Не переживай! – к нам это не относится! – успокоил меня Толик.

-Это почему? – искренне не понял его я.

-Мы не неожиданно много смеёмся. Мы постоянно много и громко смеёмся, если не ругаемся, конечно! Ты что, не согласен с этим?

-Гы-ы-ы! – раздалось из Лёшкиной глотки.

- Согласен целиком и полностью. Спасибо, что успокоил. – Но на душе у меня, тем не менее, не переставали скрести когтями кошки…

Глава XVI.

День прошёл бездарно и незаметно. Дождь то на считанные минуты прекращался, то возобновлялся вновь с умноженной в разы силой, словно спеша наверстать упущенное за минуты простоя.

Нам надоело всё: и смеяться (чему я втайне от друзей был даже рад), и спорить, и устраивать кучу-малу. Не радовал ни телевизор, ни ноутбук. Не хотелось читать. Вообще ничего не хотелось. Настя на «связь» не выходила. Никак. Ни телепатически, ни по мобильному. Словно её не было в природе вовсе. Она исчезла. Растаяла как Снегурочка. Или её этот противный дождь растворил как сахарную голову? Единственное желание, которое я испытывал – это бросить всё и мчаться её разыскивать. Невзирая на то, что вот-вот совсем стемнеет, а одному находиться ночью на чужой территории – занятие, по меньшей мере, неблагоразумное. Как бы не пришлось потом разыскивать и выручать уже меня, а это было бы крайне необдуманно и чревато последствиями… Да, и удерживало меня что-то, словно кто-то невидимый стоп-кран в моём мозгу опустил и держит в таком положении, не отпускает. Я не слышал никаких голосов или произнесённых слов, но внутри меня звенела какая-то струна, шепчущая мне: «Терпи. Всё в порядке. Всё будет хорошо. Расслабься и жди. Главное – не паникуй. Расслабься».

Но вот именно расслабиться-то мне и было сложнее всего. Я метался по дому взад-вперёд, словно тигр в клетке, раз пять вылетал на улицу, причём не взирая на то, что в тот момент (вот он, этот пресловутый закон подлости, во всей своей красе!) дождь особенно усиливался. Впечатление было такое, что природа по каким-то неизвестным мне причинам, «имела на меня зуб».

В конце-концов, Лёшка не на шутку за меня перепугался:

-Антон, ты не заболел?

-С чего ты взял? – искренне недоумевал я.

-У тебя низ живота не болит?

-Вот ещё лекарь-то выискался! Ничего у меня не болит!
Тут подошёл и Толик, недоверчиво так посмотрел, как смотрят родители на провинившегося и не сознающегося в этом ребёнка, пытаясь уличить его во лжи, в самую глубину моих зрачков:

-Точно?

-Да точно, точно! Что вы ко мне пристали?

-А чего же в туалет так часто носишься? Мы же вместе с тобой всё ели и пили, а так часто не бегаем!

-Ну и что? Организмы, значит, у нас по-разному работают. Что в этом такого?

-А раньше они работали одинаково! – с нескрываемым скепсисом заметил Лёха, - а теперь, видите ли, различия у него проявились! Что-то тут не так!

-Да не хожу я в туалет!

-Что?!! Совсем?!!! – в два голоса заорали мои «спасатели», - «Скорую»! И - немедленно! Будем делать промывание желудка!

-Нет! Бо-о-ольшую клизму ему поставим!!!

-С касторовым маслом! – счастливым донельзя голосом сообщил мне мой лучший друг.

-Вот сейчас я вам обоим настучу по вашим пустым макитрам, что нацепили вам ваши родители на плечи взаместо голов, а потом сам вам вызову «Скорую», а себе – «Милицию». Да, и учтите, у меня касторки вообще в доме нет, тем более – в таких убойных количествах! Нужно – покупайте и привозите для себя её сами!

-Антон, а зачем ты милицию собираешься вызывать? – это Данька успел просунуть свою вихрастую голову в дверной проём.

-А чтобы она забрала того, кто подслушивает разговоры старших, понял?

-Так я тебе и поверил! Держи карман шире!

-Нет! Ну – настоящий Нахалёнок! Во! У меня идея! Переименовываем Раджу в Нахалёнка! Кто «за» - порошу поднять обе ноги сразу!!!

-Весь в меня! – смеясь, сказал Толик, - а что, мне нравится твоя идея, Петрович! И людям сразу будет ясно: кого и почему мы так зовём. А то «Раджа» - это, всё-таки несколько экзотично.
И добавил, обращаясь уже к Даньке:

-Так что, брат мой, если будешь отвратно себя вести и не слушать своих старших товарищей, будем величать тебя исключительно Нахалёнком. А из раджей считай себя разжалованным за плохое поведение.

У Даньки на глазах предательски что-то блеснуло, а подбородок как-то подозрительно стал подёргиваться. Но насладиться видом его слёз в этот раз Данька нам не дал, вихрем поднявшись на второй этаж, чему мы были несказанно рады (прости нас, Данька, мы тебя очень любим!).

Я было вознамерился под шумок ещё раз выскочить на улицу, но Лёха каким-то шестым (или – седьмым?) чувством уловил моё настроение и мёртвой хваткой схватил меня за руку:

-Петрович, ты так и не сказал, зачем ты так часто носишься во двор. Если не в туалет, конечно!

-Жарко мне, понимаете? Жарко! Охлаждаться я хожу! Под бесплатный экологически чистый ( я сам- то в это верю?!) прохладный душ!

-И как успехи?

-Переменные!

-То есть?

-То есть, то – нет!

-Что – то есть, то – нет? – не понял Толик.

-Успехи.

-Ндааа… Тяжёлый случай. Тебе Настя ответила?

-Нет. Ни разу.

-Плохо, а то надо бы её на консультацию пригласить!

-В такую погоду?! Лучше сдохнуть!

-Заочную, Антон, заочную! – не беспокойся! Мы твоей ведьмочке зла не желаем!!! Но почему она не отвечает? Вот что странно.

-Почему странно? Ну, надоело ей с таким Абросей общаться! Или дела какие-то другие, более важные появились! Да мало ли почему девушка решила не отвечать парню…

-Так Светка и Олька-то на месте! Мы с ними раз по пять переговорили!

-Ну и что? Ну, может, разонравился я ей! Поставила телепатическую блокаду – она же сильнее меня во много раз! А на мобильник не отвечает, потому что видит мой номер - и не берёт трубку.

-Ага! – а на наши почему не отвечает?! Наших номеров она не знает!!! – возразил Толик.

-Почём ты знаешь, что они ей неизвестны? Может, девчата прокололись, а может – она их телепатически списала!

-Не, не думаю, что бы ты был прав, всё равно…

-Это ещё почему? – теперь уже не понял я.

-Настя не стала бы лицемерить – не такая она.

-Психолог тоже мне нашёлся! – фыркнул я, в душе довольный сверх меры, что и ребята оценили положительные стороны Настиного характера, а не только её внешность. – Ты как это определил?

-А что, не видно, что ли?

-Да и девчата о ней очень хорошо отзываются, - вторил Лёха, - скажи, Толь?

-Ну, это ещё не показатель! – хмыкнул я.

-А это-то почему? – едва не с вызовом вопросил меня Лёха.

-Ну как почему? Во-первых, сами знаете: «скажи мне кто твой друг…»…

-А во-вторых? – не давая мне до конца произнести фразу, петухом готовился наброситься на меня Дрюха.

-А во-вторых, - уже смеясь, ответил я, - друзей по-любому всегда защищают перед посторонними. Даже я вот тебя сейчас побью, чтобы ты не перебивал людей, а девочкам сообщу, что лучшего друга, чем наш Дрюха не сыскать!!

-Ах ты…

-Сдаюсь!!! Сдаюсь на милость победителей! А лежачих не бьют!!! Ай –яй –яй!

В итоге – очередная куча-мала, правда, без участия Даньки, который ещё не перестал на нас дуться. Но на этот раз сверху был я! Меня одного хватило, чтобы прикрыть своим телом и Лёшку, и Толика, которые лежали подо мной, распластавшись как две неправильных камбалы.

Уже сидя за столом, остыв от борьбы, Толян вернулся к прерванному разговору:

-Нет, что ты, Петрович, не говори, но если бы вдруг ты Насте резко разонравился, а она не решилась бы даже тебе об этом сказать, чтобы не обидеть, то девчёнкам-то она об этом сказала непременно, ведь так? – и сам себе тут же ответил: - так! А те – по секрету, естественно, - нам! Логично?

-Да вроде…

-И если бы куда уехала – они бы сказали, а то – молчат!

-И что это значит, Лёх? Ты хотя бы что-нибудь понимаешь? В чём тут дело, а?

-Что это значит? Что это значит? – как механический попугай начал бормотать себе под нос Лёшка, меряя, словно цапел, своими ногами-цыркулями комнату. И вдруг: ну чем не
Архимед?! –заорал, не боясь, что сорвёт себе голос:

-Я знаю, что это значит!

-И что же_

-Это значит, что она тебя проверяет!

-Ты ещё одно слово забыл сказать в начале своей реплики! – ехидненько так пропел Толян.

-«Аброся», что ли? Так он и сам знает, что он Аброся!

-Почти! «Эврика»!

-Тьфу на тебя!

-А на тебя трижды тьфу! Тьфу – тьфу – тьфу! Сразу три хороших поступка совершу, вот!!!

-Ах, так! Так ты относишься к своему другу детства, да?!! Всё! Развод и девичья фамилия!!!

-Я не виноват! Все претензии – к Незнайке! Точнее – к его автору – писателю Николаю Носову!

-У-у-у!!! Что ты знаешь!!! На мыло его!!!
Я решил прервать их весёлый разговор и влез в их диалог без спроса:

-Эй! Хорош харкаться! Не верблюды и не на улице! Ты лучше поясни свою мысль, Архимед!

-В смысле? – вполне благосклонно приняв свой новый псевдоним, как знак отличия мыслительных способностей, Дрюха.

-В прямом. На что она меня проверяет, по-твоему?

-На стойкость и выносливость! Сможешь дома усидеть и не наворочать дел – молодец!

-А если - нет?

-С дураками свяжешься – сама дурой станешь.

-Ясно…

-И то благо.

После такого комментария со стороны Дрюхи, мне, пришлось ещё с большим тщанием следить за собственными реакциями, чтобы не облажаться перед друзьями. Теперь моё беспокойство раздвоилось. Одна, более глубинная его часть, сидела в глубинах моего то ли сознания, то ли – подсознания, но где-то там, в самой глубине моей черепной коробки, и потихоньку скоблило и кусало её, заставляя постоянно помнить о её присутствии и не давая расслабиться ни на минуту. А вторая - та, что поменьше, но зато – сидящая наверняка в дневном сознании, уже знающая (спасибо Дрюхе – вовремя он мне подтвердил мою тайную надежду на то, что всё это не происки Матвеича, а очередная «боевая тревога», устроенная мне Настей), что всё в порядке, и мне ничего не угрожает, старалась как-то расслабить мою напряжённую, как натянутая струна, психику. Поэтому мне одновременно хотелось и бежать неизвестно куда, и, тут же вспомнив, что дёргаться мне в данный момент противопоказано, я резко осаживался и плюхался на старое место. Но усидеть в таком бездействии долгое время у меня, хоть тресни, не получалось. Крайне необходимо было чем-то заняться. Причём занятие это должно было занять не только руки-ноги, но, и это – самое главное – голову.

Возникал так любимый всеми русскими революционерами вопрос: что делать? Продолжать чтение рукописи не хотелось. Да и вряд ли это принесло бы сейчас облегчение: читать вслух для меня мука жуткая, а слушать кого-либо о чём-то непонятном и абсолютно не относящемся к моей личной ситуации, я просто-напросто не мог. В голове всё равно сидят свои проблемы.

Тем временем произошли сразу два события: одно хорошее, а второе – очень хорошее. На улице наконец-то перестал идти дождь, и когда тучи, облегчённые от груза переполнявшей их воды, спокойно покинули театр военных действий, мы увидели, что совсем стемнело. Нет, то что было темно, мы видели и до этого, но, не удосужившись посмотреть на часы ни разу после пяти часов вечера, были уверены, что эта темнота целиком и полностью происходит по вине зловредных небесных водомётов, а никак не в силу наступившего времени суток.

В каком другом месте то количество воды, что вылилось за этот день, впитывалось бы в землю, по меньшей мере, дня полтора. Но у нас садоводство умудрилось расположиться (и это-то в самом центре чернозёмной полосы!) на песчаных почвах, в которые вода просачивается, как и должна это делать по отношению к песку – практически мгновенно. Поэтому, не успела наступить настоящая ночь с её угольно-чёрным покрывалом, как дороги, за исключением особо глубоких луж, были полностью сухими.

Тут уже на помощь моему «теневому» беспокойству пришли все остальные члены стаи! Сколько можно сидеть под крышей?! Весь день нас промариновал дождь, не позволяя даже носа высунуть дальше калитки, но сейчас-то он закончился! А массовая вылазка – это совсем не то же самое, что полузомбическое метание одного испытуемого индивидуума! Ну не могу же я позволить уйти в непроглядную ночь своим друзьям одним!

Осталось прояснить лишь один вопрос: куда пойдём сегодня? Поход в гости к развесёлым русалкам отпадал не только в силу элементарного чувства самосохранения, но и прошедший весьма продолжительный дождик как то не способствовал желанию освежиться ещё и в пруду. А шагать такое расстояние (вот оно, яркое подтверждение теории отличия котов от кошек!) просто ради получения весьма сомнительного удовольствия быть наконец-таки зачарованными - околдованными… Нет уж, кушайте сами!

Полюбоваться на призрачную насельницу церковных развалин тоже как-то желания не возникало: там и в сухую-то погоду не особо чисто, а после небесных излияний и утонуть, часом не трудно: раз! – и готово! И даже сам не заметишь, как это произойдёт! Я думаю, что русалки не оставят свою коллегу «на полставки» без своего трогательного участия: изобретут способ, чтобы пробраться из водохранилища . Да и «кентавр» же наш опять не дремлет: погода - самая та ещё для колдовства. А вот ему-то переходить дорогу было всего опасней: тут мы могли рассчитывать на встречу с ротой вурдалаков сразу!!!

Оставалось на выбор или сидеть на месте, что даже не обсуждалось по оговоренной выше причине, либо отправиться на первичную разведку на местное полузаброшенное кладбище. Тут-то нам ночная темнота как раз на руку была: днём тащиться в такое место всей гурьбой – слишком демонстративно как-то было бы, если учесть, что все мы - люди не местные, а, следовательно, бабушек – дедушек на территории местного погоста находиться не может. Сразу же поползут слухи о пришлой банде малолеток, шастающих по местам коллективного захоронения, что, в свою очередь, чревато, как минимум, близким знакомством с местным участковым, а на максимум – всё тот же дяденька Матвей маячит – не может же он деревенские слухи игнорировать, если в них нуждается… С кем из вышеназванных знакомство обещало быть более плодотворным, даже и думать не хотелось, хотя Матвеич со своими подопечными был, естественно, куда опаснее – тут уж ни милиция, ни полиция не помогут. А под покровом ночи был шанс проскользнуть на интересующий нас объект незаметно: милиции там в столь неудобное время суток, да после ливня делать абсолютно нечего – они всё больше около злачных мест пасутся, да - в крайнем случае – патрулируют центральные улицы посёлка. А дядечка наш при помощи своих слуг безропотных держит под прицелом район, расположенный окрест церкви: до нашего прибытия в данные края, сумасшедших, шастающих ночами лунными по кладбищам, в этой местности не наблюдалось. Поэтому мы решили использовать фактор неожиданности.

Ещё нас волновало присутствие с нами Даньки – как не крути, а малышу в данном месте в данное время совсем не место. Но выбор был не особо велик: либо опять тоже самое «великое сидение», которое отмели без малейшего намёка на какие-либо трения, сразу все, включая и «предмет обсуждения», либо оставить его дома одного, потому что вдвоём идти на кладбище, учитывая сложившуюся обстановку, было равносильно самоубийству. Но оставаться дома одному ночью, да ещё в простом незащищённом практически ничем садовом домике, Данька боялся. Да и мы сами на это не пошли бы: в противном случае пришлось бы всю дорогу думать о том, всё ли в порядке дома – не будешь же среди ночной темноты звонить по мобильнику на кладбище!

-Я, по-моему, знаю, откуда там взялись шатающиеся упыри! – воскликнул Толька!

-Ну, и откуда?! – заинтригованные спросили мы с Дрюхой практически одновременно.

-Местные бомжи по сотовым «стрелки» друг другу назначают!!!

Раздался ещё один взрыв гомерического смеха, показавшегося мне имеющим какой-то сатанинский привкус. Мне опять стало всё о-о-очень не нравиться. Но я промолчал – что толку говорить это моим архаровцам: единственное, на что они способны – это поднять на смех… Ну где, где Настя?! Почему я её не слышу?.. Я не верил, что она устроила мне проверку – уж слишком драматическими могли быть последствия этого. И она не могла этого не понимать: в опасности могли оказаться вместе со мною и все остальные… Но я о своих сомнениях предпочёл промолчать: сработала наша вечная русская надежда на «Авось» - авось, всё утрясётся само собой.

-А что, это мысль! – поддержал друга Лёха,- как это нам раньше в голову не приходило?! Подкрадёмся, потихоньку их «запротоколируем» на наши камеры и выложим в Сеть! Вот прикол-то будет!

Один, как известно, в поле не воин, а я сейчас остался именно один-на-один со своими сомнениями: друзья находились целиком во власти поглотившей их целиком эйфории. Оставалось одно: идти вместе с ними на кладбище. Может, там удастся отговорить их от безумной идеи Лёхи с мобильниками. Ведь ежу же понятно, что если нас «запеленгуют», да ещё с поличным – всё, пиши пропало! И Безутешные родители не найдут, где находятся наши могилки… Но вся проблема состояла в том, что ежам-то это было ясно, как белый день, а вот моим «умникам»…

Тем временем стрелки часов медленно, но неуклонно подходили к одиннадцати часам вечера. Пора было собираться в дорогу. Напившись напоследок (осталось только покурить, как осужденные суперчуваки в кино!), вышли за ворота. Природа отдыхала после своего дневного безумства. Ни самого маленького ветерка. Листья на деревьях даже не колыхались. Луна своим, уже ущербным, диском взирала на нас с высоты, явно, как мне казалось, с неодобрением. Настя молчала. Воздух, помимо ожидания, был душным, как в парилке. Обильный дождь не принёс долгожданной прохлады. Свежестью даже и не пахло. Слава Богу, что хотя бы лужи почти все впитались в землю: если придётся спешно ретироваться, в чём я нимало не сомневался, хоть вероятность падений на скользкой земле была сведена к минимуму. И переломов с ушибами – вместе с ними.

Мертвящая тишина, стоящая в округе, действовала угнетающе. Вся природа словно хотела сказать: «Одумайтесь, пока не поздно!». Но мои храбрые портняжки не внемлили столь явному предупреждению. Я шел рядом с ними с ощущениями ведомого на верную смерть. Но что я мог поделать, что??? Мне рисовались картины одна страшней другой. То на нас нападают восставшие из развёрстых могил мертвецы, то уже на обратном пути нагоняют зомби, скачущие верхом на кентаврах. Почему-то я был уверен, что и кентавры – тоже были зомбированы. Только вот когда: до их смерти или до – не ясно. Но и на тех, и на других лицах зловещим пурпуром светились глаза. А под конец я представил себе русалок, летящих по небу на дюжине привидений – монахинь, и от этой картинки мне стало так прикольно, что я не удержался и рассмеялся в полный голос. Все повернули ко мне изумлённые лица. Выражения их тютелька-в-тютельку походило одно на другое: это было выражение верующих в храме, готовых разорвать нарушившего священную тишину святотатца на клочки.

-Ты что там ржёшь в одиночку, Петрович?!! – тоном Великого инквизитора поинтересовался у меня мой дружок, - совсем крыша поехала?

-Ласковый у меня дружочек, ничего не скажешь! Того и гляди – на кол за хорошее настроение посадит! – ещё смеясь, но с приличной долей сарказма ответил я. – А уж воспитанный-то! – слов просто нет!
О своих картинках я решил не распространяться. Во-первых, потому, что существовала реальная возможность, что под предлогом моего переутомления меня оставят вместе с Данькой охранять ферму (с двумя моими хлопцами я один вряд ли справлюсь, да и не драться, правда, ещё и из-за этого!). А во-вторых… во-вторых, что-то слишком я стал суеверен, я вам скажу: меня испугала перспектива, что красочно описанное мною видение (не обязательно – последнее; вот оно-то, как раз, было наименее опасно), а я не умею рассказывать не красочно, притянет к себе реальных героев моей выдумки. Может, это и признак начинающейся паранойи, но я решил не рисковать. Тем более, что на Настю я всё никак не мог выйти. Полнейшее отсутствие её в моей голове меня пугало всё больше и больше по мере того, как мы всё ближе подходили к кладбищу. Ну не могла она, если была бы это сделать в состоянии, допустить воплощения самоубийственного плана ребят с мобильниками в жизнь. Даже если предположить, что я её вдруг чем-то смертельно оскорбил: они-то тут при чём?!! А рисковали все в равной мере. Что-то мне подсказывало, что какая-то неведомая сила блокирует нашу с Настёной линию «связи». И хозяин этой силы намного сильнее и опытнее моей подруги. Вывод о принадлежности сего глушителя напрашивался сам собой. Но я боялся даже про себя назвать его имя. Я чувствовал, нет, даже не чувствовал, а знал наверняка, что этого делать нельзя даже под угрозой смертной казни. Потому как эта мысль послужит тому самым лучшим маяком для наших поисков. Поэтому – чем меньше я буду «светиться»,- ведь пеленгует-то наш милейший дядюшка именно меня, а не кого-либо ещё из наших, тем больше у нас шансов живыми добраться хотя бы до ограды погоста.

Тем временем сие культовое место уже завиднелось впереди нашей процессии. Аккурат через дорогу от последнего ряда садовых домиков начинались кладбищенские ограды, и днём-то едва различимые сквозь сплошную стену из разросшихся и десятилетиями не вырубавшихся кустов и деревьев, посаженных сердобольными родственниками на своих дорогих могилах. Как мои собирались преодолеть эту преграду на ощупь – мне сначала было непонятно. Но много времени на размышление мне не дали: Лёха врубил свой мобильник, и , используя его в качестве осветительного прибора, уже направился в сторону ближайшей могилы. Я не успел его схватить, да это и не понадобилось, к счастью: он резко остановился, словно налетел на невидимую стену. Одновременно с этим я услышал (наконец-то!) едва слышный, словно пробивающийся сквозь пуховую перину, Настин голос: «Кретины! Выключите мобильные! Нем…»,- в моей голове раздалось шипение, словно из аудиплеера, когда в нём садятся батарейки.

-Ч-ч-что э-этто б-былло? – невероятно заикаясь (за прошедшую неделю мы и позабыли о существовании этой «прелестной» особенности Дрюхиной речи), весь фосфорически-зелёный даже в чернильной темноте этой ночи: луна успела спрятаться за так некстати набежавшую (или – подосланную?) тучу, размером в половину видимого неба, обратился к нам Лёшка.
Ответил ему Толян, выглядевший не намного лучше нашего «пионера»:
-Настя пробилась. Вовремя. Но, похоже - продолжения сеанса не последует: она всю энергию, что смогла у этого старого сыча… - он едва не произнёс его имя вслух, но я со всей силой шуранул его промеж рёбер, заставив его посмотреть на меня. А я в это время, с самым беспечным видом, но с самым серьёзным взглядом, который, казалось, был способен прожечь стальную кольчугу, не говоря уж о несчастной летней рубашке, приложил пальцы к губам, призывая молчать.

Можно было бы, конечно, так сильно его и не травмировать: Толька, обиженно сопя, растирал бок, получивший мою тычину, но я не смог удержаться от мести за то, что они проигнорировали мои предупреждения о плохом предчувствии, да ещё и на смех попытались поднять. Мелкая пакость, а приятно!
-Так значит, Настя и до вас достучалась, а не только связалась со мной! Это какие же силы ей пришлось затратить! А ведь Он, наверняка её блокирует! – как ни в чём не бывало, ответил я на несостоявшуюся реплику Толяна.- Ну что – домой?!
-И не надейся!! – в два голоса разом громким шёпотом (слава Богу – что ума хватило, хотя бы не заорать!) возмущённо ответили мне пацаны. – Хочешь – забирай Даньку и уходите, а мы вдвоём останемся.
Я опешил.
-Вам, что, жизнь не дорога?! Вы что, так и не поняли, что это по-настоящему опасно?
-Вот именно потому, что мы всё это поняли, мы отсюда, пока не увидим воочию, почему наш старый знакомец так рьяно не желает допускать никого, а нас – особенно, на это кладбище ночью…
-А вы не подумали о том, что он-то как раз и мечтает о том, чтобы вас, дураков, и меня вместе с вами, сюда заманить, а не пускает нас сюда – Настя? Причём – тратя на это последние свои силы, а? Если завтра выяснится, что она серьёзно заболела, то виноваты в этом будем только мы!!! И учтите – магические болячки в районных поликлиниках не лечат!
Неожиданно по моей макушке пронёся фотон слабого ветерка, напоминающий ласковое поглаживание Настиной руки. Значит – я прав! И она мне говорит «спасибо» хотя бы за эту толику виртуального внимания.

Было ясно, что силой я не смогу утащить отсюда своих остолопов. Заниматься внушением шёпотом я не умею, а если выполнить это задание так, как я умею, то нас не только Матвеич со своими подручными учует, но и вся округа проснётся. Оставалось снова – в который уже за эти сутки раз? – ждать. Если вы спросите: «Чего?», то я честно отвечу, что не знаю. Просто, что-нибудь должно опять произойти, чтобы мозги у моих заигравшихся в ловцов привидений и укротителей зомби приятелей, наконец-то встали на место. По какой-то, не ясной мне самому причине, я был уверен, что всё закончится благополучно, но испугаться немного, особенно ребятам, придётся.

И вот моё смирение обстоятельствам было вознаграждено ко всеобщему ликованию. Из-за тучи наконец-то нехотя, словно её тащили на аркане, потихоньку-потихоньку стала выползать Луна. Её неяркого, почти призрачного света вполне хватило на то, чтобы не пользуясь нашей электроникой, а следовательно – и не привлекая к себе лишнего внимания, потихоньку попытаться ещё раз подобраться впритык к крайним могилам, а если повезёт, то и проникнуть в центр кладбища. В глубине своей души я надеялся, что если этой вылазке и суждено будет свершиться, то произойдёт она не раньше четырёх часов утра, после окончания моего «любимого» «Бычьего» часа.

Вперёд, как уже имеющий, хотя и отрицательный, но всё же опыт, отправился Лёха. За ним – Толян, после него пошёл Данька. Замыкал шествие я, так как мы резонно рассудили, что в случае грозящей нам сзади опасности, на то, что бы предупредить о ней меня одного, Настя всё же найдёт способ. А я сообщу остальным. И Данька окажется, к тому же в круговой обороне. С осторожностью медведя в малиннике (бедные покойники! мне их искренне было жаль, что даже в самую ночь мы не давали им спокойно спать в их последних пристанищах!), мы пробрались к более-менее не заросшей со всех сторон кустарником могиле, и, остановившись на месте, стали вслушиваться в звенящую комарами тишину. Что интересно: комары звенели всюду вокруг нас, но на нас не приземлилась ни одна комариха! Неужели мы им показались ни капельки не привлекательными?! Прямо даже обидно стало! Или и это заслуга Насти? Она, скорее всего, отпугивала их от нас, чтобы мы своими «аплодисментами» не привлекли к себе внимания. Мама дорогая! Чем же я за всё это буду с ней расплачиваться?!! И за своих «компаньонов» в том числе?!!

Пока, кроме комариного писка, мы не слышали и не видели ничего подозрительного. Я уже было решил немного расслабиться, как вдруг в моей голове раздалось: «Молчи! И зажми рот Данилке!». Ещё полностью не успев осознать услышанного, на полном автомате, я зажал рот Даньке и успел шикнуть на остальных: «Тихо!». Надо сказать, что все манипуляции были проделаны мною как нельзя более вовремя. Над довольно свежей могилой – это было видно по тому, что холм над ней был не оправлен, а стоял во весь свой первоначальный «рост», укрытый венками, на лентах которых играли жутковатые отсветы лунного света, непонятно откуда появилось мерцающее голубовато-салатовое сияние. Оно переливалось, «играло» по типу полярного, но располагалось не в небе, как положено, а стлалось по самой могильной земле, словно неведомая, огромных размеров помесь медузы со спрутом, растекалась по могильному холму всё шире и шире, обволакивая собою весь холм. Мы застыли в немом ужасе, боясь не только пошевелиться, но стараясь даже не дышать. Чудовищное мерцание тем временем заполнило собой всю территорию захоронения без остатка. Вдруг мы ясно увидели: «подсветка» этому способствовала как нельзя лучше, что могильный холм сначала слегка задрожал, а затем его макушка резко обвалилась, и на поверхности появилась человеческая рука!.. Мы бы заорали во всю глотку, если бы не Настино предупреждение: «Умрите! Вас тут нет!». Наши тела превратились в подобие камня. Столбняк был полнейший. Автономно двигаться могли лишь глаза. Могли, но не очень-то этого хотели. Они норовили закрыться и ничего не видеть. Или же, наоборот, распахнуться от ужаса до придела, и в таком вот вытаращенном состоянии закрыться невесть откуда взявшейся пеленой.

А тем временем из могилы появился мужской торс с головой и обеими руками. Волосы на голове стояли дыбом, впрочем, мы, по-моему, выглядели не лучше. Покойник опёрся на край могилы, подтянулся, и через мгновение показался на поверхности целиком. Насколько это можно было определить в нашем состоянии и при данном освещении, это был не старый ещё мужчина лет пятидесяти с небольшим. В костюме и отсвечивающих в лунном свете ботинках – наверное – в лакированных. Только сейчас мы увидели, а точнее – осознали, что непонятное сияние над этой могилой исчезло. Когда и как – никто из нас заметить не смог: это мы выяснили уже позже, придя в себя после пережитого дома. Над этой могилой исчезло, но зато появилось над другой, находящейся чуть дальше. А потом ещё над одной, и ещё, и ещё… И везде, где растекалась эта непонятная медуза, начинала шевелиться земля, могилы разверстывались, и из них вставали очередные покойники. «Наш» покойник, как вышедший на свет божий самым первым, что означало, по всей видимости, его главенствующую роль в иерархии упырей, не спеша огляделся вокруг, обвёл пространство перед собой ничего не видящим взором, и мы чётко увидели огромные бельма на его глазах. Дружный вопль чудом не сорвался с наших губ. Тогда нам наверняка пришёл бы конец! Но я из последних сил закрывал рукой рот нашему Радже, невзирая на его укусы в промежутках между испугами, когда он полностью переставал дышать, а я от страха от того, что придушил нечаянно малого, едва не ослабил один раз хватку, чем он тут же не замедлил воспользоваться. Данька мгновенно набрал полную грудь воздуха, и, хорошо, что я это услышал и смог мгновенно по-новой перекрыть ему кран! Можно себе представить, какой силы трубный глас раздался бы из этого насмерть перепуганного горла!!!

Покойник тем временем так же не спеша повернулся к нам спиной, вышел за калитку ограды своей могилы и, с гордо поднятой незрячей головой, пошагал по направлению к остальным представителям блудного племени мертвецов, отдаляясь от места, где мы стояли, всё дальше и дальше. Пару раз его словно кто-то дергал сзади, заставляя останавливаться, разворачиваться и тревожно принюхиваться к запахам ночи. Но, так и не учуяв ничего подозрительного, он затем шагал дальше. Когда он отошёл уже на вполне безопасное расстояние, в наших мозгах, снова одновременно, раздалось: «Бегите! Как можно быстрее! Только не пробегайте мимо церкви!».

Дважды упрашивать на этот раз не пришлось никого. Мгновение – и наши конечности вновь повинуются нам даже лучше, чем когда-либо ещё повиновались! Ещё одно чудо заключалось в том, что перед нами открылась внезапно широкая аллея, словно специально предназначенная для ночного спринта! Ещё мгновение – и мы дома! Все живые и невредимые!!! Мы даже не заметили – гнался кто из упырей за нами или нет: не до слежки было!

Едва закрыв дверь на все засовы и занавесив окна, мы по очереди отправили Насте по дюжине sms-ок с выражением самой искренней благодарности за спасение наших непутёвых жизней для наших несчастных родителей.

Ни слов, ни желания их произносить в качестве комментариев к произошедшему, ни у кого из нас не было. Отблагодарив Настю и осушив ведёрко холодной воды, мы, не сговариваясь рухнули спать. Как это ни удивительно, но мне лично (а судя по тому, что все остальные после пробуждения молчали, то и остальным – то же), ничего не приснилось. Вообще! Ощущение было такое, что мою память кто-то хотел тщательно если не почистить, то подкорректировать – это уже точно! После подъёма моя голова была пустой, как медный котёл после трапезы аборигенов, и такой же тяжёлой. Да и потрескивала она основательно. Отчего, правда, сказать точно не берусь: то ли от резкой перемены погоды – от ливня к сухой жаре, то ли сказалось вчерашнее нервное напряжение. Вернее всего, - ото всего понемногу.

Я вздрогнул как ужаленный от неожиданно раздавшегося у меня над ухом телефонного звонка. Не глядя, машинально схватил трубку, и лишь после посмотрел на имя абонента. Настя!

-Настя! Настенька!! Настюшка!!! Это ты!!! – то ли вопрошающе, то ли утверждающе пулемётной очередью тарахтел я, не давая возможности собеседнику ни подтвердить, ни опровергнуть мои предположения.- Я… Мы…

-Знаю, знаю. Если ты забыл, то я в курсе всего. Благодарностей не нужно – уже кучу получила.

-Так хорошего же много никогда не бывает!-И картошки, мой друг, облопаться можно!!! Всего хорошего должно быть в меру. Ну как, оклемались, романтики?

-Да, уже немного стало лучше!

-Спасибо, что позаботился!!! Неплохо. Вот немного отлежусь – приду с девчатами к вам в гости. Или уже передумали приглашать?

-Ты…вы…к нам…ко мне в гости?! Конечно, да! То есть – нет! Тьфу, ты, совсем запутался!!! Ну, конечно же, не передумали!!! Естественно, мы будем вас ждать! А, может, лучше вас встретить? Давай мы вас около вашего дома встретим?!

-Вот псих-то! Зачем нас около нашего дома средь бела дня встречать, не знаешь?! Боишься, что о нас мало сплетен ходит?

-Ну что ты?.. Я просто об этом не подумал…

-Вы лучше к нашему приходу стол накройте. Тортик испеките, морсику сварите. Цветов побольше в вазы понаставьте – я их очень люблю!.. А найти мы вас найдём, не беспокойтесь!

-Это как? При помощи навигатора?! И кто же в качестве аккумулятора выступать будет?!

-Дядька Матвей!

-К…Кто? Как – дядька Матвей?!

-Придём – всё объясню, точнее – объясним.

-Когда? – вконец запутался я, схватился свободной рукой за голову, стараясь обхватить её всю сразу.

-Что – когда?! – иронически спросила меня Настя, похоже, еле сдерживая себя, чтобы не расхохотаться. – когда придём или когда объясним?!!

-Ждать вас когда?

-Не волнуйся, предварительно сообщу.

-Предварительно? – совсем упавшим голосом переспросил я. Это значит, что вы придёте не сегодня?!

-Нет, конечно! Сегодня Матвеич занят – у него в Сети какой-то то ли пленум, то съезд волшебников, а я сегодня отдыхаю ото всего и всех. Да ты не расстраивайся: по телефону я ещё позвоню – поболтаем. Просто – устала я, понимаешь? А ты – молодец! Смог-таки до меня пробиться! Я тобой горжусь, честное слово!

Я попрощался с Настей до очередной «связи» по телефону, после того, как она немного отдохнёт и придёт в себя. Ребята, услышав, что я с кем-то весьма оживлённо разговариваю, подошли поближе.

-Антон, ты с кем там любезничаешь?! – не удержался от любопытства Толик, - всё Насте твоей доложим, так и знай!

-Жалко, что ты пораньше не подошёл, пока я трубку не положил.

-Это зачем ещё?

-С Настей пообщался бы!

-В смысле?

-В прямом. Это я с ней беседовал!

-Врёшь! – не поверил Лёха.

-Вот, Фома-то неверующий! Тебе говорят!!!

-И что она сказала?

-Что попозже предупредит, когда они с нашим «кентавром» в гости нам придут!

-С кем-кем?! С «кентавром»?! С этим повелителем местных вурдалаков?!

-Ага. Именно с ним, с дядькой Матвеем.

-Ты что, шутишь?- не веря своим ушам, смотрел на меня, распахнув свои глаза по полной, Дрюха.

-Я на такие темы не шучу, ты же знаешь.

-Значит – Настёна решила над тобой приколоться, - не сдавался Толян.

-И Настёна была вполне адекватна, и прикалываться не собиралась! Она мне сказала, что они всё объяснят по приходу.

-Ну-ну… - многозначительно протянул Лёха.

Исходя из того, что сегодня нам гости не светили, а на приключения не тянуло уже никого: все наелись досыта!, то решили еще немного прочитать нашу , неизвестно кем подброшенную (нам теперь во всём виделся подвох!), рукопись. Точнее – отдельные то ли листы, то ли главы из неё. Как всегда, оратором был единогласно избран Толик. Все устроились поудобнее. Я с Лёхой постелили тёплое одеяло на пол – на нём было попрохладнее. Данька целиком оккупировал один диван, а на соседнем, с трёхлитровой банкой ледяной, доводящей зубы до ломоты, воды, расположился не хуже падишаха, наш несменный чтец. Отхлебнув сразу приличный глоток воды, он начал:с

«-Что же, нужно что-то решать, - ответил маркграф. - Писарь!
В просторную комнату с тремя окнами с одной стороны, вошёл мальчик лет шестнадцати с красными щеками и светлыми волосами. Он подошёл к конторке, развернул пергамент и окунул гусиное перо в чернильницу.

-Пиши, Менгел… Совету Альянса от маркграфа Заслонного королевства Уорна. Почтенные мужи и бургомистры Союза!... Записал?... 18 августа 1032 года от Переселения, вверенный мне Лесной Кордон заметил передвижение отряда орков и гоблинов в районе брода через реку Готгом в колличечтве трёхсот пеших воинов… Записал?... Восемнадцатого – триста, в июле - около двухсот, в начале и в конце июня по четыреста. Не многовато ли, Агам? Ладно, пиши дальше, Менгел… Так… Учитывая, что это не первое передвижение за лето, я прошу направить для укрепления Марки дополнительные силы. Всё. Дата. Печать.

Мальчик – писарь проделал все формальности и передал бумагу на подпись маркграфу.

-Агам, как ты думаешь: эти пузатые бургомистры выделят хотя бы пятьдесят всадников? А? Я иной раз удивляюсь их жадности, сожри их тролль!

-Вообще-то всё зависит от того, сколько волонтёров прибудет в Союз. Бургомистрам тоже нет резона держать наёмников в пределах Альянса. Они, видите ли, брезгуют, но, если честно – боятся их.

-Ты знаешь, Агам, - маркграф понизил голос до шёпота, - мне иногда хочется развернуть полки Заслонного королевства и повести их на юг. Да только, я сильнее ненавижу орков, чем этих алчных бургомистров. Честное слово, как мне это всё надоело!

-Не волнуйся, Уори. Через полгода закончится ивой контракт, и ты вернёшься к себе в Гретландию, где нет этих жирных задниц бургомистров и этих уродов орков и гоблинов.

-Только это меня и успокаивает. Ладно, Агам, иди собирайся. Я решил направить двести драгун к кордонам, и поведёшь их ты.

-Да, мой синьор! – отозвался высокий Агам и вышел из комнаты, бряцая оружием.

Глава XVII.

Лесистые склоны Восточных гор всегда оберегали от вторжения кочевников и орков, чего не скажешь про область между этими горами и северными границами Несского Союза. Торговые пути, которые шли по этим землям, часто подвергались нападению. Купцы Союза несли большие потери с финансовой стороны. Наконец, в 949 году от Переселения Совет Альянса вместе с Ретоном и гномами Восточных гор решили создать пограничную Марку, которая охраняла бы торговые пути и купцов этих стран. Так появилось Заслонное королевство. Оно ещё не давало сбоев. За свою, почти столетнюю, историю, Марка трижды выдерживала мощные нападения со стороны орков и дважды – набеги агнатов, из которых всегда выходила победителем. Воины Марки отличались пестротой народностей».

Толик, откинувшись на спинку дивана, перевёл дух и выпил залпом почти полбанки её освежающего содержимого. Он уже, было, собирался сообщить, что на сегодня чтение закончено, но встретившись глазами с умоляющим взглядом младшего брата, поинтересовался у нас с Лёхой:

-Ну что, хватит на сегодня, или почитаем ещё?

-Давай ещё! – откликнулся Дрюха, - интересно!

-Да и всё равно, делать-то больше нечего, да и неохота, - поддержал я друга.
Наградой нам за это был благодарный взгляд Даньки, что случается с ним, надо признать, далеко не часто.

Толик вздохнул, откашлялся, как настоящий оратор, прочищая горло, и продолжил чтение:
«Здесь служили наёмники из Альгорда, Итахора, Терсолии, из далёкого Бортгана, вольные гномы с разных гор, и даже – эльфы. Кроме этого, сюда направлялись отряды ретонцев и Несского Союза. Словом, недостаток в клинках никогда не наблюдался. Жалование платили небольшое, но зато стабильно, выплаты ещё ни разу не задерживались. Гномы Восточных гор отстроили крепости на территории Марки и всегда помогали людям в борьбе с врагом, особенно – с орками, гоблинами и другими порождениями вселенского Зла. Но в один день гномы ушли из гор. И никто не знает, что их на это подтолкнуло..Когда их об этом спрашивали, они мрачно отвечали, что мол, выработки иссякли, и копи в один миг опустели. Навсегда ли? После ухода гномов Восточных гор у Заслонного королевства начались проблемы. Орки стали рыскать в окрестностях гор, ища вход в подземные галереи. Воинам Марки пришлось попотеть, чтобы остудить пыл их поисков. Теи не менее, заслонное королевство считалось благополучным краем. Здесь работали ремесленники и крестьяне, которые снабжали всем необходимым воинов Марки: оружием, продовольствием и одеждой. За это они не платили денежный оброк в казну королевства.

Глава XVIII.

Отряд драгун приближался к отрогам Восточных гор. Блеск стальных кирас слепил встречных и одновременно восхищал их. Хотя в Марке драгун можно было видеть каждый день. Стройные ряды всадников промчались по окрестностям небольшой деревушки пахарей – земледельцев и свернули к ближайшей крепости. Отрядный герольд протрубил в рог. В ответ прозвучал сигнал встречи, и тяжёлые дубовые ворота открылись перед всадниками. Отряд въехал во двор и через минуту командир драгун – майор Марки Агам был в апартаментах у коменданта крепости.

Высокий и сухой кастелян встретил Агама, стоя по стойке «смирно».

-Вольно – тихо ответил майор и сел за стол. Мгновение спустя он пил доброе уртихское вино, что привозят с восточных рубежей Союза.

-Наш синьор, маркграф Марки , похоже готов серьёзно потрепать орков, - делился своими соображениями Агам с комендантом крепости.

-С чего это вдруг? – ответил вопросом на это комендант крепости.

-Сам суди, капитан. На прошлой седмице на северные границы отправлена сотня, сейчас веду ещё двести, да и там уже около пятисот. К тому же, маркграф сегодня отправил письмо с просьбой прислать из Союза подкрепление.

-Да-а-а, - протянул капитан, - похоже, будет хорошая драка. Надоело мне уже сидеть здесь: хочется на границу, в горы.

-Ничего, придёт и твой час, а пока сиди здесь… Я передохну с ребятами у тебя, потом вечером отправлюсь…»

-А дальше – обрыв, - заявил Толик.

-В смысле? – не понял я.

-В рукописи обрыв, разрыв, перерыв… - называйте это как хотите.

-С чего ты это взял? – недоверчиво поинтересовался у друга Лёха.

-Ему просто читать надоело… - обиженно поджав губы, заявил Данька, не дав возможности брату ответить на вопрос.

-Потому что, на следующем листе говорится совсем о другом! – терпеливо, как слабоумным, разъяснял нам Толик.

-Не об орках? – встревожено спросил его младший брат.

-Почему? Об орках! Но нет окончания того предложения, понимаете?! Как будто, новая глава началась, а предыдущая осталась незаконченной… - обескуражено закончил Толян.

-Ну и что?! Если об орках, то всё равно читай! Правда? – обратился к нам с Лёшкой за поддержкой Данька.

-Немного передохну. Заодно – поедим чего-нибудь!

-Это не твоё актёрское амплуа! – изобразил я праведный гнев.

-Это ты о чём? – искренне удивился Толька.

-О том, что больше всех, здесь присутствующих, и чаще всех хочу есть я, а тут ты меня опередил!
Ответом мне был дружный хохот моих друзей. Решили чтение рукописи прекратить, раз её смысл разорван, или продолжить как-нибудь позднее. Незаметно подкрался вечер, а следом за ним пришла и ночь. Единственная, за последнее время, что мы решили провести, спокойно лёжа в постели.

Наутро все проснулись свежими и отдохнувшими. Не успели мы позавтракать, как раздался звонок моего мобильника. Ещё не успев взглянуть на монитор, я уже знал, что это Настя: в моей голове, в унисон со звонком, раздалось её звонкое похихикование. Но трубку я всё-таки использовал по назначению:

-Алло, Настюш! Доброе тебе утро!

-Доброе, доброе, коль не шутишь!!! Вы чем там занимаетесь?

-Да вот, за столом сидим, трапезничаем, понимаешь ли!

-Вы там не слишком налегайте-то!

-А что такое?!

-Нам с дядькой Матвеем ничего не останется!!!

-Во сколько вас ждать?-Через пару часиков подойдём!!

-Отлично! Будем ждать!

И, обращаясь уже к ребятам, добавил:

-Мужики!!! Нужно срочно в магазин! Через два часа к нам прибудут гости.

В магазин отправились я с Дрюхой, а Толик с помощью Даньки начал потихоньку накрывать стол: готовил салат, поставил вариться картошку «в мундире». Колбасу должны были принести мы. Вместе с тортом и лимонадами всяких сортов прихватили и родной минералочки.

Через час мы с Дрюхой уже вернулись обратно, нагруженные как ишаки падишаха. Дополнительно к минимальному набору мы закупили ещё бананчиков ( какой выходной в России без бананов?), импортных яблок и груш, прихватили с собой троечку петард на случай, если гости решат остаться до темна и парочку цыплят: Дрюха решил угостить всех шашлыками из «дичи», которые у них дома готовит отец.

К нашему возвращению салат и картошка были уже готовы. Решили не ждать прихода гостей, а загодя начинать жарить шашлыки. Оставалось ещё раз их перевернуть над мангалом, когда за калиткой раздался дружный унисон голосов:

-Привет, хозяева! Гостей принимаете?

-Мы всегда гостям рады!!! Милости просим!!!
На участок друг за другом прошли Настя, Светлана, Ольга, а за ними – дядька Матвей с велосипедом, груженным не меньше, чем лошадь, пакетами с провизией.

-Вы зачем это всё притащили? – ахнули мы с ребятами.- Мы же всё закупили!!!

-Ну и молодцы!!! Настоящие хозяева!!! Не поедим – вам останется: завтра поедим!

Вновь прибывшие стали располагаться во дворе согласно своим интересам: девчата включились в накрывание стола по полным правилам этикета, а «кентавр» решил ознакомиться поближе с нашим хозяйством: он по-свойски прошёл взад-вперёд весь сад-огород, заглянул во все уголки, едва не облизал каждое дерево. Я украдкой, стараясь не выдавать себя, наблюдал за всеми действиями гостя. Скажу сразу, что в восторг они меня не привели.

Наконец, все уселись за стол. По-видимому, проголодались мы все здорово!! Потому, как вся та гора снеди, что была выставлена на вынесенном в сад столе, и которой, при других обстоятельствах хватило бы дня на три – как минимум, таяла прямо на глазах! Но вот первый, самый зверский, голод, был утолён, и дядя Матвей, всё так же, как в момент нашей первой встречи, сверля меня своим пронизывающим взглядом, посмеиваясь куда-то в себя, спросил:

-Ну что, ловцы приведений и вурдалаков, шею-то не свернули, пока в темноте летели до дома, а?!

-Да шеи-то наши, как видите, на месте, - откровенно признался Толик, но страху, конечно, натерпелись!!!

-Можно себе представить! – вступила в разговор Настя. – если бы такое произошло со мной, то у меня, наверное, разрыв сердца произошёл бы!

-Так ты это всё видела? – воскликнул я.

-Ну да! Только не в трёхмерной проекции, как вы, а в двух-, как на экране!...

-Так значит – это были голограммы? – ахнул Лёха.

-Ну да! – подтвердил Матвеич.

-Но зачем вы устроили весь этот цирк? – не понял я. – И к Насте я не мог пробиться…

-С Настей всё специально было проработано, что бы поверили уж наверняка.

Но, мельком взглянув в её сторону, я понял, что дядька опять чего-то не договаривает. Но вида решил не подавать.
Почти до полного наступления темноты мы просидели на улице, болтая ни о чём. Как только серп властительницы ночи показался на небосклоне, наши гости собрались уходить. Как радушные хозяева, мы, не взирая на их отнекивания, пошли их провожать.

Шли не спеша, по асфальту, мимо уже хорошо знакомой нам церкви, не доходя пару домов до которой, мы попрощались с ведуном. Ни о чём конкретном никто не говорил. На следующий день мы с ребятами уезжали в город. Но договорились с девчатами, что будем регулярно встречаться с ними: или приезжать сюда, или они подъедут в город, а мы их встретим, а потом проводим до дома. Согласие дали все.

Настя молчала. Мы держались с ней за руки, она смотрела в мои глаза и молчала. Так же, как и вчера. Я понял её. Я понял, что она не может сказать мне ничего, чтобы не подвергнуть опасности ни нас с пацанами, ни себя. В знак того, что я всё уразумел, я тихонько сжал её пальцы. Она ответила ответным пожатием, слегка улыбнувшись мне в ответ. Мы одновременно шагнули с ней друг к другу, обнялись, и наши губы слились в долгом, нежном поцелуе. Попрощались. Уже поворачиваясь, чтобы идти домой, я услышал донесшиеся до меня, словно шелест листьев, слова: «Будьте осторожнее».

Ничего не объясняя ребятам, красноречиво прижав палец к губам, я потащил их в сторону кладбища. Слава Богу – они меня поняли и без слов… Поэтому не только не разговаривали, но старались даже не думать ни о чём, чтобы не обнаружить своего присутствия.

Ещё на подступах к ближайшему ряду могил, мы увидели блуждающие по погосту голубоватые огоньки…


20.02.11.


© Copyright: Елена Липецкая, 2011
Свидетельство о публикации №21103310273
 

Другие произведения автора:

Питерские каникулы. Глава 2.

Моя душа

Моему Любимому Врачу.