Мои страшилки

МОИ СТРАШИЛКИ

Дело было вечером, делать было нечего, пристали ко мне внуки: «Дед, расскажи нам какую-нибудь страшилку из своей жизни!»

Младшего внука - Женю школьные товарищи звали Жека ( так и просится добавить – из ЖЕКа), а старший внук – Андрюша получил кличку «Дрон», это, возможно, потому, что он любил вечно что-то мастерить, работать с дрелью, которая издавала звук «дрр…дд-ррр…ддд-ррррр».

 Стал я думать, какую же рассказать им страшилку?

Думал, думал, страшилок – то много разных случалось в моей жизни.

- Ну ладно – говорю – расскажу вам, слушайте и на ус наматывайте. Вот раньше казаки имели большие усы и любили крутить их, когда о чём-то думали или воспринимали умные советы и наставления.

А внуки и говорят – нет у нас ещё усов, не выросли.

Ничего страшного, говорю я им, ещё вырастут усы, а пока слушайте и на ум наматывайте, может в жизни пригодится.

2. ЭЛЕКТРОПЛИТКА

Первая страшилка случилась так давно, что ещё не только не родились ваши папа и мама, но и мне было всего два годика от роду, в первый год Великой Отечественной Войны, когда немецкие фашисты без объявления войны вторглись в нашу страну, и через четыре месяца были уже под самой Москвой.

Каждый день сотни вражеских самолётов прилетали бомбить столицу нашей Родины.

Бомбили они Москву и днём и ночью.

Когда была объявлена эвакуация, мама не захотела эвакуироваться, испугавшись, что мы с братом не перенесём трудностей длительной дороги в холодных, не отапливаемых вагонах, и в самый последний момент вынесла нас из вагона и вернулась в свою квартиру.

По вечерам мама плотно занавешивала окна, чтобы вражеским пилотам не были видны огни окон, служившие ориентиром их целей.  

По сигналу воздушной тревоги мой трёхлетний  брат и  мама со мной на руках каждый раз бегали в бомбоубежище, находившееся в подвале нашего четырнадцати подъездного дома. Выбежав из подъезда, мы с ужасом  смотрели в небо, где висело множество тёмных аэростатов, а ночную мглу пронзали лучи прожекторов, выхватывающих из неё, летящие со зловещим воем, вражеские самолёты, попадающие под перекрёстный обстрел зениток.

 В бомбоубежище набивалось много народу, люди стояли плечо к плечу, дышать было трудно, маленькие дети плакали,  но мы стойко ожидали объявления отмены воздушной тревоги. Бомбил нас фашист  почти каждый день и мы, вскоре, к этому даже немного стали привыкать.

 Мама работала на автозаводе в три смены  и очень уставала, особенно, после ночной. Однажды, придя утром с завода, она покормила меня и брата и легла поспать,  оставив включённой электроплитку, поскольку в тот год в Москве были ужасные морозы,  в комнате на оконных рамах намерзал лёд. Окна в комнате не утеплялись, поскольку холодильника у нас не было, и продукты приходилось держать между рамами.

Я и  брат, проснувшись, сначала долго лежали тихо под тёплыми одеялами, а потом нам стало скучно лежать, мы разбаловались и стали носиться по комнате друг за другом. Пробегая мимо электроплитки, я, одетый в одну коротенькую рубашечку,  зацепился за электрический провод и сел голым задом на раскалённую открытую спираль. Спираль, шипя, впилась в моё мягкое  тело. Брат застыл на месте, не зная, что делать.

Дикий вой разнёсся по квартире.

Мама спросонья вскочила с кровати, схватила меня в охапку и подняла вместе с прилипшей, не желающей отваливаться, плиткой, пахнущей гарью моей кожи.

С большим трудом, обливаясь слезами, мама оторвала меня от плитки, а я кричал что было мочи, раздирая мамино сердце своим истошным криком.

Хорошо, что эта история не  оставила свой след на моём теле, но зато  надолго засела в памяти и послужила мне хорошим уроком.

Вот так, мои дорогие внучата, нельзя шалить, когда мама отдыхает, и с младых ногтей надо знать правила пожарной безопасности и стараться их не нарушать, вам же не два и не три годика.

 Часть 2

САМОГОН

Другая страшилка случилась несколькими годами позже, в конце войны. Папа был ещё в командировке в Миассе, куда из Москвы эвакуировали автозавод, на котором он работал, и мама нас с братом в то время  воспитывала одна. Средств не хватало, и подруги посоветовали ей варить самогон, которым можно было бы  расплачиваться с сантехниками, электриками и другим обслуживающим персоналом (в то время так поступали во многих  семьях). Мама раздобыла двадцатилитровую бутыль, насыпала в неё сахарного песку, положила дрожжей, налила воды и крепко закупорила. У мамы не было опыта варения самогона, и технологии его изготовления она не знала. Никто из подруг не предупредил её о соблюдении правил техники безопасности в процессе его изготовления.

И вот, однажды ночью, раздался такой оглушительный взрыв, что стёкла в окнах разлетелись. Мы в ужасе повскакали с постели, думая, что в дом попала бомба.

Хорошо, что осколки от бутыли нас миновали.  Бутыль стояла под крепким большим дубовым столом, который сослужил нам хорошую службу – спас от неминуемой беды. Ну а если бы взрыв произошёл, когда все мы были за столом, обедали или играли в свои игры?

Даже страшно подумать!

Уроки, извлечённые мною из «страшилок», я запомнил надолго и, наверное, неслучайно  стал в  последствие начальником  Инспекции по технике безопасности и по пожарной безопасности в Главном управлении.

Часть 3

АСКАРИД

После Великой Отечественной Войны в стране была разруха, надо было разбирать завалы от бомбёжек и строить новые жилые дома.  Мы, ребята младшего школьного возраста и старше, были предоставлены сами себе, поскольку родители работали.

Придя из школы и сделав уроки,  я шёл гулять во двор нашего огромного четырнадцати подъездного дома.

Народ радостно отмечал победу в войне, как грибы в благодатный год, воссоединялись и создавались новые семьи, поэтому детей в нашем дворе было много.

Двор был с огромным пустырём, ребята объединялись по возрастам и по интересам.  Всем детям хватало в нём места для различных игр. Звонкие ребячьи голоса звенели с утра до позднего вечера.

У нас были игры, в которые современные дети уже  не играют.

В футбол мы играли кирзовым или тряпичным мячом.

Нам нравилось играть также  в лапту, в отмерялы, в чеканочку, в ре-ше-ше, в вышибалы, в слона,

в ножечки, в казаки-разбойники и, конечно же, в войну: в красных и белых, в русских и фашистов. Ещё любили мы соревноваться, кто дальше пройдёт, не сваливаясь, по низкому ограждению газонов. Мне удавалось пройти по ограждению, не сорвавшись, балансируя руками, как на канате, до 10 метров.

Послевоенный город восстанавливался быстрыми темпами. Башенные краны, как журавли, возвышались над строениями и вертели своими металлическими клювами. Город дышал полной грудью энтузиазмом и строительной пылью. Стройплощадки не охранялись от проникновения посторонних лиц, и я с ребятами  спокойно лазил по недостроенным квартирам без окон и дверей, знакомясь с их планировкой.

После этих уличных игр дети приходили домой чумазые и, в отсутствие взрослых, набрасывались на еду, на бутерброды, не вымыв руки. Результатом такого пренебрежения соблюдением санитарных требований часто становилось то, что у детей появлялись в кишечнике глисты – аскариды. Аскаридоз – это было массовое заболевание у детей послевоенной поры.

Для борьбы с аскаридами детям давали пить раствор английской соли. До чего же неприятный у неё вкус!

Я очень не любил пить эту соль, но ещё неприятнее был вид глистов, вылезающих из организма после выпитой соли.

И вот, однажды, у меня ночью сильно заболел живот, поднялась температура до 40 градусов. Я метался по дивану, не находя себе места.

Мама проснулась, дотронулась до меня, почувствовала сильный жар и, поняв, что я серьёзно заболел, сразу бросилась вызывать скорую помощь.

Дикие боли раздирали правую сторону нижней части живота,  я не в силах был сдерживать крики, вырывавшиеся из открытого рта. Скорая помощь приехала через десять минут и врачи сказали маме, что если бы она промедлила ещё несколько минут, то было бы уже поздно и меня не стало бы в живых.

Карета «скорой помощи» быстро домчалась до больницы и меня сразу же поместили на операционный стол. Хирург без промедлений вырезал мой аппендикс- слепую кишку, где разместился огромный, отъевшийся аскарид длинной 12 см. и толщиной с палец. Аскарид, видимо, был очень жадный и залез в маленькую  слепую кишку. Слепая кишка не ожидала такого напора со стороны аскарида и стала его выдавливать.   Глист был не рад, что туда забрался, и  хотел вылезти обратно, но это  ему  не удавалось.

 Он, то сокращался, то вытягивался, пытаясь всеми силами разорвать стенки слепой кишки, что и вызывало у меня сильные боли и нестерпимые страдания.

Врачи надели на моё лицо маску с хлороформом, и я сразу же погрузился в тяжёлый  сон. Сознание унесло меня в какой-то неведомый тёмный мир, где я сражался со страшными чудовищами, преодолевал самые разнообразные преграды, карабкался из последних сил в гору и, наконец, выбрался к свету.

Как мне вырезали аппендикс и удаляли аскарида, я не помню. Когда я проснулся, было утро, в окно светило яркое солнышко, у кровати стоял врач, делавший операцию, и спрашивал, как я себя чувствую.

Я ответил, что чувствую себя хорошо и ничуть не жалею об удалённой слепой кишке, потому что я на неё обиделся из-за того, что  она слепая и не смогла увидеть, как в неё залез аскарид.

Но с тех пор я никогда не забываю мыть руки перед едой и после возвращения домой с работы или с прогулки.

Другие произведения автора:

ЕЩЁ НЕ ВЕЧЕР

БОЖЬЯ БЛАГОДАТЬ

Россия и Украина