Чёрная меланхолия.

… а в этот самый момент его и ударили чем-то мягким, отчего он слегка побледнел и упал на залитый вареньем пол, больно ударившись головой о кусок замёрзших ягод. Выключили свет, и сразу стало муторно и противно.
     –    Ещё один такой день и впору принимать яд, – подумал он и отключился.
    Во сне, беспорядочном и бредовом, снилось о зелёных деревьях, увитых новогодним дождём; об успешном испытании нового ядерного оружия с человеком на борту; о «голубых глазах» в томатном соусе; о бесконечной дороге с одиноким путником на асфальте и дико орущим магнитофоном; о карлике, услужливо подающем самурайский меч для сеппуку. Он берёт этот меч, медленно подносит к животу, втыкает по самую рукоять и долго, с наслаждением вращает…
     –    Очнулся…
    Утром было ещё хуже. Долго несли по гулким коридорам под резкий свет неоновых светильников, где-то, как он догадывался, глубоко под землёй. На столе, привязав руки и ноги, минут тридцать просвечивали какой-то лампой, отчего по всему телу пробегали волны электрических искр, доводя до умопомрачения; затем стали вводить в суставы жидкий гелий, во всяком случае так казалось. Наконец-то дали наркоз.
    Проснувшись, он подошёл к зеркалу и стал внимательно рассматривать свои новые лицо и тело. За исключением двух лишних шрамов на лбу и щеке, всё было сделано великолепно, оставалось только одеться, и он ни минуты не сомневался, что одежда приготовлена и лежит там, где ей и положено лежать – в шкафу. В шкафу было пусто. На средней полке лежал, поблёскивая, самурайский меч.
    –    Очнулся…
   Взвывшие турбины на пятках в щепки разнесли стену – за ней оказалась ещё одна.
    –    Очнулся…
    Крупнокалиберный зрачок, прежде чем лопнуть, проделал в двери проём, достаточный для прохода средних размеров слона – за дверью была всё-та же стена.
    –    Очнулся…
    Он покачнулся и, всё ещё не желая верить, плавно и заученно, аккуратно отрубил себе обе ноги – из них повалил пар.
   – Всё-таки гелий, – подумал он и так же заученно и медленно сделал себе сеппуку. Ничего – только пар, пар, пар… Дико закричав, он упал, поднялся, а в этот самый момент его и ударили чем-то мягким, отчего…



Актюбинск, 1989г.

Другие произведения автора:

L` macabre nouvellе.

Застольная.

Жажда.