Жизнь вождя. В начале славных дел

* * *

Был ли И.Сталин военачальником? Этот факт демократы нет-нет, да и ставят под сомнение. Приписывают Сталину и помехи, чинимые им в руководстве войсками во время Великой Отечественной войны «лучшему полководцу всех времен» тов. Жукову Г.К.

Военную академию И.В.Сталину закончить не пришлось. А вот воевать ему пришлось еще в гражданскую. За успешную оборону Царицына – Сталинграда и защиту Петрограда от Юденича, а также за грамотное использование Первой Конной Армии против Деникина, завершившееся разгромом добровольческой армии, Сталин был награжден высшим в то время орденом – орденом Красного Знамени.

Читателям не слишком интересующимся отечественной историей, представляющим историю как ряд занимательных, порой курьезных событий, а еще лучше – скандалов, – можно пропустить эту главу и со всеми вопросами в дальнейшем обращаться к Эдварду Радзинскому и его уменьшеной донельзя проекции – папаше Куземко.

Тем не менее, советское государство воевало почти без перерывов с момента своего основания и до начала Великой Отечественной войны, то есть вероломной (в нарушение пакта о ненападении) агрессии гитлеровской Германии.
Сталину приходилось воевать и как военачальнику и члену РВС, и как руководителю правящей партии, в том числе и в интернациональных войнах. Понятие Сталин и Армия на столько же неразрывны, как понятия Сталин и социализм, Сталин и русский народ, Сталин и Россия…

ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА

После начала гражданской войны Сталин был командирован на юг России в
качестве чрезвычайного уполномоченного ВЦИК по заготовке и вывозу хлеба с
Северного Кавказа в промышленные центры. Прибыв 6 июня 1918 года в Царицын,
Сталин навел порядок в городе, обеспечил доставку продовольствия в Москву и
занялся обороной Царицына от войск атамана Краснова. Совместно с
К.Е.Ворошиловым он сумел отстоять город и предотвратить соединение армий
Краснова и Дутова.
И в дальнейшем Сталин оказывался на тех фронтах, где складывалась критическая
обстановка. В ноябре 1918 года начались революции в Германии и Австро-
Венгрии. Сталин назначается председателем Военного Совета Украинского фронта.
30 ноября был создан Совет рабоче-крестьянской обороны во главе с Лениным.
Сталин стал его членом, а как представитель ЦИК - заместителем Ленина. В
декабре 1918 года началось наступление адмирала Колчака в Сибири. Он
планировал соединиться с английскими и белогвардейскими войсками,
наступавшими с севера. Создалось катастрофическое положение, исправлять
которое Ленин поручил Сталину. Сталин вместе с Дзержинским быстро и
решительно восстановили положение под Пермью.
Популярность Сталина как руководителя-практика, умевшего брать на себя
ответственность, принимать решения и добиваться их исполнения, росла. На VIII
съезде партии он был избран членом Политбюро и Оргбюро. По предложению Ленина
Сталин назначается народным комиссаром государственного контроля (с 1920 г. -
нарком рабоче-крестьянской инспекции).
В мае 1919 года Сталин прибыл в Петроград с задачей организовать оборону и
отразить наступление генерала Юденича. Он быстро ликвидировал растерянность и
панику, беспощадно уничтожая врагов и изменников. Войска Юденича были
отброшены, угроза Петрограду ликвидирована. Летом 1919 года на Западном
фронте, в Смоленске, Сталин организует отпор польскому наступлению.

К концу июня 1919 года Деникин захватил Донбасс и широким фронтом вторгся на
Украину. В помощь Деникину выступили поляки, заняв Минск. Юденич под
Петроградом вновь перешел в наступление. Центральный комитет посылает на
Южный фронт Сталина. В октябре 1919 - марте 1920 года Деникин был разгромлен.
27 ноября 1919 года за боевые заслуги Сталин был награжден орденом Красного
Знамени.

После короткой передышки 26 июля 1920 года Сталин направляется на Юго-Западный
фронт, участвует в прорыве польского фронта, освобождении Киева и наступлении
на Львов. Однако наступление на Варшаву завершилось крупным поражением
благодаря авантюризму командовавшего Западным фронтом Тухачевского.
. . . . . . .
. . . . . . .

Сейчас, по прошествии десятилетий, можно только отдать должное той выдающейся
и благотворной роли, которую сыграл Иосиф Виссарионович Сталин в истории
нашей страны. Воздействие Сталина на ход исторических событий было столь
значительно, что никакие потоки лжи и клеветы не в силах вычеркнуть его образ
из народной памяти. Наоборот, с каждым годом все больше честных советских
людей, видя беспредел, творимый нынешними правителями России и других бывших
советских республик, вспоминают великое имя И.В.Сталина, его жизнь,
беззаветно отданную нашему народу, нашей стране, нашему государству.
Сталинское руководство было нацелено на курс построения государственного
социализма путем ускоренного осуществления индустриалазиции страны и
коллективизации сельского хозяйства. Данная политика была важным фактором
обеспечения экономической победы над фашисткой Германией в годы Великой
Отечественной войны. Великая Отечественная война была важной составной частью
Второй Мировой войны. Советский народ и его вооруженные Силы вынесли на своих
плечах основное бремя этой войны и добились исторической победы над
гитлеровской Германией и её союзниками.
Вождем делают три вещи: общий страх всего общества перед лицом какой-либо
угрозы; личные выдающиеся качества ума и трудолюбия претендента на роль
вождя; отсутствие равноценных конкурентов, не боящихся возложить на себя
ответственность за свои решения. По этим же самым трем обстоятельствам
Сталину пришлось стать, опять помимо своей воли, и военным вождем -
стратегом.

Что касается сталинских репрессий то за все время правления Сталина
количество заключенных, одновременно находящихся в местах лишения свободы,
никогда не превышало 2 миллионов 760 тысяч (естественно, не считая
германских, японских и прочих военнопленных). Таким образом, ни о каких
"десятках миллионов узников ГУЛАГа" или как подсчитал американский профессор
Рудольф Руммель – 62 млн. чел. - не может быть и речи.

____________________________________________________________________

1.В.Н.Земсков. ГУЛАГ (историко-социологический аспект) //
Социологические исследования. 1991,
2.В.Н.Земсков. Заключенные в 1930-е годы: социально-демографические
проблемы // Отечественная история. 1997.
3.А.Дугин. Сталинизм: легенды и факты // Слово.
_____________________________________________________________________


ВОЙНА С ПОЛЬШЕЙ 1920 г. ЛЕНИН И СТАЛИН

Автор Ричард Косолапов

В своей автобиографии Троцкий стремится взвалить ответственность за все последующее на Ленина (а также на Сталина). "Я снова объезжал армии и города, мобилизуя людей и ресурсы, - пишет он с интонацией невинности... - Стало складываться и крепчать настроение в пользу того, чтоб войну, которая началась как оборонительная, превратить в наступательную революционную войну. Принципиально я, разумеется, не мог иметь никаких доводов против этого" (Моя жизнь, т. 2, с. 190-191).
Темпераментный Троцкий с видом смиренной овечки изображает себя жертвой сложившейся психологической обстановки, хотя речь идет по сути о намерении придать российской революции, - еще до основательного закрепления ее позиций усилиями в мирном хозяйственно-культурном строительстве - всеевропейский размах, подтвердить излюбленную троцкистскую схему, согласно которой "социалистическая революция становится перманентной в новом, более широком смысле: она не получает своего завершения до окончательного торжества нового общества на всей нашей планете" (К истории... с. 287)

Мотивы Троцкого и Ленина и на этот раз совершенно не совпадают. Что для Троцкого было делом абстрактного принципа и подпитки гордыни, для Ленина являлось последней попыткой пробиться, наконец, на смычку с революционной Германией.

Сталин тут стоит особняком, находясь в некоем подобии оппозиции. В результате наступательный прорыв, по словам Троцкого, "совершенно неслыханный и беспримерный", превращается "в катастрофическое отступление" (Моя жизнь, т. 2, с. 191).

С самого начала кампании Сталин отнюдь не скрывал своих скептических взглядов. "Ни одна армия в мире не может победить (речь идет, конечно, о длительной и прочной победе) без устойчивого тыла, - пишет он в мае 1920 года. - Тыл для фронта - первое дело, ибо он, и только он, питает фронт не только всеми видами довольствия, но и людьми - бойцами, настроениями и идеями. Неустойчивый, а еще более враждебный тыл обязательно превращает в неустойчивую и рыхлую массу самую лучшую, самую сплоченную армию... Тыл польских войск в этом отношении, - предостерегает Сталин, - значительно отличается от тыла Колчака и Деникина к большей выгоде для Польши.

В отличие от тыла Колчака и Деникина тыл польских войск является однородным и национально спаянным. Отсюда его единство и стойкость. Его преобладающее настроение - "чувство отчизны" - передается по многочисленным нитям польскому фронту, создавая в частях национальную спайку и твердость. Отсюда стойкость польских войск". В самой категорической форме Сталин осуждает "бахвальство и вредное для дела самодовольство" тех, кто "не довольствуются успехами на фронте и кричат о "марше на Варшаву", тех, кто, "не довольствуясь обороной нашей Республики от вражеского нападения, горделиво заявляют, что они могут помириться лишь на "красной советской Варшаве".

Свое отрицательное отношение к идее "марша на Варшаву" он вновь воспроизводит в интервью "Правде" 11 июля. Тогда же Сталин пишет проект Циркулярного письма ЦК РКП(б) о необходимости пополнить надежными кадрами Крымский фронт (С 4. 323, 333, 339, 344, 345). Таким образом, тактико-стратегическая оценка Сталиным положения и первоочередных задач на фронтах этого, завершающего в европейской части страны этапа гражданской войны временно не совпадает ни с позицией Ленина, ни тем более с позицией Троцкого. Это затем сказывается в поведении Сталина как члена Реввоенсовета Республики и Юго-Западного фронта.

В то время как войска этого фронта, которым командовал А.И. Егоров, были сосредоточены на наступательной операции в районе Львова, Западный фронт, возглавляемый М.Н. Тухачевским (член РВС И.С. Уншлихт) и направляемый Троцким, осуществлял рейд на Варшаву. Сведя на нет впечатляющие победы первых месяцев лета, он, как известно, потерпел полнейшую неудачу. Кто виноват в этом провале? Советская историография давала тут разные ответы. Мнение Троцкого нам уже известно. Мнение Сталина и историков его времени емко выражено в "Кратком курсе истории ВКП(б)" (с. 230, 231). Но ближе к истине, пожалуй, малоизвестные документы тех месяцев и лет.

30 августа 1920 года, по горячим следам событий Сталин предложил Политбюро ЦК РКП(б) образовать комиссию "по обследованию условий нашего июльского наступления и августовского отступления на Западном фронте". В связи с полемикой, развернувшейся на IX партконференции (сентябрь), он был вынужден письменно обратиться в ее президиум. "Заявление т. Троцкого, - говорилось в нем, - о том, что я в розовом свете изображал состояние наших фронтов, не соответствует действительности. Я был, кажется, единственный член ЦК, который высмеивал ходячий лозунг о "марше на Варшаву" и открыто в печати предостерегал товарищей от увлечения успехами, от недооценки польских сил. Достаточно прочесть мои статьи в "Правде".

Сталин возражал также Ленину, который упрекал его в пристрастии к Западному фронту, говоря, "что стратегия не подводила ЦК". Сталин отмечал, что ЦК принял решение "в сторону продолжения наступательной войны", доверившись ошибочной информации командующего и члена РВС Западного фронта. Логика ЦК была абсолютно правильной, но ее исходные посылки оказались недостоверными. "Никто не опроверг, - указывал Сталин, - что ЦК имел телеграмму командования о взятии Варшавы 16 августа. Дело не в том, что Варшава не была взята 16-го августа, - это дело маленькое, - а дело в том, что Запфронт стоял, оказывается, перед катастрофой ввиду усталости солдат, ввиду неподтянутости тылов, а командование этого не знало, не замечало. Если бы командование предупредило ЦК о действительном состоянии фронта, ЦК несомненно отказался бы временно от наступательной войны, как он делает это теперь.

То, что Варшава не была взята 16-го августа, это, повторяю, дело маленькое, но то, что за этим последовала небывалая катастрофа, взявшая у нас 100 000 пленных и 200 орудий, это уже большая оплошность командования, которую нельзя оставить без внимания. Вот почему я требовал в ЦК назначения комиссии, которая, выяснив причины катастрофы, застраховала бы нас от нового разгрома. Тов. Ленин, видимо, щадит командование, - заключал Сталин, - но я думаю, что нужно щадить дело, а не командование" (Большевистское руководство.., с.156, 160, 161).

ДО НЕДАВНЕГО времени в числе немногих неопубликованных работ Ленина оставались его выступления на IX партконференции. Тем, кто решал вопрос о составе Полного собрания сочинений, видимо, представлялось удобным выставлять Сталина главным виновником случившегося: не дал, дескать, из упрямства Первую Конную под Варшаву и тем самым предопределил беду. Агитпроповцы довольно неуклюже оберегали авторитет Ленина, который в свое время взял всю ответственность на себя и на ЦК.

Выступая на конференции, Троцкий сравнил состояние измотанных красных войск под Варшавой с состоянием "полусомнамбулы". "В прениях тов. Троцкому было указано, - заметил на это Ленин, - что если армия находилась в полусомнамбулическом или, как он потом выразился, полуусталом состоянии, то ведь центральное стратегическое командование не было или, по крайней мере, не должно было быть полуусталым. И ошибка, несомненно, остается...
Если мы не научились после Деникина и Колчака устанавливать эту стену внутренней усталости, если состояние духа на одну треть сомнамбулическое, то мы должны сказать всякому политическому руководителю: благоволите подтвердить наши директивы и изменить. Мы это делать еще не научились, хотя два раза проделали опыт с Деникиным, Колчаком и Польшей".

Ленинский анализ причин неуспеха в основном совпадал со сталинским. "Мы встретили большой национальный подъем мелких буржуазных элементов, которые по мере приближения (красных.- Р. К.) к Варшаве приходили в ужас за свое национальное существование, - говорил Владимир Ильич. - Нам не удалось прощупать действительного настроения пролетарских масс и в батрачестве и в рядах промышленного пролетариата Польши" (В. И. Ленин. Неизвестные документы 1891-1922, М., 1999, с. 389-390, 315-316).

Особо следует отметить, что в самый разгар варшавской драмы Сталин обратился в Политбюро ЦК с запиской о создании боевых резервов республики. Непосредственно обобщая происходящее, извлекая из него живые уроки, он предлагал принять программу по этому вопросу, в том числе "меры к постановке и усилению" авто-, броне- и авиапромышленности (это в двадцатом-то году!), не утратившие смысла до конца Отечественной войны. Сталин возмущался тем, что Троцкий ответил на его предложения "отпиской", и перечислял конкретные недостатки армейской работы и способы их устранения. "ЦК должен знать и контролировать всю работу органов военного ведомства, не исключая подготовки боевых резервов и полевых операций, - подчеркивал Сталин, - если он не хочет очутиться перед новой катастрофой" (С 4. 349). "Несомненно, - острил Троцкий еще в связи с Брестом, - что главная моя забота: сделать наше поведение в вопросе о мире как можно более понятным мировому пролетариату было для Сталина делом второстепенным. Его интересовал "мир в одной стране", как впоследствии - "социализм в одной стране". В решающем голосовании он присоединился к Ленину" (Моя жизнь, т. 2, с. 122).

Но Троцкий проглядел самое существенное. Становление новой, трудовой и антиэксплуататорской общественной системы реально начинается не с "мирового пролетариата", который в устах этого "вождя Красной Армии" выглядит всего лишь красным словцом, а как раз с "одной страны". Этой страной в мировой истории явилась наша Родина - Россия. Вот почему Сталин делал все, чтобы органически слить природно присущую ей "всемирную отзывчивость" (Пушкин-Достоевский) с "национальной гордостью великороссов" (Ленин), не мыслил интернационализм без патриотизма. Троцкий предпочел остаться в разреженной атмосфере своих неукорененных холодных абстракций. Он так и не сумел понять, что его, как ему казалось, "серый" оппонент неизмеримо деловитее и зрелее, проникновеннее, диалектичнее и "материалистичнее" "мэтра" и как революционер.

__________________________________________________________________________________
Ричард Косолапов


СТАЛИН И ИСПАНСКАЯ ВОЙНА
__________________________________________________________________________________

Автор Александр Усовский

16 июля генерал Мола оповестил всех участвовавших в заговоре генералов о том, что мятеж вспыхнет и будет развиваться последовательно 18, 19 и 20 июля. Военные, действовавшие в Марокко, выступили раньше установленного срока (утром 17 июля). Первые части, использованные мятежниками, в большинстве состояли из солдат иностранного легиона (11 тыс. чел.) и марокканских солдат (14 тыс. чел.). Мятежники, быстро и эффективно подавив отдельные попытки сопротивления, овладела городами Мелилья, Сеута и Тетуан в Испанском Марокко. 18 июля мятежники захватили города на европейской территории Испании – Кадис и Севилью.

Впрочем, историю Гражданской войны в Испании мы рассказывать не станем. Ограничимся лишь констатацией того факта, что, пока законное правительство (вернее, правительства – ибо их было изрядно) занималось разруливанием политической ситуации со своими многочисленными союзниками, сторонниками, попутчиками и врагами, пока оно бросалось из стороны в сторону, часто принимая взаимоисключающие друг друга решения – генералы четко и планомерно делали свое дело.

В котором им изрядно помогли союзные им государства – Италия, Германия и Португалия. Кроме них, немалый вклад в победу каудильо Франко внесли и США – их компании внесли свою лепту в поддержку мятежников: Франко получил в 1936 от компаний США («Стандард ойл компани» и др.) 344 тыс. т, в 1937 — 420 тыс. т, в 1938 — 478 тыс. т, в 1939 — 624 тыс. т горючего (по данным Х. Фейца — экономического советника посольства США в Мадриде). Не меньшее значение имели для мятежников поставки американских грузовиков (12.000 от компаний «Форд», «Студебеккер» и «Дженерал моторс»). Но американцы работали из чисто прагматичных соображений – Франко платил наличными. Итальянцы же и немцы бросились на помощь Фаланге исключительно из идейных соображений.

***

Италия с первыми же выстрелами испанской войны твердо определила свою позицию – дуче однозначно встал на сторону националистов; итальянская авиация, военно-морской флот и сухопутная армия приняли самое непосредственное участие в этой Гражданской войне, причем весьма активно, а на некоторых этапах – даже становясь едва ли не решающей силой испанских фалангистов. Правда, несколько раз итальянский экспедиционный корпус попадал в тяжелейшее положение, нес серьезные потери (например, при Гвадалахаре, 8-20 марта 1937 года) – но до декабря 1938-го (то есть до окончательного выполнения международного решения 15 октября 1936 года о прекращении участия иностранцев во внутриспанском конфликте) на испанской земле побывало более 250.000 итальянских солдат и офицеров, из которых более двадцати тысяч сложили там свои головы. Согласитесь, это более чем серьезная помощь другу и союзнику – при том, что бывали моменты, когда из трехсоттысячной армии фалангистов сто пятьдесят тысяч составляли итальянцы! Не говоря уже о том, что итальянцы сплошным потоком гнали фалангистам боевую технику, амуницию, боеприпасы, продовольствие – которой мятежникам хватило на то, чтобы, в отсутствие союзных войск (которые, напомню, убыли из Испании в октябре-декабре 1938-го), одержать окончательную и бесповоротную победу над законным правительством.

Вся итальянская боевая техника, все вооружение, вообще все, что получил Франко от Муссолини – шло в виде безвозмездной помощи, или, в крайнем случае, поставлялось в форме товарного кредита. Не говоря уже о том, что пенсии семьям павших на испанской земле итальянских военнослужащих платила Италия. То есть все расходы по своей испанской эпопее Муссолини взял на себя – вернее, записал в убытки итальянского бюджета. Испания Франко, правда, какие-то платежи в счет возмещения расходов Италии, в 1940-м году совершила (покрыв едва 5% от общей суммы) – затем же, в виду вспыхнувшей в бассейне Средиземного моря Второй мировой войны – вообще сделала вид, что никакой итальянской помощи она вообще не получала.

***

Гитлер, опять же, при первых же позывах с Пиренеев незамедлительно отправил на помощь Франко легион «Кондор» - всего на Иберийском полуострове успело повоевать более двадцати пяти тысяч немецких солдат и офицеров. В Испании прошли проверку боем такие новые виды вооружений вермахта, как 88-мм зенитная и 37-мм противотанковая пушки, истребитель Мессершмит Bf-109B, бомбардировщик Хейнкель-111, легкий танк T-1.

Немцы в Испании воевали в составе немецких воинских частей – они и были отправлены на эту войну совершенно официально, как немецкие военнослужащие, выполняющие приказ своего командования, за который несет ответственность высшая политическая власть в Германии – то есть канцлер Адольф Гитлер. Соответственно, жалованье немецкие военнослужащие получали от немецкой казны – а равно оттуда же им шли командировочные, суточные, представительские и прочие суммы. То есть Гитлер, опять же, послал сражаться за Франко своих солдат за счет Германского рейха – что не стоило каудильо ни песеты.

Правда, в отличие от Италии – Германии испанские фалангисты, придя к власти, определенные платежи в счет погашения долгов за военную помощь все же делали. Правда, опять же все больше натурой – апельсинами (в 1939 году), услугами портов и военно-морских баз (что было весьма полезно немецким подводным лодкам в 1941-1943 годах; потом испанцы эту музыку свернули), а также своеобразным аллаверды – отправив под стены Ленинграда 250-ю пехотную (так называемую «Голубую») дивизию; которая, надо сказать, больше прославилась драками с союзниками, нежели боевыми подвигами в боях с русскими – и в конце 1942 года была за ненадобностью отправлена домой. То есть немцы, фактически подарившие Франко власть над Испанией – материального возмещения своих убытков отнюдь не получили; как и итальянцы.

***

Но, как известно, не все в этом мире меряется деньгами. Италия и Германия пришли на помощь Франко в тот момент, когда под его командованием было жалких двадцать пять тысяч штыков и сабель – и ни боевой авиации, ни военных кораблей, ни финансовой базы для настоящей войны у него не было даже в проекте.

Немецкие Ю-52 перебросили марокканские полки на европейский континент; итальянские истребители и крейсера обеспечивали эту переброску с моря и воздуха. Итальянские и немецкие арсеналы широко распахнули свои двери перед эмиссарами каудильо – бери, что хочешь, и в каких хочешь количествах! На испанский фронт Гитлер и Муссолини отправили своих солдат и офицеров – причем, если итальянцы просто получили приказ на погрузку и отправились в Испанию без всяких там глупостей вроде принципа добровольности – то немцы скрупулезно отбирали кандидатов в легион «Кондор» исключительно из числа военнослужащих, добровольно изъявивших желание пролить кровь за Франко и фалангу.

Немцы и итальянцы сделали для своего испанского союзника все, что было в их силах – и вправе были рассчитывать на ответные шаги Франко – в будущем, когда им, в свою очередь, может понадобиться помощь испанского вождя и его подданных. Ибо они пришли на помощь испанским мятежникам исключительно из идейных соображений, а вовсе не руководствуясь какими-либо материальными стимулами. Очень скоро, в октябре 1940 года, такая помощь от Франко немцам понадобилась – причем очень и очень остро. Немцы к этому времени проиграли «Битву за Англию» - перед ними все реальней вырисовывался признак войны на истощение, которая Германией – в случае, если Средиземное море станет английским «mare nostrum» - будет безусловно проиграна. Надежд на итальянский флот фюрер особо не питал – но он питал более чем серьезные надежды на помощь Испании в захвате немцами Гибралтара. А, поскольку подобный захват, лишающий Великобританию ключевой позиции в Средиземном море, возможен был лишь по суше – то базовым условием этого варианта было присоединение Франко к Тройственному союзу и вступление Испании в войну против Англии.

Помог каудильо Франко своим спасителям? Выручил в трудный час? Протянул руку помощи там, где эта рука была жизненно необходима? Нет.
Франсиско Франко предпочел играть в свои собственные политические игры. Бескорыстную помощь Германии и Италии он в свое время принял – но помочь былым союзникам в трудный час по ряду причин (большинство из которых были отчеканены Английским банком) не захотел.
И все жертвы, понесенные итальянским и немецким воинским контингентом на испанской земле – остались напрасными; испанцы предали мертвых – так же бестрепетно, как и живых. Каудильо Франко этим предательством купил себе право править Испанией еще тридцать лет после того, как в Берлине и в Маньчжурии замолкли последние залпы Второй мировой войны.
Таким образом, можно констатировать факт: Германия и Италия проиграли свою Испанскую
войну.

***

А МЫ?
А мы – нет.
То есть как? – возмутиться знающий читатель. Ведь Гражданская война в Испании для целого поколения советских людей была личной душевной трагедией! Ведь мы всей страной остро переживали за судьбу Республики, мы напряженно следили за сражениями у Гвадалахары и Теруэля, Эбро и Уэски! Ведь мы так страстно желали победы этим славным ребятам – испанским республиканцам! Да весь наш агитпроп, все газеты и журналы, радио и кинематограф – все в один голос твердили, что дело республиканцев – это НАШЕ дело, что, сражаясь за свободу в горах Эстремадуры – испанские рабочие сражаются и за нашу свободу! Нам ведь был так ненавистен фашизм, протянувший свои костлявые руки к горлу гордого и неприступного Мадрида! Мы ведь вслед за пламенной Пассионарией миллионами голосов повторяли «Но пасаран!» Наши вожди писали друг другу страстные письма: в газете «Правда» № 286 опубликована телеграмма Центрального Комитета Компартии Испании И.В. Сталину:
«…Наш народ, жертвующий своей жизнью в борьбе против фашизма, хочет, чтобы вы знали, что ваша братская помощь подняла его энтузиазм, дала новую энергию бойцам и укрепила его веру в победу», а также ответная телеграмма: «Мадрид, Центральному Комитету Коммунистической партии Испании, товарищу Хозе Диас. Трудящиеся Советского Союза выполняют лишь свой долг, оказывая посильную помощь революционным массам Испании. Они отдают себе отчёт, что освобождение Испании от гнёта фашистских реакционеров не есть частное дело испанцев, а – общее дело всего передового и прогрессивного человечества. Братский привет!
И. Сталин»
А никто и не спорит. Все так и было. За небольшим исключением.

***

Давайте определимся в понятиях. Советский Союз вышел в октябре 1936 г. из Соглашения о невмешательстве в испанскую междоусобицу – кроме всего прочего, ввиду неоднократных просьб о военной помощи со стороны правительства Испании. Решение же руководства СССР согласиться на эти обращения было оформлено на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) 29 сентября 1936 года.

Заметьте – речь идет только о поставках оружия и снаряжения законному правительству независимого государства; никто ни о каких военных союзах, пактах о взаимопомощи и прочих межгосударственных актах, долженствующих бы, как кажется, закрепить союз между левым правительством Испании и Советским Союзом – речи не ведет. Следовательно – такого союза ни де-юре, ни де-факто нет.

Советский Союз начинает поставки вооружения, кстати, еще до своего формального отказа от оружейного эмбарго – первый пароход с 15 танками Т-26 прибывает в порт Картахена еще 26 сентября 1936 года; всего же до конца гражданской войны Советский Союз поставил республиканской Испании 297 танков этого типа (только однобашенных). Эти машины принимали участие практически во всех боевых операциях, проводившихся армией республиканцев, и показали себя с хорошей стороны. Немецкие Pz.l и итальянские танкетки CV 3/33, имевшие только пулеметное вооружение, были бессильны против Т-26.
Кроме «пехотных» Т-26, Советский Союз поставляет испанским республиканцам 50 крейсерских танков БТ-5 – впрочем, с таким же, как и у Т-26, вооружением, а ввиду отсутствия в Испании возможности применения его в «природном» качестве крейсерского танка – то и с такими же, как у Т-26, функциями непосредственной поддержки пехоты.

Кроме бронетанкового вооружения, мы продавали Испанской республике (с самого начала предполагалась именно продажа вооружений) еще очень много всего нужного и полезного для войны. Номенклатура этого нужного и полезного была огромна. Она включала истребители И-15 («Чатос», 85 машин) и И-16 («Москас», 455 боевых истребителей и 16 учебных двухместных машин было отправлено, 422 боевых и 4 учебных машины испанцами получено), средние бомбардировщики «СБ» («Катюшки», всего за два года войны продано 96 бомбардировщиков) и легкие бомбардировщики и штурмовики ССС, Р-5 и Р-Зет (всего около 50 машин) – общее количество поставленных самолетов составляло 648 единиц. Также поставлялись бронеавтомобили БА-3, БА-6 и ФАИ – общим количеством 120 единиц; различные артиллерийские системы – 1.186 орудий; стрелковое оружие – 20.500 пулеметов и более 500.000 винтовок, торпедные катера Г-5, различное снаряжение и оборудование - от радиостанций до звукопеленгаторов, авиабомбы, торпеды, порох, патроны и прочие боеприпасы. Кроме того, поставлялись запасные части и технологическая документация как для производства в Испании расходуемых частей, так и для налаживания выпуска ряда вооружений. К разряду военной помощи можно отнести и поставки нефтепродуктов и сырья для военной промышленности.
Но ведь республиканская Испания – страна крайне бедная. Как они умудрялись оплачивать наши поставки (очень немаленькие, кстати, поставки)?

***

Сначала мы отгружали оружие и технику за наличный расчет – увы, очень скоро эта лавочка закрылась. Ничего, правительство Хуана Негрина попросило у нас открыть ему кредит для оплаты поставок вооружений – что мы ему с удовольствием и сделали.
Странно, не правда ли? Испанские республиканцы держатся на честном слове, всем в мире (думаю, что и руководству нашего государства) очевидно, что раздираемое политическими противоречиями правительство Республики едва ли удержит власть в стране – и тут вдруг мы открываем ему кредит! Нонсенс?
Отнюдь.
Никакого нонсенса здесь нет – сначала мы продавали оружие республиканцам за живые деньги, а когда у них начались перманентные трудности с оборотными средствами – под определенные гарантии мы решили им предоставить кредиты на закупку вооружений. Правда, на условиях кредита поставки мы стали производить лишь с марта 1938 г. Тогда было заключено первое кредитное соглашение на 70 миллионов долларов под 3% годовых сроком на 3 года. В декабре 1938 г. был выделен новый кредит уже в 100 миллионов долларов - также на аналогичных условиях.
Что же стало теми гарантиями, под которые Советский Союз согласился продолжать поставки вооружений?

Золото.
К 1936 г. золотой запас Испании превышал 600 т, и в момент мятежа значительная его часть находилась в подвалах Банка Испании в Мадриде. Дошедшие до нас документы свидетельствуют, что достаточно рано испанское правительство обратилось к СССР с просьбой принять на хранение большую часть золота республики. Частично это, видимо, объяснялось серьезной угрозой захвата мятежниками Мадрида в октябре 1936 г. По крайней мере, уже 15 октября премьер-министр Ларго Кабальеро и министр финансов Хуан Негрин официально обратились к Советскому Союзу с предложением принять на хранение около 500 т золота. Руководство СССР оперативно приняло решение о проведении операции по вывозу золотого запаса. В протоколах заседаний Политбюро ЦК ВКП(б) можно прочесть:
«Протокол № 44 заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 17.10.36 г. 56. Вопрос т. Розенберга
Поручить т. Розенбергу ответить испанскому правительству, что мы готовы принять на хранение золотой запас и что мы согласны на отправку этого золота на наших возвращающихся из портов судах».

Таким образом, сопоставление дат позволяет также заключить, что перемещение золотого запаса рассматривалось параллельно с вопросами продажи оружия и виделось руководству СССР или как средство оплаты поставок, или как гарантии этой оплаты.

После принятия политического решения работа закипела - 20 октября в Испании была получена телеграмма о согласии на принятие золота, а 22-25 октября оно уже было погружено на советские суда в Картахене. Всего на борт было взято 510 т золота. Груз убыл в Советский Союз, а затем был зачтен в качестве оплаты за военные поставки.

***

То есть с военными поставками все ясно – мы под многоголосый рев про «пролетарский интернационализм», «смертельную битву с фашизмом», «помощь подвергшейся агрессии Испании» провернули изящную коммерческую сделку. А, поскольку поставляли мы не тушенку, не штапельные ткани, не стройматериалы – то эти поставки должны были послужить не только и не столько укреплению финансов СССР, сколько, главным образом, делу укрепления обороны Страны Советов. Для чего в Испанию же были отправлены наши военные специалисты.

***

Итак, мы подошли к самому романтичному моменту нашей предвоенной истории, которая, наравне с эпопеей челюскинцев и дрейфом СП-1, составляет главную мифотворческую составляющую этого периода – а именно, мы прочтем пару страничек светлой повести о наших добровольцах, сражавшихся в Испании.

Не будем сомневаться в их героизме и самопожертвовании – кто мы такие, чтобы плевать на могилы героев? Не станем подвергать сомнению также и необходимость отправки наших военных специалистов в Испанию – такая необходимость была очевидна, тут и спорить нечего.
Пристально же мы рассмотрим всего два момента. Это, во-первых, состав и численность нашего «ограниченного контингента» в Испании, и, во-вторых, правовая база его там нахождения.
И вот здесь, отбросив в сторону ненужные фанфары и неуместный пока шелест знамен, мы и найдем ответы на все доселе мучающие нас вопросы.

***

Всего фашистские государства (включая сюда и Португалию с ее несколькими батальонами) отправили сражаться за дело Фаланги на засушливые каменистые горные плато Испании ТРИСТА ТЫСЯЧ солдат и офицеров. Конечно, вся эта орда единовременно на стороне Франко не сражалась – тем не менее, процент иностранных специалистов в армии мятежников иногда зашкаливал за пятьдесят.

За Республику же сражалось ТРИДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ ТЫСЯЧИ иностранных добровольцев в рядах интербригад и непосредственно в составе испанской республиканской армии (военные инструкторы). То есть мир свободы, равенства и братства отправил биться насмерть за свои основополагающие ценности под Мадрид в девять раз меньше людей, чем впавшие в тоталитаризм фашистские изуверы. Хорошо.

Но нам число разных там американцев, французов, англичан и немцев (немцы на испанской земле сражались не только в составе легиона «Кондор» - их и с «нашей» стороны было изрядно) – без разницы. Примем к сведению более чем скромное (относительно союзных мятежникам войск иностранных государств) количество интербригадовцев – и приступим к следующему абзацу волнующей истории Испанской Республики. То бишь – к вкладу в борьбу республиканцев наших родных советских военных специалистов.

И тут мы с разочарованием, даже с обидой на лице увидим цифру – ДВЕ С ПОЛОВИНОЙ ТЫСЯЧИ человек (584 военных советника и инструктора, 772 летчика, 354 танкиста, 77 моряков, 166 связистов, 140 саперов, 100 артиллеристов, 204 переводчика и в небольших количествах политработники и специалисты тыла).

НА КАЖДУЮ СОТНЮ с лишком иностранных фашистов, прибывших помогать фалангистам задушить Республику – мы послали в Испанию ВСЕГО ОДНОГО своего военного специалиста!
Конечно, мы посылали не просто пехоту и кавалерию, прислугу артиллерийских орудий, пулеметчиков и прочий рядовой состав. От нас в Испанию ехали только офицеры (пардон, командиры – офицеров в РККА в 1936-1938 годах еще не было), и только нужных Республике специальностей – летчиков, танкистов, моряков, саперов, связистов. Это все понятно. Но горечь от осознания сего факта остается, и убрать ее никакими оправданиями невозможно.
Ведь мы так страстно жаждали победы Республике! Ведь мы действительно сопереживали испанцам, их поражения были нашими поражениями, их победы – нашими победами! Мы дышали с ними одним воздухом свободы – и тут на тебе: две с половиной тысячи специалистов! Причем за все два года нашего активного участия в «испанском концерте»!

***

Передохнем от спершего в зобу дыхания. Покурим, поразмышляем.
Если бы товарищ Сталин хотел победы испанских республиканцев – стал бы он ограничивать советский воинский контингент в этой стране столь ничтожно малой цифрой? Если бы товарищ Сталин решил бы сражаться за Испанию с фашизмом решительно, бескомпромиссно и последовательно – ограничил бы он число своих военнослужащих в Испании столь смехотворно низкой цифрой? Никак нет.

Летом 1939 года произойдут события на Халхин-Голе – и для защиты Монголии от внешних угроз (тот конфликт де-юре был пограничным спором между Монгольской Народной Республикой и Маньчжоу-Го, советские и японские войска просто пришли на выручку своим союзникам) товарищ Сталин посылает в отроги Хинганского хребта, помимо уже находившихся в Монголии войск 57-го Особого корпуса (36-я моторизованная дивизия, 7-я, 8-я, 9-я мотоброневые бригады, 11-я танковая и 6-я кавалерийская бригады), дополнительно 82-ю и 57-ю стрелковые дивизии, 37-ю и 6-ю танковые бригады, 126-й отдельный артиллерийский полк, 85-й зенитно-артиллерийский полк, 212-ю авиадесантную бригаду. То есть у японцев, располагавших двумя пехотными дивизиями и несколькими отдельными пехотными и кавалерийскими полками, вообще не было шансов на успешное сопротивление. ERGO: Товарищ Сталин за какой-то совершенно незначительный кусок пустыни на краю земли (причем на краю ЧУЖОЙ земли!) готов сражаться не на жизнь, а на смерть, для чего в затерянный в песках предгорий Большого Хингана забытый Богом уголок Монголии отправляется армия в 35 батальонов пехоты и 20 эскадронов конницы (вру; 12 эскадронов из них – 6-я и 8-я кавалерийские дивизии – это монгольская конница, ее никуда отправлять не надо, она там живет) при 2.255 пулеметах, 216 полевых и 286 противотанковых орудиях, 498 танках, 346 бронеавтомобилях, которую с воздуха прикрывает 376 истребителей, 181 легкий бомбардировщик, 23 тяжелых бомбардировщика. Отмечу, что вся польская армия к моменту начала войны с Германией имеет в строю 220 танков и 410 танкеток – что меньше, чем бронетанковая мощь 1-й армейской группы товарища Жукова, предназначенной отбить у японцев клочок никому не нужной пустыни. Вот как поступал товарищ Сталин, когда ему нужно было драться за что-то всерьез!

А в Испанию мы не посылаем ни дивизий, ни бригад, ни полков, ни батальонов, ни рот, ни взводов – ни даже отделений. В Испанию мы посылаем военных специалистов, что называется, «россыпью». Но КАК мы это делаем?
Советские военные специалисты едут в Испанию тайком, по чужим документам, в гражданской одежде, иногда вообще такими кругами, что диву даешься – чуть ли не через Бостон! К чему весь этот маскарад? Ведь все (кому это положено, причем с обеих сторон) отлично осведомлены, откуда дровишки (пардон, военные специалисты)!

А затем.
Товарищ Сталин и Союз Советских Социалистических республик никаких войск в сражающуюся Испанию не отправляет. Советский Союз позволяет (вернее даже сказать – не препятствует) отдельным своим гражданам в частном порядке завербоваться в Испанию в качестве военных специалистов. То есть летчики, танкисты и моряки, что едут из Парижа до Тулузы на поезде, а затем из Тулузы до испанской границы – на автобусах или местными средствами транспорта – едут в Испанию исключительно на свой страх и риск. Советский Союз их туда не отправлял, Советский Союз за их жизнь, здоровье и свободу ответственности не несет. Это их сугубо личный выбор.

И оплачивает подобные вояжи вовсе не Наркомат финансов СССР. Все расходы по прибытию и пребыванию на испанской земле военных специалистов несет принимающая сторона – которая этих специалистов и наняла. Советский Союз, конечно, купит им билеты – но исключительно в счет кредитного соглашения с Испанией. То есть, в конечном счете, эти билеты будут оплачены золотом Банка Испании.
Абсолютно гениальный ход!

***

Мы продаем испанцам горы оружия – благо, у нас заводы работают, оружие это с конвейеров идет непрерывно, и задержки в поставках (ну, за исключением некоторых видов, производящихся пока в небольших количествах, или малыми сериями – типа бомбардировщиков СБ) нет и не предвидится.
Мы получаем за это оружие наличные деньги. Мы, правда, несем коммерческие риски по доставке (три наших парохода фалангисты захватывают, а три, «Комсомол», «Тимирязев» и «Благоев» – топят, но эти транспорты (по счастливой случайности) везли разный коммерческий гражданский груз); но в целом корабли с оружием (всего было сделано 66 «оружейных» рейсов) благополучно достигают Барселоны, Бильбао, Картахены и Сантандера.
И мы еще вдобавок обучаем боевым действиям на этой поставленной военной технике в условиях реальной современной войны своих офицеров – причем делаем это за счет испанского правительства!
Если товарищ Сталин не коммерческий гений – то уж, во всяком случае, великий предприниматель…

***

Сделаем вывод.
Товарищ Сталин ни в коем случае за Испанию биться насмерть не собирался. Да и ради чего? Чтобы господин Хуан Негрин удержался в кресле премьера? Или чтобы анархисты в Барселоне устроили территорию, свободную от всех и всяческих властей? А может, для того, чтобы троцкисты из ПОУМа окончательно вырезали всех еще оставшихся в живых католических монахов в Арагоне?

Никакой пользы победа левых сил в Испании ни товарищу Сталину лично, ни Советскому Союзу как государству не принесла бы – так зачем напрягаться? Оружие мы республиканцам продали, специалистов (на нем воевать) за испанский же счет им на подмогу отправили – но немного, без фанатизма.
И все!

А относительно испанской истерии, что была развернута в нашей прессе – то это был тоже очень правильный шаг. Народ должен знать, что враги не дремлют, что враги терзают прекрасную землю Испании, что фашизм становится реальной опасностью для нашей страны – мобилизационные информационные технологии не сегодня создавались.

В общем и целом надо сказать, что наше вмешательство в испанские дела принесло нам столько много плюсов и так мало минусов, что можно утверждать – наше, на первый взгляд, проигранное сражение за свободу испанского народа оказалось более чем победным – для Советского государства.

Советский Союз, сполна и в звонкой монете получив за все поставленное в Испанию вооружение, тем не менее, превратился в глазах народов в бескорыстного защитника слабых и угнетенных – что было крайне полезно и для создания положительного имиджа нашей страны среди «прогрессивного человечества», и неслабо поднимало рейтинг руководителей страны внутри страны – ибо ничто так не облагораживает, как бескорыстная помощь людям, попавшим в беду!

Что характерно – и для национал-социалистической Германии испанская война стала таким же однозначно положительным информационным проектом – правда, с диаметрально противоположных позиций. Немцы на испанской земле выступили также в роли защитников слабых и угнетенных – хотя в роли последних выступали уже не горняки Астурии, а католические падре Кастилии – но это, на самом деле, не имело особого значения. Немецкая армия пришла на помощь силам закона и порядка против разрушительного урагана революции – и немцы (как, кстати, и мы) в подавляющем большинстве поддерживали своих политических лидеров в испанском вопросе.

***

Испанская война закончилась 28 марта 1939 года сдачей Мадрида. 1 апреля сложили оружие все подчиненные Республике войска. В руках франкистов оказались, кстати, и наши танки (65 исправных Т-26 и БТ-5 потом служили в танковой бригаде испанской армии), и самолеты – 22 исправных истребителя И-16 (и еще 28 машин удалось ввести в срой в 1941 году), 16 бомбардировщиков СБ (а затем удалось вернуть и улетевшие в последние часы Республики в Алжир три бомбардировщика), которые еще потом довольно долго служили в ВВС Испании (И-16, переименованные в С.8 – до 1953 года, СБ в составе учебной части 20W – до 1951-1952 годов).

Мы, кстати, извлекли из испанской войны не только финансовую прибыль, не только бездну боевого опыта для нашей армии – но и еще кое-что. Поставленные нами в Испанию истребители И-16 сыграли одну очень важную роль - выступив в роли главного «до¬бытчика» трофеев, то есть новейших самолетов немецкой конструкции, знаком¬ство с которыми представляло боль¬шой интерес для советской авиапро¬мышленности. Так, 4 декабря 1937 года, после неудачно проведенного воздуш¬ного боя с двумя нашими И-16, вынужденную посадку совершил истребитель Мессершмит Bf. 109B. Самолет попал в руки республиканцев. Через две недели аналогичная участь постигла бомбардировщик Не-111. Оба немецких самолета вывезли в Советский Союз, где их тщательно изучили и испытали.

Это было очень важно – в мире к этому времени уже очень четко обрисовывались контуры грядущей войны, и новейшие самолеты потенциального противника (каковым, кстати, тогда для нас были вообще все государства к западу от Негорелого и сразу за пирсами Владивостока) нам ох как пригодились.
________________________________________________________________________________________



ПОРАЖЕНИЕ ИЛИ ПОБЕДА?

Итак, подведём итоги советско-финского конфликта. Как правило, выигранной считается такая война, в результате которой победитель оказывается в лучшем положении, чем был до войны. Что же мы видим с этой точки зрения?

Как мы уже убедились, к концу 1930-х Финляндия представляла собой страну, настроенную к СССР явно недружественно и готовую вступить в альянс с любым из наших врагов. Так что в этом отношении ситуация отнюдь не ухудшилась. С другой стороны, известно, что распоясавшийся хулиган понимает лишь язык грубой силы и начинает уважать того, кто сумел его побить. Не стала исключением и Финляндия. 22 мая 1940 года там было создано Общество мира и дружбы с СССР. Несмотря на преследования финских властей, к моменту его запрещения в декабре того же года оно насчитывало 40 тысяч членов. Подобная массовость свидетельствует, что вступали в Общество не только сторонники коммунистов, но и просто здравомыслящие люди, полагавшие, что с великим соседом лучше поддерживать нормальные отношения.

Согласно Московскому договору СССР получил новые территории, а также военно-морскую базу на полуострове Ханко. Это явный плюс. После начала Великой Отечественной войны финские войска смогли выйти на линию старой государственной границы лишь к сентябрю 1941 года.
Необходимо отметить, что если на переговорах в октябре-ноябре 1939 года Советский Союз просил меньше 3 тысяч кв. км, да ещё и в обмен на вдвое большую территорию, то в результате войны приобрёл около 40 тысяч кв.км., не отдавая ничего взамен.
Также следует учесть, что на предвоенных переговорах СССР помимо территориальной компенсации предлагал возместить стоимость оставляемой финнами собственности. По подсчётам финской стороны, даже в случае передачи маленького клочка земли, который она соглашалась нам уступить, речь шла о 800 млн марок. Если бы дело дошло до уступки всего Карельского перешейка, счёт пошёл бы уже на многие миллиарды.
Зато теперь, когда 10 марта 1940 года накануне подписания Московского мирного договора Паасикиви завёл речь насчёт компенсации за передаваемую территорию, вспомнив, что Пётр I заплатил Швеции по Ништадтскому миру 2 млн талеров, Молотов мог спокойно ответить: «Пишите письмо Петру Великому. Если он прикажет, то мы заплатим компенсацию».

Более того, СССР потребовал сумму в 95 млн руб. в качестве возмещения за вывезенное с захваченной территории оборудование и порчу имущества. Финляндия также должна была передать СССР 350 морских и речных транспортных средств, 76 локомотивов, 2 тыс. вагонов, значительное число автомобилей.

Безусловно, в ходе боевых действий советские Вооружённые силы понесли существенно бОьшие потери, нежели противник. Согласно именным спискам, в советско-финляндской войне 1939-1940 гг. погибло, умерло и пропало без вести 126 875 военнослужащих Красной Армии. Потери же финских войск составили, по официальным данным, 21 396 убитых и 1434 пропавших без вести. Впрочем, в отечественной литературе нередко встречается и другая цифра финских потерь -- 48 243 убитых, 43 тыс. раненых. Первоисточником этой цифры является опубликованный в газете «За рубежом» №48 за 1989 год перевод статьи подполковника генштаба Финляндии Хельге Сеппяля, первоначально напечатанной в финском издании «Мааилма я ме». По поводу финских потерь Сеппяля пишет следующее:
«Финляндия потеряла в “зимней войне” более 23 000 человек убитыми, более 43 000 человек ранеными. При бомбёжках, в том числе торговых кораблей, были убиты 25 243 человека».
Последняя цифра -- 25 243 убитых при бомбёжках -- вызывает сомнение. Возможно, здесь имеет место газетная опечатка. К сожалению, у меня не было возможности ознакомиться с финским оригиналом статьи Сеппяля.

Как бы то ни было, советские потери в несколько раз превосходят финские. Подобное соотношение не удивительно. Возьмём, например, Русско-японскую войну 1904-1905 гг. Если рассматривать боевые действия в Маньчжурии, потери обеих сторон оказываются примерно одинаковыми. Более того, зачастую русские теряли больше японцев. Однако при штурме крепости Порт-Артур потери японцев намного превысили русские потери. Казалось бы, и здесь, и там сражались те же самые русские и японские солдаты, почему же такая разница? Ответ очевиден: если в Маньчжурии стороны сражались в чистом поле, то в Порт-Артуре наши войска обороняли крепость, пусть даже и недостроенную. Вполне естественно, что штурмующие понесли гораздо более высокие потери. Такая же ситуация сложилась и во время советско-финской войны, когда нашим войскам пришлось штурмовать линию Маннергейма, да ещё в зимних условиях.

В результате советские войска приобрели бесценный боевой опыт, а командование Красной Армии получило повод задуматься о недостатках в подготовке войск и о неотложных мерах по повышению боеспособности армии и флота.

Выступая 19 марта 1940 года в парламенте, Даладье заявил, что для Франции «Московский мирный договор –трагическое и позорное событие. Для России это великая победа». Впрочем, не стоит впадать в крайность, как это делают некоторые авторы. Не очень-то великая. Но всё-таки победа.
____________________________________________________________________________

/2009 Сталин: время, люди, Империя./