ЧЕТВЕРТЫЙ ИНГРЕДИЕНТ. РАЗРУШИТЬ КАРФАГЕН ИЛИ КУПИТЬ СИЦИЛИЮ? Глава 5.

4 августа 2015 — Михаил Брук

                                 

               РАЗРУШИТЬ КАРФАГЕН ИЛИ КУПИТЬ СИЦИЛИЮ?

«ИСТИННО ВРЕМЯ ПРИДЕТ, КОГДА
В ДАЛЬНИХ ПРЕДЕЛАХ МУЖ ЗЕМЛЕДЕЛЕЦ,
КРИВЫМ РАЗМЯГЧАЮЩИЙ ЗЕМЛЮ ОРАЛОМ,
ДРОТИКИ В ПОЧВЕ НАЙДЕТ, ИЗЪЯЗВЛЕННЫЕ
РЖОЮ ШЕРШАВОЙ! ТЯЖКОЙ МОТЫГОЙ СВОЕЮ
НАТКНЕТСЯ НА ШЛЕМЫ ПУСТЫЕ»,- полагал наивный Вергилий.

СПРАВОЧНИК «ГИМЕНЕЯ».

Новые  колоссы. Хитрый  плебей.
Самый  верный  доход.  Союз  с  деревьями.
Что  какая земля  любит? Пестрая  почва.
Вернуть  все! Каша,  сдобренная  пеплом.
На поклон к врагу. 

    ...Книжонка была небольшая, размером пять на шесть дюймов, с заглавием: «Херкимеров справочник необходимых познаний». Может быть, я ошибаюсь...
      Господи! Прости меня  за откровенный плагиат! Но прав О’Генри! Соломону, «Нью-Йорк трибюн» и прочим «таймс» действительно далеко до той великой книги. Книги, из которой любой смертный мог узнать о населении всех городов планеты, как определить возраст девушки, сколько зубов у верблюда.
      Все то, что сам Херкимер бессовестно содрал из точно такого справочника, составленного Марком Порцием Катоном Старшим еще в третьем столетии до нашей эры.
      Интересно, украл и не попался. Да, и кому было уличать в столь неблаговидном поступке? Ведь обитатели прерий  верили этому, чертову, Херкимеру больше, чем президенту Соединенных Штатов, Христу и Будде, вместе взятым. И эта вера роднила их с героями-первопроходцами Аппенинского полуострова, полагавшимися больше на мнения Катона, нежели на благоволение двуликого Януса. Но обо всем по порядку...
     Слава Эллады постепенно угасала. На мировую арену выступил новый колосс - Карфаген. Теперь он вершил историю. Историю, в которой ростовщичество, подкуп, тайные сговоры олигархов и обман играли главную роль, а простому человеку доставалась извечная забота: добывать  хлеб насущный.   
     Не минула чаша сия и жителей Аппенин. Поэтому первые римляни не отличались склонностью к утонченной философии. Греческих гимнасий они не кончали. Чтением, правда, увлекались, хотя слово «НАУКА» воспринимали не иначе, как умение получить урожай зерна, оливкового масла и винограда.
     Но, презирая развращенных торговлей и ростовщичеством пуннов, и порицая изнеженных жителей Эллады, суровые земледельцы изучали их языки. Не проходило года, чтобы самые любопытные из них не совершали поломничество в Афины и другие города Балкан.                                 
     Тот же путь публичного отрицания чужестранной культуры и тайного ее обожания прошел бедный юноша из предместий Рима, Марк Порций Катон. Отпрыску плебейской семьи в те времена дорога наверх еще не была заказана. Хватило бы изворотливость и упорства. А этими качествами он обладал в избытке. Иначе, кто бы доверил молодому человеку, без рода и племени, все денежные дела римских армий, сражавшихся против полчищ Карфагена и его союзников?
      Карьера юного интенданта складывалась не просто. Сначала поражения римских войск, бегство из Сицилии и Сардинии. Кассой, понятно, завладел враг. И, только годы спустя, триумф в Северной Африке и Слава...
       Слава, ни чуть не помешавшая сорок четыре раза предстать перед судом, где он, уже в одиночку, одержал победы  над клеветниками, осмелившимися предположить, будто утраченная казна, как бы удачней выразиться, не вся попала в руки неприятеля.
      Этот ловкий человек, хотя большинство соотечественников считали его образцом прямоты и честности, и создал тот самый первый «херкимеров справочник необходимых познаний». Правда, назвал его иначе: «Трактат о Земледелии». 
      Трактат не отличался ни логикой, ни стройностью. Зато в нем содержались советы на все случаи жизни. Уж, не знаю, пересчитывал ли Катон зубы у верблюда, но рецепты  приворотных зелий и снадобий от колик в животе, способы приготовления пищи, изготовления вин и лечения льняным семенем угоревших на пожаре, в этом «поминальнике» приведены точно. Сам видел.
       Да, и польстить читателю не счел за унижение. «Из земледельцев выходят самые стойкие и верные солдаты. Их доход самый чистый, самый верный и не вызывает зависти», - написал он в заглавии. А дальше предложил, разработанный в мельчайших подробностях бизнес план. Прямота и честность не исключают ума и деловитости.
     «Когда задумаешь приобрести имение, - советовал Марк Порций, -не бросайся на покупку, не жалей своего труда на осмотр. Если спросишь меня, какое имение самое лучшее? Скажу так: «Сто югеров (чуть больше 25 гектар) самой разнообразной почвы, в самом лучшем месте. С виноградником, дающим много хорошего вина. Огородами, ивняком, масляничным садом, лугом и хлебной нивой. А так же с лесом, где можно резать листья и собирать желуди на корм скоту».
      Как видите, изворотливость, смекалка требовалась римлянам не только в суде, денежных операциях, но и земледелие. Почвы не отличались плодородием, легко размывались дождями. Поэтому Катон советует растить травы и другие злаки вместе с деревьями, чтобы поля окружали квадраты лесных насаждений. Знакомая идея. На Аппенинах, так же как и в Индостане, люди старались подражать природе. Но итальянские реалии отличались от индийских. Поэтому человек искал средство от бесплодия почв не в смесях различных трав, а в союзе с деревьями.
        Расчет прост. С наступлением осени, когда убраны последние колоски, поля покрывались опавшей листвой, гнилыми фруктами... и превращались в пастбища. Овцы и свиньи  охотно лакомились этими подношениями, оставляя на жнивье много навоза.
     Летом деревья прикрывали почву от солнца и ветра, сохраняя в ней влагу. Оливы же защищали посевы от нашествия жучков и гусениц. Римляне заметили: летающие и ползающие обжоры уничтожали все на своем пути, а  эти деревья обходят стороной. Причина стала известна только в наше время. Оказалось, масляничные культуры насыщают воздух фитонцидами, веществами, подавляющими рост вредителей.
     Итак, две стратегические задачи, защита почв и посевов, разрешились довольно просто. Но оставлась третья, ответ на которую не нашли ни во времена Рима, ни сегодня. ЧТО КАКАЯ ЗЕМЛЯ ЛЮБИТ?
      Наблюдения во времена военных экспедиций в северной Италии и Африке помогли Катону сформулировать лишь несколько туманных замечаний на сей счет. «Засевай в начале сырую и холодную почву. Остерегайся тронуть «гнилую землю». На самой горячей земле сей напоследок». Кратко и... не ясно.
         Взять, например, «гнилую» или «пеструю» почву - проклятие жителей Аппенин. Как определить, где кроется напасть? Уж слишком она неприметна ранней весной. Да, и совет «не трогать полупромокшее от дождя поле» помогает слабо.
       Ошибка же обходилась дорого, очень дорого. Ибо страшная, «эпидемия» подкрадывалась незаметно. За несколько дней, темные пятна, обезображивали пашню. Непонятно откуда взявшаяся вода превращала ее в гниющее болото. Растения гибли, а земля начинала источать омерзительные запахи. В жидкой грязи увязали волы и тонули повозки.
       Всякая тайна ждет своего разоблачения. История с «пестрыми землями» осталась загадкой и по сей день. Римляне полагали, что здесь не обошлось без колдовства, порчи, насланной недоброжелателем. Современные гидрогеологи и почвоведы видят влияние подземных рек. Но откуда внезапно берется вода, насыщенная сероводородом, не ответил никто.
         Оставим и мы решение проблемы до будущих времен. А пока продолжим обсуждение. Так, ЧТО ЖЕ ЗЕМЛЯ ЛЮБИТ? «Оказывается» на красной глинистой, мягком черноземе, земле щебнистой и песчанной хорошо пойдет... Дальше: в купчей следует - пропуск, в знаниях - пробел, в жизни - большой простор для разных домыслов. А несведующий покупатель обретает реальную возможность стать жертвой обмана.
      Краткость, она, хоть и сестра таланта, но не ясности и правдивости. Открою секрет. Вопрос не имеет ответа.  И не имеет его потому, что поставлен с «ног на голову».
      В природе растения выбирают почву по своему вкусу, а не наоборот. Опытный земледелец понимает это. И, если земля чем-то не угодила пшенице, овощам, фруктовым деревьям, то терпеливо оборабатывает ее, используя все свои знания и умение... И, иногда, терпит фиаско.
       В бизнесе иначе. Деньги платят за товар, а не за призрачную возможность получить урожай.  Призрачную потому, что земля, погода, болезни растений – вот неполный список того, что даже сегодня способны не дать ожидаемого результата.
      Советы же Катона расчитаны на «бывалого» человека. Воина, уставшего от шума сражений, деляги, не признающего всякие там «если бы, да кабы», или, просто, горожанина, пожелавшего умножить капиталы. И без ответа на вопрос «ЧТО ЖЕ ОНА, ЭТА РАСТРЕКЛЯТАЯ ЗЕМЛЯ, ЛЮБИТ?» его рекомендациям грош цена. Не покупать же кота в мешке?
      Спрос, как известно, рождает предложение. Потому в справочнике на любой вопрос всегда найдутся «ответы». Ни к чему не обязывающие, ни что не обещающие... Подобные властным директивам, спущенным с заоблачных высот: «на белой глинистой земле и в болотистом месте сеять полбу, на сухих местах пшеницу...».
     Если же  урожаи низкие, посевы редкие, а зерно мелкое, новое указание: «...пахать, пахать, еще раз пахать и унаваживать...».
       Не помогло? Удобрения стоят больших денег? Стало быть, нужно ввести строгий учет и... Правильно! Читать параграф «N», пункт «V» и так далее... А именно: «Половину  вывезти на ниву, четверть положи под маслины, другую четверть оставить для луга».
      И неважно, что приходится с корзиной обходить свои владения, собирать все, что оставили за собой голуби, козы, овцы... и, даже, приворовывать у соседа. Правило в разделе «F»: «Верни земле все, что взял у нее...» должно быть выполнено неукоснительно.
     Бухгалтерский учет, иногда, может натолкнуть и на дельную мысль. Если, правда, на время позабыть, о «дебите» и «кредите». Оглянуться и увидеть: мир не подвластен сухим цифрам. Но, увы, римская «прямота», расчетливость, скадерность берут верх. И Катон, чтобы исключить любую вольность в толкованиях добавляет: «...той же валютой». 
      В коммерции  подобные взаимоотношения – закон. Любой вексель должен быть погашен в срок и не отваром из взятых в долг купюр, не настоем из сестерциев, долларов и рублей.
      Если вы читали главу «В ТЕНИ ШАМБАЛЫ», должны помнить, в древнем Китае, почвенная кулинария, а не бухгалтерия, предагала более изысканнные способы расчета.  Поливать же землю под масляничными растениями... маслом, а под виноградниками винным уксусом – это римская идея.
      Не удивительно, что жители Аппенин так и не изобрели сверхудобрений. Незатейливые «салаты» из трав и листьев, «каша», сдобренная  пеплом ветвей и косточек, напоминали «здоровый» завтрак современного европейца, который после незатейливого чревоугодия спешит разговеться в какой-нибудь ресторане с восточной кухней.
      Ну, а растения такой возможности не имели. Они часто голодали. И потому, не принося зерна и плодов, теряли   право на существование, право на жизнь, так как согласно «Трактату» Катона ни одна лоза, ни одно дерево не имеют право бесплатно пользоваться землей.      
       Наконец, советы бывшего интенданта надоели всем. Даже хозяева имений, еще недавно боготворившие его, стали рвать это сочинение на клочки и «возвращать» земле. Особенную ярость вызывала заключительная фраза «Трактата»: «Надо покупать, как можно меньше, а продавать больше...».
      «И самому впрягаться в плуг»,- добавляли шутники.
      Первым сдался Сенат. На одном из заседаний он единогласно принял решение: перевести на латинский язык сочинения Магона Карфагенянина, заклятого врага Рима. Книги передали в специальную комиссию, куда строжайшим указом запретили пускать Марка Порция Катона Старшего.                                                                                                                        

    БИБЛИОТЕКАРЬ ЮЛИЯ ЦЕЗАРЯ.

Новые  времена. Хлеба и зрелищ!
Неподвластны погоде и... богам.
Снова бобы! Оливы ушли в рост.
Не истощай без меры. Банная аналогия. 

       Sic transit gloria mundi! О, ветренная из ветренных! О,неблагодарная из неблагодарнейших! О, мирская слава! Не прошло и года со дня сенатского указа, а Катона забыли. Теперь читали, обсуждали, восхваляли лишь сочинения Магона. Даже Цицерон не стеснялся вставлять в свои речи выражения и цветистые обороты из трудов презренного пунна.
          Уже никого в империи не устраивала мудрость, измеренная в югерах и киафах, модиях и унциях. Все больше среди образованных римлян находили отклик сочинения Платона и Аристотеля, Теофраста и Эмпедокла. На форумах и базарах благородная латынь уступила место жаргону, невообразимой смеси греческих и финикийских слов. Именно, так раньше общались торгаши из Северной Африки. Давно ушедшего в небытие Ганибала, стали величать Великим Человеком.  Так был ли разрушен Карфаген?
        В то время, по другую сторону реки Рубикон, стоял другой, не менее великий, но гораздо более грозный военоначальник, проконсул Рима, Гай Юлий Цезарь. Он ждал. Он наслаждался паникой, которая день ото дня  усиливалась в столице.
      Уже не простые воины, а сенаторы в красных тогах толпились у входа в его палатку, пытаясь поймать фразу, намек о намерениях великого полководца. А тот ... спорил с каким-то  Марком Теренцием Варроном. Спорил о содержании «Народной Энциклопедии», уступая ему в мелочах, но не поступаясь главным, «Благом Республики!», которое, по мнению обоих, было превыше всего.
        Прения завершились примирением, можно сказать триумфом согласия. Тогда-то, улучшив момент, под вопли Viva Ceacar,  Сенат в полном составе и рухнул к ногам нового повелителя. Рухнул с мольбами взвалить на себя бремя власти.
       Цезарь, слегка удивленный настойчивостью штатных свободолюбцев, только и смог смущенно пролепетать: «Хорошо, хорошо. Успокойтесь же вы! Вот решим, как быть с... библиотекой... Так вы продолжаете настаивать на 30 томах Национальной Энциклопедии, Марк? Камень, бронза, папирус или этот, как его, новомодный пергамент? Полагаете, Сенат выделит фонды?»
       Сенат тут же дал «добро». Тогда-то и прозвучала знаменитая фраза: «Alea jacta est», «Жребий брошен»... в  Риме, наконец, открылась публичная библиотека. Ее парадную залу украшала Энциклопедия Варрона. А эпиграф к ней «Земледелие – наука необходимая и великая» - стал хитом сезона.
       Преувеличение, шутка полагаете? Думайте, как угодно. Только вопрос, что на каком поле сеять, чтобы земля приносила самые большие урожаи, по тем временам был совсем не праздным.
         Столица мира нуждалась в хлебе более, чем в новых легионах. Мир принадлежал Риму. Уже завоеваны плодородные Египет и Галлия, распахана Сицилия и Сардиния, начато освоение туманной Британии. Десятки миллионов модиев зерна ежегодно стекались на Аппенинский полуостров. А продовольствия не хватало.
     Огромные полчища «свободных римлян», как саранча захлестывали города древней Италии. Эти люди, не признававшие иного труда, кроме бесконечных застолий и посещения форумов, поглащали почти задаром неимоверное количество продуктов.
        Не меньший урон несли засухи, недороды, ранние заморзки, бури и прочие беды. Трижды за два десятилетия «Вечный город» посетил голод. Последний раз он совершил свой опустошительный набег за год до выхода в свет «Энциклопедии» Варрона. Великой книги Римской империи, дерзнувшей бросить вызов природе и... богам .
       «Большие  и устойчивые урожаи, нивы неподвластные погоде!» Этот призыв звучит сегодня вполне обыденно. И не потому, что удалось, свершилось! Просто, привычка к казенным лозунгам и пустым словам сделали свое дело. А всеобщая погоня за прибылью принизила человека-творца до простого наемного работника. 
      Во времена Юлия Цезаря на подобное вольнодумство посмотрели бы иначе. И уж наверняка спросили: «Что же это вы, любезный, подразумевали? Нивы, неподвластные чему, кому? Юпитеру-Громовержцу, Пану...? Да, за это и распять мало. Вы же бунтовщик, по хуже Спартака!»
       Наказали бы. Ой, как наказали, если бы ни сам император повелел сенаторам ознакомиться с сочинением Варрона... и, понятно, одобрить.
       «Есть еще вопросы к моей любимой настольной книге, милейшие народные избранники? Нет? Ну, и замечательно!»
       В остальном правитель Рима крамолу не терпел. И, вынося очередной приговор, постоянно повторял  фразу, вычитанную в «Энциклопедии»: «В ненастьях и несчастьях, постигших нас, сам человек и повинен!»  Ничего не возразишь. Кинжал Брута тому свидетель.
        Варрону, повезло больше. Его сочинения, выступления на форумах привлекали людей разных политических взглядов. Кушать хотелось всем. 
 «Прошло время всесильных рецептов, - утверждал он. - В Италии не найти и двух полей подобных друг другу». А потому агрономические штампы не помогут земледельцу. Короче, Знания-Сила! Изучайте свою страну, господа!
       Для начала, вспомнили труды Теофраста. Его деление по  местностям. По латински на фации (facies). Сухие, влажные, очень влажные. Затем, по «жирности». Читай, по количеству глины.  По цвету: белый, красный, серый, желтый... Окраска плодородного слоя (это вы уже знаете) – сигнал, позволяющий или запрещающий использовать его для тех  или иных нужд. «Беловатый песчанник плох для деревьев, - предупреждает ученый, - зато красный очень даже желателен».   
       Он прав. Сегодня  в садах и парках почти всех стран Средиземноморья используют именно красную, рассыпчатую почву, хамру.
         Влажность, цвет, «жирность» не единственные приметы для окончательного вердикта. Помните кожаный мешок и трубку того чудака из Афин, который так раздражал Аристотеля своими «варварскими» экспериментами? Варрон знал и его труды. Знал, но не ограничился примитивными приспособлениями. Прежде, чем дать окончательный ответ, он испытывает земли на прочность, вес, плотность. Отдельную залу при библиотеке так и называли, «пыточной камерой». В ней растягивали, сжимали, тромбовали, «пытали» водой почвы разных провинций.
       «Наилучшая из песчанных почв та, - утверждал Марк Теренций,- что рассыпчата, не похожа на золу и легко рыхлиться, если прежде была уплотнена». Очень точное определение. На Аппенинах в грунтах много извести. Если их полить водой, утрамбовать и дать высохнуть, получится торная  дорога, способная выдержать тяжелые повозки, пока... Пока снова не пойдет дождь. Тогда, она превратится в непролазную грязь. И в том, и другом состоянии земля не пригодна для растений, так как воздух не достигает корней.
      Выяснилось, что почвы, похожие на золу потухшего костра еще опаснее. Они встречаются на севере Италии, где выпадает много осадков.  Серовато-белесый горизонт  состоит целиком из известняка. Плотные, окаменевшие слои песка трудно распахивать. Весной такая пашня долго не просыхает от талой воды.
        Впрочем, оставим подробности специалистам. Куда интереснее узнать, как этот библиотекарь организовал... почвенную службу Римской империи. Такие учреждения есть сегодня почти во всех странах мира. Любому правительству не безразличны ресурсы страны.  Но Марк Теренций оказался первым, кто это понял. Были, конечно, разные там вице-фараоны в Египте и других государствах Древнего Мира. Увы, их интересовал лишь результат, урожай. Варрон же наладил отношения с земледельцами на взаимовыгодной основе.
       Его библиотека стала тем «дуплом», адресатом куда рекой текли  жалобы хозяев поместий. И раньше, с юга и севера, Сардинии и Сицилии прибывали доносы на соседей, на бесчинства легионеров. Теперь же их требовалось заполнить по всей форме. С подробным описанием местности, высеваемых культур, величины потрав, причиненного тем или иным лицом. Конечно, следовало подробно упомянуть и те слова, которые это лицо произносило во время творимых им безобразий.
     В ответ жалобщик получал правильно оформленный документ. И с ним обращался в местный суд для возмещения ущерба. А библиотекарь новые сведения о сортах пшеницы, ячменя, олив, почвах империи.
     Итак, изо дня в день. Тоска смертная... Если бы не смешные курьезы, о которых время от времени рассказывали челобитные. Один такой анекдот дошел и до наших дней.
       «Богач Дионисий из Неаполя, - пишет Марк Теренций, - решил разводить оливы. И купил для этих целей дорогое поместье с горячими и тучными почвами. На жирной земле деревья быстро прижились. И уже через несколько лет хозяин приехал полюбоваться урожаем. Каково же было его удивление, когда крепкие на вид деревья не принесли плодов. Оливы ушли в рост».  Варрон родился и вырос в Афинах. А потому ни мог не вспомнить слова Эзопа: «Жирна курица не несет яиц».
         В те времена почвами интересовались не меньше, чем погодой. Никому не хотелось получить обидное прозвище «дионисий неаполитанский». Современных аналогов не привожу. Догадаетесь сами. Нашелся даже архитектор, полагавший, что свойства почв важны и для постройки зданий.
        Звали «чудака», а за одно и основоположника инженерной геологии, Марк Поллий Витрувий. Правда, признание пришло к нему поздновато. Лишь в эпоху Возрождения его книгами стали зачитываться великие: Браманте, Микеладжело, Виньоле. Почвоведам же Ветрувий оставил учение о влаге и ее обмене между землей и атмосферой.
         «Когда восходящее Солнце внезапно озаряет охлажденный за ночь круг Земли или дуновение ветра поднимается во мраке, то облака из сырых местностей возносятся кверху. Воздух, раскаленный Солнцем, крутясь, вытягивает из земли испарения...». Красиво сказано.  Хотя «смоделировать»  процесс ему удалось, скорее, в одной из римских бань, нежели по утренней зорке на лугу или пашне. Именно там, где жизнь обнажена до предела. Где нагретая вода испаряется, и поднимающийся пар образует на потолке капли, которые, увеличиваясь в размерах, затем вновь низвергаются на моющихся.
          Фантазиям архитектора не было предела. В то время, когда большинство его коллег заботились об украшениях зданий. Заказывали фрески, барельефы, мозаики. Изводили тонны мрамора, дабы придать строениям прочность и устойчивость. Этот «романтик» копал ямы, искал водные «жилы» и линзы. Делал все, без чего земледельц сегодня не начинает распахивать поле. А строитель не решится забить в грунт ни единой сваи.

ТАЙНАЯ МОЩЬ ЗЕМЛИ.

Божественные «Георгики». Метод «ямы».
Купить Сицилию? Самые дешевые средства.
Как палачу на расправу. Наука о цвете.
История Руфа.Доказательства Кресина. 

       Ветрувий и не подозревал, что его скромный труд вдохновит мечтателя Вергилия на на создание «Георгик». Поэмы о земледелии  и земледельцах. Поэмы о «золотом веке». Времени, когда любимым занятием человека, якобы, была забота о плодородном слое, а из землепашцев, если верить Катону, «выходили самые мужественные люди и самые дельные воины». Хотя мы-то с вами уже знаем: наш пращур без сожаления распростился с Эдемом, ради новой жизни, нового смысла бытия. Да, и великий поэт, видимо, догадывался: предания старины глубокой несколько искажены. 
        Поэтому ностальгии в произведении отведено очень скромное место. А вот советы и пояснения, «что» и «как», «почему» и «от чего»,  можно найти буквально в каждой строчке:

Также терпи, чтобы год отдыхало поле под паром,
Чтоб укрепилось оно, покой на досуге вкушая:
Иль златые там сей, -как солнце сменится, -злаки,
Раньше с дрожащим стручком собрав горох благодатный,
Или же вики плоды невеликие, или люпинов
Горьких ломкие стебли и лес их гулко звенящий.
Ниву спаляет посев льняной, спаляет овсяный,
Также спаляет и мак, напитанный дремой литейской.

     Простые истины, известные еще во времена Катона и Варрона.
Но многие ли из римлян, осевшие после военных походов в своих имениях, знали о них? Вергилия же не просто читали. Его декламировали, им восхищались... и учились. Учились искусству возделывать, умению распознавать земли:

Способ, каким распознать их отличия сможешь,
Рыхлая ль почва или сверх меры плотна, ты исследуй.
Ибо одна для хлебов подходяща другая для Вакха...
Вырыть колодец в земле и весь его снова наполнить
Тоже с землей и ее притопчешь сверху ногами.
Если не хватит – легка, скоту и лозе благодатной
Больше подходит она; откажется ж если вместиться,
Вровень не ляжет, когда уже вся наполнится яма,
Почва - плотна.      

  Познакомтесь – метод «ямы». Земледельцы пользовались им до 18-19 веков.
   А вот другой. Сегодня он известен каждому почвоведу и агроному:

Почву жирную мы, наконец, таким отличаем
Способом: если рукой ее бросить, она не дробится,
Но на подобии смолы к перстам держащего липнет... 

    За две тысячи лет его, слегка, усовершенствовали. Теперь почву скручивают в «жгут», давят пальцами и смотрят четкий ли получился отпечаток...
      Но наивно полагать, будто подобными наставлениями и знаменит Вергилий. Они – лишь азбучные истины, предворяющие суть его творений. Поэзия, как известно, не дает советов. Она посвящает читателя в таинства жизни. Открывает перед ним новый мир. И не так важно какая из его дверей неожиданно распахивается перед нами. Потому, что это дорога в непознанное:

Тайную мощь и питанье жирные земли
Так получают, иль в них бывает пламенем выжжен
Всякий порок, и как пот выходит ненужная влага,
Или же множество жар путей открывает
Тайных, которыми сок проходит к растениям новый.
То ль укрепляет сильней и сжимает разверстые жилы,
Чтобы ни мелкий дождь, ни сила палящего солнца,
Разгорячась, не сожгла, ни Борея пронзительный холод.

      Всего восемь строк, и в каждой проблема, которую и сегодня вряд ли можно считать  решенной. Не секрет, чем лучше прогрета почва, тем уютнее в ней чувствуют себя посевы. Но из чего состоит «тайная мощь земли»? Только ли из «соков земных», иными словами, из почвенных растворов? Но вода, насыщенная разными солями, должна передвигаться вверх и вниз, вправо и влево. Оттого насколько это легко и ритмично происходит зависит благополучие растений и... возникает вопрос о «коммуникациях», в плодородном слое. Его химическом, физическом, минералогическом составе, строении...
     Не устали? Тогда поговорим о том, как «сок проходит к растениям новый». То есть о билогии, физиологии, геохимии, биогеохимии...  Или проще поверить, что поэт все-таки мыслитель, а не человек, подыскивающий удачные рифмы.
      Вергилий уж точно не из последних. Иначе, император Август вряд ли  стал бы его поклонником. Эклоги поэта неожиданно(!) оказались созвучны  аграраной полититке цезаря.
      Причина та же. Не мог Рим существовать одними зрелищами. Второй составляющей бытия, хлеба, по-прежнему, не хватало. Не хватало, как ни странно, потому, что римляне богатели. И копание в земле стало непрестижным занятием, уделом рабов. Рабы же, бывшие воины, не горели желанием обрабатывать чужые поля.  Они предпочли продолжить борьбу. Их новым ристалищем стали латифундии, их врагом сельскохозяйственные орудия. Подневольные работники изливали свой гнев на яремных волов, плуги, пашни, пытаясь хотя бы так утвердить свое человеческое достоинство.
       Ненависть рабов – не единственная беда того времени. Непомерные аппетиты латифундистов создавали не меньше проблем. Тот, кто знаком с романом Гая Петрония «Сатирикон», должен помнить, как один из его героев, Тримальхион, был одержим желанием купить... Сицилию. Дабы, путешествуя из Европы в Африку, не выходить за пределы своих владений. Да, что там вымышленный персонаж. Реальность побивала любую фантазию. По свидетельству римского историка, Гая Плиния Старшего, в руках шести богатейших людей  империи находилась половина Северной Африки.  Сегодня бы их владения назвали  «естественными монополиями».
      Трудно представить, как император Август, будучи сам одним из крупнейших землевладельцев-олигархов, собирался возродить «золотой век». Эпоху вольных землепашцев. А с нею и СВОБОДУ, которая, вне всяких сомнений, луше, чем НЕ СВОБОДА.
      Зато доподлинно известно, как это сделал Нерон, унаследовавший его трон. Однажды новому властителю Рима пришло вдохновение, а вместе с ним и убеждение: крупные поместья в Африке вредят «народному благу». Он и распорядился умертвить шестерых известных хозяев, а освободившиеся земли присоединил к своим, государственным. Единым махом сократив коррупцию, монополизацию и прочие вредоносные процессы в шесть раз. 
     Затем, видимо, вычитав у Вергилия,  еще один способ борьбы с пороком, что «бывает пламенем выжжен», спалил свою столицу. Но полного понимания у сограждан так и не снискал. Уж слишком развращены оказались римляне той поры, чтобы понять столь высокие устремления. И поэт-император пал от руки  раба, так и не найдя нужной рифмы в отношениях со своими подданными.
      О землельцах же вспоминали все реже и реже. Зато военные победы интересовали всех. Владения «Вечного города» уже раскинулись от Пиринеев до Ефрата, а «патриотизм» все равно зашкаливал. Даешь Европу! Даешь Азию!
        В таком праведном угаре засухи и недороды на самих Аппенинах воспринимались, как незначительные события, местного значения.Уже никто не слушал стенаний Плиния: «Латифундии погубили Италию!»
       Вопрос решался просто. Раз земледелие приносит одни убытки, то и для обработки почв должны служить самые дешевые средства. А самым дешевым из них был рабский труд, труд из-под палки, ненавистный труд. И он становился тем дешевле, чем больше одерживалось побед. Любое «праведное» чувство, порыв часто зиждутся на вполне земных интересах. Ура-париотизм - не исключение.
        И все же, человеческая натура полна противоречий. Не может она быть всегда и во всем согласна с общепринятым мнением. Казалось бы, и император-интеллектуал, Марк Аврелий, и мудрец, Сенека, ясно дали понять, Плиний прав. Но не весть откуда появился диссидент, Луций Юний Модерат Колумелла. Юный патриций, забыв всякое уважение к старшим, презрев авторитетные мнения, посмел укорить их, заявив: «Как часто у нас первые лица в государстве обвиняют землю в бесплодии. Некоторые (это он про императора-то) даже смягчают жалобы ссылкой на определенный закон; земля, по их мнению, устала и, истощенная роскошными урожаями прошлого, не в силах с прежней щедростью одаривать людей пропитанием. Нечестиво (определенно бунтовщик!) думать, что природа, которую отец мира наделил вечным плодородием постигнута некой болезнью, бесплодием, состарилась словно человек. Преступно (простите, о ком это вы, Марк?) отдавать достойнейшее из занятий, как палачу на расправу, самому негодному из рабов».
          Луций Модерат избежал неприятностей. Времена настали иные. Да, и Марк Аврелий искренне полагал, что «любить тех, кто ошибается и заблуждается,- особое свойство человека», а уж властителя и подавно. Но скоро выяснилось: неправ сам цезарь. Потому, как Колумелла не унимался.  Он составил новый список почв империи. Куда более подробный, чем у Варрона. И выяснилось, что цвет, один из самых надежных показателей плодородия, в Италии не работает!
         Взять хотя бы черные почвы, «о прекрасных качествах которых свидетельствуют сами урожаи». На Аппенинах среди таких «черноземов» и запутаться не долго. До полутора десятков видов от самых тучных до совершенно бесплодных. К ним относятся и почвы речных пойм, и капризные торфяники, вознаграждающие человека за труд. И иссиня-черный участки, богатые солями марганца, и вулканических туфы, которые паши не паши, удобряй не удобряй,  а результат нулевой. Эти «угольные земли», как и «пестрые» разорили многих хозяев.
         Не меньше хлопот и с «белыми землями». «Зольная» одна из них. Она не пользовалась спросом у сельских жителей. Но оказывается есть и исключения, «белые жирные почвы». Феномен нашли на севере полуострова. Не иначе, наткнулись на залежи сапропеля.     
        Колумелла взялся за непростое дело. Не только в его время, но и много позже, в 19 веке, Иоганн Вольфганг Гете попытался создать  «Учение о цвете». И хотя к тому времени уже существовала химия, которой так не доставало римскому ученому, великий поэт и натуралист должен будет признать свое бессилие и неосведомленность в вопросе: «почему так рознятся свойства одинаковых на первый взгляд почв». 
           Противоречия, одни противоречия. И не только в теории. Все еще не решен проклятый вопрос. Стоит ли хорошо обрабатывать землю? У всех на слуху история Тария Руфа, соподвижника императора Августа. Этот воин-консул щедротами Божественного собрал миллионы сестерциев и... оставил своих наследников без гроша. Все деньги поглотила земля и ее обработка.
        Правда, есть и другие примеры. Некий Гай Фурий Кресин стал получать с малюсенького участка обильные урожаи. И его привлекли к суду за... неблаговидные деяния. «Будто он колдовством переманил жатву с чужого поля».  Кресин явился в суд не один. А со своими «крепкими, хорошо одетыми рабами, увесистыми сошниками, упитанными волами».Обвиняемый ограничился лишь краткой речью: «Вот мое колдовство, квириты, но я не могу привести на форум мои ранние вставания, мое бодрствование по ночам, знакомство с агрономическим  трактатами, проливаемый мною пот». И судьи тут же оправдали его.
       Определенно, деньги и труд следует вкладывать с умом. А знания никогда не бывают лишними.

                                         ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...

Другие произведения автора:

СУД РАБОВ.

У звуков музыки, как будто нет и смысла

ПО РЕКЕ ПЛЫВЕТ ТОПОР. НЕЭКОНОМИЧЕСКАЯ ЗАМЕТКА...

Рейтинг: 0Голосов: 0599 просмотров

Комментарии (0)

Нет комментариев. Ваш будет первым!

Добавить комментарий

RSS-лента комментариев