ЧЕТВЕРТЫЙ ИНГРЕДИЕНТ. НАИХУДШИЙ ИЗ ПОРОКОВ. БЮРОКРАТЫ-ТВОРЦЫ. Глава 13.

23 августа 2015 — Михаил Брук


НАИХУДШИЙ ИЗ ПОРОКОВ. БЮРОКРАТЫ-ТВОРЦЫ.
 
 
ЗЕМЛЯ И ВОДЫ, ВОЗДУХ И ОГОНЬ – ВСЕ ОПОЛЧИЛОСЬ ПРОТИВ ЧЕЛОВЕКА… ЕСТЬ МНОГО ИСТИН, ПРАВДА ЛИШЬ ОДНА: ШТАМПОВАННАЯ ПРИЗНАННАЯ, ПРАВДА. ОНА ГОТОВИТСЯ ИЗ ГРЯЗНОГО БЕЛЬЯ ПОД БДИТЕЛЬНЫМ НАДЗОРОМ ГОСУДАРСТВА… НО ЧЕЛОВЕК НЕ РАЗЛИЧАЕТ ЛИКИ, КОГДА-ТО СТОЛЬ ЗНАКОМЫЕ, И МЫСЛИТ СЕБЯ ЕДИСТВЕННЫМ ВЛАДЫКОЮ СТИХИЙ: НЕ ВИДЯ, ЧТО НА РЫНКАХ И БАЗАРАХ ЗА ПРИЗРАЧНОСТЬЮ БИРЖЕВОЙ ИГРЫ МЕЖ ДУХАМИ СТИХИЙ И ЧЕЛОВЕКОМ НЕ УГАСАЕТ ТОТ ЖЕ ДРЕВНИЙ СПОР; ЧТО ЧЕЛОВЕК ОСВОБОЖДАЯ СИЛЫ ИЗВЕЧНЫХ РАВНОВЕСИЙ ВЕЩЕСТВА, САМ ДЕЛАЕТСЯ В НИХ ИГРУШКОЙ… ТЕЧЕТ ЗЕРНО ПО ТРЮМАМ И АМБАРАМ, ПОРТА И РЫНКИ ЛОМЯТСЯ ОТ ЯСТВ, ГОРЯЧЕЙ СНЕДЬЮ ПЫШУТ РЕСТОРАНЫ, НО НЕ ЕДИНОЙ КОРКИ ДЛЯ ГОЛОДНЫХ, ДЛЯ НЕЗАНУМЕРОВАННЫХ РАБОВ»,- Максимилиана Волошина следует просто читать.
 
 
КРЕСТЬЯНСКИЙ МИР.
 
Сельский мир. Враги и попутчики. Земля и Вендетта. Отобрать и разделить. «275 200 душ мужского пола». Ум, честь и совесть. "К. Д. Глинке. Срочно". Ищите, только найдите! Все тот же закон.
 
Бедность не любят. О ней почти не говорят. Молчаливо признавая НАИХУДШИМ ИЗ ПОРОКОВ. Как же иначе? Все наши несчастья от недостатка еды, денег, здравого смысла. А недостаток чего бы то ни было и есть ПОРОК, как бы обидно это не звучало. Одно УТЕШЕНИЕ - отсутствие средств восполнимо. Одна БЕДА - ущербные, отжившие свой век, понятия порой неистребимы. Случилось так, что именно в России начала двадцатого столетия БЕДНОСТЬ прочно обосновалась в крестьянской общине. «Состояние умов» в деревнях не позволяла человеку оторваться от сельского мира, коллектива, свято хранившего круговую поруку, земельный передел, идеи сомнительного равенства в нищете. Народники и марксисты видели в них ростки будущего общества. Империя - упрямого, несговорчивого противника, жившего по своим законам. Врага, ослабляющего государство изнутри. «Буревестники революции» переоценили способности «союзников», не желавших, да и просто не способных двигаться вперед, к «Светлому Будущему». Людей, обремененных ЗЕМЛЕЙ, свято чтивших первобытное РАВЕНСТВО. Придя к власти, фанатичные правители во имя торжества безумных идей объявили вендетту землепашцу и восторжествовали в миру, переставшим быть крестьянским. Но об этом чуть позже... Первые же попытки разрушить сельскую «коммунистическую ячейку» предпринял Петр Аркадьевич Столыпин. Справедливо рассудив, что три четверти российских поданных, лишившись крепостной опеки, остались рабами. Рабами сельского схода, рабами своеобразно понятой социальной справедливости. Людьми, трудившимися на земельных наделах, сохранять, улучшать, беспокоиться о которых не имело смысла, раз они перейдут к соседу. Забота о дне сегодняшнем, отсутствие цели и есть признаки РАБСТВА. Потому-то аграрная реформа и началась с призыва «УНИЧТОЖИТЬ ОБЩИНУ». Какие бы резоны не приводились в оправдание, на практике сие означало: «ОТОБРАТЬ И РАЗДЕЛИТЬ» земли. Поставить ЛИЧНУЮ ВЫГОДУ над ОБЩИМИ ИНТЕРЕСАМИ. Интересами, ставшими мировоззрением. Интересами, укоренявшимися тысячелетиями. Ум, честь и совесть нового курса, помимо Петра Аркадиевича представляли: датчанин А.А.Кофорд, не знавший русского языка, и юрист А.В. Кривошеин, понимавший в сельском хозяйстве не более чем его коллега в славянской письменности. Воли хватало с избытком. Но результаты оказались плачевными. Общины не поддались. В северных губерниях на посулы не клюнул никто. В самых обнищавших центральных волостях всего пять процентов. Тогда решили поступить иначе. Вырвать крестьянина из объятий древних традиций, пообещав ему новые наделы на востоке страны… В 1906 году власти, которым не давал покоя опыт Североамериканских Штатов Америки, додумались предложить беднякам пустующие земли Туркестана и Сибири. Безумие проекта состояло в том, что эти территории были практически не исследованы. Об их почвах знали понаслышке. «Желавших отправиться за тысячи километров набралось немного,- писали Петербургские ведомости. – Но 275 200 душ мужского пола, хоть и малая толика российских селян, но собравшись вместе, они обрели мощь библейского Потопа, обрушившегося на азиатские владения империи. Шли не за золотом или алмазами. Шли за землей. Многие из них гибли в пути. Но и те, кому посчастливилось добраться до «краев обетованных» часто оказывались у разбитого корыта. Черная, маслянистая земля, так напоминавшая европейские черноземы, на следующий же год покрывалась белой солевой коркой, разрушавшей стены глинобитных домов и лишавшей поля плодородия». Людей направляли в далекие края, полагаясь лишь на устаревшие карты и случайные описания. Государственные службы, как часто случается, оказались неповоротливыми. Они не поспевали за спросом, а потому положились на русское «АВОСЬ». И крестьяне стали занимать первые приглянувшиеся участки. Засухи, соли, межевые споры – вот малая толика проблем, терзавших жертв «почвенной лихорадки». Отчаявшись решить их, «Переселенческое управление» отправило делегацию в «Вольное экономическое общество», где работала «Почвенная комиссия» во главе с Павлом Владимировичем Отоцким. Первая встреча длилась не долго. Из сбивчивых объяснений он понял: ситуация в восточных районах страны накаляется с каждой неудачей. Еще один неурожайный год и трагедии не миновать, а потому тут же набросал записку: «Дорогой, Константин Дмитриевич! Есть возможность и средства для работы в Зауральских и Алтайских степях. Если нет других более срочных дел, то место начальника всех будущих экспедиций за Вами». Затем, взяв конверт, надписал: «К. Д. Глинке. Срочно. Передать в собственные руки». Отоцкий не сомневался, молодой энергичный профессор из уже знакомого нам Ново-Александрийского института не упустит такой возможности. Глинка находился проездом в Петербурге, и разыскать его не представляло труда. Поэтому Павел Владимирович ничуть не удивился, когда через час в его кабинет влетел запыхавшийся претендент. «Я согласен»,- только и смог произнести он. Вряд ли кто-нибудь из них представлял, сколько сил потребуют поиски пригодных для освоения почв, как далеко от намеченных пределов проникнут снаряженные ими экспедиции. Ни тот ни другой даже не предполагали, что, в конце концов, запутавшееся в своих же планах «Переселенческой управление» выдаст на исследования небывалые для тех лет суммы. «Только ищите, только найдите земли для всей этой голодной, ревущей орды, - взывали к ним обезумевшие от страха чиновники, - не допустите новых бунтов!» «Почвенная комиссия» в те годы напоминала штаб действующей армии. В разные концы России рассылались приказы, разъяснения, карты, обратно шли срочные донесения, «трофеи». «Для нас они стали дороже вражеских знамен и ключей от города, - вспоминал Отоцкий. – С какими только чудесами природы не пришлось столкнуться в Сибири! Кабинеты «Вольного экономического общества» ломились от образцов самых необычных почв. Попадались здесь и светлые словно, подзолы, земли Якутии. Но их белесый горизонт слагал не кварцевый песок, а соли натрия. Встречались сибирские черноземы. Но, рядом со своими европейскими собратьями, они смотрелись так же, как маленькие сибирские лошадки со скакунами донских и днепровских степей». «Все местные причуды порождены климатом Сибири, - полагал Глинка. – Резкие перепады от тепла к холоду, большая сухость приводит здесь к самым неожиданным комбинациям почв. Возьмите якутскую «лесостепь», не заметно переходящую в настоящую лесотундру. Сильные холода, вечная мерзлота становятся на востоке Сибири не только непреодолимой преградой для лесов, но и изменяют почвы». Впрочем, только ли почвы? Горные породы и минералы, долгое время считавшиеся инертными к действию климата, и те, как выяснилось, испытывают на себе его влияние. В тундре, например, полно каменных глыб, едва затронутых разрушением. А у отрогов гор, на юге Сибири, мощные пласты лесса, глины и песка. Почему? «Результат деятельности ветра, водных потоков, кислорода и углекислого газа воздуха», - объясняли геологи. «Но, ведь «жернова» природы есть и на Крайнем Севере, - возражал Глинка, - а песков и глин здесь значительно меньше. Выходит работа ветра, воды, растений и микробов напрямую зависит от солнечного тепла. Чем его больше, тем мельче истираются породы, быстрее идут химические реакции. Иными словами, действует все тот же ЗАКОН ЗОНАЛЬНОСТИ, открытый Докучаевым». Более семи лет, с 1906 по 1914 годы, руководил Константин Дмитриевич «армиями» изыскателей. Сотни отрядов удалось снарядить в знойные равнины Туркестана, отправить на юг Сибири и Дальний Восток. К 1909 году уже готова опись пустующих земель Средней Азии, через восемь месяцев – перечень почв Дальнего Востока. Бум шел на спад. Страсти улеглись, беда миновала. Тысячи крестьянских семей удалось расселить в необжитой «вселенной», именуемой Российской империей. И наступила тишина. Затишье… перед бурей…
 
 
СТАТСКИЙ СОВЕТНИК.
 
«Старик». «Серый кардинал». «Диалектическое и социалистическое». «Марксисты» от земледелия. Сталинские миллиарды. Две буханки в одни руки. Травополье и древние греки. Динамика жизни. В ожидании чуда. «Фатальная неизбежность».
 
Просторные, светлые здания близ Петровского парка на окраине Москвы в 1918-19 годах больше походили на райские экзотические островки, раскинувшиеся в бурном море исторических перемен. Здесь никогда не гасло электрическое освещение. А с наступлением холодов из труб валил густой дым. Мировая война, революции, казалось, обошли стороной Сельскохозяйственную академию. Сюда, как в былые времена, даже ходил трамвай. А в одном из корпусов, в огромном кабинете заседал настоящий статский советник, Василий Робертович Вильямс. Правда, теперь его величали профессором, академиком, реже государственным советником, но перемены титула не изменили барских привычек. А мелькнувшая у парадного подъезда новая с меховым воротником шинель и вовсе наводила благоговейный трепет на сотрудников. «Старик», которому к тому моменту исполнилось всего-то пятьдесят пять лет, отличался суровым нравом. Среди студентов и прочих «низших чинов» еще ходила байка о падении и мгновенном возвышении одного ассистента… Бедолага чуть не поплатился должностью за пустяковую халатность. Плеснул в колбу с остатками почвы серную кислоту, да так и оставил на ночь. А во время утреннего обхода наш, тогда еще действительно статский советник или просто директор Петровской академии, обратил внимание на темную жидкость в не вымытом сосуде. Львиный рык и приказ разыскать виновника возымели мгновенное действие. Теряющий связь с реальностью несчастный предстал перед разгневанным Юпитером. Громовержец выпятил грудь, скинул с лысой головы соболью шапку, и, сверкнув стеклами пенсне, леденящим душу шепотом произнес: «Вон!». Вынос тела сопровождала могильная тишина. Его высокородие, сокрушенно вздыхая, задумчиво погрузились в мягкое кожаное кресло, механически переводя взгляд с грязной колбы на потолок, книжную полку и обратно на сосуд, так некстати попавшийся ему на глаза. Чьи-то услужливые руки уже потянулись к незадачливой посудине с темной жидкостью… «Стоп! – возопил директор. - Назад! Фильтр! Чистый Erlenmeyer! Filtrer! » Приказ не нуждался в переводе. Свита все поняла с полуслова. Вот он момент божественного озарения! В оплошности сотрудника - недотепы «небожитель» узрел путь познания одной из тайн плодородного слоя, humus acids, гумусовых кислот. Отфильтрованный настой напоминал цветом крепко заваренный чай. Василий Робертович улыбаясь, рассматривал его, тихо мурлыкая себе под нос какой-то легкомысленный мотивчик. «Вернуть», - тихо процедил он … Не ручаюсь за точность описанных событий, но именно тот момент стал «звездным часом» прежде незаметного тихони, Владимира Петровича Бушинского, прозванного позже за усердие и молчаливость … «Серым кардиналом». У нашей истории есть продолжение. И оно не о вымытой до блеска лабораторной посуде, а о «достославных деяниях рыцаря» Василия Вильямса и его «верного оруженосца» Владимира. Они не сражались с ветряными мельницами, а защищали «диалектическое почвоведение» и провозглашали «социалистическое земледелие». И именем сим, победивши, отправляли в безвозвратную ссылку несогласных коллег, совершали варварские набеги на природу, утверждая веру в неистощимость плодородного слоя, в исключительность затеянного в стране эксперимента. Проявим уважение к званиям. Начнем с бывшего статского генерала. «Красный» профессора слыл не только творцом «новых» идей, но и изощренным инквизитором, с неповторимым изяществом, громившим и разоблачавшим буржуазные «ереси» в науке. «Все до смешного просто,- вещал он. - Вот «Капитал», где черным по белому написано: «При РАЦИОНАЛЬНОЙ системе хозяйства производительность почвы может быть доведена до такой степени, что она будет повышаться из года в год в течение неограниченного периода времени, пока, наконец, не достигнет высот, о которых мы, сегодня, едва можем составить представление». Ну, а какая система самая рациональная, как не та, что освящена РЕВОЛЮЦИЕЙ и… покровительством МУДРОГО ВОЖДЯ? «Марксисты» от земледелия не желали знать историю, а историю почвоведения и агрономии в особенности. Они присягали и служили даже не учению Маркса, а событиям. Ведь простое сопоставление слов их «кумира» и Юстуса Либиха объяснило бы нехитрую суть приведенной цитаты. Речь шла всего лишь о не совершенстве земледелия девятнадцатого века. О не соблюдении законов «полного возврата» и «минимума», открытых немецким химиком (Вы должны помнить о них, если читали главу «Евангелие от Юстуса»). Иными словами, о том времени, когда хозяева прекратят бездумно грабить землю и начнут использовать минеральные удобрения. А не о создании «вечного двигателя». Увы, простых истин не достаточно для возвышения, славы. Славы великого реформатора, завоевателя, диктатора. ЕМУ, ИМ, расталкивающим друг друга локтями, с безумными, хитрыми, остекленевшими от жажды власти глазами виделся только один путь: «Россию вздернуть на дыбы!» А получилось на дыбе. В двадцатых годах прошлого столетия страну Советов терзали странные противоречия. Зарождавшееся Богатство в городе и деревне, неискоренимая Бедность и Власть складывались в магический треугольник раздора. Власть противостояла всем, хотя и называлась народной. Она получала хлеб, силу от тружеников земли, и ненавидела их за это. Она питалась идеями и знаниями, уничтожая людей науки и сея вражду в их рядах. Она демонстративно благоволила беднякам, но стоило тем вырваться из порочного круга нужды, как они, тут же, становились ее противниками. Коллективизация крестьянских хозяйств обернулась голодом и искалеченными судьбами. Механизация – потерей почвенных богатств. А травопольная система, предложенная, бывшим статским советником Вильямсом, одной из «сывороток правды», с помощью которой распознавались «враги народа». Еще с давних времен было известно: почва почв – чернозем во многом обязана своим замечательным плодородием особой структуре верхнего слоя, сложенного комочками. Они подобно сосудам хранили питание и влагу для растений. Комочки образовывали корни трав. Вывод напрашивался сам собой. Достаточно засеять поле люпином и прочими бобовыми, чуть-чуть подождать (год, другой) и оно восстановит свои силы. Идея не новая. В середине девятнадцатого века ее реализовал немецкий агроном Иоганн Шубарт. В обильной дождями Северной Германии, покрытой легко размываемыми и развеваемыми песчаными землями, результаты оказались неплохими. Увы, родственное Пруссии, Нечерноземье, Вильямса явно не удовлетворяло, хотя большинство его опытов проводилось именно здесь. На бесплодном Севере и повторением чужих истин карьеры не сделаешь. И он вносит «коррективы». «Первая и главная заповедь моей системы, - провозгласил государственный советник, - состоит в том, что сеяние трав должно сопровождаться глубокой вспашкой!». Другая «заповедь» распространяла травополье на всю территорию СССР. О «глубокой вспашке»: отдельный разговор. Но как отрицать очевидное? Влияние климата, закон зональности, индивидуальный подход к восстановлению сил почвы? Увы, непререкаемая власть сладка «неоспоримой правотой». Обладая ей, можно и «травополье» назвать единственно научной системой, и разглагольствовать о беспрерывном повышении урожайности, и, одновременно, вводить продовольственные карточки. Ни в чем большевики не испытали больших неудач, нежели в сельском хозяйстве. Убожество новых идей становилось тем очевиднее, чем острее ощущалась нехватка хлеба в стране. Стране, где урожаи едва достигали тех, что получали в Римской империи времен упадка. «Грандиозный» сталинский план, собрать семь-восемь миллиардов пудов зерна, так и остался не выполненным. Для этого, по признанию самого Вильямса, требовалось, как минимум, удвоить производство пшеницы, ячменя и ржи в СССР и довести их до… пятнадцати центнеров с гектара. Вот тогда, только тогда, на каждого жителя «великой державы» пришлось бы… по ДВЕ буханки хлеба в день! А пока обходились ОДНОЙ. О мясе, понятно, молчали. Не делиться же со скотиной последним куском хлеба. Перебьется травкой, а зимой и солому с крыши можно скормить. Но голод меньше всего смущал академика. Он твердо верил в «стахановское движение», отвечал поздравлениями на рапорты «передовиков» производства, больше напоминавшие измышления писателей фантастов. С удовольствием читал последние «сводки» с полей, в которых звучали бравурные марши, здравицы в его честь и невнятное бормотание о «творчески переработанных» рекомендациях вождя земледельцев и его великого патрона. Читал и прощал «невинные преувеличения», достигавшие порой сотен центнеров зерна и многих тонн корнеплодов с одного гектара. Хотя на его опытных участках, где заботой окружали каждый колосок, не удавалось получить и десятой доли, обозначенных на бумаге цифр. Понятно, доброта и снисходительность бывшего статского советника имели границы. Стоило, например, упомянуть имя Николая Максимовича Тулайкова, и …грозы не миновать. В одной из статей «ВикипедиЯ» есть любопытная фраза: «В результате дискуссии между В. Р. Вильямсом и академиком Н.М.Тулайковым о пользе применения травопольной системы земледелия, Н. М. Тулайков был арестован в 1937 году и погиб». Интересный научный спор вышел. Цезарь опустил палец вниз и … «правда» восторжествовала. А ведь были еще и Вера Александровна Бальц, Ростислав Сергеевич Ильин, Николай Александрович Димо, Яков Никитович Афанасьев и другие. Многим ли из них дали высказаться перед арестом? Или в НКВД обошлись лишь рекомендациями Василия Робертовича? Специалист все-таки. Повезло Органам в стране Советов. Без его подсказки, сколько бы «дров наломали». А тут все научно обосновано. Думать нечего. Хватай! Интересно и то, что происки «врагов народа», «вредителей» среди почвоведов удалось разоблачить задолго до 1937 года. Еще вначале 30-х, когда идеи Вильямса и его покровителей восторжествовали, и остались в памяти народной под звучным именем ГЛАДОМОР. Выходит, «травопольная система» – блеф? Не более и не менее чем идеология, породившая ее. Ну, кто бы возражал: - против чередования пшеницы и бобовых культур, известного еще в Древней Индии, - против орошения и искусной обработки почв, доведенной до совершенства шумерами и ассирийцами, - и, конечно, против СЕВЕТЛОГО БУЩЕГО? Увы, для достижения всеобщего счастья марксисты не выбирали легких путей. Бывший статский советник тоже. Первые разрушили старый строй, уничтожили инакомыслие и инакомыслящих. Вильямс, как вы уже видели, не отставал. Более того, опережал события. Не только коллегам, даже плодородному слою пришлось терпеть и страдать. Испить до дна «горькую чашу» эксперимента. Испытать прелести «глубокой вспашки». Благие намерения, устилавшие путь Василия Робертовича в науке, объяснялись просто. Он желал растениям добра, хотел вернуть им пищу, которая, якобы, безвозвратно уходила с талыми и дождевыми водами в «недра» почвы. Он, как и эллины, верил в «жировую прослойку». Вспомните главу «МИФЫ, ПОЭМЫ, ТРАКТАТЫ». Понятно, академик пользовался иной терминологией, называл ее иллювиальным горизонтом. Но подобно древним грекам, полагал: главные богатства некоторые земли скрывают именно в нем. Так, пашни в тайге покрылись бесплодными глыбами, нашпигованными соединениями железа, алюминия и марганца, а в степях и полупустынях солями. Подсохнув, почвы засушливых районов начинали пылить, убивая все живое соединениями натрия. Диковинная идея родилась из давнего заблуждения биологов и агрономов девятнадцатого века. Они не верили в климат. Утверждая: «Динамику ЖИЗНИ невозможно удержать в его статичных рамках!» Выходило, плодородный слой, растения, животные, микроорганизмы живут по собственным законам. У них своя, особая география. И она, география высших и низших живых существ, подчинена ВРЕМЕНИ. Договорились до того, что пространство во всем его разнообразии, в смысле география, - функция истории?! «Все есть ступени одного процесса,- твердили они.- И почвы – не исключение. «Диалектика» их развития подобна строительству, дома. Начинается с фундамента и завершается возведением крыши». А дальше… воображение рисовало очень заманчивые перспективы. Следовало лишь ускорить процесс, продвинуть ЖИЗНЬ, а именно, засеять степными травами север, и таежные земли … станут черноземами. И, чтобы они не испытывали «голод», ГЛУБЖЕ ПАХАТЬ, дабы будущие царь - почвы развивались на богатой различными минералами породе. В «пустых головах», верхних горизонтах лесных подзолов, много кварцевого песка и почти нет питательных элементов. В ожидании чуда на осушенных болотах не строились оросительные системы. Как бы, не растерять драгоценную «пищу» растений. И торфяные пожары, которые нечем тушить, теперь можно наблюдать чуть не каждое засушливое лето. «Фатальная» неизбежность засоления почв засушливых областей (тоже часть «единого процесса развития почв») полагала не нужными дренажные системы вокруг орошаемых полей. Так пахотные земли в Причерноморье, на Прикаспийской низменности, Средней Азии и Казахстане превратились в бросовые территории. Вот краткая суть и итог учения. Вряд ли стоило бы продолжать о нем рассказ. Если бы не виртуозное мастерство нашего «диалектика», ловко «оседлавшего» законы развития. И, в конце концов, уничтожившего и «единство», и «борьбу противоположностей». Погубившего реальных и мнимых противников своей теории. Сотворившего бесплодные пустыни. Оставшегося единственным, непререкаемым авторитетом в области не решаемых вопросов (превращения почв в черноземы) и не осуществимых проектов в земледелия (бесконечного повышения урожаев).
 
 
ТЕНЬ ПАМЯТНИКА.
 
«Органчик». Господин оформитель. Тщетные потуги. В поисках Тартара. «Резервный фонд» природы. Ложь для всех. Академик понимал, допусти он в стены МСХА жизнь во всем ее многообразии, особенно бытующие в ней противоречия, и судьба, его судьба, круто изменится. Ни тебе орденов, званий, премий, мемориала в собственной лаборатории, ни славословий «народного академика» Трофима Денисовича Лысенко, ни посмертного памятника (уж наверняка был уверен, не обидят, поставят), что с 1947 года вознесся меж корпусами Тимирязевской академии, на месте снесенного храма святых апостолов Петра и Павла… Василий Робертович слыл умным человеком. Но забота о славе, реноме, так свойственные академической публике, сыграли и с ним злую шутку. В 1939 году, незадолго до его смерти, в СССР приехал английский почвовед Рессель, большой поклонник творчества «живого классика». Каково же было удивление гостя, когда вершитель судеб науки, победоносный участник диспутов, автор многочисленных научных трудов, опубликованных в последние годы, оказался больным, немощным старцем, с трудом, выговаривающим отдельные слова. «Вы сохранили все качества молодого учёного», - дипломатично отреагировал британец на так и неудавшуюся попытку хозяина поприветствовать его. Тогда-то и произошло удивительное событие, украшающее сегодня все биографии бывшего статского советника. Сидевший позади Вильямса человек утер академику слюни и, не раскрывая рта, утробным голосом произнес: «Я пережил три революции и не просто пережил, а активно участвовал в них. Вот в чем кроется секрет моей молодости!» Невозмутимость, столь характерная жителям Туманного Альбиона, не мое качество. Согласитесь, семидесяти шестилетний возраст и тяжелейший инсульт, настигший Василия Робертовича в 1937 году, плохо сочетаются с его удивительной ретивостью в науке и общественной жизни. А случай с чревовещанием и подавно наводит на мысль о докторе Фаусте. Двенадцатый том «Собрания сочинений» академика не развеял сомнений в правдивости событий, описанных в трагедии Гете. Однако помог выявить новое действующее лицо. Каждая (!) разоблачавшая и клеймившая «врагов народа» и «вредителей» статья оканчивалась короткой припиской. «Подготовлена при участии В.П.Бушинского». Ну, того недотепы, из байки про немытую колбу, как в сказке, превратившуюся в лампу Алладина. Еще в «лихие» 20-е он стал «тенью» Вильямса. Сама скромность и предупредительность. Нужно материалы подобрать, цифры, цитаты на злобу дня? Все, что угодно! И вот наступают тридцатые годы. Для миллионов жителей страны Советов гамлетовский вопрос: «БЫТЬ ИЛИ НЕ БЫТЬ?» решен отрицательно. Владимир Петрович не из их числа. У него радостное событие - юбилей научной деятельности. В тожественной обстановке академик называет Бушинского «другом и соратником». Ему выпало БЫТЬ! Новая ДОЛЖНОСТЬ, не помянутая ни в одном штатном расписании, давала главную привилегию. Говорить от лица САМОГО. И он не преминул этим воспользоваться. Власть, влияние фаворита стали особенно заметны в последние годы жизни Вильямса. Через руки «друга» проходили все работы «старшего брата». И тон их часто обретал еще большую бескомпромиссность. «Партия быстро разоблачила ученых-вредителей, - «писал академик»,- и их теорию мелкой вспашки…» («Тимирязевка», 1937 год). Праведный гнев истинного автора понять легко. Все «исследования», вся жизнь его посвящены «пользе глубокой вспашки». Табель о рангах мешал «простому» доктору наук открыто возражать, например, академику Тулайкову. Но именем босса удалось не только опровергнуть «лжеучение», но и отдать оппонента на растерзание НКВД. Труды Бушинского не пропали даром. В 1939 году его избрали членом-корреспондентом Академии Наук СССР. И теперь соратника Вильямса не стесняли никакие рамки. А в ноябре того же года умер патрон и место первого агронома страны оказалось свободным. Увы, как и большинство тех, кто вырос в «благотворной тени великих мира сего», ученик академика не сумел занять освободившегося постамента, завоевать авторитет своего учителя. Вначале не хватало собственных идей. Да, и те, что удалось сформулировать, отличались от уже известных, разве что, убогостью стиля. Хотя, памятуя прозвище, «Серый кардинал», критиковать их никто не решался. В 1940 году полным ходом шла работа над очередным изданием Большой Советской Энциклопедии. Владимира Петровича попросили изложить собственное мнение о вспашке почв. Говоря проще, пересмотреть взгляды почившего патрона в свете новых данных. Большой соблазн. Статья в БСЭ стоила десятков, а то и сотни публикаций в других менее престижных изданиях. Это официальная точка зрения науки, отправной пункт всех поисков. Любой следователь НКВД может по ней скорректировать свои взгляды и вынести обвинение. Все коротко и ясно, как в протоколе допроса. Тут-то ученик и ощутил собственное бессилие. Ни его потуги, ни помощь бесчисленных сотрудников результатов не дали. Взгляды «классика» не удалось ни пересмотреть, ни дополнить. После года проволочек в редакцию вернулся старый вариант статьи «Вспашка», слегка «украшенный» обвинениями в адрес «вредителей». Впрочем, попытки продолжались. Уже в 1942 году в поминальном издании, посвященном Вильямсу, он - таки высказывает «credo». Юбилейный «Сборник» не энциклопедия. Его задача - украшать полки казенных кабинетов. Статьи, помещенные в нем, читают разве что рядовые цензоры. Здесь Бушинского и прорвало. Стесняться-то некого. И он заявил: все созданное природой, следует основательно перекраивать. Только так удастся добиться бесконечного роста урожаев. Стоит признать, Вильямс все-таки обладал чувством меры. Предлагал лишь ускорить рождение черноземов. Его ученик не «подгонял процессы», а крушил плодородный слой. Трудно найти иное слово, говоря о вспашке почв на глубину одного метра. «Сакковские» плуги учителя для подобного действа уже не годились. И Бушинский предлагает новые, трехъярусные орудия. Остается лишь гадать, что он искал в недрах подзолов, солончаков и субтропических красноземов. Видимо, желая превзойти академика, пытался добраться до Тартара… Иного и в голову не приходит при чтении его опусов. Где напрочь отрицается бесплодие нижних горизонтов. Бушинский убежден: «…проникающие сюда с талыми и дождевыми водами вещества образуют слой скрытого плодородия, недоступного ни травам, ни деревьям. Накопленные соединения представляют собой энергетическую ценность, резервный фонд почвы, которые не используются при сохранении ее естественного профиля». Отсюда приказ: перевернуть! Рудяки - соединений кремния и кислорода, железа и алюминия, короста из натрия и хлора покрывшие поля – достижение учителя. Владимиру Петровичу удалось-таки превзойти его. Он вывернул на поверхность пашен пласты соды, избавиться от которой не в пример сложнее. Степи, даже раскорчеванные лесные пустоши медленно превращались в пустыню. И только рапорты «передовиков производства» и «стахановцев» остались прежними. Они продолжали возносить хвалу науке, партии и государству... «Насилие нуждается во лжи!» Уже не помню, кто первым высказал столь очевидную мысль. Но именно вранье во всех формах и сочетаниях, стало тем продуктом, тем «национальным богатством», в обладании которым Советский Союз не имел себе равных. За неимением лучшего им питались все. И низы и верхи. И, наконец, наступил кризис. Кризис перепроизводства. Все по Марксу. Поэтому не стану утомлять вас новыми историями того фантасмагорического времени, метаморфозами, приключившимися не только с целыми учениями, но и со случайно слетевшими с языка словами.
 
ТАМ, ГДЕ ОСТАНОВИЛОСЬ ВРЕМЯ.
 
Труд господина Сизифа. Диагноз – деградация. «Обеспокоенная» пресса. Дрова или жизнь. Ад - это Сахель. «Кровожадные» коровы и овцы. Опять «Светлое будущее». Чиновник он и в Африке…чиновник.
 
Мир удивительно разнообразен. Определить, который ИЗ ПОРОКОВ НАИХУДШИЙ совсем не простая задача. И, тем не менее, будем лояльны современному идолу, ПОЛИТКОРРЕКТНОСТИ. Полюбуемся «успехами» иных «культур», иных политических систем… Посреди голой равнины, где растут лишь одинокие кустарники, и знойный ветер поднимает клубы песка и пыли, стоит высокий мужчина. Он с тоской смотрит на иссушенный солнцем ствол акации и сердито произносит: «Кочевники. Срубили и скормили листья скоту». Знакомитесь, Ибрагим, главный лесничий Страны Остановившегося времени. Подвластные ему территории в несколько раз больше любой из стран Западной Европы, но лесов здесь нет. Его работа - спасение одиноких деревьев, кустарников, травы. «Работа господина Сизифа», - как грустно шутит один из подчиненных. Прозвище лишь подчеркивает безнадежность происходящего. Ибрагим борется не только с ветром и песками. Он пытается возобновить бег времени. «Десять лет назад, - вспоминает лесничий, - от голода погибло несколько миллионов человек. Истощенные люди забирались на деревья и глодали пересохшие почки. Деревенские жители разрушали термитники и собирали семена трав, запасенные насекомыми. Обессиленный скот умирал у пересохших колодцев. Пастухи бежали в город, но там продовольствия и воды не хватало на всех. Тот, кому повезло, питался мясом околевших животных. Когда же Всевышний послал дождь, возродилась надежда. Но мы так и остались в Стране Остановившегося Времени». Причина разыгравшейся трагедии - исчезновение плодородного слоя. Точнее его деградация. Все началось с маленьких пятен песка, вокруг деревень и городов. На них не обратили внимания. Никому и в голову не приходило, что почва тяжело больна. Ни одно «царство природы» не может существовать само по себе. А в «загадочной стране» почти не осталось растительности. Вот и земля решила вернуться к своему изначальному состоянию. Смеси песка, пыли, глины. Впрочем, хватит тайн. Это история страны Нигер. А рассказал ее немецкий журнал «Spiegel». В 1983 году мировая пресса целую неделю (!) будоражила общественное сознание ужасами, происходящими в Африке, охваченной «Великой сушью». «В Эфиопии, - писал корреспондент агентства «Reuter»,- десять лет назад от голода и жажды умерло 200 тысяч человек. Сегодня крестьяне горных районов Уолло, Тигре и Гондар вынуждены покидать дома и отправляться в центры по оказанию помощи… Власти опасаются, что на сей раз пострадает более трех миллионов жителей страны…». «На юге Африки, в Мозамбике высохли реки, началась эпидемия холеры. Ботсвана медленно превращалась в песчаную пустыню, - сообщала британская «The Daily Telegraph». - Природа жестоко обошлась с людьми, лишив их дождей. Но до 60-х годов прошлого столетия случавшиеся здесь засухи не собирали столь обильной и страшной жатвы». «Два-три поколения назад, - поведала газета «The Guardian», - нельзя было пройти сквозь густую растительность, не спугнув льва или гиену. Сегодня же на месте лесов и кустарников образовались безжизненные пространства. Приходится уезжать за шестьдесят-сто километров, чтобы нарубить дорогостоящих, но таких необходимых дров». Спрос на дрова растет по мере увеличения населения. Нефть большинству не по карману. Поэтому каждый верблюд, грузовик, груженный лесом, превращают старания лесничего Ибрагима в труд легендарного Сизифа. «Со времен последней засухи только в Нигере появилось на свет более двух миллионов детей. Их надо кормить, - объясняла своим читателям «The New York Times». - Но все усилия, все капиталы, вложенные в землю, увеличили производство продуктов на один процент. Тогда, как население почти удвоилось. Раньше крестьянин давал полям отдых, оставлял их под паром, и семья не голодала. Теперь же землю засевают без перерыва. Один-два колоска проса на квадратном метре стали обычным явлением в странах Сахеля: Мавритании, Сенегале, Чаде, Малави, Эфиопии, Судане. Отчаяние велико. В поисках новых земель люди забредают далеко на север. В неплодородную саванну, которой «Аллах не дал благословения». «Единственно, кто не унывают: кочевники, - с грустью констатировала «Le Monde». - Они держат огромные стада из соображений престижа, хотя и живут в бедности. Только в одном Нигере «странствуют» более ПЯТИ МИЛЛИОНОВ коров, ДЕВЯТИ МИЛЛИОНОВ КОЗ, ТРЕХ СОТ ТЫСЯЧ ВЕРБЛЮДОВ. Перед такой армадой не устоят ни лесные посадки, ни кустарники, ни травы. Засуха привела к росту цен на продовольствие. Раньше в Восточной Африке мешок кукурузы меняли на одного козла, теперь приходится отдавать четырех. Инфляция... Возле шоссе, покрытого толстым слоем пыли, расположились на отдых несколько туарегов. Они возбужденно обсуждают очередную попытку государства обуздать безумные претензии местных скотоводов. - Держать меньше скота! - кричит один из них. - Ни за что! Мы, кочевники, не позволим себя контролировать! - А если опять начнется засуха? – спрашивает его сосед. - Засуха начнется, засуха кончится, - отрезает первый»... Как видите, рост населения – не единственная причина голода. Опять те же отжившие традиции и понятии. Кочевник не избалован жизнью. А коли, упрям и вступает в молчаливую борьбу с властями, значит, у него есть могущественные покровители. Так он думает. Так его приучили думать, дали надежду… Все началось с «БЛАГИХ ПОЖЕЛАНИЙ». «ДОБРОХОТЫ» и НЕВЕЖДЫ, точнее чиновники из стран-доноров и многочисленных международных организаций (ООН, ЮНЕСКО не исключение), пожелали бороться с отсталостью в странах Третьего Мира. А этот мир хотел есть. И больше остальных кочевники, мыкающиеся по саванне. Вы же понимаете, четыре козла за мешок кукурузы … никакого стада не напасешься. И полетели самолеты, поплыли пароходы. Скотоводы, почувствовав поддержку, приободрились и нарожали кучу детей. К сожалению, быт и гигиена стойбищ оставляли желать лучшего. И без того высокая детская смертность стала еще выше. Скученность населения, дефицит воды и прочие «удобства» оказали микробам-убийцам неоценимую помощь. Тогда малышам сделали прививки. Результаты замечательные, но… перестало хватать пищи. Помогли «модернизировать» основное производство: вакцинировали скот. Опять победа. Поголовье коров и коз выросло в разы… Увы, не у каждой сказки счастливый конец. Многочисленные стада за год другой уничтожили растительность и почвы деградировали. Падеж животных остановить не удалось. Затем, наступил черед людей. Такая история. Точнее, одна из историй. В опустошении саванн нет ничего загадочного и неожиданного. Чем больше стада, тем быстрее они вытаптывают, разрушают структуру почв. Те самые комочки, в которых скапливается дождевая вода. А земли здесь пылеватые. Пыль же обладает всеми отрицательными качествами песка (не насыщается влагой) и глины (уплотняясь, не пропускает ее вглубь). Стоит ли объяснять, почему после выпадения дождей, пастбища остаются сухими. Поэтому слово «ДОБРОХОТЫ» пришлось поставить в кавычки, а слово НЕВЕЖЕСТВО употребить без оных. Впрочем, коэффициент полезного действия многотысячной армии чиновников также невелик. Судите сами. В 2006 году помощь оказана десяти процентам всех голодающих, в 2009 году двенадцати. Представители гуманитарных организаций, работающие в Восточной Африке, не скрывают своей беспомощности перед стихией, и считают ее результатом недостаточного финансирования проектов. «Официальная помощь развивающимся странам в 2009 году составила 119,6 миллиардов долларов США или 0,31 % ВВП развитых стран, почти вдвое меньше обещанной»,- отметил Шаши Тарур, бывший заместитель Генерального секретаря ООН. Можно только догадываться о масштабах будущих трагедий, когда поставки еды, вакцины и прочей «помощи» выйдут на запланированный уровень. Но в ООН не унывают. Недавно поступило новое предложение: АФРИКАНЦЕВ НУЖНО КОРМИТЬ НАСЕКОМЫМИ и ГУСЕНИЦАМИ. Благодаря своей высокой питательной ценности, букашки могут значительно улучшить ситуацию... Наконец-то! Вот ОНО - решение проблемы! Высокий, высокий профессионализм. Предложение поддержал даже эксперт ФАО (Food and Agriculture Organization) Поль Вантомм. Когда же о нем узнали на саммите G8 в Японии, где главы самых влиятельных государств ломали головы, как помочь голодающим детям, всеобщее волнение удалось унять лишь "скромной" трапезой. Закусили, чем Бог послал. И надо признать. Старый сквалыга, у которого воды в сезон дождей не допросишься, на этот раз проявил неслыханную щедрость, ниспослав на Землю: - суп из трюфелей и нежнейшего крабового мяса. - суп из белой спаржи - крабы кегани в миндальном масле с тапенадом из зеленых оливок, - цыпленка с прожаренными ляжками, орехами и апельсином, приправленного соусом из красной свеклы, - набор сыров разных сортов, с фруктами, - компот из персиков, мороженое и малиновый торт с взбитыми сливками, - зернистую черную икру, - запеченного лосося, - «морской сюрприз» Горячий луковый пирог «Луковица зимней лилии» с летней острой закуской, - сладкий картофель, - ягненка, откормленного исключительно молоком, запеченного с черными трюфелями и приправленного ароматными травами и горчицей, - кофе с засахаренными фруктами и овощами Вижу, вижу слезы умиления и радости на ваших глазах. Подождите, мы еще не ознакомились с картой вин. Итак: - шампанское le Reve grand cru - 200 долларов бутылка, - японское саке Corton Charlemagne 2005 - 150 долларов бутылка, - Chateau Latour burgundy - 300 евро бутылка, - Ridge California Monte Bello 1997 - 170 долларов бутылка, - Tokaji Essencia 1999 from Hungary - 500 долларов бутылка. Скажу сразу. Борцы с недоеданием не посрамили свои высокие звания и должности, хотя мало кому удалось сравняться с бывшим британским премьером Гордоном Брауном. Красноречивым оратором и большим ценителем изысканных блюд и дорогих вин. Вскоре именитые экскурсанты вернулись в свои офисы. Самое время записаться к ним на прием и постараться объяснить, как важны почвенные карты, исследования допустимых нагрузок на пастбища, соблюдение экологических норм, в рамках которых только и может существовать плодородный слой в засушливых районах. И прочие занудливые истины, которые, если и будут выслушаны, то с непреходящей скукой на лице и под аккомпанемент бурчания в животе, переваривающего очередные деликатесы. Ведь куда эффектнее выбрасывать десант с гуманитарными грузами, объясняя наивным журналистам свою приверженность «истинным человеческим ценностям» или раздавать сачки местным жителям, чтобы те ловили кузнечиков себе на завтрак. А затем под звон бокалов, наполненных Chateau Latour burgundy, поздравлять друг друга с «успехами» очередной компании, пытаясь увеличить финансирование проектов, дабы наплодить… новую армию чиновников. Выходит, прав Томас Мальтус. Быстрый рост населения, способен свести на нет, попытки человечества прокормить себя. И, следовательно, бедность, этот НАИХУДШИЙ ИЗ ПОРОКОВ, неистребим… Увы, со статистикой не поспоришь и … не признаешь. А коли согласишься, то получишь сполна, как и наш священник-экономист. Его ненавидели все. Марксисты, социалисты, либералы, анархисты, консерваторы.… И, чем больше верили в силу человеческого разума, тем сильнее критиковали. Да и, как возлюбить «циника», с ошеломляющей легкостью доказавшего, что дважды два четыре, а не пять. Что человек, царь природы, венец ТВОРЕНИЯ, так несовершенен, так беспомощен... Ругали долго. Более ста лет. И к чему пришли? Правильно! Одним цыпленок с прожаренными ляжками под Ridge California Monte Bello 1997 года, другим гусениц, жучков и паучков. «Но позвольте, - возразят мне. – Нельзя же сравнивать девятнадцатый век с двадцать первым! Да и не по христиански бросать в беде ближнего своего?» Верно, сто лет назад банкетов в честь голодных детей не закатывали. Слово «ГУМАНИЗМ» звучало редко. Правда, стяжателей было ничуть не меньше. А то, что «МИР ЕДИН» вообще в голову никому не приходило. Да, и слово «БЕДА» понималось иначе. Во всяком случае, на ЖИЗНЬ и СМЕРТЬ смотрели, как на естественные события, вытекающие одно из другого. Вот Мальтус и отразил в своем постулате, а вовсе не законе, ИТОГ борьбы за выживание. Картина получилась неприглядная. «Чувствительные души» вознегодовали и стали организовывать фонды, движения, партии, ни мало не заботясь тем, что вмешиваются в извечный процесс бытия. А гордыня «всезнайства», необоснованная гордыня – смертный грех. Раньше человек надеялся только на себя и свои нехитрые орудия труда. Чем больше рук, тем мощнее экономика. А природа корректировала чрезмерные «успехи» в столь деликатной сфере. Со временем производство «средств производства», в смысле людей, обрело силу ЗАВЕТА, стало первой статьей «КОНСТИТУЦИИ» уходящего мира. «ПЛОДИТЕСЬ И РАЗМНОЖАЙТЕСЬ! НАПОЛНЯЙТЕ ЗЕМЛЮ И ОБЛАДАЙТЕ ЕЮ!» - припоминаете, кто сказал, и где записано. За ним следовал другой неумолимый закон: «В ПОТЕ ЛИЦА СВОЕГО БУДЕШЬ ЕСТЬ ХЛЕБ СВОЙ НАСУЩНЫЙ». Так тот же АВТОР сформулировал «ПРАВО НА ТРУД». Право, обязанность, повинность, кому как больше нравится. Пока использовалась энергия Земли, воды, Солнца все казалось естественным и закономерным. Случались, конечно, и сбои. В смысле голод, эпидемии и прочие несчастья. Но к ним относились с пониманием. Чудес-то ждать неоткуда. Свет надежд «забрезжил» лишь с появлением машин, минеральных удобрений, бензина, новых видов энергии. Увы, у новшеств остался прежний хозяин. Хозяин, для которого «ХЛЕБ» давно стал «ДОХОДОМ». А «семейный надел» превратился в двигатель прогресса, БИЗНЕС. Произошло разделение труда. Большинство поставляло рабочие руки, а меньшинство обеспечивало им шанс «В ПОТЕ ЛИЦА СВОЕГО …ЕСТЬ ХЛЕБ …НАСУЩНЫЙ». И статьи «КОНСТИТУЦИИ» поменялись местами. Естественно, призыв «ПЛОДИТЕСЬ И РАЗМНОЖАЙТЕСЬ» утратил свою актуальность. Он не смог соперничать с главной проблемой современности. Превращения «ПОТА» в «ХЛЕБ», точнее в ДЕНЬГИ. У каждого производства есть издержки. Модернизация породила БОГАТСТВО, БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ и ГУМАННОСТЬ. Сытые «дядюшки» и «тетушки» пожелали откупиться подачками от голодных «племянников», живших в мире старых представлений. Мире, где производство «рабочих рук» требуют и многовековой уклад, и религия. Но, посчитали не политкорректным, а порой и обременительным занятием менять его «Основной закон»… Думаю, нет нужды объяснять, что произойдет с паровым двигателем Уатта, если его заправить бензином. Вот и старый мир, который отказался исчезнуть в мираже «СВЕТЛОГО БУДУЩЕГО», проявил удивительную жизнестойкость. И ответил взрывами голода, фанатизма, войной культур.
 
 
СОМНЕНИЯ ТОМАСА МАЛЬТУСА.
 
 
Рынок в законе. Наука до востребования. Биржа, покер и мыльные пузыри. Земля, текущая молоком и медом. Вредное слово «НО». Исчезнувшая профессия. 1000 тонн «белой смерти». Министерская кунсткамера.Отравленные реки. Лимитчики-иностранцы. Кощеи нашего времени.
 
«Невинная» перестановка «статей-заповедей» повлияла и на новую экономическую систему. «Ловцы» денег постепенно утрачивали трезвый рассудок. «Прогресс» дискриминировал все «старое и отжившее». Раньше-то любые знания считались благом. Нынче – только те, что приносили немедленную прибыль. Остальные «науки», именем «великого и ужасного РЫНКА», стали предаваться забвению. Странно, сегодня как-то не принято уточнять: РЫНОК – всего-навсего МЕСТО, где товар меняется на деньги. Правда, место необычное. Здесь важен не сам «продукт», а его пригодность для тех или иных «проектов». Никто не купит сено, коли, нет коровы, а саму корову, если нет нужды в молоке и мясе. Так складывается элементарная система «СЕНО-КОРОВА-МОЛОКО-МЯСО». Только одним сеном не обойдешься. Оно – гарнир к прочим кормам, которые вырастить надо. А прежде подыскать подходящий участок, вспахать и засеять. Скотинке ветеринар необходим, иначе заболеет, заразит и угробит все стадо. Молоку и мясу – холодильники, транспорт, торговые сети и так далее и тому подобное. Видите, все не так просто получается. Главное же, если с умом за дело браться, то даже шаман на что-нибудь сгодится, а почвовед и подавно. Но, как не раз подмечено, заставить человека думать в наше практичное время – одно из самых жестоких наказаний. Вершители судеб земледелия крупные производители, не исключение. Среди них процесс мышления проклят давно. Потому-то они решили обойтись лишь практиками: агрономами, агротехниками, ирригаторами. А почвоведов, ботаников, физиологов растений и прочих амбициозных специалистов, полагавших науку единственным достойным для себя занятием, отправить на «содержание» к государству, где в тиши кабинетов, не торопясь, извести под корень. Наклеив на беспечных умников ярлык: «Рыночной ценности не имеют. Сдать в архив, до востребования». И сдали, даже не выяснив, как выглядит НАСТОЯЩИЙ РЫНОЧНЫЙ ТОВАР. О! Если бы они заглянули на биржу! То быстро удостоверились в несправедливости поставленного клейма. Здесь продается и покупается ВСЕ. Акции, облигации разных фирм, то есть «распиленные» на мельчайшие кусочки заводы и фабрики, знакомы каждому. Но наравне с подобными «безделушками» в торгах участвуют обязательства и обещания, коим, в иных обстоятельствах, грош цена. Опции, фьючерсы, форварды… прогнозы роста и падения цен на пшеницу, кофе, золота, нефть, доллары, которым не суждено сбыться, покупаются и продаются, словно горячие пирожки. Впрочем, никого и не интересует их достоверность. Эти фантомы – лишь строительный материал для рискованных финансовых комбинаций, напоминающих по виду и звучанию те, что складываются при игре в покер. Присмотритесь, прислушайтесь: «Флеш-Рояль» и «Спреды», «Каре» и «Стрэдлы», «Фул Хаусы» и «Стрэнглы», «Флеши» и «Бабочки»... Есть от чего голове пойти кругом, потерять чувство реальности, времени, места. Где мы в Лас Вегасе или на Уолл Стрит? Увы, азарт – не удел ученых мужей и ленивых чиновников. Потому, когда первые упустили свой шанс, вторые безучастно проводили их в последний путь. А внимание масс-медиа и экономических гуру по-прежнему осталось прикованным к «мыльным пузырям» РЫНКА, в которых они безуспешно пытаются разглядеть будущее нашей призрачной экономики. Нет, не дано предугадать. Да и возможно ли проникнуть в тайные помыслы не к ночи помянутой нежити? Так, из-за халатности одних и невежества других плодородный слой превратился в банковский сейф, куда без счета закачиваются доллары, евро, фунты, рубли, юани и прочие дензнаки. Не верите? Тогда пожалуйте в «землю, текущую молоком и медом», сельскохозяйственную СУПЕРДЕРЖАВУ, ИЗРАИЛЬ. Раз она впереди планеты всей, значит и отношение к почве здесь самое современное. Страна маленькая, а урожаи, ох, как велики, НО... Куда же деться без простенького с виду союза? Язвительного слова, способного придать похвалам и восхищениям совершенно иной смысл. Например: …НО, в стране не сыщешь человека, занимающегося плодородным слоем (видите, я предупреждал!). …НО в министерстве сельского хозяйства к почве относятся, как к дальней надоевшей родственнице, скинув все заботы о ней на единственного специалиста (!!). … НО последняя кафедра почвоведения закрылась более тридцати лет назад(!!!). И изучать природное тело, склад пищи для растений, фабрику по переработке органических веществ, аккумулятор влаги и солнечной энергии стало некому. Итог. Только из-за засоления, вызванного неумелым обращением, утрачено около двадцати процентов пахотных угодий страны. И, тем не менее, поля продолжают солить. Ведь нормы, подачи воды устанавливаются без каких-либо консультаций с почвоведами. Последних-то повывели. Из озера Кинерет, через специальный водовод, в засушливый Негев ежегодно переправляют более 1000 тонн хлорида натрия. Поваренной соли или «белой смерти», если угодно. А ее в местных землях более чем достаточно. Пустыня все-таки. Почва плодородна, благодаря верхнему слою, в котором скапливается органическое вещество, удерживаются все необходимые растениям химические элементы. И если этот горизонт не успела законсервировать помянутая соль, он, в наших палестинах, становится жертвой эрозии. Определить, живы пашни, пастбища и луга Израиля. Удалось ли ветрам и ливням обескровить или обезглавить их, можно лишь периодически составляя, уточняя и обновляя почвенные карты. Способен ли на такой подвиг реликтовый экземпляр почвоведа, затерявшийся среди столов и кабинетов Минсельхоза – вопрос праздный. Кстати, разрозненные, устаревшие картинки-фрагменты почвенного покрова страны, годами пылятся на стеллажах того же министерства. Значит, было время, интересовались землей? Да, было, но прошло. Сегодня эти музейные экспонаты стыдливо спрятаны от посторонних глаз. В «тайну» недалекого прошлого посвящен лишь очень узкий круг лиц. К коим относится и ваш автор. Подобное безразличие, понятно, отразилось в ценах на продукты. Но и они не дают исчерпывающего представления об «инвестициях», запаханных в землю. А вот речные и подземные воды, куда десятилетиями уходили излишки удобрений и ядохимикатов, добавляют яркие и неожиданные сюжеты к истории о бессмысленно истраченных ресурсах. Впрочем, слово «излишки» звучит слишком безобидно. Насколько опасны реки Израиля, можно судить по трагедии, разыгравшейся в конце 90-х годов во время открытия международных спортивных соревнований (макабиады). Несколько человек, упавших с моста в реку Яркон, наглотались воды (?) и отдали Богу душу. Другие же реки страны не лучше. Даже в сезон дождей, они цветом и запахом отпугивают туристов-романтиков и бедуинов-кочевников. Стоит ли удивляться, что мы живем в век непрекращающихся продовольственных кризисов, когда цена тонны пшеницы на мировом рынке подскакивает порой до 1000 долларов? А новейшие системы, в которых почва почти не принимается в расчет, дорожают быстрее, чем их удается окупить урожаями. Ведь цена модели 2012 года, всегда будет выше модели 2011 года. Следовательно, требуются дотации, помощь государства. И приплачивают. Много приплачивают. Тут-то и возникает вопрос. А так ли далеко ушли мы от туарегов-кочевников, если надеемся на подачки? Если единственный способ удешевить производство видим в труде «НЕЗАНУМЕРОВАННЫХ РАБОВ» - гастарбайтеров. Иные способы экономии, вроде изучения, разумного использования почв, отвергнуты, позабыты, погребены в сундуках, сданных на хранение кощеями нашего времени, чиновникам, стерегущим, словно острие легендарной иглы, свою сытую и беззаботную жизнь. Согласитесь, сомнения Томаса Мальтуса были не столь уж безосновательны. Он не отрицал силу человеческого разума, а лишь усомнился в то, что она целесообразно используется. И, если кого-то не устраивает устаревшая формулировка его постулата, могу предложить новую: «ДОХОДЫ БОЛЬШИНСТВА НАСЕЛЕНИЯ НАШЕЙ ПЛАНЕТЫ НЕ ПОСПЕВАЮТ ЗА РОСТОМ ЦЕН НА ПРОДУКТЫ ПЕРВОЙ НЕОБХОДИМОСТИ». А стало быть «ЭКСПЕРИМЕНТ ДЛИНОЮ В 10 000 ЛЕТ» не завершен, и до победы над голодом еще далеко.
 
ДАЛЬШЕ ИДЕТ ТОЛЬКО ПОСЛЕ...ПОСЛЕСЛОВИЕ, ЕСЛИ ИНТЕРЕСНО...
 
 
© «Стихи и Проза России»
Рег.№ 0209512 от 23 августа 2015 в 14:21


Другие произведения автора:

ПЛЕННИКИ ЛУНЫ

ГЕРНИКА! В НАТУРЕ!

О БАНДЕРЕ И БАНДЕРОВЦАХ.... (не историческая заметка)

Рейтинг: 0Голосов: 0500 просмотров
Комментарии (0)

Нет комментариев. Ваш будет первым!