Новые
МенюШТИРЛИЦ И ВТОРАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА-2часть (1-4 главы)
7 августа 2014 — Лев Казанцев-Куртен
(продолжение)
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
1. СВЯЗЬ С ЦЕНТРОМ ПРЕРВАНА
С началом войны Штирлиц потерял связь с Центром. На посланную им на второй день шифрованную радиограмму он получил ответ:
"Русс, сдавайся. Сообщи нам свой адрес. Мы придём за тобой. Гауптштурмфюрер Рашке".
Штирлиц понял, что Брест нашими уже сдан, и промежуточная станция, через которую шла связь с Москвой, в руках немцев. Без связи с Центром его работа, как разведчика становилась бессмысленной. В ответ гауптману Рашке он отправил радиограмму, написав открытым текстом:
«Хрен тебе в нос, Рашке. Русские не сдаются. За сохранность оборудования станции ответишь мне лично своей головой. Штирлиц».
Когда эта радиограмма попала на стол Гейдриха, тот радостно воскликнул:
– Попался Штирлиц!
Обергруппенфюрер немедленно напросился на приём к Гитлеру.
Гитлер прочитал радиограмму и спросил Гейдриха:
– Что вы на это хотите сказать мне?
– То, что Штирлиц сам расписался, что он русский шпион, мой фюрер.
– Разве? – удивился Гитлер. – А мне кажется, он позаботился о сохранности станции. Я знаю, как вы, немцы, относитесь к трофеям. Мигом всё разворовываете. Этот Рашке мог пустить оборудование станции на детали для радиолюбителей. Вы согласны со мной?
– Ты, фюрер, идиот, – подумал Гейдрих, глядя на Гитлера преданными глазами, но он не осмелился ему перечить и ответил: – Согласен, мой фюрер.
– Вот идите и работайте, Гейдрих, и прекратите исписывать стены в туалетах о том, что Штирлиц русский шпион. Они раздражают Еву.
Гейдрих хотел признаться, что он пишет на стенах только мужских туалетов, но воздержался. Выйдя от фюрера, он, обуреваемый желанием, поспешил в туалет.
Штирлиц, отправив в сердцах радиограмму Рашке, спохватился, что раскрыл себя. Никогда он не был так близок к провалу. Нужно было как-то выкручиваться. Тогда он послал в Брест новую радиограмму:
«Рашке, передай Гейдриху, что он – осёл, и пусть вернёт мне сто марок. Мюллер».
Гейдрих, прочитав доставленную ему радиограмму, подписанную Мюллером, не мог заподозрить, что она исходит от Штирлица. Она поставила его в тупик. О проигранных Мюллеру в «очко» ста марках знали только двое он, Гейдрих, и Мюллер. Ему не хотелось отдавать их. На сто марок он мог тысячу раз посетить общественный туалет. Не знал Гейдрих, что Мюллер как-то по пьяни пожаловался Штирлицу на прижимистого Гейдриха, не желающего оплачивать свой долг чести.
Подумав, он отправил в Брест радиограмму:
«Рашке, немедленно верните группенфюреру Мюллеру сто марок. Гейдрих».
Озадаченный приказом шефа РСХА Рашке отправил почтовым переводом деньги Мюллеру. Тот долго вертел в руках бланк перевода, не понимая с какой стати незнакомый ему Рашке прислал сто марок. В конце концов, он решил их пропить, что и сделал вместе со Штирлицем, Борманом, Герингом и примкнувшим к ним Шелленбергом в пабе «У фрау Борман».
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
1. СВЯЗЬ С ЦЕНТРОМ ПРЕРВАНА
С началом войны Штирлиц потерял связь с Центром. На посланную им на второй день шифрованную радиограмму он получил ответ:
"Русс, сдавайся. Сообщи нам свой адрес. Мы придём за тобой. Гауптштурмфюрер Рашке".
Штирлиц понял, что Брест нашими уже сдан, и промежуточная станция, через которую шла связь с Москвой, в руках немцев. Без связи с Центром его работа, как разведчика становилась бессмысленной. В ответ гауптману Рашке он отправил радиограмму, написав открытым текстом:
«Хрен тебе в нос, Рашке. Русские не сдаются. За сохранность оборудования станции ответишь мне лично своей головой. Штирлиц».
Когда эта радиограмма попала на стол Гейдриха, тот радостно воскликнул:
– Попался Штирлиц!
Обергруппенфюрер немедленно напросился на приём к Гитлеру.
Гитлер прочитал радиограмму и спросил Гейдриха:
– Что вы на это хотите сказать мне?
– То, что Штирлиц сам расписался, что он русский шпион, мой фюрер.
– Разве? – удивился Гитлер. – А мне кажется, он позаботился о сохранности станции. Я знаю, как вы, немцы, относитесь к трофеям. Мигом всё разворовываете. Этот Рашке мог пустить оборудование станции на детали для радиолюбителей. Вы согласны со мной?
– Ты, фюрер, идиот, – подумал Гейдрих, глядя на Гитлера преданными глазами, но он не осмелился ему перечить и ответил: – Согласен, мой фюрер.
– Вот идите и работайте, Гейдрих, и прекратите исписывать стены в туалетах о том, что Штирлиц русский шпион. Они раздражают Еву.
Гейдрих хотел признаться, что он пишет на стенах только мужских туалетов, но воздержался. Выйдя от фюрера, он, обуреваемый желанием, поспешил в туалет.
Штирлиц, отправив в сердцах радиограмму Рашке, спохватился, что раскрыл себя. Никогда он не был так близок к провалу. Нужно было как-то выкручиваться. Тогда он послал в Брест новую радиограмму:
«Рашке, передай Гейдриху, что он – осёл, и пусть вернёт мне сто марок. Мюллер».
Гейдрих, прочитав доставленную ему радиограмму, подписанную Мюллером, не мог заподозрить, что она исходит от Штирлица. Она поставила его в тупик. О проигранных Мюллеру в «очко» ста марках знали только двое он, Гейдрих, и Мюллер. Ему не хотелось отдавать их. На сто марок он мог тысячу раз посетить общественный туалет. Не знал Гейдрих, что Мюллер как-то по пьяни пожаловался Штирлицу на прижимистого Гейдриха, не желающего оплачивать свой долг чести.
Подумав, он отправил в Брест радиограмму:
«Рашке, немедленно верните группенфюреру Мюллеру сто марок. Гейдрих».
Озадаченный приказом шефа РСХА Рашке отправил почтовым переводом деньги Мюллеру. Тот долго вертел в руках бланк перевода, не понимая с какой стати незнакомый ему Рашке прислал сто марок. В конце концов, он решил их пропить, что и сделал вместе со Штирлицем, Борманом, Герингом и примкнувшим к ним Шелленбергом в пабе «У фрау Борман».
2. ГЕЙДРИХ ВНОВЬ ТЕРПИТ ФИАСКО
Гейдрих только и думал о том, как поймать Штирлица, чтобы мерзавец не смог отвертеться от того, что он русский разведчик. И придумал.
Сев за стол он написал письмо Штирлицу якобы от дамы, потерявшей голову от любви к нему.
«Милый, я увидела тебя и поняла, что не смогу жить без твоих ласк. Я знаю, что ты русский разведчик и я, как жена весьма высокопоставленного чиновника Рейха, готова делиться всеми секретами, которые смогу у него выведать. Приходи ко мне. Я буду ждать тебя по адресу Гиммлер-штрассе, дом 13 завтра в полночь. Преданная тебе М.».
Подбосив письмо Штирлицу в почтовый ящик, Гейдрих злорадно потёр руки, предвкушая скорую расправу над русским разведчиком. Он приказал Мюллеру сделать засаду «на очень важную птицу» в доме номер 13 по Гиммлер-штрассе. Дом был свободный. Его владельцев за несколько дней до этого арестовали и отправили в концлагерь.
Мюллер, давно мечтавший поймать настоящего шпиона и получить из рук фюрера Железный крест, решил сам участвовать в операции.
Штирлиц вынул письмо из почтового ящика. На конверте была написана только его фамилия.
– Значит, оно пришло не по почте, – догадался он.
Вскрыв конверт и прочитав послание, Штирлиц задумался.
– Откуда незнакомая мне дама могла узнать, что я советский разведчик? – подумал он и внимательно осмотрел письмо и даже понюхал его. Пахло оно дешёвыми сигаретами, какие курил известный ему человек, почерк тоже был знаком.
– Это происки Гейдриха, – сделал заключение Штирлиц. – Он хочет поймать меня на живца. Нужен план, как перехитрить его. Или я не Штирлиц?
Придумав план, Штирлиц изменённым почерком на розовом листочке написал:
«Мой милый, я без ума от тебя. Мне нет ещё и 20 лет. Я красива, стройна и страстна. Обещаю тебе ночь бурных восторгов. Приходи сегодня в полночь на улицу Гиммлер-штрассе, 13. Твоя А.».
Надушив листок приятными духами, забытыми в его холостяцком бунгало Евой Браун, Штирлиц положил письмо в карман и направился к Геббельсу. Тот находился у себя в кабинете и составлял очередную речь.
Приятели обменялись последними новостями с Восточного фронта. Геббельс достал из сейфа бутылку шнапса и посуду. Пока он отвернулся, Штирлиц положил благоухающий конверт поверх деловых бумаг, дожидавшихся просмотра рейхсминистром.
– Чем это у тебя так приятно пахнет? – спросил Штирлиц Геббельса. – Никак ты где-то прячешь красивую даму.
Геббельс принюхался и унюхал конверт. Вскрыв его, он радостно воскликнул:
– Ха, наклёвывается приятная ночка!
Потом они пили шнапс и пели «Красотки, красотки кабаре…», а прелестная секретарша рейхсминистра пропаганды на его письменном столе плясала и раздевалась.
Около полуночи Штирлиц пошёл к себе домой, Геббельс – на Гиммлер-штрассе, 13.
Стояла светлая лунная ночь. Гейдрих, не обращая внимания на обнажённую красотку Эмми в постели, ходил по спальне в ожидании звонка от Мюллера.
Звонок раздался в четверть первого ночи.
– Ну, что, схватили Штирлица? – спросил Гейдрих, срывающимся от нетерпения голосом.
– Какого Штирлица, обергруппенфюрер? К нам в руки попал один Геббельс. Он утверждает, что его здесь должна была ожидать дама, а не гестапо. Что делать с ним?
– Что хотите, Мюллер, – бросил Гейдрих обозлённый очередным провалом. – Хоть повесьте.
– Слушаюсь, обергруппенфюрер. С превеликим удовольствием.
Только кинув трубку, Гейдрих осознал, какой приказ отдал Мюллеру.
– Этот осёл непременно исполнит его, а потом скажет, что моему приказу, – с ужасом подумал Гейдрих.
Он хотел немедленно, пока рейхсминистр не повешен, отменить приказ, но он не знал номера телефона в доме на Гиммлер-штрассе, 13 и в бессилии исправить что-либо заскрежетал зубами.
Однако вопреки мнению Гейдриха, Мюллер не был ослом, и не стал вешать Геббельса, а вдвоём с ним поехал к Штирлицу посмеяться над обергруппенфюрером. У Штирлица нашёлся ящик водки, палка салями и две потрёпанных проститутки, которых он снял на улице, чтоб не коротать ночь одному.
Гейдрих только и думал о том, как поймать Штирлица, чтобы мерзавец не смог отвертеться от того, что он русский разведчик. И придумал.
Сев за стол он написал письмо Штирлицу якобы от дамы, потерявшей голову от любви к нему.
«Милый, я увидела тебя и поняла, что не смогу жить без твоих ласк. Я знаю, что ты русский разведчик и я, как жена весьма высокопоставленного чиновника Рейха, готова делиться всеми секретами, которые смогу у него выведать. Приходи ко мне. Я буду ждать тебя по адресу Гиммлер-штрассе, дом 13 завтра в полночь. Преданная тебе М.».
Подбосив письмо Штирлицу в почтовый ящик, Гейдрих злорадно потёр руки, предвкушая скорую расправу над русским разведчиком. Он приказал Мюллеру сделать засаду «на очень важную птицу» в доме номер 13 по Гиммлер-штрассе. Дом был свободный. Его владельцев за несколько дней до этого арестовали и отправили в концлагерь.
Мюллер, давно мечтавший поймать настоящего шпиона и получить из рук фюрера Железный крест, решил сам участвовать в операции.
Штирлиц вынул письмо из почтового ящика. На конверте была написана только его фамилия.
– Значит, оно пришло не по почте, – догадался он.
Вскрыв конверт и прочитав послание, Штирлиц задумался.
– Откуда незнакомая мне дама могла узнать, что я советский разведчик? – подумал он и внимательно осмотрел письмо и даже понюхал его. Пахло оно дешёвыми сигаретами, какие курил известный ему человек, почерк тоже был знаком.
– Это происки Гейдриха, – сделал заключение Штирлиц. – Он хочет поймать меня на живца. Нужен план, как перехитрить его. Или я не Штирлиц?
Придумав план, Штирлиц изменённым почерком на розовом листочке написал:
«Мой милый, я без ума от тебя. Мне нет ещё и 20 лет. Я красива, стройна и страстна. Обещаю тебе ночь бурных восторгов. Приходи сегодня в полночь на улицу Гиммлер-штрассе, 13. Твоя А.».
Надушив листок приятными духами, забытыми в его холостяцком бунгало Евой Браун, Штирлиц положил письмо в карман и направился к Геббельсу. Тот находился у себя в кабинете и составлял очередную речь.
Приятели обменялись последними новостями с Восточного фронта. Геббельс достал из сейфа бутылку шнапса и посуду. Пока он отвернулся, Штирлиц положил благоухающий конверт поверх деловых бумаг, дожидавшихся просмотра рейхсминистром.
– Чем это у тебя так приятно пахнет? – спросил Штирлиц Геббельса. – Никак ты где-то прячешь красивую даму.
Геббельс принюхался и унюхал конверт. Вскрыв его, он радостно воскликнул:
– Ха, наклёвывается приятная ночка!
Потом они пили шнапс и пели «Красотки, красотки кабаре…», а прелестная секретарша рейхсминистра пропаганды на его письменном столе плясала и раздевалась.
Около полуночи Штирлиц пошёл к себе домой, Геббельс – на Гиммлер-штрассе, 13.
Стояла светлая лунная ночь. Гейдрих, не обращая внимания на обнажённую красотку Эмми в постели, ходил по спальне в ожидании звонка от Мюллера.
Звонок раздался в четверть первого ночи.
– Ну, что, схватили Штирлица? – спросил Гейдрих, срывающимся от нетерпения голосом.
– Какого Штирлица, обергруппенфюрер? К нам в руки попал один Геббельс. Он утверждает, что его здесь должна была ожидать дама, а не гестапо. Что делать с ним?
– Что хотите, Мюллер, – бросил Гейдрих обозлённый очередным провалом. – Хоть повесьте.
– Слушаюсь, обергруппенфюрер. С превеликим удовольствием.
Только кинув трубку, Гейдрих осознал, какой приказ отдал Мюллеру.
– Этот осёл непременно исполнит его, а потом скажет, что моему приказу, – с ужасом подумал Гейдрих.
Он хотел немедленно, пока рейхсминистр не повешен, отменить приказ, но он не знал номера телефона в доме на Гиммлер-штрассе, 13 и в бессилии исправить что-либо заскрежетал зубами.
Однако вопреки мнению Гейдриха, Мюллер не был ослом, и не стал вешать Геббельса, а вдвоём с ним поехал к Штирлицу посмеяться над обергруппенфюрером. У Штирлица нашёлся ящик водки, палка салями и две потрёпанных проститутки, которых он снял на улице, чтоб не коротать ночь одному.
3. ПОДАРОК ФЮРЕРА
Штирлицу очень хотелось работать. В то время, когда вся страна заливается кровью, он бездействует, как турецкий ятаган в музее. Однако для работы нужна была мощная рация, чтобы передавать информацию в Центр. Штирлиц мечтал её достать, но не знал, как это сделать. Он думал, но мысли его разбегались, словно тараканы от света. Конечно, можно было купить аппарат у Канариса. Только купило притупило. Управление второй месяц задерживало зарплату сотрудникам. Говорят, сломался печатный станок, а от фальшивых долларов все отказались. Ими только стены в уборной обклеивать. Нужно же было додуматься: напечатать на них портрет Гитлера! Пусть не сразу, через год, но американцы заметили фальшивку.
За этими размышлениями Штирлиц не заметил, как к нему подкралось счастье. Гитлер, давно не видевший его у себя на вечерней трапезе, поинтересовался у Геббельса, куда пропал штандартенфюрер? Почему он не приходит ко мне ужинать?
– Он на месте, мой фюрер, – ответил Геббельс. – А не приходит к вам потому, что стесняется являться без приглашения.
– Пусть приходит, – сказал Гитлер.
Нужно ли говорить, что Гейдрих, узнав об этом, сильно разозлился. Его возмутило то, что русский шпион попал в любимчики к фюреру. Не догадывался всесильный шеф РСХА почему Гитлер не приглашает его на ужины. А причина была банальная: Штирлиц всегда мыл руки перед едой, а Гейдрих не ополаскивал их даже после визита в общественную уборную. Гиммлер вежливо намекнул ему, что у офицера СС должны быть чистыми руки, особенно перед едой. Гейдрих только ухмыльнулся, представив себе парней из СС, моющих руки.
Штирлиц, как известно, не любил ужинать у Гитлера, но разведчик не должен подчиняться своим эмоциям, симпатиям и антипатиям. Долг перед Родиной превыше всего. Он будет ужинать с Гитлером! И он пошёл.
Гитлер встретил его, обнял, горячо поцеловал в щёчку, обслюнявив её.
– Хорошо, что я сообразил сегодня побриться, – подумал Штирлиц, стараясь незаметно стереть о щеки слюну.
Перед ужином Гитлер повёл гостей в кинозал и показал последний выпуск новостей с Восточного фронта. Штирлица поразили кадры, на которых украинские селяне хлебом-солью встречали «немецких освободителей». Мужики и бабы держали портреты фюрера, тянули вверх руки в нацистском приветствии и орали:
– Хай живе батька Хитлер!..
Затем начался ужин, и на этот раз фюрер распространялся о возможностях радиотехники в будущем. Все слушали его, стараясь не зевать. Особенно тяжело пришлось присутствующим дамам. Фантастические картины, разворачиваемые перед ними фюрером, их не захватывали.
Когда Гитлер умолк, ища в мозгу новую тему для разговора, у Штирлица, поглощенного мыслями о связи с Центром, невольно вырвалось:
– Эх, вот бы заиметь такую рацию, чтобы по ней можно связываться с друзьями, например, в Токио.
– У тебя, штандартенфюрер, есть друзья в Токио? – сверкнув подозрительными пенсне, поинтересовался Гиммлер.
– Нет, рейхсфюрер, – ответил Штирлиц. – А была бы рация…
Пока они обменивались репликами, фюрер подозвал к себе адъютанта и что-то шепнул ему на ухо. Адъютант вышел из столовой. А ужин продолжался. Гитлер посвятил следующую тему приросту немецкого народа и посетовал на то, что женщины не столь патриотично относятся к этой проблеме.
– Воевать нужно меньше, будет народу больше, – подумал Штирлиц, но благоразумно промолчал.
В следующую паузу, пока Гитлер собирался с мыслями, Гиммлер снова повернулся к Штирлицу и спросил:
– Как ты относишься, Штирлиц, к евреям?
Штирлиц понял, что Гиммлера против него настроил Гейдрих и язвительно ответил:
– Никак, рейсхфюрер. Все мои предки чистокровные немцы в отличие некоторых, скрывающих своё происхождение.
Гиммлер покраснел и затаил на Штирлица злобу. Он не прощал подобных тонких намёков.
А Гитлер заговорил об архитектуре и прочитал гостям целую лекцию.
За окном уже светало, когда фюрер закончил говорить и позвал адъютанта. Тот вошёл с чемоданом в руке.
– Дорогой Штирлиц, – сказал Гитлер, – прими от меня небольшой подарок. В этом чемодане мощная рация, способная посылать сигналы на тысячи километров.
Не часто Штирлиц впадал в немое удивление, но тут впал. Адъютант расчистил перед ним стол и положил на освободившееся место чемодан, на крышке которого ярко поблескивала золотая табличка с выгравированными на ней словами: «Дорогому Штирлицу за заслуги перед Родиной от Гитлера, фюрера Великой Германии».
– Мой фюрер! – воскликнул Штирлиц – Благодарю вас за неоценимое внимание к моей незначительной особе. Хайль Гитлер!
Все вынуждены были вскочить на ноги и поддержать его громким «хайль Гитлер!».
Отныне Штирлиц мог приступить к активной работе и придти на помощь Родине, обливающейся кровью своих сынов и дочерей.
Уже через день в Москву улетела шифровка:
«Алексу. Обзавёлся новой рацией. Прошу сообщить, как принимается сигнал? Юстас».
Вскоре он получил ответ:
«Юстасу. Сигнал отличный. Ждём от вас информацию. Есть ли у вас возможность выяснить ближайшие намерения Японии. Намерена ли она вступать в войну против СССР? Алекс».
4. ЯПОНЦЫ – НЕ ДУРАКИ
Ёшика обрадовалась, когда ей позвонил Штирлиц и пригласил поужинать с ним.
– Я так соскучилась по тебе, – сказала Ёшика. – Где ты пропадал?
– Работал, моя милая, – ответил Штирлиц.
– Ох, уж эта твоя работа, – вздохнула Ёшика.
Она даже не подозревала, где работает её возлюбленный. Штирлиц ей представился преуспевающим коммивояжёром крупной фирмы по производству дамского белья. Комплекты изысканных интимных тряпок, которые он ей преподносил, убедили девушку в этом.
Вот и на этот раз Штирлиц заехал в дамский салон и подобрал Ёшике сексуальный французский гарнитур. Он знал наперёд, что она будет от такого презента в полном отпаде. Его немалые расходы на подарки японке окупались ценной информацией, ведь Ёшика спала с первым советником японского посла.
Ресторан «Кранцлер» славился тем, что в нём гуляет элита рейха. В гестапо это заведение проходило под кодовым названием «Салон Кити». Штирлиц был в курсе, что ресторан находится «под колпаком» гестапо, но любил в нём бывать. И его там все знали. Если он приходил один, то всегда находилась красотка, которая могла его ублажить. А что гестапо? Не распускай язык, и тебе не страшно ни гестапо, ни НКВД.
Иногда Штирлиц там буянил, и его пару раз даже забирала полиция, но корочки ведомства, в котором он служил, моментально открывали перед ним двери полицейского участка.
Мюллер всё это прекрасно знал, и когда Гейдрих наседал на него с требованиями установить за Штирлицем слежку, отговаривался:
– Русский шпион, я знаю точно, обергруппенфюрер, не будет надираться до опупения, метелить гостей в ресторане и трахать девочек.
На этот раз Штирлиц не намеревался ни с кем драться. Он сделал заказ подбежавшему к столику официанту и развлекал весёлой болтовнёй свою даму. Они немного потанцевали, после чего, горя нетерпением слиться в экстазе, поехали к Штирлицу.
Штирлиц не спешил приступать к ответственному разговору с Ёшикой. Они с нею прошли не менее половины «Кама сутры» и, вытянувшись на сбитых простынях, мокрых от пота, отдыхали. Только сейчас Штирлиц, нежно поглаживая напрягшиеся соски девушки, поинтересовался, как ей работается, как самочувствие посла и первого советника посольства.
– Как вы начали войну с Россией, у нас работы прибавилось, – пожаловалась Ёшика.
– А союзница Япония не собирается поддержать Германию в её борьбе против русских?
Ёшика мотнула головой:
– Нет. Наш император сказал, что пока Германия не захватит Москву, Квантунская армия не переступит границу с Россией. Он сказал также, что сейчас интересы Японии должны быть направлены на юг. Мы должны очистить южные острова от американцев, – и добавила от себя: – Японцы – не дураки.
По ней выходило, что дураки немцы. Это могло бы обидеть Штирлица, но он не был немцем и потому не обиделся.
В трёх фразах Ёшика выдала всю необходимую Штирлицу информацию, и он с удовольствием продолжил заниматься с девушкой «Кама сутрой».
На следующий вечер в эфир ушла радиограмма:
«Алексу. От достоверного источника стало известно, что Япония не начнёт войну с Советским Союзом до падения Москвы. Юстас».
(продолжение следует)
Штирлицу очень хотелось работать. В то время, когда вся страна заливается кровью, он бездействует, как турецкий ятаган в музее. Однако для работы нужна была мощная рация, чтобы передавать информацию в Центр. Штирлиц мечтал её достать, но не знал, как это сделать. Он думал, но мысли его разбегались, словно тараканы от света. Конечно, можно было купить аппарат у Канариса. Только купило притупило. Управление второй месяц задерживало зарплату сотрудникам. Говорят, сломался печатный станок, а от фальшивых долларов все отказались. Ими только стены в уборной обклеивать. Нужно же было додуматься: напечатать на них портрет Гитлера! Пусть не сразу, через год, но американцы заметили фальшивку.
За этими размышлениями Штирлиц не заметил, как к нему подкралось счастье. Гитлер, давно не видевший его у себя на вечерней трапезе, поинтересовался у Геббельса, куда пропал штандартенфюрер? Почему он не приходит ко мне ужинать?
– Он на месте, мой фюрер, – ответил Геббельс. – А не приходит к вам потому, что стесняется являться без приглашения.
– Пусть приходит, – сказал Гитлер.
Нужно ли говорить, что Гейдрих, узнав об этом, сильно разозлился. Его возмутило то, что русский шпион попал в любимчики к фюреру. Не догадывался всесильный шеф РСХА почему Гитлер не приглашает его на ужины. А причина была банальная: Штирлиц всегда мыл руки перед едой, а Гейдрих не ополаскивал их даже после визита в общественную уборную. Гиммлер вежливо намекнул ему, что у офицера СС должны быть чистыми руки, особенно перед едой. Гейдрих только ухмыльнулся, представив себе парней из СС, моющих руки.
Штирлиц, как известно, не любил ужинать у Гитлера, но разведчик не должен подчиняться своим эмоциям, симпатиям и антипатиям. Долг перед Родиной превыше всего. Он будет ужинать с Гитлером! И он пошёл.
Гитлер встретил его, обнял, горячо поцеловал в щёчку, обслюнявив её.
– Хорошо, что я сообразил сегодня побриться, – подумал Штирлиц, стараясь незаметно стереть о щеки слюну.
Перед ужином Гитлер повёл гостей в кинозал и показал последний выпуск новостей с Восточного фронта. Штирлица поразили кадры, на которых украинские селяне хлебом-солью встречали «немецких освободителей». Мужики и бабы держали портреты фюрера, тянули вверх руки в нацистском приветствии и орали:
– Хай живе батька Хитлер!..
Затем начался ужин, и на этот раз фюрер распространялся о возможностях радиотехники в будущем. Все слушали его, стараясь не зевать. Особенно тяжело пришлось присутствующим дамам. Фантастические картины, разворачиваемые перед ними фюрером, их не захватывали.Когда Гитлер умолк, ища в мозгу новую тему для разговора, у Штирлица, поглощенного мыслями о связи с Центром, невольно вырвалось:
– Эх, вот бы заиметь такую рацию, чтобы по ней можно связываться с друзьями, например, в Токио.
– У тебя, штандартенфюрер, есть друзья в Токио? – сверкнув подозрительными пенсне, поинтересовался Гиммлер.
– Нет, рейхсфюрер, – ответил Штирлиц. – А была бы рация…
Пока они обменивались репликами, фюрер подозвал к себе адъютанта и что-то шепнул ему на ухо. Адъютант вышел из столовой. А ужин продолжался. Гитлер посвятил следующую тему приросту немецкого народа и посетовал на то, что женщины не столь патриотично относятся к этой проблеме.
– Воевать нужно меньше, будет народу больше, – подумал Штирлиц, но благоразумно промолчал.
В следующую паузу, пока Гитлер собирался с мыслями, Гиммлер снова повернулся к Штирлицу и спросил:
– Как ты относишься, Штирлиц, к евреям?
Штирлиц понял, что Гиммлера против него настроил Гейдрих и язвительно ответил:
– Никак, рейсхфюрер. Все мои предки чистокровные немцы в отличие некоторых, скрывающих своё происхождение.
Гиммлер покраснел и затаил на Штирлица злобу. Он не прощал подобных тонких намёков.
А Гитлер заговорил об архитектуре и прочитал гостям целую лекцию.
За окном уже светало, когда фюрер закончил говорить и позвал адъютанта. Тот вошёл с чемоданом в руке.
– Дорогой Штирлиц, – сказал Гитлер, – прими от меня небольшой подарок. В этом чемодане мощная рация, способная посылать сигналы на тысячи километров.
Не часто Штирлиц впадал в немое удивление, но тут впал. Адъютант расчистил перед ним стол и положил на освободившееся место чемодан, на крышке которого ярко поблескивала золотая табличка с выгравированными на ней словами: «Дорогому Штирлицу за заслуги перед Родиной от Гитлера, фюрера Великой Германии».
– Мой фюрер! – воскликнул Штирлиц – Благодарю вас за неоценимое внимание к моей незначительной особе. Хайль Гитлер!
Все вынуждены были вскочить на ноги и поддержать его громким «хайль Гитлер!».
Отныне Штирлиц мог приступить к активной работе и придти на помощь Родине, обливающейся кровью своих сынов и дочерей.
Уже через день в Москву улетела шифровка:
«Алексу. Обзавёлся новой рацией. Прошу сообщить, как принимается сигнал? Юстас».
Вскоре он получил ответ:
«Юстасу. Сигнал отличный. Ждём от вас информацию. Есть ли у вас возможность выяснить ближайшие намерения Японии. Намерена ли она вступать в войну против СССР? Алекс».
4. ЯПОНЦЫ – НЕ ДУРАКИ
Ёшика обрадовалась, когда ей позвонил Штирлиц и пригласил поужинать с ним.
– Я так соскучилась по тебе, – сказала Ёшика. – Где ты пропадал?
– Работал, моя милая, – ответил Штирлиц.
– Ох, уж эта твоя работа, – вздохнула Ёшика.
Она даже не подозревала, где работает её возлюбленный. Штирлиц ей представился преуспевающим коммивояжёром крупной фирмы по производству дамского белья. Комплекты изысканных интимных тряпок, которые он ей преподносил, убедили девушку в этом.
Вот и на этот раз Штирлиц заехал в дамский салон и подобрал Ёшике сексуальный французский гарнитур. Он знал наперёд, что она будет от такого презента в полном отпаде. Его немалые расходы на подарки японке окупались ценной информацией, ведь Ёшика спала с первым советником японского посла.
Ресторан «Кранцлер» славился тем, что в нём гуляет элита рейха. В гестапо это заведение проходило под кодовым названием «Салон Кити». Штирлиц был в курсе, что ресторан находится «под колпаком» гестапо, но любил в нём бывать. И его там все знали. Если он приходил один, то всегда находилась красотка, которая могла его ублажить. А что гестапо? Не распускай язык, и тебе не страшно ни гестапо, ни НКВД.
Иногда Штирлиц там буянил, и его пару раз даже забирала полиция, но корочки ведомства, в котором он служил, моментально открывали перед ним двери полицейского участка.
Мюллер всё это прекрасно знал, и когда Гейдрих наседал на него с требованиями установить за Штирлицем слежку, отговаривался:
– Русский шпион, я знаю точно, обергруппенфюрер, не будет надираться до опупения, метелить гостей в ресторане и трахать девочек.
На этот раз Штирлиц не намеревался ни с кем драться. Он сделал заказ подбежавшему к столику официанту и развлекал весёлой болтовнёй свою даму. Они немного потанцевали, после чего, горя нетерпением слиться в экстазе, поехали к Штирлицу.
Штирлиц не спешил приступать к ответственному разговору с Ёшикой. Они с нею прошли не менее половины «Кама сутры» и, вытянувшись на сбитых простынях, мокрых от пота, отдыхали. Только сейчас Штирлиц, нежно поглаживая напрягшиеся соски девушки, поинтересовался, как ей работается, как самочувствие посла и первого советника посольства.
– Как вы начали войну с Россией, у нас работы прибавилось, – пожаловалась Ёшика.
– А союзница Япония не собирается поддержать Германию в её борьбе против русских?
Ёшика мотнула головой:– Нет. Наш император сказал, что пока Германия не захватит Москву, Квантунская армия не переступит границу с Россией. Он сказал также, что сейчас интересы Японии должны быть направлены на юг. Мы должны очистить южные острова от американцев, – и добавила от себя: – Японцы – не дураки.
По ней выходило, что дураки немцы. Это могло бы обидеть Штирлица, но он не был немцем и потому не обиделся.
В трёх фразах Ёшика выдала всю необходимую Штирлицу информацию, и он с удовольствием продолжил заниматься с девушкой «Кама сутрой».
На следующий вечер в эфир ушла радиограмма:
«Алексу. От достоверного источника стало известно, что Япония не начнёт войну с Советским Союзом до падения Москвы. Юстас».
(продолжение следует)
© «Стихи и Проза России»
Рег.№ 0172695 от 7 августа 2014 в 13:20
Рег.№ 0172695 от 7 августа 2014 в 13:20
Другие произведения автора:
Рейтинг: 0Голосов: 01193 просмотра
Нет комментариев. Ваш будет первым!
