Рыжий

   Две коротких зарисовки.       
***
         Конопатый шкет с красно-синим рюкзаком за спиной и в зеленой вязаной шапочке, медленно шел по аллее парка. Снег на тропинке уже подтаял и все мелкие лужицы шкет аккуратно промерял на предмет глубины. Пока ни одной выше щиколотки не попалось. 

Солнце садилось,  за деревьями сгустились сумерки. Прохожих почти не было. Толстая тетка, попавшаяся навстречу, уже поворачивала за угол летнего павильона. Снег вокруг пестрел кучками и желтел строчками и кратерами человеческого нетерпения.

            Как только толстая тетка исчезла из виду, откуда то из глубины парка, из-за стволов деревьев, на тропинку выполз худой, длинный мужик в пальто с капюшоном. Капюшон он надвинул на глаза, так что лица практически не было видно. Как то нелепо, боком как краб, подволакивая левую ногу, мужик медленно шел навстречу мелкому исследователю глубин.

            Шкет не видел мужика. Он нашел на тропинке длинную палку и сшибал ею сугробики снега с веток кустов вдоль тропинки. 

- Мой меч, твоя голова с плеч! - задорно орал, яростно размахивая увесистой палкой.

            Мужик медленно приближался. Старательно  обходя лужицы, он оставлял на мокром снегу  зигзаги, от волочащейся левой ноги. Из-под капюшона доносилось прерывистое, свистящее дыхание, переливающееся хрипами и бульками простуженных легких.

- Получччай! – двумя руками вцепившись в палку, конопатый снес голову очередному снежному врагу.

- Мальчик, - тощий мужик стоял в двух шагах, - а мальчик, ты далеко живешь?

Мелкий, увлеченный боем со снежными драконами, услышав скрипучий голос, резко повернулся и со всего размаху, по инерции, влепил мужику по капюшону. Как раз где то посередине. Примерно там, где должно было быть ухо. Резкий «вжжжик» палки и глухой удар по капюшону, без паузы продолжился  воем мужика. Он упал в лужу, которую минуту назад старательно обползал, подволакивая ногу. И схватившись руками за голову, хрипло вопил. 

- Мой меч твоя голова с плеч! – победно шепелявя, сказал шкет, - мама не разрешает мне разговаривать с незнакомыми дядями.

И вприпрыжку побежал по аллее, стараясь не пропустить ни одной лужицы.

***

- Не хоооочууу я эту кааашу!! – рыжий шкет с размаху опустил ложку в стоящую перед ним тарелку.

Тарелка подпрыгнула и, описав плавную дугу по столу, с глухим звуком брякнулась на пол. Не разбилась, а наоборот, наклонившись на бок, покатилась по полу кухни. Оставляя за собой белую, скользкую полосу. Докатившись до дверного косяка, ткнулась в него ребром и остановилась.

- Ты что творишь паразит? – стоявшая у плиты мама округлив глаза, смотрела на тарелку.

В это время самое время хлопнула дверь ванной. Через секунду в проеме двери кухни показался папа, энергично вытирающий голову полотенцем.

- Чего шум…аааа бля! – попав тапком точно в  тарелку и скользнув по разлитой каше, с воплем растянулся. Ногами он зацепил стул, на котором сидел конопатый, и тот начал падать вместе со стулом. Испуганный шкет, схватился обеими руками скатерть и  потянул её за собой. 

            Сначала грохнулся папа. С глухим шлепком на мокрый пол. Следующим шлепнулся шкет. Точно на пузо папе. За ним веером летели чайник, сахарница, тарелка с нарезанным хлебом и тарелка с сыром. Еще там была ваза с пластмассовыми цветами, и последней, косым парусом, летела скатерть. 

            Насмерть перепуганный грохотом, спящий на подоконнике кот подпрыгнул, выгнулся дугой и заорав дурниной, сиганул в открытую форточку.

            Чайник, сахарница, тарелки и ваза по очереди приземлились чуть выше головы конопатого шкета. Прямо на лицо орущего папика.  Скатерть плавно накрыла всю инсталляцию. От  града ударов, папа заорал еще пуще, заглушая вопли кота. Которого мама тащила за хвост из форточки. Потому что этот скот зацепил любимую мамину голубую толь. И когтями уже наделал в ней дырочек и затяжек. Кот отчаянно упирался. В неравной битве, перепуганный котяра, расцарапал маме руку и левую щеку. Папа, путаясь в полотенце и скатерти, елозя жопой по манной каше, крыл матом так, что соседи уже стучали в дверь.

Шкет в это время кряхтя сполз с папиного пуза.  Встав у него в изголовье, прокричал отчаянно:
 - А я говорил, не буду я вашу кашу!!
И пошлепал босыми ногами в свою комнату.