«Я стоял в цветочной лавке и с задумчивой улыбкой выбирал цветы для своей любимой. Сегодня у неё был день рождения. Последняя версия айпада и редчайшая книга по астрономии уже лежали упакованные в моем пакете и терпеливо ожидали, когда я присоединю к ним шикарный букет. Протея. Она как-то говорила, что очень к ней неравнодушна.

 

— Могу я приобрести 21 протею? — спросил я молодую продавщицу, сидевшую возле подоконника. Она поглаживала черную кошку и мило посмеивалась над тем, как та обнюхивает красную розу».

 

Андрей закрыл книгу, взглянул на обложку и задумчиво сказал:

 

– Мировой бестселлер знаменитого автора Аэтерис... Так-так, драма о любви и преданности... Допустим… Переведенный на множество языков... Угу… Тираж пятьдесят тысяч экземпляров. Ох ты, вот это да!

 

Задумчиво почесав лысую макушку, седобородый мужчина лет сорока удивленно хмыкнул:

 

– Мировой бестселлер? А по мне, какая-то нудная мутатень. Я уверен, что мог бы написать чего-нибудь поинтересней.

 

Поставив перед собой старенький планшет с заляпанным экраном, будущий писатель включил электрический чайник и, пока вода в нем закипала, принялся ваять шедевр.

 

Андрей где-то слышал, что самое сложное – это начать, а сложности он не особенно любил, поэтому просто-напросто открыл первую страницу книги, которую только что забраковал, и решил начать свой роман точно так же. А чтобы его не заподозрили в плагиате, начинающий писатель перенес действие в другое измерение.

 

– Там и культурно-социальное взаимодействие индивидуумов будет иное, и вообще все мыслят иначе. Ох и креативненько получится! А назову я это броско и завлекательно: «Клешни любви»!

 

Он плеснул в чай изрядную долю коньяку, выпил чашку в два глотка, и его немедленно кинуло в пот от нахлынувшего вдохновения.

 

- Это будет зашибенно! Оргия творчества!

 

Андрей налил еще чашку чая, добавив в нее тот же благородный нектар, но дал себе зарок обождать со второй порцией, пока его рассказ не дойдет хотя бы до середины. Пальцы мужчины коснулись поверхности планшета, и на экране стали появляться первые строчки лихо закрученного сюжета.

 

«Клешни любви

 

Я почистил свои мандибулы правой задней беговой лапой, на которой как раз располагалась специальная сеточка-отросток для этого важного дела. Если следишь за своей внешностью, ни одна самка не сможет тебе отказать.

 

Приподняв все свои четыре клешни, угрожающе щелкнул и заглянул в отверстие посередине огромного гриба-споровика, полюбовался на зеленые испарения, струящиеся легкой дымкой из жижеобразных луж, глубоко вдохнул воздух отверстиями на брюшке. Хорошо здесь! Однако надо быть начеку: мало ли что там таится, в этом грибе, да и черви-кровососы больно кусаются, а мне надо выбрать самых мясистых из них, ведь моя самочка именно таких и любит, пожирней, да что бы мускульные кольца покрепче, с хрящечками.

 

Ух! В предвкушении я заскрежетал усиками о блестящую часть хитинового панциря. У меня уже имелась разноцветная свежая дурман-поганка, ради которой мне пришлось месяц пахать огромное поле и подвергать себя различным смертельным опасностям - из-за нее мой мозг чуть не сожрали мухи-наездники, а дыры от их личинок до сих пор не зажили. Зато теперь этот волшебный грибок я подброшу суженой, и пока она будет поглощать его кусок за куском, пребывая в наркотической эйфории, я смогу подкрасться и крепко ухватить предмет своего вожделения за задние лапки. Только таким образом и можно общаться с самкой, чуть ослабишь хватку – пиши пропало. Сожрет и не побрезгует, еще и причмокивать будет. Конечно существует вероятность, что такой прием не сработает, но на этот случай у меня есть в запасе еще одна приманка - кусочек коры с самой верхней ветки небесного древа. С внутренней стороны его изъели личинки-древоточцы, оставив загадочные узоры. Если подкинуть такую редкую вещицу своей избраннице, есть надежда, что глупая клуша будет ковыряться своими коротенькими жвалами в коре и пытаться достать мохнатых личинок. Они находятся так глубоко, что ей не дотянуться вовек. И пока моя любовь будет заниматься этим увлекательным делом, у меня появится дополнительный шанс.

 

Подумав о шансах, я предался воспоминаниям. Перед моим внутренним взором вихрем понеслись возбуждающие видения. Вот эта шикарная красотка выходит из болотной грязи, которая медленно стекает с бородавчатых желез на задней стороне брюшка. А как эта сладкая очаровашка манерно снимает с панциря слизней паразитов, да еще так возбуждающе, словно рождена именно для таких откровенных телодвижений… Да! А волоски на лапках и манящая выпуклость панциря... Только бы найти нужных червей, только бы свезло...

 

Усердно помогая себе всеми лапами, я с трудом втиснулся в отверстие гриба, пролез по узкому туннелю в его большое, круглое нутро и огляделся фасеточными глазами – теми, что находятся между задними конечностями. (Именно ими я лучше всего вижу в темноте, они мгновенно реагируют на мельчайшие движения и, чуть что, немедленно посылают сигнал в усики, которые начинают ощупывать пространство вокруг, причем все это практически без интеллектуальных усилий. Инстинктивно. Не правда ли, как замечательно устроила все природа!)

На сводах крепились бледные скелетообразные споры комариных личинок, по стенам пульсировали серые скрученные трубки, на полу – слизь. Другими словами, как в самых лучших грибах-споровиках нашего болота. Лучшего и пожелать нельзя!

 

Скорее бы найти червяков, чтобы мое дельце удалось. Хотя бы двух, или даже одного, лишь бы с прожилочками, да с хрящечками, да пожирнее! Я залез клешнями в рыхлую внутренность гриба по самые мандибулы, ухватился и выдернул нечто длинное, склизкое и вертлявое. Мое дыхание перехватило от радости. Колосально! Один есть.

 

И тут гляжу - вот это да! В углу притаилась симпатяшечка! Пугливая, клешни поджала от страха, жвалами судорожно трясет, миленькая такая - просто жуть, а рядом с ней жук-хищнец околачивается. Это тварь весьма злобная, но если конечности по первую фалангу пообкусать, то пинать можно без опаски.

 

Ну, думаю, зачем мне какая-то краля с соседнего болота, когда здесь такая лапочка сидит, любовью пышет, словно меня и ждет! Все в моих руках, такой шанс неизвестно когда ещё не представиться!»

 

Тут Андрей прервался, глотнул чайку с коньяком и подумал: «А не слишком ли я лихо закрутил сюжет? Может, уже пора откручивать? Или скручивать? В общем, как-то это дело завершать».

 

Но придумать, как завершать дело, новоиспеченному создателю шедевра при всем его горячем желании совершенно не удавалось, и потому, залив чашку до краев остатками коньяка, он одним махом ее осушил, поморщился и слегка приуныл. Хмельной ум писателя вяло ворочался в голове и был совершенно не способен родить хоть сколько-нибудь оригинальную мысль, муза молчала. Поэтому Андрей решил прибегнуть к единственному возможному варианту. Учитывая полный упадок творческих сил, ему ничего не оставалось, как открыть еще одну бутылку коньяка. В момент принятия этого стратегического решения к нему пришла блестящая идея - написать что-нибудь из личного опыта, нравоучительное, чтобы в произведении возник глубокий интеллектуальный слой, так сказать, мощная ментальная начинка. И пальцы Андрея вновь забегали по сенсорной клавиатуре. Вакханалия творческой самореализации продолжалась.

 

«Я решил, что действовать надо безотлагательно, причем сразу по всем фронтам, тем более с чего начать серьезные отношения, я уже знаю. Размахнувшись клешней и кинув дурман-поганку под нос даме, я ласково прошипел:

 

- Жуй, жуй, не стесняйся.

 

Самочка тут же наклонила жвалы, ковырнула гриб, но как-то вяло, нехотя, словно и не обрадовалась вовсе. «Вот привереда!» Пригляделся я к ней тщательней - батюшки, а у нее белый панцирь, да голубой подшерсток! Жучиха благородных кровей! Но я не отступил, кусок коры подкинул. Гляжу - вроде усиками тыкает. Попалась, процесс пошел! Я ей ещё для верности червя на панцирь бросил, пусть порадуется, душа-краса. И сам аккуратно, по дуге, стал приближаться к ее задним лапкам. Хочу заметить, что тут важна внезапность. Если успеешь на спину запрыгнуть - ты хозяин положения, знай только клешнями щелкай, - хочешь домой веди, хочешь по лесу гуляй. Подкрался ближе. Принюхался. Ах какие у нее бородавчатые железы, а феромоны - обалдеть, усики прямо в узел завязываются! Но главное сейчас по мелочам не размениваться, не ухвачу за задние лапки - пиши пропало, конец любви.

 

Пока эта милашка кору ковыряла, я таки схватил ее за задние лапки, и мне показалось что довольно ловко, но тут она подняла хвост с ядовитым жалом, и не успел я зажужжать, как стерва меня - острием в лоб, а сверху клешнями - щелк. Чувствую, голова от тела отделяется, и мысль такая нехорошая вкралась: «Неужели отшила меня стерва эдакая?»

 

И уже на самом краю сознания, слыша «щелк-щелк» ее клешней, разделявших меня пополам, промелькнул в голове последний в жизни вопрос: «Что же я сделал-то не так?!»

 

Андрей поставил точку и в изнеможении откинулся на спинку стула. В нерешительности поглядывая то на экран, то на ополовиненную бутылку, он думал: «Стоит ли заканчивать произведение столь глубоким философским вопросом? И не отвергнет ли меня издатель? И не будет ли критик слишком суров в своей оценке?..» От этих непростых размышлений голова Андрея постепенно тяжелела и клонилась к столу, и через несколько минут можно было со всей определенностью сказать: творец отдыхает.

 

P.S. К тому времени как Андрей проснется, батарея его планшета окончательно сядет, и несохраненное произведение исчезнет. Мир лишится шедевра, а потомки - великого литературного наследия. Но кому до этого есть дело? Гаснут небесные светила, и загораются новые, вселенные умирают и рождаются, и всё возвращается на круги своя.