КОШКИ.

 

                                   Махавкин Анатолий Анатольевич.

 

 

 

                                               КАК УХОДЯТ ЛЬВЫ.

 

 

            Мирра всё-таки сумел подняться и теперь сидел, привалившись спиной к стене. Его раны перестали истекать голубым паром, однако заживать не торопились. Скверный признак: если в ближайшее время он не поест, то может впасть в оцепенение. Далеко не самый лучший вариант, в наших обстоятельствах. Чёрт, да мне просто повезло! Этот человек, каким-то чудом уцелевший в происходящей бойне, крайне своевременно попался мне на глаза. Тем не менее, я всё сильнее ощущала пробуждающийся голод.

            - Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался Торрин, возникая в проёме дверей.

            - Просто великолепно, - проскрипел Мирра и показал непристойный жест, -сейчас так бы и завалил нашу прелестную кошечку.

            - Ха! – мне было совсем не весело, - похоже, скорее кошечка завалит тебя. А толку?

            - Зебба, - Торрин поманил меня, - есть разговор. Мирра, ты ведь без нас не умрёшь?

            - Даже не надейся. Всех вас переживу.

            - Вполне возможно, - гигант покачал головой, - кроме шуток.

            Я поцеловала израненного хищника в холодный лоб и он, слабо улыбнувшись, погладил мою руку. В тусклых жёлтых глазах, застыла хорошо скрываемая боль. Наверное, он действительно был прав и нам стоило дать ему умереть во время последней схватки. Или ещё был какой-то шанс? Не знаю... Что-то голова совершенно перестала соображать. Это плохо. Нужно сосредоточиться. Я – единственная охотница в этой, сугубо мужской компании.

            Торрин ждал меня в своём кабинете, как он называл эту комнату. Мне здесь никогда не нравилось: слишком тесно и чересчур много книг. Ненавижу читать! Или изучать все эти толстенные альбомы. Бр-р! Как можно вообще таким заниматься, да ещё и получать удовольствие? Дикое извращение.

            Огромный лев откинулся на спинку кресла и медленно закрыл маленькую книжицу, лежащую перед ним. Кажется – это был его дневник. По крайней мере, так он его называл, когда мы отдыхали, после секса. Нет, трахался он просто великолепно, но вот от всех его мудрёных разговоров хотелось просто выпрыгнуть за окно!

            - Ты точно уверена, что на восток не пройти? – спросил Торрин, рассеянно постукивая золотым стилусом по обложке дневника. Вид у него, при этом, был такой, словно он и не ждал моего ответа.

            - Абсолютно, - я присела на край стола и потёрла подошвой о его бедро, - чудо, как я вообще оттуда живой смогла уйти: их там столько, что не сосчитать! Сам понимаешь, почему.

            - Отрезают нас от входа в тоннели, - он поджал губы, кивая головой, - не сможем охотиться, значит перестанем восполнять силы. Голодная кома хуже смерти. Всё понятно – как раз в духе этой мерзавки.

            Приступ внезапной ярости сорвал меня со стола. Не в силах сдержать чувства я стукнула кулаком по стене. По крашеному камню паучком разбежались тонкие паутинки трещин.

            Торрин с интересом наблюдал за моей вспышкой и это холодное отстранённое любопытство тотчас охладило бешенство. В самом деле, даже если я проломлю дыру в ничем не повинной стене – как это сможет навредить проклятой твари, поставившей целью извести всех своих сородичей? Однако, мысль навела меня на другую.

            - Я кое что придумала, - сообщила я.

            - Ого! – Торрин хмыкнул, - попробуй, в таком случае, стукнуть ещё разок. Возможно, в этом случае, тебя посетит воистину гениальное озарение. Так что там?..

            - Я не пойду к тоннелям, - лев лениво приподнял одну бровь, - пойду в центр Целидара, к Звёздному Порталу.

            Бровь опустилась и Торрин печально покачал головой, тая в уголках рта лёгкую насмешку.

            - Я ошибся, - констатировал он, - оставь стену в покое. Это – не гениальное озарение, это – безумие. Ты совсем спятила, дорогая?

            Эти львы... Такие большие, такие сильные... Такие тупые, иногда! И при этом они имеют наглость называть нас глупыми кошечками! Нас, охотниц!

            Я неторопливо подошла к собеседнику и нежно поцеловав в губы, одновременно выпустила когти в мощную спину. Впрочем, кот даже не поморщился.

            - Нет, милый, не спятила, - он медленно убрал, сначала одну руку, потом – вторую, - я отлично знаю: гиен там намного больше, чем где бы то ни было. Только я не собираюсь прорываться, спасая свою шкуру. Главное – добраться до Портала.

            Всё же Торрин гораздо умнее остальных самцов. Если бы он ещё не был настолько нудным! А, впрочем, всё верно – идеальной может быть только львица. У львов всегда можно отыскать, как минимум один серьёзный недостаток.

            - Хочешь убить её? – он обнял меня за талию и бережно посадил на свои колени, - ты – умная девочка. Хорошо понимаешь, что делаешь и каковы шансы на успех?

            Лучше бы мне не понимать! Да этих шансов практически нет!

            И опять Торрин всё понял без слов. Он привлёк меня к себе и крепко поцеловал. Это был поцелуй без малейшего сексуального подтекста. Дружеская поддержка, как это умел только он.

            Мы помолчали. Через огромное, во всю стену, окно, вливался жёлтый дневной свет и просто не хотелось верить, что где-то там, на улицах, ставшего чужим, города, мечется наша смерть. Можно было подойти и выглянуть, чтобы она тотчас обрела зримый облик. Но этого так не хотелось!

             А хотелось сидеть на коленях огромного льва, прижимаясь к его мощной груди и представлять себя крошечным котёнком, которого никто не найдёт, если он продолжит неподвижно сидеть и молчать.

            Но всё заканчивается. Так жаль, что всё хорошее рано или поздно заканчивается!

            - Ты не хочешь ему сказать? – спросил Торрин, поглаживая мои волосы, - пока ещё не стало слишком поздно. Времени осталось не так уж много, точнее – его совсем не осталось.

            - Не знаю, - я потёрлась головой о его грудь, - можешь смеяться, но мне страшно. И признаться боюсь и потерять его, тоже. Когда мне показалось, что он погиб, я чуть не рехнулась от боли. А теперь гляжу, как он медленно умирает и ничем не могу помочь. Столько лет вместе, столько охот и граней...

            Я не смогла удержаться, и слезинка покатилась по щеке. Чтобы лев не заметил моей слабости, я повернулась к окну и начала разглядывать пушистые облака неторопливо ползущие по блекло-синему небу. Хорошо им, смотреть свысока на эту проклятую землю и не думать о том, что произойдёт завтра или сегодня, вечером. Может быть, когда меня не станет я тоже превращусь в такое вот облако.

            - Пора, - Торрин осторожно ссадил меня и поднялся, - где там Дварра? Что он решил?

            - Он пойдёт со мной, - сумрачно ответила я, - у него какие-то свои счёты с этой сукой. Когда мы, последний раз были вместе, он ни о чём другом и говорить не мог, просто ядом исходил.

            - У всех нас есть, что предъявить нашей богине, - Торрин невесело усмехнулся и достал из стенного шкафа боевой тресп в ножнах. Вытащил сверкающий клинок и долго смотрел на листовидное лезвие. Потом вздохнул, - здесь бы больше подошли тяжёлые пулемёты. Кто же мог знать, что они когда-нибудь потребуются.

            - Тяжёлые кто? – я не могла понять, о чём он говорит, - потребуются для чего?

            - Ничего, забудь, - он махнул рукой, - говорю, у каждого есть должок, который Акка, скорее всего никогда не оплатит. Думаю, мы последние уцелевшие львы на всей грани.

            Я потерянно посмотрела на него. Такая мысль мне в голову не приходила. Последние? Из тысяч?! Что происходит? Почему-то мне казалось, что это локальная заварушка в Целидаре, просто никто не может вырваться наружу. Ну нам не повезло, и ни у кого не оказалось браслета, но другие-то должны были как-то сообщить. Похоже лев прочитал нечто эдакое на моём лице.

            - Зебба, милая, -  сказал он и аккуратно повесил ножны на пояс, - я просто не хотел вас всех пугать, но наша грань полностью блокирована. Пока ты так легкомысленно рвалась на восток, я сделал небольшую вылазку. Стационарные порталы не работают. Вообще. А браслеты...

            Он достал из шкафа золотое кольцо и небрежно швырнул на стол. Так у него он был! Всё это время! Я раздражённо зашипела и схватила браслет перехода. Торрин наблюдал за мной и на его губах цвела сардоническая ухмылка. К чёрту! Блестящий обруч взлетел в воздух, на мгновение повис неподвижно и вдруг, со звоном, отлетел обратно. Я потрясённо уставилась на обессиленное украшение, жалко съёжившееся на столе и вопросительно взглянула на Торрина.

            - Угу, - проворчал он, - то самое, о чём я говорю.

            - Но, может быть другие, - неуверенно протянула я, отлично понимая, как бредово выглядит это предположение.

            - Милая, - Торрин неторопливо натянул на могучий торс блестящую кольчугу и теперь затягивал шнуровку, - я знал эту гадину ещё тогда, когда она была простым человеком и курировала проект: «Лев». Характер у неё, тогда, был совершенно иной, но кое-что не изменилось за все эти тысячи лет. Акка всегда достигает своей цели и ничто не способно её остановить. Ещё не появился лев, способный играть наравне с проклятой сукой. Думаю, все эти людишки, с которыми она спуталась, Лайал этот, мать бы его...В общем, всё из-за того, что никто не смог её приструнить.

            - Даже ты?

            - Да я лучше с треспом пересплю! – он расхохотался, - пару раз меня угораздило заняться с ней сексом; такое ощущение, будто тебе оказывают божественную милость.

            - Не помешаю? – Дварра стоял на пороге, опершись плечом о стену и рассматривал выпущенные когти, покрытые золотистым лаком, - очень интересная беседа. Содержательная. Ты куда собрался?

            Два льва некоторое время внимательно рассматривали друг друга. Потом Дварра криво ухмыльнулся и отвёл взгляд. Впрочем – это ничего не значило. Когда этот психопат слетал с катушек, он мог наброситься на противника значительно сильнее себя. Не люблю чокнутых котов, особенно этого засранца. Как-то он попытался ухаживать за мной. В своей, особенной, манере. Набросился сзади и попытался трахнуть. Пришлось исполосовать его морду когтями и пригрозить треспом. Это его повеселило.

            - Вообще-то – это тебя не касается, - пояснил Торрин и поцеловал меня, - Зебба, мне думается, мы больше не увидимся никогда. Удачи тебе.

             Он подошёл к выходу и тяжело взглянул на ухмыляющегося Дварру. Тот посторонился и сделал приглашающий жест обеими руками. Могучий лев уже было вышел, но остановился и обернувшись, пророкотал:

            - Скажи ему. Иначе всё это не имеет никакого смысла. Прощай Дварра, желаю выжить.

            - Угу, - кривая ухмылка стала ещё язвительнее, - тебя уж точно переживу, здоровяк.

            Торрин добродушно рассмеялся и пропал из вида. Ещё некоторое время раскаты его хохота доносились до моих ушей, а потом они стихли, и я осталась одна в опустевшем кабинете, пронизанном тёплыми пыльными лучами. И вдруг я отчётливо поняла, что больше никогда не увижу этого огромного сильного кота, со всем его занудством и неизменным дневником. Всё уходило, исчезало, растворялось. Вся прошлая жизнь дрожала на грани бесконечной тьмы, где не существовало ничего и никого.

            Беспощадная память подсказывала – так уже было. Безмятежный танец по упругим лепесткам ярких цветов, под переливы свирели беловолосого незнакомца, отделял одно существование от другого, отсекая прошлое и растворяя его в пелене забвения. Кое что оставалось, но стоили ли жалкие огрызки воспоминаний человеческого детства ослепительного настоящего? Возбуждающий азарт охоты за ускользающей добычей; вздыбленные волны бушующего океана и сумасшедшая пляска в вспышках фиолетовых молний; упругие струи тёплого ливня и губы на моих губах...Всё уходило.

            Я не боялась смерти. Мне было жаль все эти воспоминания, исчезающие вместе со мной. И чёртов Дварра, пристально разглядывающий меня, был частью моего прошлого и не хотелось терять даже этого мерзавца. Акка! Эта сучка вычёркивала всю мою прошлую жизнь и за одно это её стоило прикончить. Ну ладно, попробуем.

            Я встряхнулась и гордо вскинула подбородок: больше никаких признаков слабости. Лев, на пороге, прищурился и спрятал когти, пропуская меня.

            - Что дальше? – негромко поинтересовался он, - будешь догонять здоровяка? Или утешать подранка? Передумала навестить нашу богиню?

            - Мне кажется, у тебя имеется один лишний орган, - хмыкнула я, - будь ты немым, я, пожалуй, смогла бы вытерпеть твоё присутствие. Недолго, но смогла бы. Как могло случиться, что в живых остался самый тупой лев этой грани? Конечно же я пойду к Акке и обязательно возьму тебя.

            - Ну, спасибо.

            - Хочу увидеть, как она тебя прикончит. Хоть одно доброе дело совершит.

            Дварра начал беззвучно смеяться, а я вернулась в комнату к Мирре. Кот уже сидел на огромной кровати и сумрачно рассматривал незаживающие раны. Энергия продолжала покидать его тело, но уже не так, как прежде. Лев нуждался в пище, а я ничем не могла ему помочь. Лишь присесть рядом и обнять, поцеловав в щёку. Сейчас? Нет, чуть позже. Пусть ему станет лучше.

            Мирра послал мне едва различимую мысль, и я опять поразилась: насколько он ослабел, прежде мы понимали друг друга почти без слов. Исполняя просьбу друга, я помогла ему встать на ноги и медленно отпустила. Лев покачнулся, но сумел удержаться в вертикальном положении.

            - Великолепно, - пробормотал он и горький смешок сорвался с белых губ, - пожалуй, я даже сумею слегка пошевелиться, когда гиены начнут рвать меня на куски

            - Заткнись, - оборвала я его, - никогда раньше ты не ныл, не стоит начинать и сейчас. В случае чего, я сумею удержать тебя в положении, достойном льва. Скажем, если будем трахаться – всё сделаю сама и никому ничего не расскажу.

            - Договорились, - кот сделал пару шагов и поморщился, - нет, действительно, всё не так плохо. Вот оттягивать наш поход не стоит.

            - Это точно, - согласился Дварра, вливаясь внутрь, - похоже тебе недолго осталось, мой дырявый друг. Но, если поторопиться, ты сумеешь прикончить парочку гиен, из тех, которые послабее.

            Мне хотелось разорвать говнюка, но Мирра заулыбался, и я решила обождать с решительным ответом. После, всё после.

            - Зебба, - вдруг сказал Мирра, поворачиваясь, - ты помнишь этот зал? Я только сейчас сообразил... Ты специально притащила меня сюда?

            Специально? Да я нашла первое подходящее помещение! Кто мог предположить, что им окажется именно наша спальная комната. Торрину здесь не нравилось, а с остальными хищниками у меня не было столь серьёзных отношений, чтобы приводить их в это алое бархатное барокко. Тогда, первый раз, сразу же после бесконечных шатаний под проливным дождём, мы ввалились во дворец через огромное окно на втором этаже и угодили прямиком сюда. Пусто, ни души, только лёгкий аромат чего-то пряного и приятное касание мягкого ворса к пяткам.

            Мирра стоял посреди комнаты и его обнажённое тело светилось в лучах крошечных светильников, затерявшихся в тяжёлых портьерах. Я лежала на гладком шёлке покрывала кровати и любовалась прекрасным львом. Жаль всё же, что кот, обративший меня, не принадлежал к моему прайду. Почему так получилось – я не знаю. Говорят, Мирра сам так решил. Именно поэтому, мы очень долго не виделись, до случайной встречи под дождём. И там, под стрелами молний, под оглушающие раскаты грома, произошёл ещё один взрыв. Внутри.

            Я мгновенно вспомнила это лицо, тёплый свет жёлтых глаз и таинственную полуулыбку чувственных губ. И не просто вспомнила, а навсегда оставила в памяти, чтобы касаться незримых черт и ласкать призрачный облик.

            Кот неторопливо приблизился и лёг рядом, положив ладонь на мой живот. Словно мириады взбесившихся мурашек устроили забег по коже.

            - Щекотно, - прошептала я и нахлынула волной, слившись губами и всем остальным телом.

            - Жаль, - пробормотал Мирра, с улыбкой озираясь, - как всё уходит.

            Я промолчала: слишком много было того, что хотелось сказать. Если бы времени оставалось немного больше...  Впрочем, к чему лукавить? Ещё десяток дней назад, когда не начался этот ад, я была уверена в несокрушимой бесконечности нашей жизни. Впереди лежали мириады граней, лет и приключений. Мирра, прости меня, но я, по-прежнему, не знаю, как выразить свои чувства.

             - Пошли, - сказал кот и опёрся о моё плечо, - вот до чего дошло: кошка помогает мне передвигаться.

            - Не обольщайся, - проворчала я, с удовольствием ощущая его терпкий аромат, - вы никогда не могли обойтись без нашей помощи. Самостоятельные львы – ха! Да никто из вас, здоровенных увальней, не способен поймать даже собственное ухо.

            Дварра ожидал нас в гостиной – огромном зале с массивными колоннами в форме обнажённых женщин, поддерживающих свод купола. Вся мебель оказалась изломана, а ковры изорваны в клочья: похоже гиены успели побывать и здесь. Чёртовы отродья, напоминающие оживших глиняных истуканов – ни капли энергии, только омерзительно холодные тела и смертоносные когти!

            Мирра осторожно отстранил меня и подошёл к высокому: в полстены, окну, расколоченному вдребезги и выглянул в сияющий солнечный день. На его красивом лице появилось мечтательное выражение, словно он сочинял одну из своих баллад. Я обожала слушать сочинения кота, но никогда в этом не признавалась, критикуя за цветастость слога и излишнюю слюнявость. Лев не обижался, а улыбался в ответ и легонько покусывал за ухо.

            Торрин часто говорил, что Мирра – особенный лев и мне очень повезло. Тогда – в горах, когда одинокий странник встретил беспечную пастушку и намного позже, спустя сотни граней. Казалось, будто лицо путника, обратившего меня, навсегда забыто, но на балу, в честь открытия Звёздного Портала, я тотчас узнала и лицо, и чуть хрипловатый голос, так волновавший прежде

            - Вроде бы тихо. – сообщил Дварра, возникая в открытых дверях, - самое время отправляться. Я тут наметил тропку, которая позволит выйти к нужному месту, почти не пересекаясь с гиенами. Твою мать, я это сказал?! Порядочный лев вынужден скрываться от какой-то пакости, точно поганый человек! Когда я доберусь до этой твари, то вырежу у неё на лбу всё, что о ней думаю!

            - Вряд-ли, - Мирра продолжал безмятежно рассматривать светило, - я видел Акку, уже после начала бойни – с ней что-то не так. Думаю, она изменила себя. Весь наш поход – просто исход потерянных котят. Торрин, по крайней мере, имеет определённую цель, достижимую его силами. Если бы он верил в возможность убийства Акки, то пошёл бы с нами.

            - Заткнись, - проворчала я понимая, насколько кот прав, - всё равно ничего другого не остаётся – не ждать же, пока нас прикончат, как всех остальных.

            - Всё верно, - Мирра улыбнулся и повернулся ко мне, - лучше умереть в бою, чем ожидать позорной смерти. Жаль только...Ладно, веди нас отважный Дварра!

            Мы вышли на улицу, окунувшись в палящий жар безжалостного светила и Мирра, опёршись о моё плечо, глухо застонал. Дварра, неторопливо прошёл мимо нас и остановился посреди пустынного проспекта, всем своим видом изображая презрение к возможной опасности. Кот засунул руки в карманы и покосившись на меня, подмигнул.

            А я точно провалилась в неощутимое окно, ведущее в это же место. Вот только память дорисовала толпы людей, спешащих по своим делам, яркие автомобили, степенно катящие по гладкой блестящей поверхности и одиноких львов, в окружении свиты. Мне никогда особо не нравились оживлённые улицы центра, но сейчас что-то внутри болезненно сжималось от понимания: прошлое ушло навсегда и уже никогда не вернётся.

            Те грязные оборванцы, которых мы вытаскивали из подземелий, ничуть не походили на красиво одетых существ, населявших опустевший город прежде. Можно подумать, смена места жительства на смрадные тёмные норы, хоть как-то повлияла на их безопасность. Впрочем, да – теперь они дохли ещё и от эпидемий, вызванных теснотой и отсутствием солнечного света. Глупцы!

            Я коснулась рукой лба и яростно потёрла его, словно пыталась стереть из памяти…Что? Вот огромная котловина стадиона и целое море разноцветных флагов, возвещающих начало ежегодной олимпиады. Молодые люди взволнованы и их глаза возбуждённо сверкают, когда кто-то из львов подходит приласкать своего фаворита.

            Мой игрок – красивый загорелый мальчик с длинными чёрными волосами, заплетёнными в косу, опускается на колено, прижимаясь к моей ладони. Я поднимаю его и целую в губы, ощущая содрогание мускулистой груди. Мощное тело, блестящее от ароматических масел, прижимается ко мне, и я ощущаю возбуждение молодого человека.

            После победы, мы целый месяц жили в небольшой вилле, в излучине реки, пока мальчик сам не попросил оказать ему милость. Я подарила юноше бессмертие, отдав опустевшее тело огню.

            Всё разрушено. Всё пошло к чертям. Сначала исчезли люди, а затем эта долбанная сучка начала возводить проклятые купола и пропадать в Питомнике, готовя нашу погибель. Кулаки сжимались от бессильной злобы, стоило вспомнить, как легко удалось нас всех обмануть.

            Акка сама предложила организовать общий сбор и судить её за убийство вожака Прайда. К тому времени сучка уже успела достать всех своими закидонами, поэтому в столицу съехались почти все львы грани. Никто не сомневался в решении Совета усыпить бешенную тварь и не ожидал каких-либо неожиданностей. Несколько непонятным, для всех, правда, был выбор места суда – на площади Аккиных куполов – сооружений непонятного назначения.

            Мы стояли недалеко от центрального, самого большого, купола и Мирра заметил, что непонятные штуковины здорово уродуют центр города. Торрин промолчал, но его физиономия окаменела. Кажется, лев подозревал некий подвох и единственный, из присутствующих, имел оружие.

            Стена постройки дрогнула и разошлась, выпустив на площадь странную процессию, с Аккой, во главе. Следом шли десять членов Совета, но их облик причудливо изменился, словно львы перестали быть собой. Воздух, вокруг мощных тел дрожал, а в неподвижных глазах застыла пустота.

            Отступница обвела взглядом всех, собравшихся на площади и вдруг громко расхохоталась. Нечто ужасающее наполняло её хохот и потрясённые дикой пантомимой, мы пропустили тот момент, когда малые купола изрыгнули наружу своё кошмарное содержимое.

            Тысячи гиен – тощих жилистых созданий, чьи клыки и когти могли полосовать наши тела, а рефлексы почти не уступали львиным. Однако даже самый слабый кот мог бы справиться с отвратительной тварью, если бы не пара нюансов.

            Именно в тот день, наше главное достоинство – бесстрашие, обратилось против нас. Там, где нужно было отступить и объединиться, львы атаковали в одиночку, погибая под грудами серых тел. И второе: чёртова сука не осталась в стороне от учинённой бойни, а приняла в ней активное участие. У гадины и её свиты было оружие, а у нас – нет.

            Если бы не Торрин, все мы остались бы там.

            Некоторое время нам пришлось работать вместе, расследуя исчезновение людей, поэтому мы могли оценить и точность его суждений, и молниеносную реакцию. Торрин возглавил нашу группу, дав возможность вырваться из центра мясорубки и укрыться в одном из дворцов, на окраине. Тогда нас ещё было семеро, но Лааву, Соли и Калина убили во время той неудачной попытки прорваться, когда пострадал Мирра.

            Я покосилась на кота, и он усмехнулся своей обычной, слегка рассеянной, улыбкой. Когда я на миг представила, что его может не стать, у меня всё внутри заледенело. Эти глаза, усмешка и нежные касания ласковых пальцев…Акка, будь ты проклята!

            - Вроде всё спокойно, - буркнул Дварра, покачиваясь с пятки на носок, - у нас есть какой-нибудь определённый план или мы просто встретим ближайшую группу гиен и попросим отвести к хозяйке? Мол так и так, желаем её прикончить.

            - Шутник, - хмыкнула я, - мы же уже обсуждали: есть всего два места, где она может быть – Звёздный портал и купола. Выбор невелик.

            - Идём к порталу, как и собирались, - Мирра осторожно снял руку с моего плеча и сделал пару шагов, - боюсь, до куполов я не доберусь.

            Дварра шагал впереди, насвистывая нечто, смутно знакомое, точно привет из прошлого. Кажется, эту мелодию я слышала, когда на здешнюю грань приезжала какая-то кошка, очень популярная в центральной оси. На открытой площадке, за городом, собралось столько львов и людей, сколько я прежде никогда не видела. Однако тишина стояла полная, словно все разом затаили дыхание. И в этом безмолвии нежный голос львицы лился в небеса, подобно звону серебряных капель водопада. Аккомпанемент настолько сливался с пением, что казался всего лишь его частью.

            Картина полыхнула перед глазами, и я попыталась её удержать, остановить прошлое, сгинувшее в темноте и холоде. Тщетно. Фигуры, лица и голоса легко ускользнули сквозь пальцы, ушли в плиты дороги, развеялись порывами жаркого ветра. Похоже, Мирра уловил часть пропавших образов и легко коснулся пальцами моей ладони. На осунувшейся физиономии появилась ободряющая усмешка.

            - Всё ещё будет хорошо, - тихо сказал он, сильно припадая на раненую ногу, - ты будешь счастлива и вновь ощутишь краски жизни. Когда всё закончится, я нарисую ещё один портрет. Думаю, получится намного лучше.

            Я посмотрела на него и наши взгляды встретились, по-прежнему вызывая ощущение тёплого взрыва внутри. Невысказанные слова, как обычно, жгли язык, и я опять ощутила неуверенность, пополам с нервозностью. Почему это так сложно?

            Невысокие дворцы окраин начали сменяться человеческими постройками, давным-давно заброшенными своими бывшими обитателями. Какие-то пакеты и ящики, явно собранные в дикой спешке, продолжали лежать у распахнутых настежь дверей, превращаясь в неразборчивые груды мусора. Люди бежали под землю, позабыв подготовленную утварь, да и саму прежнюю жизнь тоже. Как можно было променять солнце и ветер на душные смрадные переходы? Люди…

            Дварра замер у огромного куполообразного куста, поросшего небольшими жёлтыми цветами и поднял вверх сжатый кулак, подавая нам знак. Но я уже и сама могла слышать топот множества ног, доносящийся откуда-то из лабиринта, сообщающихся двориков. Знакомый звук. Под его аккомпанемент я отступала к нашему укрытию, так и не сумев отыскать ни единой возможности вырваться из города, обратившегося в мышеловку.

            Кот, замерший у куста, внезапно отступил на шаг назад и повернул голову в сторону каменного моста, переброшенного через канал. Точно, и оттуда тоже. Проклятые твари, да откуда же вас столько?!

            - Ты действительно веришь, что нам удастся хотя бы подобраться к ней? – негромко поинтересовался Мирра, опёршись о стену здания, - Зебба, послушай милая, мы не сможем убить Акку. И проблема вовсе не в полчищах гиен. С ней что-то не так.

            - Ты уже говорил, - похоже, мой любимый кот совсем сдал, - да я и сама не слепая.

            - Нет, не то, - он тихо рассмеялся, - дело не в том, что она сотворила с собственным телом, дело в самой кошке. Прежней Акки больше нет. Та, которая осталась – кто угодно, но не Акка.

            - Ты – бредишь, - я продолжала прислушиваться, наблюдая за поведением Дварры, - и кто же она?

            - Не знаю. А прежняя Акка…Мы были близки очень долгое время. Сначала я ассистировал ей в проекте «Лев» и сотрудничал с её мужем по проекту «Волк».

            Я изумлённо уставилась на кота, позабыв про топот гиен и грозящую нам опасность. Этот его рассказ…Это же было ещё в Сердце Льва, нашем прамире! Лев невесело улыбнулся.

            - Да, милая, я, действительно, настолько стар. Так вот, я хорошо помню все изменения, которые происходили с кошкой. Ещё бы не помнить, - он покачал головой, - сначала пытался склеить разрушенный союз с Веередом – её мужем, но вместо этого сам сблизился с ней. Тогда мы ещё были обычными людьми…Ну, не морщись, дорогая. Знаю, как неприятна эта тема, для тебя. Мы были любовниками до обращения и очень долгое время, после.

            Кажется, Дварра прислушивался уже не столько к шагам гиен, сколько к рассказу Мирры. На его лице читалось недоверие, пополам с сомнением.

            - Когда я встретил Акку на этой грани, то оказался несколько удивлён. Такое ощущение, будто кошка пережила очень сильное потрясение, но спрятала его глубоко внутри. Она даже не стала беседовать со мной, а лишь предупредила: никакие прежние связи её не интересуют.

            - Ну да, - подал голос Дварра, - к тому времени сучку окружали только людишки.

            - В том то и дело, она словно пыталась найти в них нечто: надежду, уверенность, веру, которые утратила в своём родном племени. А после смерти Лайала, похоже, даже эта надежда исчезла. Я видел её незадолго до нападения, когда она всерьёз восприняла собственную божественность. Внутри кошки осталась лишь серая муть, которой я прежде никогда не видел. Словно липкая грязь, способная испачкать тебя даже при лёгком касании.

            - Хватит болтовни, - Дварра встрепенулся, - кажется, свободно.

            Лев решительно двинулся вперёд и мне пришлось поддерживать Мирру, который явно не смог бы выдержать заданный темп. Наш путь пролегал вдоль одного из каналов, рассекавших человеческий район на жилые кварталы и зону старых, заброшенных дворцов. Мы не стали восстанавливать большинство древних построек, оставив их во власти безжалостного времени и лишь несколько, самых величественных зданий отреставрировали. Тот дворец, где мы скрывались, Мирра специально обустроил для наших встреч.

            Прозрачная вода канала лениво, словно нехотя, отражала редкие облака высокого неба и ослепительный шар неподвижного светила. Изредка в журчащем потоке возникали круги от любопытствующих рыбок и казалось, будто вся эта идиллия сохраняется повсюду. Если бы! Целидар превратился в смертоносную ловушку, прикрытую пасторалью солнечного дня.

            - Сюда, - Дварра свернул на узкий деревянный мостик без перилл, - пройдём по развалинам, а там – ещё один мост и практически логово гадины. Думаю, этот путь выдержит даже твой ковыляющий друг.

            - Заткнись! – рявкнула я и повернулась к Мирре, - ты как?

            Кот пожал плечами. Кажется, ему удалось зарастить большую часть ран, но кожа оставалась холодной, точно снег, а походка выдавала неуверенность. Где же эти чёртовы люди, когда они так нужны?!Отвлечься, нужно отвлечься…

            - Скажи, - я опустила руку, обняв льва за поясницу. Так не слишком бросается в глаза его немощь, - почему ты бесконечно долго избегал встреч со мной? Неужели у тебя не было желания заиметь в прайде такую очаровательную кошку?

            Колючие кусты, с жёлтыми гроздьями соцветий, испускающими одуряющий аромат, расступились и мы оказались у портальной колоннады огромного дворца, до того облизанного временем, что он стал напоминать замшелый холм. Статуи у входа, поддерживающие каменный блок с неразборчивой надписью и вовсе походили на куски древних скал. Те самые развалины, которые упоминал Дварра.

            - Трудно объяснить, - Мирра осторожно пожал плечами, - когда я первый раз увидел тебя, у меня внутри словно появилось нечто горячее и живое. Я не смог расстаться с той плясуньей, которую встретил на солнечной горной лужайке и подарил ей самое дорогое, что у меня было – возможность стать львицей. Но Зебба, - он замер, вглядываясь в моё лицо, точно впитывал его черты, - есть определённая связь между нами, которую не способна разорвать даже смерть. Уходит один, а следом – другой. Я не могу позволить себе умереть, зная, что обрекаю свою любимую на неминуемую гибель. Но есть способы уничтожить или ослабить узы.

            - И ты…

            - Я сделал всё, что было в моих силах.

            - Но я не боюсь смерти!

            - Знаю. Никто из нас не боится, однако я не позволю тебе уйти следом за мной. Ты будешь жить.

            - Вы идёте? – Дварра откатил глыбу, преграждавшую путь и раздражённо оскалился, - ваша бесполезная болтовня успела стать притчей во языцех и навязла на зубах!

            Я провела пальцами по бледному лицу Мирры. Мой милый лев! Как сказать тебе о моих чувствах? Все эти потерянные годы, когда мы могли быть вместе. Связь…Мы читали мысли друг друга и секс с любимым не походил ни на что, испытанное с остальными хищниками. Смогу ли я жить, если его не станет? Захочу ли?..

            - Пошли, - мягко произнёс лев и коснулся моих губ своими, обжигая холодом приближающейся зимы.

            Внутри развалины ещё больше напоминали заброшенную пещеру, странными зелёными верёвками, опускающимися из дыр в потолке и шевелящимся мхом на стенах, пожравшим ошмётки былого декора. Под ногами хрустели сгнившие в труху доски пола и какие-то шустрые насекомые норовили удрать в тёмные углы. Колонны, некогда поддерживавшие свод, покосились, а некоторые и вовсе рухнули, погрузившись в остатки деревянного покрытия.

            Дварра лёгкой тенью скользил в изумрудном полумраке, наполнявшем развалин, временами останавливаясь, чтобы прислушаться. Зря он это. Нет тут никого. Гиены окружали Целидар или бессмысленно блуждали по центру столицы, словно воля, управлявшая ими, на время, перестала действовать. Может быть Акки здесь нет, и мы понапрасну рискуем, пытаясь добраться до мерзкой твари?

            Кто может дать ответ на этот вопрос?

            Мы выскользнули наружу через узкую щель в стене дворца, отмахиваясь от бледной вязкой паутины, напоминающей забытые кем-то дырявые кружева. Пришлось прыгать с осыпающегося уступа на пологий склон, который ржавым металлическим мостиком соединялся с каменной набережной противоположного берега. Здешние человеческие постройки выглядели получше остальных – элита аборигенов, люди, прислуживавшие нашим.            Вечная человеческая глупость – деление ни какие-то нелепые классы и группы, со своими законами, привилегиями и прочей, совершенно непонятной, ерундой. Никогда не могла понять этого: одни пресмыкаются перед другими из-за некоего высокого статуса. С нашим приходом ситуация сильно изменилась, но до конца изжить старые правила мы так и не смогли. Что теперь творится в обществе этих тупых закомплексованных животных боюсь даже предположить. По слухам, они создали некий орган управления, подобный нашему совету, но лично мне кажется – рано или поздно сильный лидер подомнёт под себя все подземные норы.

            Дварра уже успел перебраться на противоположный берег и там внимательно изучал двухэтажные особняки, обнесённые высокой оградой. Вроде бы тихо. Под тихое журчание воды, бурлящей среди коричневых ферм опор, мы преодолели канал. Дварра казался встревоженным, точно некая мысль не давала ему покоя.

            - О чём задумался? – спросила я, - собираешь разбежавшихся тараканов?

            - Здесь – самое удобное место для засады, - кот потянул носом, - нет места для манёвра и некуда бежать. Ещё прошлый раз об этом подумал.

            - Так в чём дело? – меня разобрал смех, - давай побыстрее уйдём в местечко, не так похожее на ловушку. Вечно вы коты ударяетесь в рефлексию, когда нужно действовать. Вот помню…

            - Запах, - оборвал меня лев и выпустил когти.

            Дерьмо! Я слишком поздно отделила знакомую вонь от аромата цветущих деревьев. То ли успела принюхаться, то ли просто отвлеклась.

            В ту же секунду всё и произошло. Не было ни воплей, ни рычания, лишь топот босых ног со всех сторон. Я обернулась: серые тени, одна за другой, покидали развалины дворца и мутным бурлящим потоком неслись по мосту. Другие выпрыгивали из окон человеческих особняков, мелькая между белых, от цвета, деревьев. Много, очень много.

            - Не уйти, - коротко сказал Мирра и выпустил когти.

            - Посмотрим! – Дварра оскалился, - вперёд.

            Скорее всего, он и сам не верил в успех: похоже западню готовили загодя, стараясь учесть все варианты, уж больно слаженно действовали гиены. Тем не менее, ещё не один лев не сдавался, даже перед заведомо превосходящими силами противника.

            Мы промчались по крошечной узенькой улочке, превращённой в тоннель вьющимися растениями, облюбовавшими ограды домов и металлические арки над головами. Какая то гиена попыталась свалиться на нас сверху, но Дварра, даже не останавливаясь, презрительно отшвырнул мерзкую тварь, проделав дыру в старом дереве ограды. Мы не замедлились, но я отлично понимала: бежать в таком темпе Мирра долго не сможет.

            И точно. Вот чёрт! Лев остановился и махнул рукой: мол, продолжайте без меня. Ну конечно, так я и послушалась! Видимо осознав наше отсутствие, Дварра замедлил шаг и оглянулся. Ему хватило одного взгляда, для осознания, происходящего: переулок наполнялся серой нечистью, бурлящей, точно грязный поток стаявшего снега.

            Дварра метнулся назад и в ту же секунду волна смердящих жилистых тел захлестнула нас с головой. Гиены почти не отличались от деревянных манекенов отсутствием энергии и вязкой хренью, вместо обычного мяса. Однако, в отличие от безжизненных чучел, эти гады пытались нас прикончить.

            Клыки и когти со знакомым блеском смертоносного треспа – вот и всё, что я успевала заметить, полосуя омерзительную плоть нападающих и ощущая дикую боль в тех местах, где врагам удалось достать меня. Мирра был где-то рядом, слева от меня, но я не могла видеть его, а лишь ощущала глухие удары в толпе скалящихся гиен. Второй кот орудовал далеко впереди и звуки ожесточённого сражения исходили именно оттуда.

            Можно было попытаться выскользнуть наружу, меняя тактику на серии внезапных атак, но для этого пришлось бы оставить Мирру одного. Нет! Держись, милый! Боль множества укусов и порезов пыталась укачать меня в лодке беспамятства, но я сумела удержать плывущее сознание, пока первая волна гиен не отхлынула назад.

            Отгоняя дымку, застилающую зрение, я проводила взглядом убегающих тварей и огляделась. Не меньше трёх десятков неподвижных серых тел, и Мирра замерший, опёршись на колено. Голова льва была низко опущена, а пальцы сжаты в кулаки. Кот попытался встать, однако ноги предали его, едва не опрокинув на трупы поверженных врагов. Я подхватила любимого и подоспевший Дварра помог поднять его на ноги.

            На физиономии Дварры впервые отсутствовала, так раздражавшая меня, ехидная ухмылка и проступало нечто, подобное сочувствию.

            - Как ты? – спросила я Мирру, но он лишь покачал головой. Из полуоткрытых губ вырывались облачка синего дыма. Такие же, только плотнее, окружали глубокие раны на теле кота.

            - Уводи его, - приказал Дварра и расправил плечи, поглядывая через моё плечо, - у вас осталось не так уж много времени, пока…

            Он замолчал и в уголках тонких губ внезапно пролегла резкая складка. Казалось, мой спутник внезапно постарел на несколько тысяч лет. Только сейчас я заметила широкую рану в его груди. Синий туман бурлил в разрезе, словно мне открылась бездонная пропасть. У всех нас истекали последние мгновения.

            Я обернулась: гиены продолжали нерешительно топтаться в паре десятков шагов от нас, яростно сверкая голодными глазами. Казалось, твари чего-то ждут. Точно: из-за деревьев донеслись повизгивающие вопли – к нашим врагам спешило подкрепление.

            - Идите, - повторил Дварра и широко ухмыльнулся, - когда я убью их всех, обязательно вернусь и непременно трахну тебя!

            - Буду ждать, - совершенно серьёзно ответила я и поцеловала хищника в засос, - попробуй только обмануть.

            Кот расхохотался и выпустив когти, неторопливо направился в сторону гиен, переминающихся с ноги на ногу. Кажется, твари начали медленно пятиться. Я ощутила боль внутри: ещё один лев уходил и уходил навсегда. Больше никогда мне не слышать его дурацких шуток, наглого хохота и не обрывать назойливого ухаживания. Всё плохое исчезнет, растворится. Останется лишь хищник, бесстрашно шагающий навстречу смерти.

            - Пошли, милый, - я почти несла Мирру, опирающегося на моё плечо. Голова кота безвольно раскачивалась из стороны в сторону и синий дым продолжал сочиться сквозь губы. Так мы далеко не уйдём. Нужно отыскать место, где я смогу спрятать любимого. Что дальше? Я не знала и сама. Наше время, действительно, заканчивалось.

            Скрипнула дверца в ограде, безвольно покачиваясь на ветру, и я почти вбежала во двор белый, от осыпающегося цвета. Лепестки летели в прозрачном воздухе, падая на волосы и лицо, а запах зрелой весны пронизывал всё вокруг. Жаль, что нам здесь не оставалось места.

            Ударом ноги я выломала резную деревянную дверь двухэтажного особняка и втащила Мирру внутрь. Когда я посадила льва у стены, он сумел открыть глаза и мутным взглядом нащупал моё лицо. Белые, точно горный снег, губы приоткрылись, но вместо слов наружу вырвался только бледный клуб голубого дыма. Судороги внутри мешали говорить, и я лишь опустилась на колени, пытаясь согреть ледяные ладони в своих.

            Где-то за стенами нашего убежища оглушительно взвыли десятки глоток и грозное рычание Дварры громом раскатилось вокруг. Однако боевой клич льва становился всё глуше, пока и вовсе не умолк. Всё, наш товарищ навсегда покинул нас и теперь лишь смерть оставалась снаружи, терпеливо ожидая того момента, когда она сможет собрать последнюю жатву.

            - Зебба, - тихо сказал Мирра, лаская моё лицо прояснившимся взором, - я всё время возвращаюсь к тому моменту, когда первый раз увидел тебя. В моей жизни было много ярких событий, но такого – никогда. Не помню уже, как я оказался в тех горах и почему свернул на ту тропу. Но именно там я услышал голос молодой девушки так самозабвенно поющей песню о весне и возрождении. А потом – горный луг, цветы, небо и солнце…Словно небывалый, фантастический фон для танца прелестной танцовщицы, больше похожей на видение из сказки. Трудно было удержаться и не поучаствовать в чудесном представлении. Девушка не удивилась и не испугалась, когда незнакомец начал играть на флейте, а её танец стал ещё прекраснее. Когда он завершился, я понял одно: незнакомка заслуживает самого большого подарка из тех, которые я мог ей дать. И ещё, - он замолчал, а я замерла, не в силах вымолвить ни слова, - со мной случилась вещь, о которой я, до этого момента, лишь слышал. Я полюбил. Полюбил навсегда. Я люблю тебя, Зебба.

            Рыдания перехватили моё горло. Я прижалась щекой к его ледяным пальцам. Что я могу сделать для своего любимого? Как я могу уберечь его от неминуемой гибели?

            - Мирра, - глухо сказала я, - милый. Я тоже…

            И вдруг, меня словно пронзила огненная игла: та струна, которая постоянно дрожала внутри, то раздражая, то принося немыслимое удовольствие, разорвалась. Исчезла связь, соединявшая нас. Умерла часть меня, и тьма заполняла то место, где прежде сиял тёплый свет близости.

            Я испуганно подняла голову: Мирра продолжал сидеть, привалившись к стене и глядя на меня, но свет навсегда покинул его красивые глаза, а бледное лицо окаменело, превратившись в безжизненную маску.

            Не-ет! Нет, нет, нет…Не может быть!

            Мой любимый, мой единственный…

            Мирра умер.

            И я умерла вместе с ним, ощущая, как ледяная стужа вползает внутрь, уничтожая всё, некогда бывшее Зеббой, превращая её в манекен, лишённый души. Только боль продолжала пульсировать внутри, словно всё мироздание стало этой болью и вошло в меня. Я глухо завыла, прижимаясь к неподвижной груди льва. Больше не оставалось ни единой причины оставаться в живых, продолжать никчемное существование, лишённое всякого смысла.

            Или нет?

            Возможно я должна была сделать одну вещь, перед тем, как отправиться следом за любимым?

            Акка.

            Попытаться добраться до мерзкой суки или умереть в бою, как и подобает льву.

            Слёзы, сплошным потоком, катились по щекам, когда я коснулась холодной щеки и тихо прошептала:

            - Мирра, мой любимый, прости глупую кошку. Я так долго тянула с признанием. Я опоздала. Но позволь я скажу это, хотя бы сейчас: я люблю тебя, мой милый…

            Тело льва ослепительно вспыхнуло, но я не стала закрывать глаза, как это обычно делают во время погребального ритуала. Мне хотелось до последнего мига видеть лицо любимого, навсегда запечатлев его черты в памяти. Так мне будет легче умереть…

            Медальон кота я поцеловала и повесила рядом со своим. Хоть так, но мы продолжали оставаться вместе. Ноги дрожали, отказываясь повиноваться, а поток слёз не уменьшался, словно где-то, внутри меня, начался бесконечный дождь, падающий в чёрную бездну из мрачных туч, закрывших небосвод моего будущего.

            Да его и не было. Оставалась лишь Акка, которую я должна была убить, отомстив за всех наших. Убить, или умереть.

            Сломанная дверь хрустнула под каблуками, когда я вышла на высокое крыльцо, залитое безжалостным светом равнодушного светила. Почему вселенной наплевать на моего любимого? Почему продолжает светить солнце, дуть ветер, а весна, как и раньше срывает лепестки с ветвей? Почему продолжается жизнь, если мой единственный покинул этот мир?

            Вытерев слёзы, я изменила одежду: теперь на мне был блестящий белый брючный костюм, туфли на высоком каблуке и длинный серый шарф, развевающийся на ветру. Когда львица идёт на смерть, она должна выглядеть идеально.

            Они были здесь. Ждали меня. Двор, перед входом в дом, сад цветущих деревьев и пространство за оградой – всё просто кишело этой мерзостью. Однако никто из отвратительных тварей не решался пересечь некоего рубежа, точно вокруг меня вдруг возникла непроницаемая, но прозрачная стена.

            Тем не менее, меня это совсем не заботило, да и на гиен я почти не обращала внимания. Я не могла оторвать взгляда от высокой фигуры в светлых свободных одеждах, замершей там, где скопление серой гадости было самым плотным. Белые волосы заплетены в толстую косу, переброшенную через плечо, а идеальное лицо несёт печать космического равнодушия и превосходства.

            Гадина, безжалостно опустошившая эту грань. Предавшая свою расу. Погубившая моего Мирру!

            Акка.

            В пределах моего прыжка.

            Но я не стану полагаться лишь на прямой контакт. Перед смертью нужно обязательно забрать дрянь с собой.

            Рукоять треспа удобно расположилась в ладони. Вообще-то это – оружие ближнего боя, но Торрин научил меня, как правильно метнуть клинок, чтобы поразить цель на расстоянии. Лев, посмеиваясь, упомянул навыки, оставшиеся ещё с тех давних времён, когда он был спецназовцем, уж не знаю, что это означает.

            Торрин! Сердце сжалось, и я метнула тресп, одновременно швырнув тело вперёд. Время замедлилось и пролетая над беснующимися гиенами, я хорошо видела, как оружие приближается к груди неподвижно замершей кошки и…Пролетает сквозь неё! Однако, удивление продлилось не очень долго: в следующий миг ослепительный разряд, с громоподобным треском, прервал мой полёт, обрушив в толпу расступившихся гиен.

            Секундного ошеломления оказалось вполне достаточно, и мерзкие твари облепили меня со всех сторон, прижимая руки и ноги к пыльным плитам двора. Всё было кончено, я так и не смогла отомстить за павших братьев и сестёр. Простите меня, я сделала всё, что могла. Простите и прощайте.

            Но смерть не очень торопилась принимать проигравшую кошку в свои объятия. Гиены, окружившие меня плотной шевелящейся зловонной толпой, точно ожидали чего-то, возможно, приказа. Потом по их стаду прошла волна и твари начали спешно отступать, освобождая проход. Остались только те, которые удерживали мои руки и ноги.

            В образовавшееся свободное пространство неспешно ступила Акка. И тут до меня дошло: сучка намеревалась собственноручно прикончить последнего выжившего льва. Криво ухмыляясь, я посмотрела в её странно затуманенные глаза. Одного у этой гадины не отнимешь: как была, так и осталась самой красивой львицей из тех, кто мне встречался.

            Кошка остановилась в двух шагах.

            - Чего ждёшь? – поинтересовалась я, - давай уже, заканчивай…

            - Торрин сумел добраться до Питомника, - отстранённо, словно разговаривала сама с собой, произнесла Акка, - и нашёл, как запустить блок предохранителей. Очень скоро все мы, и я, и дети, отправимся в купола и ляжем спать, а эта грань закроется. Навсегда.

            - Что с Торрином? – я попыталась вырваться, но мерзкие твари крепко удерживали руки и ноги.

            - Торрин погиб, - глухой рык сам по себе прорвался из моих сжатых губ, - мне очень жаль.

            - Жаль? – я скрипнула зубами, - может быть тебе жаль и остальных? Всех тех, кого убила ты и твои уроды? Ты ещё поплачь! Поплачь над моим Миррой, гадина! Не велика ли цена, за одного долбанного человечка?

            - Лайал, - лицо Акки странно потемнело, - это был хороший, очень чистый мальчик. Последнее, удерживавшее меня от падения. Когда мальчик понял, что со мной происходит нечто неладное, то сразу отправился к моему вожаку и всё ему рассказал. Вместе они наведались в Питомник, а потом пришли ко мне, за ответами, - львица медленно провела ладонью по лицу, - и я убила…Убила обоих.

            - Так это ты убила своего Лайала? – я не могла поверить.

            - Не я. Нечто внутри стремилось уничтожить последний барьер, который сохранял меня львицей. А потом тьма заполонила всё и остались лишь голоса, голоса…Та Акка, которой я была прежде, исчезла, ушла навсегда. Я могу лишь иногда ощущать её гнев, бешенство и сожаление об убитых собратьях. И ей очень жаль твоего Мирру. Прости.

            Теперь я это видела очень хорошо: изменилась даже манера говорить, а голос прыгал так, словно со мной вела беседу не одна, а сразу несколько кошек.

            - Что случилось с тобой? – почти прошептала я, - что случилось с той Аккой, которую я знала прежде?

            Кошка прямо посмотрела мне в глаза и только сейчас я заметила одну странную штуку: в глубине её зрачков притаилась странная чернота, как тёмная тварь, скрывающая уродливое тело в ослепительных лучах светила. Словно некий монстр прятался, натянув на себя тело львицы.

            - Это было давно, - очень медленно сказала Акка, - дошли слухи, дескать в центральной оси происходит нечто неладное и мы, с Шар, решили проверить. Неладное? – кошка саркастически хмыкнула, - хаос, вот как это нужно называть. А уцелевшие львы так и окрестили ту бойню: Война Хаоса. Я ещё застала последнюю схватку у стен Гордены, когда люди и львы, обезумев, рвали друг друга на части. В дыму и пламени энергетические орудия, я вообще не знала, что они уцелели, полосовали стены лучами. А потом пришёл зелёный туман, и я могла лишь порадоваться расстоянию, разделявшему нас. Дьявольская штука поглотила всех, и живых, и мёртвых и лишь вертолёты один за другим рушились в глубины облака, пока не осталось совсем ничего.

            - Кто воевал и с кем? – я даже забыла о своём положении, - и почему никто никогда не рассказывал об этом ужасе?

            - Кто воевал? Все против всех. Львы против львов, против людей, против всего живого. Но настоящий кошмар явился мне позже. Мы с Шариот проникли в башню портала и смотрели, как живых людей бросают в бездну Врат Крови, а львов рубят на куски и скармливают Горделям – какой-то генетически выведенной пакости. Самое страшное, я вдруг поняла, что мне начинает нравиться этот хаос и очень хочется стать его частью. Шар, тихая милая Шар, восторженно следила за казнью Земмы и смеялась, когда ещё живую кошку швырнули в пасть Горделя. Я постаралась удрать, пока безумие не успело полностью поглотить мой разум, а Шариот осталась. Больше я её никогда не видела.

            Акка прервала рассказ и потёрла гладкий лоб. Потом посмотрела на меня так, словно пыталась вспомнить, кто я такая. Гиены оживились и начали подступать ближе, скаля клыки-треспы.

            - Назад! – львица яростно помотала головой, - нужно торопиться, пока оно вновь не поглотило меня. Воспоминания о хаосе центральной оси преследовали меня едва не каждый день, и я начала бояться. Бояться соплеменников и того, на что они способны. И в один момент меня вдруг осенило: если львов не станет, кошмар не сможет повториться, - она глухо рассмеялась, - оказывается, всё это время, хаос и кошмар таились во мне самой. Когда я поняла это, то попыталась сопротивляться. Тогда появились провалы в памяти, во время которых я вообще не понимала, что делаю. В конце, когда дети уже были рождены, стало совсем плохо. Я успела создать систему контроля и тут же напрочь забыла про неё, пыталась отвести детей от вашей группы, но, вместо этого, устроила засаду. Акка уходит, Зебба, уходит точно так же, как ушли остальные львы этой грани. Но она может сделать ещё одну вещь. Последнюю.

            Львица прижала сжатые кулаки к груди и её тело окуталось тёмно-фиолетовыми разрядами. В ушах зазвенело, и я ощутила расходящиеся створки граней. Гиены завыли и попятились, пытаясь удрать от светящегося обруча, повисшего в воздухе. Портал, открытый без помощи браслета! Нет, всё же сучка умела многое, недоступное остальным.

            Меня подняли с земли и силой подвели к пространственной дыре. Внутри мерно покачивались высокие деревья и наступал вечер. Продолговатый скрученный листик медленно вылетел наружу, обосновавшись на моём плече.

            - Пусть хотя бы один лев сумеет уйти живым, - глухо сказала Акка за моей спиной, - прощай, Зебба и ещё раз: попробуй простить ту Акку, которой я была. Она ни в чём не виновата.

            - Это не помешает мне прикончить ту Акку, которой ты стала, - я попыталась обернуться и тут же мощный толчок отправил меня на другую сторону перехода.

            Портал, вспыхнув, погас и я осталась одна в тихой прохладе вечернего леса. Единственная уцелевшая из всех львов грани. Заслуживала ли я этого? Не знаю. Я подняла голову к мерцающим звёздам в тёмном небе. Мирра, Торрин и многие другие, ушедшие навсегда, я запомню вас. Придёт время, и я отомщу Акке, кем бы она там не стала.

            Сквозь глухой шум волнующейся листвы, я пошла в сторону восходящей луны

 

                                                ГОЛОСА ВО МРАКЕ.

 

            Я пошевелилась и мне показалось, будто окружающий мрак пошевелился вместе со мной. Жалобно звякнула цепь, обозначив прикосновение холодного металла к лодыжке. Проклятье! Голова всё так же заполнена серым упругим туманом; стоит на мгновение отвлечься от чего-то и тотчас напрочь забываешь о его существовании.

             Пальцы пробежались по грубому металлу, окольцевавшему ногу и дальше: по короткой цепи, закреплённой толстым кольцом в ледяную стену, истекающую холодной влагой. Рука прошлась по шершавым камням, плотно пригнанным один к другому. Кажется, я пыталась расшатать кладку в том месте, где было кольцо...Не помню.

             Я не помнила, как попала в эту обитель мрака и холода; не помнила, за какие прегрешения меня сюда поместили, но не это пугало больше всего.

            Самый важный вопрос звучал так: кто я такая, вообще? Серый туман в голове напрочь отражал все попытки проникнуть даже в самый крайний слой памяти. Никаких болезненных ощущений – просто упругая подушка, равнодушно пружинящая под моими вопросами.

             Кто я?

            Как меня зовут?

             Почему я здесь?

             Кажется, какие-то люди уже заходили сюда. Из серого тумана прорастали неуклюжие фигуры в чёрных одеждах. Мы говорили? О чём?

             Дьявол! Как я, хотя бы, выгляжу?! Красива или уродлива? Смешной вопрос, в данных обстоятельствах, но он, почему-то, интересовал едва ли не больше всех остальных.

            Я осторожно провела пальцами по бёдрам, опускаясь всё ниже. Ого! У меня такие длинные стройные ноги и приятная, на ощупь, гладкая кожа. В подушечках пальцев возникло лёгкое покалывание, а я принялась за торс. Плоский живот, узкая талия и...У меня очень большая и упругая грудь! Хм, похоже с телом всё в порядке.

             Кроме того – длинные шелковистые волосы, аккуратный прямой носик, маленькие ушки и пухлые губки. Судя по всему, я – настоящая красотка.

             Внутри возникло приятное чувство: пусть я заперта в холодной непроглядной тьме и не могу вспомнить своего имени, но я – красивая женщина, полная сил!

             Можно расслабиться. Я медленно опёрлась спиной о липкие камни, ощущая нешуточное раздражение: как они могли запереть такую красавицу в проклятой дыре?! Я кого-то убила? Странно, но мысль об убийстве не вызвала ни малейшего отторжения. Похоже, я действительно убивала, прежде чем, хм...

             Что-то оглушительно лязгнуло и во мраке вспыхнул аккуратный прямоугольник, заполненный плывущими тенями. Я заслонилась ладонью от слепящего света, успев оценить свои аккуратные ноготки.

             Два огромных неуклюжих мужлана ввалились в моё узилище и остановились в паре шагов. В руках одного был короткий изогнутый меч, расширяющийся к острию, а второй держал плоское деревянное блюдо, исходящее зловонным паром. Одутловатые физиономии, с торчащими во все стороны редкими волосками, казались странно женоподобными. На головах омерзительных гермафродитов белели высокие колпаки с кисточками, на верхушках.

             Распутница! – проскрипел один из жиртрестов и поставил вонючее блюдо на пол, - даже подобные тебе имеют право на еду. Милосердие Шахиншаха не имеет границ.

             - Что я сделала? – короткая цепь тотчас сбросила меня на пол, стоило сделать попытку встать, - почему вы держите меня здесь?

             - Скажи спасибо, развратница, - толстяк криво оскалился и хлопнул пухлой ладошкой о ляжку, - что тебя не бросили в сырой зиндан, полный крыс! Милость правителя не имеет пределов.

             Оба, выпучив глаза, некоторое время бессмысленно топтались на месте, а затем просочились в дверной проём и захлопнули дверь. Глухо лязгнуло и я вновь осталась во мраке и одиночестве.  Не много же я получила ответов на свои вопросы. Правда получила целую прорву полезной информации: милосердие местного правителя не имеет пределов; я – распутница и развратница, а моя камера – ещё не самое худшее место. Прелестно!

             Кроме этих, необходимых вещей, я узнала ещё кое-что, не столь важное. Кожа моего тела имела цвет чистого алебастра и была лишена каких-либо изъянов: ни родинок, ни прыщей, ни малейшей царапинки или волоска – ровная гладкая поверхность, такая приятная, на ощупь. Мои длинные волосы оказались абсолютно белого цвета, напоминая великолепный шёлк.

             В общем, я несомненно отличалась от жирных уродов с их угреватой шкурой землистого окраса. Получается, я - не местная, а прибыла сюда...Откуда? Упругая серая масса, занявшая место моей памяти и не думала поддаваться. Я ткнула пальцем в лоб: ну же! Давай, вспоминай! Хоть, что-нибудь! Бесполезно.

             После нескольких хлопков по влажным камням пола, пальцы коснулись края деревянного блюда. Да, похоже заключение продолжается весьма длительный срок: внутри образовалась неприятная пустота, которую вполне можно назвать голодом. Действительно, когда последний раз у меня во рту была пища? Поразительно, но идея засунуть еду в рот наполнила мысли беспокойством, пополам с отвращением. Какого дьявола? Все должны питаться.

             На блюде лежали куски чего-то твёрдого и неприятно тёплого. Ни о чём не говорит. Просто возьмём одну из этих штуковин и попробуем...

             Ф-фу! Вонь оказалась настолько отвратной, что я отшвырнула мерзко пахнущий кусок и пнула блюдо ногой. Оно прогрохотало по полу и упокоилось у противоположной стенки. Содрогаясь от отвращения, я отёрла осквернённые пальцы о влажные камни. Какой ужас! Лучше сдохнуть, чем питаться подобной дрянью.

             - У меня появились соседи?

             Голос, рядом с ухом, звучал так громко и отчётливо, словно говорящий находился рядом. В то же время, я могла поклясться – в камере никого, кроме меня не было. Тем не менее, страха не было и в помине. Только любопытство.

             - А соседи, похоже, попались молчаливые. – в голосе промелькнула лёгкая насмешка, - или боятся разговаривать с незнакомцами в тёмном месте?

             Я не удержалась и хихикнула. Мне понравился голос, звучащий в темноте: чувствовалось, его обладатель – сильный и уверенный, в себе, мужчина. Думаю, прежде мне очень нравились такие. Точнее, о своих прежних предпочтениях, я пока сказать не могла.

             - Всё может быть, - только бы не рассмеяться, - место очень тёмное, а незнакомец – очень незнакомый.

             - Итак, у меня – соседка, - оживился неизвестный, - и судя по голосу, очень даже симпатичная. Как зовут красотку с таким очаровательным голосом?

             Хм, просто сыплет комплиментами. Понятия не имела, что у меня такой приятный голос. Тем не менее, ответить пока нечего. Самой бы кто сказал.

             - С этим связана одна небольшая проблема, - пробормотала я, ощущая как затягивается молчание, - Я, вроде как, не помню своего имени. И ещё целой кучи других вещей. Честно говоря, моя память напоминает чистый лист. Я даже не могу объяснить, почему меня держат здесь и как я вообще сюда попала.

             - Занятно, - пробормотал невидимый собеседник и надолго умолк.

             Некоторое время я ожидала каких-то комментариев или вопросов, но он просто молчал. Потом, мало-помалу, до меня начало доходить. А если он принял собеседницу за психопатку? Или так оно и есть? Ведь неизвестно, сколько я торчу в этой непроглядной ледяной тьме. Долгое заключение в темноте вполне способно довести до безумия кого угодно. А пропавшая память – всего-навсего один из синдромов. Защита несчастного рассудка. От подобных рассуждений становилось жутко.

             Сбрасывая цепенящие путы страха, я заставила себя встать. Потом, повинуясь неясному подозрению, начала ощупывать холодные бока камней на уровне головы. Где-то здесь исчезнувший голос слышался громче всего.

             Ага, есть! Пальцы нащупали отверстие, такое крошечное, что и мизинец не всунуть. Но для голоса это - не преграда.

             - Эй, - несмело окликнула я, опасаясь того, что и голос окажется всего-навсего порождением мрака и подступающего безумия, - ты ещё там?

             - Вроде бы, - он хмыкнул, - ты прости меня за молчание. Просто думал кое о чём.

             - Поделись. Давай думать вместе.

             Он ещё раз хмыкнул, а потом я услышала тонкий звон. Знакомый звук. Точно такой же звон издавала моя цепь, стоило мне пошевелиться. Похоже мой новый знакомый тоже сидит на цепи.

             - Видишь ли: я тоже не помню своего имени, - невесёлый смешок, - всё то же самое. Ну, почти. Я хоть помню, почему меня засунули в эту дыру.

             - Ну и?..

             - Ситуация не совсем понятная самому. Знаешь, сначала как серый туман, а потом – хлоп и я стою посреди красивого сада на мраморной площадке рядом фонтаном. Птички поют, цветы пахнут, и музыка тихая играет. А на ковре, передо мной, сидят три очаровательные девушки. Я, кстати, почему-то, абсолютно голый.

             - А ты – красивый? – ну, не удержалась.

             - Трудно самому судить. Наверное, всё-таки, да.

             - Это хорошо. Люблю красивых мужчин. И голос у тебя приятный.

             - Спасибо. Ну так вот: девушки увидели меня и начали верещать, что есть силы. И лица, зачем-то, закрыли. Музыка сразу умолкла, а со всех сторон повалили эти дуболомы-стражники с копьями. Даже не понял, как, но я их всех в бассейн побросал. И ушёл бы, но они на меня сетку набросили, притащили сюда и на цепь посадили. Такие дела.

             - А со стражниками ты не пытался говорить?

             - Я? Нет. Это они со мной беседы вели – пытались выбить признание, как меня занесло в тайный сад отдохновений их милосердного шахиншаха. Никто не видел, как я перелез через стену, а ворота под неусыпной охраной. В общем – непонятно. Дошло до того, что меня назвали оборотнем, которого принёс дэв. Для совращения жён повелителя. Нет, я бы конечно их совратил, если бы эти дуры не начали верещать. И дэв мой куда-то удрал. Стало быть, сожгут меня, как это и полагается делать с нечистой силой.

             - О, чёрт! – вырвалось у меня, - когда?

             - Ну, если на любезного правителя не снизойдёт приступ маразматического милосердия, то – завтрашним утром. Говорят, добрейший шахиншах обожает с утра пораньше любоваться зрелищем горящего на огне ифрита или джиннии.

            - Это ещё кто?

             Мой сосед тихо хихикнул. Похоже перспектива грядущего сожжения его не очень пугала. Странно. Впрочем...У меня самой, внутри, присутствовало удивительное ощущение собственной неуязвимости. Видимо заключение во мраке одинаково лишало рассудка.

             - Наверное какие-то местные черти. Охранники не очень любят пояснять свои слова и выражения, но просто обожают отвечать пинками и ударами на любой лишний, с их точки зрения, вопрос.

             Я вспомнила двух жирных големов и ощутила дрожь омерзения. Эти люди...Они были просто отвратительны!

            - Какие-то они одинаково недоделанные, - неуверенно пробормотала я, - словно кто-то лепил из глины и у него никак не получалось.

             Мой сосед оглушительно расхохотался и его смех оказался настолько заразительным, что я не удержалась, присоединившись к нему. Поразительно: мы были прикованы к стене в сырых холодных камерах, где отсутствовал даже самый ничтожный источник света, одного из нас ожидала ужасная казнь, а мы хохотали, будто ничего этого не было. Словно вот-вот стены рухнут, и мы окажемся посреди залитого солнцем сада, где прозрачный водоём отразит лучи светила, а Торрин потянется через моё обнажённое тело и возьмёт в руки неизменный блокнот...Какого?!

             - Что-то случилось? – встревоженно спросил сосед, когда я резко прервала смех.

             - Кажется, начала вспоминать, - неуверенно пробормотала я и потрясла головой, - какой-то сад, с бассейном и Торрин. Большой, мускулистый, с длинными белыми волосами. Мы, вроде бы, только закончили заниматься любовью.

             - Это хорошо, - в голосе соседа мелькнула искренняя радость, - значит воспоминания начинают возвращаться. У меня – тоже, но это – настолько фантастично. В общем я не уверен: воспоминания ли — это вообще.

             Пока он говорил, в голове, точно вспышка, появилось...Ух ты! Кто-то, не тот, кого звали Торрином, но тоже очень красивый, обнимал меня. Мы стояли под упругими струями тёплого дождя, и наша одежда промокла насквозь. Да я её вообще не ощущала, словно её и не было. Наши волосы перемешались, а руки непрерывно скользили по телу, словно маленькие зверюшки искали укрытие от ливня.

             - Я давно хотел тебе сказать, - губы были так близко, - ты не представляешь, как давно...

             - Не нужно, - я прервала его поцелуем, - я и так всё знаю.

             Воспоминание прервалось.

             - Попробуй рассказать о своей фантастике, - голова шла кругом и нужно было собрать мысли воедино и осознать увиденное. Воспоминания приходили такими, ослепительными картинками, что я словно проваливалась в них. После этого, возвращаться в холодный мрак становилось просто физически больно.

             - Это – огромный город, с гигантскими зданиями и в каждом десятки этажей. Но выше всех – исполинские башни в центре города. Они такие высокие, что их верхушки спрятались в облаках. Вокруг странные штуковины, напоминающие стеклянные яйца. Кажется, раньше они могли перевозить пассажиров, внутри я вижу удобные кресла. Но сейчас они лежат на земле, разбитые, а некоторые горят и взрываются. Дома тоже охвачены пламенем, а улицы завалены обломками построек, мусором и неподвижными телами. Трупов очень много, некоторые из них почти не тронуты, а от других остались жалкие ошмётки.

             Нарисованная картина казалась такой реальной, и я даже вздрогнула. Хоть... Мне тоже приходилось видеть нечто подобное. Какой-то старинный город, огромные красивые дворцы и отвратительная вонь, подступающая со всех сторон. Серые тени мелькают между колоннами. Их очень много и нас окружают со всех сторон.

             - Не прорваться, - шепнул в ухо знакомый голос.

             Я сбросила наваждение и прислушалась к рассказу соседа.

             - Кажется со мной есть кто-то, - он задумался, видимо пытаясь вспомнить, - это – женщина. Очень красивая и очень злобная. А я влюблён в неё и выполняю все её приказы. Почти всегда. Мы прячемся за одной из разбитых машин. Кажется - это непривычно для нас: прятаться от опасности. Но чуть дальше, по улице шагают странные существа: они напоминают куски мяса, небрежно слепленные и поставленные на мускулистые лапы. На лапах блестящие когти, а из пасти торчат длинные клыки, из того же материала. Откуда-то мне известно: встреча с подобной тварью – верная смерть.

             Чудовища неспешно ступают, одно за другим и их очень много. Твари непрерывно вертят головами, время от времени выбрасывая из пасти длинный язык, напоминающий слизистую верёвку.

             - Жуть! – не выдержала я, - а та, которая была с тобой. Она осталась жива? Не помнишь?

             Он молчал очень долго, и я уже подумала, что ответа не будет.

             - Помню, - голос стал глухим и в нём прорезалась боль, - но лучше бы не вспоминал. Теперь я могу её видеть: она прекрасна! Великолепное тело, длинные, ослепительно белые волосы и лицо...Какое у неё лицо! Обычно она хмурит тонкие брови и надувает пухлые губки, но не сейчас. Сейчас она спокойна. Мертва. Я сам убил её странным клинком в форме древесного листа. Я...

             Его голос прервался. О чёрт! Оказывается, воспоминания – это не всегда хорошо. Пытаясь пробудить память, можно нечаянно вызвать жутких демонов, притаившихся в её глубинах.

             Вот и я встретилась с одним...Тот, с которым я целовалась под дождём, сидит у старой потрескавшейся стены. Тело его покрывают кошмарные раны, но это не я их нанесла. Смерть таится за стеной, ожидая моего выхода. И тогда я уйду, следом за остальными. Но мне не страшно. Мысли только об умирающем...Друге? Любовнике? Любимом? Слёзы катятся по щекам, и я сжимаю в ладони холодеющие пальцы, словно это может помочь.

             - Я до сих пор помню, - вдруг тихо произносит мой друг и делает попытку улыбнуться, - как встретил тебя первый раз. Ты была так молода и красива. Полна весенней свежести, словно цветок. Ты танцевала на горном лугу и казалось солнце светит лишь на тебя. Когда я начал играть на свирели, ты не удивилась и не испугалась, просто постаралась соединить музыку и танец воедино. Прости, я так долго откладывал, что едва не упустил последний шанс. Я люблю тебя, Зебба. Я...

             И он умирает. Рыдания душат меня, и я почти не в силах терпеть эту боль.

             - Ты плачешь? – голос из-за стены тихий, едва различимый, - тебе больно?

             - Это совсем другая боль, - я стряхнула набежавшие слёзы, - просто вспомнила своё имя. Меня зовут – Зебба.

             - Значит, пришло время для знакомства. У меня тоже имеется пара воспоминаний и ...

             Дверь, с грохотом, распахнулась и давешние толстяки ввалились внутрь. Один выглядел изрядно помятым: похоже, его оторвали ото сна и выражение обиды на сморщенной физиономии смотрелось забавно. Второй, который раньше приносил блюдо с пищей, теперь сжимал лист бумаги, свёрнутый в рулон.

             - Опять не ела, - констатировал сонный страж и подобрал грязное блюдо, - уже третий день. И ещё, кажется она не спит. Может – джинния?

             - Предлагаешь доложить? – с сомнением поинтересовался второй, а потом развернул лист и осмотрел его, - судья очень не любит менять своё решение. А писцы меня поколотят, если им придётся переписывать всё, по новой.

             -. Ладно, - сонный зевнул и махнул рукой, - давай, читай по-быстрому. А то уже поздно.

             - Какое хоть время суток? – я осторожно убрала волосы с лица и вдруг осознала, что полностью обнажена, - а почему на мне нет одежды?

            Охранники переглянулись и рассмеялись тонкими противными голосами. Их трясущиеся женоподобные тела показались мне омерзительной гадостью, заслуживающей лишь смерти. Да, я хотела наброситься на них и прикончить! Но, как-то по-особенному. Чувство голода, в этот момент, усилилось стократ.

             - Значит, как гулять голышом по парку правителя, оскверняя взор визиря и его наложниц – одежда нам не нужна! – пропищал сонный, - а здесь, где твоя позорная нагота никому не интересна, вдруг вспомнила о приличиях? Хоть бы волосами лицо прикрыла, бесстыдница!

             - А тебе не кажется, - вдруг пробормотал его напарник и начал оживлённо шептать в ухо, напоминающее рваный лист какого-то растения. До меня доносились только отдельные слова, - за стеной, волосы, оба. Иностранцы.

             Впрочем, мне и этого хватило. Не дура же я, в конце концов. Похоже мой, не назвавшийся пока собеседник, напоминал меня. Ну а своё отличие от этих уродцев я могла оценить самостоятельно. Но, вот остальное? Голышом по парку правителя? Вот так ерунда! Стоп. Мой сосед тоже появился здесь полностью обнажённым. В голове звенело так, словно там поселилось семейство бешеных колокольчиков. Вот, вот...

             - Всё это неважно, - чёртов стражник вмешался в тот момент, когда я почти вспомнила, - судья вынес приговор, и правитель одобрил его высочайшей подписью.

             - Итак: приговор высочайшего беспутной и безнравственной женщине, осмелившейся, в нарушении всех норм, приличий и законов, указанных в святом Писании, появиться в людном месте, с непокрытым лицом. Второе преступление не столь значимое, посему милостивый шахиншах соблаговолил простить ту, которая появилась в его личном саду, без приглашения. Стало быть, наказание последует лишь за разврат и несоблюдение Святого Писания.

             Они умолкли и переглянулись. Ну-ну, какое же тут наказание за развратное поведение?

             - Распутница приговаривается к публичному побитию камнями. Милосердный правитель соблаговолил выдать преступнице одежду, которой она прикроет свой позор, на время казни. Также, в своей бесконечной милости, шахиншах разрешил не выставлять тело, после казни, на позорной стене и оно будет погребено в безымянной могиле для преступников.

             Они это серьёзно?

             - Ну, спасибо, - пробормотала я, - так много милосердия к такой опасной преступнице.

             Иронии они не поняли. Жирдяй, со свитком, важно кивнул и свернул мой приговор. Второй, прижимая блюдо к животу, строго сказал, покачивая указательным пальцем:

             - Сейчас вечер, распутная и у тебя имеется целая ночь. Возноси молитвы всевышнему. Проси его о величайшей милости. Возможно он смилостивится и согласится принять заблудшую душу в пресветлый чертог.

             - Ну, если ваш всевышний столь же милосерден, как и шахиншах, - пробормотала я, пытаясь собраться с мыслями, - целая ночь...

             Весёлая парочка, пихая друг друга животами, выкатилась в коридор, оставив меня во мраке и одиночестве. Я повернулась лицом к стене и прижалась лбом к холодным камням. В голове не укладывалось: неужели завтрашним утром меня не станет? А я ведь так ничего и не вспомнила. Лишь имя.

             Имя! Мой сосед собирался назвать своё. Как ни странно, но это казалось неимоверно важным.

             - Эй! – позвала я, - ты ещё здесь? Меня тоже казнят завтра! Забьют камнями, представляешь? За открытое лицо. Какое-то безумие!

             - У людей много труднообъяснимых вещей, - отозвался сосед, странно отделив себя от всех остальных, - но вообще-то это не имеет ни малейшего значения.

             - Ну да, - хмыкнула я, - ещё ночь и нам будет всё равно. Ненавижу, проклятых уродов!

             - Погоди, - в голосе звучала странная сосредоточенность, как перед трудной схваткой, - понимаю, сейчас тебе будет очень сложно отвлечься, но попытайся вспомнить, как ты попала в парк правителя. Поверь – это очень важно!

             Я присела на корточки, прижимая пальцы к вискам. Важно? Важнее завтрашней казни? Проклятье! Соберись, Зебба!

             Перед глазами полыхали ослепительные зарницы: жаркий солнечный день, аккуратная тропка между ухоженными цветочными клумбами и громкий топот стражников. А вот и они, их много и все с обнажёнными саблями.

             Ещё одна вспышка: какие-то фигуры, с головы до пят в чёрной мешкообразной одежде, удирают от меня с оглушительным визгом. Серый туман в голове рвался в клочья и всё больше слепящих взрывов открывали моё прошлое.

             Вот и то, что нужно. Я замерла перед пылающим кольцом, внутри которого виден пышный сад и делаю шаг вперёд. В следующее мгновение невидимая плеть хлещет по глазам, а голова разлетается на куски.

             - Точно! – в голосе собеседника звучало явное облегчение, - теперь понятно...Это же надо, такое совпадение! Один шанс на миллиард, и он выпал именно нам! Пересечение порталов в одной точке. Надеюсь, никто больше не пострадал.

             - Ты это о чём? – я ни черта не могла понять, - какие порталы? Какой шанс? Что произошло?

             - Мы, с тобой, попыталась выйти в одном месте здешней грани и сработал какой-то защитный механизм, вызвавший временную потерю памяти и почти всех возможностей. Немного подожди.

             Он умолк. Я позвала, но никто не откликнулся. Я осталась совсем одна. Дерьмо! Полученные ответы оказались хуже вопросов. Ну и да, он так и не представился.

             Что-то затрещало и до моих ушей донеслись отдалённые крики. Сначала одинокие, а затем превратившиеся в настоящий хор диких воплей. Кто-то пробежал совсем рядом и взвизгнув, упал. За стеной происходило нечто непонятное.

             Внезапно дверь в камеру хрустнула и улетела наружу. На пороге стоял красивый беловолосый парень в свободной чёрной рубашке и тёмных брюках, заправленных в сапоги, на шнуровке. На шее незнакомца висел блестящий медальон с головой льва.

             Вот дьявол!

             Я провела рукой по груди. И как я могла не обращать внимание? Словно помрачение нашло! У меня тоже было такое украшение, но с головой львицы.

             - Кошка, - кивнул парень, - так я и думал.

             - Мне не нравится, как это звучит, - проворчала я, поднимаясь.

             - Хорошо, львица Зебба, - он отвесил мне короткий поклон, - позволь мне, в конце концов, представиться: лев Серра. Ты, кстати, не желаешь избавиться от ненужных украшений?

             Львица! Как я могла забыть? Я раздражённо сорвала металлическое кольцо с лодыжки   и восстановила любимую одежду: блузу, с треугольным вырезом до пупка и облегающие штаны. Туфли? Пусть будут открытые, на высоком каблуке.

             - Очаровательно, - одобрил Серра, - проголодалась?

             - А ты как думаешь? Надеюсь, ты оставил мне парочку?

             Как я могла, даже на мгновение, принять себя за одну из этих?.. Отвратительно!

             На выходе я обернулась и окинула взглядом место своего заточения. Тёмная сырая камера, с оборванной цепью, уходящей в стену. Но, именно здесь, я вновь стала львицей.

             - О чём думаешь?  - от Серра приятно пахло океанской свежестью.

             - О том, какой у тебя хороший голос, - я поцеловала его в щёку, - словно мост, через мрак.

             Мы смотрели в глаза друг другу.

             Этот мост, проложенный через тьму, он никуда не делся. Мы, по-прежнему ощущали установленную связь.

             И да прибудет она вовеки.

 

Другие произведения автора:

Дыхание тьмы. Глава 11. Ошибки и предательства

Леди Зима. Часть 13

Аннабель