Чудеса в решете (11)

29 декабря 2013 — Лев Казанцев-Куртен

(продолжение)

Начало:
http://russianpoetry.ru/proza/fyentezi/chudesa-v-reshete-1.html

ФУРАЖКА

От тяжёлых дум Красикова отвлёк негромкий стук в дверь. Он подняд голову и подумал:
- Кого это чёрт принёс? - и крикнул: - Входите!

Дверь приоткрылась. Вошла Нина Аполлоновна со смущённой улыбкой на порозовевшем личике. А вместе с нею проскользнул и Гога.

- Я принесла вам фуражку. Я нашла её на том самом месте, - сказала Нина Аполлоновна.

Красиков хотел спросить, где это "на том самом месте"? Однако в его мозгу проявилось смутное воспоминание, и он благоразумно не стал уточнять, а ответил:
- Спасибо. Нам нельзя без фуражки.

А ПОТОМ...

На этом и расстаться бы им. Нина Аполлоновна протянула Красикову руку. Тот обхватил её широкой лапой, обхватил осторожно, словно хрустальную розу.

Гога засуетился вокруг них:
- Смелее, Нинка, он твой... Не робей, Васька, она падает тебе в руки, как перезревший плод...

- Какая у вас маленькая ручка, - сказал Красиков.
- А у вас большая, сильная, мужественная, - ответила Нина Аполлоновна.
- Какая она нежная, - продолжал Василий Егорович и признался: - Я вчера немного перебрал и, кажется, обидел вас...
- Нет, ничуть не обидели, - зарделась Нина Аполлоновна. - Даже совсем наоборот... Но всё случилось так неожиданно... Я не была готова... Ваши слова поразили меня...

Её шейка вытянулась вперёд, подбородочек приподнялся. пухлые сочные губки приоткрылись.
Красиков напрягся, пытаясь вспомнить, какие это слова он вчера сказал Нине Аполлоновне, но ее вспомнил.

Гога, заметив неуверенность Красикова, подтолкнул его. Василий Егорович неудержался и ткнулся ртом в сладостные губы девушки. Нина Аполлоновна с готовностью ответила ему, и подхваченная Красиковым на руки, испуганно вскрикнула:
- А-ах!..

Я БУДУ ВЕРНОЙ ТЕБЕ ЖЕНОЙ

Красиков и Нина Аполлоновна слились в страстном поцелуе. Руки Василия при этом неистово мяли тело девушки, особенно упругие её груди, свободно лежавшие под блузкой.

- Делай со мной, что хочешь, - прошептала Нина Аполлоновна, и Василий, желавший от неё только одного, расстегнул ей блузку и пуговички на юбке, упавшей на пол. Он раздел её, разделся сам и был уже готов запрыгнуть на неё, как Нина Аполлоновна удивлённо воскликнула:
- Какая громадина!

Василий гордо надвигался на девушку, а та, умирая от счастья и страха перед неизбежным, проворковала:
- Милый, я так рада, что ты бросил свою дуру Дуську. Теперь ты можешь жить у меня... Я буду верной тебе женой...

Лучше бы она не спешила с этими словами.
Василий остановился и спросил её:
- Как это бросил? Кто это тебе сказал?
- Ты мне вчера сам сказал и звал меня замуж... Я согласна...

От такой неожиданной новости у Василия всё опустилось.

ТЫ ОБМАНУЛ МЕНЯ

- Что я тебе сказал? - переспросил Красиков Нину Аполлоновну.

- Ты сказал, что ушёл от Дуськи и что давно любишь меня... Предложил расписаться... - ответила та. - Ты не волнуйся, Вася. Я согласна.

- Чего спьяну не сболтнёшь... И ты поверила? Я и не думаю разводиться с Дуськой.
- Значит, ты обманул меня!.. - вскинулась Нина Аполлоновна.
- Но я же спьяну, - попытался оправлаться Красиков. - Я же...

Он не договорил. Его речь оборвала звонкая пощёчина.

Нина Аполлоновна торопливо одевалась. По её лицу текли крупные слёзы.

Василий попытался задержать её, но она вырвалась со словами:
- Я думала... Я поверила... А ты просто негодяй...

Сказав это, она выбежала из кабинета.

ПОЕХАЛИ!..

Отпустив шофёра Семёна Бороздина, Пыжиков сказал Розе Павловне, что пора ехать. Та с готовновностью нырнула в "газик". За руль сел сам Иван Иванович и включил зажигание.
Рогач, блаженно развалившись на заднем сидении, воскликнул:
- Поехали!..

АГАНЬКА УДИВЛЯЕТСЯ И ОПРАВДЫВАЕТСЯ

Красиков, оставшись один, оделся, поправил ремень и направился к Аганьке. Лицо его было строгим, шаг твёрдым. Он был зол и думал:
- Я распотрошу проклятую старуху. Погонит она теперь у меня самогонку.

Аганька была дома, возилась в огороде. Увидив Красикова, она удивилась:
- Васенька, уже соскучился по мне?.. Понравилось?..
- Ты это, погоди... - смутился Красиков.
- Это ты погоди, Васенька, пока я подмоюсь, - продолжала ёрничать старуха, настороженно глядя на милиционера. - Негоже милого встречать, не подмывшись...
- Шутки в сторону, - оборвал её Красиков. _ Ты говорила, что уговор дороже денег, а сама поспешила разнести по селу, что я был у тебя...
- Вот те крест, Вася, - Аганька перекрестилась. - Могила...
- Откуда же Рваный знает про нас? - спросил Василий. - Он мне сам сказал...
- Он так тебе и сказал? - выпучила глаза Аганька.
- Он сказал, что всё село знает, с кем я провёл эту ночь.
Аганька всплеснула руками.
- Мне то какой резон трезвонить о том на всё село? По мне важнее, чтобы ты не мешал мне. А вот бабы болтают, что ты ночевал у Розки Нелиной. Юлька Лаптева собственными глазами видела, как ты поутру выходил из её калитки. Я сама удивилась...

Красиков снял фуражку, отёр платком потный лоб и сказал:
- Печёт.

ЗА ПАПИРОСАМИ

Раскалённый солнечный шар повис в зените, обжигая землю. День томил зноем. Звенела тишина в неподвижном воздухе.

Юрий Давыдович Рваный маялся в душном кабинете и смотрел в окно на вымершую площадь.

Потянувшись за очередной папиросой, он обнаружил, что пачка пуста. Нужда заставила его оторвать отяжелевший зад от стула и выйти в уличное пекло, чтобы дойти до лавки. Поледовал и притомившийся от безделья Рыжий, не терявший надежды сокрушить моральные устои партийного секретаря.

В лавке никого не было. Мёртвый час. Только Дуська вся красная и взопревшая от жары сидела за прилавком и обмахивалась газетой. При виде начальства, она встала. Рваный был редким посетителем лавки. Всеми закупками ведала его супруга Полина.

Рваный попросил пачку "Беломора" и, как бы между прочим, поинтересовался: давно ли она видела Чинкова. Сомлевшая от жары Дуська вяло ответила, что не помнит. Она наклонилась за папиросами. Застёгнутый на одну пуговицу на пузе халат услужливо отогнулся. Юрий Давыдович увидел её не обременённые лифчиком груди. Набухшие фляги высунулись на волю розовой плотью. Рваный сглотнул внезапно набежавшую слюну, что не миновало внимательных глаз Рыжего.

- Эге, - подумал бес, - а ты, никак, клюнул.

Юрию Давыдовичу, вообще-то, нравились полные, откормленные грудастые бабы. Но хотя таких в селе имелось немало, он держался от них подальше. Не пристало ему, члену партии, секретарю парткома, заводить любовные шашни. С него было довольно Полины.

Дуська выпрямилась, положила папиросы на прилавок, небрежно поправила халат, сказала:
- С вас двадцать две копейки.
- Жара, - проговорил Рваный, выкладывая мелочь на блюдечко.
- Парилка, - согласилась Дуська. - Хоть догола раздевайся.
- Да, сейчас бы на речку...
- И я бы не прочь окунуться, вся ужарела...
- Давай, наступай, - подталкивал Рыжий Рваного.
- Воткнуть бы ей промеж ляжек, - подумал Юрий Давыдович.
- Красавица, а ведь у мужика встал на тебя. Неужели откажешься? - хохотнул Рыжий, подначивая Дуську.

Дуська по натуре баба была страстная, охочая и своему Красикову редкую ночку позволяла заснуть без "этого". Она посмотрела на стоящего перед ней Рваного и вдруг ощутила, как в ней бултыхнулось сердце, предвещая нечто неотвратимое и улыбнулась Юрий Давыдовичу соблазнительной улыбкой.

- Покажи-ка мне, Дуся, что делается у тебя в подсобке, - попросил тот.

Дуська, чуя, что не ради партийного контроля Рваный зазывает его в подсобку, на ватных ногах последовала за ним.

НУ И НУ

Пестюрино тонуло в синей бездне дня. В знойном мареве расплавленным стеклом струился горячий воздух.

По безлюдной улице шла Федора. Шла она просто так, без определённой цели. Не сиделось ей дома. И испепеляющая жара была ей нипочём.

Неизвестно, какой бес дёрнул заглянуть её в лавку. Не нужны были ей ни спички, ни соль. Разве что потрепаться захотелось ей с Дуськой. Она вошла в настежь распахнутые двери, но Дуськи за прилавком не увидела, зато услышала доносящиеся из подсобки звуки подозрительной возни и стоны.

Обеспокоенная ими, не воры ли напали на Дуську, Федора прошла за прилавок, осторожно заглянула в подсобку и оторопела, увидев голых партийного секретаря Рваного и Дуську. Они в любовном экстазе терзали друг друга.

- Ну и ну, - пробормотала Федора, выходя на улицу. - Мало ей Чинкова...

НА ТРАВКЕ

Проехав половину дороги, Пыжиков остановил машину и взглянул на Розу Павловну, на её гордый профиль, на высокий бюст, прикрытый блузкой, на круглые коленки, выступающие из-под юбки.

- Жарко, - сказал он. - Может, посидим в тенёчке?
- Я не против, - ответила Роза Павловна, посмотрев на Пыжикова долгим призывным взглядом.

Солнце взобралось в зенит. Томимая зноем округа молчала. Прилегла поблекшая трава, недвижимо повисли на деревьях листья.

Держа под руку Розу Павловну Пыжиков повёл её к кустам, где погуще, выбирая местечко поудобнее. Рогач лениво поглядывал на них. Они оба и без его подсказок знали, чего они хотят.

- Вот здесь нам будет хорошо, сказала Роза Павловна, когда они вышли на небольшую полянку, со всех сторон огороженную кустами.

Пыжиков согласился, постелил прихваченное на всякий случай покрывало. Роза Павловна, откинув сзади юбку, опустилась на него, пригласив Ивана Ивановича сесть рядом.
Пыжиков сел.

- Здесь, и впрямь, уютно, - сказал он, беря Розу Павловну за руку. - Вот так работаешь, вкалываешь, а жизнь проходит мимо. Сколько мы свами работаем, а на природе вместе... вдвоём... впервые.
- Лучше поздно, чем никогда, - улыбнулась Роза Павловна, слегка пожимая руку Ивану Ивановичу. - Только на природе можно раскрыться и открыть душу милому человеку.

Словно в подтверждение своих слов, она расстегнула пару пуговичек на блузке.
- Я сейчас чувствую себя кошечкой... Хочется, чтобы кто-нибудь прласкал меня, погладил...
- Если позволите, это сделаю я, - с готовностью предложил Пыжиков.
- Ой, что вы, - как бы испугано прошептала Роза Павловна. - Вы такой человек... Я стесняюсь... Впрочем, не откажусь.
- Если я вас обниму, вы не будете возражать? - спросил её Пыжиков.
- Не болтай попусту, - прикрикнул на него Рогач. - Видишь, она уже течёт...
А Роза Павловна ответила Ивану Ивановичу:
- Не буду... напротив... - и потребовала: - Обнимите, поцелуйте меня...

Через минуту её блузка и лифчик валялись на траве, а Лицо Пыжикова тыкалось в её груди...

Насытившись поцелуями, Роза Павловна откинулась на спину, решительно подтянула юбку кверху и сказала:
- Ну, давай, скорее, что ли... Ты совсем растравил меня... Не могу... Негодник...

(продолжение следует)

http://russianpoetry.ru/proza/fyentezi/chudesa-v-reshete-12.html