Пыль. Часть II. гл.12

***

Встречу с Пуховым Паша назначил в небольшом кафетерии при гостинице, той самой, для приезжающих на несколько дней. Он мог бы без церемоний прямо приехать в служебную квартирку Егора Алексеевича или пригласить того к себе, ведь на самом деле они с Анькой поселились во временно пустующем жилище одного из местных оперативников комитета госбезопасности. Но неистребимая конспиративная привычка назначать встречи в людном, желательно – многолюдном месте, имеющим несколько входов и выходов, заставила Пашу выбрать именно этот кафетерий, в котором они с Анькой побывали уже несколько раз, но не успели примелькаться или стать временными завсегдатаями.

«Как-то странно, никто не преследует, ни от кого не скрываюсь, но по-прежнему, живу, как на вулкане», – подумал о себе Паша, пристраивая машину в нескольких сотнях метров от гостиницы, в тихом утреннем переулке, и это тоже стало для него обязательным ритуалом – не подъезжать прямо к месту встречи.

В кафетерии тоже было по-утреннему тихо. Заспанная, но бодренькая девушка за стойкой буфета о чем-то трепалась по карманному телефону, но тем не менее на Пашу внимание обратила и очень миленько ему поулыбалась, пока тот неторопливо прошел от входа к столику в дальнем углу.

Развалившись в казенном, но на удивление удобном полукресле, Паша привычно оценил обстановку и привычно же про себя отметил, что мог бы и не делать этого. Здесь всё было спокойно, размеренно и благодушно. Гостиничные жильцы в такой ранний час еще не начали покидать своих номеров, да и предпочитали завтракать они в основном на работе, в комбинатовских цеховых столовых, где и кормили ничуть не хуже, и до рабочего места было гораздо ближе. Этот кафетерий, как и ресторан при гостинице был скорее данью традиции, чем необходимостью. Ну, и, конечно, пристанищем для только что въехавших и уезжающих, кому делать на производстве было пока или уже нечего.

– Привет, я Лера, как ты рано к нам, – появилась у столика Паши девушка-буфетчица в модненьком, слегка помятом френчике, видно, прикорнула ночью прямо в нем на какой-нибудь кушетке в подсобке. – Чего ж не спится? Хочется кушать?

– Привет, а я Паша,  – он не любил лишний раз представляться и афишировать себя, но здесь, в этом обществе, не назвать свое имя при встрече означало привлечь к себе ненужное внимание. – Кушать не хочется, а вот коньяку я бы выпил с удовольствием…

– С утра пораньше? – удивилась девушка с провинциальной непосредственностью.

– Именно с утра лучше всего и пить коньяк, – убежденно сказал Паша, не нахально, но пристально глядя в глаза девушке. – Налей двести граммов, хорошо? Большой стакан, надеюсь, здесь найдется?

– Да у нас всё найдется, – несколько озадаченно ответила Лера. – А закусить чем?

– А закусить лучше всего этим прекрасным весенним утром, – улыбнулся Паша.

– Ну, может быть, хотя бы лимончик?

– Не люблю кислого… – он чуть поморщился, ощутив во рту набежавшую слюну. – Просто коньяк…

«Надо было бы заказать закусок, – подумал Паша, глядя вслед девушке, сперва дождавшейся сигнала от его «элки» на свой планшет, и лишь после этого ушедшей к буфету за коньяком. – Но все равно она запомнит раннего посетителя, пусть уж лучше в девичьей головке отложится ранний утренний алкоголик, чем непонятный для здешних мест кутила…»

Вот так он и встретил Пухова – внешне расслабившийся, развалившийся в полукресле, с сигаретой в одной руке и огромным коктейльным стаканом, наполненным коньяком, в другой.

Пухов появился, как обещал, минут через пятнадцать после Паши, одетый в длинный, по щиколотки, просторный плащ, темную широкополую шляпу, разве что, черных очков не хватало для образцово-показательного шпиона из старинных фильмов. Немного смазывал получившуюся картину только небольшой электронный планшет, зажатый Пуховым в левой руке. Такие планшетки здесь служили заменителем папки для бумаг, видимо, разбуженный ранним утром Егор Алексеевич не стал терять даром время и занялся по дороге в кафетерий текущими делами.

Уже размышлявшему этим утром над собственной конспироманией Паше внешний вид Пухова показался смешным, а может быть, тут сыграл свою роль и коньяк, принятый после водки с шашлыком, бессонной ночи, потребовавшей значительного напряжения духовных сил, и морального давления на Часовщика. Громко рассмеявшись в пустынном и гулком от этой пустоты помещении, Паша помахал рукой:

– Проходи, присаживайся…

На ходу Пухов успел что-то сказать девушке в буфете, наверное, что б она не мешала их разговору заботливостью о новом посетителе. И через пару секунд уже расположился напротив Паши, бросив на стол планшетку и извлеченный из кармана плаща телефон.

– С утра коньяк? – подобно буфетчице, поинтересовался Егор Алексеевич. – Есть за что выпить?

– Если не выпью, то прямо здесь упаду и усну, – добродушно ответил Паша. – Все-таки бессонная ночь под шашлык и водочку в мои годы бесследно не проходит… Но и безрезультатно – тоже…

Пухов сдвинул на затылок шляпу и напряженно всмотрелся в сияющее улыбкой лицо своего визави. И легкий этот жест превратил псевдошпиона в ряженного, под широкими полями шляпы скрывалось простоватое, удивленное лицо обыкновенного белобрысого мужичка лет сорока. При этом казалось, что он просто не поверил, как можно всего за одну ночь решить сильно попахивающую мистикой задачку, над которой работал несколько лет не один десяток профессионалов в самых разных областях человеческой деятельности.

– Ты, вот что, Егор, поройся в своих архивах, посмотри из любопытства, сидел ли в «Белом ключе» некто Часовщик. Медвежатник, значит, личность известная. Невысокого роста, среднего телосложения, седой и – с бородкой. Вот это прямо натуральная особая примета для зека – борода… – говорил Паша неторопливо, то и дело прикладываясь к коньяку. – В лагерь мог попасть накануне испытаний вашей «царь-бомбы»… Хотя, может и просто время на этом потеряешь, кто знает, из какой реальности этот мужичок выплыл?

Бывший подпольщик-боевик и, пожалуй, уже бывший помощник начальника штаба крыловского батальона, наслаждаясь ситуацией, испытывал двойственное чувство. С одной стороны ему очень хотелось выложить сразу всё самое ценное, посмотреть на ошарашенную реакцию Егора Алексеевича, мол, вы тут годами стараетесь, а мы с Анькой за одну ночь смогли… А с другой стороны Паше, как бы в компенсацию за пережитое напряжение, очень хотелось поиграть, тем более – время позволяло, проговорить сначала малозначительные детали и нюансы ночной встречи, и только в заключение выдать тот самый лакомый кусок, прикладывая Пухова к «ковру» на лопатки.

– Вы с ним встречались этой ночью? – поинтересовался Пухов.

Несмотря на легкую растерянность и ощущение некой неправдоподобности ситуации, сейчас он так же, как Паша, не торопился, а немного нервничал из-за необходимости переключаться с иной проблемы, материалы по которой он изучал по дороге сюда, на текущую. Такого вот переключения, требующего максимального внимания и концентрации, Егор Алексеевич не любил, понимая, что нет людей неошибающихся, а в данном случае вполне можно было не учесть существенные факторы, что из первой, что из второй задач.

– Да, с ним, и спасибо тебе, что согласился с нами, убрал всех своих людей… и подстраховывающих и просто наблюдателей, – Паша сделал рукой, держащей стакан, неопределенный жест. – В их присутствии, даже отдаленном, вряд ли бы что получилось. Не пошел бы этот че… э-э-э… Часовщик на контакт, я так думаю. И без того не очень хорошо сложилось, что девчонка-учетчица, Александра, там была… Конечно, конкретику она не поняла, да и не слышала основное, но – девчонка-то оказалась сообразительная, сразу ухватила суть, что мы по его душу явились. И что свое от Часовщика получили – тоже поняла.

– Ты на что-то намекаешь? – нахмурился Пухов. – Ликвидация свидетелей, бесследное исчезновение людей и прочее у нас иной раз практикуется, но против своих граждан – никогда. Да и какой смысл?

– Ваша воля, ни на что я не намекаю, – пожал плечами Паша. – Просто довожу до сведения, а там, гляди, хозяин – барин…

–… хочет – живет, хочет – удавится… – продолжил Пухов, доводя поговорку до логического конца. – Пусть живет и не тужит. Если, конечно, от этого не будет вреда…

– Вреда кому и чему? – вопросительно поднял стакан Паша. – Впрочем, не мое это дело, вряд ли она кому-то расскажет что-то конкретное, а с Часовщиком… с Часовщиком она в ближайшие лет пять-десять не увидится…

– Ты так уверен?

– В сроках – нет, – пожал плечами Паша. – Может, на пять лет, может, на десять, а то и на все двадцать пять Часовщик этот заляжет на дно и на «отвалах» показываться больше не будет. И не только на «отвалах». Вряд ли он вообще будет в эти годы «выходить из тумана»…

– Ждешь вопроса – почему? – усмехнулся Егор Алексеевич. – Считай, что я его уже задал.

– Жду-жду, – честно признал Паша. – Приятно вот так-то, когда по собственному желанию ждешь ожидаемого вопроса, а то все больше норовят со всякими подковырками в самый неподходящий момент влезть…

– Ко мне, надеюсь, это не относится? – серьезно уточнил Пухов.

– К счастью, нет, наверное, поэтому мы с тобой и решили поработать… Ладно, продолжаю. Часовщик нам сдал своих «хозяев». Какие у него там с ними взаимоотношения – не уточнял, но брал пробы из «отвалов» он по просьбе неких существ, внешне очень похожих на людей…

– А внутренне – полностью отличающихся? – с жадным интересом уточнил Пухов.

– Вскрытия он им не делал, но уверен, что это не люди. А ты подумал про свои «летающие тарелки» и нашу гробницу?

– Почему бы и нет, – пожал плечами Егор Алексеевич. – Но тут – одно к одному – имеется еще неприятный фактик. Иной раз из моргов пропадают трупы. Простых, казалось бы, людей. Причем, погибших хоть и от естественных причин, но насильственной смертью.

– Несчастные случаи?

– Вот именно. И хотя таких вот исчезновений совсем немного, их мы тоже взяли на карандаш. Ну, не проходят мимо нас такие случаи, не могут проходить…

– Считаешь, что эти самые… нелюди которые, своих погибших изымают от греха подальше?

– И от греха в первую очередь, ну, и мы же не знаем, может быть, они тоже своих никогда не бросают, даже мертвых…

– Все может быть, кто же поймет нелюдей? – согласился Паша. – Продолжаю? В отвалах нелюдей интересовали в первую очередь два элемента: ниобий и гафний. Как Часовщик эти слова выучил – не представляю, все-таки не по его это мозгам, хоть и совсем не дурачок этот медвежатник, но с химией, похоже, никогда связан не был…

– Ниобий и гафний… – проговорил вслед за Пашей Егор Алексеевич, будто обкатывая во рту эти слова. – Ниобий и гафний – это электроника и ядерная энергетика, так ведь?

Паша пожал плечами, он тоже не был крупным знатоком ни в той, ни другой области.

– Суть вопроса: чем они интересуются? – попробовал погадать Пухов. – Нашими в этой области достижениями или – возможностью поживиться неиспользуемыми пока ресурсами?

– Забавно, но я подумал практически о том же, – хмыкнул довольный Паша. – Совпадение мыслей на расстоянии, материализация нелюдей и раздача… А что раздавать будешь, Егор Алексеич?

– Похвальная забота о поощрении, – хмыкнул Пухов.

– Да кое тут поощрение, в вашем-то коммунистическом королевстве, – засмеялся Паша. – Все бесплатное, чего душе угодно… Одна беда – сигар нету. Правда-правда… возникло у меня после этой ночки страстное желание выкурить гаванскую сигару, ну, бывают такие заскоки. Нет нигде…

Паша комично развел руками.

– Ладно уж, сигарой ты меня позже угостишь, теперь – интересное… Крепко в креслице-то устроился, Егор? – Паша отхлебнул коньяк, поставил на столик стакан, держа паузу, но Пухов тоже старательно молчал, выдерживая характер, и пришлось Паше продолжить. – Завтра-послезавтра эти нелюди должны будут взять у Часовщика очередные пробы… И при этом придут они не из тумана. Из города придут, Егор… чувствуешь?

Пухов не сдержался и вскочил с места. Работа Аньки и Паши оказалась не только информативной, но и результативной, да еще настолько!!! Что бы слегка придти в себя и обдумать ситуацию, Егор Алексеевич сходил, даже, вернее, сбегал к буфету и вернулся с коньячной рюмкой в руках, наполненной благородным напитком…

– Ага, не сдержался, – ехидно отметил Паша. – А еще меня попрекал, что с утра коньяк глушу… Еще бы тут не выпить от таких-то новостей…

– Почему из города? – задал вполне резонный вопрос Пухов.

Он не подвергал сомнению информацию Паши, а просто анализировал её, докапываясь до сути.

– Все просто, – пожал плечами бывший подпольщик. – Идешь на задание, получаешь в процессе промежуточную информацию, объемную при этом, заметь… Просишь довольно-таки случайного человечка эту информацию сохранить, пока твое задание не будет выполнено. Мол, на обратном пути – заберу. Видимо, сейчас они и находятся на обратном пути. Захватят пробники и – к себе…

«И это еще не все. Помнишь, у вас в базе снабжения-сбыта Анька вычислила с десяток доппельгангеров? – Егор Алексеевич кивнул. – Помнишь… Так вот, подумал я и решил, что неприменно кто-то из них должен был в город прибыть вчера или сегодня. Крайний срок – завтра…»

Несколько месяцев назад, заинтересовавшись системой защиты информации в гигантской базе служб снабжения по неистребимой женской привычке совать свой нос туда, куда не просят, Анька вычислила несколько случаев, когда один и тот же человек одновременно отоваривался продуктами или ширпотребом, брал билеты на поезд или самолет или пользовался иными услугами в Москве и Владивостоке, Вологде и Перми, Костроме и Челябинске. Учитывая, что при этом использовались обязательные в стране «элки», получалось, что кто-то влезал в систему, а это не имело реального смысла – никаких доходов или иных дивидендов от двойного забора продуктов в двух разных магазинах никто получить не мог.

В тот момент Пухов просто взял на карандаш это странное явление и бросил на его проверку и анализ с десяток программистов и системщиков, надеясь выловить обыкновенные сбои в электронике или программах. И вот, совершенно неожиданно, Паша связал этих двойников с нелюдями, давшими задание Часовщику…

– А где, кстати, сама наша Анна Иоанновна? отдыхает? – поинтересовался Пухов, пытаясь взять паузу на обдумывание пашиных слов.

– Еще как отдыхает, я надеюсь… – ухмыльнулся Паша. – Я их к Александре завез, пусть порезвятся девчонки после такой-то ночи…

– Я не в свое дело лезу, – осторожно сказал Пухов, понизив голос почти до шепота. – Но ты-то сам как к этому относишься? Ну, девочки с девочками, мальчики с мальчиками, да еще тут волна какая-то у нас пошла – втроем-вчетвером жить, всем вместе спать и на одной кухне хозяйничать… на досуге как-то думал об этом – ничего в голову не пришло хорошего… или я уже старый стал?

– А зачем думать? – искренне удивился Паша. – Все было придумано до нас, достаточно классиков почитать…

«…Обыкновенная  пища  малого  из крестьян - хлеб, квас, лук; он  жив, бодр,  здоров, работает  легкую  полевую  работу.  Он поступает на  железную дорогу, и харчи у него - каша и один  фунт мяса. Но зато он и выпускает  это мясо на шестнадцатичасовой работе с тачкой  в тридцать пудов.  И ему как раз так. Ну а мы, поедающие по два фунта мяса, дичи и всякие горячительные яства и  напитки,-  куда  это  идет? На  чувственные  эксессы. И  если идет  туда, спасительный клапан открыт,  все благополучно…»

– Что-то дореволюционное? – не узнал цитату Пухов.

– Лев Толстой, – кивнул Паша. – Умный был мужик и объяснить мог все просто и доходчиво…

– Значит, пусть молодежь бесится, выпускает излишки энергии, раз не загружена работой до упаду? – задумчиво произнес Пухов, но было видно, что думает он вовсе не о сексуальных привычках современных юношей и девушек. – Значит, считаешь, что брать надо этих допелльгангеров здесь, в городе?

– Брать или просто поговорить – это по обстоятельствами, – согласился Паша, сразу поняв для чего нужен был Пухову неожиданный зигзаг в разговоре. – А вот искать – точно здесь. Я, как узнал, сразу почувствовал – они обратно идут, через туман. И не пустые, пустые бы не пошли. Но вот как среди полусотни тысяч людей за день двоих-троих вычислить – это тебе и карты в руки, Егор…

– Карты – это да, без карт какая ж игра получится, – кивнул Пухов. – Ладно, придумаем, и побольше народу шерстили, если надо было, приходилось, опыт есть… подумаем до обеда и решим – как…

– Вот теперь последняя просьба будет, Егор Алексеич, – сказал благодушно Паша. – Общая, так сказать, и от меня, и от Аньки… Если успеете, выйдете на допелльгангеров, про нас не забудьте. Очень уж хочется на этих красавцев глянуть…

– Да куда уж теперь без вас-то? – искренне ответил Пухов. – Теперь без вас, ребята, я никуда… 

Другие произведения автора:

Пыль. Часть II. гл.9

Грустная сказка. Пролог

Черный дом. Часть пятая