Портал виртуальной реальности. Часть 3 (всего частей 5)

Часть 3.

 

 

В верхней части экрана монитора проявились витиеватые буквы старославянской вязи. «Портал виртуальной реальности» - с большим трудом прочитала надпись Катя. «Ну, и что дальше?» - спросила она. Виктор навёл курсор на активную область экрана, ту, что расположена чуть ниже надписи. «Чего изволите?» - всплыло сообщение в появившемся диалоговом окне. Витёк вопросительно посмотрел на Катю. «А, давай чуток попутешествуем!? Интересно же!» - попросила она и тут же на экране появилась новая надпись: «Выберите эпоху, конкретную дату, сезон года, координаты места, климатические условия – в обязательном порядке, остальное – по вашему усмотрению». «Двадцатый век, зима 1944 года, район Витебска, слабые осадки в виде снега, температура воздуха – минус десять, ветер слабый, юго-западный» - тут же не задумываясь, выпалила Катерина. «Почему именно Витебск, почему сорок четвёртый?» - поинтересовался Витёк. «Моего деда там ранило, когда Витебск освобождали» - ответила Катя. «Выполняется» - всплыло сообщение на экране монитора.

 

Очень плавно и медленно прорисовался зимний ландшафт, как будто художник карандашом начал рисовать эскиз на листе ватмана. На экране появилось огромное заснеженное поле. У горизонта в белёсой дымке просматривается небольшой лесок. На краю его опушки расположилась небольшая деревушка с деревянными избами. Кое-где из труб струится лёгкий дымок. В воздухе плавно кружатся снежинки. Как будто потянуло гарью. Послышались гулкие орудийные раскаты и короткие пулемётные очереди - невдалеке идёт бой. На переднем плане в глубоком снегу залегла рота солдат в длинных шинелях. Судя по их обмундированию и винтовкам в руках – русские. Поначалу из-за снежной пелены бойцов почти не было видно, но потом как будто усилилась контрастность – картинка стала более чёткой. Вдруг, прозвучал голос командира: «Иванов, поднимай роту в атаку!». «Убит!» - донеслось в ответ издалека. «Петренко, вперёд!» - снова прозвучала команда. Невдалеке из снежной прогалины поднялась рослая фигура солдата. С винтовкой на перевес он рванул в направлении деревни. «За мной!» - послышался его хриплый голос и тут же потонул в грохоте пулемётной очереди. Солдат был сражён намертво немецким пулемётным расчетом, расположившимся метрах в семидесяти перед нашей ротой, укрывшись за упавшим телеграфным столбом. Падая, его тело глубоко зарылось в снег. «Кравчук, поднимай роту!» - прозвучала новая команда и тут же засвистели пули над головами залёгших. Один из солдат, очевидно, тот, которому адресовался только что отданный приказ, не выдержал вражеского натиска, вскочил, обезумев от страха, кинул винтовку наземь, обхватил голову руками, словно пытаясь, таким образом, защитить её от вражеских пуль и опрометью бросился бежать прочь. «Стой, назад!» - закричал командир. Но обезумевший солдат уже неспособен был адекватно воспринимать команды. За ним побежали ещё несколько человек. Раздалась пулемётная очередь. Командирский «Дегтярь», словно косой, срезал драпающего солдата. «Всем лежать!» - прозвучало в воздухе. Остальные бежавшие тут же залегли. Паника прекратилась. «Рота, слушай мою команду! – будто прогрохотал новый приказ командира - Всем прицелиться по вражескому пулемётчику. Стрелять всем вдруг, и только по моей команде! Внимание …! Пли!!!». Раздался дружный винтовочный залп. Вокруг немецкого пулемётного расчета поднялось густое снежное облако. Пулемёт замолк. Не давая врагу опомниться, командир сам поднял роту в атаку: «За мной!». Следом за ним, с криками «За родину! За Сталина!», поднялись в атаку и остальные бойцы. «Ура…а…а…!!! – пронеслось в воздухе. В это время открылась дверь в Витину комнату, и из-за неё показалась голова его мамы: «Ребятки, скушайте яблочек!» - произнесла та и протянула тарелку с большими яблоками. Катя, стоявшая за спиной сидевшего за клавиатурой Витька, быстро, как будто испугавшись, что Витина мама заметит в этом что-нибудь предосудительное, сняла свою руку с его плеча и подхватила тарелку: «Спасибо, тёть Лен!». Поставив тарелку на стол, она выбрала самое большое яблоко, повертела его в руке, но есть не стала – то, что происходило на экране монитора, снова с головой поглотило её внимание.

 

Командир роты с «Дегтярём» на перевес, ещё в начале этого боя принадлежавшего другому бойцу, сраженному вражеской пулей, не добежал до телеграфного столба, за которым укрывался пулемётный расчёт противника, всего каких-нибудь метров пять, как снова раздалась пулемётная очередь, и засвистели пули. Как оказалось, вражеский пулемётчик после винтовочного залпа был убит, а раненый второй номер расчёта, придя в сознание, снова начал стрельбу по наступающим красноармейцам. Он, насколько мог с лежачего положения, поднял повыше ствол своего пулемёта и короткой очередью полосанул по атакующим. Три разрывные пули ударили командира в правое бедро, будто тяжеловесной кувалдой. Его сильно крутануло вправо, «Дегтярь» выскочил из руки и далеко отлетел в сторону. Командир упал на землю, несколько раз перевернувшись на снегу, вмиг покрасневшем вокруг, и затих – сознание медленно уходило из него, а с ним затухала и нестерпимая боль в ноге.

 

«Фу…у…у!!! – выдохнул наконец Витёк – а будь он чуть дальше, очередь могла полосонуть и по груди – ему с этим ещё повезло!».

Атака снова захлебнулась.

 

«Вить, увеличь картинку, глянем поближе – что там?» - попросила Катя. Витёк навёл стрелку курсора на вражеского пулемётчика и активизировал функцию увеличения изображения. К ним приблизилось искажённое от боли и злобы лицо вражеского пулемётчика. Его обезумевшие глаза выражали полную безнадёжность загнанного в угол лютого зверя, он знал, что пощады ему не будет, а потому решил погибнуть не сдаваясь, но унести с собой в могилу ещё несколько жизней. Его глаза жадно шарили по полю, выискивая цели – залёгших наших бойцов.

 

«Ах, ты гад! – возмущённо крикнула в порыве гнева Катя – наших бить?». И она в порыве эмоций с силой запустила в экран монитора зажатое до этого в руке, здоровенное яблоко. Коснувшись поверхности экрана яблоко … не отскочило назад, от места его удара во все стороны посыпались голубые искорки и … пролетев сквозь экран, оно с силой ударило пулемётчика по лицу, угодив ему прямо в глаз. Фашист взвыл от боли, схватился руками за глаз, пулемёт выскочил из его рук и, упав рядом, зашипел в снегу – разогретый от интенсивной стрельбы ствол, был тому причиной. Воспользовавшись неожиданным замешательством, солдат, который лежал ближе всех к вражескому пулемётному гнезду, быстро вскочил, в два прыжка достиг немецкого пулемётчика и с силой вонзил в его тело винтовочный штык. Тот крякнул и вмиг обмяк. «Ура!!!» - зычно загудело над головами наступающих – рота снова пошла в атаку. Вражеские солдаты повскакивали со снега и принялись улепётывать в направлении деревни, изредка отстреливаясь. Уже ничто не могло остановить наступающую лавину!

 

«Ура!!!» - закричала Катя и захлопала в ладоши, запрыгав от радости на месте, как маленькая. «Ух, ты! – поддержал её Витёк и следом добавил – Я ж говорил, а ты не верила!».

 

А тем временем, наступающие уже достигли околицы деревни. Тот солдат, который только что заколол вражеского пулемётчика, гнал перед собой целую группу немцев. В ней было человек шесть-семь. Считать было некогда. Солдат на ходу перезаряжал винтовку, а очередной патрон никак не хотел заходить в ствол, затвор словно заклинило. Немцы не отстреливались. Их ноги вязли в глубоком снегу. В панике они бежали, не оглядываясь назад. Добежав до первой избушки, первый из них с разбегу заскочил в сени. Остальные последовали за ним. Добежав до избы, красноармеец всё же сумел перезарядить винтовку и выстрелил в отрытую дверь. Немцы, бросив убитого лежать на полу, не сговариваясь из «предбанника» сразу заскочили в следующую комнатку – это была кухня. В избе топилась печь. Хозяев не было видно, похоже, что они спрятались от пуль в погребе. На плите стоял чугунок, из которого шел ароматный запах варившейся картошки. Русский боец зацепил за что-то штыком винтовки, и она сама выстрелила – в сенцах было очень тесно. Тогда солдат присел на корточки и снял штык со ствола. В это время из кухни прогремела автоматная очередь. Пули с лёгкостью прошили глинобитную стену чуть выше головы солдата. Он передёрнул затвор и снова выстрелил, ориентируясь на дырки в стене от пуль. Кто-то из немцев вскрикнул от боли. Красноармеец лёг на пол и прикладом винтовки слегка приоткрыл дверь, ведущую в кухоньку. Он успел заметить, как немцы затаскивают раненого в следующую комнату избы. Солдат, перезарядив винтовку, заскочил в кухню. Немцы прикрыли за собой дверь. Красноармеец отскочил в угол и затих. Некоторое время стояла тишина. Затем застрочили сразу несколько автоматов. Пули засвистели по кухоньке, выбивая из глинобитной стены клубы пыли. Боец чихнул. Одна из автоматных очередей прошила стену и у угла, где прятался русский боец, очевидно, дали очередь на слух. В шинели, чуть повыше колен, появилась дырка. Одна из пуль угодила аккурат между ног – повезло!

«Спрячься за печку – не удержалась от подсказки Катя – она кирпичная!». Солдат оглянулся, посмотрел прямо в экран монитора, и,  заметив в этом месте небольшое, слегка мерцающее, голубое сияние, трижды перекрестился: «Свят, свят, свят!». Но, всё же, послушался совета и одним прыжком оказался на печной духовке, спрятавшись от пуль за кирпичным дымоходом. Немцы прекратили стрельбу. Солдат поднял ствол винтовки и выстрелил в стену возле того места, где он только что стоял, чтобы сбить немцев с толку. И тут же, как будто по команде, немцы изрешетили это место очередями. «Да сколько же у вас патронов - прошептал солдат – когда же они у вас закончатся?!». И ещё эта жара от печки – он уже чувствовал, как печёт пятки через подошвы армейских сапог. Чтобы хоть как-то защититься от жара, он стал, насколько мог тише, переминаться с ноги на ногу. В это время заскрипела дверь, ведущая в светёлку, где находились немцы. Солдат затих. В дверном проёме, почти на уровне пола, показалась голова немца - тот, лёжа для большей безопасности, пытался выяснить, не убит ли русский. Красноармеец медленно направил ствол винтовки в голову немцу и нажал на курок. Осечка! Немец поднял голову на слух, увидал стоявшего на духовке русского и повёл ствол своего автомата в его сторону. Боец с силой ткнул стволом винтовки немца в глаз и, только после этого передёрнул затвор винтовки, чтобы удалить бракованный патрон и заменить его новым. Немец взвыл, сделал кувырок назад, но поскользнулся, одна его нога оказалась на пороге двери. Красноармеец выстрелил в кованый сапог. За дверью раздался душераздирающий крик. Другие немцы втащили раненого внутрь комнаты, но выстрелов после этого больше не последовало. Всё снова затихло. Вдруг, дверь светёлки слегка приоткрылась, и из-за неё потянуло холодком. Красноармеец прикладом приоткрыл дверь сильнее и внимательно осмотрел комнату – там было пусто, лишь на полу валялось несколько трупов. Он соскочил с печки, зашел в светёлку и только после этого увидел в открытое настежь окно, как двое, оставшиеся в живых, немца, улепётывают в сторону леса. Боец перезарядил винтовку, прицелился в одного и выстрелил – тот упал замертво. Трёхлинейка, на то и трёхлинейка, бьет на семь километров, а тут всего ничего! Боец перезарядил винтовку снова, чтобы добить и второго вражеского солдата, но не успел выстрелить. Тот, добежав до полуразвалившегося забора, стоявшего на околице деревни, сильно покосившимся, но всё же каким-то чудом уцелевшем в ходе боя, повис на оставшейся невредимой, перекладине. Это кто-то из бойцов наступавшей роты уложил захватчика. Красноармеец ещё раз внимательно оглядел избу. На полу лежали несколько тел убитых фрицев. В живых ни осталось никого. И хотя во время этого скоротечного боя, у немцев было явное преимущество, как в количестве, так и в оружии, им всё же не так просто было попасть в единственного солдата, всё время менявшего место своего положения, а вот каждый выстрел красноармейца почти всегда находил себе цель, тому способствовали малый объём помещения и относительно большое количество людей, находящихся в нём.

 

Солдат немного отдышался, чуть-чуть постоял и только после этого медленно подошёл к тому месту, где видел голубое сияние. Оно ещё слабо мерцало. Боец встал перед этим местом на колени, несколько раз перекрестился и тихо сказал: «Господи, спасибо тебе за посланного мне в трудную минуту, ангела-спасителя!». Потом поднялся с колен, молча подошёл к печке и низко ей поклонился: «И тебе спасибо, милая!». Затем, обжигая руки, вытащил из чугунка пару картошек, очистил кожуру и с удовольствием их зажевал. Закончив трапезу, он медленно открыл входную дверь, внимательно осмотрелся, и, убедившись, что поблизости ничего опасного нет, вышел наружу. Бой был закончен. На этом участке фронта наши уже далеко продвинулись вперёд. Это было понятно по всё удаляющейся орудийной канонаде. Солдат пошел догонять своих, ушедших далеко вперёд. Выйдя на околицу деревни, он встретил небольшую группу незнакомых ему бойцов. Поинтересовавшись у них о местонахождении своих, и узнав, что его рота уже километров на десять продвинулась вперёд, боец поплёлся прочь из деревни в указанном ему направлении. Выйдя за околицу, солдат увидел немецкие окопы. Добротно устроенные немцами, они уже были изрядно разворочены нашими наступающими войсками. Солдат перепрыгнул через окоп и поплёлся вдоль него по брустверу. Вдруг из-за пригорка, метрах в ста от него появился остов танка. Танк не двигался, и сразу трудно было разобрать, чей он. Возле боевой машины солдат заметил какое-то подозрительное движение – кто-то быстро метнулся к танку. Солдат спрыгнул в окоп, пригнулся и стал наблюдать. «Сильно смахивает на Тигра» - подумал он. Башня танка начала вращаться. На её боку показался чёрный крест, чем-то напоминавший ядовитого паука. Ствол пушки медленно поворачивался в сторону красноармейца. Всё поняв, солдат резко развернулся и бросился на утёк по окопу. Пробежав метров десять, он пригнулся, снова резко развернулся на сто восемьдесят градусов, и сделал быстрый рывок уже в сторону танка. Однако, метров через двадцать боец споткнулся о тело убитого немецкого солдата и растянулся рядом с ним на дне окопа. В это время грохнул выстрел. Снаряд разорвался прямо в окопе именно в том месте, где должен был оказаться бегущий боец, если бы он заблаговременно не сменил направление. Это его и спасло. Солдат поднял голову. Прямо перед его лицом, на поясе у убитого немца, висели две гранаты. «Противопехотные, оборонительные» - определил боец. Он тут же схватил их обе, одну привёл в боевое положение, выглянул из окопа, чтобы определить направление на танк и бросил гранату. Она угодила прямо под гусеницы. Раздался взрыв, однако противопехотная граната не причинила бронированной машине почти никакого вреда. Она, хоть и мощная, потому как оборонительная - её осколки поражают живую силу в радиусе двести метров, и именно поэтому её следует бросать только из окопа при обороне по наступающему противнику, чтобы не поразить своих, но всё же броню не берёт, тем более, что лобовая плита корпуса «Тигра» очень толстая. Ствол пушки танка стал разворачиваться в направлении бросавшего – было понятно, что немецкий танкист внимательно следит за окружающей обстановкой. Боец вскочил на ноги, пригнул голову и, в полусогнутом положении, рванул вперёд по окопу.  Снова прогремел выстрел, снаряд разворотил большую воронку в том месте, где только что находился красноармеец, но того уже там не было. Солдат перебежками на полусогнутых по траншее обогнул танк, оказавшись позади него метрах в десяти, осторожно высунул из окопа голову и стал наблюдать за ним. Некоторое время ничего не происходило. Затем раздался металлический скрип – сверху на башне приоткрылась крышка. Из люка показалась голова немецкого танкиста. Он очень осторожно высунулся и стал внимательно оглядывать местность впереди танка. Не обнаружив бойца он нырнул вниз, а через несколько секунд из люка появилась рука с биноклем. Красноармеец не стал больше ждать. Он размахнулся и прицельно бросил гранату. Та ударилась об открытую крышку и, крутанув ручкой, заскочила в люк. Раздался мощный взрыв. Бросавшему показалось, что крышку люка оторвало и высоко подбросило вверх. Взрывная волна тут же уложила его самого на дно окопа. А когда он поднялся вновь, то увидел, что башня танка вместе с пушкой валяется рядом, а из его оставшейся развороченной части валит густой дым – очевидно сдетонировал боезапас.

 

Витёк и Катя с затаённым дыханием наблюдали за происходящим, стараясь не пропустить даже мгновения. Вдруг, в тот самый момент, когда раздался мощный взрыв, разворотивший вражеский танк, завыла сирена тревоги. Нечто страшное и невообразимо тревожное было в этом звуке. Экран монитора трижды озарился красным цветом. Что-то взвизгнуло над головами наблюдавших, и позади них раздался оглушительный звук разбивающегося стекла. Витёк почти мгновенно среагировал на произошедшее – он быстро нажал клавишу выхода из портала. Но, увы – на экране появилась мигающая предупреждающая надпись: «Внимание, тревога! Выход из портала невозможен! Обнаружено несоответствие подсчитанных контрольных сумм между реальностью и виртуальностью, что может привести к искажению пространственно-временных констант! Выход возможен только после устранения последнего!». Витёк недоумённо посмотрел на Катю, та молча взглядом указала на разбитое стекло, висевшей позади них, картины. Прямо по центру картины торчал крупный осколок немецкого снаряда. Пробив картину, он застрял в стене. Весь пол внизу под картиной был усеян стеклянными осколками. В это время послышался голос Витиной мамы: «Дети, нельзя ли сделать потише, с ума, что ли посходили, грохот какой?!». «Мам, мы больше не будем!» - ответил Витёк. Он подошёл к картине и с большим трудом вытащил осколок, глубоко застрявший в стене, затем с некоторой опаской кинул его в экран монитора. Засверкали голубые искорки, и осколок исчез в снегу по ту сторону экрана. «Баланс контрольных сумм между реальностью и виртуальностью полностью восстановлен! – появилось новое сообщение на экране. – Хотите ли Вы продолжить выход из портала? Подтвердите, пожалуйста! Кстати, о яблоке можете не беспокоиться и забыть, оно не может нарушить общего баланса, так как удалено из общей суммы подсчёта, потому, что его кто-то уже успел съесть! Спасибо! Заходите ещё, мы всегда рады вам!». Виктор повторным нажатием на клавишу выхода подтвердил своё согласие на него. Картинка зимнего пейзажа на экране поблёкла и медленно растворилась, словно затерялась в снежной пелене усилившегося снегопада. Звуки уже удалённой орудийной  канонады постепенно затихли совсем. Друзья так и не увидели, как к бойцу подошли ещё трое наших. «Эко, как ты его разделал!» - восхищённо произнёс один из них. «Чем ты его так?» - спросил другой. «Трофейной, противопехотной!» - ответил солдат. «Да, ну!» – не поверил тот.  «Ты ещё скажи, что с винтаря Тигра завалил! – заулыбался он и протянул герою кисет с махоркой – На! Закури, земляк! Вообще-то тебе за это орден полагается, да кто ж поверит?».

 

Катя молчала и широко отрытыми глазами смотрела на Витька. В них были выражены восторг, восхищение и удивление одновременно, а ещё – азарт! «А я что говорил!?» - подытожил Витёк. Катя в ответ промолчала. Витёк принёс из кухни веник с совком, и они вместе убрали все осколки стекла с пола. «Ну, что, пора по домам? - спросила Катя - Надо ещё домашнее задание вызубрить!». Витёк кивнул головой и пошел её провожать. «Тёть Лен, не ругайте Витька, это я нечаянно картину разбила!» - сказала Катя, прощаясь с Витиной мамой. «Да ладно, озорники, она всё равно уже старая была! - отозвалась та, а про себя подумала – хорошая девочка, а картина … может быть к счастью?».

 

11.01.2009г. Рубцов В.П. UN7BV. Астана. Казахстан.