Множитель-2

Весь оставшийся вечер, словно в угаре, Рваный метался по тесному жилищу, если его можно было так назвать, в поисках тары. В потёмках, невнятно подсвеченных волшебной камерой буфета, он гремел пустыми бутылками и, наступая на массу разбросанных мокрых сапог, шипел от злости:

- Твою же мать! Ну хоть бы какой ящик завалящий! Или корзина!

Худой, пригревшись на старом тряпье, с недоумением наблюдал за его хаотическими перемещениями, и иногда пытался взывать к логике начинающего бизнесмена:

- Да оставь ты! Завтра по светлому что-нибудь найдём.

Рваный ещё пару раз, заковыристо матерясь, чвакнул мокрыми сапогами и, наконец, угомонился:

- Ладно! Хрен с ним. Давай покимарим немного.

Раздосадованно сопя, он упал на кучу тряпичного хлама, немного повозился и затих, отвернувшись от Худого.

Наступила тишина. Худой, с неожиданной для себя нежностью смотря в едва светящиеся недра аномального антиквариата, предавался сладким мечтам и постепенно вплывал в царство Морфея. Рваный иногда во сне неожиданно всхрапывал, чмокая губами и невнятно постанывая, отчего Худой недовольно морщился и пытался поудобнее устроиться на плохо для этого приспособленном ложе. Ему постоянно казалось, что под толстым и пыльным слоем тряпья перекатываются упругие желваки. И нос раздражал какой-то посторонний тонкий запах. Он не был навязчивым и накатывал иногда едва заметной волной на фоне привычной вони от мокрой обуви и потной одежды. Худой для себя решил, что этот запах издаёт свечение буфета. А что? Кто ж его знает, на чём оно там работает?

Он опять начал задрёмывать. В тишине между всхрапываниями Рваного иногда слышались шорохи и потрескивания. Но они Худого не беспокоили. Наивно было предполагать, что в старой заброшенной избушке не обосновались мелкие поселенцы. Разные там жуки-древоточцы, муравьи и тому подобная публика. Вот кому деньги не нужны, чтобы себя пропитанием обеспечить! ЧендОсят разный хлам и прекрасно при этом себя чувствуют. Нам бы так, усмехнулся он сквозь сладкую дрёму.

Неожиданно краем глаза он заметил какое-то движение в дальнем, самом тёмном углу, куда днём из-за сильного наклона пола стекала дождевая вода. Сначала Худой как-то не придал этому особого значения, по инерции списав это на видения предсонного состояния. Но движение, едва заметное в темноте, повторилось.

Худой открыл глаза и уже осознанно уставился в темноту. Обожаемый буфет теперь своим свечением мешал разглядеть, что же происходило в заинтересовавшем его углу. А там явно нарастала какая-то возня непонятно кого, но, что интересно, абсолютно без единого звука.

Худой, приподнявшись на локте, уже во все глаза смотрел на нежданного гостя, другой рукой непроизвольно пытаясь защитить глаза от казавшегося теперь назойливым свечения буфета.

Постепенно он разглядел фигуру человека, согнутого пополам и медленно, с явным усилием волочившего за собой объёмистый свёрток по захламленному полу, пятясь задом по направлению к выходной двери. Вся фигура была задрапирована в дождевой плащ и угадывалась под ним с большим трудом.

- Эй! - дрожащим голосом окликнул таинственного гостя Худой. - Ты кто?

Тот не обратил никакого внимания на Худого и сосредоточенно продолжал заниматься своей подозрительной деятельностью. Но зато на другом конце длинного свёртка нарисовалась похожая фигура, которая нехотя подталкивала объёмистую ношу, изображая деятельную помощь, хотя от неё впереди идущему не было никакой пользы. Второй явно симулировал, тоже старательно кутаясь в дождевой плащ и с явным неодобрением поглядывая вверх из-под капюшона, будто на голову ему лились потоки воды.

И всё это происходило без единого звука!

Худой не выдержал и толкнул Рваного в спину:

- Лёнь! А, Лёнь! У нас, кажись, гости нарисовались. Или хозяева...

Тот от удара всхрапнул и невнятно промычал:

- Моё это! Моё! Понял?

- Та, блин, проснись ты! - повторил Худой попытку разбудить Рваного и, когда тот, открыв глаза, покосился на него через плечо, испуганно проговорил, указывая в тёмный угол: - О, гля!

- И чё? - рыкнул Рваный, спросонья не увидав ничего интересного.

- Да ты внимательно смотри! Ничего не видишь?

Рваный опять недовольно глянул в указанном направлении и, зевая, недовольно рыкнул:

- Закусывать надо!

Он уже хотел опять положить голову на постель, если так можно выразиться, но вдруг подскочил и, подозрительно оглядев батарею созданных им бутылок, требовательно уставился на Худого:

- Употребил?

Тот фыркнул:

- Вот оно надо! Ты туда посмотри! - И он опять указал на трудолюбивую пару. Она, кстати, уже дотащила увесистый свёрток до двери, и первый персонаж скрылся из поля зрения за пределами дверного проёма. Его присутствие выдавал только рывками двигавшийся завёрнутый во что-то серое непонятный и, по всей видимости, не очень-то лёгкий груз.

И тут Рваный прозрел.

- Э! Э! - заорал он, вскакивая с нагретого ложа. - А ну, стой!

Но гости своего занятия не прервали и окрика, по-видимому, вообще не услышали.

- Стой, тебе говорят!

Звеня пустыми бутылками под ногами, едва бликующими в сумраке помещения, Рваный подбежал к симулянту, едва плетущемуся в конце подозрительной процессии, и с размаху схватил его за руку. Вернее, он попытался схватить, но его рука, не встретив сопротивления, прошла сквозь пустоту и двигаясь по инерции, залепила самому Рваному звонкую оплеуху. Тот крутанулся на месте, взвыл, то ли от боли, то ли от испуга, и отскочил назад, наступив по дороге на мокрый сапог и едва не поскользнувшись на нём.

Изобретательно выругавшись, он с выпученными глазами уставился на Худого:

- Эт' чё было?!

Худой краем глаза отметил, что груз и следовавший за ним симулянт уже скрылись в проёме двери. Но сама дверь при этом как была закрыта, так и не пошевелилась при их исчезновении! Пришлая пара просто прошла сквозь неё!

У него волосы на голове зашевелились.

- Гля... - только и промямлил он, указывая трясущейся рукой вслед исчезнувшим за дверью гостям.

Рваный затравленно оглянулся, но никого не увидел.

- Где они?

- Вышли...

Рваный, теперь уже осторожно преступая через разбросанный и едва угадываемый хлам на полу, подкрался к двери и со страшным скрежетом распахнул её. Раскрыться полностью она, конечно, не смогла, упёршись во что-то мягкое за порогом, но в темноте за дверью никого не было. Да и что можно было разглядеть во мраке ночи посреди леса? Фонаря у них никакого не было, а потому Рваный благоразумно закрыл дверь обратно.

- Чё там? - дрожа, как былинка на ветру, испуганно спросил Худой.

- Сам посмотри... - хмуро буркнул Рваный и стал пробираться на своё место в углу, сопровождаемый звоном бутылок и хрустом того, что от них осталось. - Я вообще ничего не понял. Кто это был?

- Понятия не имею... - робко отозвался Худой, тоже опускаясь на своё остывшее ложе. И вновь ему показалось, что под тряпками что-то пружинит. Но Рваному он ничего не сказал. Тот от стресса ещё не отошёл. Так что от него и схлопотать можно, паникуя по всякой ерунде. Он только незаметно пошарил, углубляясь в тряпьё и наткнулся на что-то, похожее на сапог.

"Господи! Опять эти сапоги!" - нервно вздохнул он и брезгливо выдернул руку. Допытываться совсем не хотелось, как они туда попали, а потому он предпочёл побыстрее уснуть.

"Скорей бы эта чёртова ночь прошла!" - подумалось ему и он торопливо перекрестился, при этом испуганно оглядываясь на Рваного. Как бы не заметил. Ведь задолбает насмешками.

Но - удивительное дело! - Рваный опять спокойно посапывал, лишь изредка постанывая и бормоча имя какой-то то ли Насти, то ли Нади.

Однако, спать им в эту ночь, видимо, было не суждено. Вернее, ему, Худому. Он даже не стал Рваного будить (чё толку-то?), когда скосив глаза в тёмный угол, опять увидел за тем же занятием ту же парочку укутанных в дождевики субъектов, беззвучно волокущих очередной свёрток к выходу из помещения. Он почувствовал, как по спине, пританцовывая, побежало стадо мурашек, и только сильнее вжался в свою постель. Вытаращив глаза, он с безмолвным ужасом следил за их суетой, взглядом сопровождая их до самой закрытой двери. И, когда они опять исчезли за ней, не смутившись препятствием, он шумно и нервно сглотнул.

Но на этом дело не закончилось! Представление с таинственными персонажами повторилось ещё несколько раз (Худой уже со счёту сбился), и только под утро он не заметил, как забылся тяжким сном. Но и во сне те же призраки тащили тот же свёрток, не издавая ни единого звука, сводя его с ума одним своим присутствием!

******

Утро настойчиво лезло в глаза солнечными лучами, пробивавшимися через потрёпанную непогодами крышу под переливчатый звон бутылок. Худой открыл один глаз и сразу же наткнулся на гневный взгляд всклокоченного Рваного.

- Ну ты и дрыхнуть мастак! - прорычал тот, старательно запихивая бутылки с целебной жидкостью в какой-то затрапезный мешок. - Разбудить не могу! Лучше б помог! - И он выразительно повёл глазами, указывая на непомерно разбухшую тару.

Худой приподнялся на локте и мутным взглядом повёл вокруг. Захламленное убранство приютившего их помещения живо напомнило ему ночные страхи. Он передёрнул озябшими плечами и принял сидячее положение, подавляя зевоту.

- Ну, эта... - Он шевельнул перед собою рукой. - Чё ты в один мешок-то всё пихаешь? Пополам подели. Вместе и потащим.

- Ага! Щас! - осклабился Рваный. - Раскатал губу: "Подели". Я и этот-то мешок едва надыбал. Вон, за печкой. Прежние хозяева, видать, заныкали. И вообще! Никаких "потащим"! Ты остаёшься здесь! Я скоро обернусь. К Надюхе в магаз и обратно. Не дай Бог, ещё кто наткнётся на эту развалюху! Я транспорт организую и мы этот шкапчик отседова - фьюить! - И он размашисто указал траекторию будущего полёта "шкапчика". - Вот тогда хай сабе ходют сюды, кто хотят. Кароче! - подвёл он черту длинному монологу. - Меня пока нет! Временно! - на что-то намекая, погрозил он пальцем и, со звоном закинув на спину разбухший мешок, неуклюже протиснулся с ним в проём скрипучей двери.

Худой немного посидел в полном оцепенении, прислушиваясь к удалявшемуся позвякиванию набитого стеклотарой мешка, и опять принял горизонтальное положение. Честно говоря, он не выспался. Наполненная мистическими переживаниями ночь не дала мозгам отдохнуть.

Он ещё несколько минут полежал в полудрёме и нехотя поднялся. Чего вылёживаться? Надо хоть прибраться немного здесь, если уж покинуть эту злополучную хибару скоро не светит. О каком он там транспорте талдычил? Где он его с голой задницей возьмёт?

Хотя... Если водяру сбагрит, то вопрос решится сам собою. Или за счёт водяры и решится. Ладно. Там видно будет...

Он ещё несколько минут, почёсываясь и зевая,  побродил по невеликому периметру хибары, лениво и без особого интереса заглядывая в самые захламленные и тёмные углы, и опять остановился возле "шкапчика".

Единственная вещь, которая здесь радовала глаз. Не видом своим, вид был ещё тот, а обещанием чуда.

В общем-то, подозрительный и непонятный предмет. На чём работает, неизвестно. Когда работать перестанет - тоже неизвестно. Да и вообще, нормальному человеку просто непонятно, почему такую вещь бросили посреди леса? И что за призраки бродят в этой хате по ночам?

Он передёрнул плечами, вспомнив ночные ужасы. Вроде и вреда никакого, а жуть берёт.

В дальнем углу послышался негромкий шорох. Худой резко обернулся и, потеряв равновесие, хлопнулся на задницу, запнувшись об сваленные в кучу сапоги.

В злополучном углу, в том самом, откуда ночью выползала бесконечная череда таинственных "потаскунов", как он их про себя окрестил, в этот раз никого не было.

Лесная мелочь какая-нибудь. Друг друга испугались.

А вот этот хлам надо отсюда - того! Он схватил охапку сырой обуви и понёс к выходу. Сапогов он вчера наваял много, а потому уложиться пришлось аж в три ходки за пределы хибары. Снаружи природа радовала глаз, чего нельзя было сказать про внутреннее убранство приютившего их жилища.

Поискав какую-нибудь ёмкость, в которую можно было сложить пустые бутылки, он со вздохом признал, что единственный на всю хату пригодный для этой операции мешок утащил с собой Рваный. Что ж, придётся таскать так, сколько в руки поместится.

В руки много не помещалось, а потому уже на пятом походе за дверь с полностью занятыми руками он выдохся. Сколько же много они за ночь настрогали абсолютно ненужного материала!

Когда дело дошло до битого стекла, в которое превратилась часть стеклотары стараниями буйного Рваного, отсутствие веника в избе неприятно поразило. Не голыми же руками? Они ещё и для более нужного занятия пригодятся. Но убирать-то всё равно придётся.

Худой вышел наружу и наломал веток с ближайшего кустарника. Вернувшись в дом, как он про себя уже величал неказистое жилище, он опять упёрся в очередное отсутствие. Теперь нечем было связать наломанные ветки в некое подобие веника.

А хотя... Он подошёл к куче тряпья, служившему им сегодня ночью постелью и, нагнувшись, потянул за край ближайшего полотна. Нет, сильно грубая ткань. Хоть и гнилая, по всей видимости. Сил не хватит полос из неё нарвать. Вот же проблема на пустом месте! А, вообще-то, вот что-то более-менее мягкое и податливое. Он покопался в недрах своего ложа. Вроде как старая рубашка...

Он потянул за находку и с усилием вытащил на свет божий вместе с рукавом грязной рубашки чью-то... руку!

Худой взвыл и брезгливо отпрянул, при этом натолкнувшись задницей на волшебный "шкапчик". Тот накренился и, увлекая за собой виновника происшествия, грохнулся на тыльную сторону, предоставив на обозрение пыльную и запаутиненную нижнюю сторону днища. При этом поднялась туча пыли и дышать стало невмоготу. Худой вперемешку с кашлем и завываниями с неожиданной ловкостью подпрыгнул из лежачего положения прямо на ноги и, кромсая каблуками битое стекло на захламленном полу, вылетел из хибары, успев при этом плотно закрыть за собою скрипучую дверь.

Отбежав от избушки метров пятьдесят, он остановился с выпученными глазами. Его мутило от увиденного. Мертвяк! Тряпьём накрыт мертвяк! И они всю ночь на нём пролежали!!! То-то ему и некомфортно было! Всё какие-то желваки перекатывались под задницей и кошмары всякие виделись!

- Бли-и-ин! - подвывал Худой. - Что делать?! Куда бежать?!

Ужасная ночь продолжилась средь бела дня! Кто б знал, что это за хата такая! Ни в жисть бы...

Худого трясло, как осиновый лист. Он затравленно вертелся по сторонам, пытаясь хоть как-то сориентироваться.

- Эй, мужик! - раздался женский голос за его спиной. - Ты чего потерял?

Худой дёрнулся, как от удара током.

- А? - Он обернулся на голос и безумными глазами уставился на невесть откуда появившуюся бабку с корзинкой в одной руке и с клюкой - в другой. - Я это... Я ничего... Я сам!

Он чувствовал, что кем бы она ни была, её надо срочно отвадить от этого места. Потому как "шкапчик".   Рваный же голову оторвёт!

- Чё сам-то? - Бабка подозрительно приглядывалась к нему. - Потерял кого, говорю?

- Да я это... Я сам потерялся! - наконец, нашёл он, чего соврать. Что было не так далеко от истины.. - У мменя напарник... эт-та...

- Заблудился, што ль?

- М... Мне м... магазин бы надо! - Нервная дрожь никак не отпускала его. - Он эта... как? Отсюда недалеко? - попытался он изобразить заискивающую улыбку.

- Да нет, - задумчиво протянула бабка, продолжая сверлить Худого подозрительными глазками. - А ты чей будешь-то?

- Я? - изумился тот. - Я Худой... Ну, эта... Димка я! - нашёлся он.

- Да уж вижу, что не толстый. Или хвамилия у тебя такая?

Худой вдруг перестал дрожать и буквально мгновенно с ним произошла метаморфоза:

- Бабка! - рявкнул он. - Ты чего тут вынюхиваешь? - И вызверился: - А ну иди отсюда, подобру-поздорову!

- Ишь ты какой! - изумилась та моментальному перерождению "потеряльца". - То помирает со страху непонятно отчего, а то, гляди, сразу - ишь! - Она отковыляла подальше от Худого и погрозила клюкой: - А я вот как милицию-то сюда позову, тогда вот и посмотрим, какой ты на самом деле, худой али тощий! Ух, паршивец-то! - повернулась она и стала быстро удаляться по малозаметной тропинке. - Грубиян какой! Много вас тут шастает! Больных на всю голову! - продолжала она озвучивать свой мыслительный процесс. - Да ить с дурдома, небось, и сбежал! Ишь, какой! "Вы-ню-хиваешь"!..

Её недовольное бормотание ещё было слышно некоторое время.

- Ну и чё? - раздалось у Худого над самым ухом. - Ушла, что ль, старая мымра?

Тот опять крупно вздрогнул и с ужасом обернулся. Небритая физиономия Рваного смотрела на него в упор.

- Слава Богу! - едва не кинулся ему на шею Худой.

Но его радость тот понял по-своему.

- Не дам! - Отстранился он от неожиданного проявления радости. И добавил уже тише. - И сам пить не буду. Теперь мы экономить будем!

- Да ради Бога! - возопил Худой, на всё согласный. - Я ж не о том! Тут такое! Такое!..

- Чего ещё? - недовольно скривился Рваный. - И почему ты здесь, а не на службе? Я ж тебе сказал...

- Да ты послушай! Потом! Потом будешь меня разматывать!

- Ну? - рыкнул Рваный нетерпеливо.

- У нас в хате мертвяк! - взвизгнул Худой и испуганно заозирался, прикрывая себе рот. - Понимаешь?! И мы с тобой на нём спали!!!

- Что за хрень? - нахмурился Рваный. - С чего ты взял? А ну, дыхни!

- Да при чём тут это?! - возмутился Худой и схватил Рваного за руку. - Вот пойдём! Пойдём! Сам увидишь!

И он, истерически причитая, потащил Рваного, как ему показалось, назад, в приютившую их развалюху.

Тот вырвал свою руку из неожиданно цепкой хватки товарища по несчастью и некоторое время, угрюмо сопя, шёл следом за ним. Потом остановился, недовольно оглядываясь:

- Куда ты меня тащишь?

- Как "куда"? Забыл, где мы с тобой ночевали?

- Это, походу, ты забыл. Нам туда надо! - указал Рваный куда-то вправо. - Чё? Совсем кукушка съехала?

- Это от переживаний, Лёнечка, от переживаний! - продолжал лебезить Худой в каком-то забытьи. - Туда, так туда. Сейчас сам всё увидишь! Как хорошо, что ты так быстро вернулся! А то я, вообще, не знал, что делать, когда ЭТО увидел!

- Гм! - грозно нахмурил "Лёнечка" свои кустистые брови и уверенно зашагал вперед.

Едва среди зарослей кустарника проявилась их загадочная покосившаяся развалюха, как Худого опять начала бить крупная дрожь. Рваный обернулся на него, презрительно фыркнул и взялся за ручку двери.

При дневном свете внутреннее "убранство" их пристанища выглядело несколько приветливее, чем вчерашним дождливым вечером. Даже несмотря на разгром, учинённый Худым при поспешном бегстве.

- Твоя работа? - строго спросил Рваный, взглядом указывая на лежащий "в обмороке" волшебный буфет.

- К-кажется, - выглянул из-за его широкой спины трясущийся Худой. - Я к-как отк-копал вот это, - носом указал он на торчавшую из кучи тряпья безвольную кисть руки, - так меня аж подбросило. Я и наткнулся з-задом на шкапчик. Знаешь, как больно было? - И для убедительности он потёр пострадавшее место.

- Мне на твой зад как-то наплевать! - заявил Рваный, присаживаясь на корточки возле так не вовремя нарисовавшейся конечности. - Верни буфет на место, варвар! Да не развали его окончательно, блин! - прикрикнул он на Худого, слыша, как тот с готовностью бросился выполнять его указание, топоча, будто слон. - С ним, как с любимой женщиной! Он старше нас с тобой!

А сам в это время со всех сторон разглядывал торчащую из тряпья руку, не решаясь к ней прикоснуться.

- И ты хочешь сказать... - Рваный осторожно взялся за рукав, неплотно облегающий запястье торчащей руки и потянул его на себя. Сначала потихоньку, а потом с усилием. От его стараний следом за рукой из кучи тряпья выпросталась фигура человека почти по пояс. Голова его безвольно болталась. В этот момент рукав не выдержал тяжести тела и с громким треском оторвался. А труп с глухим стуком повалился на пол, раскинув в стороны теперь уже две освободившиеся руки. Худой, с напряженным вниманием наблюдавший за манипуляциями товарища, громко айкнул и присел, спрятавшись за "шкапчик", из-за которого остались торчать только два его вытаращенных от ужаса глаза. 

Рваный отбросил кусок рукава, оставшийся в его крепко сжатых пальцах, и брезгливо вытер руку об себя:

- Ффу ты, блин... Подфартило же! Ни раньше, ни позже!

Он внимательно всмотрелся в лицо покойника, лежавшего на спине и удивлённо протянул:

- Твою же ма-ать!.. 

Худой пискнул из своей засады:

- Чавой-та?

- Да "чего"-"чего"! Я его знаю! Да и ты, небось, тоже!

- А кто это?

Рваный свирепо глянул в его сторону:

- Да ты подойди! Чё там прилип-то? Гля! - указал он пальцем в лицо покойнику, едва Худой на цыпочках подкрался к нему со спины. - Это ж Толян с Камаринки! Помнишь? - Худой уклончиво повёл подбородком. - Кто ж его так приложил? Или сам ласты склеил? А тогда закопал его кто? Ну-ка!

Он по-хозяйски попытался перевернуть труп на живот, видимо, с целью осмотреть его, но тут же испуганно отдёрнул руку, отчего труп головой глухо ударился об пол.

- Блин! Да он тёплый ещё! Это, случАем, не ты его?

Худой в ужасе часто-часто затряс головой. Рваный рыкнул с хмурой усмешкой, оценивающе скользнув по его тщедушной фигуре:

- Ну да. Куда уж тебе! Толян - во! - ещё тот лось!.. Был...

Последнее слово он сказал изменившимся голосом, потому что "покойник" медленно открыл глаза и тупо уставился в потолок. Рваный отшатнулся, а Худой в один прыжок оказался в своей засаде.

- Толян... - пробормотал Рваный потерянно. - Ты это... Ты чего? Такой-то...

Воскресший "Толян" продолжал тупо смотреть в потолок остановившимся взглядом водянистых глаз.

- Э! Харэ уже! - продолжил Рваный процедуру воскрешения, толкая "Толяна" носком сапога в бок. Но тот не реагировал. Никак. Даже не моргал и не морщился от чувствительных пинков. Только ровно и едва заметно вздымалась и опадала его волосатая грудь, прикрытая грязной рубашкой.

- Чем его таким накачали? - задумчиво проговорил Рваный, поворачиваясь к зашуганному Худому. - Тут больше никого не было?

- Нет! - опять затрясся тот. - Только призраки...

- Какие ещё призраки? - как бы очнулся Рваный.

- Ну, эт-та... Ты чё? Не помнишь? Ночью... Двое пакет тащили... К-куда-то...

- А! - дошло до Рваного. - Ну и чё? Просто показалось.

- Сразу обоим? Да они меня всю ночь мучили!

- Кто? - изумился Рваный. - Привидения?

- Ну да! Ты-то спал! А я всю ночь… Да раз пятьдесят одно и то же!.. А то и больше!

Рваный ещё больше изумился:

- А меня-то чё не разбудил?

Худой виновато сморщил нос:

- И что бы ты им сделал? Идут и идут... Они ж ненастоящие... как бы...

- Да хрен его знает!.. Но это ладно! - крякнул Рваный, одной рукой подбоченясь, а другой яростно теребя свою жёсткую шевелюру. - С этим-то экземпляром что делать? - Он опять посмотрел на лежащего без движения "Толяна". - Вот кто... эт самое... Ненастоящий!

- Как это - "ненастоящий"? - промямлил Худой.

- Да я так, - отмахнулся Рваный. - Не знаю, что и сказать. Давай мы его хоть к стенке, чтоль, отдвинем. А то разлёгся тут посередине... Иди сюда! Помоги... Тяжёлый, гад! Ну! - прикрикнул он на Худого, в нерешительности склонившегося над "Толяном". - Хватай его за ноги! Я - за руки!

- Так они же... - Худой произвёл неопределённое движение и стал, как во сне, разгребать тряпьё на том месте, где, по идее, должны были находиться ноги то ли трупа, то ли ещё живого человека.

Наткнувшись на что-то твёрдое, он на ощупь определил, что это сапог, схватил его и с брезгливостью потянул на себя. Из-под тряпичного хлама показалась вторая нога, тоже обутая в сапог.

- Да куда ты его тянешь! - в бешенстве заорал Рваный и, решив, что от Худого толку всё равно не будет, за руки потянул "Толяна" к стене сам. Борясь с весом бугая, и с кряхтением откатывая и прилаживая его к стене, он и не обратил сначала внимания, что те ноги, которые держал чуть не плачущий Худой, остаются без движения.

Худой это несоответствие заметил быстрее Рваного, и, бросив страшную ношу, опять скрылся за валявшимся на задней стенке "шкапчиком", громко стуча зубами и подвывая.

- Ну я не понял! - громыхнул Рваный, намереваясь высказать Худому своё мнение о его деловых качествах. - Что за дела-то?!

И тут он узрел, что ноги, которые торчат из-под тряпья, "Толяну" не принадлежат! У того ноги были на месте! Вместе с ним, у стены. А это были ноги ещё кого-то!

Рваный в бешенстве, поднимая ужасную пылевую завесу, стал размётывать тряпичный хлам, прикрывавший верхнюю часть туловища этого "кого-то". То, что он увидел, освободив лицо очередного "трупа", вогнало его в абсолютный ступор! Это был ещё один "Толян"! Точь в точь! Даже одежда на нём была такая же. Защитные брюки, сапоги и грязная рубашка с засаленным воротником. С той лишь разницей, что у этого "Толяна" рукав был целым.

- Это... это как понимать? - дрогнувшим голосом обратился он к вытаращенным глазам Худого, выглядывавшим из засады.

Тот в ответ только взвыл, кусая кулаки.

- Чё, блин, у нас тут за кладбище?! - заорал Рваный и, что есть мочи, саданул сапогом в бок "Толяну" номер два. Как и в первом случае, мнимый труп нехотя открыл глаза и уставился в потолок такими же белесыми глазами, как и у первого "Толяна". Грудь его также едва заметно вздымалась от дыхания.

Рваный отскочил назад на пару шагов и замер. В комнате повисла мрачная тишина, едва слышно прерываемая подвываниями Худого.

- Ты представляешь... - тихо проговорил Рваный где-то через минуту абсолютно спокойным голосом. - Мы с тобой всю ночь провалялись на этих двух... - Он не договорил, закашлялся от пыли, и внезапно бросился к горе тряпичного хлама. - Здесь - что? Ещё пара штук притаилась?! - заревел он, раскидывая пыльные тряпки по всей хате.

Потом кашель от пылевой завесы добил его и, не найдя в тряпичных недрах больше никого, он без сил опустился рядом с запаутиненным днищем волшебного "шкапчика".

- Слышь, ты! - постучал он в изъеденное древоточцами днище. - Искатель хренов на жопу приключений! Сейчас подъедет Сашок на своём пердалитете. Грузим наш буфет, и - ходу отседова! Пока нам тут мокрое дело менты не впаяли!

- Какой Сашок? - проблеял Худой с другой стороны "шкапчика".

- Неважно, - отмахнулся Рваный устало. - Договорился я тут насчёт транспорта с одним. О! - с кривой ухмылкой поднял он кверху указательный палец, прислушиваясь. - Лёгок на помине! Его таратайка шумит. Какой молодец! Слово держит! Что рубль-то животворящий делает, а? - Рваный при этом злобно хегекнул. - Ну-ка, Димон, хватай аппарат, и быстро поволокли наружу! Чтобы он тут, не дай Бог, Ледовое побоище не засёк. Нельзя ему сюда. Ни под каким соусом!

Он вскочил, рывком поднял на ноги Худого и, ухватив свою сторону "аппарата", грубо прикрикнул:

- Ну?! Сопли потом жевать будем!

В полу-беспамятстве Худой пристроился в хвосте процессии. Семеня ногами, потому как "шкапчик" для переноски был совсем не приспособлен (ни ручек, ни выступов, за которые можно было бы ухватиться), отчаянно кривя физиономию и сопя от натуги, он старательно изображал активную деятельность, всем своим видом показывая, что подталкивает бесценный предмет мебели.

Толку от его помощи, конечно, было мало. Если не сказать, что она была равна нулю. Но Рваный этого и не замечал, в дурном запале волоча за собою буфет и отчаянно матерясь. Он торопился приготовить груз к транспортировке раньше, чем предполагаемый Сашок отыщет их избу, мало приметную среди зарослей кустарника. Было сильное подозрение, что двери окажутся уже, чем буфет, но, на удивление, он прошёл в них тютелька в тютельку!

Оскальзываясь на подъёме, Рваный практически на себе выволок предмет антиквариата на свет Божий и, наконец, остановился, уперев руки в колени и шумно отдуваясь. Сашок ещё блукал где-то близко, путаясь в трёх соснах и взрёвывая немощным движком.

- Успели! - удовлетворённо осклабился Рваный.

Худой, нервно прислушиваясь к звуку двигателя, удивлённо констатировал:

- Мотороллер?

- А ты что думал? - огрызнулся Рваный. - Я для тебя "Камазом" разживусь? Для наших нужд и этого хватит! Итак, считай, все деньги вбухал!

Худой хотел было спросить, как операция с обменом водки на бабло прошла, но в этот момент из ближайших зарослей выпрыгнул красный "Муравей" с таким же красным кузовом.

Рваный с кряхтением разогнулся и помахал рукой усатому мужику за рулём:

- Мы здесь, Санёк!

******

- Ну что? - в радостном предвкушении потёр ладони Рваный, когда все перипетии переезда под градом насмешек пришли к своему запланированному завершению. - Приступим к плану "Б"?

Худой дико оглядывался по сторонам, изучая "снятое" деловым партнёром, как Рваный теперь себя называл, помещение. Это был довольно просторный подвал какой-то многоэтажки. Под потолком и по стенам потели многочисленные трубы, утеплённые когда-то цельными полотнами стекловаты, теперь торчавшей клочьями во многих пострадавших местах. В общем, всё, как обычно, в их богатой на ежедневные приключения жизни. И обстановка, и настрой. Правда, теперь это убогое убранство освещал луч отчаянной надежды на скорое обогащение в виде останков старинного комода, и вокруг которого и затевалась вся эта возня со срочным переездом.

- Почему "Б"? - тупо бормотнул Худой, ещё оглушённый последними из ряда вон событиями.

- Потому что "А" уже был. По списку он значится, как.. Ой, да ладно! - резко переменил он тему, отмахиваясь от обалдевшего компаньона. - Сейчас не о том надо... - Он шумно порылся в дальнем углу в куче бумажного мусора и с торжествующим видом извлёк оттуда вычурную бутыль с какой-то тёмной жидкостью. - Гля! На последние! От души оторвал!

- И что? Мы это будем размножать? - вытаращил глаза Худой.

- В самую дырочку! - Рваный довольно огладил вожделенный сосуд. - Именно размножать, дорогой ты мой партнёр! - И тут же строго рыкнул: - Ну не пить же! Ты брось это мне!

- Даже и в мыслях не было, - поморщился "партнёр". - Только...

- Что "только"? Не мямли!

- Ну, я бы это... водочкой бы обошёлся. Так надёжнее... Кто ж это безобразие-то купит?

- Да что ты понимаешь? Не ссы! Профессионалы за работой!

И Рваный, долго не рассусоливая, с торжественным видом водрузил драгоценную бутыль в правую часть старинного буфета по уже отработанной технологии.

Ничего не произошло.

- Не понял! - крякнул Рваный, почесал в затылке и немного передвинул бутылку в сторону.

Опять - ничего. Левая сторона оставалась пустой.

- Чё за дела? - вопросительно уставился он на "партнёра". - Ты что-нибудь понимаешь?

Худой захлопал глазами:

- А, может...

- Что, "может"?! - побагровел Рваный. - Ты можешь связно выражать свои грёбаные мыслишки?! Ну?!

- Да я это... Я хотел сказать... Может он, этот шкаф - того! Только водку может?

- Ага! - рявкнул Рваный во всю глотку. - И грязные сапоги! Спецификация у него такая! Водка и сапоги!

- И ещё горшки... - подсказал Худой потерянно. - Горшки тоже были...

Глаза Рваного метнули молнии:

- Издеваешься?! - И он схватил Худого за грудки: - Говори, падла! Что ты с ним сделал?!

Тот мелко затряс головой:

- Лёнь... Да вот те хрест!

Но в жёстких объятиях Рваного перекреститься у него не получилось.

- А почему он тогда не работает?! - прямо в лицо плевался Рваный.

- Не знаю! - дрожащим голосом проблеял незадачливый "партнёр". - Я только эт-самое...

- Нну?!

- Да уборкой я занимался! - взвизгнул сильно прижатый Худой. - Решил порядок навести!

- И что?!

- И всё! На мертвяка напоролся и убежал. А дальше ты знаешь...

- А бабка?!

- Что "бабка"? - удивился Худой, совершенно забывший про лесную встречу.

- Бабку зачем в дом приводил?

- Я?!

- Ну не я же? Что она тут делала?

- Да она мимо шла! Я у неё про магазин спрашивал.

Рваный с сомнением пожевал губами:

- Точно?

Ему уже ясно было, что этот хлюпик ничего дельного ему не сообщит. Он выпустил из объятий Худого, и в расстроенных чувствах опять присел возле "шкапчика". Потом несколько раз вытащил и вернул на место вычурную бутыль. "Шкапчик" не работал.

- Ты бы водочку... - пискнул Худой из угла, куда его загнал Рваный. - Водочку попробуй...

- Рожу я её тебе, что ли? - с досадой отозвался Рваный. - Всю Надюхе сбагрил.

- И себе ничего не оставил? - удивился Худой.

- Представь! Зарок дал!

- Кому?

- Себе! Кому же ещё! - недовольно покосился Рваный. - Не продавщице же!

- А на развод почему не оставил?

- Да как-то... - с неохотой признал Рваный свой промах. - От радости ошалел. От того, что всё так гладко вышло!

Они немного помолчали, думая каждый о своём.

- Ну, ты вот это, хотя бы, попробуй, - нерешительно предложил Худой, поднимая с пола кусок отколовшегося бетона.

- На хрена? - удивился Рваный. - Продавать будем?

- Да нет. Проверить. Может он просто твой коньяк не признаёт?

- Ему по фигу, что в него кладут. При чём тут коньяк? Множит и всё! Множил... - с горечью поправился Рваный и бросил булыжник в буфет. С тем же результатом.

И вдруг его взгляд прояснился:

- А ну-ка, скажи мне, дорогой партнёр, почему, когда я пришёл, буфет валялся на спине?

- Ну, я это... Когда руку-то увидел, что из под тряпок вылезла, так и сел на него. Он и упал.

- Вот! - торжествующе сверкнул глазами Рваный. - Я знал, что у тебя всё через жопу! Теперь она ещё и шкапчик мой испортила!

Худого покоробило, что "шкапчик" Рваный уже себе присвоил, но промолчал, затаился. Не до того сейчас было.

- А может... - подумал он вслух  и сразу же испугался.

Но Рваный уцепился за вылетевшее слово, как за спасительную соломинку, и грубо потребовал:

- Ну-ну! Рожай!

- Да я это... Подумал. Может, если его на место вернуть, то всё исправится? Может, дело не в самом буфете, а в месте? Ну, бывают такие места - аномальные! Где люди пропадают. Не слыхал про такое?

- Гм! - искренне удивился Рваный. - Ты даже такие слова знаешь? - И он презрительно передразнил его: - "А-но-маль-ны-е"!

- Не, ну всё-таки! - вдохновился новой мыслью Худой. - Если попробовать? Чем чёрт не шутит?

- Та блин! - с досадой цыкнул Рваный. - Попробовать-то можно. Но не на себе же его переть через весь город? Курам на смех.

- А Сашок - чё? Опять попроси.

- "Попроси"! Ты простой, как три копейки! Сашок денег стоит, а у меня... - Он вывернул пустой карман. - Видал? "Сашок", блин... Это был билет в один конец!

- Так ты ему коньяк свой дорогущий предложи! - всё больше вдохновлялся Худой. - Разве не клюнет?

- Жалко... - скривился Рваный раздумчиво. Потом решительно встал и начал отряхиваться. - Ладно! Сиди здесь. Пойду ему опять про бабушкино наследство вкручивать. Мол, воскресла и назад своё имущество требует. - Он нехорошо осклабился. - Не знаю, я бы повёлся. За коньяк-то... - Он вытащил бутылку из кармана, посмотрел на просвет и опять проскрипел: - Жалко...

Худой вдруг спохватился:

- А с мертвяками-то что делать будем? Они ж там так и лежат...

Рваный отмахнулся:

- Упакуем и - на фиг! Лес большой! На десять мертвяков хватит! Хотя... Какие они мертвяки? Дышат же!.. Кароче, блин! - тряхнул он шевелюрой. - Будем решать проблемы по мере их поступления! Всё! Меня нету!

******

(Продолжение следует)