Искажение. Выговор

Выговор

На стенах топорщились грязные, старые обои, в углу, под грудой какого тряпья копошились тараканы, а может, уже и не тараканы, а какие-то сверхмутанты, не поддающиеся отраве, генномодифицированной пище и всеобщей химизации. Из-под потолка свисали лохмотья паутины, из-за двери несло чем-то кисло-кипящим, то ли подогреваемыми прошлогодними щами, то ли разлитой по полу уксусной кислотой.

Анька брезгливо посматривала по сторонам, стараясь не особо морщиться от слоя грязи на полу, обрывков газет, сигаретного пепла и странных, окаменевших объедков на подоконнике. Хоть и жила она всю жизнь не в царских хоромах, но вот так запускать свою квартирку, пусть даже и временную, она никогда себе не позволяла, моментально вооружаясь щеткой, тряпками и ведром с водой, ну, а если позволяли обстоятельства, то и пылесосом.

А вот на Пашу местная грязища впечатления не производила. Не то, что б он был менее брезгливым, чем его спутница, но относился к чистоте философски: «Кому-то нравиться сидеть в дерьме по уши, вот он и сидит», впрочем, сам садиться в такое вот дерьмо Паша бы не согласился, вот только эмоции выражал не так ярко, как его спутница.

Возле стены, завешанной старыми куртками, пальтишками, драными телогрейками, военного образца шинелями разных фасонов и даже старым, потертым плащом от войскового комплекта химической защиты, сидел на скрипучем деревянном – с ума сойти, сколько же лет-то ему!! – стуле длинноволосый, отвратительно выбритый мужчина с впалыми щеками, одетый в жутко поношенный пиджак и затертые брюки. Впрочем, внимательно приглядевшись, можно было обнаружить, что вся одежда этого явного бродяги удивительно чистая, аккуратно подштопанная. А уж если встретиться с ним взглядом… Пронзительные, ясные глаза выдавали этого человека с головой: ну, не бывает у опустившихся на дно бродяг такого твердого, уверенного в себе взгляда. За его спиной, на узком топчане, покрытом какой-то дерюгой, были разложены микросхемы, приборы непонятного назначения, мелкие детали от мобильных телефонов и еще, одни только высшие силы знают, какой электронный хлам.

– Не морщи носик, – посоветовал псевдобродяга Аньке, – я бы мог вас в «Метрополь» пригласить, вот только там все швейцары и официанты у «ликвидаторов» на жаловании, и проще было бы сразу с повинной пойти, чем самим себе развлечение со стрельбой и силовым захватом устраивать. Теперь рассказывайте, что произошло у вас…

– Ну, погуляли мы, Бродяга, – покаянно сказал Паша, – вот так получилось, что…

– Это я во всем виновата, – перебила его Анька, – потащила Паштета на эту проклятую свадьбу, захотелось передохнуть, сбросить напряг, вообщем…

– Я виноват, не досмотрел, – не слушая Аньку, продолжил Паша, – можно было предположить, что опознают, вот только не думал, что среди студентов такие люди попадутся, да еще и на свадьбе, когда все пьяные, веселые и невнимательные…

– Не правда это… – начала, было, Анька, но псевдобродяга перебил:

– Достаточно, я понял, что вы друг друга не сдадите и будете товарища прикрывать до последнего. Теперь – по существу: кто что говорил, кто что делал. И коротко.

Паша вздохнул, покосившись на Аньку, и начал доклад по делу, а девушка, едва сдержав полупрезрительное фырканье, уставилась глазами в стену за спиной Бродяги, мысленно примеряя на себя измазанные в земле и саже, заляпанные жиром и машинным маслом шинелки, телогрейки с торчащей из швов ватой и курточки. Прислушиваться к словам Паши ей показалось ненужным, вряд ли он наговорит чего-то лишнего, но, как и в самом начале разговора, постарается основную вину взять на себя. Аньке претило, что её пытаются выгородить, будто нашкодившую школьницу, но спорить и доказывать свое в присутствии Бродяги не хотелось, тот все равно не воспримет, а сотрясать просто так воздух как-то глупо.

Рассказывал Паша, в самом деле, недолго и по делу, не исключая, впрочем, мелочей, на которые всегда обращал внимание. Псевдобродяга внимательно слушал, не задавая вопросов и не меняясь в лице, а когда Паша окончил свою речь и хотел было обратиться за подтверждением к Аньке, перебил его, кратко резюмируя:

– Получается так, что Паша заслужил орден Синей Звезды с мечами и розами за спасение ценного сотрудника, а также заработал расстрел за недостаточную бдительность и удивительную беззаботность. В итоге плюс на минус дает ноль. И самое плохое в этой истории то, что Анна засветилась в его компании.

Анька опять хотела что-то возразить, видимо, в пользу Паши, но Бродяга властным жестом остановил девушку. Она недовольно передернула плечами, но обострять конфликтную ситуацию не стала.

– Единственно, что вас хоть как-то реабилитирует – это шум, который из-за вас поднялся. Никаких новостей, пока до меня добирались, вы, конечно, не слышали и не видели, поэтому расскажу коротенечко.

Как утверждает телевидение и радио, во время спецоперации «ликвидаторов» в маленьком кафе на окраине города было задержано восемь членов группировки «Черный октябрь», двое были убиты, еще четверо пребывают в больнице в тяжелом состоянии. Погиб один сотрудник Управления, а двое получили ранения. Кстати, Паша, «по неподтвержденным пока данным», ты тоже задержан, и в новостях на это обратили особое внимание.

– Гы-гы-гы, – не сдержавшись, высказалась Анька без тени иронии, – в больнице, наверно, тех мальчишек посчитали, что под гранатку в кафешке попали? а меня-то там не поймали случайно?

– Зря смеешься, – посуровел взгляд Бродяги. – Тебя уже завтра с утра возьмут на работе, если туда сунешься, так что придется тебе, милочка, переходить на нелегальное положение и пожить с полгодика вот в таких вот апартаментах…

Псевдобродяга широким жестом обвел комнату, в которой они находились, и ехидно подмигнул Аньке, мол, брезгуй-не брезгуй, а куда ж ты теперь денешься?

– Да ни в жизнь!!! – возразила она, энергично сверкнув глазами. – Тоже мне проблему нашел – придут за мной. Как придут, так и уйдут…

– Ишь, как расхрабрилась, – хмуро сказал Паша, видимо, недовольный своим «арестом». – Но вот только лучше в одной комнате с тараканами, чем в стерильной чистоте с дознавателями… это я тебе по своему опыту говорю… Там дураков не держат, умеют расспрашивать так, что молчать не сможешь…

– О чем расспрашивать, Паштет? Ну, была я на свадьбе, ну, с тобой… – Анька презрительно скривила губки, – да мало ли с кем я сплю? или нас еще где хоть разок видели? или за мной хоть что-то есть?

– А если и нет, то будет, – еще угрюмее, чем раньше, подсказал Паша, услыхав, что Анька «мало ли с кем спит». – Вкатают «сыворотку» и сама запоешь соловьем, о чем знаешь, и о чем не знаешь…

– Не запугивай девушку-то окончательно, – меняя тон, добродушно посоветовал Бродяга, – все равно ей попадаться нельзя, даже если себе язык откусит и пальцы переломает при задержании…

– Чего это я должна пальцы себе ломать? – возмутилась Анька. – Мазохизмом не страдаю, да и вообще, в постельных играх предпочитаю быть верхней…

Паша не сдержался и чуть презрительно фыркнул, понимая, что обижает расхрабрившуюся Аньку, но ничего не смог с собой поделать, слишком уж по подростковому вела себя совсем, кажется, неглупая девчонка. Впрочем, на Пашино фырканье Анька даже внимания никакого не обратила, привыкнув за время общения с ним к легкой иронии в отношении себя.

А вот Бродяге тон и слова Аньки абсолютно не понравились.

– Ты, видимо, считаешь, что твой побег со стадиона забыт и никому не интересен? – язвительно спросил он. – Могу тебя огорчить: «ликвидаторы» не раскрытые дела в архив не сдают, всё помнят. И сегодня, в студгородке, по моей информации, очень интересовались именно тобой. Паша-то у них личность известная, а вот ты – «темная лошадка», но – пока. Как только кто-то из специалистов сравнит твое описание с описанием беглой девчонки со «стадиона», на тебя откроют настоящую охоту, будь уверена. А вот этого уже мы не можем допустить. Догадываешься – почему?

– Кто бы, что бы говорил, – согласилась Анька. – Думаешь, не понимаю, зачем ко мне Пашу приставили? Что бы при случае долго не мучилась, он ведь и двумя пальцами мне шею сломает, если всё остальное работать у него уже не будет…

– Не клевещи на товарища, – строго сказал Бродяга, но глаза все-таки спрятал, – Паша тебя оберегает от глупых случайностей.

Паша тоже не стал смотреть Аньке в глаза, похоже, она попала в больное место и Бродяги, и своего телохранителя. Впрочем, контролируя почту подполья, поставив сигнальный «колокольчик» на пульт «ликвидаторов», Анька вполне адекватно оценивала себя и свои призрачные шансы попасться когда-нибудь в лапы дознавателей живой.

Демонстративно отвернувшись к дверям, Анька предоставила возможность одному из руководителей подполья самому выходить из неприятной ситуации, в которую он попал и по её вине тоже.

– Паша, ты ведь сейчас с машиной? – поинтересовался Бродяга после затянувшейся паузы.

– С машиной сейчас опасно будет, – ответил Паша. – В общественном транспорте контроль слабый, да и затеряться там проще.

– Думаю, Анну надо из города вывозить, – пояснил Бродяга. – Через пару месяцев нам понадобится весь её талант в общении с сетями и компьютерной техникой, а пока – просто спрятать.

– Есть куда? – уточнил Паша.

– А с чего вы решили, что я вообще куда-то поеду? Не хотите моего мнения спросить? – вернулась в разговор Анька.

– Девочка, – пытаясь, что голос его звучал проникновенно, сказал Бродяга. – Девочка, твое мнение для нас исключительно важно и ценно, когда дело касается того, в чем ты асс, но тут ведь ты не в курсе, как скрываться от «ликвидаторов», как заметать следы, где можно безопасно переночевать, а куда лучше и не соваться…

– Двадцать лет прожила как-то, – пожала плечами Анька, – да и вообще, моя шкурка – это моя проблема, или мы как-то по-другому говорили зимой?

– Безопасность твоей шкурки стала безопасностью нашей организации… – попробовал воздействовать на логику Бродяга.

Отлично разбирающаяся в компьютерах и программах, умеющая с лёта расшифровать логику чужой защиты, Анька с собственной логикой была не в ладах. Да и важность задач, о которых только и талдычил при редких встречах Бродяга и кое-кто еще из подполья, начинала раздражать девушку.

– Мог бы сразу сказать, что теперь действует блатное правило «вход – рупь, выход – два», – прокомментировала Анька, зачем-то старательно выводя Бродягу из равновесия.

Тот психанул, ударив себя кулаком по колену, собрался было в сердцах ругнуться и выгнать вон наглую девку со светлой головой, темной биографией и замашками уличной проститутки, но его опередил Паша.

– Сунул бы я тебе по сопатке, – размеренно, глядя в глаза в Аньке, сказал он. – Да вот беда, ты же после этого выживешь, да не просто выживешь, а и меня своим языком доконаешь… злая ты, не буду больше с тобой водиться…

И эта детская угроза испугала Аньку сильнее, чем перспектива встречи с «ликвидаторами», чем все нравоучения Бродяги, чем обещания Архитектора-Володи лишить премии…

– Я больше не буду, Паштет, – сказала Анька, пытаясь обнять Пашу, но – рук её не хватило, и она просто прислонилась к его широкой груди.

Паша осторожно и нежно погладил её по голове.

– Все в порядке, – сказал он, через макушку Аньки обращаясь к Бродяге. – Мы сделаем, как надо…

– Переходите на нелегалку? – вздохнул было с облегчением Бродяга.

Но Анька не дала ему насладиться маленькой победой над собой, тем более, что была она одержана совсем не руководителем подполья, а одним из самых известных боевиков-«исполнителей».

– Какую на хрен нелегалку? – возмутилась Анька, разворачиваясь лицом к Бродяге и будто бы прикрывая собой Пашу, хоть и выглядело это забавно. – Вычислять будем, кто Паштета на свадьбе сдал…

Несколько секунд в комнате стояла гробовая тишина. Потом Бродяга обхватил голову руками и страстно и болезненно замычал… Звук этот напоминал рев могучего, но смертельно раненного зверя…

…– Паша, а ведь меня завтра на работе никто не ждет, – задумчиво сказала Анька, когда они покинули не слишком гостеприимные и совсем не комфортабельные апартаменты Бродяги после совершенно безрезультатного визита, в очередной раз показавшего, что подполье – само по себе, а Анька, хоть и сотрудничает с ним, но – тоже сама по себе.

– Ёще как ждут… – засопротивлялся Паша.

– Ты не понял, конечно, наблюдение будет, может, и «ликвидаторов» подошлют, что б как в кафе не опозориться, но – не ждут, что я приду. Чувствуешь разницу?

– Ты опять придумала какую-то авантюру? – подозрительно спросил Паша. – И почему у Бродяги молчала?

– Знают двое, знает и свинья, – подмигнула Анька. – Есть из подполья утечка, причем очень серьезная, это я уже давно просчитала…

– И молчишь? не можешь источник вычислить и всех из-за этого подозреваешь?

– Из разных источников информация утекает, – призналась Анька. – Если бы у меня была паранойя, я бы сказала, что вся верхушка подполья, ну, или, как минимум, половина её, работает на «ликвидаторов»…

– Ну, это уже перебор,  – неодобрительно покачал головой Паша.

– Вот поэтому я к себе паранойю не допускаю, но и планами своими ни с кем не делюсь, – засмеялась Анька.

– А со мной? – улыбнулся Паша.

– С тобой поделюсь, – Анька попыталась погладить Пашу по бритой голове, но достать не смогла, а подпрыгивать сочла ниже своего достоинства, поэтому скользнула прохладной ладошкой по щеке. – Слушай, чего я намудрила… 

Другие произведения автора:

По чуть-чуть (таймлайн) 4

Перевертыш гл.12

Бульвар гл.4