Искажение. Первое брачное утро

Первое брачное утро

Остановив машину за квартал от студенческого городка, особого, отдельного от остального города анклава, живущего по своим правилам и зачастую не допускающего «ликвидаторов» разбираться с местными происшествиями, попросту не информируя о них, Велемор отправился пешком разыскивать нужное ему общежитие. Среди снующих туда-сюда студентов дознаватель выделялся разве что возрастом и какой-то специфической ухоженностью взрослого, старого холостяка. Да и то, честно говоря, не от всех. Встречались ему по дороге и великовозрастные особи обоих полов из разряда «вечных студентов», которые давно уже нигде не учились и не работали, но продолжали обитать в студенческих общежитиях на птичьих правах, но с твердой убежденностью, что права их природные, самые что ни на есть законные.

«И когда ж они только учатся?» – подумалось Велемору по дороге к жилым корпусам городка при встрече с множеством молодых людей, деловито и не очень перемещающихся по едва-едва выглянувшим из-под снега асфальтовым дорожкам. Впрочем, будь сейчас потеплее, дознаватель встретил бы гораздо больше бездельно шатающихся, а в такую погоду многие предпочитали укрываться в комнатах и вестибюлях общежитий и в многочисленных дешевых и непрезентабельных кафе и столовых, коротая там время до вечера, когда, по умолчанию, и начиналась настоящая студенческая жизнь с вином, картами, девчонками и весельем.

Коменданта искать долго не пришлось. На первом же домике в пять этажей с покосившимися дверями подъезда и грязными стеклами окон Велемор увидел старую, затертую и обшарпанную вывеску «Комендант», а ниже ее веселый, но уже потускневший от сырости плакатик «Совет да любовь», вывешенный кем-то из друзей вчерашних молодоженов.

Повезло дознавателю еще и в том, что комендант оказался на месте. Солидных размеров, заплывший жирком и абсолютно лысый мужчина перебирал и раскладывал на своем столе документы, непрерывно ворча себе под нос что-то ругательное, но, видимо, не обидное для окружающих стол трёх девушек и одного люмпенского вида мужичка в рабочей спецовке.

Конечно, можно было дождаться, пока комендант освободится, а уж потом и приступать к разговорам и предварительным расспросам, но Велемор решил, что появление дознавателя не должно вызвать излишнего любопытства после вчерашнего случая на свадьбе, и, оттеснив плечом одну из девиц, о чем-то яростно и капризно втолковывающей толстяку, молча положил на стол поверх бумаг свое служебное удостоверение, затянутое в черную кожу с серебряными, готическими буквами на ней.

Разговор умолк, будто кто-то обрезал его, и вся честная компания уставилась на Велемора с удивлением и недоумением, видно было, что дознаватель, да и вообще люди из службы тут большая редкость. Первым сориентировался комендант, скомандовав девицам:

– А ну-ка, выйдете отсюда все! Видите – какие люди ко мне пришли!

Замолчавшие девицы комнату покинули со скоростью разбегающихся со света тараканов, а вот пролетарий вышел не спеша и, как почувствовал Велемор, остановился сразу за дверью, закуривая нечто невообразимо вонючее, но все-таки табачное по своей сути.

– Вы, это, присядьте, – предложил, было, комендант, но, заметив пренебрежительный жест Велемора, сразу попробовал перейти к делу: – Вы ведь по вчерашнему происшествию?

– По вчерашнему, – подтвердил Велемор. – Где молодоженов найти?

– Рядышком, – подскочив с места, зачем-то засуетился толстяк. – Через один корпус они. Я им разрешил недельку вместе пожить, пусть… ну, а потом, как положено, каждый в своей комнате, или пускай ищут квартирку где-нибудь в окрестностях. Вы знаете, у нас многие так – числятся тут, в общежитии, а живут по всяким разным местам, а когда доходит дело до всяких происшествий, то с меня спрос: почему не смотрел, почему мер не принимал? А как же я смотреть буду, если они совсем в другом месте живут?

– Как их там найти? – перебил словоизлияние коменданта Велемор, перефразируя свой вопрос.

– Ой, это легко, вам повезло, сейчас, – опять засуетился на ровном месте толстяк и крикнул: – Семен!

В дверях показался окутанный едким дымом только что покинувший комнату пролетарий.

– Вот, Семен, подсобник наш, на все руки мастер, он у нас один по всем специальностям, хороший работник и человек отличный, – зачастил толстяк, видимо, от природы не умеющий говорить коротко и по делу. – Он вас и проводит и подождет, если надо, и покажет что надо, если чем-то еще заинтересуетесь…

Велемор, не слушая больше коменданта, подхватил со стола свое удостоверение и вышел в коридорчик, плечом вытесняя замешкавшегося на пороге пролетария. «Похоже, я удачно зашел, – подумал он, – хотя бы нашего человека искать не придется…» В том, что этот самый Семен и есть помянутый старшим дознавателем Филиным Жевкович, сотрудничающий со службой, Велемор не сомневался.

– Веди к молодоженам, да по дороге расскажи, что про них знаешь, – велел дознаватель, выходя из подъезда.

– На опохмелку бы, барин… – юродиво высказался Семен, ехидно поглядывая на спутника.

– Ну, не дурачься, – попросил по-хорошему Велемор. – Я тут на минуту, по делу, поговорю с молодоженами и уйду, дело-то выеденного яйца не стоит, а – положено! Так что давай покороче и суть. Дойдем, расплачусь.

– А что ж про них говорить? – начал свой монолог агент. – Крайностей не замечено. В городке и он, и она недавно, ну, то есть чуть больше года, но она пораньше прибыла. Наркотой не балуются, во всяком случае, что б регулярно потребляли, незамечено. А так, раз-другой, кто ж из них (Семен жестом обвел окрестные корпуса) не пробовал?

У нее родители, хоть провинциальное, но шишки на ровном месте, денег девке не жалеют, общагу оплачивают, учение – тоже, и так, на жизнь, неплохо высылают. У него, по-моему, такие же, или чуток побогаче, только из другой провинции. Вот и всё, если коротко-то…»

– Зачем поженились? – уточнил Велемор.

– Да как сказать… – Семен немного замялся. – Тут уже из области слухов, так что сильно не бейте, если не подтвердится…

Велемор коротко кивнул. Они неторопливо шли по мокрой снежной мешанине, дознаватель, чуть презрительно глядел прямо перед собой, играя роль некоего придирчивого и брезгливого начальника, а Семен, докладывая негромко, изо всех сил жестикулировал так, что б со стороны показалось, будто он что-то доказывает Велемору. Дознаватель отметил про себя эту довольно удачную игру сексота и одобрил её. «Надо будет деньжат ему подкинуть», – решил Велемор, довольный соблюдением конспирации.

– Народ говорит, что Марина Хван, невеста, то есть, жена молодая, очень даже не против и с женским полом побаловаться. Ну, тут это у многих, не то, что бы лесбиянка, а так – экспериментируют по молодости. С полгода назад у этой Марины еще с парой подруг даже маленький такой клуб организовался. По-моему, и жили они вместе, в одной, то есть, комнате. Ну, то, что там у них случалось, не знаю, свечку не держал, не прослушивал и не просматривал, тут этого добра и так навалом, некоторые специально на виду сексятся, говорят, так азарта больше. А месяца три-четыре назад случилась у Марины любовь с какой-то пришлой девушкой. Серьезная, как говорили, любовь. Только не взаимная, поматросила та девица Марину и бросила.

Ну, жизнь такая, всяко бывает, правда, Марина-то с катушек малость слетела, в разных тут игрищах участвовала, совсем неприличных. А потом вот пару месяцев назад появился жених этот, Петр. С ним проще. Без всяких отклонений, по бабам, да по водке, то есть, по коньяку, конечно, больше. Ну, Марина ему и понравилась, а она, похоже, просто свою любовницу забыть хотела, вот и решила узаконить отношения. Мол, у меня, всё, как у людей, и даже счастье в личной жизни имеется.

Но это все, по разговорам, слухам, пересудам…»

– Почему им родители нормальную свадьбу не сделали? – спросил Велемор. – Говоришь, шишки, а свадьба в каком-то шалмане местном была. Несолидно как-то…

– Так ведь… шишки-то они шишки, но где-то там, далеко, – Семен сделал неопределенный жест, изображая это самое «далеко», – и, видать, воспитание им не позволяет детей до такой степени баловать. Вообщем, лишних денег у вашей парочки не бывает, потому, как жилье и учебу родители перечислением оплачивают, сразу в казну университетскую. А на руки своим чадам суммы, по их меркам, небольшие высылают. Думаю, что б не забаловались от больших-то. Да и свадьба эта… Какая-то… скоропостижная, вот. За неделю всё решили, организовали. Видать, родители и обиделись, что с ними не согласовали, никого не пригласили. Я бы тоже обиделся.

– Получается, что ни с каким подпольем эти ребятки не связаны? и на свадьбе случайность вышла?

– Так и получается, – согласился Семен, – если с кем из подпольщиков знакомы, то только так, шапочно, «здравствуй и прощай», а уж что бы сам Комод… в это не верю, да и не появлялся он в городке ни разу. Я бы знал, тут язык за зубами держать не умеют.

– А вот, что это за девица, с которой у Марины этой любовь была? – спросил дознаватель. – Откуда? что из себя представляет?

– Не могу знать, – отрапортовал Семен. – Не из наших, и долго в городке не бывала. Может, заходила на часок-другой, может и переночевала пару раз, но не больше. Тех, кто постоянно здесь ошивается, я знаю. Видать, они где-то в городе чаще встречались, да любовь крутили.

– Сам-то девицу эту видел?

– Не довелось, по рассказам: маленькая, худая, стриженная, как мальчик. Чем уж такая  Марину приворожила, ума не приложу.

– Хорошо работаешь, – похвалил докладчика Велемор. – Много знаешь…

– Много, да не всегда с толком, – посетовал Семен. – Вот про наркоту эту проклятую, сколь раз докладывал по команде. Бестолку, только хвалят, да премии выдают, а здесь, в городке, один продавец на другого меняется и – всё по-старому.

Велемор промолчал, не желая ни объясняться, ни говорить о том, что на наркотиках в службе сидят самые уж никуда не годные дознаватели и оперативники. Не до них сейчас, когда подполье грозит со дня на день вывести на улицы люмпенов и устроить резню не хуже, чем двадцать лет назад в северной провинции.

– Вот, пришли, значит, ваше благородие, как велено было, – сменил тон Семен, останавливая дознавателя на просторной лестничной клетке перед длинным тенистым коридором, из которого тянуло неаппетитными запахами просушивающейся обуви, грязного белья, давно немытых тел и застарелого табачного перегара. – По левую руку третья дверь будет, они нынче там теперь жить будут…

– Комендант сказал – временно, – уточнил Велемор.

– Это у коменданта временно, а так – постоянно, пока не разбегутся, – пояснил Семен. – Здесь же все так и живут: кто с кем хочет, а не по схеме заселения. Ну, да если чего изменится, я сообщу…

– И если вспомнишь чего интересное, тоже, – посоветовал Велемор. – И не только по команде, но и сразу на имя старшего дознавателя Филина Владимира Семеновича. Он благодарен будет.

С этими словами Велемор достал из кармана пару серебряных монеток не самого мелкого достоинства.

– Это ж вроде как премия получается, – довольно ухмыльнулся Семен. – Премного вами благодарны, ваше благородие.

Велемор уже не слушал ёрничающего агента, шагая по коридору и брезгливо морщась от запахов, казалось, пропитавших даже стены. Возле дверей указанной Семеном комнаты дознаватель на несколько секунд остановился, прислушиваясь, но в комнате было тихо. Натянув на руки тонкие кожаные перчатки, Велемор аккуратно тронул ручку двери, даже не подумав постучаться или еще как обозначить свое присутствие. Застать опрашиваемых врасплох, в самый неподходящий момент, когда они не ожидают вопросов – одна из первых заповедей службы.

Дверь оказалась на удивление незапертой, и тут же в нос Велемору шибанул кислый запах блевоты, дорогой парфюмерии, чего-то спиртного и застоявшегося человеческого пота. Уж до чего неаппетитно пахло в коридоре, но комнатные запахи могли дать коридорным сто очков вперед. «И как же они тут первую-то брачную ночь проводят?» – с отвращением подумал Велемор, понимая, что ничего первого у жениха и невесты в эту ночь не было, ну разве что, невольно участие в акции «ликвидаторов».

В углу комнаты, чуть прикрытые от входа маленьким кособоким стенным шкафчиком, стояли сдвинутые вместе две казенные кровати лет двадцать назад сделанные явно из отходов тогдашнего производства, застеленные не очень-то свежим, помятым бельем. Возле одной из них виднелся источающий отвратительные ароматы тазик с остатками вчерашнего свадебного пира. На этой кровати спал, похоже, жених; на подушке, скомканной и обслюнявленной за ночь, виднелась довольно коротко постриженная мужская голова. На соседней подушке, отодвинутой к краю второй кровати, разметались белокурые локоны молодой жены.

Велемор прикрыл за собой дверь, защелкнув, на всякий случай, изнутри замок, что бы никто случайно не мешался при разговоре, прошел мимо заставленного разнообразными бутылками стола к окну и с трудом открыл присохшую за зиму к раме форточку. Хлынувший в комнату свежий воздух с улицы, конечно, не разогнал скопившиеся за ночь запахи, но все-таки дышать дознавателю стало чуток полегче.

Подтащив к кроватям единственный в комнате расшатанный грязный стул, Велемор присел и несколько секунд смотрел на оголенные девичьи плечи, чуть прикрытые кудряшками, а потом встряхнул Марину со слова:

– Вставай, разговор есть.

Поначалу девушка даже не пошевелилась, но через мгновение невероятно резво перевернулась на бок, сбросила ноги на пол и села на кровати перед отшатнувшимся от неожиданности дознавателем. Схватившийся было за пистолет, Велемор через секунду понял, что мутноватые, но очень красивые голубые глаза Марины еще спят, а все действия девушка проделала на автомате. Видимо, так её часто будили по утрам подруги или друзья, зазывая на лекции, семинары, коллоквиумы, а она делала вид, что уже встала, старательно досыпая на ходу последние, такие сладкие минутки.

– Просыпайся, – погромче приказал Велемор, стараясь не замечать обнаженных грудей девушки, нахально качающих сосками на расстоянии вытянутой руки.

– Ох... ты кто? – простонала Марина, даже не думая скрывать свои прелести и только убирая со лба неверным движением прилипшие кудряшки волос. – Петька, что ли, нужен?

– И он тоже, хотя, кажется, толку от него не будет, – сказал Велемор, резко махнув рукой перед лицом девушки.

Она, просыпаясь, отшатнулась и тут же, сообразив, что напротив нее сидит посторонний, совершенно не знакомый человек, потянула из-под себя одеяло, пытаясь прикрыть обнаженную грудь. Получалось это у Марины плохо, она запуталась, пытаясь привстать, прикрыться рукой и одновременно тянуть одеяло, и девушка, потеряв и без того слабые силы в безуспешной борьбе за приличия, зло сказала:

– Чего уставился? Сисек не видел голых?

– Твоих не видел, – согласился Велемор, показывая Марине черные корочки удостоверения. – Просыпайся, разговор будет.

Все-таки жалея немного молодоженку, да и после разговора с агентом не считая её сознательно причастной к противозаконной деятельности, Велемор отвернулся, подтаскивая стул к столу и рассматривая батарею бутылок из-под сухого вина, дорогого коньяка и минеральной воды и даже почему-то моющего средства для окон. Бутылки из-под минералки преобладали, а парочка оказалась даже не открытой, чем Велемор и поспешил воспользоваться, вскрыв о край стола одну из бутылок и с удовольствием сделав глоток прямо из горлышка.

Тем временем Марина расправилась с одеялом, успела даже махнуть по вздыбленным со сна волосам щеткой, набросила на плечи сильно измятую, длинную блузку, служащую ей, по всей видимости, домашним халатиком, и подошла к столу. Не смущаясь присутствия дознавателя, девушка жадно подхватила одну из недопитых бутылок с минералкой и присосалась к горлышку.

– Ух, хорошо, – через пару секунд сказала она, возвращая бутылку на стол и одергивая блузку. – Чего вы хотите от нас? вчера же полночи вашим рассказывала всё, что могла.

– Вчера было вчера, – философски заметил Велемор. – А сегодня есть другие вопросы. Да и не надо сразу вставать в позу обиженной, не рекомендую. На твоей свадьбе неожиданно оказался такой человек, что лучше бы тебе вообще не знать, что такие люди на свете есть. Поэтому теперь расспрашивать тебя будут долго, часто, дотошно.

– Ну, вот еще, – попробовала фыркнуть Марина. – Какой-то дурак приперся в кафешку, так и сразу – на моей свадьбе, такой человек…

Получилось законное возмущение у нее плоховато, но не потому, что Марина была неважной актрисой, а исключительно из-за похмельного состояния. Все мысли девушки сейчас устремились в одном направлении: «Как же тошно и плохо… и что б я еще раз… да никогда в жизни столько пить не буду… вот только бы выжить сегодня…»

Заметив это, Велемор встал и подтолкнул Марине стул, на который она плюхнулась с огромным облегчением, стоя её слегка покачивало, да еще, как на грех, и тошнить начало. Успев метнуться к тазику в изголовье Петра и упасть на колени, девушка начала звучно очищать желудок.

Покачав укоризненно головой, Велемор отшагнул к форточке и терпеливо закурил, дожидаясь возможности продолжения разговора. Через несколько минут Марина, обтерев рот и без того не слишком чистым рукавом халатика-блузки, с просветлевшими, но слезящимися и страдальческими глазами, вернулась к столу.

– Извините, – буркнула она, – вчера все-таки свадьба была, вот я и того…

– Меня как раз свадьба и интересует, – возвращаясь к нужной теме, поддержал разговор Велемор. – Особенно некоторые гости.

– Ну, не знаю я этого вашего террориста, – прижимая руки к животу, со страдальческой гримаской ответила Марина. – И как он пришел – не знаю. Там все приходили, кто хотел, двери-то настежь. Вот он и заглянул на огонек. Может, мимо проходил и выпить просто захотел. Я потом видела у него на столе коньяк… Ох…

Девушка, гулко сглотнув, с трудом сдержала очередной позыв к тазику. Но дожидаться, когда она восстановит форму и сможет разговаривать без похмельных страданий, Велемор не мог.

– А зачем ты к его столу подходила? – спросил он. – Тебе же положено было на своем месте сидеть, поздравления и подарки принимать.

– Да он пришел, когда все поздравления уже кончились, – сказала девушка.

– И что же, даже не подошел к твоему столу? не поздравил?

– Подходил, – созналась Марина, – только он не сам подходил, это моя знакомая его привела, но ее я тоже не приглашала, у меня с ней… ну, сложные отношения, да и давно не виделись, да и не хотела я ее на свадьбе у себя видеть, но она же как-то узнала, пришла… а мы уже в тот момент выпивши были, и я, и Петя, да и гости тоже, хотя, какие там гости, я сама пятерых приглашала, может, Петя еще десяток, а набилось человек сто, лишь бы погулять, да только мне-то все равно, они с собой всё приносили, а Петя быстро так…

– Стоп, – сказал Велемор, чувствуя, что девушку понесло куда-то в сторону. – Из всех гостей меня интересуют только двое. А если уж совсем конкретно, то одна. Давай-ка, про подругу свою поподробнее, и лучше – с самого начала…

– С начала… – Марина замялась, оглядываясь на кровати, где продолжал свой тревожно-похмельный, но пока еще безмятежный сон молодой муж.

– Не хочешь при нем? – хмыкнул Велемор понимающе.

– Ну, не стоит мужчинам всё знать про своих женщин, – фразой из какого-то журнала ответила Марина.

– И что ж ты предлагаешь? Отвести тебя в управление прям вот в таком виде? Или мужа твоего куда-нибудь перетащить, завернув в одеяло? – спросил Велемор.

– Куда ж его тащить, проснется еще, опять выпить захочет и секса, – вздохнула Марина. – Ну, вообще-то, у нас тут есть на этаже уголок, где посекретничать можно. С утра там обычно свободно. Можно туда…

– Хорошо, – Велемор выкинул в форточку окурок, – пошли, посекретничаем.

– Я сейчас, – попросила Марина, устремляясь вроде бы за шкаф, но оставаясь при этом на глазах дознавателя.

Впрочем, чужой взгляд совершенно не помешал девушке скинуть халатик и трусики, заменив их на короткую юбчонку и бесформенную футболку на пару размеров больше нужного. Ну, и главное – чуть помады на губы, еще раз щеткой по волосам и обязательно посмотреться в зеркало – всё это в генетическом коде у женщин записано, и неважно, в каком они сейчас состоянии, процедура должна быть соблюдена.

– Пойдемте, – сказала Марина, возвращаясь к столу и кокетливо, по её понятиям, поводя плечами. 

Другие произведения автора:

Чужая игра. Часть вторая. 9

Перекресток. Часть первая. Тень. гл.6

Искажение. В бегах