ОШИБКИ И ПРЕДАТЕЛЬСТВА

               На мгновение воздух, наполненный озоном и водяной свежестью, приводит в себя и в глазах светлеет. В серо зелёных полотнищах, закрывающих мир, появляются широкие прорехи. В этих сияющих дырах вижу мокрый асфальт, дома вокруг и тучи, которые с невероятной скоростью несутся по небу. От этого мельтешения кружится голова и подступает дурнота.

            Пока свет не спел снова померкнуть делаю несколько шагов и поворачиваю голову, пытаясь отыскать хоть кого-то, кого можно попросить о помощи.

Никого.

Внезапный рёв мотора бьёт по ушам и в следующий миг рядом резко тормозит тонированный минивэн. Брызги воды летят в лицо и я поднимаю ладонь, отступая назад. Дрожащие ноги подламываются и я падаю на чёрный от влаги асфальт. В голове мелькает дикая мысль о грязных брюках.

Додумать чушь не успеваю: боковая дверца автобуса распахивается и наружу, точно чёртики из коробки, стремительно выскакивают рослые парни в чёрных костюмах и масках. У каждого – короткоствольная Скопа, но орудуют все руками.

Первый протягивает ладонь и почему-то ожидая помощи, я хватаюсь за неё. Мгновенный короткий полёт и физиономия прижимается к шершавой мокрой поверхности. Где-то слышен женский вскрик. Один глаз фиксирует светлое пятно за чёрными силуэтами, а в следующий момент обе мои руки заламывают за спину и я ощущаю прикосновение металла к виску.

- Не шевелись, урод! – шипит один, из нападающих и упирается коленом в позвоночник, - Готово? Внутрь его!

Меня, точно снаряд, забрасывают в автомобиль. Неизвестные запрыгивают следом. Нет времени расслабляться: скованные руки тотчас попадают в магнитный замок на стене и такую же штуку пытаются проделать с ногами.

Я не знаю, кто эти люди и почему так поступают, однако никто из них не напоминает медика, приехавшего оказать первую помощь больному человеку. В голове бурлит ярость и непонимание. Когда один парень садится на колени, а второй – открывает захват на полу, я вырываюсь и пинаю обоих; одного – в спину, второго – в грудь.

Удар получается необыкновенно сильным, да ещё и усугубляется тем, что минивэн начинает стремительное движение.

- Сука! – человек влипает лицом в окно и скатывается вниз. Второй пролетает через весь салон и сшибает с ног сразу пару товарищей.

Уцелевший пытается ударить меня в челюсть, но почему то его попытка выглядит словно движение в густом киселе. Поэтому я с лёгкостью уклоняюсь и наклонив голову, бодаю нападающего в челюсть. Его подбрасывает до потолка, а потом отшвыривает в конец машины. Теперь пятёрка неизвестных или вяло барахтается на полу, или вообще неподвижно отдыхает.

Окошко водительской кабины распахивается и в проёме мелькает чья-то озадаченная физиономия. Судя по удлинившемуся овалу лица, увиденное наблюдателя совсем не радует. Кроме того, откуда-то сзади доносится прерывистые звуки сирены и машина похитителей прибавляет в скорости.

Один из сбитых парней выбирается из-под упавшего товарища и почти не раздумывая я бью его ногой в лицо. В висках пульсирует огненная боль, а в глазах порхают сотни зелёных медуз, вроде той, что надоедала в кабинете Папы. Если помотать головой, то твари испуганно разлетаются, но потом быстро возвращаются обратно.

Хоть и понимаю, насколько это бессмысленно, но упираюсь ногами в пол и пытаюсь вырвать руки из захвата. В этот момент на свет божий появляется ещё один персонаж в маске и тянет Скопу из-под нагромождения тел. За спиной страшно хрустит, а минивэн резко тормозит. Срываюсь с места и кубарем налетаю на боевика, успевшего завладеть автоматом. С протяжными воплями мы образуем новую кучу-малу у кабины водителя.

Мне везёт немного больше и я остаюсь в сознании. А противник – нет. Кажется, теперь сирены доносятся сразу со всех сторон. Из-за стены слышны громкие матюги и фургон снова увеличивает скорость. Похоже, про пассажиров тут вообще никто не думает и все шестеро вновь перемещаются на корму. Сотни зелёных медуз тоже.

Внезапно с диким рёвом тормозов стена автомобиля превращается в потолок, а я, на долю мгновения, зависаю в воздухе. При этом я отлично понимаю, как бы сейчас пригодились свободные руки, но ничего поделать не могу. Да, руки скованы за спиной, поэтому страдает голова, влипающая в новый пол.

Точно дождавшись подходящего момента, медузы разом набрасываются со всех сторон. Я не выдерживаю их стремительно натиска и сознание со свистом покидает несчастную голову.

Что-то грохочет и кто-то рычит неприличные слова. С трудом отрываю голову от мягкого и уютного металла и гляжу вверх. Дверь фургона оторвана к чёртовой матери и с небес спускаются ангелы в знакомой форме 5-го отдела. Рядом кто-то тихо стонет и пытается подняться на ноги.

- Лежать, паскуда! – рычит Лавров из Шишиги и пинает этого кого-то в лицо, - Костя, а ну, зацени мордашки этих скромняг. Какого-то хера же они их прячут.

Меня осторожно поднимают и коллега внимательно осматривает физиономию, поворачивая голову из стороны в сторону. Только теперь обращаю внимание, что все наши – в полной боевой, лишь забрала подняты. Их что, с операции сорвали?

Лицо Лаврова сосредоточенно и я не вижу на нём сочувствия или участия, уместных по отношению к пострадавшему товарищу. Потом капитан кивает Антипову, деловито срывающему балаклавы с лежащих.

- Жабы, - откликается тот, - Парочка – точно, а остальных тоже видел, но не помню по батюшке.

- Так я и думал, - Лавров поднимает меня на ноги и толкает к подчинённому, - Этого осторожно упакуйте и везите Папе, пусть полюбуется. Мы с Чехом остаёмся охранять этих блядей.

«Этого»? Меня не узнали? Впрочем, может морду так помяли, что и пластическая хирургия отдыхает?

- Лавров, - бормочу я, - ты чего?

- Рот закрой, - он и Антипов поднимают меня и передают в открытую дверь, - С Папой будешь разговаривать. Пацаны, вы там аккуратнее, браслеты не снимайте.

Дерьмо продолжается. Ладно меня похитили сотрудник спецсектора, но сейчас то я уже попал к своим! Однако, дружелюбием не пахнет и здесь. Мало того, остальные бойцы скрывают лица за щитками и я даже не могу ни с кем поговорить.

Снаружи – чистый бардак. Вокруг лежащего минивэна замерли пять наших оперативных автомобилей. За ними – полицейские тачки, мигающие всей имеющейся иллюминацией. А ещё дальше, за оцеплением бойцов, торопливо собираются зрители. Еще на земле лежит парочка, которую, как я понимаю, выдернули из кабины. Над ними стоят оперативники пятого с Кочетами наизготовку. Раньше такой цирк видел только в новостях про задержание контрабандистов или наркоторговцев. Ну надо же, поучаствовал!

Под пристальными взглядами галдящей толпы, меня ведут и садят в чёрный фургон. Представляю, как это выглядит со стороны, учитывая мою грязную одежду и разбитую физиономию. Впрочем, парни ведут себя весьма корректно и оставив попытки разговорить хоть кого-то, покоряюсь обстоятельствам.

Как и приказывал Лавров, браслеты не снимают. Кроме того, все четверо конвоиров держат винтовки на коленях, словно готовятся отразить внезапное нападение. Такое ощущение, словно они опасаются меня. Чертовщина!

Машина останавливается и все выбираются наружу. Меня, как и прежде, ведут плотно и аккуратно, не спуская глаз. Почему то я ощущаю внимательные взгляды даже через непроницаемые забрала шлемов и это здорово нервирует.

Мы выгрузились у одного из служебных входов, которым я прежде никогда не пользовался. Здесь тоже имеется охрана и судя по всему они в курсе происходящего. По крайней мере никто не задаёт никаких вопросов, а бойцы просто расступаются, позволяя пройти в длинный узкий коридор, залитый мертвенным голубым сиянием. Ни одной двери или ответвления – прямая кишка с дверью лифта в самом конце.

Подъёмник опускается невыносимо долго и когда всё же замирает, появляется ощущение, что мы достигли центра земли. За открывшимися дверями – круглый зал с пультами охраны и пятёркой вооружённых бойцов. Они принимают меня у сопровождающих и молча ведут дальше, в левый, из трёх коридоров. В стенах – массивные металлические двери, напоминающие тюремные. По крайней мере в них имеются лотки для передачи пищи.

Но нам не сюда.

В самом конце воистину бесконечного прохода находится небольшой кабинет, вполне себе цивильно вида. Похож на тот, где нас обычно принимает Папа. Папа, кстати, тоже тут. Сидит за столом и смотрит на меня так, словно я – случайный бродяга, пробудивший медведя от зимней спячки. Кажется, перед моим приходом полковник что-то смотрел на мониторе, который стоит перед ним на столе.

Меня усаживают на металлический агрегат, отдалённо напоминающий кресло, после чего пристёгивают ноги и руки. Сидеть достаточно удобно, но вырваться абсолютно нереально. Я по-прежнему ни хрена не понимаю, но надеюсь, что хоть здесь растолкуют, в каком шоу я участвую против своей воли.

Папа тяжело вздыхает и поворачивает монитор так, чтобы я видел изображение.

- Смотри, - он тихо кряхтит, - Вопросы – потом.

На экране – Настя и сначала я так ошарашен её внешним видом, что всё сказанное проходит мимо ушей. Лицо Михальчук покрывают синяки и ссадины, бровь рассечена, а нижняя губа опухла. Под левым глазом – огромное синее пятно. Волосы всклокочены и кажется отсутствует некоторая часть шевелюры. Анастасия сидит, наклонившись вперёд и лишь спустя некоторое время я понимаю, что её руки скованы за спиной. А металлический стержень справа – совсем не микрофон, а ствол Скопы, направленный в голову говорящей. Что она там рассказывает?

Что она рассказывает?!

- Когда мы получили информацию о месте и времени появления эмиссара, встал вопрос об объекте инициации. У нас имелись кандидатуры, одобренные проводником, но к моменту операции одна выбыла.

- Почему? – резонирует неразборчивый голос.

- Людмила Шемякина подтвердила положительный тест на беременность, а нас не устраивали любые отклонения. Они…Они могли сделать эксперимент непредсказуемым. Так что пришлось выбирать из двух оставшихся.

- И вы сделали выбор?

- Да. Пётр Антонович настаивал на кандидатуре Леонида Громова. Все его показатели выглядели много предпочтительнее, чем у Антона Хруцкого, - Настя сглатывает и пытается слизнуть каплю крови, ползущую из уголка рта, - У меня не имелось особых оснований для возражений, поэтому я согласилась.

- Невзирая на ваши прошлые взаимоотношения? – в голосе звучит искренний интерес, - Ведь вы, вроде бы, были близки? И насколько нам известно, Громов до сих пор испытывает к вам симпатию.

Михальчук дёргает головой, точно её сильно ударили по лицу. Глаза женщины закрыты, а губы плотно сжаты. На бледной коже особо чётко проступают все повреждения.

- Отвечайте.

Наши прошлые отношения касаются только нас. А дело – есть дело.

- Ваша позиция понятна. Продолжайте.

- Мы уже сталкивались с эмиссарами и знали их модус операнди и особенности внешнего облика, поэтому в самом процессе инфицирования проблем не возникло.

- Уточните. Каков образ действия и особенности внешности? Какие могли возникнуть проблемы?

- Эмиссар, он – как торпеда, чётко ориентированная на одну единственную цель. После инфицирования он позволяет себя убить, потому что его миссия полностью выполнена. Внешность… Тут имеются определённые различия, в зависимости от места и времени. Но всегда – абсолютная мимикрия. Впрочем, эмиссар может и раскрыться, чтобы произвести оценку объекта инфицирования. Главной проблемой является необходимость скрыть заражение. Иногда получается, иногда – нет.

- В этот раз получилось?

- Мы разработали комплекс мер, чтобы перехватить Громова после операции, но этого не потребовалось.

- Почему?

- Леонид…Громов сам решил скрыть то, что произошло. Мы не знаем, по какой причине это произошло, но его действия сильно упростили нашу задачу.

Папа останавливает воспроизведение и сжав кулаки, встаёт. Его взгляд пылает яростью.

- Понял, идиот? Ты сам, сам, мать твою, облегчил задачу этих уродов! Ты думаешь инструкции пишут для того, чтобы засрать мозги? Нет, придурок, их пишут смертями и кровью! Таких, как ты, остолопов!

Я слишком ошеломлён, чтобы возражать. Да и что я могу сказать?

 И вновь Настя.

- Дальше оставалось только вести наблюдение и ждать, пока контролируемый объект покажет нужный результат.

- Какой?

- Судя по имеющимся данным, инфицированный должен был стать своего рода супер Альфой – особью, способной справиться с любыми внешними воздействиями, будь то физическое или психологическое насилие.

- Инцидент в промзоне как-то связан с вашими…экспериментами?

- Не только нашими, - Настя мнётся, - Изначально инициатива находилась в руках противника, а мы лишь ожидали подходящего момента, чтобы возглавить процесс. За Громовым постоянно наблюдали…

- Кто?

- Мы незнаем. Просто наши датчики фиксировали единичные всплески ментальной активности в непосредственной близости с инфицированным. Потом поступило предложение, - Анастасия вновь облизывает разбитую губу, - С той стороны. Нам предложили зачистить хорошо скрытый объект в промзоне. С какой целью, нам не сообщили, но мы предполагали, что противник намеревается испытать Громова в полевых условиях. Никто не предполагал, что противник использует ситуацию ещё и для организации гигантской ловушки.

- То есть, вас переиграли. Испытание провели, а заодно вывели из строя огромное количество наших бойцов. Вам не кажется, что этот противник умнее вас и не позволит перехватить инициативу?

- Мы задумывались над этим, - морщится Настя, - Но всё уже зашло слишком далеко. А тут ещё и вы вмешались…

- На какой стадии инфицирования находится Громов?

- Между второй и третьей. Ближе к третьей.

Папа тяжело смотрит на меня, пока я силюсь переварить последнюю фразу. На первом этапе заражения жертву возможно излечить, пусть это занимает много времени и препаратов. Вторая стадия – граничная. Здесь ещё можно побороться, но шансы на успех – минимальны. Дальше – всё. Инфицированный теряет человеческий облик и прекращает мыслить, как человек. Лечить уже бесполезно, мутация состоялась и пытаться применять любые средства – значит делать из жабы гадюку.

- Значит, это – конец? – глухо спрашивает допросчик и даже через рычание конвертера прорываются знакомые интонации. Допрос ведёт Алексей Константинович, - Благодаря вашим экспериментам хорошего парня придётся усыпить, как бешеного пса?

- Нет! Нет, есть выход! – Анастасия пытается вскочить и её очень жёстко осаживают два бойца. Удар настолько силён, что Михальчук бьётся затылком, - Я могу поддерживать Громова в таком состоянии, если только материал для сыворотки будет поступать регулярно.

- Какой материал?

- Человеческая кровь. Можно употреблять и чистую, даже пить её, но эффект слабеет, да и велик риск положительных подвижек.

- Ну и на кой ему такая жизнь? – Папа глухо кашляет и тот, что сидит за столом, кашляет в ответ, - Постоянно взаперти, на уколах, как наркоман, с риском в любой момент превратиться в монстра?

- Я, я сама стану следить за его состоянием! – Настя вновь пытается подняться и в этот момент её бьют в лицо, - Возможно мне даже удастся обратить мутацию! У меня имеются наработки…Оставьте его в живых! – ещё один удар в разбитое лицо, - Он может быть крайне полезен. Сами видели, как он действовал последний раз. Зачем же отказываться от такого сильного бойца? Послушайте…

Папа выключает запись и пристально смотрит на меня. Потом карандаш в руках полковника трещит и ломается. Алексей Константинович поднимается. Ощущаю движение за спиной.

- Вот так-то, Лёня, - глухо бормочет Папа, - Придётся думать, как с тобой поступить. Риск велик…

- Можно мне позвонить? – голос кажется незнакомым, точно слова выплёвывает осипший ворон, - Позвоню Варе, скажу, что со мной всё в порядке.

Полковник внимательно глядит на меня и внезапно его лицо точно оплывает в гримасе жалости и бессилия.

- Не надо, - глухо говорит он, - Не стоит.

Видимо он считает необходимым пояснить отказ, но объяснение даётся ему нелегко.

- Думаешь, откуда мы узнали? – он пожимает плечами, - Ведина твоя позвонила на контактную линию Управления и сообщила, что её сожитель, Леонид Громов, скорее всего инфицирован. Попросила переслать её вещи, потому что сама она в заражённую квартиру возвращаться не собирается. Вот так-то.

Полковник подходит к двери.

- Выйдите все, - тихо командует он, - Пусть посидит, подумает.

И я остаюсь один.

Это очень хорошо, потому что никто не видит, как я плачу.  Навзрыд, точно мальчишка, у которого отняли самое дорогое.

У меня не осталось ничего: ни работы, ни будущего, ни любимой женщины. Те, кого я любил, меня предали. Обе.

Мне плохо. Мне п…дец.

Другие произведения автора:

Леди Зима. Часть 8

Леди Зима. Часть 4

Наугад