Доверие контролёра. глава12.

 

                                                   Глава двенадцатая.

 

 

   На этот раз меня закинули в общую камеру. Дверь с лязгом захлопнулась за спиной, и в полутьме одинокой слабенькой лампочки на меня уставились три пары глаз. Помещение небольшое, шесть на четыре, два двухъярусных шконаря, с грязными матрацами, похоже, бананами здесь кормить не будут. Глянул под ноги, полотенца нет, шагнул вперёд.

- Кто смотрящий за хатой? – спросил у сидельцев. Те переглянулись меж собой, пожали плечами, и вновь уставились на меня.

- Что? – переспросил тщедушного вида старикан в пальто на голое тело, штаны в заплатах и в сандалиях на грязных ногах. Ему больше подходил образ грустного собиральщика пустых пивных бутылок вокруг вокзалов, чем тоскливый антураж тюремной камеры.

 Остальная парочка зэков выглядит куда приличней -  высокий и худой мужик лет сорока, в некогда дорогом костюме, сейчас тот помят и затёрт, нос рубильником, и огромная плешь на голове, а вокруг длинные кудрявые волосы, интеллигентный взгляд с некоторой опаской. Сидит на верхней шконке, обхватив руками коленки и смотрит на меня.

 Под ним развалился на матрасе здоровый детина с наглой мордой, в голубой полосатой жилетке, и жёлтых брюках клёш, как я успел заметить, такой коленкор весьма популярен у местных горожан, вероятно, под цвет их понтовых тачек… И во взгляде этого мордоворота явно увидел, что я следующая мишень для его издевательств, чего допускать было нельзя.

- Кто, кто, дед Пихто! – ответил я. – Главный кто тут?

- Да тебе какое дело, кто здесь главный, это точно не ты! – по пидорски, нараспев, как и все местные, ответил мордоворот, и сплюнул в мою сторону. Этот акцент проскакивал даже у брутального басистого Зеленцова, и к такому точно хрен привыкнешь.

- Значит ты?  - по борзому рявкнул на него я. – Всё, я теперь тут папа! Если есть несогласные, лучше сразу предъявляйте!

-  Я несогласный! – подскочил со шконки мордоворот, и сходу получивший прямой в челюсть, и левым боковым в ухо. Схватил его за голову, и добавил пару раз коленкой, затем отскочил, а здоровяк рухнул на коленки, кровь с разбитого носа брызнула на бетон пола. Намеревался пробить «пенальти» его лобастой головой, но тот поднял руку в верх, мол, хватит.

- Ну чё? Кто тут главный? – повторил вопрос.

- Ты! – прохрипел детина, помахивая в воздухе перемазанной кровью пятернёй. – Ты папа!

- Вот так и надо было сразу! – ласково воскликнул я. – И чего на грубость нарывался? В следующий раз, если у кого –то возникнут сомнения по поводу моего отцовства, предупреждаю сразу – убью!

- Не возникнут! – ляпнул старикан, в его глазах заметил смешинки, его по – ходу радовало, что кто-то намял шею их мучителю. – Тебя как звать?

В его голосе я не увидел и следа местного певучего акцента, возьмём на заметку.

- Я Мясо! – собрал вещи здоровяка с его шконки, и закинул на второй ярус, как раз над стариком.

Улёгся, и увидел, как мордастый знаком показал старикану лезть наверх.

Что ж, подумал я, это их уже дела.

- А я Саша Пушкин! – ответил дед уже с верхней шконки.

- Да неужели? – не так прост этот Саша, заметил я про себя. – Я тебя лучше Сергеичем называть буду, не против?

Увидел, как вспыхнули глаза у старого арестанта, и он улыбнувшись, кивнул.

Кажись, свой… Как бы с ним переговорить, а вдруг кто из этих двоих подсадная утка? Или он сам? Надо аккуратнее.

- Позвольте представиться! – пружины койки надо мной зашевелились, и вниз спустился худой в костюме. – Эрнест Матвеев, бухгалтер.

- Мясо! – я пожал протянутую липкую ладошку, и бухгалтер вновь вскарабкался в своё гнездо, сотрясая всю ржавую конструкцию.

- Зови меня Антон! – произнёс мордоворот, исподлобья глядевший на меня, но в его взгляде уже виделся страх и уважение. – Я тебя по телеку видел, твою жену украли повстанцы. Как ты сюда попал, я не совсем понимаю…

- У меня память пропала! – ответил я ему. – Ни хрена не помню, даже жену и то, как отрезало. Говорят, что я помогал повстанцам, но чего –то я в этом сильно сомневаюсь.

- И я тоже! – посмотрел мне в глаза Антон. – Показывали по телевизору твоих сослуживцев, они горой стоят за тебя, я им верю.

- Сам-то тут за что?

- За контрабанду «Огней» с «грязей». Сдали меня дружки, чтобы свои жопы обезопасить. А у меня свадьба должна была быть, - парень с каким –то отчаянием рубанул рукой воздух. – Женился…

 

    Замолчали, каждый думал о своём. Лично я о том, что очень хорошо поступил, закинув при аресте «Айфон» в бассейн, хрен следакам по всей роже, а не информация. Надеюсь, что детище Стива Джобса благополучно отбросило копыта, нахлебавшись стоялой вводы.

    Внезапно дверь открылась, и нас всех вывели в просторный внутренний дворик, как оказалось, на прогулку. Кроме нас, тут уже находилось с двадцать арестантов, занимались кто чем, один читал книжку, трое ржали, как кони, видимо травили анекдоты, остальные тупо сидели на лавках вдоль шершавых стен и задумчиво курили. Я тоже уселся, вытянув ноги, и рядом со мной присел Саша Пушкин, вытащил из кармана пачку сигарет и закурил, обдав меня вонючим дымком дешёвого табака.

- Ты откуда, с Киева? – спросил его, подсаживаясь чуть ближе к нему.

- Из Киева, - согласно кивнул дедок. – А ты откуда родом, часом не сталкер?

- С Москвы, сталкер, это верно. Слышь, Саша, мы что, в будущем?

- Да не, - выпустил очередное табачное облако дед. – С параллельного мира, как я понял.

- А сюда как попал?

- В Зоне спрятался от Выброса в каком –то подвале, близ Лиманска есть деревушка, а как вылез, оказался в этом мире. Два года ищу то место, никак не найду. Меня в их Зоне, то есть, как тут говорят, на «Грязях», и поймали местные военсталкеры, тут сталкерство за большой косяк держат. А ты как здесь?

- Да я не помню ни хрена! – я с досадой махнул рукой. – Стоял у Бара на Кордоне, и хлоп, меня уже местные ломают, и браслеты на руках. Башку поднял и охренел, когда зелёное небо увидел. Год жизни не помню, кто –то память стёр, чушь какая -то, мля.  

Старик поднял голову и посмотрел на небо, тяжело вздохнул.

- А я вот так и не привык к небесам местным, - глухо сказал он. – Решил для себя, что если сдохну, то под своим, синим, и хрен им по всей морде, ещё по - бодаемся.

Пушкин скосил блеклый глаз в мою сторону:

- Ты с кем в нашей Зоне кентовался?

- Сначала под Мощью ходил, да подставил меня Сидорович, а после я у него в рабстве был.

- А у Моща кем был? – старик не смог скрыть своего любопытства, вовсю пялился на меня.

- Бригадиром Экзотов, чё, слышал?

- Всё, вспомнил я тебя! – хлопнул тот себя ладошкой по лбу. – Ты ещё Книгу к свободовцам сопровождал, а вас «Долг» перестрелял всех на хрен! – Саша хохотнул, и откинул окурок в сторону. – Да Мощь знает, что вас барыга сдал с потрохами, к тебе претензий не имеет, даже как –то сказал, что, мол, толкового братухи лишился, в твоём лице.

- А ты -то откуда это знаешь? – теперь пришла моя очередь удивляться.

- Да просто Мощь – это мой старший сын! – улыбнулся тот. – А ты молодец, правильно в хату въехал, а то тот мордастый беспредельщик мне уже не по зубам, а уму научить не помешало.

- Всем к стене! – прозвучала команда, похоже прогулка закончилась, и нас отвели назад в камеру.  До вечера мы молча лежали на своих шконках, пока не пришёл баландёр, и раздал порции вкусной картошки с сардельками, и по котелку тёмного пива.

- Ни фига себе! – вслух удивился я. - Вот это да, чтобы в тюрьме пиво наливали, нонсенс.

- А вот так вот! – усмехнулся Саша Пушкин, за один присест осушивший свой котелок. - Тут вечера ждут как праздника, местные хозяева на ништяки не жмутся. Не то, что у нас на наших «крытках». Ладно, я на боковую.

Дедок перевернулся на другой бок, покряхтел, и притих.

Я же по - удобнее устроился на койке, и с наслаждением потягивал пиво. Эх, солёной рыбки бы…

Посмотрел на Антона, тот так же не спеша смаковал напиток, листая какой –то журнал. Он заметил мой взгляд, и вытащив из –под койки другой продукт местной прессы, протянул его мне.

Кивком поблагодарив, открыл первую страницу, и встретился глазами с Машкой. На фотографии она в строгом деловом костюме стояла на фоне своего жёлтого лимузина, а за спиной горы. Перелистнул страницу, моя кинозвезда в объятьях Альберта, с виду тот настоящий мачо, волевой подбородок, решительный взгляд, на руке татуировка с переплетёнными драконами. И не скажешь, что тот на деле обычный лох. Перелистнул назад, на фотку одиноко стоявшей Машки. Всматривался в изображение, и не верилось, что я ещё этим утром держал её в своих объятьях. Эх Машка, Машка… Поклялся самому себе, что обязательно вернусь за ней, чего бы мне это не стоило. Так и уснул, положив журнал на лицо.

 

    С утра позавтракали гречневой кашей с тушёнкой, запили всё это крепко заваренным кофе. Неплохо здесь кормят, как в санатории, это тебе не в каком –ни будь нашем СИЗО куковать. После принялся читать журнал, просвещаясь последними новинками моды этого мира, и так увлёкся, что оторвался от него около полудня, если верить большим часам над входом.

 

    Примерно через час в камеру вошли четверо солдат в красной форме и с пистолет –пулемётами в руках, и отконвоировали всех нас в душевое помещение, где мы помылись, а затем на какой –то склад. Где переодели в чёрную робу и высокие ботинки, а наше гражданское шмотьё отобрали, и утащили в неизвестном направлении. После решения всех этих проблем, нас четверых вывели во внутренний дворик, где с мрачным видом прохаживались ещё шестеро зэков.

- Становись! – скомандовал один из охранников, мощный красномордый мужик, брезгливо добавив. – Что вы как овцы…

Мы изобразили подобие шеренги, уставились на него, что красномордому не понравилось.

- Глаза спрятали, сучки, команды смирно не было!

Внезапно дверь в стене отворилась, и во дворик вышел небольшого роста мужичок со свирепой мордой, на погонах золотые завитухи. Увидев его, охрана вытянулась и напряглась, не иначе, как пожаловал их начальник.

- Смирно! – прозвучала команда, и я поднял подбородок чуть выше, как когда-то в армии на построениях.

Начальник несколько секунд всматривался в нас, презрительно сморщившись, словно ему показали здоровенную кучу дерьма.

- Вас, низких ублюдков и мразей! – начал он, как и все местные, нараспев, но таким важным тоном, мля, менты везде одинаковые. – Собрали тут с одной целью – довести решение суда до ваших тупых мозгов. Все вы приговорены к каторжным работам в Грязной Зоне на девятом секторе, сроком в двадцать лет. Так что, чем быстрее вы загнётесь, тем чище станет воздух в нашей империи.

Офицер посмотрел на красномордого здоровяка и рявкнул:

- Накормить, и через двадцать минут погрузить в грузовики.

     Через несколько минут мы сидели в столовой и с аппетитом уминали какую-то кашу со здоровенными кусками мяса, ещё каждому дали по тарелке салата, так что я вполне успешно наелся, эх поспать бы… Но спать нам, естественно, никто не дал. Дали три минуты на туалет и перекур, а затем погрузили в военный тентовой грузовик, пристегнули к полу массивными цепями, и вскоре мы в сопровождении двух джипов охраны не спеша катили по городу.

Сидел, смотрел из кузова на проезжающие мимом автомобили, и думал о своей странной доле. Еду топтать двадцатку, сам не зная, за какие грехи, плюс весьма интересный суд у местных. Взяли и приговорили заочно, ни тебе адвокатов, ни судьи в мантии. Тупо выписали одну на всех путёвку, и такое посетило чувство, что заранее.

   Взглянул на своих спутников – Саша Пушкин блаженно кемарил в углу, похоже, он редкостный фаталист, всё пофиг, уверен, повидал за троих на своём веку. Эрнест Матвеев судя по всему, молился, его губы шевелились и подрагивали, а глаза налились влагой и предательски блестели. Антон уселся напротив меня у самого борта, и с мрачным видом смотрел вдаль, желваки вовсю играли на его лице. Остальные шестеро заключённых тоже погрузились в с вои мысли, уставившись на свои цепи, все как один среднего роста, похожи друг на друга, лет под 30 - 40.

Один из них внезапно посмотрел на меня и произнёс:

- Что, послужил императору, наёмник?

- У тебя какие-то проблемы? – спросил у него, смотря ему прямо в глаза.

- Проблемы? – мрачно ухмыльнулся тот. – У тебя могут быть проблемы, когда братья в лагере узнают, кем ты раньше был. Очень большие…

- Тебе чего надо?

- В лагерях не выжить по - одиночке, особенно в девятом секторе, не радиация сожрёт, или зверьё, так «девятинцы» зарежут.

- Что за девятинцы? – я задал, похоже, идиотский вопрос, так как все остальные из шестерых «одноликих» со снисходительными улыбками взглянули на меня.

- Ну ты даёшь, Воропай! – покачал головой мой собеседник. – Зови меня Романом.

- Можешь звать меня Мясом! – в тон ответил ему. – У меня с памятью проблемы, не помню ни хрена, так что проясни, что там за «девятинцы»?

Роман испытующе посмотрел на меня:

- Это пожизненно осужденные, наиболее авторитетные из них. Они организовали свой клан, и назвали его в честь сектора, где находится наш лагерь. И с ними считается даже начальство колонии – поселения, короче, ничего хорошего там никого не ждёт.

- А от меня-то чего тебе надо?

- Чтобы выжить, надо организовать свою, так сказать, стаю, иначе никак. Я знаю, что ты надёжный парень, поэтому приглашаю к нам, вместе легче будет, поверь. Чем больше у нас зубов, тем лучше, я уже бывал на «Девятке», знаю о чём говорю. Я помогу тебе не попасть в непростую ситуацию, а ты прикроешь мою спину.

- Да не вопрос, согласен! – пожал я плечами, а про себя подумал, что особо ничего не потеряю, если приму предложение, кивнул на Пушкина. – Его можно с собой взять?

- Бери, мы итак сами ему хотели предложить!

- Благодарствую! – произнёс Сергеевич, и продолжил дремать дальше.

- Антон, ты с нами? – спросил Роман у здоровяка, было видно, что они знакомы.

- С вами! – кивнул тот, и смачно сплюнул на капот внедорожника охраны, следовавшему за нашим грузовиком, а солдат, стоявший за здоровенным пулемётом, недобро покосился на наглеца.

- Ну, значит, тогда слушаем внимательно. Я старший, без меня рта не открывать, говорить буду я, а не то, зацепят за слово, и привет! На крайняк, говорите, мол, все вопросы к Роману. Стоять друг за друга насмерть, не проявлять слабины, особенно в первые месяцы. Всё понятно?

- Понятно!

- Я так понимаю, не получу приглашение войти в ваше сообщество? – внезапно дрожащим голосом спросил Эрнест.

- А на кой ты нам сдался, чучело? – усмехнулся Роман. – Менять твою жопу на сепулин?

- Я мог бы вам пригодиться! – с достоинством воскликнул бухгалтер. – Я умею хорошо считать, тем более у меня диплом химика, и при наличие компонентов, смогу изготовить эту дрянь.

Заключённые переглянулись меж собой, и согласно кивнули.

- Ладно! – произнёс Роман. – Там такие люди в цене, так что, считай, что ты с нами.

- Чем нам придётся там заниматься? – спросил я у него.

- На «девятке» каторжане ремонтируют разбитую технику, выращивают «огни» в аномалиях, и восстанавливают укрепления. Ну, и по мелочам, потом всё увидите.

 

     Машины остановились, вероятно на светофоре, прохожие с опаской косились в наш кузов, лишь один мужик, вида довольно потрёпанного, улыбнулся беззубым ртом, взглянув на нас.

- Куда везут, бродяги? – спросил он, и пулемётчик с джипа тут же взял его на прицел.

- На девятый! – ответил ему Антон.

- Лосю поклон передавайте от Ежа! – сказал беззубый, и пошёл своей дорогой. – Удачи вам!

   Автомобили тронулись, вскоре мы оказались на загородной трассе, дорога шла вдоль полей и лесов, я невольно любовался пейзажами, изредка кидая взгляд на ясное зеленоватое небо. На мгновение показалось, что я опять на службе, и как всегда куда –то едем, только не хватало рычания движка «Урала», а в руках «Калаша».

 

    С нас сняли кандалы, и наконец –то мы вылезли из пыльного кузова, оказавшись судя по всему на военном аэродроме. Кругом стояли большие самолёты, с весьма непонятными двигателями, как раз один из камуфлированных «транспортников» взлетал, разгоняясь по взлётной полосе, я толком не услышал привычного гула, он был, но крайне тихий.

- В колонну по - два становись!

Мы изобразили строй, и нас подвели к группе заключённых, рассевшихся прямо на асфальте, в окружении автоматчиков, их было с тридцать человек.

- Встать! – крикнул их конвоир, и те неохотно поднялись, построились в три шеренги.

- Кому надо в туалет, делать это на месте! Время три минуты.

 

   - На погрузку, шагом марш! – и мы направились к остановившемуся около нас самолёту, по трапу поднялись на борт, и нас тут же заковали в кандалы, усадив на жёсткие скамейки.

- Сколько лететь? – спросил я у Романа.

- Три часа где-то, можно и выспаться! – ответил тот, устраиваясь по - удобнее.

Между тем, самолёт мягко тронулся с места, вырулил на «взлётку» и завибрировав, начал свой разгон, плавно взлетел.

- Чёрный тюльпан, мля! – произнёс я вслух, краем глаза заметив, как улыбнулся уголками рта Саша Пушкин.

- Чего? – переспросил Роман, приоткрыв глаза.

- Да ничего, - отмахнулся я. – Спи давай!

- Это я люблю! – потянулся тот, зевая.

Самолёт выровнялся, и откинув голову на спинку скамейки, я закрыл глаза и погрузился невесёлые мысли.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Другие произведения автора:

Зелёные небеса. Глава 21.

Зелёные небеса. Глава 36.

Доверие контролёра. Главы 9 - 10.