(продолжение)
Начало:
Свадьба Лады и Родиона была негромкая, закрытая для прессы. Молодым был выделен коттедж на Рублёвке. Теперь Родиона, получившего должность заместителя заведующего отделом инвестиций банка, возил на работу чёрный «мерседес».
К Ладе Родион не испытывал отвращения, несмотря на её искорёженную фигуру. Он был ласков и нежен с нею. Он гладил её, замирающую от удовольствия, так, как гладил бы и мешок с миллионом долларов. Тем более что Лада и была тем мешком, только со многими сотнями миллионов долларов…
Домашний врач Виктор Дмитриевич Каплин, профессор, ещё до свадьбы предупредил молодожёнов, что Ладе нельзя беременеть.
– Тщательней предохраняйтесь, Родион Иванович, – посоветовал он. – Берегите жену. Беременность для неё смерть.
Гинеколог Бенцион Моисеевич Брегман осмотрел Ладу и сказал, что по-женски она вполне здорова, но…
– Ви понимаете, дорогуша, плёд будет расти, матка многократно увеличится и сдавит ваше доброе сердечко, – объяснил он Ладе в присутствии Родиона. – Не заставляйте вашива папу горько плакать… Хотите ребёнка, возьмите лючше дитё из детдома…
– Не хочу приёмыша – сказала Лада Родиону. – Если я не могу родить, то зачем тогда мне жить?
Это же она сказала и отцу:
– И ли я стану матерью, или умру…
Лада забеременела под Новый год, и до середины апреля всё шло нормально, но к пятому месяцу она стала задыхаться от малейшей нагрузки. Брегман и Каплин настаивали на немедленном прерывании беременности. Лада держалась.
– Мне бы дотянуть до шести месяцев, – сказала она Родиону. – Шестимесячных сейчас выхаживают без всяких последствий. Даже пятимесячных…
Лада продержалась ещё больше месяца. В конце мая на «скорой» её увезли в роддом.
Родион сидел с нею в машине и держал за руку. Рука у Лады была холодна, как у трупа. Она тяжело и хрипло дышала.
– Я знаю… что я умираю… – пошевелила она сине-фиолетовыми губами. – Если Никитушка выживет… не бросай его… Сделай… всё… чтобы его… выходили…
– Обещаю, – сказал Родион, и слёзы выступили на его глазах. Плакал ли он по Ладе или по утрачиваемому перу жар-птицы, он так и не понял.
Лада через день умерла. Врачи успели вытащить из неё ребёнка. Он был жив, хотя и очень слаб.
На похоронах Родион снова плакал, стоя у гроба жены и глядя на её гордое лицо, лицо женщины вопреки всему выполнившей свой долг.
Никиту выхаживали долго. Потом выписали из больницы. Он был слабенький, отставал в физическом развитии.
– При внутриутробном развитии его мозг недополучал кислорода, – пояснил Родиону кто-то из детских специалистов. – Будем надеяться, что хороший уход и питание вскоре компенсируют отставание…
Вскоре после похорон Лады Ярцев слёг с инфарктом миокарда. Банкир не мог оставить своё дело без присмотра и передал часть своих полномочий Родиону и ввёл его в правление банка. Акционеры встретили нового партнёра настороженно: что может желторотый двадцатичетырёхлетний парень?
Три месяца Родион управлял банком от имени президента и вполне успешно. Ярцев, вернувшийся в своё кресло, отметил это.
Не прошло и года, как новый инфаркт свалил некогда могущественного финансового магната, и надолго. В банк он больше не возвращался, передав все дела Родиону.
Ярцев умер весной 2007 года, а в конце июня внезапно умер Никитушка. Если по тестю Родион не очень страдал, став с этого часа наследником его миллионов и полновластным президентом банка, то смерть сына выжала из него слезу. Но дела не терпели промедления.
За последующие два года он превратился из кильки в финансовую акулу. Это признали его партнёры и конкуренты по бизнесу.
Молодые острые зубки Родиона впивались во всё то, что он считал выгодным. Он действовал решительно, уверенно, если кого бил, то наповал, считая, что в бизнесе нет друзей и приятелей.
Он говорил: «Жри сам, чтобы тебя не сожрали»… Даже разразившийся кризис не подорвал благополучия банка Загурского, а скорее укрепил его позиции. Загурский проник в газодобывающую отрасль и в нефтянку, обставив многих конкурентов.
Тогда-то и появилась Наташа Липская.
(продолжение следует)
Новые
Меню
