Браслет-4. 16. А в это время и без меня...

Для обоих Александров рабочий день оказался не в меру тяжёлым и едва не закончился трагически.

Несмотря на пониженную в шесть раз гравитацию Луны, устали они, как черти. Страшно даже представить, что было бы с ними, если б они выполнили тот же самый объём в условиях земного тяготения.

В принципе, работа, которой их озадачила местная администрация в лице неразговорчивого рептилоида, была несложной. Им, как и остальному разноплеменному сброду, поручалось разгребать оплавленные завалы, оставшиеся после Икарова катаклизма на месте бывшего населённого пункта, очертания которого с трудом угадывались в окружающих руинах.

К ним неслышно подплывала прямоугольная полупрозрачная платформа, стабильно державшаяся над поверхностью на расстоянии полуметра, и в обязанности трудового населения входило поднять камушек поувесистей и взгромоздить его на ту платформу. Причём, что больше всего поражало: сколько бы на неё ни наваливали груза, она ничуть под ним не проседала, чего интуитивно следовало бы ожидать.

Как только габариты транспортного средства уже не позволяли пополнить определённое количество булыжников, так как они начинали попросту сыпаться с него обратно на лунную поверхность, платформа подавала короткий сигнал, отчётливо слышимый в скафандрах работников, и шустро исчезала из виду. Куда она увозила груз и кто ею управлял, было не видно из-за окружавших место работы циклопических развалин. Да и было оно как-то не до того, чтобы задумываться о таких пустяках, поскольку на её месте тут же оказывалась новая "колымага", как называли платформу оба Александра. И от работников требовалось немедленно приступить к её наполнению, иначе промедление было чревато применением "волшебной палочки". А с её "магическим" действием весь присутствующий люд, включая и моих пацанов, был очень хорошо знаком.

Во всём этом не просматривалось никакой логики, поскольку Луна, лишившаяся центра обращения, летела на всех парах в объятия Солнца, подчиняясь законам гравитации, и через пару-другую суток должна была бесследно кануть в недрах родной звезды.

Местное начальство, вероятно, ещё на что-то надеялось, занимая народ таким бессмысленным трудом, вместо того, чтобы срочно эвакуировать с обречённой планеты весь контингент носителей разума, поскольку обратный отсчёт до часа "икс" уже шёл полным ходом.

Но, как говорится, жираф большой, ему видней.

К тому же, как невесело размышляли между собой мои друзья, о факте обречённости планеты было известно только лично им, ну и, конечно, тому "жирафу", который, очевидно, не спешил распространять столь тревожную информацию среди местного населения, скорее всего, опасаясь паники и всех безобразий, что за нею обычно следуют.

- Как-то не верится, что у них до сих пор не додумались до таких простых вещей, как бульдозер и экскаватор, - кряхтел от натуги брат, взваливая на "колымагу" очередной валун.

- В нашем варианте отсутствие данного вида техники выглядит, скорее, как наказание за побег! - прокричал Другов в ответ, скорее догадавшись о сказанном, чем расслышав фразу сквозь неумолчный гвалт.

Разноплемённые коллеги поневоле неустанно обменивались замечаниями, если так можно выразиться, по ходу производимой работы, и услышать Александрам друг друга сквозь акустическую завесу было довольно проблематично. Выручало, как глоток родниковой воды, лишь звучание родной речи, пробивавшейся, несмотря ни на что, сквозь многоязыкий ор.

И ещё сильно напрягала возможность легко потерять друг друга в муравьиной толкотне одинаковых бликующих фигур, лишённых какой-либо индивидуальности. И потому приходилось постоянно прибегать к языку жестов. Вскинутая кверху рука с раздвинутыми пальцами в виде буквы "V" не всегда помогала в такой толчее. Приходилось всячески привлекать внимание голосовым сопровождением, что тоже было не вариант, потому как голос любого из них легко тонул во всеобщем базаре.

Вариант же, который поначалу предлагал Пашка, ещё будучи среди них целым и невредимым, невыполним был в принципе, по причине невозможности тонкой моторики, находясь в скафандре. Попробуйте сами отодрать наклейку в толстых меховых перчатках. Ясное дело, что ничего из этого не получится.

Да если бы даже и получилось, попробуй-ка разглядеть среди массы народа, у кого есть на груди небольшая наклейка, а у кого её нет. Или это просто кажется на неверной блестящей поверхности скафандра. Ибо уже через несколько минут нахождения в толпе одинаковых "коллег" глаза переставали различать мелкие подробности на их телах.

О самом Пашке они старались не вспоминать, втайне надеясь, что всё как-нибудь образуется. Не будут же их здесь держать до бесконечности, когда-то же и обед должен быть у трудяг. Ну, или, хотя бы, конец рабочего дня. А там, глядишь, и Пашка отыщется. Оставалось только надеяться, что удар парализатора не оказался для него смертельным. И, самое главное, что рептилоиды просто не бросили его умирать среди завалов, и та платформа, метнувшаяся им навстречу, была аналогом нашей скорой помощи. И с теми же полезными функциями.

И без того слабый оптимизм этих самоуспокоительных рассуждений особенно сильно подвергался испытанию в те моменты, когда среди развалин приходилось натыкаться на растерзанные тела различных чудиков не только гуманоидного вида. Они стали невольными жертвами в первые секунды разразившегося катаклизма, когда лопнул стеклянный купол, накрывавший жилые сектора. Не было на них в тот момент никаких скафандров, и потому жуткий холод открытого космоса мгновенно превратил их в стеклянные изваяния, которые рассыпАлись на мелкие осколки при первом же более или менее жестком воздействии, случайном или намеренном. В общем, подобное зрелище наводило на мрачные размышления.

Если же учесть, что космический катаклизм, случившийся с Икаром, ещё далеко не закончился, и поверхность Луны то и дело подвергалась бомбардировке остатков его раздробленной и разлетевшейся по близлежащему космосу коры, то работа и вовсе становилась серьёзной опасностью для жизни.

Чего далеко ходить за примерами? Как мне рассказывали потом Александры, за те несколько часов, что провели они в компании "коллег" по несчастью, окружающая местность раз пять или шесть подвергалась жестокой метеоритной атаке. И это просто чудо, что ни один из небесных "подарочков" тогда не угодил в самую гущу копошащегося люда. Лишь каменистая почва ужасно вибрировала под ногами от страшных ударов, а сейсмическое цунами в один момент превращало в ничто все усилия по наведению порядка в районе работ. И перепуганные, чудом уцелевшие аборигены поспешно начинали всё заново, как только стихал метеоритный шквал. А то и раньше того, жёстко понукаемые "волшебными палочками" рептилоидов, которым небесная угроза почему-то не казалась чем-то из ряда вон выходящим. То ли на их планете, откуда они были родом, такие ситуации являлись обычным делом, то ли инстинкт самосохранения у них напрочь отсутствовал. Они даже не пытались прятаться в те моменты, когда лунная поверхность содрогалась под натиском каменного потока. Так и стояли грозными изваяниями на вершинах развалин, образуя кольцо около полукилометра диаметром вокруг места проведения реставрационных работ. Аналогия с концлагерем напрашивалась сама собой.

- В такую, блин, погоду толковый хозяин даже собаку не выгонит из дома! - негодовал брат, видя полное равнодушие надсмотрщиков к своей безопасности и безопасности охраняемых подневольных. - А этим тварям всё пофигу!

- Значит, мы для них хуже собак! - скрипел зубами Другов, но его мрачные сентенции тонули в хоре испуганных воплей затравленных "сотрудников".

Короче, попали мои ребята в самый крутой замес. И всё - благодаря мне!

Да если б я только знал!..

Спасибо Настиному деду! Сказочник хренов!

"Вам всё это просто привиделось, дорогой вы мой!" И "дорогОй" поплыл. С трудом, но поверил. Хотя, пережитой опыт буквально кричал об обратном.

Ладно. Не будем забегать наперёд. Тем более, что незнание вовсе не освобождает от наказания.

Итак, по внутренним ощущениям пленникам уже давно казалось, что свою норму на сегодня они перевыполнили. Едва передвигая ноги от усталости, они с тоской поглядывали в сторону "главнюка", и ждали, когда же он, всё-таки, отелится, и подаст команду на сворачивание всей этой бестолковой деятельности. Уже все мыслимые сроки прошли, организм, кроме отдыха, требовал удовлетворения и самых насущных потребностей. Проблема туалета, с которой Пашка столкнулся в первые же минуты своей трудовой биографии и из-за которой пострадал, она же никуда не делась, а с каждой минутой всё более нарастала и у всех остальных "сотрудников". Не говоря уже о том, что и желудок настойчиво требовал пополнения запасов. Иначе он обещал прямо вот тут же лечь и не вставать, пока его запросы не будут удовлетворены.

Но вот проблема: как обо всём этом сообщить "главнюку", у которого скорость обмена веществ, похоже, сильно отличалась от настроек земных организмов? Да и, вообще, причём тут Земля? Трудившиеся рядом с ними выходцы с других миров тоже чувствовали себя не лучше. А их среди трудового контингента было преобладающее количество. Восточный базар, встретивший Александров в начале рабочего дня, постепенно сошёл на нет, и в наушниках, если так можно выразиться, теперь было слышно только сердитое сопение и самые настоящие стенания утомлённых организмов, кем бы они там ни были.

Так вот, опасаясь немедленной расправы, никто не решался заявить рептилоидам о своих правах на восьмичасовой рабочий день. По Солнцу время было не определить. Оно, вместе со звёздным рисунком небосвода, каждые час-полтора взлетало и падало за щербатый горизонт, поочерёдно меняясь местами с оголившимся ядром Икара, на этот период старательно игравшим роль заменителя солнца, освещавшего своим ослепительным сиянием погружённый в ночь обожжённый лик Луны. За время , так сказать, рабочего дня его диск существенно уменьшился в размерах. Он явно отдалялся от Луны, чего нельзя было сказать о Солнце. Оно, напротив, при каждом восходе заметно разбухало. И это свидетельствовало о неумолимом приближении судного часа, когда Луна, не успев до конца испариться, погрузится в необъятный океан ядерного огня родной звезды.

Небесная чехарда ничего не говорила работникам о времени суток. Только вносила сумятицу. Луна, получившая при взрыве Икара горячую оплеуху, в свободном полёте в тар-тарары вращалась теперь с большой скоростью, и каждый её оборот вовсе не означал, что невольники вкалывают которые сутки без перерыва. "Сутки" теперь были смехотворно короткими. Ориентироваться во времени по светилам стало невозможно, и только внутренний обмен веществ по истечении определённого ему периода настойчиво требовал избавления от переработанных продуктов питания. Ну и подзарядки новыми калориями, конечно. А в конструкции скафандров на подобный случай функций просматривалось, несмотря на все его удивительные свойства защиты от всяких там неприятностей.

Так, во всяком случае, казалось моим парням. Что по этому поводу полагали остальные подневольные, никто из них не знал. Языковой барьер стоял непреодолимой преградой. Здесь даже не помогли бы приобретённые после "общения" с браслетом телепатические способности Другова. Для более-менее путного контакта требовалось, как минимум, видеть лицо собеседника. Но физиономии гуманоидов, скрытые тёмными стёклами шлемов, были недоступны. А попытка объясняться жестами могла быть просто неверно истолкована. Если вообще не вызвать внезапную агрессию. В зависимости от личных предпочтений и традиций инопланетного люда. Тем более, что "люд" был "с устатку и не емши", а, значит, озлоблен и совсем не расположен к лингвистическим упражнениям.

Но вот "главнюк", всё-таки, что-то понял для себя. Десяток-другой зуботычин "парализатора", призванных "взбодрить" едва ползавших работяг, не достигли нужного результата. И тогда он громко рыкнул, явно обращаясь к рассыпанному по периметру конвою, сопроводив свою "речь" довольно понятными жестами, типа: "Кончай ночевать, пора до хаты!"

- Слава тебе, господи! - вздохнул Другов и устало опустился на первый попавшийся валун.. - Наш тиран, кажись, прозрел.

- В каком смысле? - мрачно поинтересовался брат.

- А вон, гляди...

Вооружённые "волшебными палочками" верзилы неспешно стягивали кольцо, собирая толпу абсолютно одинаковых ртутно-бликующих фигур в центре расчищенной площадки.

- Да неужто? Может, очередные манёвры?

- Не похоже. Народ уже падает от усталости.

- А ему-то что?

- Увидим...

Их тоже согнали с насеста и затолкали в кучу работяг.

После этого "тиран" развернулся всем своим крупным телом навстречу восходящему в этот момент солнцу, и широко, как Пётр Первый на известной картине, зашагал по каменному крошеву, совсем не заботясь о том, поспевают ли за ним измученные работники. Хотя, попробовали бы они не поспеть: шествие завершали обладатели "волшебных палочек".

И, всё-таки, есть Бог на этом свете! Он отомстил за все страдания моих пацанов, пока я прохлаждался в неведении.

Возмездие настигло "главнюка" возле самых ворот в подземелье. Как-то так вышло, что он замешкался, колдуя с запором, и пропустил часть работяг вперёд себя в уже открывавшиеся врата. Среди них оказались и мои пацаны.

И в этот момент с неба прилетел "подарочек". И, видимо, не один. Со всей своей космической дури эта куча камней врезалась в гущу инопланетных выродков, сопровождавших измученных непосильным трудом работяг.

Досталось, конечно, и самим подневольным, так как сила удара была очень велика. Но, главное-то, что? Каким-то чудом уцелели мои пацаны! Как ни удивительно, но их прикрыл своим телом всё тот же "главнюк". Не намеренно, конечно. Так получилось. В тот миг мои Александры проходили как раз мимо него. Их только сильно оглушило фрагментами этого самого тела, мгновенно затвердевшими в условиях вакуума.

Это было последнее, что они запомнили.

Сознание погасло. Сразу у обоих.

******

Пришли в себя они в той же бетонной клетушке, откуда и начали свой путь к трудовым свершениям. Да и очнулись-то не сами: их тормошил сияющий Пашка!

- Ничего не понимаю, - пробормотал брат, морщась и поводя тяжёлой головой. - Мы где?

- В Караганде! - орал Пашка, теребя мычащего Другова. - На Луне, где же ещё?

- А на той? - мучительно кривился брат. - Или ещё на этой?...

- Какой ещё "той"?!

- Ну... На том... свете?

До Пашки, наконец, дошло. Он оставил Другова в покое и насмешливо уставился на говорившего:

- Ну, ты дурень! Что ж, думаешь, я - покойник?

- А разве нет?

- Тогда вот тебе от покойника! - Пашка пихнул того кулаком в живот, отчего он со стоном скрючился. - Ну как? Живой? Или всё ещё сомневаешься?

- Блин!.. - еле выдохнул тот. - Но ты же... Тебя же...

- Ну да! Ну да! Шандарахнули меня! Нехило так. Потом сюда приволокли, да и бросили, как последнее дерьмо. Но я воскрес! Меня не так-то просто...

- "Смертию смерть поправ..." - едва слышно промямлил очухавшийся Другов.

- О! - снова заорал Пашка, оживлённо оборачиваясь к нему. - Хохмы строит! Значит, жить точно будет!

- Паша... - попросил брат. - Не кричи! Голова раскалывается...

- Так я ж чего? Я от радости ору! Вовчик нашёлся!

- Чего?! - одновременно открыли глаза Александры и попытались принять сидячее положение. - Да ты гонишь!..

- Вот те хрест! - побожился тот. - Он же меня и... эт самое... разбудил от паралича. Ну... не совсем, правда, он...

И подвижное лицо Пашки моментально приняло кислое выражение.

- Хорошо сказал! - восхитился брат. - "Разбудил от паралича"!

- Погоди.... поморщился Другов, трогая окровавленный затылок. - Тебе не показалось? После такой-то оплеухи?

- Да чесслово! - суетливо перекрестился тот. - Чесс-пионерское!

- Тогда где он?

Пашка ещё больше смутился:

- Дык эт-та...

- Улятел! - хыкнул брат и равнодушно растянулся на полу. - И вернуться даже не обещал...

- Не веришь?! - Пашка мстительно сощурился. - Ну-ну!..

- Да ты по делу говори! - одёрнул его Другов. - В позу потом станешь. Где Вольдемар-то?